Текст книги "Сфера влияния: Перехват"

К сожалению, большего на данный момент выяснить не удалось, так как спасатели наткнулись на завал, образовавшийся уже после того, как объекты поиска прошли через этот участок. Или когда они проходили этот участок. Завал приходится разбирать медленно, так как объекты могут оказаться под ним. Одновременно ведутся поиски обходных путей, по которым этот завал можно обойти или пробиться мимо него. Пока поиски результатов не принесли. Это что касается подземной операции. Одновременно на поверхности организовано прочесывание местности. Пришлось привлечь пехотный батальон планетарной обороны, так как наличных сил на такую площадь катастрофически не хватает.

При прочесывании обнаружены и уничтожены ещё две диверсионно-разведывательные группы противника. В ходе операции по их обнаружению и локализации силы СИБ потерь не понесли. «Планетарники» потеряли шестерых – диверсанты оказались профессионалами высокого класса и дорого продали свою жизнь. Орбитальные грави-импульсные удары я применять запретил, так как они вызывают сейсмические колебания, которые, в свою очередь, могут стать причиной локальных обрушений в подземном комплексе, где в данный момент находятся и спасаемые, и спасатели. Пришлось ликвидировать диверсантов исключительно при помощи наземных сил – отсюда потери.

– Анализ маршрутов вражеских ДРГ позволяет предположить, что они двигались куда-то в этот квадрат, – перед бароном в воздухе появилась карта с ярко светящейся на ней точкой. – У меня нет информации относительно того, находятся ли в этом квадрате какие-либо секретные объекты. Считаю, что для успешного проведения этой операции такая информация должна быть мне предоставлена. Хотя бы в общих чертах. У меня всё.

Начальник Имперской Безопасности задумчиво покивал, соглашаясь то ли с собеседником, то ли с какими-то своими мыслями.

– Ну что ж, на данный момент ваши действия одобряю, – наконец заговорил он. – Форсируйте работу по разборке обнаруженного завала. Усильте бдительность на поверхности. Если что – вы головой отвечаете! Надеюсь, вам это понятно. Секретный объект в этом квадрате действительно есть. Правда, законсервированный, но всё же… Я вам скину канал связи с охраной и коды для контакта. Согласуйте свои действия. Но не забывайте, что обнаруженные диверсионные группы могли выполнять лишь отвлекающий манёвр, а истинная цель – совсем другая. В общем, действуйте быстро, но аккуратно. Следующая связь по графику. В случае обнаружения объектов вызывайте меня в любое время дня и ночи. Конец связи.

* * *

Белецкий, не размышляя, слетел с платформы и распластался под последним вагоном застывшего рядом с ней состава. В боевой обстановке промедление и излишние размышления могут стоить жизни.

И только оказавшись в укрытии, молодой человек поинтересовался по мыслесвязи у залёгшего рядом рыся:

– В чём дело?

– Сам посмотри, – коротко ответил Пантелей, транслируя напарнику картинку «рысевидения».

Сначала Егор не заметил, что так встревожило пушистика. Парню каждый раз, когда он подключался к другу, приходилось привыкать к изменившемуся восприятию действительности. Рысь и видел дальше, чем человек невооруженным глазом, и, что самое неудобное, в той или иной степени мог обозревать окрестности сквозь материальные препятствия, из-за чего картинка походила на рентгеновское изображение. Из-за массы появившихся непривычных деталей, разобраться в ней было трудно, особенно сразу после подключения.

– Сюда глянь, – облегчил другу задачу Пантелей, на секунду «подсветив» требуемый участок.

Егор всмотрелся: в одном из выходящих на станцию тоннелей наблюдалось какое-то движение. Три… нет, четыре. Четыре объекта двигались по направлению к станции. Скорость примерно соответствовала пешей ходьбе.

– Может, спасатели? – неуверенно высказал предположение Егор.

– Может, и спасатели. Но что-то мне в них не нравится. Давай подождём, пока подойдут, а там посмотрим. Если свои – покажемся, если нет…

– Примем бой, – закончил мысль друга Белецкий, озабоченно прикидывая преимущества и недостатки их позиции. Недостатков, по его прикидкам, оказалось больше.

– Может, переместимся куда-нибудь в более выгодное место? – предложил он.

– В какое? Времени на поиски нет. Плюс будем бегать – автоматика будет включать над нами свет и выключать с задержкой. «Гостям», думаю, много времени не понадобится, чтобы сложить два и два и понять, почему здесь освещение заработало ещё до их прихода. А так, если мы будем лежать неподвижно, таймер свет выключит, а датчики движения снова его не зажгут. Да, и насчёт «принять бой» – не торопись. Глянь: топают два человека и два бота. Люди идут посередине, а в авангарде и арьегарде – исходя из габаритов, либо легкие инженерные боты, либо средние боты огневой поддержки. Второе, судя по построению, более вероятно. Силы неравны. Они нас в лепёшку раскатают.

– Тогда надо спрятаться получше, – резонно заметил Егор. – Если бегать некогда, давай хотя бы к вагону снизу прицепимся. Хотя что толку? Если они поставят разведобъём…

– Так. Цепляемся. Тут как раз подходящие ниши есть, – согласился рысь. – А разведобъём… Поживём – увидим. Есть большая вероятность, что не поставят.

– Я – пилот, ты – диверсант. Тебе виднее, – ответил парень уже из новой позиции – раскорячившись между силовыми элементами рамы вагона. Теперь при беглом осмотре заметить его было трудно. Сил, чтобы оставаться неподвижным, тратить было не надо – достаточно просто зафиксировать экзоскелет скафа в текущем положении. А неудобную позу можно и перетерпеть. Самое большое неудобство – в скрытном режиме глушилась система сброса тепла в окружающее пространство. То есть накопитель, куда временно отводилось тепло, имелся, но ёмкость его была ограничена. И если систему отключить надолго, становилось в буквальном смысле горячо. Во флоте такую ситуацию называли – «свариться в собственном соку».

– Объясняю как диверсант, почему постановка разведобъёма маловероятна, – решил просветить товарища рысь, тоже уже висящий под днищем того же вагона. – «Умная пыль» – она, конечно, умная, но пыль.

– Мне сразу стало всё понятно, – хмыкнул Егор, следя за приближением загадочной группы.

– В общем, суть в том, что следы применения «умной пыли» нельзя скрыть полностью, – пояснил Пантелей. – Даже если дать ей команду на самоуничтожение, велика вероятность, что самоуничтожится не весь объём, а кроме того, по остаткам, пусть уже и не рабочим, легко можно определить, что здесь кто-то проходил. Поэтому при скрытном перемещении разведобъём ставить не рекомендуется.

– Понятно, – пробормотал Белецкий.

Непонятные гости подходили всё ближе и вскоре могли заметить отсветы включенного освещения на станции.

Внезапно лампы погасли – как Пантелей и предполагал, сработал таймер.

Егор с облегчением вздохнул.

– Пока всё, как ты и говорил.

– Если честно, я не был уверен, – признался рысь. – Нормальная система всё равно бы увидела, что мы никуда не ушли, и свет бы не выключила. Но я рассчитывал на то, что за время, прошедшее с момента, как всё здесь замерло, функционирующими остались только резервные цепи – работающие по самому простому принципу, а потому практически неубиваемые – пока есть энергия. Угадал, как видишь.

Друзья замолчали. Потянулись томительные минуты ожидания. Непонятная группа подходила всё ближе, ближе… И наконец вышла на станцию. Здесь они на минуту задержались, а потом люди остались на месте, а боты, повинуясь неслышной команде, начали обход периметра. Один по часовой стрелке, а другой – против.

«Приближается момент истины», – подумал Егор, наблюдая за приближающимся ботом. Вот машина вскарабкалась на ближнюю платформу, вот соскочила на пути… Замерла на секунду… (Егор непроизвольно задержал дыхание, хоть это было и не обязательно.) И, вспрыгнув на следующую платформу, засеменила дальше. С такого расстояния ошибиться в определении того, какой именно агрегат только что находился рядом, было невозможно.

– Средний бот огневой поддержки пехоты СС «Краб», – прокомментировал Пантелей. – Ну, вот мы и узнали, кто пожаловал в гости.

– М-дя, – Белецкий, хоть и был пилотом, но общий курс по системам вооружения противника тоже проходил, поэтому с определением Пантелеем модели проскочившего рядом бота был согласен. – Перспективы невесёлые, – начал он прикидывать варианты действий. – Штурмовая винтовка только у меня, а ты со своими четырьмя шпагами не успеешь даже приблизиться к врагу. Это не «Змееёж», тут они сразу начнут палить из всего наличного вооружения – со стенами ничего не станется. Из винтовки с первого выстрела положить «Краба» – проблематично. И даже если удастся, остальная компания мгновенно помножит меня на ноль. А потом и тебя. И пойдёт дальше выполнять своё задание. Вот если выбить людей… Эта задача и реалистичней, и боты без «погонщиков» много вреда не принесут. Нас, конечно, и в этом случае положат, но зато свой долг мы выполним, а в моём случае ещё и куда как приятней умереть в бою, чем от удушья. Извини за эгоизм, конечно… Что скажешь?

– Скажу, что если про твою смерть от удушья ещё бабушка надвое сказала, – сердито отозвался рысь, – то если мы высунемся, она гарантирована на сто двадцать процентов. Как и моя. При этом вовсе не факт, что мы сорвём этим нехорошим людям их коварные планы. Одного ты сможешь положить точно, второго – вероятно, а «тупые боты»… Откуда ты знаешь, что это стандартные тупые железяки? Может, это спецмашины, в которых стоят боевые искины первого класса? В таком случае они и без присутствия рядом людей своё дело сделают.

– И что теперь, затаиться и ждать сложа руки?! – возмутился Егор, которого мысль о таком варианте действий, точнее – бездействия, приводила в возмущение.

– Именно так, – отрезал пушистик. – Ты подумай, какое у них может быть задание? Захватить эту заброшенную станцию, да? Вот я почему-то сильно сомневаюсь. Значит, они пойдут куда-то дальше. А мы за ними. Смекаешь?

– Пока не очень. Здесь у нас хоть какое-то укрытие есть в случае начала войнушки. А сунемся мы за ними в тоннель – нас одной очередью можно будет положить.

– Ну, во-первых, мы пойдём за ними вне пределов видимости. Их видимости, а не моей. Во-вторых, там, куда они придут, наверняка есть если не люди, то автоматическая система охраны. Которая сработает, и: а) сократит число вражин; б) подаст сигнал о нападении наверх по команде. То есть кто-то придёт и нас вытащит. А мы, в свою очередь, можем ударить врагу в спину, пока они будут разбираться с системой охраны. Как тебе мой план?

– Слишком много «если», – задумался парень. – Если они пойдут дальше… Кстати, смотри: что-то они вон там долго ковыряются…

– Один, как ты говоришь, ковыряется, а второй с двумя ботами охраняет, – поправил товарища Пантелей.

– Ладно, один. Может, у них дело именно здесь?

– Если они никуда не уходят, то немного повременив с атакой, мы ничего не теряем, – невозмутимо ответил рысь. – Но готов поставить ведро валерьянки против ведра «Особой столичной», что они пойдут дальше.

– Хм, и что мне с твоей валерьянки, а тебе с моей «Столичной»? Тем более что мы оба непьющие. Ну, почти, – улыбнулся Белецкий.

– Шучу, конечно, шучу… Разряжаю атмосферу. О! А вот чем они, оказывается, занимались! – Внезапно на станции полностью погасло освещение. – Видишь, не нам одним мешает свет!

– Раз загорающиеся лампы нас теперь не выдают, можно подобраться к этим ребятам поближе.

– Пока ты будешь к ним подбираться, они десять раз успеют переместиться в другое место. И заметить нас. Так что продолжаем тихо сидеть и не отсвечивать. Вот, кстати, смотри: я, как обычно, был прав!

Действительно, пришелец, вырубивший освещение, теперь перемещался по станции, задерживаясь ненадолго у немногочисленных локомотивов.

– Сейчас наш проверяет, – вскоре пробормотал рысь.

– Сам вижу, – буркнул в ответ парень.

Внезапно раздался скрип, и состав, дёрнувшись, прокатился на полметра вперёд.

– Надо же, жив ещё! – удивился Пантелей.

– Эх! Если б мы сюда вышли на полчаса раньше! – в сердцах воскликнул Егор.

– …то в первую очередь искали бы выход на поверхность. Он ведь где-то здесь точно должен быть, – остудил товарища рысь. – А вот это уже интересно…

– Что интересного? Разговаривают друг с другом, – Егор попробовал пожать плечами, но заблокированный намертво скаф этого ему сделать не дал.

– Эмоционально очень разговаривают, – заметил рысь. – Похоже, один убалтывает второго пойти на нарушение устава и инструкций.

– В смысле?

– Сейчас увидишь, – пообещал Пантелей.

– И что я увижу? Ну, один вытянулся, махнул рукой. Второй тоже вытянулся. Отдал честь. И… Что это они делают?

– Нарушают устав и инструкции, как я и говорил, – удовлетворённо заявил рысь.

Группа вражеских диверсантов начала размещаться в составе, под которым зависли Егор и Пантелей.

– Они что, собрались ехать поездом?! – у парня от удивления глаза полезли на лоб. – Ты же говорил, они должны передвигаться незаметно и бесследно!

– В первую очередь они должны выполнить задание. Очевидно, время поджимает, и командир решил принести скрытность в жертву скорости передвижения.

– Но так же нельзя! Это же нарушение!

– А я о чём говорил? Кстати, – елейным голосом поинтересовался рысь, – а ты сам никогда не нарушал приказы? Инструкции?..

– Ну что сразу я?!

– Вот и они тоже люди. Между прочим, нам в связи с этим их решением повезло. Не надо будет плестись следом на своих двоих. Помчимся с ветерком. А на «конечной остановке» состав послужит нам прикрытием.

Снова раздался протяжный скрип, и плавно набирающий скорость поезд, качнувшись пару раз на стрелках, начал втягиваться в один из тоннелей.

– Один «Краб» прилип впереди на локомотиве, на случай угрозы по курсу, второй – на вагоне над нами, прикрывает тыл. Люди в третьем вагоне, – прокомментировал расположение вражеских боевых единиц Пантелей. – Ну никакого откровения в области тактики я тут не вижу. Такая диспозиция напрашивалась сама собой.

– Какая разница, оригинальное решение они применили или нет? – буркнул Егор. – Нам от этого не легче. Я могу подобраться к «Крабу» на нашем вагоне и снять его. И всё. Остальные с нами моментально разделаются.

– Не моментально, – возразил Пантелей. – Вот теперь, в отличие от станции, у них ограничена возможность манёвра. Люди, чтобы вступить в бой, должны выйти из вагона. «Краб» из боевого охранения не сможет зайти сбоку или сзади.

– И толку? Он намного лучше защищён и вооружен. Полезет к нам по составу, тупо расстреливая боезапас, а я и высунуться не смогу.

– А вот и нет! – снова не согласился рысь. – Посмотри, какие зазоры между вагонами и сводом тоннеля. «Краб» здесь не пролезет. Вот «Каракурты», те смогли бы, да… И люди пройдут. Так что если мы уничтожим одного бота, то окажемся в патовой ситуации. Ни мы их, ни они нас.

– Если не считать, что люди запросто могут не выходить из состава, а добраться до нас через двери в торцах вагонов, – криво усмехнулся Егор.

– И опять ты не прав! – усмехнулся пушистик. – Обратил внимание, что это за вагончики? Они бронированные! То есть прострелить состав насквозь диверсантам будет невозможно, а когда они явятся сюда лично, а не пошлют пулю или гранату, наши с ними шансы практически сравняются. Если они придут, конечно. Так что наши шансы, в принципе, неплохие… За исключением одного момента.

– И какого же?

– Всё те же двери в торцах вагонов, – вздохнул Пантелей. – Диверсанты могут направиться не к нам, а от нас. Оставят второго «Краба» как прикрытие, или просто подорвут состав и закупорят для нас проход, а сами отправятся дальше по своим делам. Вот поэтому я предлагаю план немного изменить.

– Слушаю. – Егор был согласен с доводами рыся. Действовать надо было как-то по-другому.

– В принципе, всё остаётся почти так же. За исключением одного: ты снимаешь переднего «Краба», а не заднего. И ситуация сразу кардинально меняется. Тут не надо гадать, пойдут к нам диверсанты или не пойдут. Пойдут как миленькие! Им же задание выполнять надо! Причём время поджимает. А мы на пути. «Краб» с нашего вагона особо им ничем не поможет. Кстати, что у тебя с гранатами?

– Есть, но на бронированный вагон не хватит, – сообщил Белецкий.

– И не надо. Достаточно подорвать сцепку и разрушить ходовую тележку последнего вагона. И бот вместе с вагоном через какое-то время останется далеко позади. Ну, как тебе план?

– Годится… Вот только для его выполнения мы должны оказаться не под последним вагоном, а под локомотивом.

– Пробраться под вагонами можно. Если осторожно. Дорожный просвет позволяет, наше шебуршение на ходу заметно не будет. Так что план «Б» вполне выполним.

– План «Б»? А какой же тогда план «А»?

– Да я про него уже говорил. Ждём, пока наши друзья доберутся до пункта назначения и начнут прорываться через оборону. Тогда нам останется только добить уцелевших. План «Б», ты извини, конечно, что напоминаю… на случай, если у тебя кислород закончится раньше, чем мы остановимся. – Рысь вздохнул. – Сколько у тебя осталось? Меньше чем на сутки?

– Где-то так, – грустно ответил парень. – Да ничего, не извиняйся. Хороший план. Планы. Оба. Только ещё один вопросик по плану «А»: а что, если в конечном пункте окажется станция, такая же, как та? Тогда ведь наши «тоннельные преимущества» растают, как дым.

– Не забывай: я «увижу» станцию заранее. И тогда придётся работать по плану «Б».

– Тогда вопросов больше нет. Я полез вперёд?

– Да. И не забудь заминировать сцепку и тележку.

Незаметно проползти под вагонами через весь состав, цепляясь за всё, что выступает, оказалось делом непростым. Но всё же это было веселее, чем неподвижно висеть на одном месте.

Друзья передислоцировались на исходную позицию согласно новому плану где-то за час. Враги, как и ожидалось, ничего не заметили. Поезд продолжал нестись во тьму тоннеля. Хотя нет. «Нестись» – это слишком громко сказано. Неторопливо ехать. Скорость была километров тридцать-сорок в час. Егор даже поинтересовался у товарища, что тот думает о причинах такой неторопливости.

– Осторожничают, – объяснил тот. – Путь старый, может быть завал или разрушены рельсы. Надо успеть затормозить. Но даже с такой скоростью они передвигаются в два-три раза быстрее, чем если бы топали пешком.

– Понятно, – согласился парень с объяснением Пантелея. – Кстати, точнее некстати, а ведь «та» станция, судя по всему, была где-то в районе кладбища старой техники, куда мы направлялись. И сейчас мы от неё удаляемся.

– От чего-то удаляемся, к чему-то приближаемся, – философски рассудил рысь. – Давай не будем раньше времени жалеть о своих поступках.

– Да я не жалею… Просто так, подумалось почему-то.

– Думай о хорошем, – посоветовал Пантелей. – О том, как победим врагов, выйдем к своим и поедем в отпуск на Землю.

– Ага, за нарушение приказа и потерю истребителя нам как раз отпуск дадут, – скептически хмыкнул Белецкий.

– Какой ты всё-таки пессимист! – возмутился рысь.

Вот примерно в таком духе два друга пикировались до момента, когда поезд начал замедлять ход.

– Так. Впереди развилка. Один путь уходит влево и через сто метров перекрыт бронестворками. За ними, насколько видно, тоннель продолжается. Станции нет. Сейчас они остановятся, переведут стрелки и будут разбираться, как проехать (или пройти) дальше. Будь готов действовать по плану «А». Но только по моей команде. Помни: ты – пилот, я – диверсант. Здесь я в своей тарелке.

– Хорошо. Жду команды, – согласился Егор.

По-хорошему, следовало заблаговременно перейти в боевой режим, но с этим Белецкий решил не спешить. Боевой режим жрёт ресурсы, в том числе и кислород, в немереных количествах. Поэтому в данном случае, вопреки популярной поговорке, перебдеть было так же плохо, как недобдеть. Егор надеялся, что сможет поймать момент, когда надо будет ускоряться. Иначе…

Тем временем состав, скрипнув тормозами, остановился. Глухо стукнула дверь, и из вагона выпрыгнул один из диверсантов. Передний «Краб» сходить с поезда не торопился.

«Ну, понятно… с этой точки он контролирует оба ответвления тоннеля. А жаль, что не спрыгнул. Вероятность без особых проблем прихлопнуть сразу двоих резко бы повысилась», – промелькнуло в голове у Егора.

Диверсант начал осторожно приближаться к перекрывшей боковое ответвление плите. Когда он преодолел примерно половину расстояния, послышался голос Пантелея:

– Приготовиться!

Егор скользнул в ускоренный режим. Время привычно замедлилось. Тактик, мгновенно проанализировав ситуацию, выдал несколько предполагаемых вариантов действий. Вспыхнувшее дерево вероятностей быстро потухло, оставив от себя пару-тройку переплетающихся ветвей, произраставших из точки начала атаки. Ни один из вариантов действий не гарантировал стопроцентной победы. Но это было не страшно. Так практически никогда и не бывало. Ан нет – побеждать как-то удавалось!

Диверсант потихоньку замедлялся. Несмотря на это, по моторике движений было видно, что он тоже находится в ускоренном режиме. Особого смысла в этом пока что выступающий в роли наблюдателя Егор не видел: охранная система, если она есть и находится в работоспособном состоянии, в случае чего ударит по площади. И никакая сверхскорость не спасёт.

Однако время шло, а долгожданный процесс превращения диверсанта в тонкую лепёшку всё не начинался. Диверс благополучно добрался до стены, после чего достал из раскрывшегося на бедре контейнера какой-то предмет и приложил его к прямоугольнику сканера у правой стены.

Сканер приветливо мигнул зелёным, и плита начала медленно отъезжать в сторону. Диверс разом как-то «оплыл» и даже привалился спиной к стене. Очевидно, с самого начала он отнюдь не был уверен в таком удачном для себя исходе дела.

– Отбой атаке! – такое решение Пантелея было вполне ожидаемо, но Белецкий не спешил «тормозиться». Момент был удачный. Один из противников вышел из скоростного режима и не мог вот так сразу в него вернуться. Тактик повысил вероятность успеха почти до ста процентов. О чём молодой человек не замедлил сообщить товарищу.

– Отбой! – повторил рысь, выслушав аргументы Егора. – У них есть пропуск. У нас нет. Не факт, что после того, как мы с ними расправимся, с нами не разберётся местная автоматика. Ждём. Едем дальше. Пусть открывают двери. Когда будем в конечной точке – атакуем. Отбой!

Парень не мог не согласиться с аргументацией опытного диверсанта, и с сожалением вывалился в нормальное течение времени. Выход из боевого режима без собственно боя не очень здорово сказывался на самочувствии. Это было видно хотя бы по вражескому диверсу, неровным шагом возвращающемуся к «бронепоезду». Вот и Белеций сейчас чувствовал себя препаршиво. Плюс ко всему одолевала досада при мысли о зря потраченном драгоценном кислороде.

Последнее время Егор практически не переставал думать о том, что этот драгоценный газ скоро закончится, а вместе с ним закончится и его такая короткая жизнь.

«Перед смертью не надышишься» – всю справедливость этой народной мудрости молодой пилот осознал только сейчас.

Между тем диверсант уже добрался до своего вагона. Висящий на локомотиве «Краб», не спускаясь с насиженного места, протянул один из манипуляторов к рычагу перевода стрелок, дёрнул… Стрелки сухо щёлкнули, и состав снова начал набирать ход.

– Надо скорректировать планы, – задумчиво произнёс Пантелей. – Похоже, на то, что система охраны объекта будет играть на нашей стороне, надежды мало.

– Более того, встаёт вопрос, а не будет ли она действовать против нас, – хмуро заметил Егор.

– Это вряд ли. Пропуск предъявил один человек, а сквозь ворота проехал целый поезд. Мы смогли остаться невидимыми для людей и ботов, но стационарная система не могла нас не заметить. Однако пропустила. Значит, считает частью отряда, получившего допуск на охраняемую территорию. Конечно, как она себя поведёт, когда мы откроем стрельбу, предугадать нельзя. Но первой агрессивных действий предпринимать точно не станет. В общем, смотри: по прибытии в конечный пункт ожидаются как минимум ещё одни ворота. Наши действия: даём нашим друзьям их открыть и не даём в них пройти замыкающему боту. После чего атакуем остальных. Возражения есть?

– Возражений нет. Есть корректировка. Предлагаю, если у меня кислорода останется на полчаса, а мы всё ещё никуда не приедем, начинать атаку, не дожидаясь прибытия. Причём я останусь разбираться с гостями один, а ты быстро улепётываешь вперёд. Так больше шансов, что хоть один выживет…

– Мы на охраняемой территории, – не согласился рысь. – Без пропуска меня не пропустят. Так что давай так: кислорода у тебя остаётся на пятнадцать минут, а остановки не предвидится – вступаем в бой. Вдвоём. Сами ляжем, но диверсантов положим.

– Хорошо, – после недолгой паузы согласился молодой человек. – И… Знаешь, пока есть время, хочу сказать… Я рад, что судьба свела меня с тобой. Я горжусь, что у меня есть такой друг.

– Взаимно… Я тоже ценю твою дружбу. И надеюсь, что она продлится ещё долго. Не вешай нос! Не из таких переделок выбирались!

– Из таких ещё не выбирались, – вздохнул Егор.

– Ну так выберемся!

– Мне бы твою уверенность, – грустно улыбнулся молодой человек. – Ну да ладно: двум смертям не бывать, а одной не миновать! И… Давай помолчим немного… Не могу я сейчас болтать.

– Хорошо, помолчим, – согласился Пантелей. – Ещё наговоримся.

Егор только грустно улыбнулся. Шансов на то, что они с другом «ещё наговорятся», практически не было. И самое неприятное, что сделать было ничего нельзя. Оставалось только ждать. Как тогда, на «Змеееже». Но тогда они выжили. Может, удастся обмануть старуху с косой и сейчас?

Поезд всё полз и полз по тёмному тоннелю, а Егор вспоминал о своей жизни. О счастливых мгновениях и не очень, о приятных минутах и наоборот… О друзьях и врагах… О девушках… Ни одна из которых так и не стала самой желанной… О своих нерождённых детях…

А на таймере, показывающем запас кислорода, убегали секунды и минуты, неумолимо отсчитывая оставшееся время жизни.

Пять часов, четыре, три, два, один…

– Осталось двадцать минут. Приготовься. Через пять минут начинаем, – сообщил Белецкий другу, когда обратный отсчёт приблизился к заранее оговоренному сроку.

– Хорошо, – коротко ответил тот. – Хотя нет! Погоди… Вижу впереди очередные ворота. За ними… Да! За ними большое помещение. Или даже открытое пространство… Противоположной стены и потолка пока не вижу. Так что ждём. Действуем по плану. Если что – у тебя ещё есть «Последний шанс». Готовься.

Состав начал притормаживать и вскоре застыл у очередных ворот – точной копии предыдущих. И вновь покинул вагон и направился к сканеру только один диверсант. Тот самый, или другой – Егор определить не смог. И по росту, и по экипировке, и даже по моторике движения вражеские диверсы были похожи друг на друга больше, чем бывают похожи братья-близнецы.

– За воротами – большое помещение, – докладывал между тем ситуацию Пантелей. – Всё-таки помещение. Жаль… Видно плохо – глянь сам, – рысь скинул парню картинку, и тот признал, что разобрать что-то в этом трудно: более-менее ясно было только то, что недалеко за воротами слева что-то есть, но что это – ещё один состав, какое-то строение или что-то ещё, – разобрать было невозможно. Дальше, словно в тумане, виднелись какие-то неясные силуэты. Что касается стен и потолка, Егор вообще их не видел и не понимал, с чего вдруг Пантелей решил, что это помещение. Но в выводах товарища он не сомневался. В конце концов, у пушистика практика больше, и он научился разбираться в таких нюансах изображения, на которые человек просто не обращал внимания.

Продемонстрировав, что показывает «рысевидение», пушистик трансляцию прекратил ввиду её бесполезности и описал, что предполагается встретить за дверями, с помощью слов:

– Большой ангар. Просто громадный. Слева у ворот, очевидно вдоль железнодорожной колеи, сложены контейнеры или что-то типа того. Можно использовать в качестве укрытия. Справа тоже что-то есть, но не разберу что… В ангаре вижу шесть машин, похожих на атмосферные перехватчики. Что они делают под землёй – ума не приложу. Дальше вправо нечто большое. Я бы сказал даже, громадное по меркам поверхности. Из «космических объектов», чтобы тебе было понятно, по габаритам ближе всего малый десантный корабль или эсминец. Ну, не думаю, чтобы сюда засунули то или другое… Это всё, что я могу видеть. Извини. Дополнительную рекогносцировку проведём, когда окажемся внутри. А пока давай-ка в боевой режим.

– Уже, – коротко проинформировал Егор. Он ускорился, как только диверсант, возящийся сейчас у ворот, спрыгнул из вагона на пол тоннеля. И теперь парень, с одной стороны, тихо злился на врага: тот возился с воротами уже гораздо дольше, чем с предыдущими, и без видимого результата. А кислород, драгоценный кислород уходил пусть не как во время ожесточенного боя, но и не так, как в состоянии покоя. С другой стороны, появилась надежда, что это препятствие вражеский отряд не преодолеет. А в идеале, может, и система безопасности объекта проснётся…

Но нет. Никто не проснулся, и ворота начали медленно отъезжать в сторону. Впереди послышался глухой стук: это соскочил на землю и сделал несколько шагов по направлению к воротам «Краб». Очевидно, его планировали использовать для предварительной разведки помещения.

«Лучшего момента не дождаться!» – подумал Егор, и одновременно прозвучала команда рыся:

– Атака!

Белецкий упал на пол, перекатился и вскинул штурмовую винтовку.

Выстрел! Первая бронебойная пуля разбила компенсатор отдачи кинетической винтовки «Краба», сделав самое эффективное оружие врага бесполезным.

Выстрел! Вторая пуля прошила навесной контейнер с ракетами. К сожалению, взрыва не произошло, но и ракетного вооружения бот лишился.

Выстрел! Вышло из строя сочленение одного из манипуляторов «Краба».

Всё! Пора сматываться! Пантелей уже на сцепке между локомотивом и первым вагоном, готов к дальнейшему развитию событий. Диверсант у ворот, на которого Егор планировал потратить четвёртую пулю, к сожалению, уже был вне зоны досягаемости. Он шустро запрыгнул на спину успевшего развернуться и подняться на дыбы «Краба». Бот, броню которого из винтовки теперь стало не пробить, начал вскидывать два свободных манипулятора, на один из которых был навешен роторный пулемёт, а на второй – автоматический гранатомёт.

«Ну, всё! Мне кранты!» – отрешенно подумал Егор. Ограниченная возможность манёвра в тоннеле теперь играла на руку не ему, а противнику. Укрыться особо негде, осколочные гранаты всё равно достанут.

– Цепляйся, сейчас рванёт! – вклинился в мысли парня «голос» Вейтангура. Белецкий не стал размышлять, что и где рванёт. Уловив ключевое слово, «цепляйся!», он извернулся и вцепился мёртвой хваткой за балку, на которой только что висел. Почти сразу состав, выпустив сноп искр из-под колёс, буквально выстрелил вперёд, прямо на пятящегося «Краба». Тот мгновенно перенёс точку прицела выше и успел несколько раз выстрелить в несущийся на него локомотив, прежде чем был отброшен с пути. Произошло это уже вне тоннеля, так что «всадник» бота успел спрыгнуть со своего скакуна и с перекатом уйти вправо. Позади раздался грохот взрыва. Это наконец-то был отсечен последний вагон.