Текст книги "Сфера влияния: Перехват"

Кроме того, напарники периодически выходили на внешнюю обшивку. Естественно, в строгом секрете от остальных.

Дело в том, что любой имперский корабль (как и корабль Союза) в ходе полёта занимался ещё и постановкой объёмных сенсорных сетей из мини-разведзондов и зондов-ретрансляторов, которые должны были собирать и передавать информацию о перемещениях вражеских флотов.

Вот эти-то зонды и выполняли теперь роль тележек в подземных тоннелях. Пантелей должен был, насколько мог, отслеживать их полёт, а Егор – передавать управляющие сигналы. Прогресс действительно наблюдался, как и обещал тот тип с подземной базы. Но нельзя сказать, что увеличение «дальности действия» парочки было таким уж впечатляющим. Пока для гарантированного поражения цели надо было приблизиться к ней по космическим меркам чуть ли не на расстояние вытянутой руки. Оставалось только надеяться, что те, кто затеял этот эксперимент, знали, что делают.

Дополнительной головной болью в ходе полёта стало для Егора общение с Еленой. Как бы, с одной стороны, произошедшее обязывало, с другой – общих тем для разговора ввиду краткости знакомства не было, да и с чувствами своими молодой человек до сих пор не разобрался. Поэтому связался он с ней только один раз – после старта транспортника, и сообщил, что отбыл с Земли. После чего ограничился периодической отправкой на адрес девушки «жив-здоров». Елена, судя по всему, тоже не слишком рвалась общаться. Её сообщения также были лаконичны и ограничивались информацией, что с отправителем всё нормально.

Групповые мероприятия на транспортнике не ограничивались боевой подготовкой. Молодому пилоту приходилось посещать ещё и обязательные в вооружённых силах общие политзанятия и богослужения. Раньше бы Егор на них, точнее, на их наличие, и внимания-то не обращал: до попадания в штрафроту всё это воспринималось Белецким как вполне естественные и неизбежно происходящие с определённой периодичностью события, такие, как, например, восход и заход солнца.

Но после пребывания в штрафроте, где вследствие крайней интенсивности боевой учёбы всё лишнее из учебной программы, да и из изрядно сокращённого личного времени было выброшено, Егор стал относиться к происходящему вокруг несколько по-иному. И если воскресные богослужения, проводившиеся для офицеров в кают-компании, а для младшего командного состава и рядовых – в спортзале, не вызывали у него особого отторжения, то политзанятия, на которых в военнослужащих должны были воспитываться патриотизм и лояльность Империи, начали сильно раздражать. Какой смысл в бесконечном повторении и обыгрывании впитанных ещё на школьной скамье знаний и норм поведения? Или хотя бы почему это обязательно надо делать, собравшись вместе физически, когда современная техника позволяет проводить виртуальные видеоконференции?

Будучи штрафником, Егор жаждал возвращения к «нормальной» жизни. И вот его мечты вроде бы сбылись. Вот только представления о «нормальности» и «ненормальности», как оказалось, изменились. И сильно.

Теперь молодой пилот мечтал поскорее прибыть в часть, где ему предстояло проходить дальнейшую службу. Она, судя по всему, должна была находиться в ведении СИБ, а Имперская Безопасность, как уже успел убедиться Егор, во имя повышения эффективности готова была отказаться от некоторых традиций, которые в войсках считались незыблемыми.

Однако каким бы ни был быстрым транспортник, до места назначения лететь было далеко, а следовательно, долго. Так что политзанятия приходилось терпеть, хотя лично Егор считал, что это время лучше бы уделить тренажёрам. Хорошо хоть офицеров подвергали политическим пыткам не два раза в неделю, как рядовых, а всего лишь раз в две недели.

Очевидно, какая-то часть мыслей Егора по поводу мероприятия, на котором он присутствует, отразилась на его лице на первых же политзанятиях. Что не ускользнуло от проводившего занятия заместителя командира по политической части с эсминца «Стерегущий».

Сам эсминец в данный момент пролетал куда-то по своим делам в нескольких мегаметрах от транспортника. Дело в том, что по штатному расписанию собственный замполит на транспорт был не положен, и среди пассажиров в этом рейсе политработников не было.

Поэтому ситуация разрешалась просто, как и обычно в таких случаях: на корабле, где не было своего политработника, занятия проводил замполит с ближайшего корабля, на борту которого он имелся. Остальное было делом голографической связи. Кстати, примерно так же решалась проблема отсутствия на борту священнослужителей.

В общем, увидев нерадивого, по его мнению, слушателя, майор ласковым голосом попросил:

– А теперь о роли Церкви в образовании и становлении Империи нам расскажет лейтенант Белецкий.

Однако тут политработника ждало разочарование: лейтенант поднялся со своего места и начал бодро излагать заученный ещё со школьной скамьи текст:

– В Тёмные века по причине того, что общество тогда было построено на основе либерализма, индивидуализма и атеизма, человечество оказалось на грани вымирания. Так как каждый хотел жить только для себя, рождаемость упала практически до нуля. Люди жили долго и комфортно, но в конце концов умирали. Как правило, не оставив потомства. Институт брака был разрушен. Отношения между разными полами свелись исключительно к безопасному сексу. Вообще отношения между полами свелись к минимуму. Популярными были однополые отношения как между мужчинами, так и между женщинами. Поэтому цивилизация, называвшаяся Западной, самоуничтожилась без всяких внешних воздействий. А вместе с ней – и влившиеся в неё цивилизации. Человечество вымерло бы полностью, если бы не Русская Православная Церковь во главе с патриархом Михаилом, впоследствии канонизированным. Михаил проповедовал принципы главенства долга. Долга перед обществом, перед предками и потомками, перед Богом… Личные свободы были поставлены на второе место. Поначалу число последователей Михаила было невелико, ибо атеизмом и либерализмом были заражены и большинство русских. Но со временем ситуация изменилась. Просто потому, что его последователи размножались физически, а остальные нет. Уже через сто лет…

– Достаточно, – оборвал докладчика майор. – Тему вы знаете, но это не значит, что вы можете спать на занятиях. Не забывайте, что это может быть отражено в вашем личном деле.

Егор усмехнулся про себя: такая мелочь, как халатное отношение к политзанятиям, после штрафроты вряд ли могла как-то дополнительно испортить его личное дело.

– А теперь продолжит… лейтенант Кривицкий! – выцепил майор следующую жертву.

Поднявшийся лейтенант – здоровенный детина из штурмового подразделения, с которым, кстати, Егор время от времени тренировался по рукопашке, сначала немного замялся, а затем продолжил:

– Ну-у, значит, они, это… Размножались. Усердно… А, как говорится, терпение и труд – всё перетрут… – На лицах некоторых офицеров из того же штурмового подразделения появилось выражение глубокой заинтересованности. Некоторые отворачивались, пряча улыбку. Очевидно, люди знали, чего ожидать от очередного докладчика. Тем временем тот запнулся, словно потеряв мысль, но через пару мгновений продолжил: – Так о чём это я? Ага! Они, значит, размножались… того… усердно. И достигли неплохих результатов. – В дальнем углу послышался тихий смешок. – И всё бы было хорошо… Но беда, как говорится, подкралась незаметно. Размножались не только они. – Егор глянул на говорившего. Тот сохранял серьёзно-простодушное выражение лица. Между тем Белецкому за время знакомства этот штурмовик вовсе не показался таким уж простым. Очевидно, парень сейчас играл роль тупого штурмовика, чтобы посмешить приятелей. – Да… В общем, те, другие, тоже размножались, и тоже усердно. И размножились в большом количестве. Это… Да… Короче, получилось так, что мусульмане и иудеи тоже почти вымерли, сначала, того… попав под дурное влияние Западной цивилизации, а потом, значит, в неё и включившись. Но нашлись среди них люди… Которые тоже любили размножаться… – Смешки в кают-компании зазвучали громче. – Причём не только сам процесс, но и, того… результат… Вот. И размножались они, размножались… Ага, забыл! Они, кроме того что размножались, создали новую… религию… Она, эээ… Представляла собой смесь положений и традиций, взятых из иудаизма и ислама, – страдальчески наморщив лоб, дословно выдал строчку из учебника Кривицкий. – Да… В общем, создали новую религию и начали размножаться, – подвёл он итог.

– Э-э-э, а вы можете меньше внимания уделять размножению, а больше – делу? – раздраженно поинтересовался замполит.

– Да как же можно размножению уделять меньше внимания? – сделал удивлённые глаза Кривицкий. – Это же… Ещё Господь Бог сказал: «Плодитесь и размножайтесь!» Если не размножаться, всё ж пропадёт…

Смех в компании звучал уже открыто.

– Так, ладно, садитесь! – остановил майор оратора. – Продолжит…

– Но я ж ещё не всё рассказал! – возмутился докладчик.

– В следующий раз, – покачал головой майор. Он знал, что в следующий раз занятие будет проводить политработник с другого корабля. – А продолжит… Старший лейтенант Авдеев!

Кривицкий тяжело опустился на своё место, всем своим видом выражая недовольство, что ему не дали договорить, а вместо него поднялся старлей-пилот и начал шпарить как по писаному:

– В конце концов в мире заняли господствующее положение две религии. Сначала, в традициях либерализма, делались попытки обеспечить их мирное сосуществование, однако вследствие агрессивности исламоиудаизма, доставшейся по наследству от обеих религий-прародителей (учёные до сих пор спорят, от какой больше), политика мультикультурализма провалилось. Вспыхнула гражданская война, значительно обескровившая обе стороны. Дабы прекратить кровопролитие, стороны согласились провести операцию, получившую название «Великий Раздел». Обитаемые планеты Системы были поделены. Земля досталась православным, а Земля-2 – исламоиудеям, сразу переименовавшим её в Алард. Так же были разделены и сырьевые планеты. Сварог отошёл вновь образовавшейся Русской Империи, а Тасфих – Семитскому Союзу. Однако мира между двумя цивилизациями-антагонистами достигнуть не удалось. Так как исламоиудаизм по сути является агрессивной религией, имеющей целью распространить своё влияние на всех, период мирного сосуществования длился только двести лет. Восемьсот лет назад с подлой атаки врага началась Великая война, которая продолжается до сих пор. Однако, несомненно, война закончится нашей победой, к которой мы уже близки!

– Садитесь, – улыбнулся довольный политработник. – Вот как надо отвечать! Кривицкий, учитесь! Чётко, внятно и быстро. А с вашим «энтузиазмом» можно только мечтать о размножении. Долго мечтать. Если, конечно, боевые товарищи не помогут! – на лице майора засветилась победная улыбка, а вот на только что ухмылявшейся физиономии балагура после негромких смешков среди окружающих офицеров появились алые пятна. – Занятие окончено, – майор снова перешёл на серьёзный тон. – Господа офицеры! Я думаю, что никто из вас не откажет в помощи лейтенанту Кривицкому по его просьбе в случае необходимости! – после этой двусмысленной фразы, произнесенной уже после окончания занятия, на довольном лице майора появилась хищная улыбка, обозначающая примерно «это с кем ты, птенец желторотый, шутки шутить вдумал?!». Щёки и уши лейтенанта после некоторой паузы из розовых стали ярко-пунцовым, а отдельные смешки в кают-компании дружно превратились в общий громкий смех.

Вот в таких трудах и заботах и прошёл почти весь полёт. Да не то чтобы и в особых делах… Тренировки на тренажёрах, например, Егор считал довольно вялыми. Он даже подавал рапорт с просьбой установить для себя усиленный график боевой подготовки, но в этом ему было отказано. Чего, в принципе, и следовало ожидать. Индивидуальные графики составлялись с учётом мнения медиков о возможностях того или иного бойца. Выше головы, как говорится, не прыгнешь. Но молодому пилоту казалось, что он способен на большее. Он, конечно, понимал, что так кажется почти всем молодым людям, но вот именно личные ощущения о возможностях своего организма считал правильными. Однако пришлось смириться: медицине виднее.

Некоторое разнообразие в размеренное расписание вносили учебные тревоги по отражению атак противника. Проводить их, по мнению Белецкого, могли бы и чаще. Остальные, «нормальные», пилоты были противоположного мнения. Раньше Егор был бы и сам не в восторге, если б его разбудили в три часа ночи по корабельному времени, заставили напялить скафандр и сломя голову мчаться по стыковочному рукаву от жилого модуля, расположенного ближе к носовой части корабля, к малому авианесущему модулю в кормовой части. Именно так начиналась каждая тревога.

Причём в первый раз эту операцию пришлось повторить четыре раза, ибо не все уложились в норматив, а зачёт, как это принято в армии, вёлся «по последнему».

Боевые машины в авианесущем модуле, со стороны напоминавшем «пчелиные соты» с истребителями внутри, не были приписаны к транспортнику. Он просто перевозил их с одного места на другое. Однако в ВКС старались планировать перевозки истребителей и пилотов так, чтобы хотя бы часть транспортируемых машин могла в случае чего принять участие в обороне транспорта.

После занятия пилотами своих мест в истребителях и реальной подготовки к старту следовала команда «отбой тревоги». После чего все дружно направлялись в тренажёрный зал, «отражать атаку противника» уже на имитаторах. Корабль был всё-таки транспортным, а не боевым, поэтому ресурсами для обеспечения частых боевых вылетов истребителей не обладал. Один-два боя… А после этого надобность в боевых машинах отпадёт или по причине победы, или по причине поражения. Так что реальный старт предполагался только в случае реальной угрозы, а в случае учебной тревоги от врага отбивались на тренажёрах. Отрабатывалось взаимодействие с ПКО корабля, включающей стационарные установки и мобильные модули огневой поддержки. Последние фактически представляли собой модифицированные под задачу обороны корабля штурмовые боты в беспилотном варианте.

Кроме того, прорабатывались особенности боя на участках разгона, торможения и свободного полёта.

Труднее всего приходилось при объявлении учебной тревоги Пантелею. Он должен был первым добраться до авианесущего модуля, причём не просто первым, а настолько раньше других, чтобы скрыться в истребителе, закреплённом за Белецким, до того, как подоспеют люди. После отбоя тревоги рысь выбирался со своего места (кстати, приспособленного специально для него) последним и спешил к себе в каюту. Тут уже можно было не спешить, так как при отработке обороны на имитаторе он был не нужен. В то время как искин реального истребителя требовал для старта наличия «второго пилота».

Личное время Егор, кроме общения с Пантелеем, посвящал в основном размышлениям. Причём не только о себе, Елене и перспективах их дальнейших отношений, но и о более глобальных вопросах: о реальном положении дел в Империи, чуть-чуть приоткрывшемся перед ним не так давно, и о том, можно ли его как-то изменить. А что менять его надо обязательно, молодой человек не сомневался ни секунды. Вот только как? Один он мало что сможет. Точнее, вообще ничего. Егор отдавал себе отчёт, что доказать что-нибудь будет весьма трудно, практически невозможно. Да и кому доказывать, если могущественные спецслужбы, призванные стоять на страже закона, сами же этот закон и нарушают?

Рассказать всё сослуживцам? Опять-таки никто не поверит, а доказательств нет. Видеозапись изъяли. Можно, конечно, дать слово дворянина… Тоже вряд ли поможет. С другой стороны, а кому это слово давать? Поведать о произошедшем он мог разве что Пантелею, а впутывать друга в эти грязные дела не хотелось. Оставался только один выход – пока держать всё в себе. И думать, думать…

* * *

– Павел Алексеевич, организуйте мне через пять минут сеанс закрытой конференцсвязи. Абоненты – командиры орбитальных крепостей, командующий флотом прикрытия, командующий планетарной обороной.

– Слушаюсь, Владимир Александрович.

Адъютант отключился, а командующий обороной Сварога адмирал флота Потапов в задумчивости откинулся на высокую спинку массивного кожаного кресла, разглядывая висящую перед ним объёмную тактическую схему Системы.

Судя по выражению лица адмирала, то, что было изображено на схеме, его не радовало.

Ровно через пять минут адъютант доложил, что всё готово.

– Начинайте, – скомандовал адмирал.

И почти сразу перед ним материализовались четыре фигуры в форме офицеров ВКФ, все в чине контр-адмирала, судя по знакам различия, и одна фигура в форме генерал-лейтенанта армии.

– Здравствуйте, господа. Присаживайтесь, – командующий дождался, пока подчинённые рассядутся по местам, и продолжил: – Только что я имел беседу с главкомом ВКФ. И по результатам беседы хочу довести до вас оперативно-тактическую обстановку. Итак. Сначала о диспозиции наших сил: второй и шестой флоты прикрывают Землю. Третий и четвёртый находятся в рейде. В окрестностях Тасфиха. Первый, сменённый вами, Семён Сергеевич, патрулирует транспортный коридор между Землёй и Сварогом. Ваш – седьмой, только что приступил к прикрытию Сварога. Пятый и восьмой находятся в резерве, но, в свете последних событий, скорее всего, восьмым флотом будет усилена группировка, прикрывающая Землю. В общем, всё как обычно, ничего из ряда вон выходящего…

Теперь о противнике. Что интересно, Алард на данный момент прикрывают второй и шестой флоты, так же как и у нас. Пятый флот крутится у Тасфиха, первый сидит на транспортном коридоре до Аларда, седьмой и восьмой движутся по направлению к Земле, а третий и четвёртый флоты – вот они, рядышком с нами.

На первый взгляд ситуация выглядит почти зеркальной. Равновесие. Ни мы их достать не можем, ни они нас. Двумя флотами не сломить ни оборону Тасфиха, ни оборону Сварога, ни уж тем более – Земли. А все эти танцы в пустоте танцуются исключительно для того, чтобы держать в тонусе свои войска, да и противнику не дать задремать. Но не нравится мне вот что…

Во-первых, ситуация, сложившаяся после приказа главкома о выделении части кораблей из состава флотов для прикрытия транспортных конвоев. Получается, что флоты как бы считаются полнокровными, но реально они недоукомплектованы. Не настолько, чтобы стать небоеспособными, но всё же. Именно сейчас Сварог находится в соединении с Солнцем, поэтому транспортный маршрут чрезвычайно растянут и пролегает над плоскостью эклиптики. Зато Алард от нас относительно недалеко, и если хоть один из прикрывающих его флотов двинется на соединение с теми двумя, что уже почти рядом со Сварогом, то нам может стать жарко. Нет, сил, чтобы удержать планету, достаточно, но орбитальные заводы, верфи, доки… Имеется большая вероятность нанесения им значительного ущерба. Чего мы допустить не можем.

Это было во-первых. Теперь – во-вторых.

В связи с отвлечением большинства эсминцев на проведение конвоев, срываются задачи по поддержанию плотности объёмных сенсорных сетей. Да и сети противника не уничтожаются. А вот у Союза, похоже, всё наоборот. «Спруты», оказавшиеся не у дел после реорганизации нами схем транспортного сообщения между Сварогом и Землёй, они бросили на уничтожение наших сенсоров и постановку своих. Посмотрите, что мы имеем в результате, – адмирал кивнул на изменившуюся схему. Она как бы подёрнулась паутиной линий разной толщины и яркости свечения. – Это образовавшиеся не то что дыры в контроле пространства, а целые магистрали. По которым могут незамеченными нами сновать те же «Спруты». Я далёк от мысли, что эта мелюзга может доставить нам серьёзные неприятности, но напакостить – вполне способна. Значит, нам надо восстановить полный контроль над пространством хотя бы вокруг Сварога. Чтобы и мышь не проскользнула!

Это первая задача, которую я вам ставлю, господа. На следующей неделе с верфей сойдут два новых эсминца. Вот пусть на ходовых испытаниях займутся делом.

Второе. Ваш флот, Семён Сергеевич, находится сейчас между Сварогом и третьим флотом Союза, который приближается к нам по догоняющей траектории и должен пройти мимо послезавтра. Четвёртый флот противника идёт по встречной траектории, но встретиться с нами сможет, только если сожжёт движки на форсаже. Что было бы глупо с их стороны. Вероятнее всего, оба флота, пройдя в непосредственной близости от Сварога, перестроятся и пойдут на следующий заход. Наиболее вероятная следующая точка их пересечения с орбитой планеты вот здесь, – на схеме загорелась яркая точка. – Самое неприятное, что в этой точке, как я уже говорил, к ним может присоединиться один из флотов прикрытия Аларда. Время у нас есть, надо разработать план обороны на такой случай. Жду ваших первых намёток в трёхдневный срок, всего у нас на разработку плана – две недели.

Да, так вот, о четвёртом флоте. Сам он, судя по всему, пройдёт мимо, хотя мы должны быть готовы к любым, подчёркиваю, к любым неожиданностям. Но вот десяток эсминцев из его авангарда отклонился от курса и шныряет у нас почти под боком. Вконец обнаглели…

Так что, как только третий флот пройдёт мимо, вы, Семён Сергеевич, выделите пару фрегатов в прикрытие «Адмирала Ковалёва». Пусть шуганёт этих молодчиков. А то они для орбитальных крепостей недосягаемы. Гравиимпульсами мы на полную мощность действовать не можем – грузы, скопившиеся на орбите для очередного транспортного конвоя, поразлетаются от возмущений отдачи, лови их потом… От кинетического оружия на таком расстоянии толку нет, а от лазеров они стерегутся – там такие облака противолазерной пыли, что крейсер можно спрятать, не то что эсминец… Можно попробовать пробить защиту мобильными гамма-лазерами, но в мирное время их применение вблизи своих планет запрещено. Да и в военное не очень-то приветствуется.

Кстати, эти эсминцы имеют какие-то нестандартные надстройки. Хорошо бы захватить хотя бы один и поглядеть, что к чему… Так что усильте на фрегатах прикрытия «Ковалёва» абордажные команды.

Внезапно речь адмирала прервалась. Возникла небольшая пауза, в ходе которой все участники совещания, казалось, к чему-то прислушивались.

– Так, господа. Вы все получили сообщение гравиконтроля. Масса вражеских эсминцев быстро растёт. Не знаю, что это значит, но думаю, ничего хорошего. Слушай приказ: орбитальным крепостям – боевая тревога! Седьмому флоту – направить эскадру для перехвата противника! Третья крепость – разрешаю применение по противнику гамма-лазеров! Под мою ответственность! Транспортникам начать очистку зоны гравиотдачи орудий Первой, Второй и Третьей крепостей в указанном порядке. Гражданский персонал, находящийся на орбите, сократить до минимума! Быть готовыми начать полную эвакуацию гражданского персонала по получении дополнительного приказа! Выполнять!

Отбой связи.

Виртуальные фигуры подчинённых мгновенно исчезли. Адмирал ещё раз взглянул на схему. Один из участков схемы, показывающий положение дел вокруг планеты, оборона которой была ему вверена, укрупнился. А вот и загадочные эсминцы. Десять красных точек разбухали, словно на дрожжах. Вдруг точки… нет, уже не точки, а багровые шары, ярко вспыхнули. Один – синим цветом, остальные – жёлтым.

– Не успели, – прошептал адмирал, впившись побелевшими пальцами в столешницу.

* * *

Длинная очередь из кинетической пушки пробила-таки силовую защиту «Нешера». Истребитель разлетелся в куски, мелкие и не очень. Которые, между прочим, превратились в довольно грозное оружие, поскольку до своей гибели вражеская машина направлялась Егору практически в лоб. Конечно, до снарядов той же пушки по убойной силе осколкам было далеко, но с поражающими элементами стандартной ракеты они были вполне сопоставимы.

Егор мельком отметил, что спаскапсула «Нешера» вроде бы уцелела, и движками коррекции бросил свою машину в сторону, где плотность разлёта осколков была минимальной. Не хватало получить в лоб вражеской спаскапсулой. Бывали случаи… Правда, в основном, когда машина теряла управление и вооружение и не могла ни уйти с траектории движения объекта, обладающего внушительной массой, помноженной на не менее внушительную относительную скорость, ни расстрелять его на подходе.

Однако праздновать победу было рано. Вражеского истребителя больше не было, но два его дрона остались целы и невредимы. И теперь, свободные от обязанности защищать лидера, полностью сосредоточились на противнике. То есть на «Беркуте» Белецкого. Егор скрипнул зубами. У него на данный момент оставался всего один дрон, и тот уже полудохлый, да пара невыпущенных «обманок» – макетов-имитаторов корабля. «Обманки» хороши на первом этапе боя, когда искины противника ещё не вычислили корабли с людьми на борту по их предельным ускорениям при манёврах. В «собачьей свалке» они практически бесполезны.

Тем не менее Егор запульнул оба имитатора в сторону дронов, в надежде, что они примут на себя часть предназначенных головной машине снарядов, а сам «прыгнул» как можно дальше в сторону, пытаясь убраться с курса автоматов. При этом он держал свою машину к ним носом, так, чтобы площадь поражения была минимальной. Благо в вакууме, в отличие от атмосферы, такие номера выполняются с лёгкостью. Ну, не то чтобы совсем с лёгкостью… Гравикомпенсаторы всё-таки «пробило», поэтому приходилось одновременно бороться с перегрузкой, управлять своей машиной и дроном, сосредоточив совмещённый огонь кинетических пушек на одном из противников, и при этом ещё успевать запускать ракеты и противоракеты.

Одного Егор всё-таки достал. Тот не взорвался, но, судя по всему, потерял управление и выбыл из боя. Зато второй зеркально повторил манёвр Белецкого – автоматы не так чувствительны к перегрузкам, как люди, и тупо пошёл на таран, при этом ведя огонь из всего бортового вооружения. Пришлось прикрыться своим последним дроном.

Жахнуло прилично, причём относительно недалеко. Тут уж уйти от осколков не получалось никак. Машину Егора несколько раз чувствительно приложило. Последний удар был особенно силён.

«Повреждена система охлаждения реактора. Потеря мощности маршевых двигателей – десять процентов», – доложил искин истребителя.

«Ну ничего, задание выполнено, осталось доковылять до своих», – подумал Белецкий, с удовлетворением взглянув на медленно, беспорядочно вращающуюся неподалёку безжизненную тушу эсминца Союза. Его развороченный в нескольких местах корпус «парил» струйками воздуха, к этому времени уже очень тонкими, почти невидимыми. Недалеко от кормы зияла громадная сквозная пробоина. Наверное, рванул один из маршевых двигателей. Основным заданием на сегодня была штурмовка, бой с истребителями противника достался, так сказать, в нагрузку.

Егор решил не сбрасывать скорость для разворота на обратный курс к своему авианосцу, а просто изменить траекторию движками коррекции. При этом предполагалось пройти в опасной близости от эсминца. Тот-то, конечно, был уже мёртв, но вот насколько?.. Могла огрызнуться автономная установка ПКО, а то и не одна, мог просто рвануть реактор, превращая погибший корабль в огромную бомбу… Но обойти опасность стороной уже не было никакой возможности при любом раскладе. Приходилось рисковать.

Опасения Егора не оправдались. Ну, почти не оправдались. Автоматы ПКО, похоже, были мертвы так же, как и весь корабль, реактор надёжно заглушен автоматикой, но…

Вот уж чего молодой пилот никак не ожидал, так это того, что из-за подбитого эсминца вынырнут два тяжёлых «Азаракша» в полной боевой конфигурации.

«Да что ж это делается, люди добрые? Они там что, вообще офигели?!» – мысленно заорал он, бросая машину под прикрытие корпуса эсминца и сбрасывая скорость. «Прямо как в том анекдоте: летишь ты в свободном космосе, летишь, и тут на тебя из-за угла выруливает крейсер…»

В голове лихорадочно замелькали варианты действий. Все они сводились к тому, как бы продать свою шкуру подороже. Победить при таком раскладе сил было практически невозможно. Одной подбитой машиной против двух тяжёлых истребителей с полным комплектом дронов… Взгляд Егора упал на пробоину в корпусе эсминца. По идее, в неё мог свободно поместиться средний истребитель. «А если…»

Внезапно всё вокруг замерло, словно остановился просмотр видеозаписи. Да почему «словно»? Так оно и было. Почти. Остановилась программа имитации полёта в симуляторе.

В принципе, это было нормально. Обычно полёт не имитировался с момента вылета до момента возвращения на базу или гибели в бою. Зачем тратить время на повторение уже усвоенных пилотом рутинных операций? Очевидно, сейчас искин тренажёра посчитал, что поставленная задача отработана полностью. И на то, что у пилота было другое мнение – тому хотелось всё же опробовать свою задумку, бездушной машине было наплевать.

Да, так и было. Искин сообщил, что текущий сеанс окончен, и отключил имитацию полёта.

«С другой стороны, зато сегодня не сбили», – философски рассудил Егор, покидая кабину тренажёра. И тут же удивился увиденному в тренажёрном зале: одновременно с ним покидали кабины имитаторов другие пилоты. Вот это уже было странно: как правило, тренировки заканчивались одновременно только в случае отработки совместного задания. И то те, кого сбивали раньше выполнения задания или кому доставался «довесок», естественно, финишировали не с основной группой. Но сегодня все работали индивидуально, так что закончить одновременно… Нет, конечно, теория вероятностей говорит, что ничего невозможного нет – есть только маловероятное.

И, возможно, именно это маловероятное событие сейчас и произошло. Или всё же у одновременной остановки тренировок была другая причина.

«А вот, кстати, и эта самая причина», – подумал молодой пилот, когда ему на комм пришёл приказ о приведении корабля в состояние повышенной боевой готовности. Теперь все тренировки отменялись, экипаж переводился в режим «сидеть и ждать приказа», пилоты разбивались на смены так, чтобы дежурное звено истребителей находилось в постоянной готовности к старту. Причина переполоха в приказе была заявлена стандартная – повышенная вероятность нападения противника.

Вот только ситуация была, мягко говоря, странной. Транспорт, по прикидкам Егора, уже вошёл в зону прикрытия защитных орбитальных крепостей Сварога. Сунуться сюда вражескому кораблю, да что там кораблю – флоту, было равносильно самоубийству. Так зачем повышенная готовность? Учёба? Или?..

Белецкий решил пока не мучить себя подобными вопросами. В любом случае лёту до пункта назначения оставалось несколько суток, после чего ситуация прояснится в любом случае. А может, и раньше, если это не учения…