Текст книги "Птичка для принца"

Глава 45

Примерно через неделю пути экипаж подъехал к красивой зеленой долине. У края дороги стояли каменные пирамидки, означающие границу, и маленькая каменная же часовенка с горящей внутри лампадой.

– Благородная донья, – Его Величество спрыгнул с коляски, и подал Иржине руку.

Девушка спустилась на землю, и вместе с мужчинам подошла к часовенке. Внутри, как положено, располагался каменный барельеф с изображением святой покровительницы этих земель, а под ликом была прибита деревянная планка, украшенная бантами из дорогих шелковых лент. Некоторые ленты выцвели, другие истлели, осыпаясь на камень серебряным и золотым шитьем. Последняя лента в ряду, была еще крепкой, но зато траурно-черной.

Девушка мысленно удивилась – почему никто не прибрал часовенку, не сменил ленты, но тут заговорил король:

– Взгляните, донья Иржина, здесь начинаются земли герцогства Мондилье. Каждая герцогиня, принимая их под свою руку, оставляет здесь ленту, и завязывает новую, если случается проезжать этой дорогой. Ваш черед!

Девушка порадовалась, что из-за прохладного дня выбрала платье с плотными рукавами, перехваченными серебряными лентами. Аккуратно распустив одну из них, она подошла к часовенке, и завязала пышный бант. К ее удивлению, мужчины вынули из ножен мечи и отсалютовали ей, отдавая дань почтения древней традиции.

– Теперь можем двигаться дальше, – король помог девушке вернуться в коляску и сел напротив, – земли герцогства вянут без хозяйки, так что я надеюсь, вы быстро возьмете управление в свои руки.

– Меня этому не учили, Ваше Величество, – осторожно напомнила Иржина.

– Пустяки, вас наверняка обучали управлению домом и усадьбой.

– До двенадцати лет, – подтвердила певица.

– Значит справитесь. Управляющие никуда не денутся, а потом и сами разберетесь.

– А земли Коррэго расположены в этой же долине? – уточнила девушка, когда экипаж начал спуск и стало понятно, насколько велико пространство, окруженное цепочкой гор.

– Нет Коррэго совсем иное место. Там разводят дойных коров, и к сожалению тоже страдают от отсутствия хозяйки. Туда вы поедете позже, Мондилье стратегически более важный район!

Девушка приняла объяснения, и принялась смотреть вокруг. Становилось понятно, чем так важна эта долина – каждый клочок земли был обработан и ухожен. Виноградники, сады, поля, мельницы, стоящие над полноводными ручьями, домики с зелеными крышами. Да-да, тут на стенах висели горшки с цветами, а на черепичных крышах стояли ящики с рассадой!

– Какое потрясающее место! – сумела выразить свои впечатления девушка, примерно через час пути. – Вы уверяете, что эти земли пострадали без хозяйки, но я не видела в Мондане или Андарре столь процветающего уголка!

– Уверяю вас, – усмехнулся в ответ король, – что прежде тут было еще лучше.

Между тем коляска все ехала и ехала, поля и сады сменялись прудами и рощами, потом снова шли виноградники, и совсем уж диковинные заросли. Его Величество с охотой пояснял, на чем зиждется благосостояние долины Мондилье:

– Здесь делают вино, сушат изюм и смоквы, в прудах разводят королевских карпов. В тех рощах кормятся личинки шелкопрядов, так здесь живут и пряхи и кружевницы, и красильщики и ткачи. Ваша прекрасная мантилья, изделие мастериц долины. К тому же здесь умеют выращивать самые вкусные в стране овощи и злаки. Герб Мондилье на мешках повышает продажи на любом местном рынке.

Иржина была потрясена – такое хозяйство в ее руки?

– А в чем выгода Короны? – уточнила она.

– Здесь самые высокие налоги в стране, – безмятежно ответил Его Величество. – Когда донья Эухения скончалась, и земля перестала давать привычный урожай, многие перестали продавать плоды своих трудов, а кое-кто собрался бросить землю! Не поверите! Даже в столице стало трудно купить сладости из Мондилье!

– В Коррэго так же?

– Коррэго платит налоги мясом и сыром для королевской армии, – скрупулезно уточнил монарх, – и да, там все тоже сильно зависит от правительницы.

До замка герцогини добрались в сумерках. Иржина сумела разглядеть лишь то, что здание из белого камня явно очень старинное, и когда-то, судя по крепостному валу и башням, действительно было твердыней. Но с тех пор прошло много времени, и во рву устроили садки для развода рыбы, вал зарос виноградными лозами, а грозный донжон окружили легкомысленные арки, увитые той же лозой или шпалерными розами.

Их встречали. Его Величество, оказывается, послал верхового, чтобы предупредить немногочисленных слуг, живущих в замке. Утомленную долгой дорогой Иржину подхватили под руки, провели по залам с высокими потолками, потом по лестнице, и наконец милосердно помогли стянуть пропыленное платье, и лечь в ванну.

Там она и уснула, а проснулась уже в постели. Открыла глаза и долго смотрела в балдахин, вспоминая свой сон. По ту сторону яви она летала над долиной. Всей кожей ощущала прохладный воздух, окуналась лицом во влажный туман, поднимающийся над водой ручьев, прудов и маленьких водопадов. Слышала, как растут деревья, обоняла запахи цветущих роз и зреющих фруктов.

Поначалу полет был неровным, рваным, она словно не знала, куда лететь, но потом вспомнила танец Баядеры, который шел по спирали, и решила точно так же облететь наследные земли. Решение было верным – она то парила над землей, то поднималась выше, чтобы оценить очередной кусок долины, который требовал хозяйской руки.

Дороги, загоны с козами, деревушки, виноградники. Все требовало внимания и чутких рук. Тут камень перекрыл ручей, и вода вот-вот хлынет в стороны, смывая урожай. Тут напротив, тяжелый булыжник сместился и закрыл родничок на дне колодца. Тут водная жила подобралась к корням роскошного сада, и корни начали подгнивать, а рядом на поле напали гусеницы, оставляя хозяина без урожая. Стоило Иржине увидеть непорядок, как все на глазах менялось – камень рассыпался щебнем, вода уходила или приходила, а гусеницы строем выползли на дорогу, чтобы угодить под колеса телег и в клювы жадных птиц.

Проснулась девушка, кажется еще более усталой, чем засыпала. Подумал, что нужно бы записать хотя бы самое главное, что не успела или не смогла сделать и увидела на тумбе у постели кувшин с лимонадом, бокал, блокнот и графитовую палочку! Забыв обо всем, Иржина принялась строчить, и просидела так довольно долго, исписав несколько листов. В какой-то момент полог дрогнул, в щелочку кто-то заглянул и безмерно обрадовался:

– Донья! Вы проснулись!

Служанка резко отдернул полу балдахина, заставив девушку поморщиться.

– Ох, простите, Ваша Светлость! Мы беспокоились, вы так долго спали!

– Долго? – озадаченно спросила девушка. За окном солнце уже встало, но по ощущениям певицы было не более восьми или девяти часов утра.

– Три дня! – ответила смуглая, темноволосая женщина, подавая уютное комнатное платье, по счастью не черное, а сиреневое.

Пока ошеломленная Иржина поднималась и одевалась, женщина продолжала выкладывать новости:

– Его Величество как увидел утром, что земля хозяйку приняла, так и уехал, сказал, в столице давно ждут. А донов своих оставил, четверых, чтобы за вами присматривали, оберегали…

– Как увидел? – вклинилась в болтовню служанки Иржина.

– Так сразу стало понятно! – всплеснула руками женщина, – лозы все в рост пошли, ягоды соком налились, коз подоили, а молока доверху! Всю ночь сыр варили!

– Значит, благородные доны остались в замке? – перебила поток восхвалений девушка.

– Да, донья! Живут тихо, скромно, ничего особенного не требуют. Гуляют по саду, тренируются, верхом ездят, да книжки читают. – Тут служанка перешла на шепот: – прихорашиваются каждый день, да все доктора спрашивают, когда вы проснетесь!

Иржина смутилась. Стало понятно, что гишпанские аристократы остались в доме не только для охраны, но и для возможного брачного союза. Неужели их не смутил ребенок от другого мужчины?

Между тем служанка вручила хозяйке дома микстуру, потом проводила в ванну, подала завтрак, и все это радостно, с огоньком. Из ее речей Иржина узнала, что хозяйка долины не только делает выше надои скота или пышнее зелень. При Черной герцогине земледельцы успевали снимать два урожая в год, снабжая всю страну ранними и поздними фруктами.

– Обычные то сезонные плоды мы сразу сушим, или варим, а ранние и поздние свежими продаем. Любит народ ранней ягодкой полакомиться, или поздним яблочком похрустеть.

– Если у вас всюду поля и сады, где же вы пасете животных? – удивилась Иржина.

– Так землю и под пар нужно оставлять, донья, там и пасем. У нас редко кто коров держит, чаще коз заводят, а они уж и ветки едят, и фруктовую кожуру, и ботву всякую. На сыр нам хватает, а на мясо птицу держим.

Девушка покивала головой. Но мысленно вздохнула – в сельском хозяйстве она разбиралась слабо. Остались в голове какие-то смутные воспоминания о разговорах соседей за столом, но с такими знаниями точно не стоит давать советы тем, кто живет «на земле» всю жизнь.

Под разговоры служанка накормила госпожу, одела в традиционно-черное платье, сделала прическу и проводила в гостиную, где проводили время благородные доны. По пути Иржина успела спросить:

– Почему все платья и камзолы черные?

– Когда-то черная краска стоила очень дорого, донья, дороже любой другой, поэтому. чем темнее на благородном доне платье, тем он выше по положению, – ответила камеристка и строго посмотрела на лакея, дежурящего у двери в гостиную.

Тот моментально поклонился, открыл створки и объявил:

– Ее Светлость герцогиня Мондилье!

Мужчины до того расслаблено сидящие вокруг чайного стола моментально встали и вежливо склонили головы, приветствуя даму.

– Добрый день, благородные доны, – Иржина здоровалась, как хозяйка дома. – Прошу простить мое длительное отсутствие. Надеюсь, вы ни в чем не испытывали недостатка?

– Нет, прекрасная донья, – первым ответил самый старший по возрасту и очевидно по титулу мужчина.

Его черный камзол был расшит черным шнуром и черным стеклярусом. Скромно и дорого. Полотняный воротничок сиял белизной, а довольно длинные черные волосы и усы выглядели здоровыми и ухоженными.

– Нам удобно и все нравится, – поспешил вставить слово мужчина помоложе, но менее роскошный и аккуратный. Зато у этого гостя на лице цвела улыбка, а мимика и движения говорили о легком добром нраве.

– Рады видеть Вас в добром здравии, – голос третьего звучал спокойно, почти равнодушно, зато цепкий взгляд обласкал Иржину от макушки, до пят.

– Да, рады! – красиво поклонился третий, самый юный кавалер.

Он обладал юношеским очарованием, и смотрел на новоиспеченную герцогиню с некоторым благоговением.

Иржина даже слегка растерялась. Она, конечно, сразу поняла, чем руководствовался король, оставляя с ней этих мужчин в поместье, но не думала, что Его Величество вспомнит их шутливую беседу в коляске. Они тогда обсуждали модное в искусстве слово «тип», и девушка поделилась своими наблюдениями:

– В жизни, как в театре встречается всего четыре типа мужчин, Ваше Величество, – уверяла Иржина, азартно сверкая глазами, – отец, друг, любовник и нежный юноша. Все остальные типы лишь производные от остальных!

– К какому же типу вы отнесете меня? – так же легко и насмешливо спросил тогда король.

– Вы несомненно отец, – улыбнулась в ответ девушка, – да и кем еще может быть сильный и добрый правитель!

Тогда король лишь посмеялся и погрозил ей пальцем, а вот теперь перед ней стоят четверо мужчин, и каждый соответствует одному из типов.

– Его Величество оставил для вас письмо, – старший из благородных донов вручил ей увесистый конверт, – мы подождем в саду, пока вы прочтете, – с этими словами мужчина откланялся и тем принудил выйти в сад остальных.

Девушка с долей облегчения опустилась в ближайшее кресло, и сломала тяжелую гербовую печать. Внутри действительно было послание от короля. Монарх радовался появлению истиной хозяйки земли, и сообщал, что оставил четверых донов для помощи и присмотра за юной герцогиней примерно на год:

– Эти благородные господа знают о вашем положении, но это не останавливает их в желании назвать вас своей супругой. Оставляю выбор за вами. Помните, через месяц или полтора вас ждут в Коррэго!

Приписка гласила:

– Для ваших сестер и дочери подготовили бумаги для въезда в Гишпанию. Напишите им письмо, отряд гвардейцев доставит ваших близких к вам со всей возможной поспешностью.

Девушка опустила бумагу на подол платья и задумалась. Из одной брачной ловушки в другую? В Андарре ей предлагали роль жены по приказу, с постоянной мучительной возможностью видеть Ричарда. Здесь она никогда не увидит его, но все равно вынуждена будет терпеть подле себя мужчину.

Она покачала ногой, поперебирала в голове тот ворох народных мудростей и сентенций, которыми порой ее наставляли сестры, потом встала и спрятав письмо в рукав, отправилась в сад. Судя по записке от Его Величества, мужчины сами согласились на проживание в Мондилье, а значит, она имеет право узнать их резоны.

Благородные доны действительно отыскались в саду. Они развлекали себя схваткой на учебных рапирах, и все четверо держались очень неплохо. Девушка подошла чуть ближе, оценивая бойцов, оставшихся в одних рубашках. Вел, несомненно, «герой-любовник», он был четок, хладнокровен и резок. «Отец» брал опытом, «друг» непредсказуемостью, а «юноша» – гибкостью и скоростью, которых уже не доставало его старшим товарищам.

Заметив зрительницу, мужчины тотчас опустили деревяшки, моментально натянули камзолы, превратившись из разогретых самцов в сдержанных благородных аристократов.

– Благородные доны, я прочитала послание Его Величества, – Иржина решила обратиться сразу ко всем, чтобы не терять время. – Мне очень приятно, что вы отринули свои дела, ради помощи королевству. Для меня стало честью знакомство с вами, и я надеюсь, что этот год мы проживем мирно, не досаждая друг другу.

Мужчины сверлили хозяйку дома взглядами, понимая, что она только что потребовала сохранения дистанции. Первым не выдержал самый молодой дон:

– Благородная донна! Неужели вы не хотите выйти замуж, чтобы переложить тяжесть забот на плечи мужчины? Скоро для вас станет невозможным личное участие в хозяйственных делах!

– Почему вы так решили дон… – Иржна замялась, стараясь вспомнить имя.

– Дон Каприцио, к вашим услугам, – щелкнул юноша каблуками.

– Дон Каприцио, у меня уже есть дочь, рожденная на пике моей карьеры. Ее появление не помешало мне выступать, быть радушной хозяйкой дома и рачительной дамой, управляющей своими финансами.

– У вас есть дочь? – с непонятным подтекстом уточнил «герой-любовник».

– Есть. Ее отец умер, а те люди что… пригласили меня в Гишпанию из Мондана просто не знали об Агнешке. Полагаю, она вместе с моими сестрами приедет позже.

– Сестрами? – теперь поинтересовался «друг».

Иржина вздохнула. Ей надоело стоять тут перед мужчинами, словно она приговоренная преступница.

– Вот поэтому я благодарна Его Величеству за то, что он дал мне год на выбор супруга. Вы ничего обо мне не знаете, господа, кроме того, что я стала наследницей этих благословенных земель, и ношу ребенка от незнакомого вам мужчины. Полагаю, это время будет полезно для всех нас. Если кто-то разочаруется во мне и пожелает уехать, я лично напишу Дому Карлосу, что кандидат мне не подошел. А теперь предлагаю нам всем вернуться в дом, и поговорить. Я ведь тоже ничего о вас не знаю.

Ее аргументы услышали, сочли достойными, и все же двинулись в комнаты. Теперь руку ей предложил «друг» и это было приятно. Похоже, мужчины договорились обо всем, пока она спала, и теперь не проявляли явной враждебности друг к другу.

По пути в гостиную все молчали. Потом Иржина вызвала лакея, и попросила подать напитки и закуски, ведь обедали в Гишпании вечером, когда спадала дневная жара, а днем обходились вином с водой, сангрией, кофе и фруктами.

Пока слуги хлопотали, девушка вернулась к прерванному разговору:

– Прошу еще раз простить меня, благородные доны, я не запомнила ваши имена.

– Дон Альфредо, – мрачновато представился «отец».

– Дон Диего – «герой любовник»

– Дон Амедео, – «верный друг»

– Дон Каприцио, – повторил юнец.

– Очень приятно, благородные доны, меня, как вы знаете, зовут донья Иржина. Прошу вас немного рассказать о себе, ровно то, что сочтете нужным. Взяв бокальчик сангрии, девушка приготовилась слушать, и понемногу мужчины расслабились и разговорились.

Дон Альфредо был маркизом. Этот титул учтивости принадлежал ему до смерти отца – еще крепкого дона, имеющего титул герцога. Поскольку отец сам управлял майоратом, а младшие сыновья нашли себя на военной службе, благородный дон служил королю и легко согласился присмотреть за новоиспеченной герцогиней.

– Я люблю конные прогулки, сады и сельскую жизнь, донья Иржина, – мягким тоном говорил мужчина. Фамильный замок стоит в похожем месте, и я рос среди апельсиновых рощ и фиговых деревьев. Буду счастлив, если вы назовете меня супругом.

– А как же ваше собственное наследство? – удивилась девушка.

– Мой отец еще крепок, а к тому времени, как я вынужден буду заменить его, у вас родиться наследник, которого я смогу обучить всему необходимому, – не стал скрывать своих планов дон.

– Благодарю вас за откровенность! – Иржина перевела взгляд на дона Диего.

Тот вновь обласкал ее взглядом, но певица заметила, что ровно таким же взором ее гость облизал служанку, и потому не повелась ни на томное дрожание ресниц, ни на легкую усмешку на красивых полных губах.

– Я младший сын, – коротко сказал он, – служу при дворе с детских лет. Брак с вами даст мне стабильность. Возможно, я даже научусь, быть верным мужем, или не стану замечать ваших маленьких увлечений, после рождения наследника.

– Я ценю вашу честность, благородный дон! – как Иржина не старалась, ее щеки все же вспыхнули.

В ее жизни был лишь один мужчина, покоривший ее сердце и тело. Возможно брак с доном не претендующим на проживание в одном доме это выход?

Дон Амедео улыбнулся, и рассказал о себе:

– Я всего лишь барон. Его Величество ценит меня, поэтому решил, что наш брак станет для вас опорой. Черная герцогиня нужна стране, а я буду счастлив стать полезным Черной герцогине.

– Понимаю ваши резоны, – ответила Иржина, пристальнее вглядываясь в лицо мужчины. Похоже, под маской простачка таился кто-то куда более серьезный.

Дон Каприцио слегка покраснел, когда настал его черед говорить, но сумел донести до герцогини, что он является последним отпрыском древнейшего и славнейшего рода.

– Матушка очень переживала, что юные доньи при дворе слишком развязны, – тут юнец снова опустил реснички, а Иржина подумала, что пожалуй этот записной скромник знает все столичные бордели. – Но вы не волнуйтесь, донья Иржина, матушка никогда не покидает столицу, и если вы станете моей женой, она не станет докучать вам.

Для себя этот поток слов девушка перевела довольно просто – род знатный, но обедневший. Последний представитель выглядит картинкой с конфетной коробки, пока молод. На деле он уже имеет порочные наклонности, и вряд ли брак его остановит. Если она выберет этого сахарного красавчика, ей придется содержать его и маменьку, выслушивая периодически, какая она плохая невестка. А уж если не получится родить наследника, ее сживут со свету, чтобы «мальчик» мог жениться еще раз.

– Благодарю вас за рассказ, дон Каприцио, сразу видно, что вы любящий сын. Понимаю, что вам бы хотелось больше узнать обо мне, но я не знаю, что вас интересует больше, поэтому расскажу о себе коротко. Я родилась и выросла в Мондане. О своем родстве с герцогиней Мондилье не подозревала. Мои родители очень любили музыку, поэтому в столице я пела в Храме, а потом выиграла конкурс на первую роль в Королевском театре. Театральный мир поразил меня своей… развязностью, – тут Иржина бросила взгляд на дона Каприцио, – поэтому я обратилась к настоятельнице сестер-помощниц, и несколько служительниц этого ордена всюду сопровождали меня.

Лица мужчина слегка вытянулись от таких откровений. Иржина знала, что в Гишпании люди более религиозны, и монахи всех конфессий очень почитаются в этих краях.

– Вы спросите, как же у меня появилась дочь, если я всюду ходила со святыми сестрами? Все просто, благородные доны, думаю, вам я могу открыть эту тайну. Агнешка приемная. Она родилась в моем доме, ее родители благородные и даже знатные люди, но старшие родственники могли угрожать ее жизни и здоровью, если бы узнали о существовании девочки. Поэтому я удочерила малышку и воспитывала буквально с рождения.

На лицах мужчин появилось очень странное выражение – недоверчивое и в то же время озадаченное.

– Я надеюсь, что моя крошка приедет сюда вместе с сестрами. Они важная часть моей жизни, – тем же ровным тоном сказала девушка. – Полагаю, о моем скандальном отъезде из Мондана в Андарру вы прочли в газетах, – Иржина обвела всех кавалеров внимательным взглядом и уловила нотку грусти в глазах дона Альфреда, понятливый огонек в томных очах Диего и сочувствие на лице дона Амедео. Дон Каприцио смотрел на нее иначе – жадно, словно ожидал грязных подробностей внезапного романа. – Не все, что там писали – правда. Но я не стану делиться с вами подробностями. Просто знайте, что меня заставили уехать так публично и оскорбительно, бросить театр и Родину. А вот вернулась в Мондан я по своей воле, собираясь спокойно жить в поместье, которое выкупила на свои средства. Сейчас моя жизнь меняется, и я не могу сказать, как буду жить дальше. Поэтому прошу не торопить меня и не настаивать.

– Донья Иржина, – вежливым тоном спросил дон Альфредо, – позволено нам будет узнать, что Его Величество сказал о вашем…положении.

– Если родиться девочка, она унаследует титул герцогини Мондилье, – ровно ответила Иржина, вставая, и прибавила, – Его Величество знает, кто отец моего ребенка и не имеет возражений.

Мужчины молча проводили ее взглядами. Девушка понимала, что рискует, оставляя донов в растрепанных чувствах переваривать такую информацию, но ей хотелось быть честной.

За дверями статуей стоял лакей, такой же темноволосый и темноглазый, как все обитатели Гишпании, только кожа его в отличии от кожи благородных донов была смуглой.

– Как тебя зовут? – спросила Иржина.

– Пьетро, благородная донья!

– Пьетро, я еще не видела свой новый дом. Проводи меня, а лучше позови экономку, а сам подай вина и закусок благородным донам, им есть, что обсудить.

Слуга склонился в поклоне и быстрым шагом ушел в сторону холла, а девушка неторопливо пошла по коридору, любуясь непривычно глазу местной архитектурой. Камень стен здесь был тщательно выбелен. Темные каменные полы давали ощущение прохлады в самый жаркий день, высокие узкие окна, кое-где прикрытые ставнями, а кое-где забранные витражами, тянулись вверх, добавляя помещениям легкости.

Мебель на этом бледном фоне была особенно яркой. Девушку пленили мозаичные столы, широкие диваны и кушетки с яркими подушками, узорные шерстяные ковры и вычурные кованые светильники. Она успела осмотреть коридор и выходящие в него комнаты, когда вернулся запыхавшийся лакей с подносом, а с ним почтенная дама средних лет:

– Ваша Светлость! – женщина присела в реверансе, – меня зовут сеньора Пуэрто, я дочь последней экономки вашей бабушки, получила должность после смерти моей матери.

– Очень приятно, синьора, – вежливо кивнула Иржина, – прошу вас показать мне дом и представить слуг.

Женщина тут же начала рассказывать историю строительства дома, и возделывания долины.

– Вы знаете, почему этот титул передается только по женской линии? – спросила девушка, рассматривая кружевную решетку балюстрады.

– Конечно, – улыбнулась в ответ экономка, – когда-то в центре этой долины стоял храм древней богини плодородия. Ей служили женщины. Когда Гишпанский король захватил эти земли, он не посмел тронуть старшую жрицу, облеченную благосклонностью богини, он просто выдал ее замуж за верного вассала. Эта женщина и стала родоначальницей. У нее рождались лишь дочери, а попытка передать эти земли мужчине каралась неурожаем и бедствиями. Даже король склонился перед силой природы. С той поры долиной Мондилье правят только женщины.

– Спасибо! – негромко сказала Иржина, – не знала, что род мой столько древен!

– В салоне есть большое родовое древо Вашей Светлости! – сообщила сеньора и поспешила показать новой хозяйке нужную комнату.

Комната за комнатой, Иржина обошла дом, а потом, сославшись на усталость, поднялась в хозяйскую спальню, сообщив, что будет ужинать у себя в комнате. Пусть мужчины сами решат для себя, достойна ли их внимания женщина, собирающаяся родить наследника титула от другого мужчины.