Текст книги "Птичка для принца"

Глава 50

Следующие дни Ричард посвятил ухаживанию. Нет Ухаживанию с большой буквы. Он не навязывался, не надоедал Иржине, но всегда был поблизости. Если она садилась за фортепьяно – он перелистывал для нее ноты, если гуляла в саду, он предлагал ей руку, если герцогиня ехала в долину, давать разрешение на строительство или наоборот, что-то запрещать, он сопровождал ее верхом и всячески поддерживал.

Принц ожидал схватки с остальными донами – не физической, моральной, но к его удивлению мужчины отступили. Недоумение развеял дон Амедео. Как-то вечером он выловил Ричарда на балконе, и закурив ароматную сигару сказал в темноту сада:

– Мы кружим вокруг доньи Иржины почти месяц, и не добились успеха. Поэтому уступили и наблюдаем. Стоит тебе ошибиться, и каждый из нас будет счастлив, отвести ее к алтарю.

– Ошибиться? – напрягся принц.

– Женщины в положении чувствительны, слезливы и переменчивы, – философски заметил дон, – меня устроит даже огорченная невеста, я умею утешать женщин!

Ричард его почти не слышал. Его будто обухом по голове ударили. «В положении». Он вдруг вспомнил, как бережно к Иржине относятся сестры, сообразил, что за неделю пребывания в ее доме ни разу не видел ее в седле, а главное – ужин был единственной общей трапезой. Его невестка завела такой же порядок у себя во дворце, когда носила наследника!

Какой срок? Кто отец? И может ли быть так, что это его ребенок? Стиснув перила, принц глубоко вдыхал свежий ночной воздух с ароматом табака, стараясь успокоиться. Никому не станет лучше, если он сейчас кинется к хозяйке дома с обвинениями.

Зажмурившись, Ричард мысленно перебрал всю оснастку брига, прошелся по кубрикам «Морского коршуна», потом выдохнул, стряхнул с рукава невидимую пылинку и с легкой улыбкой вернулся в гостиную.

Он не совершит такой ошибки! Если ребенок его – Иржине будет труднее ему отказать, а если нет… он постарается принять ее часть, как постепенно принял Агнешку.

Дни текли за днями. Вскоре Иржине пришлось отказаться от корсетов, но Ричард делал вид, что ничего не замечает. Он лишь начал встречать герцогиню возле ее комнат, провожать по лестнице. Не давал ничего носить в руках, молча отбирая тяжелую папку с нотами, или корзинку с рукоделием, усаживал в коляску, и вынимал из экипажа, не позволяя путаться в юбках или тянуться к высокой подножке. Монахини и слуги переглядывались, но молчали. Доны по-прежнему держались в стороне.

Мерное течение сельской жизни прервал праздник. Оказалось, раз в год долина тоже затихает. Наступает тихий сезон, когда часто идут мелкие дожди, нежные растения укрывают соломой, а некоторые деревья даже сбрасывают листву. В преддверии этой тишины люди празднуют, исполняя древние ритуалы, провожая уставшую богиню-мать на долгий сон.

Слуги рассказали Иржине, как «праздник тишины» отмечали при ее бабушке, сколько готовили угощений, какая играла музыка, и чем украшали большой двор, в котором собирались жители долины.

Вдохновившись, молодая женщина привлекла к подготовке праздника всех гостей. Дон Амедео выбирал оркестр и репертуар. Дон Диего занялся украшениями, проявляя тонкий вкус и умеренность. Дон Альфредо увлекся кухней, изучая местные рецепты приготовления блюд в фиговых и виноградных листьях. А дон Каприцио оказался непревзойденным каллиграфом, и развлекал себя, подписывая приглашения для важных граждан долины.

Принц же не отходил от Иржины, снимая с ее плеч изрядное количество мелких забот. И надо же было такому случиться, что именно на празднике она вдруг осознала, что… привыкла к этому! К его поддержке, предупредительности, к тому, что он всегда где-то рядом и абсолютно не мешает ей заниматься своими делами.

При этом Ричард не потерял ни капли своей мужской харизмы. Он по-прежнему начинал утро с разминки, устроив в саду уголок из вкопанных в землю бревен, перетянутых канатами, словно снасти корабля. Перед обедом сопровождал ее верхом в долину, или фехтовал с донами, а вечером гулял с Иржиной в саду, или приглашал ее на танец, если сестра Нонна соглашалась сесть за фортепьяно.

Праздник был в разгаре, когда к принцу прискакал гонец, и он отошел от герцогини буквально на несколько минут. За это время молодая женщина успела покачнуться на прежде устойчивых каблуках, пролить на платье липкую сангрию, зацепить мантильей светильник, и наконец, разрыдаться от того, что все это случилось в такой момент, когда рядом не было никого, кто мог бы ей помочь.

Нет, благородные доны присутствовали на празднике, но дон Альфредо бродил у столов, выслушивая комплименты искусству повара. Дон Диего кружился в танце с молоденькими селянками. Дон Амедео присел на бочонок рядом с оркестром и кажется, вина в нем было уже больше, чем в бочонке. А дон Каприцио внезапно возомнил себя тореадором, и теперь бегал вокруг крупного усатого трактирщика, размахивая плащом, и громко крича:

– Торро! Торро!

Отступив в тень стены, Иржина опустилась на холодный мрамор крыльца, завернулась в мантилью и тихонько рыдала, чувствуя себя бесконечно одинокой, несчастной и никому не нужной. Тут ее и отыскал Ричард. Молча поднял на руки, прижал к себе, и понес. Куда? Зачем? Рыдающей Иржине было все равно! Она упивалась слезами, впервые за очень долгое время, разрешая себе плакать, как слабая и ранимая женщина.

Принц принес ее к себе. Иржина не бывала в отведенных ему комнатах, но ощутила стойкий мужской запах кожи, сбруи, оружейного масла и цитрусовой воды. Ричард нежно опустил ее на постель, откинул мантилью и принялся сцеловывать слезинки, не обращая внимания на ее попытки отвернуться и спрятать лицо.

– Не прячься, моя красивая, нежная, моя сладкая! – Приговаривал он, поглаживая ее плечи сквозь тонкую ткань платья.

Потом его руки забрались под юбки, заскользили по шелковым чулкам, подбираясь к самому сокровенному. Несколько осторожных движений пальцами, и тело Иржины вдруг загорелось! Ей действительно не хватала того огня, который пылал в нем, когда они оказывались вместе в одной кровати! Она торопливо вывернулась из его рук, и потянулась к пуговицам на камзоле. Он отпрянул, в момент стянул мешающую ткань, прижался поцелуем к ее горлу, торопливо обрывая застежки ее платья, чтобы обнажить грудь.

Они так спешили добраться до обнаженной кожи друг друга, что когда все же коснулись полуобнаженных тел, одновременно застонали от накрывшего их ощущения правильности происходящего.

– Прости, любимая, – шепнул Ричард, утыкаясь лбом в растрепанные волосы Иржины, – я не выдержу и минуты без тебя!

После этих слов, он подхватил ноги возлюбленной, закинул себе на плечи, прижался горячим стержнем к ее нежности, и уже собрался войти, но Иржина трепыхнулась, не давая ему навалиться себя. Отступив, Ричард благоговейно коснулся ее губами, чуть ниже пупка, а потом ловко перевернул девушку на живот, задрал юбки и прижался к ней сзади, не давая опомниться:

– Так удобно? – шепнул он, голосом искусителя, одновременно рисуя ладонями узоры на ослепительно белых бедрах желанной женщины.

Ответить Иржина не смогла, да и не захотела, просто выгнула спину, словно кошка, и потерлась о него, безмолвно призывая. Одно движение, и принц уже внутри. Она охнула от позабытого ощущения наполненности, растянутости, а он замер, стиснув зубы и прошептал:

– Не шевелись, желанная, я не выдержу!

С протяжным стоном она подалась ему навстречу, не в силах больше терпеть свой голод, и он сорвался, вцепился в ее бедра, притиснул к себе, и шепча что-то горячее и безумное, врывался в ее тело до тех пор, пока его мир не взорвался фейерверком.

Прежде Ричард легко откатился бы в сторону, притянул Иржину на свое плечо и задремал, наслаждаясь расслабленностью тела и духа, теперь же бережно перевернул ее на спину, заглянул в лицо, понимая, что опростоволосился, как несдержанный мальчишка:

– Прости, свет мой, – шепнул он, нежно целуя ее губы. – Позволь мне показать тебе звезды?

Теперь он никуда не спешил. Целовал ее губы, глаза, шею, спускался к разорванному лифу платья, стягивая черную ткань с великолепной кремовой кожи. Вместо корсета на Иржине был надет широкий кушак, поддерживающий ткань под грудью, и Ричард воспользовался этой полосой ткани, чтобы завязать Иржине глаза:

– Ничего не бойся, – попросил он, – просто чувствуй!

Ее руки ласточками опустились на его плечи, огладили горячую кожу, спустились вниз к широкой грудной клетке и нетерпеливо дернули остатки рубахи. Принц услышал безмолвную просьбу, и полностью избавился от одежды, а потом продолжил свои ласки. Грудь Иржины налилась, соски потемнели, а чувствительность стала такой острой, что ее выгнуло на остатках платья, стоило ему коснуться соска губами. Он оценил, и продолжил нежно-нежно, едва касаясь, играть с чувствительной горошиной, не забывая гладить и прижимать к себе все остальное.

Когда девушка начала тихонечко постанывать, и подаваться бедрами ему навстречу, мужчина опустился ниже, щекоча теплым дыханием ее живот, узкий треугольник между ногами, и самое чувствительное местечко, раскрывшееся для него, словно цветок под лучами солнца.

Принц не впервые был с желанной женщиной, но только эту ему хотелось ласкать именно так, пропитываясь ее вкусом и ароматом, ловя губами затухающие судороги ее внезапного удовольствия.

Потом она заснула, прижавшись к нему спиной, а он еще долго лежал неподвижно, положив ладонь на ее вполне ощутимый живот, прислушиваясь к едва заметным толчкам и легкому дыханию любимой.

Утром Иржина просыпалась медленно и неохотно. Потом в голове закрутились фрагменты праздничного вечера, и она в панике распахнула глаза. Ричард был рядом. Лежал на боку, рассматривая ее спящую. Девушка смутилась, попыталась подняться и замерла, рассматривая скромное серое одеяло, усыпанное кроваво-красными камнями.

– Большая парюра? – шепотом спросила она, разглядев знакомые украшения.

– Вообще-то тут все украшения трех парюр, – шепнул в ответ Ричард и добавил: подарки от меня и моей семьи на нашу свадьбу.

– Свадьбу! – взвилась было девушка, и тут же увидела на пальце обручальное кольцо.

Принц склонился, целуя ее пальцы и проговорил:

– После вчерашней ночи, благородная герцогиня и гранд-дама Гишпании не может выбросить бедного страдающего бывшего герцога из своей жизни!

Иржина фыркнула, пытаясь отыскать аргументы «против», но принц внезапно стал серьезным:

– Прошу тебя, не отвергай меня. Я не мыслю жизни без тебя, без вас! – тут его рука бережно пробралась под одеяло, и уютно устроилась на животе. Малыш, словно подгадав момент, чувствительно толкнулся изнутри, а по лицу Иржины потекли слезы.

– Ты же не знаешь, как я жила без тебя! Что если это не твой ребенок?

– Ну и пусть, – отмахнулся Ричард, – будет мой! Я научу его ходить под парусом и вязать морские узлы, главное, чтобы у него были твои глаза и улыбка!

Тут Иржина расплакалась еще сильнее, и принцу пришлось приложить немало усилий, чтобы утешить ее. Когда успокоилась, повеселела и подошла к окну, завернувшись в простыню, словно в тогу, стало понятно, что уже давно за полдень.

– Почему меня не ищут? – удивилась девушка, – или все еще спят после праздника?

– Не все, – отозвался принц, выходя из купальни в одном только полотенце, – но я утром спустился в кухню и предупредил сеньору экономку о том, что Ее Светлость ночует у меня.

Иржина схватилась за алеющие щеки:

– Зачем! Теперь все будут думать…

– Что ты попробовала жениха перед свадьбой?! Ах, как неприлично! – он подошел к ней, привлек к себе и шепнул: хочешь попробовать еще раз. Или будем завтракать?

– Ты невозможен! – Иржина ткнула его в грудь и почувствовала, что на глаза набегают слезы.

– Тссс, – принц погладил ее по голове, – не надо переживать, моя птичка, уже все в доме знают, что я ухаживаю за тобой, знают, что люблю и не оставлю, даже если ты будешь меня прогонять. Хочешь перекусить?

Ричард дотянулся до сонетки, дернул ее и через минуту в дверь деликатно постучали. Шелби, храня абсолютно невозмутимую физиономию, вкатил столик, уставленный холодными закусками, сладостями и горячими блюдами в горшочках. Судя по набору блюд, и сервировке все слуги дома уже знали, где ночевала герцогиня.

Они плотно поели прямо в комнате, а потом Иржина вызвала сеньору Пуэрто и распорядилась украсить часовню для церемонии бракосочетания. Она успела узнать, что именно во время «месяцев тишины» герцогиня Мондилье получала возможность запереть ворота усадьбы, съездить в столицу, и вообще не отзываться на просьбы, ведь сады и рощи отдыхали вместе с их хозяйкой. Почему бы не использовать это время для медового месяца?

В последний момент Ричард перехватил ее пальцы, поцеловал, заглядывая в глаза и уточнил:

– Ты выйдешь за меня?

– Выйду, – закусила губу Иржина.

– Тогда я стану самым счастливым доном этого королевства! – объявил он, и рядом с помолвочным перстнем надел на женскую руку еще один – с гербом и печатью.

– Что это? – спросила герцогиня, с удивлением рассматривая массивную, мужскую печатку.

– Мой отец узнал, что я вынужден отказаться от титула, чтобы стать твоим мужем, но он очень надеется, что у нас будет сын, который сможет унаследовать титул герцога Монмута от тебя.

Иржине пришлось снова закусить губу, чтобы сдержать слезы. Женщины-аристократки нередко становились «хранительницами титула» для сыновей, или внуков. Сами они не принимали его, получая только звание «хранительницы титула», зато полностью распоряжались землями и состоянием.

Принц еще раз поцеловал ей пальцы, и с легкой улыбкой произнес:

– Все мое – твое!

После этого конечно трудно было не поцеловать его в ответ, а там выяснилось, что в спальне герцога есть очень удобная кушетка, да и кресло пригодится, и секретер…

Глава 51

К прочим обитателям своего дома герцогиня Мондилье спустилась только к ужину. Гости встали, приветствуя хозяйку, и стало понятно, что дон Каприцио уехал. На его обычном месте лежало письмо в конверте с печатями. Это Иржину даже обрадовало – долгие объяснения выматывали.

Дон Диего, хотя и сидел за столом, был облачен в дорожную одежду. Он сообщил, что задержался только для того, чтобы попрощаться с хозяйкой лично.

– Я не люблю звон свадебных колоколов, донья Иржина, но от всего сердца желаю вам счастья!

– Благодарю вас, дон, уверена, вы еще встретите свою счастливую звезду, – вежливо отвечала хозяйка дома.

Дон Альфредо и дон Амедео высказали желание остаться на торжество. Один всерьез увлекся местной кухней, а второй всегда был рад выпить, потанцевать и послушать хорошую музыку.

Сестры просто радовались за подопечную, а подросшая за лето Агнешка серьезно сообщила, что будет посыпать дорожку в часовню цветочными лепестками.

Осталось сообщить новость отцу, и королевской чете Андарры, именно на письма и бумаги ушел остаток дня. Как не старались Иржина и Ричард сократить свои послания, но самым близким людям хотелось подарить частичку собственного счастья, а потому письма вышли длинными и обстоятельными. Верховой отвез конверты на почту после вечернего чая, а уже на закате жениха и невесту развели по разным опочивальням, настойчиво советуя отдохнуть в преддверии наиважнейшего в их жизни дня.

⁂

На следующий день, прямо с утра, возле часовни столпился народ. Невеста в красивом черном платье, пошитом местной портнихой была чудо как хороша! В черных волосах мерцали рубинами и черным жемчугом драгоценные гребни, мантилья стекала на плечи, подчеркивая ожерелье, свисающее до талии, а уж обручальный перстень то и дело бросал алые блики на серый мраморный пол.

Благородные доны держа в руках обнаженные клинки, сопровождали Иржину к алтарю, возле которого ждал, волнуясь, Ричард. Он был в своем Андаррском камзоле, но не в форме адмирала, а в обычном, черном, расшитом черными же бусинами. Невеста волновалась, не меньше, чем жених, но чинно шла между жителями долины, сжимая в руках букет мелких алых роз.

Все вокруг казалось нереальным – и прохладный осенний воздух, и ясное небо, и люди, радостно приветствующие ее. Сотня шагов и она уже внутри, под высокими арочными сводами древней часовни. Сердце ухнуло, когда Иржина поняла, что камень, накрытый богато расшитым куском бархата и есть тот самый алтарь, из ее сна!

Ричард повернулся к ней, с тревогой взглянул в лицо, словно мысленно спрашивал:

– Все ли хорошо? Ты не передумала?

Иржина мягко улыбнулась в ответ, отдала букет Агнешке, и протянула руки жениху. Толстенький румяный священник коротко объявил, для чего все собрались, и перешел к клятвам. На словах «клянусь любить и защищать», алтарь мягко засветился. Когда Иржина ответила «клянусь любить и верить», свечение стало ярче. А когда их объявили мужем и женой, и разрешили поцеловаться, древний камень вспыхнул, осыпав всех искрами. Только никто этого не заметил, кроме Иржины и Ричарда.

– Что это? – спросил он шепотом.

– Благословение, – так же тихо ответила она.

Держась за руки, они вышли из часовни, прошли мимо детей и корзин с припасами, делясь удивительной магией этой благодатной земли, подняли первый тост, за накрытыми во дворе столами, а потом заперлись в опочивальне, оставляя подданных праздновать и веселиться.

⁂

Через три месяца у герцога и герцогини Мондилье родился сын. Счастливый отец со слезами на глазах принял на руки крохотный пищащий сверток и сказал:

– Это лучший в мире подарок, птичка моя!

Иржина устало улыбнулась в ответ, и легонько поцеловала мужа в щеку.

Месяцы после свадьбы выдались бурными для всех. Принц, как и обещал, начал вникать в дела долины. Если Иржина все делала с помощью своей странной магии, то ее супруг решительно засел за книги и журналы по развитию сельского хозяйства, выписал из столицы нескольких специалистов, а потом на примере личного сада герцогини показал фермерам, что их великолепную продукцию можно сохранять и продавать гораздо выгоднее, чем прежде.

Прессы для смокв и вина, фирменные печати на пакетиках из тростниковой бумаги, изюм в шоколаде, и апельсиновые цукаты. В Гишпании кожуру от фруктов просто выбрасывали, или отдавали животным, а вот в Андарре из нее варили цукаты, делали приправу для чая или сладких напитков. Благодаря своим связям, Ричард быстро нашел закупщиков в Андарре и Мондане, пополнив казну герцогства достаточно, чтобы приобрести в каменоломнях мрамор для строительства небольшого частного театра.

В Коррэго он тоже нашел способ улучшить быт скотоводов. Новые рецепты сыра, с добавками из пряных трав, орехов и ягод. Механизмы для измельчения мяса и набивки колбас. Упаковка для военных «пайков» и модные крошечные колбаски. Сначала идеи чужака принимали в штыки, но герцог не сдавался – внедрял новшества на личной ферме герцогини, и через пару лет сыры и колбасы Коррэго продавались по всей стране, считаясь одновременно и деликатесом, и лучшим припасом для путешественников.

Когда малышу Александру исполнилось три года, в долине снова случился небывалый урожай, а в Коррэго большой приплод. Иржина радовалась вместе со всеми, пока ей не начали дарить вышитые свивальники, шапочки и погремушки.

– Дочь? – строго спросил король, заглянувший к счастливой чете по случаю праздника урожая.

– Будем надеяться, – ответил Ричард, усаживая растерянную новостями жену в экипаж.

Эпилог

Весть о свадьбе герцогини Мондилье и герцога Монмута добралась до Андарры довольно быстро. Их Величества выпили шампанского в каминной гостиной, и вручили лорду Шератону новенький орден, усыпанный алмазами.

– Как вам это удалось, друг мой? – расслаблено поинтересовался король, любуясь пузырьками в своем бокале. – Найти женщину, которую наш сын полюбил, это было сложнее, чем прекратить войну в заливе!

– Я до сих пор удивлена, что Иржина не отправила нашего сына восвояси, – добавила королева, качая головой, – мальчик так обидел ее!

– Ваши Величества, – с легкой укоризной сказал в ответ советник, – вы же знаете, что я не открываю своих секретов никому!

– Рассказывай! – потребовал монарх, угрожающе взмахнув в сторону лорда аппетитным телячьим ребрышком.

– Я исходил из ваших пожеланий, – чопорно заговорил советник. – Если помните, вы высказали опасения, что герцог Монмут потеряет голову от любви и принесет неприятности стране, поскольку еще ни разу не испытывал такого сильного чувства. Вы, Ваше Величество желали сыну испытать это чувство, чтобы обезопасить будущий политический союз, – тут советник поклонился королю, и повернулся к королеве, – а вы, Ваше Величество, хотели, чтобы принц женился по любви. Задача была невероятно трудная, но у меня была уверенность в силе, смелости и благородстве Его Высочества. Поэтому я выбрал несколько абсолютно неподходящих кандидаток, и одну достойную. А потом позволил Его Высочеству самому сделать выбор.

– Но как вы узнали о родстве Иржины и Черной герцогии? – с искренним недоумением спросила королева.

– Я узнал об этом слишком поздно, – повинился советник, – но постарался извлечь из ситуации максимум возможностей! Конечно мое близкое знакомство со старым Болином весьма способствовало положительному ответу, – тут лорд Шератон тонко улыбнулся.

Он то знал, что украшения практически не сыграли роли в браке среднего принца, но пусть лучше окружающие думают, что принц покорил герцогиню подарком, чем гадают что же случилось на самом деле!

Король покачал головой:

– Вы блестяще справились с задачей, друг мой! Политический союз с Гишпанией заключен на долгие годы, сын женился на той, которую искренне полюбил и научился ценить, а главное, он и не заметил, что мы немного помогли его счастью!

Советник склонил голову, принимая комплименты, а король с энтузиазмом заметил:

– А теперь нужно подумать о достойной партии для младшего! Этот оболтус едва не сломал шею на скачках! Пора ему обзавестись семьей и любимой женщиной!

– В каком порядке, дорогой? – укоризненно покачала головой королева.

– В любом, дорогая, главное, чтобы он, как и Ричард перестал бездумно рисковать собой и поскорее подарил нам парочку шустрых ребятишек!

Конец