Текст книги "Полярный альманах № 2"

В настоящее время книга Житкова «Полуостров Ямал», в которой описывается экспедиция 1908 г., является библиографической редкостью. Надо отметить, что и в XXI в. этот научный труд пользуется большим спросом у исследователей Севера.{4}4
  В своей книге Б. М. Житков первым из учёных разделил теорию полуострова на три части: более возвышенные северную и южную, и пониженную центральную. Это позволило позднее выдвинуть версию двух центров оледенения на Ямале: северный – с Новой земли и Южный – с Полярного Урала. (Прим. ред.)


[Закрыть]

К юбилеям полярных исследователей

Степан Осипович Макаров родился 8 января 1849 года. В 1865 году он закончил Морское училище города Николаевска-на-Амуре и за отличную успеваемость его произвели сразу в гардемарины. Уже во время учебы молодой моряк побывал с эскадрой в Америке, был замечен выдающимся кораблестроителем А. А. Поповым, опубликовал первую статью в «Морском сборнике».

Благодаря знанию иностранных языков и тяге к знаниям Макаров стал одним из образованнейших молодых офицеров. В те годы родился его принцип: «В море – дома, на берегу – в гостях». С молодых лет моряк разрабатывал изобретения, создавшие ему всемирную известность.

Занимавшийся постройкой броненосного флота А. А. Попов с 1872 года привлек лейтенанта Макарова к обеспечению непотопляемости новых кораблей. И сегодня борьба за живучесть корабля во многом основывается на положениях, высказанных Макаровым свыше ста лет назад.

В качестве командира парохода «Великий князь Константин» участвовал в русско-турецкой войне. Кроме личной отваги и решительности, Степан Осипович проявил изобретательный ум, изучая на практике возможности новых видов оружия: торпед и мин. Командуя корветом «Витязь», Макаров в 1886–1889 годах обошел вокруг света. По собственной инициативе он организовал океанографические исследования и на их основе составил океанографическую картину северной части Тихого океана. Благодаря научно-исследовательским трудам Степан Осипович по праву считается одним из основоположников отечественной океанографии.

Александр Васильевич Колчак родился 1 ноября 1874 г. Продолжив семейную традицию, он избрал военную карьеру и в 1894 г. закончил Морской кадетский корпус.

Страстью всей жизни Колчака были путешествия. Во время учебы с 1895 по 1899 он ходил в павания на судах «Рюрик» и «Крейсер» в Тихом океане.

Уже через год после выпуска молодой лейтенант отправился в свою первую экспедицию по Северному Ледовитому океану вместе с известным путешественником Эдуардом Толлем. Они решили отыскать загадочную Землю Санникова – остров, о котором ходили легенды среди полярных исследователей.

Судном экспедиции стала китобойная шхуна «Заря». Летом 1902 г. Она из-за льдов не смогла подойти к острову Беннета, на который зимой на собачьих упряжках перебрались Толль и четверо его товарищей, и, не имея достаточно угля, в соотвествии с инструкциями самого Толля вынуждена была вернуться в Санк-Петербург без руковолителя экспедиции.

Осенью 1902 г. А. В. Колчак добивается от Академии Наук разрешения и финансирования экспедиции по розыску оставшихся зимовать на острове Беннета барона Толля и его спутников. Подготовив и возглавив эту экспедицию, Колчак с шестью соратниками на деревянном вельботе обследовал Ново-Сибирские острова, нашел последнюю стоянку Толля и установил, что экспедиция погибла. Во время этой экспедиции Колчак тяжело заболел и едва не скончался от воспаления легких и цинги. За эту экспедицию он получил большую золотую медаль Русского географического общества, а один из островов в Карском море был назван его именем. По прибытии в Якутск из экспедиции Колчак узнал о нападении японского флота на русскую эскадру на рейде Порт-Артура и о начале Русско-японской войны.

28 января 1904 лейтенант посредством телеграфа связался с Великим князем Константином Константиновичем и попросил о своем переводе из Академии наук в Морское ведомство в связи с началом войны. Ходатайство его было одобрено: Колчак отправляется на Дальний Восток и становится специалистом по морском минному делу, одним из немногих в то время.

Как и большинство русских офицеров, Колчак тяжело переживал поражение в Русско-японской войне. Однако осознание ошибок только подхлестнуло его: по инициативе Колчака организуют Петербургский военно-морской кружок. Александр Васильевич вошёл в него одним из главных составителей военно-судостроительной программы, великолепным специалистом по минному делу, разработчиком деталей нового типа крейсеров. Его энергия и талант заставили обратить на себя внимание руководителей Морского генерального штаба, куда он был приглашен на должность эксперта по обороне.

С 1909 по 1911 гг. Колчак снова в полярной экспедиции. В результате им были получены уникальные, не устаревшие до сих пор научные данные. Картами Русского Севера, составленными Колчаком, пользовались советские полярники (включая военных моряков) вплоть до конца 50-х годов. За это время Колчак совершил экспедицию на ледоколе «Вайгач», пройдя через 4 океана вокруг Евразии.

С момента своего возвращения в Морской Генеральный штаб на прежнюю должность в 1911–1912 годах Колчак занимался подготовкой флота к войне. По программе, одним из авторов которой от стал, в России строили быстроходные, маневренные, хорошо вооруженные суда. Во время войны вступали в строй линейные корабли типа «Севастополь», дредноуты типа «Измаил», эсминцы типа «Новик», новейшие подводные лодки. Одновременно А. В. Колчак занимался преподаванием в офицерских классах, писал учебник.

Во время Первой Мировой войны, будучи начальником оперативной части штаба командующего Балтийским флотом, а затем командиром минной дивизии, организовал ряд успешных операций против германского флота. В апреле 1916 года произведен в контр-адмиралы; в июне 1916 года назначен командующим Черноморским флотом в чине вице-адмирала.

После Февральской революции Колчак выразил поддержку Временному правительству.

В ходе вооруженного переворота в Омске Колчак становится военным и морским министром «Совета пяти» или «Директории», возглавляемой Керенским. А после ее падения – Верховным Главнокомандующим и Верховным Правителем России. И даже в этот непростой период Колчак инициировал исследовательскую работу в Арктике.

Приняв управление Сибирью, столицей адмирал сделал Иркутск, а ставку перенес из Омска в правительственный эшелон, который вскоре в результате поражений, нанесенных большевиками армии Колчака, был блокирован чехами в Нижнеудинске. Хотя Колчаку и была дана гарантия личной безопасности, он был выдан взявшим власть в Иркутске эсерам и меньшевикам. Позже адмирал оказался в руках большевиков. В ночь с 6 на 7 февраля 1920 года его расстреляли без суда, по постановлению Иркутского военно-революционного комитета большевиков – в соответствии с данными многих современных историков, в исполнение прямого приказа Ленина.

Артур Николаевич Чилингаров родился в 1939 году в Ленинграде. Вместе с семьей во время войны оказался в блокадном городе. В 1963 году окончил Ленинградское высшее инженерно-морское училище (ныне Государственная Морская Академия) им. адмирала Макарова по специальности «Океанология».

Прошел трудовой путь от слесаря-монтажника Балтийского судоремонтного завода до членкорра РАН.

После окончания института работал в Арктической научно– исследовательской обсерватории в посёлке Тикси в качестве инженера-гидролога; изучал Северный Ледовитый океан и океаническую атмосферу. В 1969–1971 Чилингаров возглавлял высокоширотную научную экспедицию «Север-21». Полученные результаты позволили обосновать возможность круглогодичного использования трассы Северного морского пути на всем её протяжении. Работал начальником дрейфующих станций «СП-19», «СП-22».

C 1971 года – начальник антарктической станции «Беллинсгаузен» 17-й советской антарктической экспедиции. В 1970–80-е годы А. Н. Чилингаров выдвигался на высокие посты в системе Государственного комитета СССР по гидрометеорологии – от начальника территориального управления в Амдерме до заместителя председателя комитета. Инициативный, склонный к организаторской работе, прирожденный лидер, Артур Николаевич совмещает государственную и научную работу с опасными и трудными исследовательскими экспедициями. Так, в 1986–1992 гг. он руководил научной экспедицией на атомоходе «Сибирь» к Северному полюсу и трансконтинентального перелета «Ил-76» в Антарктиду. В 1999 году – сверхдальним перелетом многоцелевого вертолета Ми-26, показавшим возможности эксплуатации винтокрылых машин в центральных районах Северного Ледовитого океана. В 2002 году Чилингаров возглавил полет одномоторного самолета Ан-3Т на Южный полюс, доказав эффективность использования лёгкой авиационной техники на ледовом щите Антарктиды.

В 2003 году стараниями полярника была открыта долговременная дрейфующая станция «Северный полюс-32», первая после свёртывания программы исследования Арктики в 1991 году.

В августе 2007 на батискафе «Мир» вместе с Фредериком Паулсеном и шестью другими исследователями опустился на дно Северного Ледовитого океана в районе Северного полюса.

Экспедиции

М. В. Флинт: «Карское море – ключевой бассейн для понимания Арктики»

В 2011 году состоялась комплексная экспедиция в Карское море на НИС «Академик Мстислав Келдыш». Руководил экспедицией заместитель директора Института океанологии им. П. П. Ширшова Российской академии наук, профессор Михаил Владимирович Флинт. Он любезно согласился рассказать об экспедиции и ответил на вопросы редактора «Полярного альманаха» Р. Алиева.

Полярный альманах: Какие стояли задачи перед экспедицией?

Михаил Флинт: За последние четыре года это вторая крупная экспедиция Российской академии наук в Карское море. Институт занимался комплексными исследованиями в Карском море с целью понять, как организована вся система Карского моря, какова её роль в Арктическом бассейне в целом. По сути это самые крупные морские экспедиции Академии наук за последние годы – на борту НИС «Академик Мстислав Келдыш» было более 75 ученых. Первая экспедиция была в 2007-м, вторая в 2011-м и мне бы не хотелось их разрывать, потому что даже научная программа и географический охват Карского моря в последней экспедиции были развитием того, что мы сделали в первой, так что я буду касаться обеих экспедиций.

Карское море для понимания Арктики – бассейн ключевой. Это объясняется несколькими причинами. Прежде всего, облик морской Арктики во многом определяет пресноводный сток. Он стабилизирует вертикальную стратификацию водного столба, которая мешает прогреву нижних слоев и «переворачиванию» арктической водной толщи. По самым неблагоприятным прогнозам, в случае разрушения стратификации относительно теплая вода попадает в верхние слои и растопит арктический лед. Конечно, пока этого не происходит, но пул пресной воды во всей Арктике – это очень важная составляющая существующего облика региона. Второе. Речной сток, который поступает в Карское море – это 35 % всего пресноводного стока всей Арктики. Его в основном формируют две крупных реки – Обь и Енисей. Енисей дает примерно 650 км³, Обь – около 450 км³ пресной воды в год. Эти две могучие реки пронизывают практически всю территорию Сибири. Енисей начинается на границе с Тувой, в Саянах. Водосборная площадь, которую охватывают эти реки, равна без малого 4 % водосборной площади всей суши Земли! И весь этот континентальный сигнал поступает в относительно небольшой по площади Карский бассейн. Если мы условно запрем Карское море, не дадим пресной воде оттуда уходить и испаряться, то уровень Карского моря вырастет за год больше чем на метр при его средней глубине около 90 метров. А в Мировом океане это были бы сантиметры. То есть это на два порядка выше. Этот пресный сток, проходя через огромную водосборную площадь, захватывает, конечно, самые разные сигналы, в частности, сигнал природный, естественный. Енисей проходит через мощные породы, у него каменистое ложе, он выносит в море огромное количество кремния, в тоже время Обь проходит через знаменитые Васюганские болота и выносит относительно подкисленную воду. Помимо этого на водосборных площадях этих рек существует и промышленность – в том числе знаменитый завод «Маяк». Поэтому в воду рек попадает целый букет антропогенных компонентов, начиная от колоссального количества бытовых отходов и кончая отходами радиоактивными. Все это выносится в Карское море и, в конечном счете, в Арктику. А в Арктике все антропогенные воздействия проявляются необыкновенно остро. Арктические экосистемы залечивают раны медленно, в соответствии с низкой температурой, низкими скоростями геохимических и биологических процессов. Все это происходит гораздо тяжелее, чем в средних широтах или в тропиках. Я уверен, что через 3–4 года мы и думать забудем о страшной катастрофе в Мексиканском заливе, потому что химические, геохимические и биологические процессы, особенно процессы бактериальные, крутятся очень быстро под действием высоких тропических температур. Благодаря этому экосистема справится с антропогенным ударом и все печальное останется позади. А если бы такая катастрофа, упаси Господи, произошла бы в Карском море, то мы бы с Вами десятки лет видели её последствия.

Третье, о чем мне бы хотелось сказать – это перспектива человеческого воздействия непосредственно на экосистему Карского моря. Там расположены гигантские месторождения газа и газоконденсата. Уже заключены мощные международные альянсы, в рамках которых будут вести промышленную разведку и последующую добычу газоконденсата. Усилия компаний будут в первую очередь сосредоточены на двух огромных месторождениях западной части моря на глубинах около 80–90 метров – Русановском и Ленинградском, где разведанные запасы превосходят 3,5 млрд. тонн. И естественно, разведка, добыча, транспортировка сырья может привести к нежелательным последствиями для обитателей Карского моря и всей карской экосистемы.

Следующий вопрос, который всегда встает, когда речь о Карском море – это радиоактивные отходы. Тяжелое наследие, которое мы получили со времен развития военного и гражданского атомного флота. Развитие флота обгоняло возможности по утилизации радиоактивных отходов. И тогда пришли к заключению, что лучшее место для захоронения – это малопродуктивные, почти безжизненные районы Карского моря. Много лет назад нашими предшественниками было показано, что Карское море с точки зрения рыбного и других форм морского промысла море очень малопродуктивное, поэтому нечего туда стремиться. На заре отечественных исследований этого региона ученые предполагали, что раз Баренцево море такое богатое, то и Карское может быть продуктивным. Но исследования показали, что это два принципиально разных бассейна. Основные захоронения радиоактивных отходов делались у побережья Новой Земли и в относительно глубоководной Новоземельской впадине. Эти отходы довольно хорошо консервировали, но были и такие случаи, когда захоранивали целиком аварийные реакторы, в частности, реактор с ледокола Ленин. Работы последних лет, которые проводил в том числе и наш Институт океанологии, показывают, что состояние радиоактивных могильников хорошее, утечки практически нет. Но ничто не вечно. Захоронения там начались в начале 50-х годов и закончились в середине 60-х.[92]92
  Допущена неточность: захоронения твердых радиоактивных отходов в заливах Новой Земли продолжались с разной интенсивностью с 1964 по 1991 г. (Прим. ред.)


[Закрыть] Этим захоронениям уже более полувека. Даже прекрасный бетон, даже очень хороший металл разрушается со временем под действием морской воды, и того, что называется ледовой экзорацией. Это очень важный фактор, свойственный континентальным неглубоким арктическим морям. Феномен состоит в том, что огромные льдины могут поворачиваться вертикально во время торошения, в вертикальном положении вмерзают в ледяные поля, и таким образом образуется некий естественный плуг. Следы ледовой экзорации легко можно увидеть на глубине до 20 метров, а возможно, и глубже. И представьте себе силу, с которой воздействует этот плуг на дно и на предметы, которые там лежат. Ледяное поле является огромным парусом, и ветровая сила, которая аккумулируется в этой льдине, не знает препятствий – это циклопическая сила, беспредельная. Поэтому рвутся лежащие на дне трубы, по которым поступают газ и нефть, выворачиваются с корнем основы фундамента строительных сооружений. Ледовая экзорация может повлиять и на могильники, лежащие там контейнеры с радиоактивными отходами, и в этом случае радиоактивные отходы попадут в воды Карского моря.

Один из ключевых вопросов, который стоял перед нашей экспедицией, это вопрос о том, что происходит сейчас с экосистемой Карского моря, есть ли существенные изменения в экосистеме, а если да – то каковы их причины? Виной может быть человек, могут быть естественные климатические процессы, скажем, более интенсивное таяние льдов, увеличение объемов и изменения режима речного стока. Речной сток – важнейший фактор, влияющий на экосистему Карского моря, её пространственную организацию, биологическую продуктивность и потоки вещества. Является ли Карское море, образно говоря, некими «транзитными воротами», через которые огромный по объему речной сток просто проскакивает и уходит дальше в Центральный Арктический бассейн? Или все-таки море аккумулирует пресноводный сток, задерживает его на определенной время, в течение которого он подвергается химической, геохимической и биологической трансформации? Те же вопросы связаны и с судьбой возможных антропогенных загрязнений, которые могут попасть на акваторию Карского моря при разработке, добыче, транспортировке углеводородного сырья и сопутствующей производственной активности. Чего нам ожидать, если на акватории бассейна произойдет крупная авария? Существуют ли естественные механизмы, которые могут препятствовать выносу загрязнений в Арктику? Все эти вопросы относились к научным задачам, которые решали недавние экспедиции Академии наук в Карское море.

Есть ещё один вопрос, очень существенный, волнующий многих морских исследователей. Он связан с тем, что Арктика теплеет, безледный период становится гораздо более продолжительным – и что нас ждет в Арктике в связи с этим? Многие считают, что в Арктике увеличится биологическая продуктивность. Некоторые «прагматики» ожидают, что в Арктике появится возможность промысловой добычи некоторых видов рыбы в районах, ранее не представлявших промыслового интереса. Я имею в виду, конечно, Арктику не баренцевоморскую, где мощный рыбный промысел существует долгие годы, а скажем Чукотское море, Карское. Каков механизм реакции экосистем этих районов и биоты в первую очередь на то, что безледный период удлинится на два – два с половиной месяца, и акватория, которая открывается в Арктике при летнем таянии льда, тоже увеличится? Обе наши экспедиции в Карское море работали практически в аномальных условиях. Сентябрьское отстояние ледовой кромки, а в сентябре ледовая кромка уходит максимально на север, и в 2007 г., и в 2011 г. было примерно на 650– 50 км севернее своего среднего положения за последние 30 лет! 700 км – это расстояние от Москвы до Ленинграда. Представьте себе, что от Москвы до Ленинграда не выпал снег в какую-то зиму. Конечно, нам повезло в том, что мы могли исследовать такие интересные, ключевые годы и это не результат нашего предсказания и выбора. Как правило, люди не могут предсказывать такие аномалии. Обычно большую проблему у экспедиций, идущих в Карское море, представляет проход Карскими воротами – в силу целого ряда обстоятельств там происходит концентрация льда, и даже если море уже очистилось, в Карских Воротах ещё стоит лед. И в иные годы ледоколы проводят суда даже в августе, в сентябре. А мы два раза проходили этим путем и ни разу не видели льда.

Есть ещё несколько немаловажных аспектов. Карское море, несмотря на аномальный пресноводный сток, не смотря на целый ряд обстоятельств, которые его отличают, все же по целому ряду параметров – типичное сибирское арктическое шельфовое море. И многое, что мы узнаем о его экосистеме, можно экстраполировать на другие шельфовые моря российской Арктики – например море Лаптевых, куда впадает Лена.

И конечно, интерес к исследованиям Карского моря в немалой степени связан с прогнозом углеводородного богатства, залегающего под его дном – оно может играть ключевую роль в обеспечении нашей страны, нашего экспорта углеводородным сырьем. Вообще вопрос о запасах углеводородов в Арктике в целом в настоящее время чрезвычайно важен и имеет геополитический аспект. Это связано с тем, что нет полного согласия в вопросе о границах арктических государств. Сейчас ведутся большие работы по демаркации шельфа, Россия доказывает свое право на значительные по площади районы в области хребтов Ломоносова и Менделеева, лежащие за пределами 200-мильной экономической зоны. Основанием к этому служит то, что в этих районах геологические породы представляют собой продолжение континентальных пород, которые залегают на территории Сибири – это дает некое право нам апеллировать к тому, что эта часть Арктики будет приращена к нашему шельфу. Вопрос будет рассматривать Комиссия по морскому праву ООН, но это не имеет прямого отношения к экспедиции.

К исследованиям, которые ведет Российская академия наук в Арктике, имеет прямое отношение и следующий аспект: России принадлежит в общей сложности 73 % арктического шельфа – морских районов с глубинами менее 200 м, прилежащих к континентам. А шельф – это основная «кухня», где происходит очень многое в Арктике – туда поступает и там трансформируется речной сток, там формируется основная биологическая продукция, формируется пул холодной «зимней» воды, во время становления льда. Этот пул холодной воды, очень плотной, высокосоленой, стекает в Центральный Арктический бассейн по шельфу и является важным фактором формирования вертикальной плотностной структуры водной толщи в Арктическом бассейне. Как можно понимать, что происходит в Арктике, если не исследовать арктический шельф на 73 % его площади? И иногда звучат совершенно справедливые упреки на недостаточность российских исследований в Арктике. Ведь Арктика влияет не только на приарктические государства, но и гораздо шире, то есть по сути о ней все государства северного полушария должны заботиться – так считает мировое научное и политическое сообщество. Для того чтобы заботиться, надо понимать, что там происходит, а как понимать, если Россия не ведет необходимых исследований? И мировое сообщество совершенно справедливо пеняет России за такую малую активность. Мы должны вкладывать в общее арктическое хозяйство свои научные усилия – а мы их в силу понятных обстоятельств в последние годы почти не вкладываем. Экспедиции Института океанологии, которые мы с Вами обсуждаем, надо рассматривать в том числе и как вклад России в понимание процессов, происходящих в Арктическом бассейне, посильный вклад в общую копилку. Это важный аспект. Потому что, как показывает практика международных решений в других районах Земли и Мирового океана, – тот, кто больше вложил, тот имеет более обоснованные претензии на владение и использование. Это вполне справедливо, потому что вложения в исследования – это интеллект, это деньги, за этим, безусловно, должно следовать большее право на использование. Это такая длинная преамбула, но она и должна быть длинной, потому что крупные экспедиции, в которые вкладываются миллионные средства, требуют четкого обоснования, потому что в конечном счете тратятся деньги отечественных налогоплательщиков. И если меня спрашивают, на что я их трачу, я должен быть готов ответить, и это ни в коем случае не должно выглядеть как удовлетворение собственных научных интересов за государственный счет, как это пытаются приписать научным исследованиям недальновидные люди. Это, безусловно, задачи общего, государственного значения, а в некоторых аспектах и общечеловеческого. Поэтому эти экспедиции и были организованы.

П. А.: А можно выделить уже какие-то основные результаты?

М. Ф.: Один из результатов – вообще намеки на это были и раньше – это то, что Карское море не является проходными воротами для пресноводного стока, и он минует бассейн быстро перед тем, как уйти в другие районы Арктики. Самые простые расчеты делались и до нас – например, сколько нужно добавить пресной воды к морской, чтобы получить ту соленость, которую мы наблюдаем в Карском море. А в Карском море в некоторых местах поверхностная соленость составляет существенно меньше 24‰, иногда и меньше 20‰, вплоть до 15–16‰, а это уже сильно распресненная вода. Если мы подсчитаем, то окажется, что для того, чтобы получить общую картину солености, которая существует в начале осеннего сезона, в Карское море нужно «влить» два с половиной годовых объема речного стока. Это говорит об очень простой вещи – речной сток не уходит из бассейна, а каким-то образом там задерживается. Интенсивное поступление речного стока совпадает с моментом освобождения бассейна ото льда, это самый конец мая – июнь. 40 % Енисейского стока поступает в Карское море в июне. Обычно в нижнем течении Енисея образуется ледовая пробка, она задерживает воду, потом накопившаяся вода эту ледовую пробку вышибает, и огромные объемы пресной воды в короткое время поступают в Карское море. В последующие месяцы этот сток распространяется по поверхности бассейна. Судьба его зависит в основном от действующих ветров. Ветра осуществляют две вещи – их интенсивность в большей степени определяет, в какой пропорции смешиваются морские и речные воды в устьевых районах, где формируется гигантская пресноводная линза. А второй аспект, который целиком определяется ветрами – как эта линза распространяется по морю. Господствующие над Карским морем ветра в летний сезон дуют с севера и северо-востока. Это определяет то, что сток под действием силы ветра относится в центральную и западную часть Карского моря. И у побережья Новой Земли мы можем обнаружить воды с соленостью 16–17‰. По целому ряду признаков, скажем, по соотношению щелочности и концентрации кремния, мы можем достоверно идентифицировать, что это вода Енисея. Это значит, что климатические, сезонные изменения ветра целиком определяют, куда попадет речной сток. Причем ветровая сила действует против того закона, который мы привыкли считать основным – закона Кориолиса. Наши исследования показали, что при разной динамике ветра в летний сезон, во-первых, вода Енисея по-разному распространяется в поверхностных слоях Карского моря, а во-вторых, в разных районах Карского моря соотношение обской и енисейской воды разное. Когда объем енисейского стока велик, а ветер благоприятен, образуются линзы енисейской воды около самой Новой Земли.

П.А.: А могут ли тут помочь дистанционные методы исследования? Со спутников и так далее?

М. Ф.: Конечно, они могут помочь, и мы на них опираемся. Если бы Карское море было тем районом, где можно получить надежные и постоянные спутниковые картины, это существенно помогло бы исследованиям. Но погода и облачность Карского моря таковы, что Вы в основном получаете обрывки спутниковых изображений.

Если посмотреть на карту глубин Карского моря, то видно, что на севере бассейна лежат желоба, «связывающие» его с глубоководным Центральным Арктическим бассейном – на западе это желоб Святой Анны, на востоке – желоб Воронина. Считалось, что желоб Святой Анны – это ворота, через которые происходит обмен между Арктическим бассейном и Карским шельфом. И вот, получив спутниковую карту распределения температуры на поверхности моря, а полноценная картина пришла нам лишь через 20 дней после начала экспедиции, мы увидели колоссальные температурные градиенты и фронты в области континентального склона желоба Святой Анны и сконцентрировали там исследования. Мы обнаружили, что там происходит взаимодействие течений: одного, идущего вдоль побережья Новой Земли на северо-восток, и второго, приходящего из Арктики, и формируется мощнейшая динамическая фронтальная зона, которая блокирует весь обмен между центральной арктической экосистемой и экосистемой Карского шельфа. Такой своего рода динамический «забор». И выглядит это, как мощная граница, проявляющаяся в распределении широкого спектра свойств экосистемы. Какой бы параметр Вы не взяли: химические элементы, биологические параметры, физические трассеры, вроде температуры или солености, их комбинация показывает, что никакого переноса через эту фронтальную-барьерную зону не происходит. Динамическая фронтальная зона – «забор» – распространяется вплоть до глубин 200–250 м на континентальном склоне, и таким образом представления о том, что западный отрог желоба Святой Анны является своего рода воротами, через которые обменивается экосистема карского шельфа и глубоководного района разного рода свойствами, материей, не верны – этого обмена нет. Возможность сконцентрировать усилия на этом уникальном и важном участке Карского бассейна и понять происходящие там процессы, дала нам именно спутниковая карта – одна карта определила результаты почти половины нашей экспедиции. Таких исследований никто до нас не делал, и это один из важнейших результатов, который мы получили. Более того, когда мы смотрим на такую картину, мы думаем, ну хорошо, течения, они ведь изменчивы, и изменчивость этих течений очень велика – сегодня это так, а завтра может быть совсем по-другому. Экспедиция работала в районе желоба Святой Анны всего несколько дней, и может быть то, что мы получили – сиюминутная картина, которую нельзя экстраполировать на другие сезоны и годы? Чем хороши комплексные исследования – они приносят нам совокупную информацию о компонентах экосистемы физических и химических, биологических и геохимических, более реактивных и более консервативных. Мы дополнили свои работы исследованием донной фауны, которая является своего рода «осреднителем», интегратором процессов, которые происходят в экосистеме – это как правило медленно растущие организмы. И то, что мы видим в бентосных сообществах, это сглаженная во времени картина, отражающая процессы, происходящие в толще воды. Специфические свойства донного населения континентального склона желоба Святой Анны показывают, что динамический фронт существует здесь устойчиво. В этой области практически не аккумулируются осадки, они уносятся течениями, дно каменистое и оголенное, осадки промытые. Донное население во фронтальной области приспособлено к тому, чтобы собирать пищу из протекающей мимо воды, а не из осадков, как в соседних районах. Это тоже было одним из интересных открытий, которые мы сделали в Карском море.

Возвращаясь к судьбе речного стока – мы сделали работы около Таймыра, которые позволили проследить и окончательно понять, что происходит с Енисейским стоком. Мы нашли такую узенькую «речку» енисейской воды, которая вдоль побережья Таймыра двигается на восток, но это далеко не вся енисейская вода, конечно. Такая картина наблюдалась, когда осенью стало меняться направление ветра. Ветра северных румбов изменились на южные, изменилось действие ветра на поверхностный слой моря, что дало возможность енисейской воде двигаться на восток Карского моря.