Текст книги "Чудовищ нет"

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
ГОД 2003-й

Всего прочего ценнее кровь людей и иных живых тварей. Знаменуя собой высшую жизненную силу, кровь открывает пути между тонкими мирами и укрепляет бестелесные сущности.

Анонимный автор XIV века. Слово о тайных свойствах крови

1

Выходные я провел у бабки, никого не видел, ничего не слышал, занимался хозяйственными делами, снискав бабкино уважение. В понедельник в школе мне влетело от Чучундры, от Мариши и еще много от кого. Грозились вызвать батю, но я с чувством глубокого удовлетворения сказал, что он в командировке, а когда приедет – не знаю. Оставалось вызвать только бабку, но на это они не пошли. Я помню, как-то классе в шестом один раз вызывали – им же хуже было. Бабка долго рассказывала, как она до войны в школу ходила и как тогда хорошо учили и следили за поведением, не то что сейчас, когда идет по улице и не поймешь, пацан или девка, и все «пьють, и курють, и пляшуть как бязумные», а учителя «сидять и глядять и ничего не делають, а такие деньги почем зря получають»… Классная вышла из кабинета с квадратными глазами, поддерживая бабку за локоток.

Уроки шли своим чередом, а я сидел, с трудом понимая, что вокруг происходит. Я и раньше-то не особенно вникал, а теперь так и вовсе плюнул. Доучусь как-нибудь, если все остальное нормально сложится, а не сложится – тем более лишняя зазубренная формула мне не поможет. Сидел я, правда, против обыкновения, тихо, чем, наверное, подивил преподов. Наконец после четвертого урока я не выдержал и сказал Стасику:

– Слушай, я сваливаю. Не могу здесь больше сидеть.

– Я не могу, – понурился Стасик. – Гамбургер… Гамбургером звали Иосифа Михайловича Гамбурга, историка, дядьку дотошного и вредного. К Стасику у него имелись особые предъявы, потому что Стасик учил историю в основном по фильмам, сериалам, телепередачам и – реже – историческим романам. О том, что происходит в стране сейчас, он рассуждал еще проще: потихоньку все воруют, но хватит еще надолго, значит, волноваться нечего. Сторонник активной гражданской позиции, Гамбург едва не падал в обморок, слушая подобные высказывания.

– А ты можешь зайти к Алексу часов в шесть? – спросила Лорка.

Она сидела на подоконнике, болтая ногами; из противоположного угла на нее смотрели с ненавистью девки из нашего класса, которые новенькую терпеть не могли. Кстати, о наших с ней отношениях давно уже, кажется, все сделали соответствующие выводы. А я не против. Вот если бы они правду узнали…

Она тоже молодец: «к Алексу в шесть»! Хоть бы меня спросила. Но я промолчал, словно был в курсе.

– Могу! – сказал Стасик. – А чего будем делать?

– Есть интересное занятие. – Лорка сделала таинственное лицо. – Только не опаздывай.

– Не буду.

Придя домой, я понял, что мне совершенно нечем заняться. В школе сидеть не мог, дома тоже особых занятий нету… Кот вылез из-под ванны, просил жрать, вертелся и терся, – пришлось сходить в ларек за кошачьим кормом. Я насыпал ему целую миску, и кот тут же зарылся туда по самые уши: жрал, собака, как свинья, все вечно рассыпал, изо рта крошки падали.

Под хруст корма я поджарил себе яичницу с луком и съел, листая «Крейсера» Пикуля. Пикуля я очень любил (от бати, наверное, пошло), хотя писал он немного однообразно и герои у него малость повторялись, но получалось все равно интересно. Похождения мичмана Панафидина, однако, на сей раз не увлекли, хотя «Крейсера» были читаны раз шесть, и всегда как впервые. Затем я пытался смотреть телевизор, спать, играть с котом посредством бумажного бантика на нитке (ни меня, ни Захара это занятие не увлекло), делать уроки – ничего не получалось. Блин, как Лорка – если не врет и в самом деле ей столько лет – постоянно сидит в разных городах в старших классах? Не надоедает ей слушать одно и то же сто раз? Нет, человек в самом деле так не сумел бы, тут я верю.

До шести я еле дотянул – так мне было интересно, что же такое затеяла Лорка.

Они появились вдвоем и сообщили, что встретились в подъезде, как будто я что-то такое собирался подозревать. У Стасика было неизменное в последние дни пиво, у Лорки – пластиковый пакет с чем-то большим и плоским, вроде альбома.

– Там опять дождь, – сказал Стасик, отряхивая зонтик прямо на кота. Измученный Захар с возмущением рванул в ванную, где принялся снимать стресс посредством раздирания рулона туалетной бумаги.

– В комнату проходите, – велел я.

Было очень пасмурно, темно, и я щелкнул выключателем. Зажглась люстра.

– Это – планшетка для спиритизма, – сказала Лорка, входя следом и вынимая из пакета пластиковую доску с буквами. На ней укреплена была стрелка, как у компаса; буквы были латинские, по-русски были написаны только «да» и «нет» на приклеенных кусочках лейкопластыря.

Стасик взял у нее планшетку, перевернул и громко прочел:

– «Мэйд ин Чайна». Этого я и боялся, Фродо.

– Это не имеет никакого значения, – сердито сказала Лорка. – Поставь на место.

– А что мы будем делать, если вылезет привидение и начнет нас хавать? – спросил Стасик, возвращая планшетку на стол. – В кино обычно так и бывает: чуваки сидят, прикалываются, вызывают духов, а потом появляется кто-нибудь не тот, и пошло мочилово.

– Вот поэтому и сиди тихо, – сказала Лорка. – Это не шутки. С этим баловаться в самом деле не следует. Может случиться страшное.

Если бы она начала объяснять, что именно может случиться, рассказывать какие-то жуткие истории, Стасик бы не поверил. Но Лорка сказала коротко: «Может случиться страшное», продолжая вынимать из пакета свечи, подсвечники, порошки в баночках. Стасик приутих – сидел и молча качал головой. Ему было хуже всех. Или лучше всех – ему так ничего и не объяснили, сказали, что попробуем духа вызвать, и все дела.

Пока он возился с книжками на полке, мы с Лоркой вышли на кухню, и она сказала, что собирается вызвать дух покойного де Гурси.

– Это еще кто? – спросил я.

– Я прочла дневник, потом расскажу… Де Гурси – так звали одного из нас. Его убил… Может быть, его убил Пах.

– Я, правда, сначала не понял, как вызывать этого де Гурси: если он не человек – стало быть, и дух его где-то в другом месте обитает. Лорка пояснила, что все как раз наоборот: духи демонов живут долго, а вот с людьми, по ее мнению, дело плохо. Так что нет ни рая, ни ада… Ничего нет. Я в бога в принципе не верил, но стало немного обидно: всегда оставалась небольшая надежда, а тут вон как повернулось.

Вернувшись к Стасику (он, конечно же, пребывал в уверенности, что мы целовались), Лорка сказала:

– Свет выключи. Оставь… да вот торшер пускай светит, и достаточно.

Затем мы переместились на пол, поставили планшетку посередине, и Лорка сказала:

– Теперь сидите тихо и положите руки вот сюда.

Я положил пальцы на желтоватый пластик. У Стасика на лице было написано, что он придумал забавную шутку и вот-вот ее скажет, но Лорка так стрельнула глазами, что Стасик замотал головой и выпучил глаза: молчу, мол, молчу.

Лорка забормотала по-французски. Я пялился на стрелку, но она не шевелилась. Нет, кажется, дернулась… Нет, показалось. Я зажмурился, потом снова открыл глаза – стрелка оставалась на месте. Нет, двинулась чуть-чуть… или не двинулась?

– А! – выдохнул Стасик.

Стрелка резко крутанулась, сделала несколько оборотов и застыла, чуть покачивая острым кончиком.

Лорка что-то спросила, и стрелка уверенно повернулась на «да».

– Он тут, – прошептала Лорка.

– Кто? – таким же зловещим шепотом поинтересовался Стасик.

– Граф де Гурси…

Лорка задала еще несколько вопросов, и стрелку мотало то на «да», то на «нет», потом она стала писать что-то, тыкаясь поочередно в буквы, а Лорка шевелила губами, складывая про себя слова. Я устал пялиться на Стрелку, ничегошеньки не понимая. Стасик, кажется, тоже (думаю, он вообще подозревал, что там где-то спрятаны электромоторчик и батарейка).

– Все. Он ушел, – торжественно произнесла Лорка. Стрелка бессильно поникла, я протер глаза и спросил:

– И что?

– Да-да, и что, что? – встрял Стасик. – Я, так понимаю, нужен был для численности, да? Теперь колитесь, кого вызывали и что это за штучки. А то как дурак тут сижу, руками развожу… Ты откуда французский так хорошо знаешь?

– От верблюда. Выучила.

– Прикольно, – кивнул Стасик. – А теперь рассказывайте дальше.

Лорка вопросительно взглянула на меня. Я пожал плечами и сказал:

– Он все равно не отстанет. Наверное, надо рассказать.

Реакция Стасика на услышанное меня удивила. Очень сильно удивила. Он внимательно выслушал рассказ Лорки – правда, в усеченном варианте, но и про моего прапрадеда, и про дневник, и про Князя Собак там было. Лорка опустила лишь историю с убийством, как я и ожидал. Про револьвер она тоже ничего не сказала, а вот про камешек-амулет поведала, и Стасик сразу попросил показать. Странно, но именно вид обычного, в общем-то, камешка с дырочкой убедил Стасика окончательно. Он подбросил его на ладони (Лорка отошла в другой конец комнаты, стоило мне принести Саббаот) и пробормотал:

– Вот же блин… Бывает… Ё-моё. Леха, а ты это…

– Рожай уже, – сказал я.

– Слушай, как же мы теперь жить будем?

Вопрос Стасика меня убил. Убил потому, что я сам перед собой его вот в такой форме ни разу не, а он взял и спросил запросто… «Как мы теперь будем жить?» Люди вокруг ходят, ничего не знают, со своими мелкими делами, заботами и хлопотами, а рядом с ними – такое… Вот уедет Лорка, а мы останемся. И будем смотреть на каждого встречного, думая: а кто он?

– Посмотрим, – сказал я, хлопнув Стасика по плечу. – Ты с нами?

Стасик заозирался; почему-то у него был сейчас загнанный вид, и я понял, что он отдал бы что угодно, лишь бы оказаться подальше отсюда, у себя в квартире, среди картин, нарисованных черепами; бренчал бы на гитарке или смотрел бы по телеку документальный фильм про злобного Сталина. Но поздно – он уже ЗНАЛ. Из головы не выбросишь, ничего не переделаешь…

– С вами, – произнес он с видимым трудом. – А что от меня надо?

– Да ничего. – Лорка засовывала свою китайскую планшетку в пакет, планшетка не лезла, цеплялась углами.

Прошел кот, внимательно посмотрел, пошел дальше. Почему Захар не боится Лорки? Кошки, насколько я помню, очень чутко обязаны относиться к разной там нечистой силе, за три версты обходить, а Захар сидит и умывается. Или Лорка «чистая» сила, как сама мне объясняла? Показать бы коту полковника Бурова, проверить…

– Вы меня не разыгрываете? – выдал последнюю надежду Стасик, по-прежнему стоявший посередине комнаты.

– Не разыгрываем, – покачала головой Лорка. – В принципе, я тебе все рассказала только потому, что попросил Леша. Ты его друг, ты имеешь право знать.

– Не верю я, – сказал Стасик. Ну да, все правильно, вначале он во всем убедился, а теперь ищет пути к отступлению. – Никакой ты не демон. Обыкновенная девчонка, красивая, да, необычная, – с нашими не сравнить, все об этом говорят, но чтобы демон…

– Про хвост ее не спрашивай – злится, – предупредил я.

Лорка засмеялась.

– Давайте я лучше расскажу вам, что сказал мне граф.

– Не, это пипец, – пробормотал себе под нос несчастный Стасик и приготовился слушать.

2

Если бы кто-то рассказал мне месяц назад, что я ночью полезу в чужой дом, я бы не поверил. Ни за что не поверил бы. А если бы при этом добавили, что это будет дом начальника милиции…

– Стой, – сказала Лорка и прислушалась.

Я притих, сунувшись под куст смородины, в тень. Ей хорошо: она подскочит, через забор прыгнет – и бежать, с ее-то возможностями… Зачем я во все это ввязался? Жил спокойно, читал Бушкова, бабке заборы чинил…

– Все нормально, – сказала Лорка. – Давай.

Дом у начальника милиции был обыкновенный: кирпичный, одноэтажный, по нашим временам вполне скромный. Никакой колючей проволоки или сигнализации, забор дощатый, мы его легко перелезли. Стасик остался на шухере: он отчаянно трусил, потому брать его в дом смысла не было. Он спрятался в телефонной будке с выбитыми стеклами, телефона в которой – сколько я себя помню – не было, стоит себе пустая мятая железная коробка на обочине, заросшей бурьяном. Фонарь на столбе разбили (в очередной раз) местные юные жители, не боявшиеся совершать столь героические поступки даже напротив жилища главного мента, потому Стасика видно не было.

Свет в доме не горел, но мне все чудилось, что кто-то смотрит из темных окон и дожидается, пока мы заберемся внутрь. А потом – съест.

– А как мы дверь откроем? – прошипел я.

– У меня ключ. Я открою.

Откуда у нее ключ? Отмычка? Я так и не разглядел в темноте, чем Лорка брякала, ковыряясь с замком, но дверь отворилась. Тихо, без скрипа. Чего это он не поставил дом на сигнализацию, хотел бы я знать? Или он поставил и сейчас приедут стада ментов на «бобиках»?

– Сигнализации тут нет, – уверенно заявила Лорка, словно мысли прочитала.

– А внутри там точно никого? – спросил я, не решаясь входить.

– Никого. Точно. Он уехал, а больше… больше там никого и быть не может.

– Мало ли, – буркнул я и тут же споткнулся в темноте обо что-то мягкое.

Мне сразу представился труп с разодранным животом, но Лорка посветила фонариком – это оказались старые помятые кроссовки. Прихожая была как прихожая: вешалка с одеждой, стол, на столе – несколько пустых трехлитровых банок донцами вверх, зеленая эмалированная кастрюля, журнал «Рыболов-спортсмен» за восемьдесят девятый год…

Нормальный он дядька, полковник Буров. Что я о нем знаю? То, что сказала Лорка? А почему, собственно, я ей верю? Почему она – хорошая, а Буров – плохой? Я ж его знаю с детства, когда он еще простым капитаном был; помню, как классе в пятом он поймал нас за школьной спортплощадкой – мы бычки собранные курили, – так сразу уши надрал. Банки вон, небось сам маринады на зиму делает, больше ж некому, жены нету… Рыбалку любит, наверное.

– Сюда, – сказала Лорка, открывая обитую дерматином дверь.

– Иду…

Внутри пахло табаком и немного кошками. Собственно, кошка и была первым, что я увидел: большая, белая, пушистая; она стояла в луче фонарика и смотрела на нас достаточно равнодушно. Потом махнула хвостом-метелкой и пошла в соседнюю комнату.

– Кошка, – сказал я тупо, хотя Лорка и без меня ее видела.

– Ну и что?

– Он же этот… Князь Собак.

– И что? Не говори чепухи, Леша.

– А она не… не расскажет?

Лорка чуть слышно хихикнула.

– Это простая кошка. Можешь поймать и погладить, только смотри, руки обдерет, ты ведь чужой. Ладно, идем дальше.

– А что мы ищем?

– Жезл.

– Ты говорила. А как он выглядит?

– Увидишь.

– Если Жезл – важное и ценное, он ведь это мог спрятать…

– Вот мы и будем искать. Ты не думай, что тут тайники и ямы со змеями. Обычный дом.

– Вот-вот, думал я, озираясь и включая свой фонарик. Обычный дом, обычный дядька-мент. Телевизор «Тошиба», видак, дивиди… магнитола китайская с рынка. Диски с фильмами – наши старые комедии, «Бриллиантовая рука», «Полосатый рейс»… «Место встречи изменить нельзя»… На полках – собрание сочинений Бунина, подписное, у нас тоже такое есть… Ага, и Гюго в красных обложках, и Чехов… Охотничье ружье на стене. Его по правилам нужно хранить в специальном сейфе, но для начальника милиции законы, понятное дело, не писаны. Я снял ружье с крючка, прикинул, как его раскрыть.

– Ты что там? – обернулась Лорка, которая разглядывала вещи на полке.

– Оружие, – сказал я.

– Не надоело?

– Нет. Слушай, а этот… ходячий покойник? Ну, анука.

– Алука?

– Во, алука. Если он тут шастает? Спрятался в чулане?

Я нашел рычажок и разломил двустволку. Ого! В обоих стволах – патроны, желтенько и маслянисто блестят. Мне сразу стало спокойнее. Эх, не взял я волшебный камешек Саббаот, чтобы Лорке спокойней было. А пригодился бы.

– Алуки здесь нет, я его чувствую. А Пах… Ты думаешь, Пах боится обычного оружия? – спросила Лорка. Под ногами шмыгнула кошка, я автоматически дернулся. – Вот-вот, еще пальнешь сдуру. Положи его, Леша.

– Ты ищи что нужно, а я буду присматривать, – сказал я и ружье, конечно же, не повесил, наоборот, взвел курки. Раньше я с ружьями дела не имел, но все и так понятно.

Лорка хмыкнула и принялась рыться в письменном столе, а я повернулся и тут же врезался прикладом в холодильник.

– Не греми! – бросила через плечо Лорка.

Я промолчал и решил посмотреть, что же жрет Князь Собак. Лучше бы я этого не делал.

На решетчатых полочках ярко освещенного изнутри «Атланта» были аккуратно расставлены стеклянные банки с различным содержимым. В одних зеленела или краснела слизь, похожая на желе. В других в мутноватой жидкости плавали отрезанные человеческие кисти и какие-то другие органы, похожие на узловатые клубни… В пластиковом контейнере горкой лежали глазные яблоки. После этого зрелища меня и вывернуло прямо на ковер.

– Что ты? – Лорка бросила свое занятие и заглянула в холодильник. – Ч-черт… Закрой.

Я сплюнул.

– Зачем это ему?

– Откуда же я знаю…

– Надеюсь, у тебя в холодильнике только пакет молока, упаковка с яйцами и мороженая курица?

Лорка фыркнула и снова полезла в письменный стол. Хмыкает, фыркает… Ей хорошо, кровососке, небось не то видела. Еще неизвестно, что там папундель ее ест… Я еще несколько раз сплюнул и подумал, не прополоскать ли рот водой из-под крана. Потом представил, как Пах моет там руки, и не стал. Может, не только руки он там моет…

Де Гурси якобы сказал (якобы – потому что, со слов Лорки, стрелка на планшетке писала по-французски… все вокруг в последнее время со слов Лорки, а если она врет?), что у Бурова-Паха есть Жезл. Штука, которая дает власть. Старинная, ее сделал тысячи лет назад чувак с совершенно непроизносимым именем не то в Аравии, не то в Персии – если это не одно и то же место.

Еще у него могут быть другие магические прибамбасы, мелкие, но действенные. Все это нам следовало отыскать. Волновало меня одно: почему Лоркины родаки, раз уж они такие правильные демоны, сами во все это не лезут? Пускай бы Стефан сам разбирался, что они девчонку-то шлют? Про ее маман я вообще молчу. Она только ходит как привидение и молчит постоянно, я и видел ее всего пару раз. А у Лорки спросить неудобно, она и так мне столько всего рассказала…

Ну вот опять: я ей, получается, должен быть благодарен. Доверие оказали, помощи попросили… Буду ведь потом жалеть, жопой чую. Что я бате скажу?

– Есть! – торжествующе прошипела Лорка.

– Я подошел, но в полумраке ничего толком не увидел – так, что-то мелкое у нее в руке.

– Точно оно?

– Точно.

– Постой-постой, – сказал я. – Зачем я-то сюда перся, ты можешь объяснить? Ты сказала, что я могу сделать то, чего не можешь сделать ты, так? И вот ты преспокойно ковыряешься у него в столе, находишь нужную вещь…

– Это ерунда, мелочь. Но то, что я ее нашла, очень хорошо.

– Покажи хоть.

Черт, это снова был камешек. Маленький, синий, типа драгоценный, красиво ограненный. Такой и из старой маминой серьги можно выломать запросто. Бирюза, аметист, аквамарин – есть разные синие камни.

– И что он делает?

– Долго объяснять. Мы должны найти Жезл. Все остальное – ерунда, мелочь.

Я промолчал, потому что давно понял – не хочет говорить, значит, и не скажет, не к чему клянчить. И пошел в спальню.

Кровать у полковника-демона была старинная, с металлическими шишечками, высокая. Несколько пухлых подушек, на стене – кто бы мог подумать?! – репродукция «Трех богатырей», да и вообще вся обстановка какая-то старушечья, шкафчики полированные, трюмо, сервант со стеклянными дверцами… Или ему мода пофиг?

А вот и сейф. В котором, по идее, должно храниться ружье. А раз оно висит на стенке, значит, в нем хранится что-то другое. Что можно спрятать в сейфе? Понятно что – Жезл.

Я присел на корточки, положил двустволку на пол и подергал сейф за рукоятку. Заперт. Маленький, узкий и высокий, как раз под ружье по габаритам.

– Лор! – позвал я.

– Чего? – отозвалась она, чем-то брякая и шурша.

– По-моему, я нашел.

Лорка появилась в дверях, мне в глаза ударил луч ее фонарика.

– Где?

– Да вот же.

Она сделала шаг к сейфу, присела рядом со мной, протянула руку и остановила ее в нескольких миллиметрах от дверцы.

– Что такое?

– Ничего.

Лорка потрясла головой и дотронулась до серебристой краски. Ее передернуло и буквально отшвырнуло так, что плечом она врезалась в спинку кровати. Я вытаращился на красное пятно, медленно таявшее на дверце сейфа там, где только что прикоснулся Лоркин палец, и только потом повернулся к ней:

– Ты жива?

– Жива… Это он, Алекс! Он внутри! Теперь ты понял, зачем я тебя позвала?

Лорка лежала на боку и тяжело дышала, растирая пострадавшую руку.

– Не понял, – буркнул я.

– На сейфе – заклятие. Ты видел, что со мной стало. А ты можешь касаться его безнаказанно.

– Это ты так думаешь. Если твой Пах не дурак, он все предусмотрел.

– Он не мог предусмотреть, что я обращусь за помощью к человеку. Мы редко имеем дело с людьми, хотя раньше кое-кто из шедим нанимал слуг и охранников среди вас…

Вот и меня наняли. Возвращение к древним традициям. Бросить бы ее тут рядом с сейфом, который она все равно не сможет открыть! Почему-то я разозлился, и Лорка, которую еще недавно я любил, теперь меня бесила. Как к ней обращаться – масса, мэм? Опахалом над ней махать? Нет, обидеть она меня не хотела, у нее в разговоре это проскальзывает само собой. В порядке вещей.

– Не сердись, – попросила Лорка тихо. Она быстро понимала, если сморозит обидную глупость, да вот только не всегда.

– Проехали, – сказал я. – Значит, уверена, что меня не долбанет?

И осторожно щелкнул пальцем по сейфу. Он гулко отозвался, но ничего страшного не произошло.

– Вот видишь.

– Один черт, мы его не откроем, – сказал я. – В замок из ружья пальнуть? Разбудим весь квартал, люди сбегутся…

– Попробуем его унести. – Лорка села по-турецки, но руку продолжала растирать, морщилась. Небось проклятие Князя-демона – не саму себя грызть… Попробуем унести. Мы пахали…

Я попробовал оторвать сейф от пола – получилось неожиданно легко. Ружье оставлять не хотелось, но пришлось; я сходил и аккуратно повесил его на прежнее место. Хватит револьвера, если что. «Трэнтер» я взял, не сказав об этом Лорке ни слова, и теперь он успокаивающе торчал за ремнем.

Едва не поскользнувшись в своей блевотине, я тихонько выругался.

– Прости, что не могу помочь, – сказала Лорка. – Очень тяжело, да?

– Нормально.

В самом деле было нормально, я достаточно далеко мог бы унести эту рогозу, но куда? В Лоркин гараж? На себе по ночным улицам? Засекут, мало не покажется… Такси вызвать? Точно. Сомневаюсь, что Буров будет искать свой Жезл при помощи милиции, это не ружье, вот если бы я ружье украл…

– Вызови по мобиле тачку, – велел я Лорке. – Через десять минут возле трансформатора, на углу Кирова и Мценской.

Это отсюда пара кварталов, подстраховаться не мешает. Она позвонила, объяснила диспетчеру, куда подъехать и куда потом поедем (я угадал: в гараж Стефана). Убрала телефон в кармашек рубашки и сообщила:

Белая «десятка», номер семьсот тридцать пять, сейчас будет.

– Пойдем тогда, – кивнул я, обматывая сейф покрывалом с кровати.

Сопровождая меня на почтительном расстоянии, Лорка двинулась сзади. Из дома я вышел практически не таясь. Выходит от начальника милиции парень с ящиком, завернутым в тряпку, – что тут криминального?

Стасик сидел в своей телефонной будке тихо, как мышь. Высунулся, спросил:

– Чего тащишь?

– Сам не знаю, – признался я. – Вылезай, щас такси приедет, поедем дальше. Тут все спокойно без нас?

– Спокойно… Куда это «дальше поедем»? Мне домой надо!

– Помоги хотя бы дотащить!

– Сейф все же был тяжелее, чем показалось сначала. Стасик ухватил сейф за угол тряпки, и мы вместе потащили его, стараясь двигаться в тени. Лорка шла поодаль, по-прежнему тиская руку, – болела, наверное.

– Ладно, поеду… – проворчал Стасик. – Дурака из меня делаете, ей-богу.

Такси уже стояло на месте. Приближаясь, мы постарались выглядеть как можно более естественно: стали переговариваться, хихикать. Стасик заметил:

– Вот и аппарат! Уважаемый, нам на Вторую Лесную.

– Это сто пятьдесят рублей будет стоить, – сказал водитель, молодой совсем пацан в бейсболке. По радиовызову это стоило примерно рублей семьдесят, но парень прикинул, что нас трое, уже поздно, а мы еще и с грузом.

– Идет, – сказала Лорка, которая была нашим денежным мешком. В конце концов, это ее предприятие.

– Багажник открой, – попросил я.

Водитель вылез, открыл багажник, переложил там поудобнее какие-то свои железяки.

– Продаете?

– А?

– Сперли чего? – уточнил он, глядя, как мы пихаем сейф.

– А… Не, швейная машинка, – сказал Стасик, захлопывая крышку. – От бабки везем, чинить. Засиделись, блин, самогонка там у бабки… А хотя, если хочешь, купи. Меньше забот. Бабке соврем, что совсем сломалась.

Он взялся за рукоять, словно намереваясь вновь открыть багажник, но водитель махнул рукой:

– На хрена она мне, поломанная тем более? Я думал, что полезное. Ночью чего не встретишь! Вон Вавила той ночью телевизор маленький купил себе на кухню, «Филипс», наркоманы продали. А я недавно – торшер, хороший такой, на деревянной ножке резной. Всего за сто рублей алкаш толкнул. Не терпелось мужику. Жена небось даст пистона… Полезайте, я потом как раз с Лесной к ДК машиностроителей заскочу, там дискотека, народ разъезжаться вот-вот начнет.

Водила оказался молодой, но толковый: хитрым образом срезал несколько углов через переулки, так что к дому Лорки мы приехали очень быстро.

– Спасибо, земляк, – сказал Стасик водиле, отдавая ему взятые у Лорки деньги.

– Да не за что.

Белая «девятка» укатила. Я огляделся – в бабкином доме свет не горел, спала бабка. У Лорки тоже было темно.

– Тс-с! – Лорка прижала палец к губам. – Не шумите.

– Все равно батю твоего будить, надо ж сейф вскрывать, – сказал я.

– Не надо будить. Он ничего не знает…

– В смысле?

– Я вам наврала. Я все делаю одна. Никто ничего не знает, – сказала Лорка и заплакала.