Текст книги "Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов"

Берлин, 8 июня 1918 г.

Дорогой Редерн!

Прилагаю к этой записке меморандум для Вашей личной и строго конфиденциальной информации, из которого Вы узнаете все о положении дел на сегодня. Получив Ваше принципиальное согласие, я тут же вышлю официальный запрос. Ввиду огромной важности дела я был бы особенно признателен Вам за скорейший и положительный ответ.

Ваш Кюльман

Берлин, 5 июня 1918 г.

В связи с недавними попытками Антанты в России убедить Советы рабочих депутатов принять требования Антанты, что могло бы привести к ориентации России на Антанту, граф Мирбах был вынужден потратить значительные суммы, чтобы помешать этому решению.

До сих пор большевики с успехом выдерживали натиск Антанты, но любой день может принести новые неожиданности. Социал-революционеры полностью продались Антанте, которая, с помощью чехословацких батальонов, пытается подорвать власть большевиков. Кажется, по состоянию на сегодня большевикам удавалось отражать атаки чехословацких войск. Тем не менее в ближайшие месяцы может вспыхнуть внутриполитическая борьба. Она даже может привести к падению большевиков, особенно если учесть, что один или даже два из их руководителей уже достигли определенной степени отчаяния относительно собственной судьбы.

Пока большевистское правительство остается у власти, мы будем пытаться всеми возможными средствами удержать большевиков от ориентации в другом направлении, несмотря на серьезные испытания и препятствия, вызванные нашими же требованиями (в связи с Эстонией, Ливонией, Закавказьем и Крымом). На это понадобятся деньги, и, наверное, много денег. С другой стороны, поскольку мы считаемся с возможностью свержения большевиков, нам не следует разрывать отношения с другими политическими партиями. Напротив, на случай падения большевиков мы должны обеспечить себе максимально безопасный переход. На это тоже понадобятся деньги.

Граф Мирбах сообщил, что ему отныне нужно будет 3 миллиона марок в месяц на расходы, связанные с этой деятельностью. Однако в случае изменения политики может понадобиться сумма вдвое большая, если, конечно, это возможно.

Фонды, имевшиеся в нашем распоряжении на расходы в России, исчерпаны. Поэтому очень важно, чтобы министр финансов выдал нам новые фонды. В связи с описанным выше положением этот фонд должен составить как минимум 40 миллионов марок.

Траутманн[290]290
  Траутманн – советник министерства иностранных дел.


[Закрыть]

Ставка, 9 июня 1918 г.

С разрешения Вашего превосходительства изложу свои соображения насчет нашего военного и политического положения на востоке. Из-за нехватки персонала нам пришлось еще больше ослабить наши дивизии. Они достаточно сильны, чтобы выполнять задачи оккупационного порядка, но, если положение на востоке ухудшится, они не справятся с ним. Во всяком случае, в связи с неясностью политики слабого советского правительства мы должны поискать на востоке других союзников. На севере у нас есть Финляндия, которая укрепила свою военную мощь, благодаря нашему вступлению в страну, совершенному с одобрения Вашего превосходительства. Мы можем надеяться, что, что бы ни случилось здесь, мы будем иметь сильную военную поддержку.

Украина пока не достигла успехов в создании собственной армии. Украина важна для нас также с точки зрения поставок сырья. С военной точки зрения мы имеем все права использовать здесь наши войска, не сделать этого было бы ошибкой.

В Грузии, так же как и в Финляндии, у нас есть возможность укрепить наши военные силы, мы должны сформировать грузинскую армию. Поэтому необходимо признать грузинское государство и защищать его. В этом случае следует принять во внимание этическую сторону дела: Грузия – христианское государство, и мы долгое время поддерживали его надежды. Признание и протекция со стороны Германии в то же самое время сохранит безопасность Грузии от алчных турок. Иначе мы никогда не справимся с тамошними трудностями. Прошу Вас проверить полномочия М. Чхенкели[291]291
  А.И. Чхенкели (1874-1959) – в партии с 1898 г. Депутат 4-й Государственной думы. В 1917 г. – представитель Временного правительства в Закавказье. Один из руководителей грузинских меньшевиков. С 1918 г. – председатель Временного Закавказского правительства, министр в правительстве Грузии. После оккупации Грузии Советской Россией – в эмиграции. (Примеч. Ю. Ф.)


[Закрыть], пока он у Вас, и принять в отношении Грузии предложенную мной политику, чтобы быть уверенными, что Грузия, как и Финляндия, поддержит наши военные усилия. Не следует откладывать решение до получения первых отчетов от генерала Кресса[292]292
  Генерал Кресс в тот момент возглавлял военную экспедицию на Кавказе.


[Закрыть]. Если Грузия станет нашей передовой базой, то можно надеяться, что кавказская территория постепенно будет умиротворена и мы сможем вывозить оттуда сырье, в котором так нуждаемся.

Я бы хотел подчеркнуть, что не следует забывать о Турции и что мы должны, до какой-то степени, учесть ее пожелания. Им крайне важна железная дорога от Батума через Тифлис до Дульфы. Турции следует обеспечить перевозку войск по этой линии. Мы не должны устанавливать контроль над линией Тифлис – Баку. Здесь турки будут вынуждены уступить нам. Баку тоже не следует отдавать туркам. Генерал Кресс сначала должен выяснить ситуацию в армянской и мусульманской частях Кавказа. Мы должны руководствоваться принципом, что Турция не должна препятствовать формированию грузинской армии и поставке сырья с Кавказа. Если турки займут линию Тифлис – Баку и сам Баку, мы будем рассматривать это как враждебное выступление, как оккупационный акт, который может привести к разрушению местной нефтяной промышленности.

Из всего этого следует, что на востоке мы можем рассчитывать на военную поддержку Финляндии и Грузии. Но этого недостаточно. Нам также следует войти в контакт с кавказскими казаками, которые пытаются уйти из-под власти советского правительства. Шагом в этом направлении может стать возвращение им оружия, конфискованного нами, при условии, что оно не будет направлено против нас.

Я думаю, что все, чего требует наше положение на востоке, в военной сфере сделано, однако в сфере политической это не так. Я с величайшим недоверием отношусь к бесчестным усилиям советского правительства. Я уже несколько раз говорил об этом Вашему превосходительству. В прилагаемой телеграмме позиция этого правительства выглядит чрезвычайно непривлекательно. Я хотел бы также напомнить Вам о проблемах военнопленных, о поддержке советским правительством Красной гвардии в Финляндии, о предпочтении, оказываемом Антанте на мурманской железной дороге, о судах в Новороссийске… Особую тревогу вызывает отношение советского правительства к чехословацким, сербским и румынским войскам, хотя господин Иоффе возражает против этого. Вместо того чтобы разоружить их, как было условлено, советское правительство вооружило чехословацкие и другие войска и позволило им продвигаться вперед, как и раньше, и даже воевать с нами на Украине, чтобы заполучить Мурманскую железную дорогу и уйти с Дальнего Востока. Отсюда, как считает советское правительство, их можно перебросить во Францию, и там они будут воевать против нас. Это, кажется, отвечало желаниям Антанты оккупировать Мурманск и Восточно-Сибирскую дорогу с этими войсками, чтобы овладеть Россией. Тогда советское правительство совершило поворот на 180 градусов и внезапно заявило, что чехословацкие войска хотят разоружения. Таким образом, их ложь вышла наружу.

Я только замечу здесь, что притязания советского правительства возросли, едва оно выяснило, что мы не будем пересекать демаркационную линию, хотя они всегда протестовали против нашего мнимого продвижения. Советское правительство, насколько каждый может видеть, приняло по отношению к нам ту же позицию, что в начале переговоров в Бресте. Оно всячески затягивает все важные для нас решения и, насколько это возможно, действует против нас. Нам нечего ожидать от этого правительства, хотя оно и существует по нашей милости. Для нас это постоянная опасность, которая уменьшится только, если оно безоговорочно признает нас высшей державой и покорится нам из страха перед Германией и из опасений за свое собственное существование. Следовательно, мне кажется показным строгое и безжалостное обращение с этим правительством.

Во избежание неприятных сюрпризов на востоке мы должны следить за быстрым и безоговорочным выполнением наших собственных требований, обусловленных нашей позицией.

Советское правительство еще не доказало, что оно способно править на своей территории. До сих пор оно только разрушало, а теперь, резко повернув вправо, начнет строить. Но у них нет аппарата управления. Во всяком случае против советского правительства действуют мощные течения, и мы должны иметь это в виду.

Хотя мы сейчас ведем официальные переговоры только с советским правительством, мы должны одновременно поддерживать отношения с другими движениями в России, чтобы не оказаться вдруг в полном одиночестве. Мы не можем полагаться на сторонников Керенского, они подчиняются Антанте. Мы должны установить контакты с монархистскими группами правого крыла и влиять на них так, чтобы монархистское движение, как только оно получит какое-то влияние, управлялось бы нами. Антанта тоже поняла важность этого движения. Согласно надежному источнику, Антанта уже пообещала монархистам поддержку через министра Нулена на совещании консервативных элементов и предложила ввести в стране конституционную монархию. Предложение было принято вежливо, но ответа пока нет.

В области экономики мы должны достичь четких соглашений с русским народом, иначе мы окажемся перед угрозой, что советское правительство будет делать все возможное, чтобы улучшить Брестский договор. Экономические соглашения на востоке также снимут угрозы Антанты устроить бойкот Германии, это значительно укрепит нашу позицию на будущих мирных переговорах и во всем мире.

Людендорф

Берлин, 11 июня 1918 г.

Дорогой Кюльман!

В ответ на Ваше письмо от 8 июня, в котором Вы также прислали мне меморандум, приложенный к документу № 2562, сообщаю, что я согласен поддержать заявление, поданное без указания каких-либо причин, на 40 млн марок, которые будут Вам переданы на обсуждаемые нужды[293]293
  Сомнительно, чтобы эти деньги вообще дошли до Москвы, во всяком случае, к моменту убийства Мирбаха 6 июля их еще не было. 29 июня Бусше телеграфировал в Москву, чтобы выяснить, как доставить деньги. Первый ответ пришел от Рицлера 10 июля; он просил, чтобы июльскую порцию в 3 миллиона марок перевели на счет центральной комиссии Немецкого банка. Второй ответ отправлен Гельферихом 30 июля. Он просит, чтобы эквивалентная сумма в рублях была предоставлена в его распоряжение генеральными консулами в Петрограде и Москве. Гельферих, преемник Мирбаха, имел очень мало времени, чтобы использовать эти деньги. Он пробыл в Москве всего 10 дней.


[Закрыть].

Редерн

Москва, 25 июня 1918 г.

Дорогой господин начальник!

Я хотел бы сегодня воспользоваться Вашим предложением писать Вам время от времени частные письма, чтобы кратко подвести итог кое-каким соображениям о здешней ситуации, которые, быть может, Вам будет удобнее обнаружить в сконцентрированном виде в одном письме, несмотря на то что они уже встречались в отдельных сообщениях.

После двухмесячного внимательного наблюдения я более не могу поставить большевизму благоприятного диагноза. Мы, несомненно, стоим у одра опасно больного, состояние которого может иной раз и улучшиться, но который обречен.

Не говоря уже о том факте, что большевизм наверняка скоро падет жертвой процесса внутреннего разложения, который пожирает его, против него действует слишком много элементов, стараясь приблизить его конец и поставить своих собственных преемников. (Конечно, это не так ужасно с военной точки зрения, но в политическом и экономическом плане это никак не может быть желательно.)

Если мы примем за факт, что большевизм достиг конца своей участи, тогда, я думаю, нам следует попытаться обеспечить заполнение вакуума, который образуется после его исчезновения, режимом, благоприятным для наших планов и интересов – это не обязательно означает немедленную реставрацию монархии.

Основные предпосылки для этого имеются. Они до некоторой степени в латентном состоянии, но их в любой момент можно активизировать.

В нашем распоряжении – группы заинтересованных партий самых разных оттенков. Прежде всего, монархисты, в более узком смысле этого слова, которые, вероятно, заслуживают рассмотрения только как единственная доступная твердая опора для любой возможной комбинации, но которых не следует рекомендовать. В целом они слишком ленивы и пребывают в слишком большом смятении и заинтересованы в основном в том, чтобы с нашей помощью получить назад свое уютное и обеспеченное существование.

Ядро нужных нам людей должно состоять из умеренных правого крыла, октябристов и кадетов (здесь чем левее, тем лучше), особенно потому, что такая комбинация обеспечит нам большой процент влиятельных фигур в промышленности и банках, которые будут служить нашим насущным экономическим интересам.

Этот блок, который и так довольно силен, можно еще укрепить, если нам удастся привлечь туда сибиряков – хотя это будет нашей самой сложной проблемой. Тогда у нас появятся еще более широкие перспективы, связанные с полезными ископаемыми Сибири, и в этой связи я немного коснусь широких, почти неограниченных возможностей развития, которые ведут нас на Дальний Восток.

В случае перемены ориентации нам даже не придется прибегнуть к силе в значительных масштабах, и мы сможем в какой-то степени поддерживать видимость хороших отношений с большевиками до последнего момента. В качестве предлога для военного наступления мы в любой момент можем воспользоваться царящей здесь бесхозяйственностью либо сослаться на урон, который здесь постоянно наносится нашим интересам. Любое наше сколько-нибудь значительное военное наступление – даже не обязательно направленное против обеих столиц – автоматически приведет к падению большевиков, после чего, так же автоматически, образовавшуюся пустоту немедленно заполнят новые правительственные органы, которые мы будем держать наготове и которые будут целиком и полностью состоять у нас на службе.

Конечно, нам придется чем-то за это заплатить, если не сразу, то впоследствии. У тех друзей, которые могут здесь у нас обнаружиться, наверняка возникнут возражения против карты России, начертанной Брест-Литовским договором. Они, быть может, уже сумели духовно отделиться от Польши, Литвы и Курляндии, они могут даже смириться с отказом от Ливонии. Но вот отделение Эстонии вызовет – из-за Ревеля – большую горечь, а постоянное отделение от России Украины следует считать невозможным, и это нужно принять за политическую аксиому. Тем немцам, которые уже что-то вложили в Украину, трудно будет согласиться с требованием вернуть ее России; те же, кто считал отделение Украины временным военным мероприятием, вполне смогут свыкнуться с мыслью о новом повороте дела.

Конечно, я прекрасно понимаю, что мне доступна лишь часть картины. Решения могут принимать только те, кто видят всю картину в целом и знают все различные взаимосвязи и отношения. Тем не менее я желал и считал необходимым описать ту часть, за которую я отвечаю, и описать так, как я ее вижу и понимаю.

Мирбах

Раздел II
Документы архива заграничной агентуры Департамента полиции

От редактора-составителя

Публикуемые документы хранятся в различных зарубежных архивах. В коллекции Г.А. Алексинского в Бахметьевском архиве при Колумбийском университете (Нью-Йорк) находятся два доклада Заграничной агентуры Департамента полиции. Они представляют собой четыре исписанных рукой Алексинского листа бумаги. Оригиналы документов, на которые ссылается Алексинский, в Бахметьевском архиве отсутствуют. Не выявлены они и в других архивах. В подобных случаях всегда приходится допускать возможность фальсификации, хотя тексты документов кажутся правдоподобными.

Впервые документы были опубликованы в 1923 г. в Париже в книге Алексинского «От царизма к коммунизму» (Du Tsarisme au Communisme). Алексинский (1879 – 1967) в свое время был большевиком, депутатом социал-демократической фракции 2-й Государственной думы, заметным оратором. От большевизма вскоре отошел. В феврале 1915 г. он выступал в Швейцарии с лекциями о финансовой поддержке немцами и австрийцами украинских и грузинских революционеров, в апреле опубликовал статью о поддержке А. Парвусом Союза освобождения Украины, обратив внимание читателей на то, что Парвус указывает на Ленина как на еще одного сторонника самоопределения украинского народа.

Видимо, в сентябре 1915 г. состоялась беседа Алексинского с Г.В. Плехановым. Приводим содержание этой беседы в записи Алексинского.

ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ Е.А. АЛЕКСИНСКОГО С Е.В. ПЛЕХАНОВЫМ.

ЖЕНЕВА, 1915 Г.

Г[еоргий] В[алентинович] находит, что мои разоблачения о связях б[ольшеви]ков с немцами имеют чрезвычайно важное значение для борьбы с пораженческими и германофильскими тенденциями среди эмиграции. По мнению Г[еоргия] В[алентиновича], Ленин схватился за войну как за единственное для него средство добиться своих целей. Если бы не вспыхнула война, то вопрос о его дезорганизаторской роли в русском рабочем движении был бы поставлен на Междунар[одном] социалистическом конгрессе, который, наверное, осудил бы Ленина и исключил бы его из Социалистического Интернационала, как в свое время были исключены Бакунин и К°. Война помешала созыву Конгресса и спасла Ленина от исключения из рядов Соц(иалистического] Интернационала. Ленин за это должен быть благодарен Вильгельму II и германским милитаристам, спровоцировавшим войну. Естественно, что Ленин должен «из простой благодарности», – сказал полушутя Г.В., – желать им победы, а России и союзникам поражения.

На мой вопрос: допускает ли Г.В. получение пораженцами финансовой поддержки от немецкого правительства, Г.В. ответил, что вполне допускает, ибо знает, что уже во время русско-японской войны Ленинский центр не брезговал помощью японского правительства, агенты которого в Европе помогали распространению ленинских изданий. В этом тогда же, то есть во время русско-японской войны, признался Г[еоргию] В[алентиновичу] ближайший сотрудник Ленина, [В.Д.] Бонч-Бруевич.

Что касается Парвуса, то, по мнению Г.В., Парвус вообще человек нечистоплотный. Он обвинялся в растрате партийных денег и ради денег способен пойти на службу к немцам.

Г. В. не удивляется лицемерному крику, который подняли против меня пораженцы и немецкие наемники после моих разоблачений о них. «Вы, – сказал мне Г.В., – нанесли им такой удар, что они, конечно, в бешеной злобе против Вас. Но это неизбежно, за смелое и честное выступление против подлецов (sic) подлецы не могут не мстить. Но зато порядочные люди и честные социалисты будут с вами». Г.В. обещал мне свою полную поддержку и на прощание обнял меня.

N.B. Это запись разговора, который был у Алексинского с Г.В. Плехановым в Женеве во время совещания социал-демократов и эсеров-оборонцев, в результате которого в августе 1915 г. была создана антипораженческая группа «Призыв».

ДОПОЛНЕНИЕ

(К ЗАПИСИ БЕСЕДЫ С Е.В. ПЛЕХАНОВЫМ)

Плеханов пожелал говорить со мною о деле Парвуса и моих разоблачениях с глазу на глаз, ибо, как он выразился, дело это чрезвычайной важности, и надо, чтобы возможно меньшее число нескромных ушей могло слышать то, чего им слышать не надо.

Кроме того, Плеханов предвидел жесточайшую полемику по этому поводу в социалистических кругах, бешеные атаки на меня пораженцев и германских агентов. Плеханов сказал, что он уверен, что меня эти атаки не поколеблют и я буду продолжать начатые разоблачения. Но он опасался, что даже не все оборонцы, эсдеки и эсеры, найдут в себе достаточно мужества устоять перед натиском германофилов и немецких агентов. Некоторые окажутся слабонервными и начнут говорить: зачем эти разоблачения? Они компрометируют партию. К чему выносить сор из избы и пр.?

Надо быть готовым к этому «припадку малодушия» у некоторых из наших товарищей.

Я ответил, что руковожусь своей совестью и своим сознанием долга социал-демократа революционера. Разоблачать грязную измену не перестану. Плеханова за моральную поддержку сердечно благодарю. Мы уговорились с Плехановым о переписке по поводу дальнейшего развития «событий».

Г. Алексинский[294]294
  Цит. по: Baron S.H. Plekhanov in War and Revolution, 1914 – 17 // International Review of Social History (Amsterdam). 1981. Vol. 25. Pt. 3. p. 346-348.


[Закрыть]

В 1916 г. Алексинский открыто обвинял в сотрудничестве с немцами и Ленина, и некоторых других большевистских руководителей. Понятно, что широкой популярностью кампания Алексинского не пользовалась, и бывший депутат Государственной думы нажил себе среди революционеров много врагов.

В апреле 1917 г. Алексинский вернулся в Россию и примкнул к плехановской меньшевистской группе «Единство». Тогда же в Петроград прибыл французский министр снабжений Тома, информировавший Временное правительство о наличии германо-большевистских связей. В кампании по разоблачению большевиков, начавшейся вскоре после приезда Тома и усилившейся в июле 1917 г., после первой, неудавшейся попытки большевиков захватить власть, Алексинский играл далеко не последнюю роль. Именно в связи с этой кампанией комиссар Временного правительства С.Г. Сватиков (его отчество Алексинским указано неверно), производивший ревизию российских учреждений за границей, мог привезти из Парижа, где находился архив Заграничной агентуры Департамента полиции, документы, компрометирующие Ленина и Троцкого. Документы, таким образом, могли быть скопированы Алексинским после возвращения Сватикова из-за границы в сентябре 1917 г., но до ареста Алексинского большевиками в апреле 1918 г. Вероятно, тогда же на копии документа была поставлена и подпись Сватикова, вскоре эмигрировавшего и умершего в эмиграции. Алексинский же был освобожден из-под ареста в январе 1919 г. и эмигрировал в июне. Жил он с тех пор в Париже.

В историографическом очерке «Миф о германских деньгах во время Первой мировой войны»[295]295
  Senn A.E. The Myth of German Money During the First World War // Soviet Studies. 1976. Vol. 28. № 1. P. 83-90.


[Закрыть] А. Зен высказал предположение, что в документах русской контрразведки речь шла о другом «Ленине» – двойном агенте Б. Долине, русском политэмигранте, работавшем одновременно на русскую и германскую контрразведки и изредка подписывавшемся псевдонимом Ленин. Именно его, считает Зен, видели в немецком посольстве в Берне в декабре 1916 г., на что указывает С. Поссони[296]296
  Possony T. Lenin: The Compulsive Revolutionary. Chicago. 1964. P. 183, 192.


[Закрыть]. Именно о нем, утверждает Зен, был составлен документ, переписанный Алексинским.

Вопрос о том, подлинны или подложны переписанные Алексинским документы, можно считать открытым. Но вывод Зена, что документ Алексинского имел в виду «другого» Ленина, неубедителен. Документ начинается со слов: «Ульянов (настоящее имя Ленина)». И далее в документе указывается на «Ульянова», а не на «Ленина». В целом же создается впечатление о тенденциозной направленности очерка Зена. Немецкие деньги вовсе не были «мифом». В этом смысле название статьи Зена следует признать неудачным и неправильным. «Мифом» Зен считает не факт получения революционерами германских денег во время Первой мировой войны, а утверждения разных авторов, что немецкие деньги получал собственноручно Ленин. При этом в статье Зена сквозит не столько желание разобраться в запутанном вопросе, сколько намерение во всяком случае утверждать, что Ленин денег не брал.

Дабы сбалансировать утверждения Зена, приведем мнение другого американского историка – Ричарда Пайпса. «Было давно известно, – пишет Р. Пайпс, – что в 1917 – 1918 гг. Ленин получал субсидии от Германии; однако, будучи конспиратором, он не оставлял на бумаге следов о подобных финансовых сделках, которые могли бы вменяться ему в вину»[297]297
  The Unknown Lenin. Yale University Press. 1996. P. 12.


[Закрыть].

Керенский указывает, что «если считать не доказанным» факт получения большевиками немецких денег, «несмотря на установленные предварительным судебным следствием огромные деньги, шедшие от германского правительства… – то надо будет признать, что самые очевидные факты недоказуемы»[298]298
  Керенский А.Ф. Ленин на службе у кайзера. Письмо в редакцию // Русская мысль, 1956. 14 июня.


[Закрыть].

<image l:href="#_01.png"/>

Фотокопия расписки Парвуса (А. Гельфанда) за полученные деньги

Ленин «следов на бумаге» действительно не оставил. Зато их оставил Александр Гельфанд (Парвус). В Гуверовском институте при Стенфордском университете хранится фотография расписки Парвуса за полученные от германского правительства деньги. Расписка на немецком языке. Текст ее в переводе на русский гласит следующее: «29 декабря 1915 года мною получен миллион рублей в русских банкнотах на усиление революционного движения в России от германского уполномоченного [фамилия неразборчива] в Дании. Д-р А. Гельфанд».

К сожалению, произвести экспертизу этого документа для определения его подлинности не представляется возможным – местонахождение оригинала документа неизвестно. Но указания на выдачу Гельфанду-Парвусу 1 миллиона рублей имеются в документах германского МИДа. Так, 26 декабря 1915 года министр финансов Германии К. Гельферих писал заместителю статс-секретаря иностранных дел А. Циммерману: «Стоит обсудить вопрос о предоставлении в его [Парвуса] распоряжение 1 млн рублей, который он просит для пропаганды. Если министерство иностранных дел считает этот расход оправданным и полезным, я не буду возражать. В этом случае я прошу Вас прислать заявление в обычной форме и сослаться на нашу личную договоренность».

Расписка Парвуса датирована 29 декабря 1915 г. А уже в январе мы встречаем еще одно упоминание об уже полученном Парвусом миллионе. 23 января 1916 г. германский посланник в Копенгагене Брокдорф-Ранцау сообщил канцлеру, что Парвус «вернулся в Копенгаген после трех недель пребывания в Стокгольме, где он встречался с русскими революционерами». И далее: «Сумма в 1 млн рублей, предоставленная в его распоряжение, была немедленно выслана, уже доставлена в Петроград и используется по назначению».

Следующий документ – доклад, составленный агентом по кличке Штурман, – также хранится в архиве Гуверовского института (Колл. Б.И. Николаевского. Ящик 150. Папка 11. Из бумаг Департамента полиции. Машинописная копия). По содержанию документ может быть датирован концом октября 1917 г. (по н. с).