Текст книги "Птичка для принца"

Глава 24

Экипаж с гербами медленно проехал по всем центральным улицам столицы, а потом свернул в предместья. За кольцом столичных особняков располагались маленькие домики простых горожан. Тут и там виднелись пруды, водокачки, мельницы и маленькие рощи, заменяющие парки. Возле такой вот рощи притаилось особенное заведение – кабачок «У матушки».

Сюда любили приезжать столичные аристократы, чтобы провести день другой как бы в сельской идиллии, но в то же время совсем недалеко от столицы. С женами сюда приезжали редко. Именно поэтому Его Высочество нагрянул в заведение с Иржиной.

Желтые клены свешивали намокшие под легким дождем ветки прямо на толстую дерновую крышу. Лужи сверкали на посыпанном галькой дворе. Собаки заходились лаем, дым курился из труб. Принц помог певице подняться на крыльцо и сам отворил тяжелую дверь.

Внутри пахло свежими опилками, жареным мясом и красным вином. Одну стену полностью занимали бочки с кранами, вторую – окорока, сыры и колбасы. В центре пылала печь, возле которой суетился высокий светловолосый хозяин, перебрасывая куски мяса со сковороды на тарелки и щедро посыпая их перцем.

Две немолодые, округлые женщины разносили тарелки к столам. Старик дежурил у бочек, а молодой парень у окороков. Оба были готовы в один миг наполнить кубок, напластать копченого мяса или колбасы и подать все это жаждущему посетителю.

Увидев Его Высочество, работники и хозяин заведения поклонились и тут же продолжили свои дела. Ричард потянул Иржину к столику возле самой печки и крикнул:

– Ингвар! Нам вина и мяса, прямо сейчас!

– Пять минут! – возгласил басом светловолосый повар и уточнил: – Может быть, леди желает овощей?

Принц перевел взгляд на девушку, и та осторожно кивнула. В ту же секунду на огонь встали три сковородки – на одной зашипело оливковое масло с бальзамическим уксусом, для придания пикантности овощам, на двух других масло нагревалось медленнее, готовясь принять куски мяса. Старичок у бочек вытянул шею, присматриваясь, и получив пару жестов от Его Высочества, принес к столу кувшин и пару кубков. Юнец у стены с закусками напластал сыр со слезой, выложил на блюдо шарики белого сыра, подумал и присовокупил острый сухой сыр, вызывающий жажду и горение крови. Затем с поклоном подал тарелку на стол и удалился, продолжая пристально оглядывать зал – вдруг кто-то пожелает еще копченостей или колбас?

Тем временем девушка успела снять плащ, шляпу и перчатки, приложить озябшие ладони к горячему боку печи. Ее блаженная улыбка порадовала принца и одновременно заставила его ощутить свою вину: Иржина замерзла из-за него. Она не запахивала плащ, чтобы все любопытные могли увидеть подарок принца, а когда брызнул дождь, кучер слишком долго поднимал опущенный кожаный верх, и певица успела промокнуть.

Зато теперь, в тепле, ее щечки расцвели румянцем, а на лице появилась милая улыбка. Глоток вина и немного сыра улучшили ее настроение, а через минуту немолодая официантка подала две тарелки с мясом и отдельно для Иржины тарелку припущенных овощей.

Это было неимоверно вкусно – горячее, шкворчащее мясо, овощи в тонкой корочке и легкое красное вино с приятным смородиновым послевкусием. Они жадно ели, посмеивались над своей торопливостью, любовались плясками огня в открытой печи и старались не думать о том, что их ждет еще длинный путь в Андарру.

– А почему «У матушки»? – спросила девушка, разделавшись с мясом.

– Это заведение открыла мать Ингвара и Олафа. Весьма решительная была дама.

– Была?

– Теперь она редко здесь появляется, перебралась в свой большой дом и командует невестками и внуками, а сыновья следят за порядком.

– Не ссорятся? Редко бывает, чтобы братья жили дружно, не деля наследство.

– Ингвар и Олаф – близнецы, – усмехнулся принц. – В их краях рождение двойни считается плохой приметой, поэтому отец выгнал их мать из дома, чтобы не навлекла беду на весь род.

– Ох, бедная женщина! – выдохнула Иржина.

– Она была крепкая и здоровая, поэтому добралась до Мондана и устроилась поварихой в трактир. Со временем обжилась и накопила на свое заведение. Как видишь, трактир популярен.

– Верно! – девушка обвела взглядом просторный зал.

Почти все столики были заняты. Конечно, кабачок предлагал увеселения для парочек, поэтому уютные альковы прятались между балками, отгораживались пологами из шкур и расшитых полотнищ. Количество гостей выдавало лишь легкое гудение голосов да непрерывная суета повара у сковородок.

– А наверху есть комнаты для желающих переночевать, – Его Высочество кивнул на лестницу, деликатно расположенную в задней части зала.

– Мы останемся? – Иржина испуганно округлила глаза.

Не то, чтобы она была какой-то неженкой, но ведь у нее с собой даже гребня нет! Только пудреница и носовой платок в маленькой бархатной сумочке!

– К сожалению, нет, – Ричард качнул головой и повел плечами, словно хотел немедля скинуть мундир и растянуться на кровати. – Но не торопитесь, время есть. Нас ждут только к вечеру.

Эти слова Иржину не успокоили. Вскоре она начала ерзать на стуле, смотреть на дверь и поправлять воротничок. Заметив беспокойство спутницы, принц встал, предложил ей руку, помог надеть плащ и шляпу. Кучер быстро подал экипаж, и отдохнувшие кони понеслись к порту. Темнело, на оглоблях качались фонари, и внутри, под меховой полостью было удивительно уютно. Иржина не заметила, как уложила голову на плечо Ричарда и задремала.

Проснулась девушка от суеты вокруг. Трещали факелы, сновали крепкие мужчины в матросских робах и войлочных шляпах. Слышались забористые словечки, в холодном воздухе витал запах моря, горящей смолы от факелов и крепкого трубочного табака.

– Мисс Валевски, – Его Высочество вынул из укрытия руку певицы и поцеловал тонкое запястье в раструбе перчатки, – мы прибыли.

Девушка глубоко вздохнула, улыбнулась и взглянула на огромный корабль, слегка качающийся у пирса. Хлипкая доска, ведущая куда-то наверх, совсем не вдохновляла.

– Нам туда? – спросила Иржина и вдруг вспомнила, что никогда не плавала на лодках, избегала паромов, отказывалась от приглашений на яхты.

– Туда, – подтвердил принц, помогая девушке спуститься на землю.

– Мне страшно, – сразу честно призналась певчая птичка, – никогда не плавала по морю.

– По морю ходят, – улыбнулся в ответ принц и тут же дернул ее за руку, спасая от неловкого матроса, кантующего длинный непонятный сверток.

– Хоть бегают! Я боюсь! – тон не оставлял сомнений: при попытке насильно отвести ее на корабль, молодая женщина сорвется в истерику.

– Тогда закройте глаза, – вздохнул Ричард.

– Что?

– Закройте глаза, мисс Валевски!

Иржина поколебавшись, исполнила приказ, услышала какую-то возню рядом, потом с нее сняли шляпу, а взамен на лицо легла полоска шелка со знакомым ароматом моря и лимона:

– Мой галстук, – мягко произнес над ухом голос принца, и девушка поежилась, хотя стояла в теплом плаще. – Простите, мисс, плащ придется снять, не хочу рисковать.

В его голосе было столько силы и уверенности, что певица без возражений отдала плащ, а через мгновение очутилась на руках мужчины.

– Очень прошу, Иржина, обхватите меня руками за шею и не шевелитесь.

Она тут же вцепилась руками в крепкую шею Его Высочества и замерла испуганной мышкой, а он спокойно шагнул вперед. Шаг, другой, они все еще находились на прочном, надежном пирсе, поэтому Иржина успешно контролировала свое желание закричать. Но вот шаги сменили тональность, и девушка задышала чаще.

– Спокойно, ничего страшного, – голос Ричарда обволакивал, смущал.

Она дышала ему в щеку и слышала его дыхание. Это было так близко, так откровенно, что Иржина зажмурилась под повязкой и вскоре услышала:

– Ну, вот и все! – ее мягко опустили и придержали, потому что подгибающиеся ноги не держали.

Повязку сняли, и дрожащая от волнения девушка обнаружила, что стоит на верхней палубе корабля, вокруг свернутые паруса, канаты, какие-то механизмы, а с другого конца уже спешит сестра Грицина с докладом.

– Ваше Высочество! Каюта для мисс готова, – немолодая женщина выглядела на удивление бодрой и веселой.

– Благодарю вас, сестра, – ответил принц. – Мы еще немного постоим на палубе, мисс Валевски нехорошо.

Сестра не стала настаивать, но и с палубы не ушла – встала за переплетением канатов, делая вид, что любуется суетой на причале. Только под пристальным взглядом своей дуэньи Иржина осознала, что стоит прислонившись к Его Высочеству.

– Это неприлично! – промелькнуло в голове, и девушка постаралась отстраниться.

Однако принц не позволил, напротив прижал ее к себе еще крепче:

– Не надо вырываться, маленькая птичка, – сказал он, склонившись к ней, – все должны видеть, что мы вместе.

Тем временем с пирса подали теплые плащи, оставленные в экипаже, шкатулку для броши и корзину, собранную шустрым парнишкой «У матушки». Ветер стал сильнее, закапал дождь, и Ричард распорядился укрыться от непогоды.

Глава 25

Кают на военном корабле было только три: капитанская, докторская и собственно каюта для принца. В ней и разместились «гостьи».

К удивлению Его Высочества, монахини очень деликатно обошлись с его личным пространством. Они лишь передвинули моряцкий сундук и койку к письменному столу, стоящему у окна, а остальную часть каюты отделили плотным занавесом из пары вышитых скатертей.

Поцеловав Иржине руку, Ричард оставил дам обживать каюту, а сам ушел в соседнюю – потолковать с капитаном. Мужчина планировал засидеться за трубкой и бокалом грога до утра, чтобы не мешать пассажиркам.

Его план был прост: как можно скорее покинуть воды Мондана и кратчайшим путем добраться до Абиры – ближайшего к столице Андарры порта. Оттуда до дворца рукой подать. Иржину можно будет сразу отвезти в особняк, а потом, сменив мундир, явиться к отцу для публичного покаяния. По замыслу двух королевских семей, его громко поругают и запретят появляться при Дворе. А вечером заглянут братья, и, может быть, мама найдет минутку поцеловать второго сына между благотворительными мероприятиями.

Планы хороши на бумаге. Сначала слишком долго провозились с погрузкой провианта и воды. Холодный дождь не способствовал хорошему настроению и быстрой работе. Потом так же долго ждали лоцмана, чтобы покинуть гостеприимный пока еще порт. А когда, наконец, вырвались на простор, и ветер натянул паруса, в каюту капитана зашел огорченный лекарь. Он сообщил, что у мисс Валевски жестокая «морская болезнь» и, если не принять мер, путешествие морем станет для девушки слишком тяжелым испытанием.

Под шуточки про нежность барышень, Ричард прошел в свою каюту. Тут было относительно спокойно – Иржина сидела в кресле со стаканом мятного чая в руках. Рядом в таком же кресле сидела знакомая уже суровая сестра и читала вслух при свете покачивающейся лампы. Остальные гостьи спали в подвесных койках, завернувшись в одеяла.

– Ваше Высочество! – певица первая заметила его и дернулась, собираясь встать.

Ее тут же скрутило судорогой и стало понятно, что ей очень-очень плохо. Сестра невозмутимо перевернула страницу и протянула подопечной влажное полотенце, чтобы утереть лицо. Покачав головой, принц подошел к певице, помог ей встать, сам сел в кресло и притянул ее к себе на колени:

– Я знаю один способ избавления от «морской болезни», – сказал он прямо в розовое ушко, – но этот способ слегка неприличен.

Девушка покраснела и попыталась отстраниться.

– Поэтому я спрашиваю – Ричард притянул Иржину обратно, наслаждаясь изгибами ее тела под теплым капотом, – достаточно ли вы измучены, чтобы позволить мне помочь вам?

– Я хочу сначала узнать, что это за неприличный способ? – ответила она, сжимаясь под его руками, словно от страха.

– Я всего лишь буду поглаживать ваш пупок по часовой стрелке, – честно ответил принц.

– Что?

– Пупок, – Ричард не мог не улыбнуться, – маленький шрамик, который остается у всех людей после рождения.

– Я и сама могу его погладить! – сердитым шепотом возразила Иржина.

– Вы будете его гладить неправильно! – заявил он.

– Это глупо! – не уступила она, – что сложного в том, чтобы гладить живот? Когда у Агнешки были колики, ей приходилось гладить животик после каждого кормления!

– Пока вы пререкаетесь со мной, вас не тошнит, – заметил принц. – Продолжим спорить?

Девушка прислушалась к себе и резко закрыла рот рукой.

– Значит, продолжим, только предлагаю переместиться к столу, чтобы не мешать вашим сестрам отдыхать.

Кресло переставили к столу, занавес задернули, сестра Грицина легла, поскрипев натянутыми канатами гамака. Все это время Иржина мелкими глотками прихлебывала мятный чай, а Ричард успел вынуть из сундука мешочек с галетами и тонко нарезать мясо и сыр из прихваченной в кабачке корзинки.

Это была странная ночь. Они пили чай, не позволяя медному чайничку на спиртовке остыть, жевали сыр и галеты, тихонько смеялись, делились воспоминаниями. За эту ночь они узнали друг о друге больше, чем могли бы выяснить за шесть лет светских визитов.

Принц признался, что в ранние годы был весьма болезненным и слабым, и Ее Величество возила второго сына на воды: дышать морским воздухом, принимать ванны в мелких заливчиках с песчаным дном.

– Там я впервые увидел яхты, а потом и военный корабль. Потрепанный бурей, он вошел в порт курортного городка, и это зрелище навсегда осталось в моей памяти!

Иржина поделилась рассказом о своих детских проделках, с болью в сердце вспомнила о маме и сестре. Не утаила историю отца – понимала, что все равно узнают, и старалась поделиться своим видением ситуации.

– Папа очень любил маму. Я помню, что бабушка была против их брака, считала его неровней маме, но потом оценила силу его чувств. К сожалению, они его и погубили.

– Девичья фамилия вашей матери была…? – спросил принц, предлагая девушке галету с кусочком сыра.

– Не знаю, – пожала плечами девушка, – бумаги сгорели вместе с домом. Запись о рождении мне пришлось получать заново, благо храм был неподалеку.

– Так ведь в записи указывают девичью фамилию матери, – напомнил Ричард, – на случай поиска опекунов для детей.

– А я и не посмотрела, – удивленно вспомнила Иржина, – даты я и так знала. Можно посмотреть, только зачем? Бабуля умерла, когда мне было лет семь. Я даже не знаю, где ее могила – мама с папой ездили на похороны без нас. А больше к нам никто не приезжал.

– Это довольно странно, – ответил принц, бросая в свою чашку кусочек сахара, – вы помните, что в доме часто бывали гости, значит, ваша семья жила там давно, имела корни. К чужакам в провинции долго присматриваются, в гости ездят с осторожностью. Вероятно, кто-то из ваших родителей там жил с детских лет.

– Оставьте, Ваше Высочество, – отмахнулась Иржина, – я вовсе не стремлюсь доказать кому-либо или даже себе, что имею отношение к высокому аристократическому роду. Да, мой отец был джентри, но все потерял и землю тоже. Для меня важно, что люди знают мой талант, мои песни, а не имена моих предков.

– Все же в определенных кругах происхождение по-прежнему много значит, – нейтрально заметил Ричард.

– Несомненно, – девушка бледно улыбнулась, – мне приходилось петь в гостиных и салонах, уверяю, акустика там была хуже, чем в театре, а уж атмосфера…

Принц усмехнулся и не стал спорить. Просто мысленно сделал себе заметочку: отправить Шелби на родину мисс Валевски, чтобы разузнать все подробнее. Чем больше он общался с «певчей птичкой», тем больше убеждался в том, что ему невероятно повезло.

До подписания бумаг лорд Шератон убедил Его Высочество встретиться с каждой претенденткой тайно. Увидеть девушек со стороны. Их было четыре, и все они славились красотой и талантами.

Первая мисс Ленокс отпала сразу. Она была известна в столице, как модная поэтесса, не слишком обремененная моралью. Заглянув в окно ее дома, принц увидел, как сонная блондинка в одном нижнем белье ругается с кухаркой, причем бранится хуже прачки, выгадывая какую-то мелочь.

Вторая девушка – звезда цирка, гибкая и ловкая гимнастка, танцующая на канате, после представления с радостью напрыгнула на своего партнера – крупного молчаливого силача. Ричард не собирался спать со своей подставной любовницей, поэтому его такое поведение мисс Кадински не задело, но эти двое явно имели друг к другу сильные чувства, и он отступил.

Третья девушка оказалась премиленькой шатенкой – звездой квартала содержанок. Умелая, в меру веселая, способная поддержать разговор – казалось она и станет той «роковой красавицей», которая официально разобьет сердце принца. Ричард даже нанес ей визит и всерьез собирался предложить ей договор: удобная любовница ценное приобретение для занятого мужчины. Однако на следующий день сразу несколько светских хлыщей поинтересовались небрежно, как ему понравилась мисс Сарджент, и принц передумал. Делить женщину с одним или двумя мужчинами это неприятно, а видеть соперника в каждом – безумие.

Четвертой особой, выбранной королем Мондана, оказалась молодая вдова весьма скромного вида – леди Перси. Ее пепельные локоны, наивные голубые глаза и тонкие пальцы сначала ввели Ричарда в заблуждение. Однако совет Шератона помог и здесь. Они с Шелби помянули всех предков достойного лорда, забираясь в столичный особняк вдовицы, пока она веселилась на балу в королевском дворце. Оказалось, тихая блондиночка носит исключительно алое белье, имеет тайную комнату с кнутами и пыточными приспособлениями, а еще нанимает в лакеи только блондинов гренадерского роста, с умением терпеть боль.

От этой дамы принц бежал с максимальной скоростью и радовался, что даже не подошел познакомиться официально. Их Величество правда фыркнул, узнав, что «жених» забраковал всех и предложил отыскать «зазнобу» самому. Чем и воспользовался лорд Шератон, указав на мисс Валевски.

На рассвете, когда корабль добрался до неторопливого теплого течения, омывающего берега Андарры, Иржина уснула прямо в кресле, свернувшись калачиком. Ричард не стал ее тревожить – укутал пледом, перенес на свою кровать и ушел из каюты, прихватив чистую одежду.

Капитан охотно уступил ему и бритву, и умывальный таз. Немолодому крепкому офицеру и самому не раз приходилось «забалтывать» важных гостей, страдающих от качки. Когда освеженный «Морской Коршун» вышел на верхнюю палубу, чтобы оценить обстановку, никто бы и не сказал, что он не спит вторую ночь и очень спешит на Родину. Для окружающих принц был как обычно невозмутим и спокоен.

К обеду дождь прекратился, и корабль прибавил скорости, ловя попутный ветер. Ричард все еще был на палубе, когда матрос, разматывающий бухту, вдруг споткнулся и уставился ему через плечо. Принц обернулся и тоже замер. Иржина и Агнешка вышли из его каюты. Они были одеты в одинаковые серые пальто с фиолетовыми пелеринами и воланами. Схожие шляпки, темные локоны даже выражение лица почти равное: изумленно-любопытствующее. Как ни странно именно в этот момент Ричард понял, что девочка действительно дочь лорда Васкеса. При общем внешнем сходстве двух милых дам, стали заметны иные черты: фамильный нос Васкесов, пронзительные синие глаза и очень белая кожа северянки.

– Ваше Высочество! – неуверенно окликнула его Иржина через некоторое время.

– Доброе утро, мисс Валевски! – громко ответил он, подходя ближе.

– Простите, что мы вышли, – неуверенно улыбнулась она в ответ, – сестры затеяли уборку и попросили нас с Агнешкой не путаться под ногами.

– Вы очень вовремя, – ответил Ричард, разглядывая безусловно уверенную в себе юную леди Васкес, – до обеда примерно час, я могу показать вам корабль.

– Это будет очень любезно с вашей стороны, – заметив его интерес к ребенку, Иржина расслабилась и улыбалась теперь более тепло.

Они прогулялись по палубе, рассматривая оснастку судна. Певица старалась не приглядываться к волнам, а вот девочка рвалась к борту, желая увидеть, как чайки хватают рыбу из воды. Отвлечь шуструю малышку удалось горячим обедом. К счастью, в Мондане удалось пополнить запасы, так что стол в каюте принца накрыли достойный: с горячим супом, жареной рыбой и «морским пудингом», приготовленным из галет и вымоченных в роме сухофруктов.

Малышка щебетала, как птичка, задавая вопросы обо всем. Сестры старались отвечать ей, но ребенок был неутомим.

– А что это? Для чего? Мама ты уже каталась на корабликах? Нет? А почему?

В конце концов, одна из монахинь увела девочку на «женскую» половину каюты, предлагая нарисовать все, что видела, и вскоре Агнешка затихла. Ричард облегченно выдохнул:

– Не думал, что дети это так…

– Обильно? – подобрала нужное слово Иржина. – Когда ребенок растет на твоих глазах, этого почти не замечаешь.

Они нашли нейтральную тему и еще долго разговаривали о племянниках Его Высочества, о проделках Агнешки и воспитании детей. Потом принца вызвали на мостик, и до ночи он провел время с офицерами, склоняясь над картами и астролябией.

К вечеру, убаюкивая перевозбужденную девочку, Иржина решила спеть для Агнешки колыбельную. Глубокий, проникновенный голос не поместился в тесной каюте – вырвался на свободу, сквозь приоткрытое оконце, поплыл над снастями. Мужчины останавливались, услышав его и даже море, кажется, прислушивалось к мелодии и мягче качало хрупкую скорлупку корабля.

Агнешка привыкла к голосу мамы, поэтому заснула не сразу – капризничала, просила другие песни, но потом замолчала на полуслове, подложив ладошку под щеку, а Иржина продолжила петь, чувствуя, что сейчас ей это нужно.

Ричард вообще не собирался возвращаться в свою каюту – планировал все же провести ночь у капитана, но эта музыка… Почему он раньше не слышал, как Иржина поет? Баядера впечатлила его без сомнений, но эта простая песня, этот голос, в который хотелось завернуться, как в пуховый платок! Он осознал, почему король Мондана не желал расставаться с примой своего театра. Почему ему завидовали, почему бесилась Эвелина. Внешность при таком таланте не главное. «Певчей птичке» достаточно спеть, и все мужчины будут у ее ног!

Он неслышно вошел, стараясь не беспокоить монахинь и певицу, но его все равно услышали. Предложили чай и бутерброды, а когда Иржина замолчала и вышла из-за занавески, та же суровая сестра налила чай и ей. Морская болезнь приму больше не беспокоила, но есть она не стала – только пила. Принц задал вопрос и услышал от дуэньи, что сразу после пения есть не рекомендуется, можно лишь согревать горло, да и молчать лучше подольше.

Они и молчали. Сидели вполоборота друг к другу, пили чай и слушали шум моря. Потом Ричард протянул Иржине руку, помог встать, тщательно закутал в плащ, и они вышли на палубу под яркие сентябрские звезды. Ветер дул довольно сильно, поэтому и только поэтому Ричард прижимал девушку к себе. Она не сопротивлялась, смотрела в небо и кутала горло в полоску меха, продолжая молчать.

Она была так хороша и женственна в этот момент, что «Морской Коршун» подумал о том, что ему очень бы хотелось узнать сладость ее губ. Он потянулся вперед, опасаясь спугнуть птичку, поймал ртом легкий вздох и едва не потерял голову от ее тихой капитуляции.

Какое-то время они целовались забыв обо всем, потом раздался зычный голос вахтенного объявляющего «склянки», Иржина вздрогнула, сбрасывая наваждение ночи, отпрянула и быстро вернулась в каюту, оставив мужчину одного.

Ей неприятен его поцелуй? Или она просто стесняется проявлять чувства в окружении стольких людей? Шесть лет назад он вскружил ей голову и почти потерял свою, а сейчас есть ли у него шанс по-настоящему узнать эту женщину?

Постояв немного, Ричард выполнил наконец свое намерение и пришел в каюту капитана, чтобы до утра мрачно пить грог и слушать моряцкие байки. Когда кэп Чилдаун понял, что истории о гигантских рыбинах, сокровищах и пиратах не помогают принцу развеять тоску, он прищурил хитрый черный глаз и произнес:

– Ну а теперь, Ваше Высочество, поговорим о женщинах! Как всякий моряк я повидал их немало, а еще больше узнал о них, угодив в плен к огромному клану диких воинственных лучниц, с берегов Амрони – самой большой реки, впадающей в океан!

– Право, капитан, а я думал, вы всю жизнь провели в королевском флоте и не бывали нигде, кроме пиратских островов и заморских факторий, – необидно подколол его принц.

На самом деле он знал, что капитан Чилдаун начинал службу в торговом флоте, а в военный попал после того, как выжил в схватке с пиратами и привел корабль в порт. Благодарный владелец судна оплатил пареньку, спасшему груз, учебу в Королевской Академии Флота.

– Эх, Ваше Высочество! – притворно надулся капитан. – Если бы вы знали, как хороши амронские девы! Сильные, быстрые, свирепые! Они даже зубы подпиливают, чтобы загрызть того, кто покусится на них!

– Что ж ты не привез себе амронскую деву в Андарру? Женился и возил бы с собой, вместо охраны!

– Да больно уж дикие они, – вздохнул моряк, наполняя кружки слабеньким, едва согреться в дождливую ночь грогом. – Моя-то Марта мягкая, нежная. И улыбнется, и приласкается. А те девицы горячи, конечно, да только не знаешь: укусит она тебя или поцелует. Да и спать на земле, жевать вяленое мясо и одеваться в листья мне не понравилось, – честно признался немолодой уже мужчина.

– Значит страсть в браке не главное, – задумчиво протянул Ричард.

Почему-то ему стало интересно, а что главное? Вот его родители поженились по политическому расчету. Мать родом из северных морских кланов – гордая, статная. От нее он унаследовал довольно светлые волосы и холодные серые глаза. Отец был старшим сыном своего отца и унаследовал трон, будучи взрослым семейным человеком, сильным воином и прославленным полководцем. Он выиграл немало битв, чтобы заслужить уважение северных кланов. Они не каждому отдают своих дочерей.

Благодаря молодости, силе и разумным решениям, у нынешнего короля Андарры было время пожить семьей в маленьком дворце на окраине столицы. Он видел рождение старших сыновей и сам учил их бою на мечах и верховой езде. Они с королевой никогда не ругались прилюдно, хотя порой посмеивались каким-то своим шуточкам или вспоминали собственные проказы молодости.

Кое-что Ричард даже помнил. Однажды в Андарру прибыли братья матери – конунги кланов Вепря, Дикого Оленя и Лисы. Они заявили, что мужчинам нужно поговорить, и утащили отца в «охотничьи покои» вместе с бочонком эля и бесчисленными кувшинами медовухи. Сначала оттуда раздавались голоса, потом крики и звон мечей, затем пьяные песни, а утром слуги разнесли гостей по кроватям. Наследный же принц своими ногами пришел в рукодельную комнату жены, упал на ковер и принялся играть клубками и ее подолом, как огромный ластящийся кот.

Мать, конечно, сразу отослала всех фрейлин и служанок, а про мелкого тогда Ричарда забыла. Так что он видел, притаившись в углу, как наследная принцесса шлепнулась на пол, не обращая внимания на свою спесь и модные юбки. Она положила голову урчащего супруга на свои колени, поцеловала в губы, не морщась от запаха пива и меда, позволила уткнуться носом в свое декольте и пробурчать что-то невнятное… А потом заметила среднего сына и приказала ему уйти, строго погрозив пальцем.

У Ричарда сложилось впечатление, что у родителей было то самое неосязаемое, но сразу заметное нечто, превращающее их в семью.

Старший брат тоже недавно женился. Отец не торопил его, но предлагал присмотреться то к одной, то к другой принцессе. И наследник серьезно отнесся к выбору. Вспоминая те дни, Ричард вдруг, понял, что Себастиан… ездил в гости! С лордом Шератоном. Старый советник вел какие-то переговоры и якобы учил молодого принца политическим играм. А что если учил, как сейчас Ричарда – выбирать? Искать женщину, которая сумеет остаться рядом?

Это ведь только сказки заканчиваются после свадьбы, жизнь принцессы после свадьбы только начинается, и это непростая жизнь. Сам Ричард вырос в окружении множества глаз, болтливых ртов и лебезящих придворных. К счастью он был всего лишь вторым, поэтому ему доставалось куда меньше лести, жадного внимания и контроля. Повезло.

Себ все же нашел себе невесту. Выгодную, как ни посмотри. Принцесса Евгения, вторая дочь короля Илурии оказалась достаточно умной и приятной внешне, чтобы стать со временем королевой Андарры. А еще за ней дали хорошее приданое, и не только в золоте. Мама с удивлением смотрела на невысокую полноватую шатенку, никогда не державшую в руках меча или кинжала. Она даже пару раз высказала свое удивление вслух, хотя и очень сдержанно.

Зато потом королева оценила мудрый выбор сына. Эжени, как ее стали называть в Андарре, стала своему супругу опорой во всем. Улыбалась и кротко отсылала вон наглых выскочек и попрошаек. Упростила моду, ставшую слишком вычурной. Родила наследному принцу детей и стала заботливой матерью.

Ричард помнил, как оживились придворные красотки с известием о беременности наследной принцессы. Освежили наряды, углубили декольте. Всем известно, что беременным женщинам доктора часто запрещают постельные утехи, а мужчина нуждается в женской ласке. Даже старые сенаторы охотно обсуждали в кулуарах сроки появления новой фаворитки. А Себастиан каждую ночь проводил в постели жены. Даже тогда, когда ее рвало от любого запаха. Даже тогда, когда она ворочалась полночи в поисках удобного положения для своего живота. Да он первым, после повитухи, взял на руки своего сына! И сам приложил его к груди Эжени!

Получается, у брата и его жены тоже было это неосязаемое? Но ведь их жизнь отличалась от жизни короля и королевы? Себ скорее политик, чем воин, а Эжени схватится за меч только тогда, когда кто-то будет угрожать ее детям. И все же это волшебство у них есть.

А чего же он сам желает от совместной жизни с Иржиной? Чтобы она не мешала ему ходить в море, ловить пиратов и прокладывать новые торговые пути? Тогда стоит сразу поселить певицу в дальнем флигеле, выделить содержание и забыть о ее существовании. Помолвка расстроена, осталось лишь поддерживать иллюзию страсти, иногда выходя в свет вместе. Ему хватит этого? Редких встреч на балах и музыкальных вечерах? Отголосков шумной игры с Агнешкой или репетиций? Ей ведь наскучит сидеть дома. Она все равно будет петь. Да он и не станет возражать: такой талант нельзя зарывать в землю.

– А потом кааак стукнула его кочергой по спине! – ворвался в размышления принца голос капитана Чилдауна.

– И что уцелело, – насмешливо уточнил принц, – кочерга или спина?

– Все уцелело, – пробормотал недовольно капитан, – на спине синяк, кочерга погнулась только!

– Незачем злить хорошеньких женщин! – сделал вывод Ричард, поднимая бокал.

Ночь прошла, а решения он так и не нашел. Пусть все идет так, как идет.