Текст книги "Последняя комната"

Глава 3 Дом на окраине

Воспоминания…

Зачем мы собираем в свои души осколки разбившегося прошлого?

Наш разум хочет забыть былое, но душа желает запомнить прошедшее навсегда.

Зачем мы хотим помнить то время, когда мы были счастливы, пусть даже слишком быстро оно закончилось?

Зачем, все равно, собираем в памяти все осколки этого счастья, даже самые мелкие и незначительные, но такие… бесценные?!

Но ведь никто никогда не задумался, что в моменты несчастья – когда мы вспоминаем, – нам становиться еще больнее. Больно от ощущения безысходности, и ощущения, что это прошлое безвозвратно…

Так зачем?

***

Элисон провела весь вечер в ожидание, когда этот проклятый дождь закончится. Но он шел, словно нарочно мешая ей поскорее покинуть дом. К разочарованию девушки, дождь усилился к ночи, и она поняла, что на автобус до города ей уже не попасть.

Элисон хотела вызвать такси, чтобы убраться отсюда поскорее, но к своему несчастью обнаружила, что стационарного телефона в доме нет, а мобильного у нее не было. Некоторое время она помялась в гостиной, затем, в очередной раз, вышла на веранду. Она всматривалась в обложное небо, до последнего надеясь, что ей повезет, и дождь вдруг кончится, но он шел слишком настойчиво, все шумел и шумел по крыше, то усиливаясь и переходя в ливень, то немного утихая, но, не прекращаясь вовсе.

Стоя на веранде и поеживаясь от холода, Элисон представляла, какого ей будет возвращаться обратно под таким ливнем, и понимала, что едва ли он кончится к рассвету, а это означало, что она вынуждена дождаться утра в доме.

Элисон была раздосадована таким поворотом событий, она не планировала проводить ночь в чужом, неотапливаемом, почти заброшенном доме. Но ей ничего не оставалось, как смириться с неизбежностью своей участи, и остаться. Она не знала чем заняться и чтобы хоть как-то отвлечься от досадных мыслей, не придумала ничего лучше, чем отправиться в путешествие… по дому.

Элисон очень хорошо запомнила ощущения беспокойства и любопытства, которые испытала когда, оставшись одна, снова вошла в дом и огляделась в нем. Она постояла немного в прихожей, где несколько минут назад разговаривала с Эштоном Уандером, затем прошла прямо по коридору и оказалась в кухне.

Помещение кухни было довольно просторным, и менее всего заставленным всяким хламом. Вдоль одной стены стоял стол, по его сторонам два старых кресла с деревянными подлокотниками, к одному из которых был придвинут продавленный стул. Второй обнаружился в углу и на нем были свалены кипой газеты, пустые пластиковые бутылки и целлофановые пакеты. Напротив стола, в углу стоял на табуретке старый телевизор, – такие делали в 70—80 годы, – за ним современный холодильник и еще что-то белое и квадратное, высотой доходящее Элисон до половины туловища. Приглядевшись, она поняла, что это допотопная стиральная машинка. Также у стены напротив, находилась мойка, и стоял еще один стол, или тумба, которая использовалась в качестве рабочего стола.

Элисон покрутила краны – вода шла только холодная. Неудивительно, подумала она про себя, – ведь котел отопления, который, по-видимому, подавал горячую воду, был выключен. Она оглядела его со всех сторон – большой и грязный, он своим мрачным видом выделялся на фоне стены рядом с газовой плитой. Плита, на удивление, работала, и Элисон поставила в старом железном чайнике воду на чай. Она пошарила в огромном серванте, доверху наполненном всякой кухонной утварью и не только, и нашла несколько пакетиков чая.

Пока грелся чайник, девушка осмотрела остальное помещения. Кухня была разделена на две половины высокой аркой, что делало ее похожей на грот. В другой ее части располагался встроенный в стену шкаф, и стояла гладильная доска. Большое окно с непрозрачными стеклами занимало половину стены, а рядом с ним была дверь и выключатель. Элисон щелкнула им, и в кухне зажегся неяркий свет, делая ее немного уютнее.

В стене напротив шкафа находилась еще одна дверь, которая вела в неплохо оборудованный санузел, половину которого занимала чугунная ванна. Было особенно заметно, что сюда давно никто не заходил. Из-за того что заржавели петли, дверь открылась не полностью, повсюду росла паутина и стоял запах сырости и затхлости.

Заглянув внутрь, Элисон сразу закрыла ее.

Другая дверь вела на задний двор. Выйдя туда, девушка невольно поморщилась, потому что хлама, собранного там было, похоже, еще больше, чем в доме. Она зажгла фонарь, висевший над дверью на стене, и его свет осветил пространство.

Задний двор представлял собой неширокий проход между глухим забором и стеной дома. Прямо напротив выхода из кухни стояла ветхая постройка. Что это было – летняя кухня или хозяйственный сарай, Элисон не поняла, потому что дверь туда была забита, а через мутное окно ничего кроме темноты она не увидела. Все остальное пространство занимали всевозможные вещи: одноногие стулья, сложенные друг на друга, какие-то баки и ведра, металлический остов кровати, два холодильника, велосипед, мотор или генератор, разбитый телевизор, и еще много всего по мелочи, начиная от битой посуды и заканчивая разорванной обувью. Одни только доски и тонкие рейки занимали уйму места, стоя собранными в охапки, на протяжении всего забора.

Пройдя вдоль него, Элисон оказалась у глухой калитки, которая была закрыта. Попробовав ручку, девушка оглянулась по сторонам, ища глазами то, на что можно было бы встать и посмотреть что там снаружи. Наконец, найдя подходящий ящик, придвинутый к забору, она встала на него и высунулась за забор. В полумраке она увидела деревья и дикие кустарники, а также едва заметную в высокой траве тропинку, ведущую от калитки куда-то вверх.

Элисон оперлась локтями на забор, и положила подбородок на сложенные руки. Она глубоко вздохнула и уставилась в пространство впереди себя. Забытый всеми, этот дом на окраине, жил своей тихой и размеренной жизнью, и словно даже не нуждался в присутствие в нем человека. Здесь было ощущение полной изоляции от внешнего мира, и это ощущение Элисон нравилось потому что дарило спокойствие, которого она не чувствовала уже очень и очень давно.

Постояв так еще некоторое время, вдыхая влажный воздух, она вернулась в кухню. Чайник давно закипел, и идущий из носика пар нагрел воздух в кухне. Девушка выключила конфорку под ним и плеснула кипятка в чашку, которую оставила на столе, а сама отправилась исследовать другие комнаты.

Она заглянула на лестницу, ведущую на второй этаж, но не торопилась подниматься. Элисон вернулась по коридору в прихожую, из которой можно было попасть в комнаты первого этажа.

В первую – гостиную, двери не было, но был широкий проем в стене, который являлся входом. Он был настолько широким, что из середины комнаты легко можно было увидеть лестницу, ведущую наверх, которая примыкала к стене кухни. Дверь, ведущая во вторую комнату, располагалась почти напротив входа в гостиную. За ней оказалась большая комната, осмотреть которую Элисон не удалось из-за отсутствия в комнате света. Она пошарила рукой по стене в поисках выключателя, и когда, наконец, нащупала его и пощелкала туда-сюда, оказалось что это бесполезно – свет в комнате так и не зажегся. Тогда Элисон закрыла дверь и вернулась в гостиную.

Гостиная занимала добрую половину всего первого этажа – все его левое крыло. На взгляд девушки она была просто огромной, и это несмотря на сильную захламленность вещами и мебелью, через которые добраться до ее северной стены было практически невозможно. Но Элисон была довольно худощава и без труда протиснулась сквозь завалы к дальним окнам. Обернувшись, она подумала, что отсюда, из этого темного угла, комната производит впечатление непроходимой чащи. Немного пугающее ощущение усиливал тусклый свет электрической лампочки, который отбрасывал тени на зеркала и сваленные кое-где стеклянные бутылки и посуду, и отражался на поверхности некоторых вещиц. Элисон отвернулась к окну и протерла его ладонью. Она напрасно вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть в ней что-то, но ничего кроме пожухлой травы и земли, размокшей из-за дождя, она не увидела.

Медленно обходя гостиную, Элисон осматривала все и дотрагивалась руками до всего, что вызывало у нее любопытство. С первых мгновений пребывания в доме, ее поразил живой интерес, который у нее появился впервые за очень долгое время. Словно ребенок в магазине игрушек, поглощенный восторгом от происходящего и потерявший ощущение времени, она осматривала вещи и предметы, трогала их руками, полностью отдаваясь новым впечатлениям.

Мир сузился для нее до этого дома, до этой комнаты, кроме которой сейчас, там снаружи ничего не существовало. Время словно застыло, и все заснуло, думала про себя Элисон, рассматривая вещи из разных эпох, покрытые густым слоем пыли. Чего здесь только не было: мебель – совсем старая и отреставрированная, гравюры и статуэтки, вазы для цветов, детские игрушки, елочные украшения, книги, посуда. И это далеко не все. Должно быть, хозяин собирал антиквариат со всей Англии, если не всего мира. Элисон даже не могла представить, что в небольшом двухэтажном доме можно хранить столько всего интересного…

Было здесь, и то, что, по ее мнению, действительно стоило бы давно выбросить: кипы бумаг, какие-то карты, чертежи, подшивки газет, коробки в которых лежали старые журналы, поломанные музыкальные пластинки, и, еще куча всякого хлама – Элисон заглянула только в пару коробок, до которых смогла дотянуться.

Однако большинство вещей представляли собой действительную ценность. Элисон была поражена ощущением духа времени и старины, которыми был отмечен здесь каждый предмет, даже самый маленький и незначительный. Ей было жаль, что ко всем этим вещам столько времени никто не прикасался, и что они портятся в этом доме, вместо того чтобы находиться в более достойном месте, где каждая из них могла бы выполнять свою главную функцию – передать воспоминания о прошлом. Даже, несмотря на слои пыли и оберточную бумагу, Элисон удалось разглядеть их истинную красоту.

Осмотрев гостиную, она поднялась наверх и обнаружила темный коридор. Элисон без труда нашла выключатель и зажгла свет. В коридоре оказалось четыре двери, расположенные в шахматном порядке. Первая комната, дверь которой была приоткрыта, оказалась гостевой. Кроме обычной для спальни мебели – шкафа, стола, стульев, здесь не было больше ничего, и обстановка смотрелась скучной, холодной и неуютной. Даже занавески на окнах были слишком серыми и сливались с оттенком стен. Элисон зашла в эту комнату, огляделась и поняла, что ее занял Эштон Уандер. Она поняла это по некоторым вещам, по-видимому, забытыми им. На не заправленной кровати лежал бежевый свитер, на столе изящная шариковая ручка, кабель для ноутбука, несколько листов формата А4, исписанных неровным мелким почерком, и зажигалка, в которой Элисон узнала свою. Эти вещи смотрелись слишком безликими и новыми на фоне простого, деревенского интерьера этой комнаты. Она поспешила выйти из нее, потому что чувствовала себя особенно неуютно, то ли от того, что завывающий ветер здесь было слышно особенно сильно, то ли от ощущения недавнего присутствия Эштона Уандера.

По сравнению с этой небольшой, квадратной комнатой, две другие, которые осмотрела Элисон, были намного шире по размеру, и вмещали в себе значительно больше мебели и всего прочего, что хозяин бережно хранил в своем доме. Одна из комнат, явно служила владельцу спальней при жизни. Разглядывая ее, Элисон подумала, что ей понравился бы человек, живущий здесь. Она с любопытством рассмотрела книги, которые заметно отличались от тех, что она видела в гостиной. Эти не были упакованы в бумагу или распиханы по коробкам, они стояли ровными рядами на полках и стеллажах. Похоже, что это были книги, к которым владелец часто обращался. На их корешках осела пыль и Элисон провела ладонью по нескольким, стирая ее и читая названия. В основном это были научные издания, посвященные мировой истории и искусству.

Она перебрала несколько журналов, лежащих кипой на прикроватной тумбочке. Среди них оказались издания по истории, географии, геологии, а также целые серии, посвященные нумизматике, искусству и антиквариату. Особое внимание Элисон привлекли, каталоги с аукционов прошлых лет, лежащие отдельно.

Ей понравилось то, как все здесь было устроено. По углам комнаты, на мебели стояли несколько настольных ламп с разными абажурами, и возможно не все из них зажигались вечером для освещения, но смотрелись они вместе очень уютно.

Пол покрывали давно не чищенные, запыленные коврики, а старые, или скорее, старинные обои на стенах, с причудливым витиеватым узором, делали эту комнату особенно теплой и живой. Элисон долго разглядывала картины на стенах, пытаясь понять, о чем хотел рассказать художник на каждой из них и почему владелец дома выбрал именно их для своей спальни. Неброские пейзажи, глядя на которые отчего-то щемило в груди и появлялось ощущение, что она уже видела их когда-то вживую, а сейчас просто вспомнила.

Третья комната тоже понравилась Элисон. В отличие от предыдущих, расположенных на правой стороне, и выходящих окнами в сад перед домом, эта была единственной спальней на противоположной стороне. Из окон ее открывался вид на незастроенную поляну, вдоль которой тянулась проселочная дорога, и росли раскидистые деревья и многочисленные кустарники. Элисон обнаружила крошечный балкон, дверь которого она открыла и вышла наружу. Подставив руку под дождь, она почувствовала как прохладная, и скользкая вода коснулась ее ладони. Она поднесла руку к лицу и вдохнула приятный запах осени, и в этот момент вдруг подумала о том, как здорово было бы иметь такую комнату, и выходить на этот балкон каждую ночь, когда не спится, вдыхать запахи каждого времени года, различая все их оттенки. Элисон постояла еще немного в темноте, слушая шум дождя, и вернулась в комнату.

Она обошла весь дом, осмотрела все жилые комнаты наверху. Из них только три оказались спальнями, – четвертая была обустроена под кладовку, из нее же лестница вела на чердак, но туда Элисон не полезла. На ночь она устроилась в гостиной на стареньком диване, стоящем почти посередине комнаты напротив камина. В комоде нашелся плед, но он сильно отсырел, и Элисон оставила его проветриваться на стуле, а сама укрылась своей курткой. Она долго пыталась заснуть, но у нее ничего не выходило. Сон не шел, и, глядя на небо, Элисон невольно возвращалась в мыслях и воспоминаниях к своему прошлому.

Она думала о том, что сейчас, в ее жизни настал период, который Колин любил называть «временем без берега и дна». Будучи девчонкой, она не понимала смысла и всей глубины этой фразы, но сейчас, когда осталась одна и стояла на пороге новой двери, внезапно открывшейся перед ней, почувствовала на себе, какого это может быть. Колин, правда, говорил так, когда ему неоткуда было взять денег на очередную дозу, но сейчас это уже не имело значения. Главное было в смысле, а он заключался в безвыходности, и Элисон чувствовала сейчас эту безысходность всем своим существом.

У нее никогда не было семьи. Она рано лишилась матери, отца не знала вовсе, и была вынуждена жить в приемных семьях. Замкнутая и неприветливая, она не приживалась ни в одной из них, постоянно сбегала или от нее отказывались по причине невозможности установить с ней хоть какой-то контакт. Она привыкла не иметь постоянства – дома и семьи, а жить, как получится, одним днем. Но однажды произошло кое-что, изменившее жизнь Элисон навсегда. Именно в то время она встретила Колина.

Когда-то давно он был одним из многочисленных любовников ее матери. Она была ребенком, но из всех его запомнила особенно. Колин всегда был добр к ней, иногда играл с ней, часто приносил сладости, или просто говорил что-то хорошее. И вот спустя годы он случайно встретился ей и пришел на помощь. Она нуждалась в этом как никогда, но не ждала этой помощи ни от кого: Элисон так привыкла.

Колин вытащил ее с улицы, где она бродяжничала после того как сбежала из последней приемной семьи, в которой прожила всего три месяца, и в которой ей пришлось очень несладко. Он взял ее к себе, достал документы и позволил остаться, заменив ей отца и мать на несколько следующих лет. Пусть он так бесшабашно относился к своей жизни, но для Элисон он стал семьей. Он любил ее как свою собственную дочь, и по-своему в ней нуждался. И ей было с ним хорошо. Впервые в жизни она была не один на один с этим жестоким миром.

Каждый раз, когда они переселялись в очередной клоповник, на окраине Лондона, Колин безрассудно верил, что они начинают новую жизнь. Им повезет, он найдет работу, завяжет с наркотиками, пристроит Элисон в нормальную школу, и, в конце концов, они накопят денег, чтобы перебраться в более приличное место. За то время что прожили вместе, они долго промыкались по многочисленным съемным комнатушкам в самых бедных районах города, где в основном ютились люди неопределенного рода деятельности, и Элисон уже давно потеряла им счет.

Мечты всегда оставались лишь мечтами. Работа если и была, то временная. Обычно Колин, просаживая первые же деньги на дозу, пропадал на несколько дней, вынуждая Элисон заботиться о себе самой. Но несмотря ни на что она любила этого прожженного жизнью старого чудака, и верила ему. Просто потому что больше ей некому было верить. Некому и не во что.

Наступил период, когда Элисон думала, что все налаживается. Несмотря на то, что они переехали в неблагополучный Хакней44
  Хакней (Hackney) – юго-восток Внутреннего Лондона. В этом районе наихудшие показатели по средней продолжительности жизни и количеству неработоспособных граждан. В Хакней одни из самых худших показателей по количеству переполненных домов, также здесь большое количество людей без определенного места жительства.


[Закрыть], Колин нашел работу, о которой, однако, отказывался говорить. А Элисон и не спрашивала, потому что рано научилась ориентироваться во взрослой жизни, и умела чувствовать грань, за которую иногда не стоило даже заглядывать. Позже, думая о том времени, она понимала, что просто боялась узнать правду. За годы своих скитаний по чужим домам она сильно привыкла к плохому, а сейчас в их с Колином жизни появилось какое-никакое благополучие. В глубине души подозревая, каким иллюзорным оно было, Элисон жила одним днем, стараясь не думать о том, что придет время и их легкая жизнь закончится. Однако она не могла и представить, что все оборвется так внезапно.

По ночам она работала в баре, и однажды под утро, вернувшись с работы, увидела Колина с его старыми приятелями. Элисон поняла, что это неслучайно, и ее подозрения вскоре оправдались. Он снова взялся за старое.

Спустя какое-то время, точно так же придя домой, она обнаружила его с остекленевшими глазами. Элисон вызвала скорую. Его отвезли в больницу, но спустя несколько часов Колин умер от передозировки. Спасти его не удалось.

С тех пор прошел уже год, но она все равно, иногда ловила себя на том, что ищет его глазами в толпе.

Первое время Элисон продолжала жить в Лондоне в их квартире – до тех пор, пока было чем за нее платить, продолжала ходить на опостылевшую работу – до тех пор, пока хватало терпения, продолжала встречаться с ненужными ей приятелями – пока они, наконец, не исчезали из ее жизни.

Элисон старалась не позволять себе думать о том, что происходит, о будущем. Она старалась как когда-то с Колином, жить одним днем, и ей это почти удавалось. Почти, потому что всегда возвращаясь домой перед рассветом, в час, когда бывает особенно темно и тихо, она кожей ощущала свое одиночество.

Повернуть ключ, войти в квартиру, бросить сумку, и… услышать тишину. Возвращение домой в такие моменты стало своеобразным ритуалом. Внутри все противно сжималось, и чувство безысходности накатывало особенно сильно. И тогда Элисон впадала в странную апатию, с которой не могла справиться. Она усмехалась и качала головой, словно досадной нелепости, которая с ней произошла.

Редко, в тишине и темноте, глядя в окно и слушая, как шуршат от летнего ветра листья на огромных деревьях, она плакала почти бесшумно, не всхлипывая и не меняясь в лице. Слезы просто сами собой стекали по щекам, но Элисон в это время разрывало изнутри от этой самой безысходности и, как ей казалось в такие моменты, бесполезности собственной жизни.

Внутри нее поселилась пустота, которую сначала она пыталась прогнать, искала всевозможные способы, что-то делала, потому что знала Колин хотел бы этого. Но пустота заполняла ее все больше и больше, и Элисон поняла, что с этой пустотой ничего не поделать. Она сдалась, и все пошло под откос. Постепенно не осталось ничего ценного и ничего стоящего, никакого смысла в ее жизни. Она не осознавала, насколько сильно была привязана к Колину, и после его смерти Элисон почувствовала свое одиночество особенно остро. Внутри нее словно что-то оборвалось и стало плевать на свою жизнь.

Жизнь пошла своим чередом, и все это могло бы продолжаться очень долго, если бы не то, что случилось. Почему-то именно сейчас Элисон подумала о том, что если бы ее не избили, она не повстречала бы Эштона Уандера, и не оказалась бы в этом странном доме. Так бывает. Решает за тебя кто-то, кто ведет тебя, направляет и подталкивает всеми возможными способами. И можно противиться, но все равно придешь к тому конечному, что должно быть твоим, и никуда от этого не деться.

Сейчас Элисон ощущала именно это – перемены. Перемены, которым она не могла, не в силах была, сопротивляться. И, несмотря на то, что она еще не решила соглашаться или отказаться от предложенной Эштоном Уандером работы, Элисон была уверена, что ее жизнь скоро изменится. Она понимала, что эта работа в данный момент была действительно неплохим и возможно единственным для нее вариантом, тем более что хозяин дома присутствовать здесь не будет. Она сможет заработать денег, не беспокоясь о том, где жить и решить, что делать дальше. Но что-то Элисон настораживало и беспокоило. Она не знала что именно, но при воспоминание об Эштоне Уандере эти чувства только усиливались. За его непроницательностью скрывалось нечто такое, чего Элисон пока понять не могла. Несмотря на то, что на этот раз он вел себя более любезно, по сравнению с их первой встречей, Элисон подумала о том, что ей не хотелось бы больше никогда с ним встречаться.

***

Когда наступило утро, в комнате все еще стоял полумрак. Тучи рассеивались постепенно, и свет почти не проникал сквозь обложные облака. В дом он и вовсе не просачивался через давно немытые окна, завешенные видавшими виды занавесками. Открыв глаза, Элисон мгновенно вспомнила, где находится и сон тут же исчез. Она провела всю ночь в раздумьях и не заметила, как заснула. Девушка настороженно прислушалась к шуму снаружи и встала, чтобы подойти к окну и убедиться в том, что ее ожидания напрасны. Элисон лишь глубоко вздохнула, увидев серо-белое небо и дождь, который лился непрекращающимся потоком. Ее снова ждало разочарование.

Не включая электричества, она вышла на кухню, где пошарив в шкафчиках, нашла кофе, который должно быть оставил вчера хозяин. Спустя некоторое время она вернулась в гостиную с чашкой ароматного крепкого кофе и уселась на коробки, плотно придвинутые к узкому подоконнику.

Элисон принялась рассматривать заброшенный сад перед домом. Красивый сад, в котором росло много деревьев и кустарников, и который при хорошем уходе мог бы выглядеть как маленький сказочный лес, подумала она. Отхлебнув кофе, она поморщилась и поставила чашку рядом с собой. Элисон никогда не любила кофе, а этот показался ей особенно горьким.

Она размышляла о том, что сказал ей Эштон Уандер по поводу дома, а точнее всего имущества, в нем находящегося. Элисон вспомнила, что перед тем как уехать он отдал ей конверт. Поискав его глазами, она встала, чтобы включить свет. Конверт лежал на столике в коридоре. Внутри оказались ключи от дома и деньги. Пересчитав купюры, Элисон подумала, что хозяин, по-видимому, рехнулся, потому что сумма оказалась настолько внушительной, что на эти деньги здесь можно было бы сделать небольшой ремонт, прикинула она. Что ж, чего-чего, а щедрости ему не занимать, подумала Элисон и вернулась в гостиную.

Она уселась на диван, поджав под себя ноги и нахмурилась, раздумывая над тем, что тревожило ее больше: то, что хозяин дома не спросив ее согласия, всучил ей тысячу фунтов и дал указания привести дом в порядок за пару недель, тем самым рассчитывая на ее безоговорочное согласие или то, что сам он исчез не оставив ей выбора. Неужели он не предполагал, что она может просто исчезнуть, прихватив с собой деньги?! Значит, он так уверен в ее порядочности?! Но откуда ему знать…

Вчера у нее сложилось впечатление, что, несмотря на то, что он собирался уезжать в Лондон, он словно дожидался кого-то. А еще ей показалось, что он не был удивлен ее приходу. И вопреки тому, как нарочито небрежно с ней разговаривал, как предлагал работу, словно делая одолжение, Элисон убедилась в своих догадках, когда он отдал ей заранее приготовленный конверт. Конечно, все это могло быть ее домыслом, но если это действительно так, то значит ли это, что он был изначально уверен в том, что она придет?! Она вдруг поняла что этот человек уже знает о ней намного больше чем ей бы того хотелось, и что в какой-то мере она позволила собой манипулировать, но теперь уже было поздно.

Элисон осенила мысль, которая ей вовсе не понравилась – возможно, ее жизнь уже изменилась, раз она здесь в этом доме?! Только вот произошло это изменение слишком быстро и без ее согласия. Такой поворот ей не нравился, и внутренний голосок осадил ее за опрометчивость.

Элисон подумала о том, что лучшим для нее будет уйти отсюда, и придумать другой выход из положения. Эта мысль показалась ей правильной, и немного успокоила ее.

От нечего делать она снова обошла дом, осматривая все комнаты. При тусклом дневном свете, дом казался еще более старым и ветхим, а вещи, словно застывшими на месте. Дольше всего Элисон задержалась в кабинете, или библиотеке, как она сразу прозвала эту комнату про себя. Вчера она уже заходила в эту комнату, но из-за отсутствия света не смогла ничего разглядеть. Теперь же Элисон увидела, что это была небольшая, вдвое меньше гостиной комнатка, в которой один из углов, тот, что выходил в сад, заменяли полукруглые окна. Когда Элисон раздернула тяжелые шторы, то поняла, что это самая светлая комната в доме. Сплошные окна, почти до самого потолка, занимали весь угол, сглаживая его, и позволяли проникать свету с самую глубину комнаты.

Здесь было огромное количество книг, которые лежали в стопках прямо на полу, и на немногочисленной мебели. Из последней здесь был письменный стол, несколько стульев, два кресла, и небольшой журнальный столик, стоящий между креслами прямо у окна. Кресла были повернуты спинками к окну, и Элисон подумала, что было бы лучше развернуть их, и тогда можно сидеть и смотреть на сад.

Многочисленные полки и стеллажи были заставлены коробками и завалены какими-то вещами, место которым, по ее мнению, уже давно было на помойке. Из одной стопки Элисон вытащила книгу, смахнула пыль и прочитала название. Это оказались сказки Оскара Уайльда. Элисон усмехнулась и развернула одно из кресел к окну. Устроившись в нем с ногами, она открыла книгу и начала читать.

Строчки, словно ниточки, тянулись друг за другом, увлекая Элисон все дальше и дальше, в мир волшебных миров и сказочных персонажей. Она настолько увлеклась, что совсем позабыла, где находится и чего ждет.

Дождь, тем временем, так и не прекращался весь день, то утихал, то снова начинался, и так до самого вечера. Элисон лишь изредка поднимала глаза от страниц, и долго всматривалась в пелену за окном, словно размышляя над прочитанным, но на самом деле мысли ее были очень далеко отсюда.

Она совсем не замечала, как шло время. Наконец, ближе к пяти часам вечера ее отвлекла внезапно наступившая тишина, и она поняла, что капли больше не шумят по крыше, и значит, дождь закончился. Закончив читать, Элисон закрыла книгу и окинула взглядом комнату.

Она подумала о том, что когда впервые ступила на порог этого старого дома, едва ли она представляла, что ей предстоит тут задержаться почти на сутки, но поймала себя на мысли, что ей здесь понравилось. Понравилась тишина, царившая в его стенах, понравился запах книг, дерева, и ни с чем несравнимый запах старины. Все здесь дышало этой стариной, а еще чужими воспоминаниями. Дом, словно живой организм, жил своей размеренной и тихой жизнью думала Элисон. Словно все эти вещи, принадлежащие разным людям, сотням людей, сохраняли частичку каждого из них, и этот дом вместил в себя сотни таких частичек людских душ, стал пристанищем для каждой из них. А Элисон не было страшно среди людей. Несмотря на то, что люди причиняли ей зло. Страшнее ей было в одиночестве, наедине с собой.

Она встала и потянулась. Девушка чувствовала себя очень уставшей, мышцы затекли, и хотелось есть. Нужно было поторапливаться, пока дождь не начался снова, но Элисон не спешила, она оглядывала стопки книг, и задавалась вопросом, как появилась здесь каждая из них? Сколько еще мудрых книг здесь есть? Сколько еще ответов она могла бы найти? Посмотрев на томик Уайльда, который все еще держала в руках, она подумала, что эта книга попала ей в руки не случайно. Что-то особенное Элисон в ней прочитала, и в ее душе наступил покой, а голове порядок. Страх вдруг испарился, и она поняла, что почти улыбается. Элисон вернула книгу на место и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

На улице было тепло, но все дышало сыростью. От земли поднимались испарения, которые превращались в густой туман, а воздух стал настолько влажным, что казался неподвижным и тяжелым. Элисон вышла на веранду и постояла некоторое время, вглядываясь вдаль и глубоко вдыхая свежий, напоенный озоном воздух до тех пор, пока внезапная неяркая вспышка высоко в небе не выдернула ее из оцепенения, как бы предупреждая, что этот штиль на небе будет недолгим – дождь может снова начаться в любую минуту. Она вернулась в дом и снова вышла через некоторое время, держа в руках свою сумку.

Элисон заперла дверь и, повертев ключ в руке, сунула его в ложбинку между стеной дома и спинкой скамейки, которая была приставлена к дому. Торопливо спустившись по ступенькам, она направилась к калитке, осторожно наступая, чтобы не поскользнуться на грязи, в которую превратилась дорожка, ведущая к дому.