Текст книги "Чистилище"

– Может быть, полиции стоит заняться поиском убийц, вместо того чтобы очернять невиновных людей, – вызывающе бросила Ванесса.

Донати презрительно посмотрел на нее.

– О чем конкретно вы хотели поговорить с Леоне Карлини?

– Я думала, что его брат мог рассказать ему что-нибудь интересное.

– А что конкретно вас интересовало?

– У меня не было конкретных вопросов насчет чудес, которые хорошо спрятаны в секретном архиве Ватикана. Интересовало что-нибудь, что могло помочь в моей дальнейшей работе.

– Это не совсем конкретная причина вашей поездки в Марино, – заметил комиссар.

Доктор Фальк взглянула на него со злым упрямством.

– Дляменя это достаточные предпосылки.

– Вы сказали Леоне Карлини по телефону, что хотите поговорить с ним о его брате, – так звучит несколько определеннее. Будто вы что-то знали о смерти Джорджио Карлини.

Теперь Ванесса чуть не лопнула от злобы. Она вскочила со стула и бросилась к Донати.

– Вы прослушивали мой телефон! Вы…

– Даже в Италии оскорбление должностного лица при исполнении им служебных обязанностей карается законом, – предупредил ее комиссар.

– Ах, вот как? Прослушка? Она вообще проводилась на законных основаниях?

Донати напустил на себя невозмутимость и равнодушие.

– Если хотите проверить, наймите адвоката!

Энрико смотрел на Ванессу Фальк и задавался вопросом, не пляшет ли она с убийцами под одну дудку. Если так, то она отличная актриса. Ее злость походила на настоящую. Легкое подрагивание тела, напряженная поза, искры из глаз, когда она кричала на Донати, – все это выдавало состояние крайнего возбуждения. И это было ей очень к лицу. Хотя она и без того была красивой женщиной. В тот момент она походила на рыжеволосую амазонку, которая была готова размозжить голову своему противнику. Но неужели она действительно способна на нечто подобное? Он попытался представить, как она перерезает ножом горло священнику Леоне Карлини. Эта картина его не порадовала. Не только из-за убитого человека, но и из-за Ванессы Фальк.

– Разве мне нужен адвокат? – спросила она, и дрожь в ее голосе выдала, что она вот-вот потеряет над собой контроль.

– Что вы имеете в виду? – переспросил комиссар.

– Я арестована?

Донати покачал головой.

– Конечно, нет. Я вынужден только просить вас о сотрудничестве с римской полицией. И, пожалуйста, не покидайте Рим, не уведомив меня заранее по телефону! – Он передал ей свою визитную карточку.

Резким движением она выхватила визитку, словно хотела как можно меньше общаться с комиссаром, и спросила:

– Значит, я могу теперь идти?

– Не возражаю.

Ванесса вышла из комнаты, не попрощавшись.

– И что же, мы вот так просто отпустим нашу преступницу? – сказал Александр вслух то, о чем уже все в этой комнате думали.

– Отпустим, пожалуй, но на время, – ответил Донати. – Люди в штатском постоянно будут за ней следить.

– У вас относительно меня такие же планы? – осведомился Энрико.

Донати покачал головой.

– У вас ведь нет здесь машины. Я думаю, вам стоит вернуться в Рим вместе с Александром. Я бы и сам вас отвез, но мне еще понадобится пару часов, чтобы все тут уладить.

– Я уж думал, что вы поставили меня в один ряд с доктором Фальк, сделав чуть ли не главным подозреваемым. В конце концов окажется, что и я магическим образом приношу смерть.

– Вы говорите о деле в Борго-Сан-Пьетро? – спросил комиссар.

– Вы о нем слышали?

– Да, от Александра. Если бы там был замешан не бургомистр, а священник, я мог бы предположить, что тот случай каким-то образом связан с остальными убийствами. Но, учитывая все обстоятельства, должен признать, что это вряд ли возможно. Хотя, конечно, случай в Борго-Сан-Пьетро не менее таинственный.

– И он чуть не стоил Елене жизни, – мрачно добавил Александр.

Донати сочувствующе взглянул на него.

– Ты хочешь поехать к ней?

– Я бы отправился прямо сейчас. Но в такое время я не могу отлучаться из Рима. Сегодняшний вечер я проведу, составляя отчет для «Мессаджеро» о новом убийстве священника, отчет свидетеля, если можно так сказать.

Энрико вернулся вместе с Александром в Рим, как и предложил комиссар. Благодаря выписанной Донати справке они спокойно проехали через все контрольные посты. Александр выслана Энрико у отеля «Турнер» и отправился в редакцию, чтобы написать свою статью.

После быстрого осмотра роскошного номера, в котором он жил за счет «Мессаджеро», Энрико встал под душ.·Потом принимая во внимание настойчивое урчание желудка, он отправился в ресторан отеля. Энрико ненавидел посещать кафе в одиночку, но, кроме Александра, он никого в Риме не знал. Ела была отменная, и в хорошей компании ею можно было бы насладиться еще больше.

Энрико думал о Елене, и в его мыслях ее образ накладывался на образ Ванессы Фальк. Неужели немка так сильно впечатлила его? А почему бы и нет, в конце концов, они познакомились при довольно странных обстоятельствах. Он ломал себе голову над вопросом: могла ли она действительно быть убийцей! Интуиция подсказывала, что нет. Но разум тут же ставил это под сомнение. Конечно, она была привлекательной женщиной, но это автоматически не делало из нее невинного агнца. В ресторане Энрико пил хорошее вино, теперь же в баре гостиницы он заказал «Фроузен Маргариту», а потом еще два или три коктейля. День выдался напряженный и принес много огорчений. Он надеялся, что алкоголь поможет, добавив сонливой усталости.

Когда Энрико вернулся в номер, он обнаружил, что сочетание красного вина и текилы подействовало сильнее, чем он рассчитывал, а ведь ему еще хотелось перед сном прочитать последнюю главу путевого дневника Фабиуса Лоренца Шрайбера. Но когда он лег в постель и раскрыл книгу, у него тут же начали слипаться глаза. Отложив книгу и выключив свет, Энрико подумал, что благодаря алкоголю сможет проспать эту ночь без сновидений.

12

Рим, воскресенье, 27 сентября

Надежды Энрико не оправдались. Кошмар снова преследовал его, и в этот раз переживания были особенно сильными. Он стоял перед крылатым существом и не знал, ангел это или демон. Тело, казалось, пульсировало, словно внутри было два разных существа, которые в этой оболочке пытались победить друг друга. Сначала у существа было дружелюбное лицо, безупречное, цвета слоновой кости, а потом оно сменялось злой мордой, на которой застыло выражение коварства; из худых пальцев начинали расти длинные когти, тело покрывалось черной и красной чешуей, как у пышущего огнем дракона. Существо с кожей цвета слоновой кости и крыльями ангела завораживало и привлекало Энрико, тогда как чешуйчатый демон с перепончатыми крыльями наполнял его глубочайшим ужасом. В голове у Энрико вновь звучал голос, который манил и заклинал не бояться и доверять. Энрико стоял на краю озера, и крылатое существо преграждало ему путь к отступлению.

«Тебе не нужно бояться. С тобой не произойдет ничего плохого. Слушай свое сердце и не позволяй внешнему виду обмануть тебя!»

Пока Энрико внимал этим словам, чешуйчатый демон подошел к нему и, расправив крылья летучей мыши, попытался обнять его. Энрико охватила паника. Он хотел попятиться, но потерял равновесие и упал в воду…

В этот момент он очень испугался и, проснувшись, вскочил с кровати. Он обнаружил, что уже светло. Сквозь занавески проникал рассеянный свет, но в его номере все еще стоял полумрак. Свет пульсировал, как странное существо из кошмара. В полусне Энрико подошел к окну и раздвинул занавески, чтобы впустить утренний свет. Он не мог не думать о навязчивости своего сна. Энрико казалось, что он уже привык к кошмару, который преследовал его с детства. Но с тех пор как он прибыл в Италию, что-то изменилось. На щите, который он сам выстроил против страха перед крылатым существом, оказались большие, глубокие трещины. Будто демон хотел вырваться из темницы и завладеть Энрико.

Он выглянул наружу, посмотрел на Рим, залитый утренним светом. Казалось, этим воскресным утром солнце, разогнав вчерашние густые тучи, светило ярче обычного. Несмотря на то что было еще совсем рано, показались первые прохожие. Энрико мог бы насладиться этим утром, если бы не липкий страх после ночного кошмара. Ужас сидел глубоко внутри, и его природа была для Энрико неведома. Боялся ли он таинственного существа или страшился потерять рассудок?

Хотя он не чувствовал голода, все равно решил плотно поесть. В буфете на завтрак было множество блюд на выбор. Он решился на яичницу с ветчиной и к ней заказал крепкий кофе. Прием пищи напомнил Энрико, что он все еще человек, живущий в этом мире. Представив себе, как демон из его кошмара ест яичницу с ветчиной, он не мог не рассмеяться, и посетители за соседними столиками стали бросать на него раздраженные взгляды.

Но Энрико было все равно, смех благотворно влиял на него.

– А ты сегодня в хорошем настроении, Энрико, – услышал он за спиной негромкий голос. – Можно узнать причину твоего веселья?

Энрико оглянулся и увидел Александра Розина, у которого был вид невыспавшегося человека.

– Да я просто так смеялся. Когда смеешься без особой причины, это, наверное, со стороны выглядит странно. Но лучше уж странно, чем мрачно. Или нет?

Александр растерянно взглянул на него.

– Честно говоря, на этот вопрос я пока не могу ответить – слишком мало видел таких случаев. Ты не против, если я к тебе подсяду?

– Совершенно не против. Ты уже завтракал?

– Да, но чашечку кофе, пожалуй, все равно выпью. Тебе привет от Елены. Я с ней долго разговаривал по телефону.

– Как у нее дела?

– Намного лучше. Она уже хочет встать с постели и снова приняться за работу.

– Что ее удерживает?

– Врачи. Они не очень верят в чудеса.

Энрико налил Александру кофе и спросил:

– Есть новости по убийству в Марино? Преступника схватили?

Александр покачал головой.

– Это было бы слишком просто. Мы имеем дело с матерыми ребятами, которые наверняка знают, как обойти контрольные посты на дорогах.

– А доктор Фальк? Люди Донати что-нибудь выяснили?

– Тоже ничего. Она вернулась прямиком в свой отель на Трастевере и выходила из номера только вечером на полтора часа, чтобы поесть спагетти «карбонара» в ресторане напротив. Потом она снова вернулась к себе.

– Ты удивительно хорошо информирован. Римская полиция со всеми журналистами делится информацией при расследовании?

Александр рассмеялся.

– Вряд ли. Особенно если информации так мало. Но поскольку я по желанию Ватикана работаю над этим делом вместе со Стельвио Донати, мы не скрываем ничего друг от друга. Кстати, и от Ватикана тоже. Я приехал сюда не без причины. Один очень высокопоставленный человек в Ватикане хочет пообедать с тобой сегодня. Мне поручено сопроводить тебя, если ты, конечно, захочешь.

Теперь была очередь Энрико растеряться.

– Обед с высокопоставленным человеком? Почему это я удостоился такой чести и кто эта личность?

– Чудесное излечение в Пеше и твое присутствие во время убийства в Марино – это два достаточных повода для того, чтобы тобой заинтересовались в Ватикане. Энрико, ты познакомишься с этим человеком, если примешь приглашение.

– Зачем столько таинственности?

– Не все римские журналисты такие скрытные, как я. В Ватикане не хотят, чтобы поползли слухи.

– Слухи плодятся там, где не знают ничего конкретного!

– Терпение! Я советую тебе принять приглашение. Тогда ты узнаешь, кто тобой заинтересовался.

– Я не возражаю. Мне все равно нечем заняться. Только потом, во второй половине дня, я должен успеть на рейс.

– Ты улетаешь завтра, я обо всем договорился. Не беспокойся, «Мессаджеро» оплатит еще одну ночевку.

– Откуда ты знал, что я соглашусь поехать с тобой в Ватикан?

– Я ставил на твое любопытство. А теперь доедай свою яичницу, пока она не остыла. Кроме того, нам скоро нужно будет уезжать.

– Как это? – спросил Энрико. – До полудня еще два с половиной часа.

– Я хотел бы послушать на площади Святого Петра католическую благодарственную молитву. Понтифик объявил, что сделает важное заявление по поводу раскола Церкви. Поговаривают, что это будет ответ на собор Церкви истинной веры. Во всяком случае, эта новость уже облетела весь Рим, и сегодня в обед толпы верующих и журналистов будут стоять на площади Святого Петра. Если мы хотим заполучить место получше, нам не стоит задерживаться.

– Но ты только что сказал, что Ватикан неохотно распускает слухи.

– Только если это в интересах Ватикана.

– А что это за церковный собор, о котором ты говоришь?

– Разве ты не смотрел вчера новости?

– Нет. Я утолил свою потребность в сенсациях еще в Марино.

– Антипапа Луций в следующую среду приглашает всех кардиналов на собор Церкви истинной веры в Неаполе. Там будут утверждены основные положения и директивы новой Церкви. Ожидается большая информационная атака в связи с этим собором. Святая церковь истинной веры постарается перекрыть кислород настоящей Церкви и будет выставлять себя единственной легитимной католической Церковью.

Энрико нанизал на вилку остатки яичницы и сказал:

– Это выглядит как маркетинговая компания.

– Это и есть маркетинговая компания. Если мы хотим быть успешными в этом мире, нужно привлекать на свою сторону средства массовой информации и общественность. Это знают и раскольники в Неаполе, и священники в Ватикане. Поэтому мы распространили слух о сообщении Папы Кустоса, растиражировав его через все крупные издательства и телеканалы Рима.

– «Мы»? Что это значит?

– Ну, в общем… – произнес Александр, растягивая слова, и лукаво улыбнулся, – я тоже приложил руку к распространению слухов.

По предложению Александра они доехали до Ватикана на трамвае, и это оказалось очень умным решением. Хотя они чувствовали себя, словно сардины в жестяной банке, зато добрались быстрее, потому что все автодороги в сторону Ватикана оказались полностью забиты.

– Это не обычная давка людей, которые хотят услышать воскресную благодарственную молитву, – произнес Александр, когда трамвай проезжал мимо капитально застрявших в пробке автомобилей.

– Слухи о сообщении понтифика упали на благодатную почву.

– В Ватикане хорошее отделение по работе с прессой, – ответил Энрико и подмигнул Александру.

Уже издалека им было видно, что площадь Святого Петра просто трещит по швам от народа. Верующие, зеваки, священники, журналисты, кинооператоры и звукоинженеры стояли так же тесно, как и пассажиры в трамвае. Полицейские и швейцарская гвардия добросовестно пытались навести порядок в толпе. Журналистское удостоверение Александра и личное знакомство с одним из гвардейцев помогли им с Энрико пробраться по узким свободным проходам у заграждений далеко вперед, пока над их головами не появился гигантский купол собора.

Они находились в центре католического христианства, но в душе у Энрико, который оказался здесь впервые, не было торжества. Многие тысячи людей громко говорили вокруг него, звали друг друга, что-то кричали по телефону, что-то ели и пили – и все это напоминало большие народные гулянья у святого места. Только когда Энрико внимательно осмотрелся, он заметил, что не все вели себя так развязно. Многие из тех людей, что находились сейчас на площади, были серьезны, стояли тихо и даже скованно в ожидании момента, когда на балкон четвертого этажа Апостольского дворца выйдет понтифик и прочитает традиционную благодарственную молитву. Это были верующие, которые больше всего переживали из-за раскола Церкви и рассчитывали найти утешение в сообщении главного пастыря.

Но когда в Апостольском дворце открылось второе окно справа и между белыми рамами появилась фигура понтифика, эти немногочисленные набожные люди окаменели от волнения. За несколько секунд на площади Святого Петра воцарилась почти полная тишина, и несколько тысяч людей в надежде устремили свой взор на понтифика, который стоял наверху, такой маленький и незаметный. Признаться, Энрико был разочарован, он надеялся лучше рассмотреть Папу Кустоса. Они с Александром стояли почти впереди всех, однако Энрико мог видеть лишь очертания святого отца, одетого в белую сутану. Благодаря современной технике голос понтифика звучал громко и четко, на всю площадь, так что не приходилось напрягать слух во время чтения им благодарственной молитвы. Наконец Кустос закончил, и снова воцарилась тишина. Люди неотрывно глядели на Папу.

Кустос, казалось, собирался с силами, прежде чем снова заговорить.

– Мои сыновья и дочери, верующие и прочие, жители Рима и всего мира, я хотел бы использовать эту возможность, чтобы поговорить с вами. Уже давно вы задаетесь вопросом о том как идут дела у Святой Римской католической церкви, потому что была основана другая Церковь, выбран другой Папа. Вы спрашиваете себя, какой Церкви и какому понтифику довериться. Одни из вас уже давно сделали свой выбор, другие колеблются. Я хорошо это понимаю, и я далек от того, чтобы осуждать приверженцев новой Церкви. Мне известно, что кардиналы, епископы и священники антицеркви действовали из лучших побуждений. Это же касается тех людей, которые ходят в их церкви, посещают их богослужения.

Это заявление понтифика вызвало всеобщее удивление, и по рядам пошел шепот. Один репортер, который вел прямую трансляцию, торопливо давал какие-то комментарии на камеру.

– Да, я понимаю раскольников, – продолжил Кустос, заговорив чуть громче, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. – Но я не одобряю то, что они делают. Я понимаю, что мы живем в трудные времена, что тяжело придерживаться веры, когда наступают такие перемены. Я сам осуществил некоторые изменения в Церкви и планировал продолжить это дело. Многие из тех, кто доверился антипапе, были недовольны этими изменениями. Но разве это неправильно – идти новыми путями, если я, избранный кардиналами Папа, считаю, что идти по ним необходимо? Я не верю, что это неправильно, мое сердце чисто перед Богом всемогущим. Как понтифик я вижу свою главную задачу в том, чтобы возглавить Церковь и вести ее в светлое будущее. И я не могу отказаться от проведения необходимых реформ. Разочарование, озлобленность и, возможно, также недостаток доверия заставили приверженцев антицеркви отвернуться от меня и от Рима. Но разве доверие не то же самое, что и вера, разве не вера делает из нас христиан? Если сын не доверяет отцу, а брат – брату, вера рушится, единство верующих пропадает. Поэтому будьте сильными и придерживайтесь нашей веры в эти трудные времена! Вспомните о Моисее, Давиде и Иисусе Христе, сыне Божием! Они все одолели трудности лишь благодаря доверию – вере в Бога! Будьте сильными, тогда ваша вера укрепится для будущего!

Вновь наступила тишина, на площади даже не перешептывались, потому что народ ожидал чего-то подобного. Но на атом не может всезакончиться, говорили многие себе. У святого отца еще есть что сказать!

И точно, Папа Кустос вновь продолжил речь:

– «Если имею веру, могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто», – так сказано в Евангелии от Павла в «Первом послании к коринфянам». Потому и я люблю тех, кто отвернулся от меня, ибо я исполнен заботой о будущем Церкви и пойду тем путем, на который не решились раскольники. Шаг за шагом я буду двигаться к встрече и диалогу. Как говорят мусульмане: если гора не идет к Магомету, то Магомет должен идти к горе. Антипапа созывает всех кардиналов на собор в Неаполе. Я тоже отправлюсь на собор и очень надеюсь, что мне разрешат войти. Тогда я буду держать ответ перед теми, кто не закрыл свое сердце и уши. Я не знаю, смогу ли я вернуть на путь истинный раскольников, но моя вера в Бога останется непоколебима. – Выдержав паузу, понтифик протянул руки вперед и сказал: – Да благословит вас Господь!

Кустос исчез, и толпа на площади вышла из оцепенения. Одинокие аплодисменты прокатились по рядам, потом они усилились и наконец переросли в неистовое ликование, которое, по мнению Энрико, можно было сравнить с весельем на футбольном стадионе. Но он понимал, что люди приветствовали понтифика. Это была искренняя, воодушевляющая речь, и в ней было достаточно эмоций, чтобы наэлектризовать присутствующих журналистов. Одна женщина, которая стояла совсем рядом с камерой и быстро говорила свой текст в микрофон, обозначила решение понтифика ехать в Неаполь как обоюдоострое:

– Тем самым Кустос хочет продемонстрировать свою веру и любовь, но, возможно, трон под ним зашатается. Многие люди не поймут, почему легитимный понтифик едет к антипапе, а не наоборот. Говорят, что тем самым Кустос признает антипапу и Церковь истинной веры как равноправную.

– Это действительно так? – обратился Энрико к Александру. – Будут говорить, что понтифик принимает антипапу как равного? Разве это не посвящение для Луция?

– Конечно, некоторые будут рассматривать это именно так. Но что остается делать Кустосу? Ведь он сам только что сказал что, если гора не идет к Магомету, значит, Магомет пойдет к горе. Кто-то должен сделать первый шаг, иначе все останется как есть.

– И Церковь по-прежнему будет расколота, – добавил Энрико.

– Именно это и подвигло Папу на такой шаг. А сейчас нам нужно поторапливаться, нас ждет обед. Честно говоря, я уже немного проголодался.

– А я – нет. Завтрак в «Турнере» был сытным.

Возможно, Энрико сказал так потому, что от внутреннего напряжения у него совершенно не было аппетита. Но, в конце концов, его не каждый день приглашают в Ватикан на обед, а таинственность и многозначительность Александра еще больше подогревали интерес. Наверное, у Энрико сейчас было слишком много мыслей в голове. «Может быть, кто-то из старых знакомых Александра со времен его службы в швейцарской гвардии, какой-нибудь кардинал услышал обо мне и ему просто стало любопытно», – что-то в таком роде думал про себя Энрико.

Он пошел вслед за Александром к широкому входу, который открывал доступ в подлинные владения Ватикана. Гвардеец в роскошной униформе, стоявший у ворот, удивленно поднял брови, когда заметил Александра и Энрико.

– Привет, Вернер! – поздоровался Александр и указал на своего спутника. – Это господин Шрайбер из Германии. О нас должны были сообщить. Показывать тебе пропуск?

На лице гвардейца появилось извиняющееся выражение.

– Ты же знаешь предписания, Александр.

Александр вынул из внутреннего кармана свернутый листок и протянул солдату. Тот развернул его и с удивление прочитал.

– Выписан на самом верху, тогда, конечно, проходи А что у вас такого важного?

– Обед, – ответил Александр, забирая пропуск, и прошел вместе с Энрико мимо гвардейца. – Поговорим позже, Вернер.

Когда часовой остался позади, Энрико спросил:

– Старый приятель?

– Да, можно и так сказать.

– Кажется, вы хорошо знаете друг друга.

– Уже не так хорошо. Вернера Шардта и меня приняли в гвардию в одно и то же время.

Казалось, Александр не горит желанием рассказывать подробнее о своих бывших коллегах. Но Энрико недолго думал об этом, поскольку незнакомый мир Ватикана полностью завладел его вниманием.

– Без приглашения сюда, наверное, и не попадешь, – сказал он, оглядываясь по сторонам.

– Конечно. Но есть несколько трюков. Тебе как гражданину Германии позволено проходить на территорию Ватикана в любое время и без приглашения.

– Хочешь надо мной подшутить?

– Ни в коем случае. Пойдем, я покажу тебе кое-что. У нас еще есть немного времени.

Александр провел его к маленькой площади, оказавшейся кладбищем. На надгробиях, которые Энрико рассмотрел, подойдя поближе, стояли старые даты, и можно было прочитать лишь немецкие имена.

– Это Кампо-Санто-Тевтонико или, сокращенно, Кампо-Санто, – пояснил Александр. – Несмотря на то что кладбище находится в Ватикане, это экстратерриториальное место. – Он указал на стоящие рядом здания. – Это научная коллегия священнослужителей, которая вместе с кладбищем образовывает немецкий анклав. Управляет всем этим Высшее братство мучении Богоматери. Члены этого братства, а также других немецких религиозных орденов в Риме могут быть похоронены здесь как и все немецкоговорящие католики, приехавшие посетить Рим и умершие во время своего религиозного паломничества.

– Прекрасный трюк для того, чтобы попасть в Ватикан! – пошутил Энрико. – Значит, сначала нужно умереть?

– Ошибаешься. Если скажешь часовому, что ты немец и хочешь посетить Кампо-Санто, он тебя пропустит.

– Очень странно, тем более если принять во внимание тот факт, что Ватикан – такое закрытое государство.

– У каждого государства есть границы. Но ты прав, Энрико, очень многое в Ватикане покажется странным или, лучше сказать, непривычным длянепосвященного.

– Неудивительно, что «Мессаджеро» приняла тебя на работу как журналиста в Ватикане, ты все здесь знаешь.

– Во-первых, действительно так, а во-вторых, за меня словечко замолвила Елена.

Упоминание о Елене привело их беседу в тупик. Они пошли дальше, обогнули собор Святого Петра и наконец вошли в большое здание, которое охраняли гвардейцы.

– Неужели это дворец понтифика, с балкона которого он произносил речь? – удивленно спросил Энрико.

Александр лишь кивнул, провел его к лифту и показал лифтеру в строгой униформе приглашение. Они поднялись на четвертый этаж, и Энрико в очередной раз спросил себя: какой же высокопоставленный человек Ватикана хочет его видеть? Когда двери лифта раскрылись, их встретил высокий человек в черной сутане священника с белым воротничком. Его лицо запоминалось благодаря высоким скулам и узкому разрезу глаз.

– Дон Генри Луу, личный секретарь его святейшества, – представил его Александр. – А это – синьор Энрико Шрайбер из Германии, дон Луу.

Секретарь пожал руку Энрико.

– Добропожаловать в Апостольский дворец. Пойдемте, суптолько что подали. Это скромное блюдо, но я надеюсь, что вам понравится.

– Конечно, понравится, – ответил Энрико, потому что все остальное было бы просто невежливо. У него по-прежнему совершенно не было аппетита.

Онивошли в комнату, где две монахини накрывали стол на четыре персоны. Мужчина в белых одеждах стоял у окна и смотрел на улицу. Он обернулся, когда в комнату вошли трое посетителей. Это был понтифик.

– Снаружи собралось много народа, – произнес Кустос, глядя на Александра и Энрико. – Как прошло мое маленькое выступление?

– Очень хорошо, ваше святейшество, – заверил его Александр. – Вы наверняка слышали аплодисменты.

– Да, это меня очень порадовало. Это не тщеславие, конечно, просто я убедился, что вера людей все еще крепка. – После небольшой паузы Папа добавил: – Но, если честно, я все же немного тщеславен. В последние дни я редко слышал столько одобрения.

– Скоро все поправится, – выпалил Энрико, но кусать губы было уже поздно.

Кустос улыбнулся, что сделало его приятное лицо еще более симпатичным.

– Совершенно верно, синьор Шрайбер, очень верно сказано. Я рад, что вы приняли мое приглашение. С тех пор как вы прибыли в Италию, с вами произошли удивительные вещи. Я был бы очень рад, если бы вы рассказали мне о своих приключениях. – При этом он приглашающим жестом указал на стулья. А на столе уже стоял густой картофельный суп. Еще дотого как Энрико поднес первую ложку ко рту, у него вдруг проснулся аппетит.

Все смущение прошло, едва только понтифик заговорил с ним. У Кустоса был редкий дар привлекать и располагать к себе людей. То, что сейчас было заметно в узком кругу, он тоже проявил, общаясь недавно с толпой. Дон Луу, словно услышав слова Энрико, сказал:

– И все же я сомневаюсь, будет ли ваше решение относительно поездки в Неаполь правильным. У общественности может возникнуть впечатление, что вы признаете раскольников равными.

– А что мне еще остается делать? Главы Церкви истинной веры едва ли приедут к нам в Рим, да и меня вряд ли пригласят. У меня остается лишь один выход – поехать самому. Заявление было сделано публично, в присутствии прессы, и раскольники не смогут теперь его проигнорировать. Тогда все бы подумали, что они боятся дискуссии со мной.

– Нам следовало сначала установить контакты на нижнем уровне, – предложил Луу. – Тогда бы ожидания не были бы такими большими, а неудача не была бы такой болезненной.

– Но, Генри, разве вы не слышали, что я сказал до этого? – с искренним удивлением спросил понтифик. – Вам не стоит говорить о возможной неудаче, о ней даже думать нельзя. Думайте лучше об успехе. Вы же знаете, вера горы передвигает!

Луу слегка улыбнулся, видимо, слова понтифика его не убедили.

– Кроме того, нас вынудили принять быстрое решение, – продолжал Папа. – Время работает на антицерковь. Чем больше пройдет времени, тем больше у общественности закрепится мысль о существовании второй католической Церкви и второго Папы, так что для верующих это станет само собой разумеющимся. Нет, если мы хотим что-то сделать, это нужно делать сейчас! Монахини убрали суповые тарелки, подали овощную запеканку, а на десерт – шоколадный пудинг. Это была хорошая домашняя еда, и она пришлась Энрико по вкусу. Во время трапезы тема разговора поменялась: понтифик и его личный секретарь интересовались подробностями убийства в Марино. Этот случай очень огорчил их, и Кустос сказал:

– Кажется, недостаточно того, что наша Церковь раскололась, ко всем прочим несчастьям еще какой-то внешний враг убивает наших священников. Мы действительно живем во времена, когда пророчества сбываются.

– Может быть, эти два несчастья связаны друг с другом: раскол Церкви и убийства священников, – произнес Александр. – Две предыдущие жертвы работали в Ватикане. Возможно, Церкви истинной веры они чем-то очень мешали.

– А как же убитый священник из Марино? – спросил Луу.

– Он должен был умереть, потому что Джорджио Карлини что-то рассказал своему кузену.

– Звучит вполне правдоподобно, – задумчиво произнес Луу.

– А для меня – не очень, – вмешался Папа Кустос. – Пусть в Неаполе сидят раскольники, которые своими делами грешат перед всевышним, но я не верю, что они отъявленные убийцы. Да, они раскольники, но в первую очередь христиане, поэтому будут блюсти заповеди Господни.

– Большинство из них – да, – согласился Александр. – Но, может быть, среди них есть и те, для которых укрепление своей власти важнее, чем соблюдение заповедей.

– Да, возможно. – Кустос вздохнул и демонстративно отставил в сторону шоколадный пудинг. – Александр, вам следует обсудить свои предположения с доном Луу. Кроме того, он хотел вам сообщить нечто важное. Со своей стороны я буду рад совершить небольшую прогулку, полезную для пищеварения, по саду на крыше вместе с синьором Шрайбером.

– Охотно, – согласился Энрико, спрашивая себя, чем он заслужил такую честь. Очевидно, понтифик хотел поговорить с ним с глазу на глаз.

Они поднялись по маленькой лесенке на крышу, в сад, где росли высокие растения и даже небольшие деревья. В маленьком фонтане шныряли многочисленные золотые рыбки.

– Я принял этот сад у своего предшественника и не стал что-либо менять, – объяснил Кустос. – Отличная возможность во время работы ненадолго отвлечься и подышать свежим воздухом.