Текст книги "Приключения поваренка Бублика"

Глава двадцать шестая
Перекрёсток

Утром вперёдсмотрящий на грот-мачте заметил появившийся вдалеке остров.

Это был Перекрёсток.

* * *

В Перекрёстке-городе на Перекрёстке-острове жило много разного народа, добравшегося сюда по морским дорогам со всех концов мира.

Поэтому и праздников здесь хватало, их было, пожалуй, даже больше, чем жителей.

Но общим, любимым всеми праздником считался день Хранителей Морских Дорог.

В этот день многочисленные процессии разодетых в самое лучшее горожан шли улочкам Перекрёстка, а потом выходили за город и поднимались в горы, где на скалистом, открытом всем морским ветрам пике стоял храм Хранителей Морских Дорог.

«Невеста ветра» подошла к острову накануне праздника.

Как и было задумано, Капитан нашёл подходящую бухту: расположенную на таком расстоянии от города, чтобы пристать в ней незамеченным, но и не тратить полдня на дорогу к Гнезду Морских Ястребов.

Акватиканцы и часть моряков с «Невесты ветра» высадились на берег.

И направились в Перекрёсток.

* * *

Пиратское Гнездо жило обычной жизнью.

Морские Ястребы держали акватиканского повара в одной из комнат дома, расположившегося на скале, как шляпа на голове.

В комнате не было решётки на окне, – чтобы убежать отсюда, пленник должен был уметь летать.

Без веревки или лестницы покинуть Гнездо было невозможно, а повару не оставили даже шнурков. И кормили плохо, – сейчас трудно было узнать в исхудавшем человеке бодрого толстяка, который зашёл с компанией друзей-поваров в пивную на рынке.

Каждый день пленник подолгу смотрел в окно…

Со скалы было видно море, несколько улочек вокруг Гнезда, дорога, уводящая из города в горы.

В день Хранителей Морских Дорог повар проснулся раньше обычного, и занял свой наблюдательный пост.

В будние дни около Гнезда Ястребов было пустынно и безлюдно, желающих бродить поблизости находилось мало. Но сегодня был праздник…

И потянулись люди по нехоженой дороге.

Первыми пошли в храм те, кто больше других бороздил морские пути, и нуждался в особом покровительстве их Хранителей.

Шагая вразвалочку, моряки несли подарки в горный храм. Кто-то решил подарить Хранителям якорь, кто-то красивую безделушку из дальних земель, кому-то показалось, что Хранителям крайне необходима бухта хорошего каната.

Повар считал, что богам просмоленный пеньковый канат не так уж и нужен, но моряк, который нес подарок, видно имел прямо противоположное мнение.

Купцы предпочитали дарить Хранителям туго набитые мешочки с деньгами – такие же необходимые или такие же бесполезные для богов, как канаты и якоря (в зависимости от того, как на это посмотреть).

Нарядные жёны моряков, рыбаков и купцов несли Хранителям свежие плюшки и булочки, чтобы боги лучше присматривали за их мужьями в море.

Пленник сглотнул слюну и отвернулся от окна, так захотелось есть. Днем, в обед, ему принесут плошку жидкой похлёбки, вечером дадут кусок хлеба и кувшин воды. Но до обеда надо дожить, и смотреть на румяные булочки не было никаких сил.

Поэтому он пропустил момент, когда из-за угла вывернула группа поваров, несущая в подарок Хранителям Морских Дорог скалки. Рядом шагали моряки с «Невесты ветра», они несли канаты, как и их коллеги в начале процессии, но с абордажными крючьями на концах, видимо, рассуждая, что абордажные канаты Хранителям куда нужней, чем обычные.

Часовые Морских Ястребов наблюдали за праздничной толпой, стоя в своих окнах-дверях.

Остальные пираты, собравшись в самом большом зале Гнезда, спорили, нужны ли дары для Хранителей Морских Дорог или нет.

Одни резонно рассуждали: раз они, Морские Ястребы, грабят моряков, рыбаков и купцов на этих самых морских дорогах, значит, Хранители не очень-то сильны, а слабые и без подарков перебьются.

Другие возражали, что Хранители Морских Дорог защищают не от нападений, а от природных напастей. И лучше сейчас (на всякий случай) что-нибудь подарить, не очень ценное, но и не совсем дешёвку, чтобы потом не жалеть о собственной скупости, попадая из шторма в штиль, из штиля в шторм.

Наконец, после ожесточенного спора, было решено преподнести Хранителям праздничную одежду, которую сняли с пленённого повара, – все равно никому из Морских Ястребов она не подошла. До того, как попасть в плен, повар был очень округлым. И на любом из пиратов его одежда висела мешком: мерили все и все ругались.

Определившись с подарком, стали собираться. Из окна Гнезда выкинули верёвочную лестницу. По ней спустился часовой и встал внизу, грозно обнажив клинок.

Делегация в храм задерживалась: никак не могли красиво уложить бархатные штаны повара так, чтобы они казались совсем новыми и не было видно потёртостей.

В это время от растянувшейся по дороге процессии отделился помощник Главного Повара со скалкой в руке.

Он, не спеша, вразвалочку подошёл к часовому и без всяких разговоров ткнул его скалкой в грудь.

То есть это обычному человеку показалось бы, что ткнул – всякий, кто прошёл курс обучения борьбе на скалках под руководством маленького посла сразу бы понял: помощник Главного Повара провёл по всем правилам мощный тычковый удар в болевую точку противника.

От резкой боли часовой сложился вдвое и выронил оружие, которым даже не успел воспользоваться. Аккуратный удар по шее отключил его окончательно.

Стычка произошла очень быстро, и не все, кто шёл рядом с акватиканскими поварами к Храму, сообразили, в чём дело.

Когда часовой был обезврежен, скалу окружили моряки. Они закидывали в Гнездо крючья абордажных канатов, готовя пути наверх.

Занятые бархатными штанами Морские Ястребы не сразу сообразили, что их Гнездо атакуют.

И атакуют точно так же, как они сами делали это с кораблями в море и городами на побережьях.

Но, увидев вцепляющиеся в подоконник когти железных крючьев, пираты бросили штаны повара на произвол судьбы, расхватали лежащее наготове оружие и кинулись отбивать атаку.

Большая часть абордажных канатов была перерублена сразу.

Оценив силы противника, то есть, увидев внизу кучку поваров и нескольких моряков, Морские Ястребы расслабились и решили спуститься вниз: задать жару сумасшедшим горожанам, осмелившимся бросить вызов тем, чье имя вызывает смертельный ужас у плавающих в морях.

Из Гнезда раздался боевой клич Морских Ястребов и звуки трубы, знаменитый разбойничий сигнал, под переливы которого пираты врывались на палубы захваченных кораблей, сметая всё на своём пути.

Со скалы скинули верёвочные лестницы, и с воинственными воплями Ястребы вылетели из Гнезда, уверенные, что одно их появление парализует врагов.

Тут-то в дело и вступил резерв, обнаруженный тётушкой Гирошимой за сундуком Капитана: поварята стали забрасывать дом на скале глиняными шариками, которые тётушка Гирошима начинила взрывчатой смесью.

В этом деле поварятам не было равных.

Шарики лихо свистели в воздухе, врезались в скалу, лопались и взрывались.

Всё заволокло дымом и в дыму повара сошлись с Морскими Ястребами не на жизнь, а на смерть. Скалки против клинков. Дерево против стали.

За ходом схватки чуть в стороне, с пригорка, наблюдал Главный Повар, восседающий на носилках, как полководец на щите. Ему, конечно, хотелось отдавать строгие приказы командирским голосом, но кругом царил такой шум и гам, что никто бы не услышал его слов.

Тётушка Гирошима была здесь же, она командовала поварятским отрядом и (к немалому огорчению своих подопечных) бдительно следила, чтобы увлёкшиеся поварята не ввязались во взрослую драку.

Перед сражением она объявила, что зарвавшихся будет извлекать из боя зонтиком, и связывать по рукам и ногам. Несколько мотков веревки лежало наготове на носилках Главного Повара рядом с бинтами для раненых.

Маленького посла и маленького телохранителя вообще нигде не было видно.

Как и предрекал посол, скалка оказалась страшным убойным оружием!

Её мирный, домашний облик невольно усыплял бдительность Морских Ястребов, они никак не могли отделаться от мысли, что вооруженные кухонной утварью люди способны соперничать с ними, грозой морей и побережий. Чем и пользовались нападающие, обращая невольную растерянность Морских Ястребов в свою пользу.

Под дымовой завесой повара пробивались к лестницам и несколько человек уже поднимались по ним в Гнездо.

Остальные бились у самого подножия скалы, не подпуская к захваченным лестницам Морских Ястребов.

Наткнувшись на слаженные действия поваров, и получив отпор, пираты стали криками призывать на помощь, потому что сообразили: оставшимся в Гнезде из-за затянувшего подножие скалы дыма не разобрать, кто проигрывает, а кто побеждает.

Результат получился обратным.

Услышав крики товарищей, и сообразив, что внизу дело плохо, остававшиеся в Гнезде пираты втянули часть лестниц, а часть обрезали, предоставив тем, кто дрался внизу, самим разбираться с поварами.

Гнездо снова стало неприступным.

* * *

Повар-заложник смотрел сверху на бой у подножия скалы.

И страстно желал лишь одного: оказаться там, вместе со своими, вынуть скалку из руки поверженного собрата по кухне и молотить ею пиратов изо всех сил.

Он пытался выбить запертую дверь, чтобы пробиться к какой-нибудь верёвочной лестнице, но не получилось: слишком исхудал и ослаб.

В отчаянии повар решил выброситься из окна просто так, а там будь что будет – и уже отошёл в дальний конец комнаты для хорошего разбега, но за каменный подоконник со звоном зацепился кованый крюк.

Повар кинулся к окну.

Снизу по веревке, ловко перебирая руками и ногами, обезьянкой карабкался маленький человек.

– Ты пленник – утвердительно сказал он. – Я за тобой.

Из других окон Гнезда Морские Ястребы, режущие в этот момент абордажные лестницы, заметили верёвку, поняли, что заложника похищают и бросились отбивать.

Слетел с двери засов, дверь распахнулась настежь.

Пираты взревели, увидев рядом с пленником человечка, укравшего украденный ими жемчуг.

– Ты первый! – спокойно приказал маленький телохранитель и стал с удовольствием обстреливать пиратов шариками тётушки Гирошимы.

Повар исчез за окном.

Маленький телохранитель не отступил, пока расстрелял весь боезапас. Затем, чихая, потому что в комнате было не продохнуть от дыма, перескочил через подоконник и исчез за окном.

Один из Морских Ястребов кинулся к окну и в ярости рубанул по веревке, но было поздно: повар благополучно добрался до земли, а человечек выпустил падающую веревку, каким-то невероятным движением оттолкнулся в падении от вертикальной стены и, перекувырнувшись несколько раз, приземлился на ноги без всякого для себя ущерба.

Оказавшись на земле, он схватил камень, и запустил его в окно, попав перерубившему веревку пирату прямо в лоб.

* * *

Внизу бой затухал…

Сражённые скалками Морские Ястребы лежали на земле. Те, кто выстоял под ударами поваров и моряков, отступали в сторону улочек, надеясь затеряться среди идущих в храм людей и сойти за простых горожан.

Тётушка Гирошима оказывала помощь раненым и, в первую очередь, спасённому повару, – съезжая по веревке, он ободрал до крови ладони.

Маленький телохранитель не пострадал: у него на руках были специальные кожаные перчатки без пальцев.

А содранные ладони повара – не такая уж и большая плата за спасение – рассудили маленький посол и маленький телохранитель, когда готовили эту операцию.

Главный Повар, разгорячённый битвой, требовал, чтобы Гнездо снесли со скалы или вместе со скалой.

Если бы гневный взгляд и грозный голос дробили камни, или скалы можно было раскатать скалкой, – так бы и сделали.

Но пока Гнездо стояло на макушке скалы в целости и сохранности.

Поварята метали в окна последние взрывчатые шарики, даже немножко жалея, что всё так быстро закончилось.

Никто и не заметил, как один из пиратов, пользуясь дымовой завесой, подобрался к пригорку и напал на бинтующую руки повара тётушку Гирошиму, выбрав ее среди прочих, как самого удобного заложника.

Когда заметили, – было поздно.

Морской Ястреб, угрожая ножом, поволок лекаршу с пригорка.

– Не шевелиться, иначе убью её! – пригрозил пират.

Боясь причинить тётушке Гирошиме вред, все замерли.

Но нежданно-негаданно Морской Ястреб почувствовал, как его голова взорвалась, что-то опутало ноги, а в руку, держащую нож, вцепились мелкие, но острые зубы.

Заорав от боли, пират ослабил хватку, и оружие у него вырвали.

Это поварята кинулись спасать тётушку Гирошиму.

Пока все стояли, Пирожок швырнул взрывчатый шар в Морского Ястреба, а остальные набросились на врага со всех сторон.

Укушенный в руку, ослеплённый пират с рёвом встряхнулся, сбрасывая с себя мальчишек, и попытался снова поймать отчаянно чихающую в едком дыму тётушку Гирошиму.

Лекарша вырвалась из его рук, тогда пират мертвой хваткой вцепился в пышные юбки, и потянул их на себя.

Поварята стали тянуть тётушку Гирошиму с другой стороны, стараясь оторвать её от пирата.

Тётушка Гирошима принимала посильное участие в своем спасении, молча, но яростно лягаясь.

Морской Ястреб, получивший удар каблуком, разжал было руки, но тут же снова вцепился – в оборку одной из многочисленных нижних юбок.

Поварята изо всех сил дернули тётушку Гирошиму к себе. Пират – к себе.

Поварята – к себе, пират – к себе.

Тетушка Гирошима, разрываемая на части с двух сторон, громко заойкала.

Первой, хвала Великому Торакатуму, не вынесла напора ткань, а не лекарша.

Раздался громкий треск материи, приличный кусок юбки оторвался и остался в руках злодея.

Тётушка Гирошима и поварята отлетели в одну сторону, Морской Ястреб в другую.

Лекарша тут же вскочила, готовая лягаться дальше.

Но поварята набросились на упавшего Морского Ястреба, как муравьи на гусеницу, – и задавили его количеством.

Через секунду он был связан по рукам и ногам поясами, а в рот вместо кляпа Укропчик вставил пирату оторванный им же кусок юбки.

И тут поварята увидели дождик.

Самый настоящий жемчужный дождик сыпался из юбок тетушки Гирошимы.

Она растерянно замерла, боясь пошевелиться, а жемчужинки падали и падали на траву…

– Так вот где посол жемчуг спрятал!!! – торжествующе завопил Бублик. – В волшебных карманах! А мы нашли!

Поварята собрали высыпавшиеся жемчужинки в колпак Укропчика и вручили подбежавшему маленькому послу.

Связанного пирата они отдали морякам.

Дым над пригорком растаскивало ветром.

– Надо вернуться на «Невесту ветра» и перевести её в городскую гавань, – сказал посол. – Теперь нам прятаться не от кого.

* * *

Ночью заполыхало Гнездо Морских Ястребов на скале. И пивная на рынке тоже.

Сами пираты подожгли их. И покинули Перёкресток, пока совсем не припекло. Улетели зализывать раны в другую крепость – подобных Гнезд, раскиданных на островках по Западному Морю, у них было несколько.

Но хотя бы Перекрёсток стал чистым.

Глава двадцать седьмая
Домой

Через несколько дней после боя у Гнезда из гавани Перекрёстка вышло два судна.

«Невеста ветра» направлялась на северо-восток, к устью Мерона.

Легкий «Стриж» уносил маленького посла Таутаурама Пальмовый Лист и маленького телохранителя Раутаутама Кокосовый Орех на далёкий Пальмовый остров.

Теперь им не надо было ехать в сундуке с лекарствами или быть помощниками при лазарете. Домой они возвращались, как и полагается героям, отстоявшим священный жемчуг, в персональной каюте.

Чтобы плыть им было не скучно, поварята с согласия Главного Повара насушили вкусных акватиканских сухариков на всю дорогу.

Гордые победой, поварята расстарались, – мешок сухарей получился выше маленького телохранителя, в пути можно было не скучать, а грызть без устали солёные сухарики до самого приезда.

Тётушка Гирошима подарила послу свой зонтик, чтобы в южных морях голову не пекло.

– Дома закажу себе новый, – объяснила она, не принимая от посла никаких возражений. – Новый отличный зонт, с учётом того, что вы говорили. И буду с ним тренироваться.

– С Учителем Лабео на пару? – фыркнул Бублик из-за мешка с сухарями.

Тётушка Гирошима посмотрела на него так, словно Бублик был раз в пять ниже её.

– С Забиякой! – отрезала она. – Буду ходить по вечерам в школу бойцов Бетта Спленденс.

Бублик лишь подумал, что и раньше тётушке Гирошиме в Акватике никто не указ был, а теперь, с боевым зонтом, она, пожалуй, голубоглазого панака на скаку остановит. И даже не моргнет.

Вся команда грустила, провожая на “Стриж” маленького посла и маленького телохранителя. С ними было весело и интересно, да и драться они учили классно.

Посол и телохранитель пожали напоследок каждому, находящемуся на «Невесте ветра» руку (за исключением тяжело больного Главного Мажордома, не выходящего из каюты ни под каким предлогом) и легко сбежали по сходням на причал. Помощник Главного Повара помог перенести мешок с сухарями.

Пора было плыть домой, в Акватику.

* * *

Попутный ветер не подвёл и мчал свою благоухающую какао «Невесту» на всех парусах.

Главный Повар понемногу начал ходить, к несчастью команды. Потому что теперь он нещадно заставлял всех репетировать торжественное прибытие в Акватику строевым шагом, с салютованием скалками и громкими приветственным выкриками.

И он был куда более придирчивым наставником, чем маленький посол.

Может быть, из-за этого путешествие от Перёкрестка до Акватики прошло быстро. Некогда было скучать.

Главный Повар с утра пораньше начинал грохотать на всю палубу:

– Шагом марш! Гимн Королевской Кухни запевай!

– Руби, пластай, шпигуй,

Соли и маринуй

Мочи, вари, туши, -

Всё делай от души!

Ты – повар, этим званием,

Гордись и дорожи!

Были вынуждены орать повара и поварята, бухая пятками по палубе, по три человека в ряд.

Текст марша Главный Повар сочинил самолично. После штурма Гнезда Морских Ястребов его неожиданно посетило вдохновение, и бессонной ночью родился гимн.

Главный Повар предвкушал, как заставит писцов переписать гимн красивым почерком на отдельный лист, а потом вклеит его в большую книгу рецептов, в самое начало. Такие мысли заставляли сладко сжиматься сердце Повара.

Главный Мажордом, запертый в каюте, дописывал свою версию всех произошедших событий в жалобном донесении, особо напирая на то, как Главный Повар грозился раскатать его скалкой.

Но про надетый тётушкой Гирошимой горшок не упомянул ни строчки. Боялся, что если она узнает, то спасти голову от второго горшка не удастся.

Капитан подсчитывал прибыль: с каждой милей стоимость груза в трюме «Невесты ветра» возрастала в несколько раз, путешествие окупило себя многократно.

Тетушка Гирошима тоже писала.

Специально для Учителя Лабео она заносила в дневник всё, что узнала о Пальмовом острове от посла. И задумчиво улыбалась, представляя, как обрадуется Учитель Лабео сведениям о новой, неизвестной раньше земле.

«Невеста ветра» миновала лабиринт островков, на которых жили Морские Корабелы, вошла в устье Мерона.

Затаив дыхание, акватиканцы стояли на палубе и смотрели.

Поворот реки, ещё поворот – и вот на высоком берегу стоит белостенная Акватика.

– Какая же она у нас красивая… – выдохнула тетушка Гирошима.

* * *

Никакого торжественного шествия по плану Главного Повара не получилось.

«Невесту ветра» давно ждали.

Родственники, друзья и знакомые путешественников так по ним соскучились, что поспешили на пристань, только дозорные с башен завидели паруса.

Судно причалило к берегу, – и закрутился весёлый людской водоворот, втянувший в себя поваров, поварят и посудомоек.

Про гимн Королевской Кухни никто и не вспомнил, все гурьбой повалили в город, ну совершенно нестроевым шагом!

Главный Повар поморщился, махнул рукой на это безобразие и смирился.

В качестве утешения он пошёл приглашать Капитана и всю команду «Невесты ветра» на праздничный пир в честь возвращения. Главному Повару ужасно хотелось удивить их, состряпав на родной Замковой Кухне такое угощение, которое они не забудут никогда.

А Бублика окружили смеющиеся друзья.

Шустрик, Полосатик, Забияка и Пробой ждали его на пристани. Они давно вернулись домой, Бублик путешествовал дольше всех.

Друзья наперебой стали пересказывать новости, случившиеся в Акватике и её окрестностях за то время, пока Бублик путешествовал, а он стоял, улыбался во весь рот, и почти ничего не слышал, потому что твердая земля колыхалась под ногами, словно палуба, и голова кружилась.

И был счастлив.

Эпилог

В общем и целом было решено, что Акватика очень достойно показала себя в заморских странах, Главному Повару не пришлось краснеть перед королевским советом, отчитываясь о поездке.

У Главного Мажордома было отдельное мнение, но оно так отдельным и осталось.

Главный Повар собрал на Замковой Кухне всех поваров, поварят и посудомоек, торжественно объявил благодарность тем, кто ездил на Архипелаг Какао.

Ещё более торжественно он вписал в большую книгу рецептов победный рецепт сухариков и произнёс по этому поводу проникновенную речь, в которой благодарил поварят за финал.

А напоследок объявил о дне сдачи ими (поварятами) БОЛЬШОГО ЭКЗАМЕНА!

Ведь из-за поездки они не могли экзаменоваться еженедельно, а, значит, по мысли Главного Повара, должны были теперь сдать всё сразу, без всяких проволочек. Начиная от супов и кончая прохладительными напитками.

Лица у поварят вытянулись.

Так хорошо начинался этот вечер похвал и так плохо кончился…

Главный Повар не заметил их уныния и бодро предложил грянуть напоследок гимн Королевской Кухни.

Грянули хором. Без особой радости.

Главный Повар дирижировал скалкой, ничего не замечал и был просто великолепен.

* * *

На экзамене Бублик вытянул билет с пирогами.

То есть билет, в котором ему, Бублику, предлагалось испечь по всем правилам пирожки с грибами; с яйцом и зелёным луком; и с рыбной начинкой.

Пироги Бублик немного помнил, а вот если бы попались соусы, – завалил бы сразу.

Тянувшему вслед за ним билет Укропчику попались салаты с творогом. Которых он не знал ещё больше, чем Бублик соусы.

Лицо у Укропчика было спокойное-спокойное, все поварята знали, что если он н а с т о л ь к о невозмутим, то дело его – труба.

Шпаргалка по салатам у Бублика была. В потайном кармане поварской куртки. Про салаты он успел вчера ночью написать, а вот на соусах заснул.

Бублик с билетом пошёл к месту, за которым должен был стряпать пироги, на ходу незаметно вытаскивая скрученную в тугой комок бумажку. Зажал её в кулаке.

Укропчик получил миску творога, встал за своим столом и уныло мешал творог ложкой, совершенно не представляя, что с ним можно сделать.

Осмотрев стол, Бублик занялся выполнением билетного задания.

Сначала требовалось приготовить начинки. Надо было отварить грибы и яйца, обжарить рыбные кусочки, чтобы потом измельчить для фарша.

Требовались грибы, яйца и рыба.

За ними Бублик отправился к помощнику главного повара, выдающему экзаменующимся всё необходимое.

Проходя мимо Укропчика, Бублик быстро закинул ему на стол свернутую шпаргалку. Бумажка приземлилась прямо в творог.

Просиявший Укропчик выловил шпаргалку ложкой. Ведро с помоями, как ближайшее будущее, гарантированное Главным Поваром тем, кто завалит экзамены, перестало угрожать своей неотвратимостью.

Получив необходимые продукты, Бублик, не спеша, разобрался с начинками: что нужно – варилось, что нужно было обжарено и дожидалось измельчения. Пора было делать тесто.

Муки на столе не оказалось. У помощника Главного Повара тоже.

– Сходи в кладовую, – велел он Бублику. – У меня всю разобрали. Принеси побольше.

– А вдруг он там шпаргалку достанет и читать начнёт? – спросил с подозрением Главный Повар.

– Там темно, – успокоил его помощник. – Букв не разберет, колпаком ручаюсь.

С ведром и совком Бублик пошёл в кладовую. Темную, как и обещал помощник Главного Повара, лишь крохотный светильник на стене слабо мерцал.

Когда дверь закрылась, из темноты кладовой выступили Перец и Батончик, дожидавшиеся этой минуты с самого возвращения Бублика.

Они подскочили, как обычно, со спины. Батончик схватил Бублика за правую руку, Перец – за левую.

То есть, они думали, что схватили.

Вспомнив уроки маленького посла, для начала Бублик резко ткнул правым локтём назад. Потом, прижав локоть к телу, не менее резко дёрнул рукой на себя, выкручивающим движением срывая пальцы Батончика с запястья.

Оглушённый неожиданным ударом, Батончик охнул и скрючился.

Правая рука у Бублика освободилась, настал черёд другого противника.

Свободной рукой Бублик перехватил держащую его руку, сделал шаг влево, дёрнул на себя – и Перец узнал, что такое бросок через бедро с захватом. А также узнал, какой твёрдый в кладовой пол.

Когда Перец растянулся на полу, особо не пострадавший Батончик вспомнил, что у него есть важные дела в другом месте, и убежал, бросив приятеля на растерзание страшному Бублику, опасному Бублику, совсем не такому Бублику, каким они его с Перцем помнили.

А Бублик подобрал совок и ведро, обошёл лежащего и жалобно хныкающего Перца, зачерпнул муки в большом ларе и вышел из кладовой, плотно притворив дверь.

* * *

Надо было бы ликовать, что так лихо разобрался с обидчиками, – но Бублику было некогда.

В голове, вытесняя всё остальное, остались только пирожки с грибами, с яйцом и зелёным луком, с рыбой.

Кровь из носа, нужно было сделать их пышными и румяными, как на картинке из книги рецептов Главного Повара…

А как?

Укропчик уже доделывал третий творожный салат.

И Бублик начал месить тесто, больше полагаясь на вдохновение, нежели чем на знание.

Радуясь тому, что он дома на родной кухне, расчувствовавшийся Главный Повар бродил между столами, пробуя экзаменационную стряпню, и мечтательно рокотал, искренне веря, что поварята так же рады, как и он:

– А послезавтра будут супы и борщи… А после-после завтра компоты… Пятьдесят различных компотов, м-м-м-м… Это же не экзамены, это бесплатный праздник! А представляете, ведь кому-то не повезло: он родился в семье Меченосцев, Оружейников или Гонцов и бедолаге закрыт ход на Королевскую Кухню! А мы все здесь – о-о-о, как это радует!

Только поварята, почему-то не радовались.

Пока экзамены не закончились.

Зато потом…