Текст книги "Предсказание"

Глава 27

Туман еще колыхался над городом, заполняя его своим бесформенным телом. Разумеется, он должен был давно уже испариться, нормальный питерский туман недолговечен. Да и ни одна радиостанция города не предсказывала в этот день ничего похожего. И теперь они были вынуждены лишь констатировать неизбежное. Но туман был отнюдь не атмосферным явлением, а являлся всего лишь следствием самой обыкновенной магии, к силам которой были вынуждены прибегнуть организаторы совета, дабы не потревожить покой мирных жителей.

Не то, чтобы судьбы простых смертных очень уж сильно тревожили вечных представителей этого мира. Древние боги Египта так и вовсе предлагали усыпить весь город, направив на него сонные болотные испарения, но защитники выразили решительный протест, и теперь участники Совета скрывались от несчастных налогоплательщиков за пеленой тумана.

Они уже решили вопросы размещения новоприбывших, а также постановки на довольствие и маршрутов продвижения по городу в период подготовки к мистерии.

Из-за того, что большинство прибывших богов и духов не имели возможности или просто не желали поменять свой экстравагантный облик на обличив современного человека, было окончательно решено проводить мистерию во время ставшего стараниями венецианского десанта ежегодным Питерского карнавала – мероприятия абсолютно чуждого Петербургу, но необходимого для того, чтобы в нужный момент гости могли затеряться в толпе.

В ожидании последнего дня интенсивно проводилась психологическая подготовка населения, имеющая целью настолько сдвинуть традиционные критерии понятий «возможно – невозможно», чтобы явление экстравагантных богов воспринималось уже как норма. Художники, актеры, музыканты активно работали на эту идею, не подозревая истинных мотивов своей деятельности. За последние несколько лет на город был свален огромный поток фантастической литературы, в буквальном смысле слова, неизвестно откуда, так как адреса издательств, указанных на книгах на поверку почти всегда оказывались фиктивными. Естественно, что их издавали посвященные. Гей-культура прямо приучала обывателей к нестандартному внешнему облику человека, ту же цель преследовали модельеры и визажисты, консультируемые при подготовке коллекций в других измерениях. Центры нетрадиционной медицины успешно осуществляли кодировку уже на энергетическом уровне. Некоторые клиники успешно практиковали проведение операций по замене пола, так как многие из теперь прибывших были двуполыми, либо меняли пол как перчатки.

Вообще, город с честью готовился к предстоящей мистерии. Так, Выборгскую линию метрополитена пришлось спешно разорвать, потому что подземным жителям был срочно нужен проезд для доставки своих грузов. Кстати, из-за их бурной деятельности полы на станциях все-таки получили разную температуру. Что пока было, правда, замечено лишь просящими подаяния нищими и парой-тройкой свихнувшихся уфологов. Из-за все тех же подземных жителей пришлось запретить на станциях метрополитена игру на музыкальных инструментах, так как возникающая при этом частота вибраций раздражала тонкий слух титанов[16]16
  Титаны – боги первого поколения, рожденные от брака земли Геи и неба Урана; их шесть братьев (Гиперион, Иапет, Кой, Крий, Крон, Океан) и шесть сестер-титанид (Мнемосина, Рея, Тейя, Тефида, Феба, Фемида), вступивших в брак между собой и породивших новое поколение титанов: Прометей, Гелиос, музы, Лето и других. Имя «титаны», связанное, возможно, с солнечным жаром или владычеством, до греческого происхождения.


[Закрыть]. Для удобства в расположении оперативной информации по городу, и в частности в метрополитене, была использована постоянно меняющаяся реклама.

Для большей солидности Шлиман прочел напечатанный на принтере «Отчет о размещении знаков предстоящей мистерии в метрополитене», знаки ставились преимущественно на фонарях балюстрады. Идея была проста, как все гениальное. На некоторых станциях фонари нумеровались сверху вниз, на других снизу вверх. Что являлось особым знаком, указывающим на место проведения Совета и предстоящей мистерии. На некоторые фонари уже после нумерации наносились дополнительные знаки: ими могли стать наклейки или следы, оставленные краской. Информацию следовало считывать, руководствуясь картами Таро и Египетской «Книгой мертвых», минуя советы Тибетской, приравненной по такому случаю к популярной литературе.

Произнеся речь, Шлиман ответил на несколько мало относящихся к делу вопросов. Высшие существа вообще привыкли, что их донимают темами, касающимися далекой от них жизни, быта, вложения акций, то есть чего угодно, но только не сфер их непосредственного влияния. Поэтому, когда им удается поговорить с кем-то, в отместку или просто так они предпочитают рассуждать на темы никак не относящиеся к сути проблемы.

Так вот, Шлиман как раз отвечал на один из таких пространных вопросов, как вдруг взору собравшихся предстал весьма запыхавшийся и напуганный сын Агасфера.

– Беда! – выпалил он и упал на грудь своего отца. – Все пропало, Питер похищен!

– Питер? – спросила Венера, красиво изгибая свои изумительные брови. – Извините, в каком смысле?

Следуя за ее выразительным взглядом, неизвестно откуда взявшийся ветер, приподнял пелену тумана, показывая никуда не девшиеся за время проведения совета дома.

– Да не этот Питер. Город, слава Богу… – он кашлянул и осекся, – богам, слава богам, стоит, и, будем надеяться, благодаря мистерии еще постоит. Питер пропал!

– Ты имеешь в виду? – Агасфер встряхнул его. – Каким образом?! Кто похитил?!

– Ольга Дан, – старик горестно опустился на подставленный ему медный треножник. – Сегодня я должен был встретиться с этой экстравагантной дамой. И, как ты и велел, сообщить ей о Копье Власти, которое она по незнанию передала нашим врагам.

– И?..

– И она захватила Питера и Ладу.

– После сообщения о Копье Власти? – Агасфер окинул собрание вопрошающим о божественной мудрости взглядом. Но высшие существа молчали, так же ничего не понимая и предоставляя событиям разворачиваться своим чередом.

– Нет. После того, как я рассказал ей о том, что кто – то из Дан является избранным, и…

– И она отнесла это, разумеется, на свой счет, – помог ему Шлиман.

– Ну да. Я рассказал ей о том, что мы планировали устроить свадьбу, на которой Питер будет обвенчан с Софией, мудростью. Поведал ей про легенды про то, что Софья или София – премудрость Господа, была отдельным предметом рассмотрения в богословской системе гностической секты валентиниан.

Услышав это, представители масонской делегации довольно закивали головами. Подготовка алхимической свадьбы была поручена в основном им.

– … Согласно этой теории, – как ни в чем не бывало продолжал несчастный старик, – София как бы олицетворяет собой мистическую супругу Бога и его соучастницу в сотворении мира, а также мистическую супругу человека, с которым она вступает в брак для его спасения. Надеюсь, я правильно излагаю? – он посмотрел на шушукающихся о чем-то справа от себя тамплиеров, и, дождавшись их молчаливого одобрения, продолжил:

– Таким образом, София может считаться некой промежуточной субстанцией между Богом и сотворенным им миром.

– Иными словами, ты, старый пень, сначала приподнял Дан, сунув ей под нос предсказание, как бы наделяющее ее властью, а потом дал ей четкий план действия, вздыхая и плача о том, что теперь, когда Питер влюбился не в ту женщину, вся мистерия стоит под угрозой? Я правильно излагаю? – глаза Агасфера метали молнии, он бросился к дрожащему старику, и, наверное, вышиб бы из него дух, если бы между ними не возникли вездесущие тамплиеры. В ту же секунду Шлиман вынул из кармана мобильник и отдал несколько коротких приказаний невидимому оппоненту.

– Если я правильно понял, – наконец оторвался он от трубки и с нескрываемым сожалением посмотрел на скорчившегося у ног рыцарей храма старика, – Ольга увезла Питера и Ладу в одну из своих подпольных штаб-квартир. Я только что разговаривал с Сергеем, думаю, что это не трудно остановить. Во всяком случае, Ольгу можно убедить сосредоточить свои немереные силы на нахождении и возвращении Копья, а женится он несколько позже, и, естественно под нашим непосредственным присмотром. Так что не вижу причин паниковать.

– Простите, – в центр собрания, блистая идеальными формами, вышла Венера. – Питер женится, это я поняла, но, извините, на ком? Уважаемые рыцари прочат ему в супруги никому не известную Софию, в то время, как сам он любит Ладу Дан. И мои симпатии тут целиком и полностью на стороне последней. – Она повернулась, чтобы высокое собрание могло восторгаться ею со всех сторон, и, достаточно наслушавшись музыки вожделенных стонов, страстных бормотаний, клятв и стихов, продолжила:

– Бог есть любовь! Я правильно поняла?

Ей ответил хор восторженного мычания. – А значит, пусть решает любовь – мы не вправе вмешиваться в дела Питера, так как сердце его овеяно божественным дыханием, то есть любовью. Пусть Питер делает свой выбор по велению сердца, а мы, – она снова развернулась на сто восемьдесят градусов, обводя изящной ручкой благородное собрание. – А мы благословим этот союз, делая его законным и единственно правильным.

Покачивая бедрами, Венера заняла свое место на убранном цветами и шелками троне, где ее уже встречали трубадуры и обожающие ее рыцари.

– Но мы не можем вот так взять и отбросить миф о Софии! – не унимался сын Агасфера – Гностическое учение о Софии будоражило умы миллионов в течение всего Средневековья как тайное знание. И, наконец, в период Возрождения, во время наивысшего расцвета алхимии в XVI веке достигло своего апогея. Так что Питер, конечно, может влюбляться в кого ему заблагорассудится, но жениться он должен исключительно сообразно доводам рассудка и как ему было предсказано. Господа, мы слишком долго ждали этого часа, чтобы позволить, – он было, замялся, но потом взял себя в руки и продолжил, – мы не можем позволить, чтобы его сексуальные пристрастья сгубили нам всю мистерию. Не верите мне, – посмотрите на работы Ангелуса Силезиуса[17]17
  Ангелус Силезиус (наст, имя – Иоганн Шефлер, 1624–1677) – средневековый поэт, врач и священник. Родился в Бреслау в протестантской семье. В 1653 году, приняв католичество, стал священником, а затем членом епископального Совета. Сильное влияние на мировоззрение Силезиуса оказали мистические учения Якоба Беме, Мейстера Экхарта, Иоганна Таулера. Философские изречения Силезиуса выражены в виде эпиграмм, в основном двустиший, вошедших в поэтический сборник «Херувимский странник» (1674). О неразрывной связи Бога и человека, о познании как о мистическом погружении в первооснову Бытия, обретающего свое рождение в человеческой душе, размышляет Ангелус Силезиус, облекая свои мысли в максимально лаконичную стихотворную форму.


[Закрыть] и Якоба Бёме[18]18
  Бёме, Якоб (1575–1624), немецкий мистик и философствующий теолог, которого часто называли «философом немцев», родился 24 апреля 1575 в Альт-Зайденберге, селе близ Гёрлица в Саксонии. Он был воспитан в лютеранской вере и получил лишь начальное образование. Работал подпаском, затем был определен в подмастерья к сапожнику и в 1599 открыл собственную сапожную мастерскую в Гёрлице. В 1600, очевидно, под влиянием местного пастора Мартина Мёллера, Бёме пережил яркое мистическое озарение, в котором ему открылось, что все сущее заключается в «Да» и «Нет». Его первая книга, «Аврора, или Утренняя заря в восхождении», привлекла всеобщее внимание, в результате чего городской совет Гёр– лица запретил Бёме заниматься сочинительством. Бёме молчал на протяжении семи лет, но затем возобновил свою литературную деятельность. С 1619 и до конца жизни Бёме написал 30 книг и трактатов. В этих сочинениях он предстает как один из величайших умозрительных философов Запада, оказавшим значительное влияние на Ф.Шеллинга, Г.В.Ф.Гегеля, А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, Э. фон Гартмана, А.Бергсона, М.Хайдеггера и П.Тиллиха.


[Закрыть]. Вспомните хотя бы, что учение о божественной Софии впервые попало в Россию в царствование царевны Софьи и, заметьте, опять же стараниями Полоцкого и Медведева, которому мы обязаны сохранением этих предсказаний. И ты, отец, можешь это подтвердить. Не так ли?!

Все как по команде уставились на Агасфера.

– А что я? – Агасфер засунул руки в карманы. – Я – орудие в руках Господа.

– Его хоть не примешивай! – не выдержал тамплиерский магистр. – Хоть теперь-то не отпирайся, что выкрал принадлежащие моему ордену документы, которые мы хранили в крепости Монсегюр в Лангедоке.

– Во-первых, с чего это вы взяли, что они ваши?! – весь облик Агасфера выражал крайнее возмущение и праведный гнев, хотя взгляд его воровски перескакивал с предмета на предмет, а руки вдруг словно получили свою собственную жизнь, о которой их хозяин не имел ни малейшего понятия. – Я добыл их, можно сказать, в честном… торге. И затем принес тамплиерам, потому что они утверждали, что имеют власть над жизнью и смертью. Но вы сами знаете, что в результате бессмертия достигли лишь те из рыцарей Грааля, которые нашли святая святых и испили из него. Но обратные эксперименты по превращении бессмертного существа в мертвое им не удавались. В конце концов, именно я заручился словом отсутствующего здесь Бафомета о том, что он будет участвовать в опыте. Но сами благородные рыцари вместо того, чтобы помочь мне, старались жить только для себя. И вот результат: чистые катары, мусульманские, вместо христианских, традиции. И, наконец, сравнивание с землей Лангедока и иже с ними. Я, можно сказать, спасал свое имущество, – он печально вздохнул, оглядев высокое собрание, и уяснив, что над ним никто не смеется, продолжил:

– Основные документы я припрятал в Московии в свое второе посещение этих мест в 1600 г. К тому времени к ним добавились и многие другие.

– В том числе бумаги Беме и рыцарские легенды о Софии? – довольный своей догадкой Шлиман потирал костлявые руки, его вольтеровское лицо святилось счастьем.

– Кто же знал, что их раскопают уже через несколько десятков лет? Медведев стремился посадить на престол Софью, он видел в ней божественную Софию и отождествлял с ее воцарением на русском престоле как бы начало новой эпохи, построенной на идеалах разума и высокой добродетели. Он даже стихи ей посвящал… – Голос Агасфера вдруг сделался тихим и виноватым, как у нашкодившего и теперь вынужденного признаваться в своих проделках мальчишки.

 
Пресветлая дщерь пресветлаго Царя,
Многих царств и княжеств и земель Государя,
Благоверная велия Царевна,
Премудра Софиа Алексиевна
От Пресвятыя Троицы возлюбленна
Ея святымит дары одаренна.
По имени ты жизнь свою ведеши,
Дивная речеши, мудрая дееши…
Премудростию во вселенной славна,
В милосердии ко всем прехвальна,
Мудрых и благих ты любительница,
Милостию си тех снабдительница…
Якоже Ольга свет веры явила,
За еже небо вечно улучила;
Тако и ты свет наук явити
Хощешь России, и в небе жити.
 

Он помялся немного, рисуя носком ботинка на земле знак «Тау». Все молчали, обдумывая услышанное.

– Медведев тоже выводит предназначение из расшифровки имени, – неуверенно подытожил Шлиман.

– И опять же фигурирует Ольга, – вздохнул сделавшийся при помощи Грааля бессмертным трубадур из Лангедока. – От пурги да от Ольги не зарекайся.

– Но это еще не значит, что мы должны воспринимать как единственное спасение именно Ольгу Дан, в конце-то концов, знак неуязвимости «Тау» на лбу у Лады Дан, а не… – Агасфер чувствовал, как влияние уходит от него, утекая точно сбежавшее молоко.

– «Тау» на лбу у Лады Дан – простой синяк. Он исчезнет через пару дней. А у нас здесь история… – вздохнул магистр тамплиеров и скрылся в толпе крылатой нечисти.

Не поддерживаемый более магией туман таял, а вместе с ним подобно запоздалым снам исчезали участники совета.

– Как получилось, что Ольга так быстро обнаружила и Питера, и Ладу? – Агасфер помог сыну подняться, и, взяв его под руку, повел в сторону платной стоянки. За ними думая о своем шел Шлиман.

– Ольга? Да очень просто. Я сказал ей, что Лада упала в воду, и ты притащил ее к нам, – он ошарашено оглядывался по сторонам, провожая глазами удаляющихся божеств и высших сущностей. – Вот она и велела мне отвезти ее к сестре, а Питер там уже сидел. И искать не надо. Я так понял– живут они вместе, так уж… – он выразительно махнул рукой.

– Понятно, – Агасфер сплюнул и ускорил шаг. Задыхающийся от быстрой ходьбы престарелый сын практически повис у него на руке.

– С Ольгой Сергей, а он как-никак алхимик и посвященный. Так что ничего особо шокирующего не предвидится, – попытался успокоить их Шлиман. – Вообще, я не вижу повода для беспокойства: высшие силы давно в Питере, если и не в полном сборе, то, во всяком случае, кворум мы имеем. Творящие в астрале деятели искусства наличествуют, а ко Дню рождения города их число даже возрастет. Основной состав оповещен, массы же получат хлеба и зрелищ, попутно отдавая нашей мистерии процент своего драгоценного внимания, а значит энергии. Что еще?

– Копье, – напомнил Агасфер тормозя потрепанную «Ниву». Троица загрузилась в пропахший бензином салон.

– Копье найдет Ольга, раз уж у нее это так хорошо получается.

– Копье Власти во второй раз? – Агасфер ухмыльнулся. – Скажи это как-нибудь нашим друзьям рыцарям.

– Ольга раздобудет, – уверил его Шлиман. – А свадьба – по мне, так это вообще не проблема. Пусть только женится на Софье, раздобудем мы ему эту кралю, поди канитель. А любить можно и Ладу. Кого сейчас этим удивишь? Главное, ритуал провести.

– Тебя домой доставлять или к нам заедешь?

– Домой? – лицо Шлимана отразило целый спектр недовольства. – Что я дома не видел? Голых стен?

– Тогда ко мне, бабушка Руфь прекрасно готовит. – Агасфер с удовольствием откинулся на сидении, и тут же напружинился, и со всего размаха саданул по плечу водителя. – Я же не сказал тебе адрес! Куда ты нас везешь?!

– У меня диплом экстрасенса, – невозмутимо отрезал тот. – Дар предсказателя. И вообще…

Машина вырулила на набережную и понеслась, не останавливаемая ни Богом, ни чертом и ни инспектором ГАИ, по встречной полосе, навстречу неожиданностям и приключениям.

Глава 28

Сергей Сергеевич только что закончил разговор со Шлиманом. Как и следовало ожидать, Ольга не слушала никаких разумных доводов, желая действовать, действовать и действовать.

Все вместе они прибыли на одну из конспиративных квартир Ольги, и теперь в полном ужасе Сергей наблюдал, как напротив него, разместившись в мягком кресле с бокалом сухого вина и Ладой на коленях восседал сам Питер. В том, что это он, не было и тени сомнения, любой коренной житель города признал бы его. Точеное лицо сфинкса смотрело на алхимика взглядом великой тайны. И только ужасно потрепанный, потасканный вид, возвращал Сергея на грешную землю, где Питер был не только персонификацией великого города, но и человеком, с которым не оберешься проблем.

В отличие от своего заместителя, Ольга не испытывала священного трепета при виде живого воплощения города. Скорее она рассматривала его изучающе, вроде как неодушевленный объект. Сергею сделалось неприятно. Алхимия, конечно, тяготела к точным формулам и единственно правильным, раз и навсегда выверенным пропорциям, но не менее она тянулась и к поэзии. Алхимия училась у природы, не противореча ее законам. Просто природу она понимала в более широком смысле, где тигль человеческих страданий и страстей и тигль, призванный выплавлять священное золото из неблагородных металлов, расценивали, как суть одно и то же.

Ольга ходила туда и обратно по кухне, быстро отдавая приказы по мобильнику.

Видя явное замешательство Сергея, Питер попросил у него еще вина для себя и своей дамы и просто заставил алхимика присоединиться к ним. Непринужденный разговор плавно перетекал от проблем современного градостроительства до обсуждения критических статей на сборники стихов молодых авторов. С легкостью светского человека Питер быстро завоевал симпатии алхимика, когда их беседу прервала бесцеремонная Ольга.

– Охрана вызвана, Как ты думаешь, если мы обеспечим безопасность этого, – она кивнула в сторону Питера, – город будет стоять? – спросила она у Сергея, старательно избегая встречаться глазами со своими пленниками.

– Я, мадам, между прочим, здесь, и сам за себя могу постоять, – не выдержал Питер.

– Хорошо, – она впилась взглядом в лицо Питера, словно хотела прожечь на нем дыру. – Можешь, – так помоги. Только меня не сбивай.

Ольга помолчала, решая с чего начать.

– Значит, ты Питер? – неуверенно спросила она.

– Да. Питер.

– Человек или город? Я не понимаю этого! Неужели если ты получишь перо под ребра, Петербург погибнет?

– Несомненно, – развел руками Питер. – Если удар будет смертельным, тогда конечно. Что же касается моей природы…

– Питер является живой персонификацией города. То есть он родился одновременно с Петербургом и как бы сосредоточил в себе его сущность, – помог ему Сергей.

– Да, нечто вроде. Правда, я не стал бы изъясняться столь грубо, – поморщился Питер.

– Зато доходчиво, – успокоила его Лада и взяла свой бокал.

– Значит, ты будешь сидеть здесь под охраной – и с городом все будет путем, – Ольга выпила свой бокал залпом и с шумом поставила его на стол. – Вопросы есть?

– Почему это я должен вам подчиняться? – недовольно скривился Питер. – Если вы так боитесь предсказания, почему бы вам самой, милая дама, не покинуть город? Вон еще сколько времени.

– Да потому, что я не могу вывезти из него сына. Потому что он не может выйти даже из квартиры и в момент мистерии будет здесь. А значит, я должна сделать все, что бы Петербург выжил. Потому что я Дан. А в другом предсказании сказано: «И будет им Дан…», и потому что мой сын… еще несколько месяцев назад я бы и не обратила на это внимания, но сейчас все в дело идет. Потому что Алексей видел во сне мистерию, на которой я была режиссером, а это значит – устроителем. Лада была с копьем в руках, читала стихи, и рядом с нею были, вероятнее всего, вы, – она зло посмотрела на притихшее собрание и, убедившись, что ее никто не прерывает, продолжила: – Вот текст, который Алексей написал после этого сна.

Она положила перед троицей уже довольно-таки помятый листок:

– Алеша сказал, что все действо происходило на какой-то площади, а затем на набережной около Петропавловской крепости во время Питерского карнавала, весной или летом. Во всяком случае, все были в костюмах.

Поэтому у меня есть несколько вопросов и лучше, чтобы вы ответили на них.

Питер кивнул, продолжая вчитываться в отпечатанный на принтере диалог.

– Итак, если Питер и Петербург каким-то образом суть одно и то же, у меня вопрос: быть может для того, чтобы он не захирел к часу икс, нужны какие-нибудь профилактические меры? Скажем, с тем, чтобы сразу же воздействовать на Питера как на человеческий организм и как на организм города. Есть же здесь какие-нибудь сходные понятия?

– У города всегда были проблемы с водой, – неуверенно попробовал начать обсуждение Сергей. – Каналы цветут, вода подтачивает металлические конструкции, опять же дамба. В человеческом организме это соответствует почкам и мочевыводящей системе. У вас с этим все в порядке?

– Ну, не при дамах, конечно, будет сказано, – Питер задумался, – вообще-то приходилось раз сто ночевать на улице и…

– Пить меньше надо, – подытожила Ольга. – А если я найду врачей, и те вылечат тебя от пьянства, твои почки и заодно печень еще какое-то время продержатся? – перешла она на ты.

– Лишить меня радостей жизни? – Питер всплеснул руками так неожиданно, что выбил бокал из рук Лады и окатил ее вином.

– Да и наркотики тоже, – Лада недовольно встала, отряхивая платье.

– Наркотики совсем исключаются, – строго отрезала Ольга. – Выпивка, ладно – иногда, но это! Я лично обещаю уже сегодня договориться с водолазными бригадами, чтобы они приступали к очистке каналов. Это, конечно, выльется в копеечку, но да и ты постарайся. А то не видать тебе моей сестры! Понял?!

– Понял, понял, – отмахнулся от нее Питер. – Сделаю все, что в моих силах, но не больше, – он вновь привлек к себе Ладу, возвращая ее на место.

– Весь остальной Фен Шуй, похоже, ни к селу ни к городу. Входы и выходы ему менять не будем.

– Да уж, сделайте такую милость. Мой пол тоже сохраните прежним, – он подмигнул Ладе и поцеловал ее в губы.

– Теперь самое главное: сын Агасфера сказал, что к врагам попал очень важный символ – Копье Власти – она вздохнула, собираясь с силами, – я его добыла и отдала. Так что мне его и возвращать обратно. Мне тогда сказали, что копье будет вывезено в Германию, но если оно сейчас такую силу взяло в Питере, значит, никуда его не вывезли. И это я выясню.

– Копье Власти или Копье Судьбы! Только величайшие посвященные в течение нескольких инкарнаций, могли обрести надежду отыскать эту реликвию, в то время как ты хочешь заполучить ее во второй раз и всего через полгода, после того как нашла его?! Утопия, – Сергей махнул рукой и вышел из комнаты.

– Сказано же: «и будет им Дан…» – крикнула ему в спину Ольга, к тому же, если не я, то, может быть, Лада. Чем черт не шутит?

– Копьем Власти – не шутит, – поежился Сергей.

– Кстати, ты, – Ольга посмотрела на сестренку, – по сну Алексея должна читать свои стихи. Так, чтоб села и начала.

– Стихи по заказу не пишутся… – Лада, недовольно поправила растрепанную прическу. – Да и о чем?

– Еще как пишутся. Считай, что я тебе их заказываю. Издательство «Дар», правда, уже не мое, но где наша не пропадала, зарегистрирую другое. А свое личное хочешь? «Лад» по-моему, хорошее название, правда, с твоим умением вести дела долго оно не проживет, так хоть всю свою белиберду издашь, и то хлеб! Согласна?

Лада вынуждено кивнула. Ольга улыбнулась и заключила подскочившую к ней сестру в объятия.

– Ну вот, а ты еще считаешь меня врагом. Все для вас! – за спиной сестры она дала Сергею знак к отступлению, тот тихо встал, кивнув на прощание Питеру, и подошел к Ольге.

– Сидите здесь, через полчаса моя охрана принесет продукты. К вечеру у вас будет все, что только душеньке угодно. А ты, – она посмотрела на Питера, – готовься к свадьбе.

– К какой? – не понял он. Почуяв недоброе, Лада отпрянула от сестры.

– Как какой? С Софией – то есть мудростью, – говоря это, Ольга попыталась ретироваться, но наткнулась на не успевшего первым улизнуть Сергея.

– Я не знаю никакой Софии! Что вы еще придумали?! – Питер поднялся, и хотел уже выскочить из комнаты, но дорогу ему преградил дежуривший в прихожей охранник с автоматом. – Лада, я, честное слово, не понимаю, о чем твоя сестра…

– Правда. София – понятие абстрактное, – попыталась успокоить любовников Ольга. – Но это нужно. Как лекарство принимают – нужно и все. Ведь сын Агасфера точно сказал, подтверди, Сергей, – Питер должен жениться на Софии, чтобы в голове у него была мудрость. Куда в наше время без мозгов? Совсем беда, – она отступала под прикрытие стоящего на страже в дверях охранника. – Я и сама не знаю Софию, но она вовсе не должна быть какой-то особенной. Нам нужен чистейший символ. Тогда мистерия состоится, и ты будишь жив. Тебе не нужно даже жить с ней. Просто формально расписаться – фиктивный брак. Поди, невидаль какая. И ты, Лада, если на самом деле его любишь должна поддержать меня, потому как я дело предлагаю. И потом, пусть только женится, а потом разведется, за милую душу разведется, и с тобой распишется, если уж у вас любовь такая. Только сейчас самое главное – чтобы он жил! И амбиции тут ни при чем. Не ревнуй. Вы поженитесь после.

Наблюдающий за всей этой сценой Сергей подумал, что никогда еще Ольгины интриги не вызывали у него большего раздражения и восторга.

– Хорошо, – одними губами произнесла Лада, пряча глаза.

– Чего хорошего? – Вдруг не выдержал Питер. – Кто вам вообще позволил за меня решать? Жениться, разводиться… жить? Да с чего вы взяли, что я вообще хочу на ком-то жениться?

– Я не хочу! Не хотела, это она… – Лада закрыла лицо руками и попыталась выбежать из комнаты, но натолкнулась на охрану, и была принуждена остаться. – Из-за тебя, Ольга, получилось так, будто я ему навязываюсь, – заплакала Лада. – А мне это замужество самой не нужно!

– Да не в том дело! – Питер подошел к Ладе и прижал ее к груди. – Просто не могу я на тебе жениться, сама подумай, мне же триста лет, и одному Богу известно, сколько я еще продержусь. Я даже привязаться ни к кому не могу, люди же умирают, а мне потом всех тяжелее. Ты даже не представляешь, каково это – терять любимых.

– Но на Софии-то ничего не мешает жениться, – гнула свое Ольга. – Ее-то ты не знаешь.

– Смешно. Если уж я не могу жениться на той, которую люблю, зачем мне фиктивные браки? Вообще надоело все, ничего не хочу. У меня тоже душа есть.