Текст книги "И нет преград…"

Глава 12

После захода солнца они устроили привал на поляне возле холодного быстрого ручья, бежавшего по скалистому ущелью. Сэм помыл, напоил и накормил лошадей, раскатал две походные постели и занялся приготовлением ужина, состоящего из бобов, бекона, кукурузных лепешек и кофе. Энни искупалась в ручье, расчесала и снова заплела в косу волосы, надела чистые джинсы и рубашку. Выстирав свою грязную одежду, она развесила ее сушиться на ветках низкорослых кедров.

Когда она вернулась на поляну, было уже темно. Дорогу ей освещал свет от костра. Сэм сидел на корточках перед огнем и помешивал бобы в дымящемся котелке. Он был без шляпы, в темных волосах играли отблески пламени, рубашка и джинсы плотно облегали стройное мускулистое тело. В ночном воздухе носились ароматы бекона и крепкого кофе.

Сэм поднял голову, и пульс Энни участился.

– Ты заметно посвежела, – бросил он. – Есть хочешь?

Положив маленький сверток на свою походную постель, Энни уселась перед костром.

– Конечно.

Он протянул ей кружку с холодной водой.

– Сейчас будет готово.

– Спасибо.

Вспомнив про свой ежевечерний ритуал, Энни взяла сумочку, достала противозачаточные таблетки и запила одну водой, потом подняла глаза и наткнулась на подозрительный взгляд Сэма.

– Что это ты проглотила? Энни убрала упаковку в сумочку.

– Таблетку.

Он сдвинул брови.

– Ты что больна?

– Нет. – Вдруг почувствовав обиду, она добавила: – Не волнуйся, это не цианистый калий. Да и руки у меня заживают. Так что на казнь я приеду в добром здравии и тебе не придется из-за меня задерживаться, охотник за головами.

Сэм хмуро взглянул на нее.

– Насчет этого я и не волновался.

Энни виновато отвела глаза. Напрасно она подумала, что Сэм перестал связывать ей руки из каких-то своих соображений. Как видно, им двигала искренняя забота о ней.

Он положил еду на тарелку и вместе с вилкой протянул ее Энни.

– Вот, держи.

– Спасибо. – Она пожевала бобы. – Вкусно.

– Это не отель «Виндзор» в Денвере, но есть можно. Заинтригованная, она спросила:

– Ты останавливаешься в этом отеле, когда бываешь в городе?

– У меня там забронированы апартаменты.

Энни засмеялась. Это было приятной неожиданностью.

– Значит, ты не совсем бродяга? И даже знаком с цивилизацией?

– Пожалуй, так, – пожал он плечами.

– Когда мы приедем в Сентрал-Сити? – небрежно поинтересовалась Энни.

Сэм поднял голову и оглядел темное ночное небо.

– Через неделю, если погода не подведет, – натянуто ответил он.

Энни с радостью услышала в его голосе напряженную нотку. Значит, ему не слишком приятно думать о том, что очень скоро ее казнят. Может быть, ей все-таки удастся его разжалобить? Главное – продолжать свою ненавязчивую атаку.

– Скажи мне, охотник за головами, давно ты гоняешься за бандитами? – кинула она «пробный шар».

– Вот уже двенадцать лет.

– И каких же преступников ты ловишь? Сэм почесал подбородок.

– Да разных… Грабителей поездов и банков, убийц, незаконных захватчиков чужих земельных участков и прочую шушеру. Работая на судью Паркера, я пере ловил уйму убийц, насильников, торговцев спиртным и конокрадов.

– Ты когда-нибудь с ним встречался?

– Конечно. Паркер – отличный парень, хоть и ярый методист. Однажды я ходил на церковную службу вместе с ним и его женой Мэри, а потом» они даже пригласили меня на воскресный обед.

– Почему же ты перестал на него работать? Сэм смущенно отвернулся.

– Паркер – хороший человек, но безжалостен к преступившим закон. Он вешает бандитов гроздьями. На это тяжело смотреть.

Энни печально усмехнулась.

– Да. Смертная казнь – зрелище не из приятных. Какое-то время они настороженно смотрели друг на друга. Наконец Сэм нарушил молчание.

– Я несколько лет ловил преступников для Паркера, а потом стал работать в Колорадо на судью Райчеса и шерифа округа Арапахо.

– Расскажи мне поподробней о своей работе в Колорадо.

– Однажды я поймал жулика, который разъезжал в фургоне по окрестностям Колорадо и продавал сотнями пузырьки с подслащенной водичкой, мороча голову доверчивой публике. Он утверждал, что это эликсир жизни – чудодейственное средство от всех болезней. Ну и гусь! Всю дорогу до Сентрал-Сити он развлекал меня рассказами о своих похождениях. Даже старик Райчес расчувствовался и приговорил его всего к двум неделям в окружной тюрьме.

Энни невольно улыбнулась. Особенно приятно ей было услышать, что судья Райчес не лишен снисходительности.

– Но большинство бандитов, которых ты ловил, наверное, не были такими симпатичными?

– Конечно. – Сэм прищурился. – Один из самых тяжелых случаев, с которыми мне доводилось сталкиваться, произошел в Скалистых горах недалеко от Колорадо-Сити. В то время я жил у своего старого друга, Бена Кентона, государственного судебного исполнителя, и помогал ему в расследовании. Нас вызвали в горную хижину старателя, и мы нашли там изуродованные трупы женщины и шести ее дочерей. Их зарезал глава семейства.

– Какой ужас! – вскричала Энни.

Сэм мрачно кивнул.

– Мы с Джимом погнались за безумцем и настигли его уже на территории Вайоминга. Бородатый старик утверждал, что ему явился Иисус и сказал, будто его жена и дочери нечисты и только их собственная кровь может очистить их от скверны. «Вы должны за них радоваться, – заявил нам убийца. – Они сейчас в раю».

– О Боже… – прошептала Энни. – Как по-твоему, почему он это сделал?

Сэм задумчиво смотрел в огонь. Где-то вдали завыл койот.

– Возможно, он просто спятил. Иногда горы и одиночество сводят людей с ума. Как бы то ни было, я сразу понял, что он общался не с Богом, а с сатаной. Нам стоило большого труда привезти его на суд живым, зато какое удовлетворение мы получили, увидев его на виселице!

Энни отхлебнула воды, сдерживая дрожь в руках.

– Ты убил многих людей, Сэм?

Его лицо сделалось напряженным.

– Не очень. Только тех, кто слишком буйно вел себя. Я предпочитаю привозить людей на суд живыми. К тому же покойники дурно пахнут.

Она побледнела.

Он быстро взглянул на нее.

– Прости, Энни, я не должен был этого говорить. Но такая уж у меня работа.

– Да, конечно! – взорвалась Энни. – Из-за твоей работы мне придется проститься с жизнью, хоть я и не совершила никакого преступления. Позволь мне кое-что тебе сказать, охотник за головами. Если ты ждешь от меня понимания, то я тебя в этом разочарую!

Он сердито сверкнул глазами и, отвернувшись, налил кофе в две кружки.

– Скольких женщин ты убил, Сэм? – вкрадчиво спросила Энни.

Он тяжело вздохнул и протянул ей кружку.

– Честно говоря, за все эти годы мне доводилось арестовывать не так уж много женщин. В основном это были проститутки, обокравшие своих клиентов. Я никогда не ловил женщину-убийцу.

– Значит, тебе не доставляет удовольствия мысль о том, что меня казнят?

– Конечно, нет, Энни.

Она замолчала, ковыряя вилкой остатки еды в тарелке.

– Чем ты еще занимаешься, помимо охоты на бандитов?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – проворчал он.

– А тебе нечего ответить?

– Что именно ты хочешь узнать?

Энни махнула рукой.

– Ну, должны же у тебя быть какие-то увлечения.

В его глазах загорелись веселые лучики.

– Ты имеешь в виду женщин?

Женщины! Разумеется, это первое, что пришло ему на ум.

– Да.

Он криво усмехнулся.

– Что ж, признаюсь, у меня было несколько женщин.

Она подняла бровь.

– И ни на одной из них тебе не хотелось жениться?

– Почти все мои романы очень быстро заканчивались.

– Тебе вполне хватало нескольких минут удовольствия на втором этаже салуна?

Сэм сверкнул глазами.

– Я не настолько распутен.

– Но у тебя нет женщины, которая была бы тебе по-настоящему дорога. Я права?

Он долго и задумчиво смотрел в усыпанное звездами небо.

– Я не могу позволить себе такую женщину, – наконец признался он.

– Вот как?

Сэм тяжело вздохнул.

– Жизнь охотника за головами беспокойна и, как правило, коротка. Может быть, когда-нибудь мне и захочется обзавестись женой и сыном, продолжателем рода, но моя спутница должна быть покорной женщиной и не возражать против моих частых отлучек из дома.

– Значит, ты не хотел бы такую своевольную жену, как я? Сэм многозначительно усмехнулся.

– Все зависит от того, милая, что понимать под словом «хотел». Но ты права: в моей семье главой буду я. Женщина должна знать свое место.

Энни задохнулась от возмущения.

– Ты законченный ретроград! И как только я могла купится на миф о герое с Дикого Запада? Мне-то всегда казалось, что сильному мужчине нужна сильная женщина. Но это слишком большая угроза для твоего тщеславия, не так ли, ковбой? Ты не желаешь видеть рядом с собой равноправную подругу жизни. Тебе подавай бесхарактерную рабыню, которая бы хранила семейный очаг, пока ты будешь развлекаться на стороне. Сэм зловеще сдвинул брови.

– Я не говорю, что моя жена должна быть бесхарактерной. Но она должна быть женственной и покорной, как моя мама. – Взгляд его смягчился. – Мы с сестрой всегда могли на нее положиться, в то время как наш отец играл в карты, пьянствовал и волочился за юбками. – Он бросил на Энни пламенный взгляд. – Если ты думаешь, что она была слабой женщиной, то ты глубоко ошибаешься, сестренка.

– Я не спорю. Жизнь твоей мамы достойна восхищения, – поспешила заверить его Энни, – тем более что у нее были все основания гоняться за твоим отцом с дробовиком. Но можно ли назвать твоего отца порядочным человеком? Он полностью вытеснил жену из своего мира, гулял в свое удовольствие, а она одна растила детей и защищала их от всех напастей. Где же здесь справедливость?

– Конечно, мой отец поступал нечестно по отношению к моей маме, – согласился Сэм. – Но удел любой порядочной женщины – поддерживать мужа и растить детей.

Энни швырнула в него веткой.

– Ну ладно, хватит!

Он успешно отбился от метательного снаряда.

– Это библейская истина. Если же какая-то женщина думает иначе, значит, она искусительница и распутница.

– Ты имеешь в виду меня? – огрызнулась Энни.

– Конечно. Ведь ты и впрямь искусительница.

– А ты подлый лицемер! Неужели ты не понимаешь, что ты ничуть не лучше своего отца? У тебя небось в каждом городе по женщине?

Сэм поднял кулак и с жаром заговорил:

– Я совсем не такой, как мой отец. Я зарабатываю на жизнь честным трудом, служу закону. И моей жене придется смириться с моим кочевым образом жизни, Зато я вес буду обеспечивать ее и наших детей.

– О, да ты просто мистер Совершенство!

– Не ты ли сама сказала, что я живу по законам кодекса чести? – процедил он сквозь зубы.

Их горящие взгляды на мгновение встретились.

– Ты прав, – кивнула Энни, со звоном отставляя в сторону свою пустую посуду. – Ты действительно совсем не такой, как твой отец. И все же если ты будешь надолго уезжать от жены…

– Что тогда? – подначил ее Сэм.

Энни покраснела, но не отвела от него взгляда.

– Мужчина с такими сильными инстинктами, как у тебя… В его глазах сверкнуло нечто очень чувственное и опасное.

– Что ты знаешь о моих инстинктах, женщина?

Энни вздрогнула. Пожалуй, она перегнула палку. Ее непреодолимо тянуло к этому мужчине, и она боялась потерять голову.

– Кажется, пора ложиться спать, – пробормотала она, смущенно отводя глаза.

Сэм схватил ее за руку.

– Я спрашиваю: что ты о них знаешь? Его прикосновение обжигало.

– Ничего, – прошептала она, сглотнув. ^ Сэм засмеялся.

– Отлично! Ты нарочно меня искушаешь? Энни слегка растерялась.

– Я пытаюсь до тебя достучаться! Он молча улыбнулся.

Она твердо посмотрела ему в глаза, стараясь сдержать бившую ее дрожь.

– Сэм, пожалуйста, отпусти мою руку. Я устала и хочу спать.

Он тут же отпустил Энни, но когда она встала, подошел ближе, обнял ее за талию и привлек к себе. Она безуспешно попыталась увернуться. Он обхватил ее лицо своими большими натруженными руками.

Энни замерла, очарованная его проникновенным взглядом. Сердце ее гулко колотилось под ребрами. О Боже, быть беде!

– Пожалуйста, не надо, Сэм… – в отчаянии прошептала она.

В ответ он нагнулся и легко коснулся губами ее губ. Энни дернулась, словно дотронулась до огня.

– Ты искушаешь меня, Энни!

Она не поняла, кто из них совершил следующее движение, только почувствовала, что внутри у нее все взорвалось. Поцелуй Сэма был ошеломляюще дерзким и страстным. Энни накрыло душной лавиной желания. Возбужденная и ликующая, она прильнула к нему всем телом.

Сэм проворно расплел ее косу. Она инстинктивно тряхнула головой, и золотистые локоны рассыпались по плечам. Он припал к ним губами. Этот невероятно чувственный жест наполнил сердце Энни мучительной нежностью.

– Ты сводишь меня с ума, – прохрипел он, водя своими длинными теплыми пальцами по ее волосам. – Я просто теряюсь от взгляда твоих огромных голубых глаз. Тебе стоит только захотеть, милая, и я растоплю тебя в огне своей страсти.

Энни хотела ответить отказом… но какой в этом смысл, если ее голодное тело уже проиграло эту схватку? Сэм опять поцеловал ее, и она почувствовала, что он тоже изнывает от желания. А потом они вдруг оказались на земле, крепко обнявшись. Его горячее сильное тело и мужской запах лишали ее последних сил. Господи, помоги!

Неожиданно прервав поцелуй, Сэм прошелся губами по ее щеке и накрыл ладонью грудь, лаская сосок сквозь тонкую ткань сорочки. Желание Энни переросло в лихорадку.

На этот раз она сама поцеловала Сэма, жадно овладев его губами и языком. Он повернулся и положил ее на себя, поглаживая и задирая на ней рубашку.

Когда его влажные губы сомкнулись на ее соске, Энни блаженно всхлипнула и начала извиваться всем телом.

Наконец он зарылся лицом в ложбинку на ее груди, натирая щетиной нежную кожу.

– О Боже, какая ты мягкая, какая сладкая! – прохрипел он.

Сэм уложил ее спиной на землю и принялся расстегивать ей джинсы. Энни сгорала от нетерпения и старалась не прислушиваться к далекому внутреннему голосу, умолявшему ее не совершать этой ошибки. Она потянулась к застежке на джинсах Сэма, но внезапно он перехватил ее руку. Его тело напряглось, дыхание сделалось трудным и прерывистым.

– Черт возьми! – выругался он.

– В чем дело, Сэм?

Он скатился с нее, сел и запустил пальцы в волосы. У него был вид человека, который испытывает страшные муки. На шее и висках вздулись вены.

– Не знаю, что на меня нашло, – пробормотал он. – Я не могу этого сделать.

Крайне разочарованная, Энни села рядом с ним.

– Но почему? Ты же не женщина, чтобы стесняться! Сэм протянул руку, вытащил из ее волос маленькую веточку и судорожно вздохнул.

– Я попал в трудное положение. Мой отец назвал бы это непреодолимым соблазном, а дед – нравственной дилеммой. Я не могу переспать с тобой, а потом отправить тебя в Сентрал-Сити на казнь. И что хуже всего, мне кажется, ты сама прекрасно это осознаешь и именно на это рассчитываешь.

Охваченная негодованием, Энни толкнула его в плечо.

– Какая неслыханная наглость! По-моему, ты только что назвал меня шлюхой, Сэм Ноубл.

– Нет!

– Да! Ты сказал, что я пытаюсь продать свое тело в обмен на свободу, верно? Но если я так жестока, почему же тогда я не застрелила тебя вчера ночью в гостинице? Ведь у меня была такая возможность!

По лицу Сэма пробежала тень страдания. Подбородок его дрожал, во взгляде была боль.

– Ну, Сэм, что же ты молчишь? Неужели тебе не приходило в голову, что я тоже увлеклась тобой? Что женщины могут быть такими же страстными, как и мужчины?

Он вскочил на ноги.

– Пора спать. Завтра у нас долгий путь. Энни встала перед ним, вскинув голову.

– Правильно, будь как все мужчины! Если не можешь победить в споре, просто наступи на горло своим чувствам и спрячь голову под крыло.

Сэм в досаде отмахнулся.

– Чего ты хочешь, Энни? Чтобы я извинился? Хорошо, я вел себя как негодяй. Ну, теперь довольна?

– Да, конечно. Теперь я вижу, что ты просто безжалостный служака, для которого самое главное – денежное вознаграждение.

– Ты же знаешь, Энни: я выполняю свою работу…

– О, это только предлог!

– Какой еще предлог?

– Испокон века многие мужчины прикрывали свои дурные поступки щитом долга: мол, они выполняли приказы, когда слепо служили ложным идеалам – делали то, что им говорили, ни о чем не спрашивая и даже не думая о том, не совершают ли они ошибки.

Сэм растерянно молчал. Энни вздохнула.

– Знаешь, Сэм Ноубл, я весь день пыталась тебя понять. А вот ты ничего не спросил обо мне.

Он поспешно отвел глаза.

– Если я лучше тебя узнаю, это не облегчит моей задачи. На глаза Энни навернулись слезы.

– И когда ты меня целовал, тебе тоже было не по себе? Он с сокрушенным видом тронул ее за руку.

– Конечно.

Она сбросила его руку.

– Конечно! Ты не хочешь ко мне прислушиваться, потому что боишься стать терпимей.

Он удивился.

– Терпимей к чему? Энни, ведь это твой портрет был на объявлении о розыске!

– Черт возьми, ты прямо как заезженная пластинка! – Энни сердито отошла, порылась в сумке и вернулась к Сэму, протягивая ему свои водительские права. – На, смотри!

Он не глядя отпихнул карточку.

– Я уже сказал, что меня не интересует содержимое твоей сумки!

– Нет, ты все-таки посмотри! После того, что между нами было, ты должен сделать для меня хотя бы это!

Покраснев, он взглянул на пластиковую карточку и тихо застонал, как будто его ударили под дых.

– О Боже! Что это? Здесь твое изображение – в цвете!

– Смотри внимательнее! – приказала она. Сэм ошеломленно покачал головой:

– Но этого не может быть!

– Тогда почему же она у тебя в руках? Я сказала: смотри внимательнее!

Сэм уставился в карточку. Лицо его стало мрачнее тучи.

– «Техасский отдел министерства государственной безопасности»? «Срок действия истекает в 1998 году»? – Он замолчал и провел пальцем по гладкой поверхности. – Из чего это сделано, черт возьми?

– Из такого материала, которого ты никогда не видел. Он называется «пластик». У меня есть еще кредитные карточки, полисы социального и медицинского страхования…

С каменным лицом Сэм швырнул ей водительские права, словно они обжигали ему пальцы.

– Это явный обман.

Энни от бессилия хотелось топать ногами.

– Никакого обмана! Просто ты упрям и глуп, как осел! Сэм быстро заморгал, пряча свое раздражение.

– Убери эту ерунду! – проворчал он. – Если я еще раз ее увижу – клянусь, я брошу твою сумку в огонь!

Мысленно выругавшись, Энни сунула карточку и бумажник обратно в сумку, забралась в свою походную постель и повернулась к Сэму спиной.

Сэм долго сидел, глядя в костер. Что происходит, черт побери? Почему он никак не может понять, что за человек эта Энни? И почему ему все время так хочется ее обнять? Даже сейчас он томится по ней, все еще ощущая вкус ее горячих бархатных губ, аромат ее волос, Тяжелым шелком струившихся по его рукам.

Она спрашивала, не нашел ли он такую женщину, которая была бы ему по-настоящему дорога. Кажется, теперь нашел, и это его не на шутку пугало.

А что, если она не лжет? Сэм еще никогда не видел пластиковых карточек. И цветных изображений тоже.

Но если все это правда, значит, она действительно прибыла из другого века. Как такое могло случиться? И самое страшное: если она честна, значит, он ошибся – ужасно ошибся. Вместо того чтобы арестовать убийцу, он похитил невинную женщину… и нарушил собственный кодекс чести! Его гордость восставала при мысли об этом.

Сэм провел пальцами по волосам и застонал. У него раскалывалась голова. Разумеется, Энни говорила невозможные вещи. Он уставился ей в спину, потом взглянул на сумку, которая лежала рядом с ней. Ему хотелось схватить этот ведьмин мешок и узнать все секреты, которые там хранились. Но не меньше ему хотелось избавиться от этого ужасного предмета – бросить его в костер и больше никогда не видеть.

Что же делать? Сэм совсем растерялся. Эта женщина имела над ним какую-то странную, почти колдовскую власть. Кто же она – опытная мошенница и дерзкая соблазнительница или просто жертва его ошибочного профессионального рвения?

Глава 13

Наутро они снова двинулись на запад по изрезанной колеями дороге. Энни замечала признаки постепенно вторгающейся цивилизации. Они пересекли скотоводческое ранчо, на котором стояла походная кухня. Часть погонщиков завтракали, а другие уже объезжали пастбище и окружали коров лонгхорнской породы. Встретился им и большой грузовой фургон, груженный мешками с зерном, и упряжка из восьми быков.

Погода оставалась прохладной, но Энни было жарко от собственных мыслей. Всякий раз, как она смотрела на Сэма, молча ехавшего рядом с ней, ей вспоминался вчерашний вечер. А ведь она чуть было не отдалась мужчине, который вез ее на смерть!

Порой Сэм Ноубл доводил ее до бешенства, однако она не могла устоять перед его невероятной сексуальностью. Ее желание росло с каждым днем. Казалось, между ними существует некая мистическая связь. Эту связь, наверное, и уловил шайеннский юродивый, подсказавший Сэму, где ее искать. Но почему за ней приехал именно Сэм? Было ли это Божественным провидением или она прибыла сюда только затем, чтобы помочь своей прапрабабушке?

Испытывая столь сильное влечение к Сэму, Энни не могла смириться с тем, что вчера вечером он прервал их ласки. По его словам, он не мог переспать с женщиной, а потом отправить ее на казнь. Благородство, доведенное до абсурда! Он, не колеблясь, возьмет награду за ее голову, но нельзя же соблазнять арестантку!

Однако в глубине души Энни невольно восхищалась цельностью натуры Сэма Ноубла, который не хотел пользоваться беззащитностью обреченной на казнь пленницы. Разумеется, раскрыв перед ней свою уязвимость, он сильно навредил самому себе.

Как далеко она пойдет в своем стремлении победить? Энни беспокойно поежилась в седле и медленно покачала головой. Ей очень бы хотелось переманить Сэма на свою сторону, но продать свое тело ради свободы? Нет, до этого она не опустится!

Около полудня они подъехали к бурному горному ручью и уже собирались переправиться на другую сторону, как вдруг заметили семью переселенцев, которая остановила свой запряженный мулом фургон под раскидистыми ветвями большого тополя. Женщина в длинном ситцевом платье цвета мускатного ореха и широкополой шляпе раскатывала тесто на откинутой и посыпанной мукой дверце фургона, а мужчина разводил костер под железной треногой. Четверо детей – девочки-двойняшки лет четырех и два мальчика постарше – собрались на опушке тополиной рощи, крича во все горло:

– Эразм! Эразм!

Сэм вопросительно взглянул на Энни, и они остановили своих лошадей. Увидев их, глава семейства отряхнул руки и встал. Это был высокий сухопарый мужчина с глубоко посаженными карими глазами, сверкавшими на костлявом лице, с длинной черной бородой и в черной шляпе.

– Вам чем-то помочь, ребята? – спросил он низким голосом с акцентом первых западных поселенцев.

Сэм спешился и протянул руку Энни.

– Похоже, помощь нужна не нам, а вашим детишкам.

– Этот проклятый кот опять залез на дерево, – проворчал мужчина. – Я говорил им, что это злобная тварь и что ее вообще не стоит спасать. – Он подошел ближе. – Меня зовут Неемия Купер. Преподобный отец Купер из прихода южных баптистов. Вон там – моя жена, Миртл Рут. Под деревом – нагни дети: сыновья Эзра и Мика и двойняшки Мэри и Маргарет.

– Очень приятно, – сказал Сэм, пожимая мужчине руку. – Меня зовут Сэм Ноубл, а это – Ро… то есть Энни Диллон.

Священник приподнял шляпу, приветствуя Энни.

– Рад познакомиться, мэм.

– Я тоже, преподобный отец, – отозвалась она.

Неемия Купер строго взглянул на Сэма.

– Вы путешествуете вдвоем, тогда как ваши отношения не освящены таинством брака?

Сэм и Энни переглянулись, пряча улыбки.

– Видите ли, – объяснил Сэм, – я везу эту даму в Сентрал-Сити. Ей… э-э… надо прибыть туда как можно скорей, а одна она ехать не может.

Преподобный отец нахмурился.

– Но это же неприлично! В Библии сказано: «Не прелюбодействуй». Иначе твоя душа погибнет.

Сэм подмигнул Энни.

– Да, но еще там сказано: «Благословен тот, кто сумел преодолеть искушение».

Неемия Купер прищурился.

– Ты учил Писание, сын мой?

– Мой дед был пастором, – с гордостью сообщил Сэм. Жена священника подошла к ним и толкнула мужа локтем в бок.

– Тебе не кажется, что нам следует проявить гостеприимство по отношению к нашим новым знакомым?

Священник недовольно сдвинул брови.

– Я предпочитаю отрывок из Нового Завета, где говорится о том, что Господь осудит прелюбодеев. – Он опять с негодованием посмотрел на Энни и Сэма.

– Ну будет тебе, Неемия! – одернула его Миртл Рут. Между тем дети продолжали звать беглого кота. Сэм усмехнулся.

– Ну что ж, преподобный отец, мы с вами щегольнули своим знанием Библии, а теперь надо помочь вашим ребятишкам снять с дерева их любимца.

Священник взглянул на детей и покачал головой.

– Этот Эразм – сущий грешник! В нем нет ничего святого. От него столько же бед, сколько было в Силвер-Плум, когда небеса навлекли проклятие на нашу тамошнюю паству.

– Если не ошибаюсь, Силвер-Плум пострадал от страшного пожара в ноябре прошлого года? – спросил Сэм. – Это счастье, что вы остались живы.

– Слава Богу, когда разыгралась эта трагедия, вся наша семья была на религиозном собрании в Джорджтауне, – объяснила Миртл Рут.

– Вернувшись, мы увидели, что наш дом и церковь сгорели дотла, – печально закончил Неемия.

– Какой ужас! – воскликнула Энни. – Хорошо хоть, вы сами не пострадали.

– Да, мы благодарим за это Господа, – с чувством сказала Миртл Рут. – С тех пор мы поселились у моих родителей на территории Нью-Мексико. – Она взглянула на мужа, лицо ее просияло. – А сейчас Неемию пригласили проповедовать слово Божье добрым людям в Грили.

– Им очень повезло, – кивнул Сэм, сдержанно улыбнувшись.

– Послушайте, – энергично предложила Миртл Рут, – почему бы вам не пообедать вместе с нами?

– Нет-нет, мы не хотим навязываться, – возразил Сэм.

– Христианский долг не позволит нам отпустить вас в дальнейший путь голодными, – ханжески вставил преподобный отец.

Сэм взглянул на Энни. Она сморщила носик.

– Большое спасибо. – Сэм поблагодарил священника и добавил, обернувшись к Миртл Рут: – Только прошу вас, мэм, кое в чем нам помочь.

– Конечно, помогу, если это в моих силах.

– Видите ли, в моих седельных сумках завалялся лишний фунт кофе. Когда мы приедем в Сентрал-Сити, его придется выбросить. Вы не могли бы избавить нас от этой ненужной поклажи?

Глаза женщины загорелись радостью.

– С удовольствием! Видите ли, мы не можем себе позволить… – Женщина густо покраснела, поймав на себе суровый взгляд мужа. – Я хотела сказать, что у нас как раз кончается кофе.

– Считайте это нашим взносом к обеду, – любезно отозвался Сэм.

Сложив ладони рупором, Миртл Рут крикнула:

– Дети, идите сюда! У нас гости. Помогите мне приготовить жареный хлеб.

Четверо малышей подбежали к родителям. Энни увидела, какие они прелестные: мальчики с веснушчатыми личиками и сверкающими карими глазками, одетые в широкие домотканые рубашки, и девочки-двойняшки с милыми розовыми щечками и черными курчавыми волосами, одетые в ситцевые платьица того же цвета, что и у мамы.

– Но, мама, – возразил старший сын, – Эразм не хочет слезать с дерева!

– Ничего, слезет, когда почует запах моего рагу, – мудро заметила Миртл Рут.

– А не слезет – так пусть сидит, раскаивается в своих дурных деяниях, – добавил отец.

Дети хором выразили свое возмущение. Они подпрыгивали на месте, цеплялись за одежду родителей и разочарованно ныли, взглядами умоляя помочь.

Но Неемия и Миртл Рут оставались непреклонными. Тогда одна девочка подбежала к Сэму, потянула его за рукав и жалобно произнесла:

– Мистер, вы такой большой и сильный! Пожалуйста, спасите Эразма!

Энни с улыбкой следила за происходящим. Сэм усмехнулся:

– Конечно, милая. Я просто ждал, когда меня попросит об этом симпатичная барышня. – Дети радостно засмеялись, а Сэм повернулся к их отцу. – Вы не возражаете, сэр?

– Делайте что хотите, – махнул рукой преподобный отец. – Дуракам закон не писан.

Сэм тряхнул головой.

– Ну, дети, идемте!

Малыши издали громкий клич и потащили Сэма к дереву.

– Простите, я тоже хочу пойти с ними, – сказала Энни Куперам и поспешила вслед за шумной компанией.

Когда она догнала Сэма, он уже стоял задрав голову и смотрел наверх. Лицо его казалось озадаченным. На ветке, футах в пяти от земли, сидел тощий серо-коричневый зверек. «Кот» злобно шипел на Сэма и показывал острые когти.

– О Боже! – прошептала Энни. – Это же, кажется…

– Черт побери! – буркнул Сэм в ответ. – Ну конечно, это рысь!

Энни нахмурилась, продолжая разглядывать гибкого пятнистого рысенка. Он был ненамного крупнее взрослой домашней кошки, но острая свирепая мордочка и большие злые глаза выдавали в нем хищного зверя.

– У него не слишком веселый вид, – пробормотала Энни.

– Да уж, – отозвался Сэм. – В жизни не видел такого гадкого зверя! Я предпочел бы спасать древесную кошечку.

– Кого? – не поняла Энни.

– Скунса.

– Ш-ш-ш! – предупредила она, покосившись на малышей. – Дети услышат.

Сэм обернулся к детям.

– Не волнуйтесь, ребята! Мы его достанем.

– Он просто напуган, мистер, – сказала одна из девочек. Ее хорошенькое личико было встревоженным. – А вообще-то он очень милый.

– Конечно, солнышко, я так и понял, – серьезно заверил ее Сэм, в то время как рысь издала леденящее душу рычание. – Все будет хорошо. Я умею укрощать диких кошек.

Энни, которой последняя фраза показалась двусмысленной, игриво пнула его ногой в голень.

Смерив ее укоризненным взглядом, Сэм вновь сосредоточился на решении насущной задачи.

– Где вы его взяли, ребята?

– Нашли в горах рядом с бабушкиным домом в Нью-Мексико. Он сидел в снегу, совсем маленький и голодный, – объяснил старший мальчик. – Папа сказал, что это грешное существо должно быть… уничтожено… но мама не захотела даже слышать об этом.

– Добрая мама, – пробормотал Сэм и посмотрел на Энни. – Ну что ж, я полез!

Взглянув на дерево, Энни поморщилась.

– Ты думаешь, рысенок подаст тебе лапу? Он же дикий, Сэм!

Энни вдруг почувствовала, как кто-то тянет ее за рубашку.

– Мисс, он совсем ручной, – возразила вторая девочка. – Он мурлычет, когда мы с сестрой его гладим, и ест прямо из рук.

– Спасибо, будем иметь это в виду, – отозвалась Энни, затем обернулась к Сэму. – Как только ты начнешь подниматься на дерево, он убежит.

– Ты так хорошо знаешь рысьи повадки? – с издевкой спросил он.

Энни досадливо отмахнулась.

– Мне доводилось иметь дело с разными животными, а кроме того, у меня еще есть голова на плечах. Высота этого дерева – пятьдесят футов, и рысенок в конце концов заберется на самый верх. Ты же не Тарзан!

– Какой еще Тарзан? – удивился Сэм.

– Король джунглей.

Его губы скривились в усмешке.

– Я и не говорю, что это будет легко, но я обещал детям его достать. А обещания надо выполнять. Когда я был маленьким, мой отец не всегда держал свое слово. Я не хочу быть таким, как он.

Энни улыбнулась. Сэм все больше нравился ей, хотя его стремление всегда держать свое слово означало, что он, несмотря ни на что, отдаст ее в руки правосудия.