Текст книги "Тени прошлого"

Подошедшая хозяйка забрала стоящую у лавки кружку, сокрушенно покачала головой:

– Тебе бы, Авдей, говорить поменьше, силы поберечь. – Дин невольно заслушался ее мягким певучим голосом. – Когда его из Лихобор привезли, мы решили: не жилец. Холодный совсем, еле-еле дышит. Да какой там дышит. – Хозяйка досадливо махнула рукой. – Хрипит. Думали, все, отходит. Взгляд страшный, пустой. А тут его еще трясти и ломать начало. Как он зубами заскрежетал, все мужики наши шапки поснимали. На его счастье, Ирка-травница мимо шла. Как Авдея увидала, разогнала всех и давай ножом ему зубы разжимать, чтобы настойку какую-то в рот залить. Соколик сразу и затих. Наши решили: все, помер… Он зубами скрежетать перестал, успокоился. А через пару минут и глаза посветлели. Лицо нормального цвета стало, а то до этого, как покойник, синий лежал. Ирка пошептала над ним чего-то и виски ему травкой натерла. Так покойничек наш после этого вообще ожил. Хрипеть перестал, задышал ровно. Ну, видим, рано мы Авдея хоронить собрались. Спасибо травнице, почитай, с того света кума нашего вытащила. Мой тогда и велел его к нам в дом нести. Мне ж его Миланка племяшкой приходится. Да не реви ты, дуреха! – Она с любовью посмотрела на всхлипнувшую в углу родственницу. – Все же обошлось. Глянь сама, он уже говорит и сидеть пытается. И не скажешь, что поутру чуть на кладбище не отнесли. Так что иди свечку в церковь поставь. И Ирке-знахарке в ноги поклонись.

– Я видела, травница недавно забегала, – едва слышно подала голос племянница хозяйки.

– Забегала. – Хозяйка нежно обняла Авдееву жену за худенькие плечи и усадила ее за стол. – Перекуси чего-нибудь. У тебя с утра маковой росинки во рту не было. Сказала Ирка: на поправку твой ненаглядный пошел. Довольная ходила, как кошка вокруг крынки со сметаной. Смерть, говорит, отступилась. Победили ее травы. Еще сказала, что душа чудом на нитке удержалась. Еще бы чуток, и сгинул бы наш Авдей, Миронов сын.

– Спасибо вам всем! Мог бы – встал, в ножки поклонился. – Авдей открыл глаза и слабо шевельнул рукой, попытавшись поднять ее к груди. – Не дали помереть непутевому родственнику! – Рука бессильно упала поверх одеяла. Лихоборский староста с досадой поморщился: – Вот ведь… Поблагодарить и то толком не получается. Как развалина столетняя…

Жена выскочила из-за стола, присела рядом с лавкой и прижалась щекой к широкой ладони Авдея, глядя на него встревоженными любящими глазами. Собравшийся с силами больной осторожно погладил ее по шелковистым льняным волосам:

– Ну, будет, будет. Права твоя тетка Варвара, все будет хорошо. Завтра с утра дрова уже колоть буду. – Авдей глянул на хозяйку, лихорадочно блеснув глазами. – Тетка Варвара, ты Ирке вашей передай, что я ей следующим летом целую копну травок насобираю, честное слово.

Варвара подошла к стоящей на подоконнике крынке и, нацедив из нее густой отвар, разбавила его кипятком. Поставив пахнущее травами лекарство на прихваченную табуретку, вернулась к столу. Налив травяного напитка, она с поклоном подала тысячнику дымящуюся чашку. Людовик с удовольствием отхлебнул душистое питье, аккуратно поставил чашку на табурет. Помолчал, собираясь с мыслями.

– Авдей, ты же понимаешь, я не о здоровье твоем приехал спросить… – Больной слабо отмахнулся. Людовик помрачнел, с надеждой глядя на его белое, как бумага, лицо и посиневшие губы. – Что за зверушка к вам в Лихоборы наведалась? Описать можешь?

Авдей втянул воздух сквозь крепко стиснутые зубы. Глаза его затуманились и будто выцвели, слепо уставившись перед собой:

– Веришь, нет, тысячник… Меня по жизни напугать непросто, а тут аж ноги от страха подломились. Скелет огромаденный! С крыльями и в какое-то марево затянутый. Я про такое страшилище и не слышал никогда. – Староста несколько раз сморгнул, прогоняя стоящее перед глазами наваждение. – Волшебник наш, Теодор, сказал: к нам сама Смерть, мол, пожаловала. – Авдей тяжело вздохнул, видимо вспомнив молодого мага, от которого осталась только торчащая из земли рука, и продолжил, с трудом проталкивая слова сквозь пересохшее горло: – Сажени три, а то и четыре в холке. Череп голый, а в огроменной пасти – клыки и зубища, поболе медвежьих. Когти на лапах, как косы, в руку длиной. И светится, вроде гнилушки болотной. – Староста передернул плечами и, поперхнувшись воздухом, закашлялся. Гости терпеливо ждали. Прокашлявшись, Авдей передохнул и закончил рассказ: – Медведя в одиночку не сробею, а тут… топор сам из рук выпал. Захотелось пасть на землю и зарыться поскорее саженей на пять, чтобы это чудище не учуяло.

– Что ж это за тварь-то такая? – Людовик сокрушенно покачал головой и задумчиво отхлебнул из своей чашки.

– Что ж ты со всеми не сбежал? – прервал затянувшееся молчание нетерпеливо пошевелившийся Дин.

– Не знаю, – глухо буркнул Авдей и снова устало откинулся назад, к стене. – Как этот кошмар волшебника в землю вбил и пошел наших мужиков в куски рвать, меня такая злость взяла… Весь страх куда-то разом делся. В голове одна только ненависть осталась. И кровь в ушах бухает. Даже не помню, как топор с земли поднял и к твари этой пошел. Ноги подламываются, а я иду… Короче, врезал я страшилищу, докуда дотянуться смог. Без толку, правда, но зато от всей души.

– А потом что?

– А потом я не помню ничего.

Усевшийся прямо на пол Дин заметил судорожно вцепившиеся в лавку побелевшие пальцы.

– Потом его под бревнами беспамятного и нашли. – Подошедшая хозяйка протянула Дину крынку с парным молоком. Сотник сделал большой глоток и предложил крынку эльфу, стоявшему позади Людовика. Тот отрицательно покачал головой, и Дин с благодарностью вернул молоко хозяйке. – Настоящего страху мужик натерпелся.

Людовик поднялся со своего табурета и прошелся по комнате взад-вперед, разминая затекшие ноги. Племянница хозяйки тихонько подбирала со стола все лишнее. Потом подала снова закашлявшемуся мужу целебный отвар. Лихоборский староста сделал несколько жадных глотков. Лекарство быстро помогло, и оживившийся Авдей торопливо заговорил, рассказывая о произошедшей в родной деревне беде. О прибежавшем посреди ночи Теодоре, о тумане, несущем липкий обессиливающий страх, о поднявшихся на кладбище мертвецах и о крылатом ужасе, появившемся в небе над Гиблым Лесом. Людовик, Дин и Мелиорн, не перебивая вопросами, слушали его сбивчивый и захлебывающийся сухим кашлем шепот. Отдельной кучкой стояли безмолвные хозяин с хозяйкой и жена Авдея.

Когда вконец обессилевший староста смолк, в воздухе повисла тяжелая тишина.

– Спасибо тебе, дядька Авдей! – сказал хмурый тысячник и помог лихоборскому старосте снова улечься на лавку. – Дрянь эту ты разглядел и впрямь хорошо. Вот бы еще знать, из какого ночного кошмара она взялась…

Тысячник уселся за стол и тихо зарычал, сдавив виски ладонями.

– Призрачный Дракон. – Командир ноирского гарнизона даже вздрогнул, когда за его спиной раздался спокойный голос Мелиорна. – Жители деревни должны были разбежаться, едва ЭТО появилось в небе. Или умереть от смертельного ужаса.

Обернувшийся Людовик вопросительно поднял брови. Потом перевел изумленный взгляд на Дина:

– Старина, сдается мне, твой молчаливый приятель знает, что за тварь погубила Лихоборы…

Невозмутимый эльф с вызовом посмотрел ему прямо в глаза и утвердительно кивнул. Людовик недоверчиво прищурился.

– Похоже, наш святой Ян превратился в Локвуда Истребителя Чудовищ. Любезный фра, поделитесь тогда с нами вашим открытием. Что за Призрачный Дракон?

– Дракон-призрак, Костяной Дракон, Крылатый Ужас… В старых книгах у этого чудовища много имен. Одно из высших созданий темной магии. Крайне редкое и смертельно опасное.

– Что ж… По крайней мере, теперь можно не сомневаться в появлении у нас некроманта. И с лихоборским кладбищем и ожившими мертвецами все понятно.

– Да уж, – невесело усмехнулся Дин. – Мелиорн, а поподробнее, что за чудище этот урод сюда приволок?

Эльф повернулся к приятелю и, немного помолчав, негромко заговорил:

– Эту тварь не случайно назвали Крылатым Ужасом и Драконом… По сути, это оживленные темной магией останки умершего дракона.

– Не очень-то похоже описанное Авдеем на летающий скелет, – с сомнением покачал головой сотник.

– Это не скелет… – Мелиорн запнулся, стараясь подобрать правильные слова. – Драконы – ожившие воплощения магических образов… Их жизнь – это бушующие вокруг нас стихии. Ветер, огонь, вода. Боги и природа щедро одарили своих любимцев, дав им могучее тело, острые клыки и когти, сделав драконов сильнейшими созданиями нашего мира. Они сами – частички рассеянной в нашем мире магии. Но… Как и все живые существа, эти создания дряхлеют и умирают, когда настает их срок. Или гибнут в схватках с соперниками. И от величайшего творения магического мира остается только огромный выбеленный временем костяк. Который, как и любую мертвую сущность, способна оживить запретная темная магия. Теоретически… – Мелиорн замолчал, собираясь с мыслями. – По идее для этого нужно только две вещи: сами останки и бездна черной энергии.

– Много? – тихо переспросил понявший намек тысячник. У него вдруг снова проснулся аппетит. Притихший командир гарнизона налил себе травяного напитка, запив свернутый в трубочку блин со сметаной.

– Неимоверно! – быстро обернулся к нему Мелиорн. – Настолько сильные некроманты появлялись в нашем мире только трижды. Да и скелеты драконов повсюду не разбросаны, как вы понимаете. Поэтому Призрачные Драконы столь редко встречаются. Кошмарное создание, в сотни раз страшнее любого ожившего мертвеца. Даже не из-за огромных размеров и ужасных когтей. Кости этого животного настолько пропитаны магической сутью дракона, что и после смерти обладают огромной силой. Само собой, это лишь бледная тень от былой мощи, но… – Мелиорн многозначительно замолчал и обвел примолкших дружинников суровым взглядом. – Призрачный Дракон совсем не напоминает благородное существо, описанное в сказках. Он почти теряет обычные чувства и эмоции, разум заменяет дикий голод, терзающий любого поднятого магией мертвеца. Это расплата за клочок Тьмы, заменяющий данную Творцом душу. Оживленный некромантией дракон способен по-прежнему управлять магией. Правда, волшебная суть сказочного существа перерождается. Силы первостихий больше ему не подвластны, но зато Дракон-призрак прекрасно чувствует тепло живых существ, видит токи магических линий, пронзающих наш мир, и может убить любое живое существо одним взглядом, поглотив бессмертную душу и всю жизненную энергию. То, что испытали на себе жители разрушенной деревни… – Мелиорн с уважением посмотрел на заметно вздрогнувшего Авдея, хлебнувшего целительного отвара. – Волна Ужаса – одно из самых сильных темных заклинаний, сминающее волю человека и сводящее его с ума. Способность Крылатого Ужаса, с помощью которой это чудовище может легко разогнать целую армию. Костяным Драконам не нужны власть или богатство, с ними нельзя договориться… – Эльф многозначительно замолчал, поглядев на внимательно слушающего Людовика. – Их можно только уничтожить. И чем раньше, тем лучше, иначе окрестности Ноира превратятся в безлюдную пустыню, покрытую развалинами. Призрачный Дракон – ожившее воплощение Смерти.

Тихонько подошедшая племянница хозяйки забрала у белого, как простыня, Авдея кружку и поправила съехавшую с лавки подушку.

– Ну что, Авдей, похоже описание господина эльфа на твое страшилище? – Тысячник строго сдвинул брови, хмуро посмотрев на прислушивающегося к разговору больного.

– Оно это, – скупо подтвердил приподнявшийся на локте Авдей и снова закашлялся. На бледные щеки понемногу вернулся лихорадочный румянец. – У меня эта летающая шкелетина до сих пор перед глазами стоит.

– Весело, – неопределенно хмыкнул тысячник, покрутив в руках расписанную голубым узором чашку.

– Да уж куда веселей, – криво ухмыльнулся Дин и уселся рядом с ним. – Мелиорн, а почему ты так уверен, что это именно Призрачный Дракон, а не, к примеру… – Он запнулся, выдумывая название позаковыристей. – …какая-нибудь Адская Гончая или Кровавый Спиногрыз?

– Дин… – Мелиорн с улыбкой наклонил голову, посмотрев на приятеля. – Во-первых, ты бы сильно удивился, узнав, сколько мне лет. А во-вторых, я все-таки капитан личной гвардии нашего Правителя.

– Если я еще не все забыл из того, чему нас учили в Академии. – Тысячник криво усмехнулся, с намеком глянув на эльфа. – Все ваши гвардейцы имеют какие-никакие способности и проходят обязательный курс обучения основам магии.

Мелиорн преувеличенно вежливо поклонился в ответ.

– Спасибо за увлекательную лекцию, фра Мелиорн. Милая зверушка у нас в округе завелась…

– Насколько я знаю, вы с ней уже встречались, господин тысячник. – В глазах эльфа на секунду мелькнула усмешка.

– Это вряд ли… – с сомнением покачал головой Людовик. – ТАКОЕ я бы запомнил.

– Дин рассказывал, что вы оба принимали участие в осаде Некролита, – холодно уточнил Мелиорн. Тысячник нехотя кивнул в ответ. – Тогда вы, возможно, вспомните попытку Лемара вырваться из окруженной крепости.

– Постойте-ка, это когда он на третий день выпустил у Кровавого Оврага какую-то тварь из подвалов своей богадельни? – сообразил командир гарнизона. – Вы хотите сказать, фра Мелиорн, что это был Призрачный Дракон? – Эльф утвердительно кивнул. – Я вместе с этим вот бездельником, – Людовик кивнул на сморщившего лоб Дина, – в тот момент штурмовал противоположную стену, но, помнится, там за пять минут полегла почти сотня панцерников, пока не подоспели господа маги.

– Поговаривают, если бы не они, – вспомнил и Дин события десятилетней давности, – осада наверняка бы закончилась тем же утром. Причем не слишком радостно для нас. Некромант почти опрокинул левый край и собрался то ли ударить в спину основным силам, то ли преспокойно уйти в лес, бросив полуразрушенную крепость.

– Все правильно, – поддержал его Мелиорн. – Тогда кошмарную тварь остановили ваши волшебники.

– Боюсь, нам и в этот раз без них не обойтись. – Людовик тяжело вздохнул. – Не хотел я к ним на поклон идти, да, видать, деваться некуда. Темная магия – это по их части. Мои дружинники, конечно, парни хоть куда, но с некромантом и его домашним зверьком вряд ли управятся. Тут без магистра и его братии делать нечего.

– А что, городской гильдией до сих пор заправляет почтеннейший Неофим? – понимающе усмехнулся Дин.

– Угу. – Людовик неприязненно передернул плечами. – Наш Белый Старец уже давно подыскал себе достойную замену, но на покой не торопится.

– Погодите… – Недоумевающий Мелиорн удивленно поднял бровь. – Дин, вы хотите сказать, что городских волшебников возглавляет светлый маг?

– Именно так, – с готовностью подтвердил лукаво улыбающийся сотник.

– Тогда почему уважаемый тысячник так неохотно соглашается на помощь местных магов? – Эльф непонимающе посмотрел на нахмурившегося командира гарнизона. – Это же удача! Не знаю, чему еще учили в вашей Академии, господин Людовик, но любой в наших лесах мальчишка знает, что лучшее оружие против некромантии – магия Света.

– Знаю, – недовольно буркнул тысячник, рассеянно рассматривая высокий потолок. – Огонь – вода, воздух – земля, жизнь – смерть… Кстати, дорогой фра, мне всегда было интересно, какой естественный антагонист у магии Природы?

– Тот же, что и у магии Жизни. Гниение, разложение, смерть. – Обескураженный Мелиорн растерянно посмотрел на веселящегося приятеля.

Дин неожиданно расхохотался, хитро посмотрев на неодобрительно сдвинувшего брови Людовика. Потом подмигнул вконец озадаченному приятелю:

– Да как бы тебе это объяснить, дружище Мелиорн… Магистр – мужик неплохой и маг что надо. Загвоздка только в том, что военных на дух не переносит.

– Но… – Опешивший эльф удивленно покачал головой. – Мне кажется, когда речь идет о спасении города и тысяч человеческих жизней, не самое подходящее время думать о таких вещах.

– Вот сами ему об этом и скажите, уважаемый фра, – раздраженно фыркнул тысячник и зло сверкнул глазами.

– С радостью, господин тысячник, – с ходу попался в расставленную ловушку простодушный эльф. – Если вы возьмете меня с собой и познакомите с этим почтенным старцем.

– Почту за честь, благородный фра Мелиорн! – чересчур поспешно согласился тысячник.

– Людовик, хитрый лис! – снова рассмеялся Дин, с осуждением поцокав языком. – Мог бы просто попросить. Чувствую, накрылся наш завтрашний отдых медным тазом, дружище эльф.

Усмехнувшийся командир гарнизона виновато развел руками:

– Раз твой новый приятель так хорошо разбирается во всех этих монстрах и чудовищах, ему и карты в руки. А выспаться и по дороге успеете. Эльфийскому капитану стрелков наш магистр скорее поверит, чем мне. А вот ты, кстати, можешь с чистой совестью отдыхать.

– Нет уж! – усмехнулся в ответ Дин и подмигнул приятелю. – Поехали вместе.

– Интересно, что Неофим скажет, услышав такие новости… Похоже, крутая каша вокруг Ноира заварилась. Расхлебать бы. – Людовик задумчиво посмотрел на насторожившихся приятелей. Потом поднялся, хлопнув в ладоши. – Ладно, некромант… Тварь-то эта здесь откуда взялась? Не с собой же он ее через все королевство приволок.

– Может, она своим ходом? – тут же предположил Дин, покосившись на примолкшего приятеля.

– Дин, Костяной Дракон не ворона. – Мелиорн с сомнением покачал головой. – Наверняка бы заметили. Хотя… кто знает…

В углу неожиданно раздался осторожный кашель. Собеседники с удивлением посмотрели на смущенного Авдея, весь разговор тихо пролежавшего на лавке. Больной, закряхтев, завозился и снова сел, привалившись к стене.

– Что случилось, дядька Авдей? – вопросительно кивнул ему тысячник.

– Да я это… – сразу стушевался лихоборский староста. Потом все-таки решился и поднял глаза. – Жил у нас, кажись, когда-то Змей. У наших соседей-лесовичей про то байка есть.

– Что есть? – не понял Мелиорн.

– Бывальщина, история. Детям, когда спать укладывают, сказки разные на ночь рассказываю. Убаюкивают, – быстро объяснил Дин и отмахнулся. – Продолжай, дядька Авдей.

– Говорят, в стародавние времена… – Лихоборский староста солидно откашлялся и набрал в грудь побольше воздуха. – …когда Лес, который нынче Гиблым называют, еще совсем молодой был, боги наших соседей-охотников частенько к ним в гости захаживали, спускаясь с небес на грешную землю. Так вот. – Авдей помолчал, собираясь с мыслями. – Завелся в том лесу, где сейчас Змеиная топь, огромный Змей. То ли с востока прилетел, то ли из трещины в земле вылез… Не знает никто, да то и не важно. Стал тот Змей дичину драть, деревья в округе жечь-валить. Лесовичам такое, знамо дело, не понравилось. Подумали они, подумали, и давай богов своих на помощь звать. На их счастье, разудалый бог охоты Вольфгар как раз гонял по местным чащам пятнистых оленей. Он, как известно, самый что ни на есть лесовичев хранитель и есть. Позвали колдуны их – он тут как тут. То да се. Узнал, в чем дело, расхохотался. Дубину здоровенную на плечо и пошел к Змею. Долго искать не пришлось, тот-то и не прятался особо. Издалека логово его, проплешину выгоревшую посреди леса, видать. Нашел, значит, Вольфгар Змея и давай ему мозги вправлять. «Чего же ты, мол, ящерица бестолковая, творишь. Всех зверей в округе распугал, леса пожег. Детей моих перепугал до икоты. Непорядок! Лети себе подобру-поздорову туда, откуда вылез, а то из-за тебя охотники-лесовичи голодные сидят. Всю дичину им распугал. Так что вали по-хорошему из этого леса». Да только Змей упрямый попался, даже слушать его особо не стал. «Я, говорит, здесь тоже не мимоходом. Поселиться здесь хочу, детишек завести. Зла никому не желаю, но и себя в обиду не дам. Если не нравится чего лесовичам – пусть уходят, лес большой. А нет – так спалю в труху. И пусть держатся от моего логова подальше. Увижу кого рядом – схарчу». А Вольфгар молодой, горячий. И народ охотников-лесовичей любил, как детей родных. Не стал он дальше слушать, как шваркнул с размаху Змею в рыло дубиной. «Выметайся, говорит, змеюка крылатая, пока цел. Лесовичи первые сюда пришли. Их эта земля, и точка!» Змей на то осерчал, даром что поначалу все миром уладить хотел. Да и кто такое стерпит, когда ни за что ни про что дубиной по башке. Не посмотрел Змей, что бог перед ним. Так огнем дунул, что Вольфгара на край земли и унесло. С тех пор лесовичев охотничий бог не волосат, как медведь, а навроде нас с вами – гладкий, только темный, как головешка. Поговаривают, что от него даже народ такой же на краю света пошел. Черные все, как головешки. Брешут, поди…

Авдей замолчал, переводя дух. Мелиорн и Дин быстро переглянулись.

– Да не, не брешут, дядька Авдей, – усмехнулся сотник и принес с подоконника отвар. – Зря ты на людей наговариваешь. Есть такие на юге, сам много раз в Арвиле на рынке встречал.

Жена лихоборского старосты на то благодарно кивнула и, отлив немного травяного настоя в кружку с кипятком, подала лекарство мужу.

– И живут они поближе края света. Где-то за кочевыми степями на юго-востоке. Золота много привозят. И огромные зубы, в полчеловеческого роста длиной.

Лихоборский староста недоверчиво покосился на улыбающегося сотника:

– Это у кого же зубищи такие? Разве что у них Змеи заместо мышей? А эти наловчились у них клыки во сне выдергивать.

Теперь расхохотались все. Улыбнулся даже сам Авдей.

– Ой, уморил, дядька Авдей! – Сотник хлопнул себя по коленям. – Не, драконов у них не больше нашего. Зубы эти от огромного зверя. Элефантом зовется. А зубищи у него из пасти торчат. Короче, получается, лесовичи – не единственные дети бога охоты, и эфиопы им братьями приходятся. Со Змеем-то что дальше было? – Дин вытер рукавом выступившие на глазах слезы.

– Змей?.. – переспросил Авдей, вспоминая, на чем закончил рассказ. – Вольфгар, как в себя пришел, к старшему брату кинулся, Яроку. Тот у лесовичей за самого главного, бог Солнца и Небесного Огня. Грозы, по-нашему. Кинулся Вольфгар ему в ноги. «Помоги, кричит, народ мой от Змея лютого защитить». Ярок его поначалу не признал и чуть с облаков не скинул. А как разобрались, долго смеялся, на закопченного братца глядючи. Ему-то просьба Вольфгара – тьфу! Он с десяток таких Змеев хвостами связать может, да так об гору с размаху шмякнуть, чтобы брызги во все стороны. Опять же за брата обида взяла. Не чужой ведь человек. А Змей его мало что не сжег. Осерчал, в общем, Ярок, да и врезал с облаков огненной стрелой. Ему это, как мне высморкаться. Ой… – смутился лихоборец, заметив вернувшиеся на лица собеседников улыбки. Повеселевший тысячник успокаивающе махнул рукой. – Вот я и говорю… Вдарил, значит, бог Ярок молнией. От души так, с размаху. Все-таки Змей, а не муха. Поляну целую посреди леса выжег. От Змея только клочки полетели. Крылья вдрызг, ребра поломанные во все стороны торчат и дыра в пузе – конь, не пригибаясь, пройдет. Кровищей своей весь окрестный лес залил. И, подыхая, Змей тот на лес проклятие ужасное наложил. Мол, там, куда моя кровь попала, ничего еще тысячу лет расти не будет, зверье передохнет, и не поселится ни одна птица. С тех пор захирел тамошний лес. Кабаны, медведи повывелись, а птах даже весной редко услышишь. Разве что глупая ворона раскаркается. Страшно там после смерти Змея стало, мертво. Одни болота, да нечисть разная по земле ползает. И душегубы всякие, которых туда, как мух к отхожему месту, тянет. С тех пор и назвали люди лес этот Гиблым. – Авдей неуверенно поднял руку и вытер вспотевший лоб рукавом рубашки. Кинувшаяся к нему жена тревожно заглянула в глаза. Больной ласково улыбнулся, нежно погладив ее по голове. – Такие вот бабкины сказки.

– Порадовал, дядька Авдей! Занятная история, ничего не скажешь. – Людовик хлопнул по коленям и поднялся.

– Да и рассказчик хоть куда, – подмигнул приятелю сотник.

Мелиорн приложил к сердцу руку с тонкими изящными пальцами. Кряжистый староста окончательно засмущался, уткнувшись в кружку с отваром.

– Вот тебе и ответ, откуда взялся Призрачный Дракон. – Дин с намеком посмотрел на разминающего затекшие ноги Людовика. – Не поленился, похоже, некромант подслушанную где-то басенку проверить.

– Выходит так, старина. – Людовик подошел к лавке и благодарно положил руку на плечо больному. – Получается, жил когда-то в здешних лесах дракон. Иначе откуда таким сказкам взяться. Спасибо тебе, Авдей. Отдыхай, набирайся сил. Поедем мы, пожалуй. Время уже позднее, пора. – Людовик поклонился поднявшимся из-за стола хозяевам. Потом призывно махнул спутникам: – Пошли, королевская гвардия. Нам еще домой возвращаться, а до Ноира путь не близкий.

Людовик стремительно подошел к двери и, обернувшись, протянул руку хозяину, подбежавшему проводить дорогих гостей:

– Спасибо, хозяева, за хлеб-соль. Ты вот что, староста… Скажи лихоборцам, чтобы домой не возвращались. От новой напасти я вас защитить не смогу, даже пригнав сюда из города весь гарнизон. Против такой твари простых мечей маловато. Тут магия нужна. Да и вообще, неспокойно стало в округе… Разбойники, ожившие мертвецы. Неизвестно, какая еще дрянь из леса выползет. Так что собирайте-ка вы вещички и перебирайтесь поближе к городу, пока вся эта свистопляска не утихнет. А в этой глуши оставаться не стоит. Так всем от меня и передай. Хотя, конечно, решать вам. Все понял?

Внимательно слушавший его слова хозяин торопливо закивал.

– Ну, вот и славно. Тогда бывай, староста. Доберетесь до города – разыщите казармы. Помогу с жильем. И в окрестные деревеньки разошли людей. Пусть вместе с вами уходят в город. От греха подальше.

Людовик крепко пожал мозолистую ладонь крестьянина. Дин в пояс поклонился хозяйке, принесшей гостям плащи:

– Спасибо, хозяюшка, за все! Давно я таких вкусных пирогов не едал!

Зарумянившаяся хозяйка спрятала глаза и смущенно улыбнулась. Людовик накинул на плечи тяжелый плащ. Прихватив его у горла широкой серебряной застежкой, поправил тяжелый меч на поясе и, пригнувшись, толкнул дверь.

– Тысячник, погоди, – услышал Людовик, уже шагнув за порог. Обернувшись, он посмотрел на завозившегося на лавке Авдея. Кряжистый лихоборский староста рывком опустил ноги на пол, косо привалился к стенке. Испуганно охнувшая жена тут же подбежала, подхватив больного под локоть. Замерший в дверях Людовик озадаченно хмыкнул:

– Куда собрался, дядька Авдей?

Лихоборский староста скрипнул зубами и попытался встать. Но тяжело рухнул обратно, едва оторвавшись от лавки.

– Что ты будешь делать… – Он с досадой посмотрел на предательски подкосившиеся ноги. Потом поднял виноватый взгляд на осуждающе покачавшего головой Людовика. – Тысячник… Возьмите меня с собой.

Опешивший командир ноирского гарнизона выпрямился, чуть не стукнувшись о притолоку головой. Потом красноречиво покосился на дымящуюся кружку с отваром и сползшее на пол одеяло.

– Прости меня, Милаш. – Авдей погладил по волосам вцепившуюся в локоть жену. – И ты так не смотри, тысячник. Не спятил я.

Мелиорн вернулся к лавке и помог тихо всхлипнувшей племяннице хозяйки уложить Авдея обратно на лавку. Тот тяжело привалился к стенке, с надеждой глядя на стоящего в дверях Людовика. Немного отдышавшись, лихоборец отхлебнул из своей кружки и глухо заговорил:

– Как глаза закрою – тварь эта. Глаза ее багровые. Назар, пополам порванный. И мальчишка-волшебник наш в землю вбитый… Руки так сами к топору и тянутся.

Дин и Людовик быстро переглянулись. Сотник шагнул вперед, с сочувствием глянув на едва сидящего лихоборца:

– Ты бы лучше о себе думал, дядька Авдей. А за земляков твоих мы сами посчитаемся.

Староста разоренной деревни ответил упрямым взглядом и снова попытался подняться:

– Спасибо за заботу, мил-человек, да только я сам хочу за их кровь с виноватого спросить… Ты лучше скажи, где мне этого вашего некроманта искать, что на Лихоборы чудовище свое напустил. А там я сам разберусь… Вот только отлежусь чуток и пойду с ним парой слов по-свойски перекинуться.

Людовик с сомнением покачал головой и вдруг криво усмехнулся, толкнув замершего Дина в бок:

– Ты посмотри, Дин. Ловко он простаком прикинулся, медведь деревенский. Весь разговор тишком пролежал, а насчет некроманта все с лету понял. – Людовик подошел к вцепившемуся в кружку лихоборцу и строго посмотрел на него сверху вниз. – Куда тебе на войну, Авдей? Выздоравливай да семью береги. Вон, у тебя жена какая голубка. И дети, поди, мал-мала меньше…

Лихоборский староста скрипнул зубами, исподлобья глядя на командира гарнизона:

– Тысячник, ты мне зубы-то не заговаривай. Не могу я спокойно жить, пока этот паскудник, Лихоборы сгубивший, где-то под боком воду мутит. Один в лес пойду, гада этого искать. Как волк, в горло ему вцеплюсь. Чтобы только с собственным кадыком отодрал. Все одно возвращаться нам теперь некуда… Отвезу вот только жену и детишек в город, да и подамся в Гиблый Лес.

Людовик досадливо сморщился. Потом неопределенно махнул рукой и, стремительно развернувшись, шагнул к двери.

– Дин, фра Мелиорн, за мной. – Остановившись на пороге, он пропустил своих спутников вперед. Те вышли во двор, а Людовик задумчиво потер кулаком лоб и посмотрел на привалившегося к стене лихоборца долгим оценивающим взглядом. – Хорошо, дядька Авдей, – наконец решился он, сурово сдвинув брови. – Оставлю своего человека. До вашей глуши новость про ополчение дошла?

Местный староста отрицательно качнул головой.

– Я так и понял. Человек этот запишет всех желающих и поможет им добраться до города. Про тебя я его предупрежу, так что, если завтра не передумаешь – милости прошу.

Авдей улыбнулся и облегченно сполз по стене, устало прикрыв глаза. Подошедшая хозяйка что-то проворчала и бесцеремонно уложила счастливо улыбающегося Авдея обратно на лавку, заботливо накрыв его теплым стеганым одеялом.

– Будьте здоровы, хозяева! Еще раз спасибо за все. И смотрите, чтобы этот герой раньше времени в лес не сбежал. – Людовик поправил плащ и вышел на улицу.

Выйдя на крыльцо, он нашел глазами проводника, тот что-то оживленно обсуждал с кучкой собравшихся неподалеку селян.

– Эрик, а ну подойди.

Расторопный дружинник подбежал и поклонился, ожидая приказания.

– Останешься до завтрашнего вечера тут. Соберешь всех добровольцев, готовых записаться в ополчение. Будешь над ними старшим. И просьба лично от меня. – Людовик сделал короткую паузу. Польщенный доверием тысячника, дружинник подался вперед. – Здесь Авдей лежит… Своими ногами он до города вряд ли доберется. Поэтому организуй лихоборскому старосте телегу. Понял?

– Чего ж непонятного, – спокойно подтвердил проводник и, почесав в затылке, оглянулся по сторонам. – А где ж я телегу возьму?

– Придумаешь чего-нибудь, – отмахнулся тысячник, спускаясь по ступенькам. – И особенно не рассиживайся. Дня через три жду тебя в городе. Уяснил?