Текст книги "Птичка для принца"

Глава 46

Ночь прошла в полетах по замку. На этот раз Иржину словно вели не по существующему каменному строению, а куда-то вглубь веков. В какой-то момент девушка выпорхнула в окно, и залюбовалась строением – у ее бабушек прабабушек был отличный вкус, здание выглядело гармоничным и таинственным. Однако стоило девушке облететь дворец, как он на глазах начал меняться. Сначала пропали арочные галереи и террасы, потом высокие шпили сменились плоскими крышами старинной крепости.

Еще один круг по выступу крепостной стены, и защитный вал пропал – на месте песочного цвета замка стоит маленький белый храм, увитый лозами. Иржина смотрела на него, словно на картинку в книге сказок – настолько он был нереален и прекрасен. Рядом в маленьких тростниковых домиках жили жрицы. Они возделывали землю, пели, танцевали, давили босыми ногами вино в огромных бочках, нянчили детей, которых вокруг было великое множество.

Еще один виток, и на месте храма огромный камень, из под которого бьет родник. Рядом люди в потрепанной одежде, утоляющие жажду и высокая черноволосая женщина, благодарно гладящая камень после глотка ледяной воды.

Поняв, что ей показали историю ее рода, Иржина мысленно поблагодарила предков, и проснулась. День она провела в своих комнатах вместе с синьорой Пуэрто, читая хозяйственный книги, выясняя, сколько всего есть в доме припасов, и что необходимо пополнить, а вечером спустилась в гостиную, чтобы провести время с гостями. Легкий ужин, болтовня о погоде и урожае, несколько пьес на фортепиано исполненных доном Амедео, и наконец, просьба дона Каприцио:

– Донья Иржина, мы просто мечтаем услышать ваше пение! Не всем посчастливилось побывать на представлении Королевского театра Мондана.

Девушка улыбнулась столь явной лести, но возражать не стала. Подумала, и запела народную песню, одну из тех, под которые танцевала в детстве. Запела без аккомпанемента, но к ее удивлению дон Амедео снял со стены гитару и подыграл, отлично попадая в мелодию. Она благодарно улыбнулась мужчине и получила мягкую улыбку в ответ. Пожалуй «милый друг» не так плох.

После пения, девушка вновь сослалась на усталость и ушла к себе. Беременность пока не доставляла особенных хлопот, тошнота прошла, но вот петь получалось плохо. Конечно, благородные доны никогда не слышали, как она одной нотой перекрывает большой театральный зал, как звук разбегается по партеру и галеркам, но она чувствовала, что петь, как прежде, не может – все сжимается внутри. С того вечера Иржина пела редко, больше играла на пианино, или тихонько напевала себе под нос, гуляя в саду.

Дни летели за днями. Хозяйственные хлопоты не тяготили девушку – она знала, что все примеченное днем, сумеет исправить ночью. К тому же появление герцогини запустило сразу столько строек, сломов старых домов и крупных ремонтов, что слугам, управляющим, и фермерам было просто некогда оценивать новую хозяйку.

Мужчины активно помогали ей, каждый на свой лад. Дон Альфредо делился опытом по ведению хозяйственных книг и составлении отчетности. Дон Диего развлекал вечерами игрой в карты и рассказами из придворной жизни. Дон Амедео продолжал играть на гитаре, а еще не отказывался поехать с Иржиной в какой-нибудь дальний уголок долины, чтобы жители лично убедились в существовании Черной герцогини. Дон Каприцио всюду ходил следом, как верный щенок, и таскал из библиотеки книги непристойного содержания. Порой Иржине казалось, что юноша напрашивается на строгость, а то и на пощечину.

Месяц пролетел незаметно, и в Мондилье пришло письмо от Его Величества. Монарх хвалил герцогиню за успехи – продукты из долины вновь стали поступать на столичный рынок, и напоминал, что пора отправляться в Каррэго.

Вечером того же дня, Иржине пришло в голову расспросить своих гостей о втором герцогстве. Оказалось, что климат там совсем другой, и даже внешне жители тех мест отличаются от обитателей Мондилье.

– Возьмите теплую одежду, там ветрено, – заботливо подсказал дон Альфредо.

– Побольше сангрии и вяленых фруктов, – добавил дон Диего, – кроме молока и сыра там ничего нет!

– Если не любите резкие ароматы, запаситесь духами, – с улыбкой подсказал Амедео.

– Сапоги! Со шпорами и набойками, – жмурясь, как котенок выдал дон Каприцио, и пояснил: – там чаще ездят верхом, для коляски просто нет дорог.

Вооружившись этими советами, Иржина отправилась вместе с экономкой паковать багаж, очень сожалея, что сестры все еще не отыскали ее, хотя она отправила им письмо первой же почтовой оказией.

Дорога до Коррэго оказалась длинной и не слишком приятной. Климат Гишпании не везде походил на Мондилье. Пришлось ехать и по берегу моря, захлебываясь соленым ветром, и по мрачной каменистой области предгорья. Особенно тяжело пришлось герцогине на узких горных тропках – живот, еще не слишком заметный, но ощущаемый болезненно реагировал на плохую дорогу.

Кстати на заметность ее беременности мужчины тоже реагировали по-разному. Дон Альфредо обеспокоенно поглядывал, дон Диего порой бросал странные взгляды, Амедео похохатывал, но частенько предлагал пересесть на лошадь в тех местах, где поблизости было крупное селение ли городок с повитухой и доктором. А юный Каприцио почему-то бросался в крайности – от восторженного благоговения, до презрительной ненависти.

К этому моменту Иржина начала ощущать, что ей в тягость ее спутники, их плотная опека, и смена настроений, поэтому все чаще просила мужчин оставить ее одну, со слугами. Мондильянцы, отправившиеся с нею в путь благоговели перед будущей наследницей, им было наплевать на отца еще не рожденного ребенка, на то, что герцогиня не состоит в браке, и вообще не жалует мужчин. Главное, чтобы родилась девочка, а герцогиня не забрасывала долину.

В Коррэго они прибыли к обеду. Иржину поразило все – и сильный ветер на просторных лугах, и темно-бурые невысокие коровы с бубенцами на тяжелых рогах, и мрачные каменные дома, укрытые дерновыми крышами.

– Красивые крыши, – задумчиво сказала девушка, чувствуя укол в сердце – такая же крыша была в том ресторане, куда ее возил Ричард. Как она не пыталась его забыть, предательница-память постоянно подбрасывала такие вот звоночки.

– Черепицу тут сдувает, донья, – пояснил сопровождающий, встретивший герцогиню у верстового столба с названием земель.

– Поэтому дома каменные?

– Дерево дорогое, топим торфом, углем иногда, а дома и ограды из камня.

Иржина уже обратила внимания на низкие – по грудь взрослому человеку ограды, сложенные из каменных плиток и пластин, почти не скрепленных раствором. Коровы не козы, просто так прыгать не станут, так что такие вот каменные ограждения оберегали скудные огороды, да редкие сады с парой яблонь. Все остальное пространство этой земли занимали луга, пастбища, сенокосы и левады для молодняка.

У воды стояли каменные сыроварни, маслобойни, и просто погреба для хранения свежего молока. Сеньор Пекко рассказывал новой хозяйке о том, что в этих краях зимой очень холодно, вода в реках замерзает, землю укрывает снег, и тогда местные хозяйки замораживают подслащенное молоко тонкими пластинками, похожими на стекло, покрытое инеистым узором, и нет для ребятишек лакомства слаще.

Управляющий так аппетитно рассказывал обо всем, что девушке захотелось пообедать. Благородные доны оказались правы – на обед подали молочный суп, различные сыры, немного зелени и сырники с изюмом на десерт. Потом Иржина отправилась отдыхать с дороги, и долго-долго летала над лугами, осушая болотце, очищая зарастающую речку, изводя на лугах ядовитые травы, вливая во флегматичных буренок новые силы.

Ужин ей подали в спальню, а с рассветом она занялась изучением новых владений. Люди здесь и правда внешне отличались: бледная кожа, желтые волосы и голубые глаза местных заставляли ее суеверно подумать, что она вновь вернулась в Мондан. Впрочем, вскоре девушка привыкла, и с интересом узнавала о нуждах местных жителей, пробовала лакомства и весело проводила вечера у костра, слушая байки герцогства Коррэго.

У этой земли была своя история. Болотистый край когда-то приютил беженцев из далекой морской страны. Рыболовство в местных речушках быстро увяло, зато немногочисленные животные отъелись на заливных лугах, и дали хороший приплод, а там уж и король Гишпании взял новую область под свою руку.

Здесь тоже знали, что без хозяйки жизнь становиться хуже. Даже поделились с Иржиной байкой о том, что в первый приезд ее бабки в новые владения, все коровы отелились двойнями, так что бычков на мясо на следующий год было с избытком, да и молочное стадо пополнилось изрядно.

Не смотря на постоянный и сильный ветер, Иржине было уютно в этом краю, и она, пожалуй, бы задержала еще, но в один из дней от управляющего Мондилье пришло сообщение о приезде Агнешки и сестер. Сразу же позабыв о своих желаниях, девушка отдала приказ срочно паковать вещи для поездки в Мондилье. На все вопросы отвечала коротко:

– Хочу увидеть сестер и дочь.

И как мужчины не уверяли ее, что в долине все хорошо и в спешке нет нужды, она все же со всей возможной скоростью поехала домой!

Глава 47

Принц успел завершить приготовления к путешествию – с помощью лорда Шератона и родителей он все же добился по дипломатическим каналам допуска на въезд в страну. Бумаги привез Шелби с запиской от отца: «Возьми Шелби с собой, он тоже волнуется за мисс Валевски».

Подозрительно посмотрев на безмятежное лицо великана, принц кивнул ему на двери дома:

– Иди на кухню, перекуси и проверь багаж, завтра выезжаем!

Шелби поклонился и ушел, а принц темнея лицом от ревности принялся перебирать доставленные почтальоном газеты. За время проведенное в поместье Иржины, ончитал каждую газету, по крохам собирая сведения о ней.

Заголовки кричали! Появление герцогини в долине. Впервые за много лет урожай снят досрочно, и фермеры отчаянно стремятся успеть высадить вторую партию овощей злаков. Отзыв гранд-дамы королевства о «возможной будущей невестке», маленькая заметка о том, что в замке Черной герцогини гостят самые завидные женихи страны, а приготовлений к свадьбе нет. Затем уже в дороге принц прочел длинную статью о поездке герцогини во второе владение. Описание ее туалета, прически, перчаток и… спутников! Все те же четыре аристократа!

Ричард рассматривал гравюру с четкими мужскими профилями, и чувствовал себя древним рыцарем, способным заточить женщину в башню за один взгляд, брошенный на другого!

Выехали на рассвете. Гвардейцы сопровождавшие сестер и девочку, принца и его свиту не жаловали – держались в стороне, старались останавливаться на королевских постоялых дворах, и вообще подчеркивали, что едут отдельно от дипломатического посольства. Шелби чуть-чуть удавалось смягчить обстановку, травя байки со своей службы, но в остальном все держались вежливо, но холодно.

Однако принц не зря добивался официального разрешения на въезд в страну. По сути это было приглашение от короля Гишпании, и он показав бумаги легко получал комнату на королевских ночлегах, а заодно узнавал новости. В частности ему сообщили, что у короля появилась новая фаворитка – Черная герцогиня. Он приставил к ней охрану, пишет письма, и даже подарочки шлет – то новое фортепьяно, то кружевной воротник. Подарки вроде бы приличные, но ведь для незамужней доньи! Правда и она странная какая-то – ко Двору носа не кажет, все по своим поместьям разъезжает. Нет бы, в столице танцевать! А с другой стороны – молодец донья! За хозяйством следить надо, чтобы не сперли!

Эти речи вынимали у принца душу. Он и не знал, что настолько ревнив! Гвардейцы с легкой насмешкой наблюдали за тем, как их невольный спутник ежевечерне изматывает себя, нарубая саблей или бастардом очередное чучело или мешок набитый соломой. Без таких упражнений Ричард просто не мог уснуть, представляя Иржину в объятиях другого мужчины.

Сестры его тоже не жаловали. Общались вежливо, но про Иржину не говорили, только Агнешка – добрая душа частенько щебетала о маме, и охотно рассказывала, как они ехали к поместью, что видели по дороге, и какие вкусные десерты подавали в городском кафе. За неимением других собеседников принц разговорился с девчушкой, и нашел в ней много серьезности, а так же манеру Иржины склонять голову, делать паузу перед ответами и смешно морщить нос, слыша что-то неприятное.

Карета с женщинами катила неспешно, и принц со свитой невольно подстраивался под этот ритм. Ему хотелось хлестнуть коня и помчаться вскачь, взрывая пыльную дорогу, но сделать это мешало осознание – Иржина может отказать ему во встрече, но никогда не откажется увидеть дочь. Вот и терпел герцог Монмут пасторальные пейзажи, смуглых сборщиков оливок и смокв, слишком острые запахи чеснока, сыра и вина из каждой двери.

Когда гвардейцы остановили карету у каменной часовни, и что-то сказали сестрам, принц поначалу не обратил внимания – женщина часто просили сделать остановку, чтобы размять ноги, заглянуть в храм или перекусить прямо на душистой траве. Однако вскоре один из гвардейцев подошел к коляске Ричарда:

– Ваше Высочество, здесь граница герцогства Мондилье, вам нужно сойти на землю и помолиться святой Моне, иначе вы не попадете в долину.

Принц легко соскочил на дорогу, и подошел к часовенке. Почему-то он сразу понял, что серебряная лента с черным бархатным узором привязана Иржиной. Потянулся, чтобы коснуться ее хотя бы кончиками пальцев и получил предупреждение:

– Не стоит, Ваше Высочество, это дар Моне.

Ричард отдернул пальцы и мысленно попросил изображенную на камне святую о помощи. Налетевший ветер покачнул ленточки, звякнули колокольчики, пахнуло ароматом цветов и фруктов, а возле уха мужчины кто-то прошептал:

– Не спеши!

И снова обрушились звуки – храп коней, шелест юбок, звон упряжи…

Вернувшись в коляску, принц молчал всю дорогу до дворца. Его свита сначала пыталась расшевелить угрюмого спутника, а потом все замолчали и разморенные дневной жарой уснули.

Во дворце Мондилье его не ждали. Были приготовлены комнаты для девочки и монахинь, а полудюжине мужчин пришлось довольствоваться спешно открытыми гостевыми покоями, и скромным ужином из овощей и яиц, нужное количество мяса просто не успели приготовить.

Ричард не зря с рождения жил во дворце. Хотя из него готовили офицера, он довольно неплохо разбирался в архитектуре, искусстве и драгоценностях. Дворец герцогини впечатлил его удивительным сплавом аристократического вкуса, и высокой художественной ценности. Грубый старинный сундук отлично уживался в одном зале с дорогим наборным паркетом, тяжелыми серебряными кубками и витражами. Каменная мозаика холла гармонировала с белеными стенами и мраморными статуями в нишах.

Этот дом не уступал в красоте и ценности малому дворцу его родителей, а ведь кроме самого здания, наполненного драгоценностями, словно шкатулка, Иржина теперь владела всей долиной! Куда уж ему с его скромным доходом адмирала, и ежегодным содержанием младшего принца от Короны? Пройдясь по анфиладе гостиных и общих помещений, герцог Монмут понял, что может лишь смиренно просить руки герцогини, и уповать на то, что Дом Карлос даст свое разрешение на этот брак.

Да, оставалось еще одно серьезное препятствие! Брак особ, так близко стоящих к тронам должен получить одобрение монархов! В отце Ричард был уверен – узнав новости, король Андарры не стане чинить сыну препятствий. А вот даст ли свое согласие король Гишпании? Зачем ему чужеземный принц, да еще адмирал? Не проще ли сосватать Иржине своего подданного, да такого, который будет верен Короне и птичке не даст свернуть с пути?

Сжав кулаки, принц постоял, отгоняя от себя дурные мысли, и припомнил, что ему сказала экономка:

– Герцогиня отбыла в Коррэго. Там ее вторая вотчина. Просила сообщить, когда прибудут ее гости, и более ничего.

Карта! Отыскав библиотеку, Ричард, как и ожидал, обнаружил на стене карту Гишпании. Коррэго назывался приличный кусок земли на морском побережье, и судя по масштабу карты, дорога туда занимает несколько дней. Столица Гишпании куда ближе, а у него на руках дипломатический паспорт и причина для официального визита… Что он потеряет, если рискнет? Иржина может отказать ему, но осмелиться ли отказать сразу двум королям?

Развернувшись, принц отыскал главу гвардейцев и сообщил о своем намерении ехать в столицу.

– Ваше право, Ваше Высочество, – спокойно ответил дон, – мы должны были доставить сюда женщин и оберегать их до возвращения хозяйки. Пасти вас приказа не было.

Ричард усмехнулся – военная дисциплина одинакова в любом королевстве «приказа не было», значит, не касается!

Оставив свиту наслаждаться вином и фруктами, принц вызвал Шелби, приказал ему запрягать лошадей, запасся у экономки хлебом и сыром в дорогу, вскочил в седло и был таков!

Всю дорогу его гнала мысль о том, что Иржина в данный момент может выбрать другого. Принц стискивал зубы, и погонял коня. В результате его нетерпения путь до столицы они с телохранителем одолели за три дня, меняя лошадей на каждом перегоне.

Во дворце его приняли холодно. Взяли документы, проводили в гостевые покои, где-то на задворках гостевого крыла, подали ужин, состоящий из холодных закусок, и пообещали доложить королю о визите.

Осмотрев отведенные ему покои, Ричард понял, что ему передают неудовольствие монарха. Две узкие комнаты (меньше принцу крови предложить нельзя!), темные, мрачные. Отделка из драгоценных тканей посеклась от времени, сама мебель, безусловно, дорогая, но словно собранная из разных комплектов. К тому же этот ужин… Трудно поверить, что на королевской кухне в любое время суток не нашлось тарелки супа или жаркого.

Наверное, будь на месте Ричарда избалованный «маменькин сынок» или гордый своим титулом нувориш, случился бы скандал с битьем посуды и слуг. Но адмиралу флота случалось спать на мокрой палубе, и есть из одного котелка с матросами, так что он только хмыкнул, съел все предложенное, и лег спать под зеленый расшитый серебром балдахин.

Разбудили его ночью.

– Его Величество готов вас принять, – с поклоном сказал слуга, держась на некотором расстоянии, словно опасался получить удар кулаком.

Принц открыл глаза, сел, потер лицо, и попросил:

– Полейте мне!

Ему не отказали – дворцовый служащий с ловкостью полил на руки и шею ледяной водой из кувшина, помог сменить рубашку, подал камзол и сапоги. Собрался Ричард как по сигналу «чужак на горизонте», и уже в коридоре сообразил стянуть отросшие волосы лентой.

Вели его тоже окольными путями. Надеялись вывести из себя? Принц мысленно усмехался – теперь, когда он понял, что жизнь без Иржины немыслима, все эти испытания его гордости кажутся булавочными уколами!

Король принял его в помпезном парадном кабинете, украшенном позолотой, драгоценными безделушками и парой золотых подсвечников в человеческий рост! Про это украшение Ричард слышал, но даже бровью не повел – поклонился, вручил письмо от своего отца, и молча стоял, пока монарх Гишпании читал послание.

А хозяин кабинета не спешил. Перебирал листочки письма, возвращался к ранее прочитанному, и все время бросал на гонца задумчивые взгляды. Наконец отложил плотные листы на поднос и уставился на Ричарда в открытую:

– Итак, герцог Монмут, ваш сиятельный отец просит меня оказать вам всяческое содействие в решении одного деликатного вопроса. Он щедро предлагает мне помощь в моих деликатных делах, но думаю, понимает, что это не повлияет на мое решение.

Принц застыл, словно кусок льда. Отец сам просил за него и Иржину? Значит, дал свое дозволение! Но что решит этот темноволосый и темноглазый монарх с тяжелым взглядом?

– Вы не представляете, каким сокровищем для Гишпании является герцогиня Мондилье, – медленно продолжил король, – я имел счастье пообщаться с прелестной доньей и узнать ее мнение о вас.

Сердце мужчины глухо стукнуло. Ему ли не знать, как коварны могут быть отвергнутые женщины? Принцесса Мондана до сих пор не простила ему разрыв помолвки и строила козни в международных делах.

– Вы знаете, что герцогиню Мондилье нельзя огорчать? Что от ее хорошего настроения и самочувствие зависит благополучие целой долины?

Ричард молча слушал, понимая, что этот порыв откровенности король изображает не зря.

– Когда мои люди пригласили донью Ижину в Гишпанию, она имела возможность познакомиться с самыми знатными, красивыми и богатыми представителями аристократии моей страны. За ней ухаживали, ее внимания добивались, но эта дама отвергла всех, даже моего сына!

Тут адмирал с трудом удержал лицо. Его птичка отвергла гишпанского инфанта?

– Да-да, – ворчливым тоном отозвался на его мысли монарх, – вся в бабушку! Я лично отобрал благородных донов для сопровождения герцогини в Коррэго, и все напрасно! Вам удалось меня кое-чем удивить, герцог… Так что я дозволяю вам брак с герцогиней Мондилье и Коррэго при выполнении некоторых условий…

Тут король взял паузу, а принц скромно склонил голову:

– Готов выслушать, Ваше Величество!

Гишпанский монарх одобрительно хмыкнул. Все же Андаррский принц не потерял голову от собственной удали. «Выслушать» еще не значит «принять», из мальчишки выйдет толк!

– Во-первых, брак невозможен без добровольного письменного согласия герцогини. Мне не нужны прошения о разводе, наводнение среди лета или засуха среди зимы. Только добровольное согласие при свидетелях!

Ричард молча склонил голову. Была у него мыслишка просто выкрасть Иржину, если его птичка заупрямиться, но король сразу задавил эти мысли в зародыше.

– Во-вторых, вы отказываетесь от своих обязательств перед Андаррой, принимаете титул гранда Гишпании, дона Мондилье и Коррэго, эти же титулы будут носить ваши дети…

Дети? Мысли Ричарда споткнулись. Так далеко он еще не загадывал. Он, конечно, может отказаться от титула герцога Монмута, но все равно останется принцем крови. И даже не потеряет своего места в очереди претендентов на престол, ведь брак с герцогиней Мондилье будет равнородным! Земли и доход у него не отнимут – по традиции всем принцессам, выходящим замуж за границу страны, давали не только обычное «женское» приданое, из платьев и белья, но и солидный банковский вклад. Плюс за ними оставались земли из приданого матери, точнее доход с этих земель. А значит, он потеряет только несколько строчек в подписи, зато приобретет свою певчую птичку!

Не слыша возражений, король приподнял бровь, но продолжил:

– Если же ваш брак будет бездетным в течении семи лет, герцогиня Мондилье имеет право отправить вас к родителям или в монастырь, чтобы сочетаться новым браком!

Вот тут Ричард поперхнулся. Обычно такое условие выдвигали представители женихов относительно невест, а в данной ситуации ему предлагали быть «невестой». Это новое испытание его стойкости и желания обладать именно этой женщиной? Или нечто большее? Тем не менее, принц склонил голову, выражая согласие и с этой бредовой идеей.

– Мда, – сказал вдруг Его Величество, – вижу, вы друг друга стоите! Что ж, это было последнее условие. Если герцогиня все же согласиться на брак с вами, я не стану чинить препятствий. Однако вам обоим запрещено покидать страну до рождения второй наследницы!

– Наследницы? – вздернул бровь Ричард.

– Титулы Мондилье и Коррэга передаются только по женской линии, – жестко сказал король, и завершил аудиенцию.

Выйдя из кабинета, Ричард немного подождал секретаря с письменным дозволением на брак, затем сдержал бешеное желание немедля бежать на конюшню, требуя седлать лошадь. До рассвета осталось несколько часов, пусть Шелби отдохнет, а утром он вернется в Мондилье, и не уедет оттуда, пока не прозвенят брачные колокола!