Текст книги "Рождение и гибель цивилизаций"

Однако проблемы культурного дефицита в американском обществе не слишком беспокоили миллионы бедняков из Великобритании, Ирландии и многих стран Западной Европы, стремившихся в США, чтобы улучшить свое материальное положение. Они видели в США страну необыкновенных и равных возможностей для быстрого обогащения трудящихся людей. Лишь постепенно эмигранты убеждались в том, что во многих штатах Америки равные возможности не распространяются на черных и цветных. Дискриминация черного населения по меньшей мере на столетие пережила рабство, отменное в 1863 году, и борьба против нее стала источником острых конфликтов в американском обществе.

Постепенно эмигранты из разных стран убеждались в том, что возможности белых также различны. Несмотря на то, что в населении США представлены выходцы из многих стран мира, подавляющее большинство составляют потомки англичан, шотландцев и жителей Уэльса, а принадлежность к «белым, англо-саксам и протестантам» до последнего времени считалась непременным условием допуска в привилегированные слои общества. Господство «белых, англо-саксов и протестантов» закрывало путь на верхние этажи американского общества выходцам из Латинской Америки, стран европейского Средиземноморья, славянам. Среди президентов США преобладали выходцы из Великобритании, и не было ни одного, чьи предки не принадлежали к «северным» народам Европы. В середине XX века избрание католика Джона Кеннеди президентом страны стало причиной острых споров в обществе, так как нарушало традицию избирать президентом только протестантов.

Для отстаивания своих специфических интересов выходцы из разных стран мира укрепляли связи внутри отдельных этнических групп. Реакцией их на непринятие служило культивирование привязанности к покинутой родине, что помогало этническим меньшинствам укреплять солидарные связи и позиции внутри американского общества. Повсеместно в городах страны можно было найти «итальянские», «немецкие», «польские» и иные кварталы. Руководители таких меньшинств нередко использовали этнические узы для усиления своего влияния в обществе. Они нередко поощряли эмиграцию из родины своих предков, чтобы усилить удельный вес своей этнической группы в США. И хотя они зачастую давно утрачивали связи с бывшей родиной, а приезжая туда в качестве туристов, становились пропагандистами американского образа жизни, внутри США они выступали сторонниками развития отношений с землей своих предков. В результате политические деятели страны были вынуждены нередко менять внешнеполитический курс США в угоду кампаний, организованных лидерами отдельных этнических групп. Такая практика могла искажать реальные интересы большинства американцев и превращать их в пленников политической игры.

Вопреки утверждавшейся идеологии в американском обществе господствовало меньшинство населения. Плоды производства распределялись неравномерно, и к началу XX века более 90 процентов всех богатств страны было сосредоточено в руках 10 процентов населения США. Несмотря на наличие демократических институтов, страной фактически управляла «властная элита», состоявшая из влиятельных промышленников и финансистов и впоследствии описанная американским социологом Райтом Миллсом. Решения конгресса и президента страны зачастую были следствием негласных договоренностей, достигнутых между членами «властной элиты».

В неменьшей степени, чем в Англии, видимые властные структуры сочетались со сложной системой тайных инструментов управления обществом. Подавляющее большинство президентов США, включая первого президента Д. Вашингтона, были членами тайных масонских лож и нередко с высокими степенями посвящения. Многие из них были членами закрытых элитарных клубов.

Приоритет свободного предпринимательства открывал дорогу к богатству антиобщественным силам. Источником многих богатстве США являлись преступные синдикаты, оказывавшие все более значительное влияние на жизнь американского общества. Хотя зачастую сенсационные разоблачения преступных группировок становились ходовым товаром на рынке массовой информации, правящий класс стремился ограничить глубину таких откровений.

Как и их коллеги в Англии, правители Америки прибегали к умелым маневрам, чтобы скрыть классовое и социальное неравенство и сохранить свое господствующее положение. Однако в отличие от английской запутанной системы государственного права США имели писанную конституцию, положения которой и поправки к ней были широко известны гражданам страны. Конституция США, различные законы, а также структура законодательных, исполнительных и судейских органов сложились в четкую и логичную государственную систему «равновесий и сдерживаний». «Равновесие» и «взаимное сдерживание» определяли отношения между различными ветвями власти, между органами федерального и местного уровня. Такая государственная система позволяла правителям страны уравновешивать интересы различных динамично развивавшихся социальных и классовых групп и сдерживать силы, угрожавшие стабильности американского строя. Сохранению политической устойчивости способствовала и взятая из английского опыта двухпартийная политическая система управления страной. В то же время такая система позволяла осуществлять сравнительно безболезненный передел власти в пользу той или иной группировки, которая побеждала в ходе острой деловой конкуренции.

Общественной устойчивости способствовало и культивирование национальных традиций, сложившихся в США, несмотря на значительно более короткую историю их существования по сравнению с Англией. Это выражалось в воспитании благоговейного отношения к американскому флагу, тексту конституции США, важнейшим событиям в истории Америки, дням рождений выдающихся президентов страны и т. д. Политика, направленная на укрепление стабильности строя и сплочения нации, позволила США на протяжении всей истории после своего освобождения избежать революций и серьезных общественных потрясений после войны между Севером и Югом. Эти усилия способствовали укреплению веры народа в совершенство американской демократки.

Несмотря на многочисленные сходства с британцами, общественная организация средиокеанской державы, мировоззрение и мировосприятие ее жителей во многом существенно отличались от британских. В отличие от англичан для американцев история их страны началась с чистого листа. Отцы-основатели США, приученные в соответствии с протестантским учением самостоятельно изучать древние тексты Библии, видели в своей стране Землю Обетованную, переданную им для превращения в четко распланированное поселение. В еще большей степени, чем римляне, распространявшие повсюду свой образ жизни и рассекавшие покоренную ими сушу подобиями прямых морских путей, американцы превратили часть Северной Америки в край, где были реализованы их представления о мире, рожденные в эпоху покорения Мирового океана..

Кажется, что взгляд на мир через призму географии повлиял на американское мировосприятие и американский образ жизни. На карте мира, выпущенной в США, американский континент располагается в ее центральной части. Такое изображение помогает лучше донести идею о главном месте Земли Обетованной на планете. Известные географические факты лишь усиливают такое впечатление. Американский континент окружают два величайших океана планеты. Расположенные в центре Северной Америки США разделены с севера на юг крупнейшей рекой мира, а на их севере находится самый обширный пресноводный бассейн на Земле – Великие озера.

Перенеся на, американскую землю сетку географических координат, американцы разделили ее, словно чистый лист бумаги, прямыми границами по линиям земных меридианов и параллелей. Безупречно прямые линии отделили США от большей части территории Канады. Такие же прямые линии служили границами многих штатов. Линия, проведенная строго по географической параллели, разделила первые американские штаты на рабовладельческие и нерабовладельческие (так называемая линия Мейсона-Диксона).

Нередко в такие же прямоугольные резервации загонялись индейцы. Видимо, звери также должны были соблюдать прямоугольные границы национальных парков. От океана до океана были проложены прямые как стрелы железные дороги, пересекавшие горы, реки, вьющиеся древние тропы зверей и охотников. По этим прямым путям двигались поезда и пассажиры, встречая на пути стада бизонов, стреляли по ним, не покидая своих вагонов. Вдоль прямых дорог строились в прямоугольном порядке новые города, покрытые прямоугольной сетью улиц. В отличие от европейских городов улицы редко имели названия и шли друг за другом в цифровом или буквенном порядке. По этим прямым улицам в крупных городах США выстраивались устремленные ввысь прямоугольные американские небоскребы.

Лишь в столице в Вашингтоне к этому прямоугольному порядку улиц и домов была добавлена сеть из диагоналей. В центре столицы, территория которой представляет собой идеальный квадрат, был поставлен гигантский четырехгранный столб, увенчанный четырехгранной пирамидой – памятник основателю страны и первому ее президенту Джорджу Вашингтону. Здесь – полюс Американского Мира. Ровные линии, расходящиеся от монумента на четыре стороны, делят столицу на четыре квадрата: северо-восточный, северо-западный, юго-восточный и юго-западный!

В отношении к земле как к пустому пространству проявилась психология людей, утративших способность читать книгу природы, различать в ней следы древних зверей и древних культур, жить вместе с природой. Земля приобретала только товарную значимость, а потому ее разделяли на общие знаменатели так, как можно было разделять ее денежный эквивалент. Считалось, что в обществе «равных возможностей» изначально все были равны, как участники игры в «Монополию», в которой каждый получает возможность приобретать квадратики на прямоугольном поле. Ум или удача позволяли в американском обществе выиграть, недостаток ума и неудача вели к разорению. Обладатель большего числа одинаковых квадратиков американской земли или большего числа денежных знаков в банке занимал высшее место в обществе, неудачник оказывался на нижней социальной ступени. По таким же правилам велась «игра», в ходе которой США стали обладательницей своих земель. Индейцы продавали свои земли американцам за бесценок, а те, по правилам «Монополии», ставили на пустые квадратики кубики домиков и отелей. Таким же образом США скупали земли у Испании, Франции и России, Приобретая то Флориду, то Луизиану, то Аляску. С точки зрения людей, свято веривших в приоритет товарно-денежных отношений, у них не было ни малейших сомнений в том, что лишь они могут наилучшим способом распорядиться полученной землей.

Можно предположить, что восприятие Соединенных Штатов как олицетворение единственно возможного правильного общественного порядка определяло и отношение многих американцев к остальной ноосфере. К северу от США находится Канада, которая часто воспринималась американцами как органичное продолжение США. Ее провинции также разлинованы прямыми линиями, а в них, за исключением Квебека, живут люди, говорящие на таком же английском языке. Оттуда никогда не возникало опасности для США и, за отдельными исключениями, американцы никогда не предпринимали серьезных попыток присоединить к себе Канаду.

К югу от США располагаются страны Латинской Америки. Еще в 1823 году президент США Джеймс Монро провозгласил принцип разделения мира на «американскую и европейскую систему», фактически объявив Латинскую Америку зоной американских интересов. Доктрина Монро стала известна как лозунг «Америка для американцев». США воспринимали земли своих южных соседей как их собственный «задний двор». Как и всякий «задний двор» здесь царит некоторый беспорядок. Хотя латиноамериканские страны нередко разделялись на штаты, их границы не были проведены по параллелям и меридианам. Хотя здесь почти повсеместно существовали республики, конституции, президенты и конгрессы, но регулярность выборов нарушалась, а порой происходили восстания и государственные перевороты. Хотя здесь господствовала западноевропейская культура, жители предпочитали католическую веру, говорили на романских языках и среди них преобладали люди не чисто белой расы. Многие жители США были убеждены, что все эти отличия латиноамериканцев от них порождают лень, необузданность желаний, неспособность к упорядоченной жизни.

Поэтому считалось необходимым время от времени осуществлять вооруженные интервенции в эти страны, чтобы «навести порядок» исключительно для блага проживавших там народов. Такое отношение было закреплено в добавлении к доктрине Монро президента США Теодором Рузвельтом в 1904 году, которое предусматривало осуществление Соединенными Штатами функции «международной полицейской силы» в случае «внутренних беспорядков или бессилия» в странах Латинской Америки. Распоряжаясь в Латинской Америке как в собственном заднем дворе, Т. Рузвельт отторг у Колумбии ее провинцию Панаму и, заключив с ней договор, начал строительство межокеанского канала, потому что он был необходим США. Закрепившись на Панамском перешейке, США овладели ключевыми участками трансамериканской сухопутной магистрали и водного пути, соединившего два главных океана планеты. Отсюда распространялась власть США на обе Америки и Мировой океан.

К западу и востоку от США за широкими просторами океанов располагался остальной мир, в основном дикий и неупорядоченный. Многие народы мира погрязли в невежестве и нищете, томясь под властью маниакальных тиранов, не признающих принципов американской демократии, свободного предпринимательства и основ протестантского вероучения. Миссия Америки всегда состояла и в том, чтобы высоко держать знамя цивилизации и факел свободы для всех стран земного шара и в случае необходимости направлять их на путь Истинной Веры, Свободы и Демократии. Об этом постоянно говорили даже во время воскресных церковных служб в маленьком провинциальном городке, где росли Том Сойер и его создатель Марк Твен.

К тому моменту, когда США стали самой крупной промышленной державой мира, военные возможности этой страны еще не позволяли ставить вопрос о ее мировой гегемонии. Это упущение предлагал устранить американский адмирал Альфред Мэхэн – автор популярной в США с 90-х гадов XIX века книги «Влияние морской силы на историю». Хотя адмирал признавал, что торговый флот Британии сыграл немалую роль в развитии могущества империи, лишь победы британского военно-морского флота обеспечили этой стране ведущую рель в мире. «История морского могущества, – подчеркивал адмирал, – это прежде всего история военно-морских сил». По мнению А. Мэхэна, Великобритания создала самую обширную мировую державу лишь потому, что сумела достичь первенства на морских просторах. Адмирал призывал Соединенные Штаты взять этот опыт Британии на вооружение при разработке планов американской экспансии в Западном полушарии и в бассейне Тихого океана. Вывод А. Мэхэна был кратким: «Кто правит на волнах, тот правит над миром».

По сути Мэхэн призывал США взять за основу своей политики главное положение программы Генриха Мореплавателя (движение по водам Мирового океана), не вдаваясь в детали относительно целей трансокеанского движения. Казалось, какие бы страны и народы не стали на пути Америки, новый могущественный властелин океанских волн сможет расчертить их ровной сеткой из меридианов и параллелей, превратив полученные квадраты либо в штаты для цивилизованных людей, либо в резервации для дикарей.

Призывы Мэхэна скоро начали воплощаться в действия США на международной арене. Захват Соединенными Штатами Филиппин, отторжение ими Панамы от Колумбии с целью сооружения там Панамского канала, оккупация Кубы, демонстрация военной силы у берегов Марокко и другие события конца XIX – начала XX веков показали, что великая средиокеанская держава превратилась в грозную силу, готовую бросить вызов владычице морей и океанов и перекроить мир по своему образу и подобию.

Глава 33
Азия для азиатов

Хотя в Англии никогда не переставали сокрушаться по поводу ошибок короля Георга IV и его окружения, которые привели к потере колоний на Атлантическом побережье Северной Америки, эта держава сумела с лихвой компенсировать их приобретениями в других частях света. И все же, несмотря на впечатляющие достижения в экспансии против стран Востока, британские колонизаторы так и не смогли до конца покорить древний цивилизованный пояс. Пытаясь разорвать цивилизованный пояс, англичане предприняли неудачные попытки подчинить своей власти Афганистан.

Казалось, что страны, лежавшие на древней сухопутной магистрали, подпитываются от мощного источника энергии, который давал им силы в неравной борьбе. Даже отсталая Эфиопия смогла дать отпор итальянским колонизаторам, пытавшимся покорить эту древнюю страну в конце XIX века. Англичане поняли, что им удобнее нанимать жителей Непала гуркхов для своих армий, чем пытаться покорить эту небольшую древнюю страну. Сильно сузившись и подвергаясь постоянным атакам, пояс независимых стран Азии уцелел до конца XIX века и тянулся от Османской империи через Аравию, Персию, Афганистан и Непал до Сиама, Китая, Кореи и Японии.

Начатое еще в XVII веке продвижение в центральной части цивилизованного пояса – в Индии давалось британцам нелегко. Понадобились многочисленные войны с различными индийскими государствами, подавление многих народных восстаний, включая сипайское восстание 1857–1859 годов, прежде чем Англия подчинила своей власти земли Индостана. Однако, лишь нанеся сильный экономический удар по крестьянской общине, англичане смогли по-настоящему подчинить Индию своей власти. Как подчеркивал К. Маркс, англичане «дешевизной своих товаров уничтожают прядение и ткачество, исконную интегральную часть этого единства промышленно-земледельческого производства, и таким образом разрушают общину».

Наиболее трудной и желанной целью западных стран был Китай. В результате так называемых опиумных войн Англия и другие страны Запада получили права на продажу опиума в Китае и добились торговых привилегий, но им не удавалось лишить эту страну независимости. Несмотря на успехи в ряде войн против Китая, продвижение стран Запада сдерживалось неоднократными восстаниями китайского народа прошв иностранного владычества. Экономическое же порабощение Китая разбивалось о прочность крестьянской общины, оказывавшей упорное сопротивление западным товарам. Одна из самых древних цивилизованных стран мира, сохранившая территориальное единство и централизованное государство, не сдавалась агрессорам, несмотря на их превосходство в научно-техническом, хозяйственном и военном отношении.

Неудачами окончились и попытки колонизовать Японию. Эта страна давно стала самостоятельно развивавшейся дальневосточной заморской ветвью Дерева Цивилизации. Не успев полностью раскрыть свой потенциал на морской стадии развития, Япония, находившаяся на берегах Тихого океана, должна была найти свое место в океанской цивилизации. Ей надо было или подчиниться власти трансокеанских держав, или добиться равного с ними положения.

Казалось, что Япония была обречена стать колонией Запада. Меры японских правителей, сегунов, по ограничению контактов с иностранцами создавали на Западе впечатление, что страна, отгородившись от мира, погружена в застой. На самом деле все обстояло сложнее. С одной стороны, как отмечал отечественный востоковед Г. Е. Светлов, «сегуны ревностно следили затем, чтобы из-за рубежа не проникали новые идеологические веяния, которые могли бы вызвать брожение умов и тем самым оказать пагубное влияние на существующий порядок вещей, подорвать основы господства феодального класса». Заботясь о сохранении своего привилегированного положения, правящие классы Японии вместе с тем не повторили ошибок правителей Индии, Индонезии, Китая и других стран, допустивших беспрепятственное проникновение иностранных торговцев и миссионеров в свои страны. Огнем и мечом они разгромили те силы в Японии, которые пошли на сотрудничество с иностранцами.

С другой стороны, правители страны поощряли внимательное изучение опыта Европы. Английский капитан Уильям Адамс, служивший у голландцев, остался в Японии, стал приближенным сегуна и в течение многих лет передавал японцам свои знания в навигации и кораблестроении. Свои контакты с голландскими купцами японцы «использовали, чтобы быть в курсе событий, происходивших за пределами Японии. Голландские купцы были обязаны ежегодно докладывать правительству сегуна доклады об этом». Через них «в Японию попадали не только европейские товары, но и практические знания европейцев. Правительство поощряло переводы голландских книг по астрономии, навигации, кораблестроению, математике, медицине, географии, ботанике и другим наукам. Иными словами, хотя и в строго ограниченных рамках, на протяжении почти всего двухвекового периода изоляции Японии шло заимствование из-за рубежа научно-технических знаний, которые могли найти применение в стране».

Модернизация общества и экономики, осуществленная в Японии после «обновления Мэйдзи», которая, казалось, в одночасье приблизила Японию к уровню развитых стран мира, была в значительной степени подготовлена долгим и кропотливым изучением европейского опыта. В то же время успехи японцев не были следствием лишь имитации ими передового технического опыта Запада. Япония смогла собрать силы для прорыва вперед, опираясь на огромный духовный и интеллектуальный потенциал, накопленный ею за тысячелетия цивилизованного развития.

Сохраненные в неприкосновенности основы национальной культуры, общинные связи и семейный порядок, соединяли каждого японца со всем народом, его древней мудростью, природой его земли. Древние обычаи требовали святости семейного очага и предельного внимания к воспитанию физически и духовно развитых детей. Обычаи, сложившиеся в этой стране, культивировали массовое развитие самых разных искусств от икебаны до каратэ. Они помогали развивать самые разнообразные качества: способность остро воспринимать красоту природы и наносить смертельные удары, исключительную гибкость ума и беспрекословное подчинение приказу, умение дотошно перенимать чужой опыт и преданность национальной традиции. Сохранение влияния двух разнородных религий – буддизма и синтоизма – и наличие большого числа людей, которые одновременно следовали обычаям древней языческой вере и философско-религиозному учению Будды, свидетельствовали о склонности японского народа иметь надежную, двойную духовную опору. Соблюдение ритуалов синтоистской религии и буддизма, поддержание авторитета родителей и императора, укрепление семейных уз не помешали, а помогали восприятию современных научных знаний и технологий. Соединение японской культурной традиции с достижениями современного мира привело к тому, что Япония стала первой древней цивилизованной страной, осуществившей скачок в современность.

Хотя реформы Мэйдзи 1868–1873 годов не покончили с привилегированным положением дворянства, они открыли простор для развития хозяйства страны. Земельные реформы Мэйдзи позволили японцам более плодотворно пользоваться редкими на планете природными условиями своей страны для устойчивого выращивания обильных урожаев (Япония является одним из пяти регионов мира среди наиболее благоприятных для сельского хозяйства). Высокопродуктивное сельское хозяйство Японии стало важнейшим условием для развития промышленности и городской жизни. Государство создавало крупные промышленные предприятия судостроения, металлургии, военного производства.

Занимая на Дальнем Востоке Евразии положение, сходное с положением Англии на Дальнем Западе этого континента, Япония имела все географические условия, необходимые для своего превращения в столь же могучую трансокеанскую державу. Для начала Япония, словно наверстывая упущенное, постаралась воссоздать подобие Римской империи на берегах дальневосточного Средиземноморья. Уже в 1874 году Япония предприняла попытку захватить китайский остров Тайвань, Через 20 лет Япония начала широкомасштабную войну против Китая, направив свои войска в Корею, которая номинально принадлежала Серединной империи. Подписанный в 1895 году мирный договор между Китаем и Японией предусматривал передачу последней Тайваня, китайского острова Пэнхуледао, Ляодунский полуостров. Корея переходила под контроль Японии и впоследствии превратилась в японскую колонию. Почти за четыре столетия проникновения на Дальний Восток ни одна западная страна не сумела добиться столь внушительных побед на китайской земле. Хотя Япония была вынуждена временно оставить Ляодунский полуостров, она вернула его себе после русско-японской войны 1904–1905 годов.

Поражение России в войне против Японии еще раз продемонстрировало очевидное: Япония превратилась в могучую океанскую державу, с которой приходилось считаться ведущим странам мира. Захват южного Сахалина и Курильских островов, установление контроля над южной Маньчжурией открыли для Японии путь к дальнейшему продвижению в Китай. В соответствии с русско-японской конвенцией 1912 года Япония объявила часть Внутренней Монголии сферой своих интересов. В 1914 году Япония овладела Шаньдунским полуостровом. Так почти все средиморские острова и полуострова дальневосточного Средиземного моря оказались в руках Японии.

Хотя в XX веке наибольшее число жертв от экспансии Японии понесли азиатские страны, военные и экономические успехи Страны восходящего солнца косвенно свидетельствовали также о завершении эпохи гегемонии Запада в древних цивилизованных странах. Быстрота, с которой Япония преодолела свое экономическое и военное отставание от стран Запада, показывала, что и другие страны Востока также могут покончить в конечном счете с господством Великобритании и других западных держав в мире.

В ноябре 1938 года премьер-министр Японии принц Ф. Коноэ провозгласил создание так называемого «Нового порядка в Восточной Азии». Эти планы стали претворяться в жизнь под флагом «Великой Восточно-Азиатской сферы процветания» в ходе оккупации японскими войсками части Китая, Индонезии, Филиппин, стран Индокитая, Бирмы. В своей колониальной экспансии против древних стран цивилизованного пояса Страна восходящего солнца действовала гораздо успешнее и быстрее стран Западной Европы. Эту политику экспансии Япония осуществляла под видом освобождения стран древних цивилизаций от власти Запада, провозгласив лозунг «Азия для азиатов!».

Эта «освободительная» миссия рассматривалась правящими кругами Японии как пролог для установления мирового господства. В 1927 году премьер-министром Японии бароном Гиити Танака был подготовлен секретный меморандум, в котором определялась последовательность действий Страны восходящего солнца: «Для решения трудностей, возникших в Восточной Азии, Япония должна принять политику Крови и Железа… Для того, чтобы покорить мир, Япония должна покорить Европу и Азию; для того, чтобы покорить Европу и Азию, Япония должна прежде всего покорить Китай; для того, чтобы покорить Китай, Япония должна покорить Маньчжурию и Монголию. Япония рассчитывает выполнить эту программу за десять лет».