Текст книги "Ютланд, брат Придона"

Глава 8

Лицом к нему за столом степенно насыщается великий Энчи, в одной руке двуручный меч, в другой – чаша с красным вином, а справа и слева две полуголые красотки, что стараются привлечь внимание героя, ведь у него и золота много, и редких украшений, да и дети от героя могут стать тоже знатными и прославленными бойцами.

Боком к Ютланду расположился второй герой Артании, Великий Воин, так всегда его называют, Гонгрена. Еще молодой, не расстающийся с двуручным топором, в великолепных куявских доспехах, которые носит с гордостью, так как снял с поверженного им богатыря, который одним видом ввергал артанских силачей в смятение.

Остальные гуляки поглядывают на героев с великим уважением, разговаривают между собой, стараясь не повышать голоса, а когда встречают прямой взгляд Энчи или Гонгрены, поспешно опускают головы.

Наконец прибежал запыхавшийся слуга, спросил, что желают, но сразу предупредил, что осталось только мясо оленя и немного сыра со вчерашним хлебом.

– Давай, – сказал Ютланд, – мы не привередливые.

Мелизенда посмотрела на него с негодованием, громко фыркнула и задрала нос, но в сторону кухни поглядывала с нетерпением.

И все-таки, пока подавали на стол, она ухитрилась заснуть, а очнулась, когда ощутила всем существом приближение огромной и недоброй силы. Ютланд тоже насторожился, все тело напряглось, медленно, по-волчьи повел глазами в сторону входа.

В зал спустился и неторопливо двигался в их сторону крупный человек в темно-зеленом плаще. Капюшон надвинут на глаза, полы спускаются до самой земли, однако Ютланд рассмотрел торчащие справа и слева на поясе рукояти огромных тяжелых мечей.

– Это место свободно? – спросил он сильным, чуть хрипловатым голосом и, не дожидаясь ответа, сел на лавку с той стороны стола. – Спасибо. Здесь хорошо кормят, кстати, хотя подвоза нет…

Ютланд смотрел враждебно, полы плаща теперь распахнулись, оттуда сверкнули золотом очень дорогие латы, ко всему еще и в причудливых выпуклых изображениях сцен битв.

Незнакомец откинул капюшон, лицо суровое и жестокое, губы плотно сжаты, но, перехватив напряженный взгляд Ютланда и перепуганный Мелизенды, сделал попытку улыбнуться.

– Меня зовут Фаремайт, – назвался он сильным, хотя и приглушенным голосом. – Я увидел вас… и что-то меня заинтересовало. Не часто попадаются такие… гости.

Мелизенда с достоинством вскинула мордочку, посмотрела на него свысока, а потом победоносно – на Ютланда. Видишь, дикарь, умный человек издали разгадал в ней высокорожденную. Породу не скроешь, как ни изощряйся, благородное происхождение выдает себя в каждом жесте.

Хмурый слуга принес жареного мяса, сыра и хлеба, обычный набор недорогих гостиниц и постоялых дворов, поставил кувшин с вином и удалился.

– И что так уж заинтересовало? – спросил Ютланд недовольно.

Мелизенда посмотрела на него снисходительно, это же и вон тем мухам понятно, что за вопрос?

– Я Фаремайт, – повторил их собеседник, – охотник на темных дивов. А еще член Верховного совета Ордена Истребителей дивов. Власть наша и деятельность простирается на Артанию, Барбуссию, Куявию, Славию и даже дальше…

Мелизенда воскликнула:

– Ого! Как здорово!

Он кивнул ей, но продолжил, обращаясь к Ютланду:

– Мне Советом поручено представлять интересы Ордена в Артании и вербовать в наши ряды новых членов.

Ютланд холодно смотрел ему в лицо, Фаремайт так же спокойно и бесстрастно всматривался в его глаза, словно старался увидеть что-то еще за непроницаемым выражением.

– И как идут дела? – спросил наконец Ютланд равнодушно.

Он ел быстро и жадно, рвал руками жареное мясо, мелкие косточки хрустели, как соломинки, Фаремайт только отхлебывал из чаши, на Ютланда и девочку посматривал с легкой усмешкой.

– Идут, – ответил он неопределенно, – но не так хорошо, как хотелось бы. Какие у тебя планы?

Мелизенда вздрогнула, а Ютланд ответил равнодушно:

– Отвести эту вот… в ее гнездо. А сам я не могу брать оружие еще долго.

– Но возьмешь, – сказал Фаремайт.

Мелизенда чувствовала напряжение в воздухе, словно этот странный человек высокого ранга и пастушок сомкнули пальцы и поставили локти на столешницу для схватки.

Ютланд сдвинул плечами.

– Конечно. Как и все.

– Но все в твоем возрасте мечтают, – произнес Фаремайт, – поскорее ощутить в горячих ладонях твердую рукоять боевого топора!

В голосе его Мелизенда ощутила давление, он явно старался получить от Ютланда тот ответ, которого жаждет, однако пастух словно не заметил появившихся в голосе члена Совета железных ноток, уже неторопливее доедал мясо, утолив первый голод, потом взялся за сыр.

– Да, – буркнул он с набитым ртом, – мечтают.

– А ты?

Ютланд нахмурился.

– Сейчас у меня есть нечто поважнее. А потом… да, рукоять боевого топора. Как у всех.

Фаремайт откинулся на спинку лавки, в глазах странный блеск, то ли зловещий, то ли просто таинственный, после долгой паузы, во время которой слышался только треск разгрызаемых Ютландом костей, он коротко усмехнулся.

– Не буду вам мешать. Я услышал то, что хотел услышать.

Мелизенда наблюдала остановившимися глазами, как он легко поднялся, поправил плащ на торчащих рукоятях мечей, кивнул им и вышел из-за стола.

За другими столами на человека в плаще смотрели молча и уважительно. Когда за ним закрылась дверь, Мелизенда сказала язвительно:

– Плохи дела в их Ордене?

– Почему? – спросил Ютланд.

– Если пастушонка, – сказала она, – не знающего, с какой стороны браться за меч, уже уговаривают вступить к себе! Значит, сильные воины к ним не идут?

Он догрыз кость, швырнул ее под стол. Там громко клацнуло, раздался быстрый хруст.

– Идут, – ответил он коротко и поднялся.

Она нехотя встала, невежда мог бы и подождать, когда она встанет первой, ну да ладно, чему его овцы могли научить, но все-таки заносчиво вздернула нос и пошла за ним не как рабыня, а госпожа, повелевшая рабу чистить перед нею дорогу.

Хозяин сам провел их в свободную комнату, Мелизенда морщилась, но помалкивала, ноги от усталости подгибаются, она царственно приблизилась к ложу, с усилием опустилась, держа спину гордо выпрямленной, но сразу ощутила, что встать вот сейчас уже сил не хватит.

– Отдыхай, – велел Ютланд.

Она легла и сказала сонным голосом:

– Я чуть-чуть…

Ее веки опустились, длинные загнутые ресницы бросили на бледные щеки густую тень. Он постоял с минуту, прислушиваясь к ровному дыханию, затем кивнул хорту, чтобы лег у кровати и сторожил, а сам тихохонько вышел.

На дворе поздний вечер, окна в бревенчатом доме напротив черны, хозяева рано ложатся спать, воздух сырой и застойный, словно ждет грозы. Ночь надвигается непроглядная, небо в мрачных тучах, на западе тускло и недобро вспыхивает малиновый огонь.

Двое мужчин идут навстречу, он поклонился издали, чтобы не приняли за вора, поинтересовался, где тут собираются охотники идти в Болотную Гать.

Его оглядели насмешливо.

– Уж не намерился ли и ты? – спросил один. – Ладно, если что надо, обращайся к Михею. Он, пока рана не заживет, распоряжается мелкотой и новичками…

– Спасибо, – поблагодарил он. – Михей… Он где сейчас?

– Иди вон в ту сторону.

– Спасибо…

На всякий случай по дороге он еще спросил двоих, но каждый, кого расспрашивал, советовал обратиться именно к Михею. Михей из клана «Охотники за Головами», девяносто тысяч побед, лично убил почти девятьсот куявов, в великих сражениях участвовал больше тысячи раз, кроме того, великий травник, ведун и знахарь. У Ютланда голова закружилась от похвал, не просто знатный воин, а герой, однако сейчас, получив тяжелую рану в бою с дивами, залечивает ее и от безделья возится с неумехами-новобранцами, обучает, натаскивает…

Впрочем, из вчерашних неумех, как говаривал дед Рокош, вырастают великие воины. Из кого-то быстро, из кого-то медленно, кто-то гибнет под свирепыми ударами куявской стали, а задача таких ветеранов, как Михей, делать так, чтобы гибло как можно меньше.

Болотная Гать, откуда то и дело выходят дивы и разоряют окрестные деревни, рядом, но люди построили прямо здесь добротный барак, где воины собираются, ночуют, сбиваются в отряды, распределяют, кому что делать в схватке, а затем уже сами наносят ответный удар.

Барак Ютланд заметил издали, подошел тихохонько, прямо перед костром идет жаркая схватка два на два, мечи против топоров, те и другие старательно отрабатывают приемы по защите и нападению. Сам Михей, немолодой уже витязь, но поджарый и мускулистый, с суровым лицом, двигается быстро, раздает приказы отрывистым голосом, вокруг него жизнь кипит и бурлит.

В сторонке воины шумно спорят, доказывают друг другу, чуть не дерутся. Как Ютланд понял, идет комплектование отряда для боевого рейда. Все, судя по гербам, из клана «Орден Черной Багиры», новобранцы. Глава клана «Снежная Рыся», по долетевшим до Ютланда словам, страдает от поверхностной раны плеча, потому отряд собирает Аквилонс, а помогает с отбором сама Багира, создатель клана.

– Поведет вас Никониэль, – говорил Аквилонс приподнято, – он уже достаточно опытный ратоборец, к тому же у него весьма нужные профессии старателя и ведуна. Хотя он пока что, как и вы, простой ополченец, но у него уже три с половиной тысячи побед при двухстах поражениях…

Странное имечко, подумал Ютланд в недоумении, больно нежное. У эльфов, насколько помнит, имена кончаются на «эль», а этот мужик широкий в плечах, могучий, с толстыми руками и бычьей шеей. Совсем не похож на худосочного изнеженного эльфа.

Один разбойник, судя по двум мечам за спиной, спросил ехидно:

– А сколько он убил куявов?

Аквилонс бросил в его сторону сердитый взгляд.

– Пока ни одного.

– Правда? – изумился разбойник громко. – Он что, такой добрый?

– Не остри, – бросил Михей. – Однако он участвовал в трех великих сражениях, в двух из них вышел победителем! Еще он участвовал в набеге на Угрюмую Долину, был в скалах Слепой Ярости, ходил в Пещеры Черных Теней, а также побывал в крепости След Велета.

Ютланд смерил испытующим взглядом предводителя готовящегося похода. Весь закован в стальные доспехи, большой щит, шлем с прорезями для глаз, настоящая несокрушимая крепость, любой мелкий див обломает о такого зубы. Говорят, у ратоборцев холодный ум, твердая рука и железная воля – именно те качества, которые нужны вожаку, что первым вступает в бой, принимая на себя все удары, и последним из боя выходит.

Рядом с Ютландом разбойник осматривал деловито лезвия двух длинных и тонких мечей. Он показался Ютланду менее интересным, а вот цельнокованый железный щит Никониэля – диковинка, раньше видел только деревянные, обтянутые бычьей кожей или скрепленными медными полосами, а у этого еще и разукрашен, посредине красиво вьются буквы девиза «Ne noceas, si juvare non potes».

Он тихонько спросил у разбойника:

– Что на щите у нашего вожака за надпись?

Тот сдвинул плечами.

– Спроси у него самого. Хотя лучше не спрашивай…

– Почему?

Разбойник весело хмыкнул.

– Вдруг он сам не знает?

– Или забыл, – добавил лучник ехидно. – Его столько били по голове… Я сам слышал медный звон.

Они спорили, переругивались, вскоре Ютланд уже знал их по именам, даже понимал, кто из них мог бы стать вожаком получше, чем Никониэль. Хотя бы этот же разбойник с двумя мечами за спиной, имя его Страшнозол. Выглядит гордым, даже на Аквилонса поглядывает свысока.

Ютланду стало неловко отрывать от дел такого занятого человека, как Михей, но пересилил себя, приблизился и отвесил неуклюжий поклон.

– Мне подсказали, – проговорил он с неловкостью, – обратиться к вам… меня зовут Ют, я бедный пастух, но хочу стать воином…

Михей окинул его с головы до ног цепким взглядом.

– Ты кто? Чего хочешь?

Ютланд переступил с ноги на ногу, развел руками.

– Мне бы в Болотную Гать сходить…

– Чего? – спросил Михей в удивлении. – В Болотную Гать? Пастух? А ты хоть с оружием обращаться умеешь?

– Наверное, умею, – ответил Ютланд, Михей вытаращил глаза в удивлении, Ютланд торопливо пояснил: – Я еще не знаю. Не приходилось драться… оружием.

Михей поморщился.

– Понятно, подросток… Так что ты хочешь? Тебе вообще еще нельзя в опасные места. Пойди на келтирах потренируйся! Или на вепряках.

Ютланд сказал просто:

– Я по дороге сюда убил колодня, веспу, больших вепрей и кучу гигантских муравьев.

– Колодня? – переспросил Михей. Он снова оглядел Ютланда с головы до ног. – Чем? Вот этой дубиной?

Он взял ее двумя пальцами, но лишь чуть покачнул. Удивившись, схватил крепче, но она выскользнула из его руки. Рассердившись, схватил двумя руками и сумел снять с пояса Ютланда. Лицо побагровело, он задержал дыхание, однако дубинка начала медленно выскальзывать из его пальцев.

Не желая позорить опытного воина, Ютланд взял из руки Михея и повесил обратно на пояс. Михей расширенными глазами наблюдал, как парнишка легко обращается с этим… гм… нет, это не оружие, дубиной можно вколачивать колья в землю, а еще, наверное, даже разбивать камни.

– Хорошо, – произнес он сурово, – ты, наверное, из диких горцев? У них бывают такие люди… говорят.

– Да, – согласился Ютланд. – Я… из диких. И сам какой-то весь дикий.

– Я так и подумал, – сказал Михей и сразу повеселел. – Вон там томится отряд. Одного недостает. Пойдешь пятым, отряд будет полным.

– Спасибо, – сказал Ютланд с благодарностью.

Михей отмахнулся, в суровых глазах мелькнула смертельная усталость.

– За что? Я тебя отправляю, возможно, на смерть. Но что делать, парень, этих чудовищ нужно останавливать еще на выходе из нор. Иначе хоть в омут головой.

Ютланд подошел к четверке, что с угрюмыми лицами расположилась на вынужденном отдыхе, снова поклонился.

– Драсьте. Михей сказал, что вам нужен пятый. Это я.

На него воззрились сперва с недоумением, а когда поняли, что подросток не шутит, кто скривился, кто поморщился, кто фыркнул и отвернулся, только витязь, весь в железе, сказал доброжелательно:

– Иди играй, мальчик.

Ютланд сказал мирно:

– Михей сказал, что пятого нет. А если и будет, то не сегодня.

Они переглянулись, следопыт проговорил с досадой:

– Ну, видите? Все еще будете ждать?.. Я лучше завтра приду с утра.

Никониэль поднялся, строго осмотрел Ютланда с головы до ног.

– Сделаем так, – сказал он. – Держись в середке. Хоть ты больше обуза, чем помощь, но… что делать. Я иду, кто со мной?

Разбойник сказал с готовностью:

– Мне хоть с кем, только бы не сидеть здесь.

Женщина в широком и длинном плаще, укрывающем ее с головы до пят, проговорила низким мелодичным голосом:

– Что делать… я готова.

Стрелок посмотрел на них, как на сумасшедших, вздохнул, махнул рукой. Вид у него был обреченный.

– Вы ж без меня сгинете… Пойду, конечно, надо же за вами присматривать…

Никониэль сказал торопливо:

– Все, отправляемся!.. Пока не передумали.

– Пока не опомнились, – пробормотал лучник с тоской. – Какие же мы дураки…

Никониэль быстро пошел вперед, не оглядывался, за ним двинулся разбойник, а следом стрелок и чародейка, все правильно, они же без доспехов, бьют с дальней дистанции.

Глава 9

Ютланд напоминал себе, что никогда раньше не сражался в группе или отряде, да его и не брали, так что сейчас надо держаться тише воды и ниже травы, присматриваться, прислушиваться, копировать речи и движения других, изо всех сил пытаться быть таким же, как и все.

Сам он старался идти посредине цепочки, но то и дело отставал, воины умеют идти вроде бы простым экономным шагом, но двигаются так быстро, что он то и дело оказывался за спиной чародейки, ее зовут Ирина, как сообщил ему словоохотливый следопыт. Его самого зовут Деониссимо, у него самый лучший лук из всех ополченцев, вообще он стрелок что надо, и все здесь на подбор, вон у Страшнозола, это разбойник с двумя мечами, побед меньше на тысячу, чем у лидера, зато куява он одного все-таки убил, потому так и задирает нос. А так у него никаких особых достижений, разве что нашел среди трав Паслен, Глоцинию и Болиглава, а также побывал на Пути в стольный град.

У самого Деониссимо побед в десять раз меньше, чем у Никониэля, поражений совсем немного, куява не убил ни одного, зато побывал в Порту Безбрежного Моря, посетил Врата Древних, а также сумел отыскать среди трав Глоцинию и Болиглава.

Четвертый в группе – Ирина, чародей. Побед мало, как и поражений, куявов на ее счету убитых нет. Из заслуг – посещение Порта Безбрежного Моря, Зарослей Терновника и Туманных Лугов, а также она отыскала некое пахучее и очень редкое насекомое, но так и не поняла, что это, брезгливо тут же выбросила обратно в траву.

– Зачем? – удивился Ютланд.

Деониссимо сдержанно хохотнул.

– Женщина… Они даже мышей боятся!

– Ну да, – согласился Ютланд, – потому она и стала чародеем? Чтобы издалека?

– Понимаешь, – одобрил Деониссимо.

Ютланд исподтишка, чтобы не слишком выдавать в себе новичка, рассматривал их одежду. Разбойники, даже если бы и могли обзавестись настоящими доспехами тяжеловооруженных воинов, все равно не смогли бы выдерживать удар конных патрулей, потому избрали путь быстрого нападения, молниеносных и смертоносных ударов, желательно – со спины, и быстрого бегства с добычей.

Страшнозол как раз таков: в легких кожаных латах, что защищают разве что от крапивы, но с двумя длинными и острыми мечами за спиной. Прямое нападение не выдержит, любой удар для него смертелен, но пока противник будет драться с ратником, он успеет нанести в спину тяжелые, а то и смертельные раны.

Так же легко одеты Деониссимо и чародейка Ирина, лучник хотя бы в легкой кольчуге с короткими рукавами и чуть ниже пояса, а чародейка вообще в тряпье, когда-то бывшем плащом с капюшоном. Поймав сочувствующий взгляд Ютланда, она буркнула, что только дураки надевают праздничные одежды, если собираются идти в болото.

Никониэль иногда поглядывал на него, Ютланд всякий раз чувствовал его взгляд, но когда поднимал голову, лидер группы уже зорко смотрит на приближающийся лес. Местность становится все болотистее, деревья приземистее, но не толстые, как обычно на хорошей земле, а коряжистые, с болезненно вывернутыми ветвями, какие обычно растут на болотистой почве.

Деониссимо шел бодро, посвистывал, иногда наклонялся и поднимал что-то из грязи, но чаще брезгливо отбрасывал, хотя пару раз довольно охал и, обтерев болотную жижу, совал в мешок.

Перехватил взгляд Ютланда, объяснил:

– Видишь там побитые щиты?.. Из дерева, значит, ничего ценного там нет… А вот там железный, да еще и с рисунком… Знатный воин погиб! У него что-то да было…

Страшнозол услышал, буркнул:

– Кто убил, тот и унес все.

– Не все, – возразил Деониссимо. – Что-то не замечают, что-то в грязи топнет…

Наконец Ютланд улучил минутку, пошел рядом с лидером отряда. Никониэль смотрит сурово вперед, большой щит на левой руке, обнаженный меч в правой, к схватке готов в любое мгновение, челюсти твердо стиснуты.

Ютланд поинтересовался:

– А почему Михей не пошел?.. Мог бы и не драться, но присматривать…

Никониэль помотал головой.

– Нельзя, – объяснил он серьезно. – Дело даже не в убийстве болотных дивов. В этих местах полно бесценных сокровищ! Гать существует давно, здесь накопилось много ценного. Как оставшиеся со времен дрягвы их ценности, так и собственные вещи темных магов Болота. А сколько у них боевых трофеев, что сняли с убитых богатырей?

Чародейка Ирина прислушалась, заметила сухо:

– Все это не так важно, как древние вещи долунного мира. Они полны магии, мы уже умеем высвобождать эту магию и обращать на пользу людям.

Ютланд спросил нетерпеливо:

– Я спросил, почему не пошел Михей? А вы мне про магию…

Никониэль зло отстранил хлестнувшую его по лицу ветку, сказал сердито:

– Тебе же объясняют, но тебе дай сразу, не дослушав! Все эти сокровища заперты в запасниках и реликвариях. Вскрыть их никак, если не пользоваться особыми ключами. Ключи эти только у вождей болотной нечисти…

Ютланд снова раскрыл рот, но Деониссимо, видя его непонимающее лицо, перебил Никониэля:

– Дивы болот эти вещи ценят больше своих жизней. Если им грозит гибель, они уничтожают ключи! Теперь понял?

Ютланд подумал, медленно кивнул.

– Вроде бы. С Михеем нет шансов, потому ключ уничтожат сразу, как только его увидят. А нас, сопливых, будут надеяться побить до последнего дыхания…

– Умница, – сказал Деониссимо покровительственно, – я вот сам не додумался.

Ютланд старался уловить в его голосе ехидство, но лучник говорил и держался серьезно, взгляд ушел в сторону… затем он молниеносно вскинул лук, звонко щелкнуло.

Ютланд не успел увидеть стрелу, но в ветвях ближайшего дерева затрещало, на землю рухнула огромных размеров рысь.

Страшнозол моментально оказался рядом и двумя ударами победно блестящих мечей добил опасную тварь.

– Не расслабляться, – предупредил Никониэль.

– Да мы не…

Ирина охнула, не договорив, поспешно задвигала руками, а потом торопливо метнула красный шар огня. Ютланд увидел огромного волка на задних лапах, ростом с высокого человека, налитого звериной яростью, на кистях лап медные браслеты, а когти уже и не когти, а металлические крючья.

Див сделал первый прыжок по направлению к людям, сразу преодолев половину расстояния, но огненный шар с силой ударил в грудь, остановил и даже заставил отступить на шаг.

Сильно запахло горелой шерстью. Деониссимо стрелял с такой скоростью, что рук не рассмотреть, а Никониэль подбежал и ударил чудовище огромным мечом.

– Это Ворвий, – прокричал Страшнозол. – Ворвий-мясник! Бойтесь когтей…

Он забежал со спины, его мечи замелькали с такой скоростью, что слились в два сверкающих круга. Ворвий страшно зарычал, размахивал во все стороны ужасающими лапами, но люди отпрыгивали, уклонялись, а он ревел все тише, наконец пошатнулся и рухнул мордой в топкую землю.

Ютланд, трепеща, смотрел, как новобранцы деловито переворачивают чудовище, срезают когти, выдирают из пасти клыки, затем сняли с передних лап металлические наручники.

Никониэль оглянулся, подмигнул.

– Вот и первые трофеи!

– Да, – проговорил Ютланд осевшим голосом, – да… трофеи…

Он помнил, что перед путешествием в Лихие Земли даже бывалые воины пьют за то, чтобы им не встретился Ворвий-мясник, смерть от его лап особенно ужасна. Говорят, не убивает сразу, а медленно пожирает человека, глядя в его лицо и наслаждаясь криками и хрипами. Но эти ребята завалили его достаточно быстро, хотя и новобранцы.

Деониссимо словно прочел его мысли, подмигнул.

– Главное, – сказал он бодро, – слаженность! В группе витязь или ратоборец принимают на себя удар, разбойник рубит со спины, а чародей и стрелок бьют издали.

Ютланд кивнул, все правильно, чародея и стрелка Ворвий убил бы с одного удара, даже разбойника, у которого страшные по силе и быстрые удары двух мечей, но хилые кожаные латы. Зато закованные в прочнейшую сталь ратоборцы и витязи способны долго выдерживать натиск такого зверя, а за это время члены его команды изрубят, истыкают стрелами, сожгут огнем…

Вдали раздалось сиплое шипение. Чародейка начала двигать руками, лицо сосредоточенное, лучник натянул тетиву, а ратоборец быстро выступил вперед и поднял над головой тяжелый меч. Из болотной жижи медленно поднялось нечто отвратительно сизое, но с наброшенным на плечи темно-зеленым плащом, грязным и в потеках грязи.

– Жарагар! – вскрикнул Никониэль.

Чародейка перестала двигать руками и метнула шар, на этот раз вдвое крупнее, чем тот, которым подпалила Ворвия. Лучник словно расчетверился: на его месте на миг возникли четыре призрачные фигуры, натянули тетиву и выпустили четыре стрелы.

Ютланд не поверил глазам, но все четыре и вонзились в Жарагара, реальные, осязаемые. Жарагар дернулся, две стрелы в бешенстве сломал рукой с удивительно длинными сизо-синими кистями и чудовищно крючковатыми пальцами.

Он силился броситься на них, однако чародейка больше не наносит удары, а всего лишь удерживает на месте колдовством, заставляя то пускать корни, то обездвиживает, то на пару секунд останавливает для него время, замедляя его движения, а разбойник все наносит со спины яростные удары, а Никониэль тяжело и страшно рубит тяжелым мечом.

Ютланд только приготовился ударить палицей, как Жарагар рухнул мордой вниз. Члены отряда тут же начали шарить у него под плащом, один с торжествующим воплем вытащил красиво выкованный стальной шлем, вскинул над головой.

Деониссимо сказал с завистливым вздохом:

– Шлем Доблести… Плюс четырнадцать к боевому духу, по три к сопротивлению против заклинаний чародея и волхва, плюс пятнадцать к жизни…

– Я в позапрошлый раз такой же добыл, – сказал Страшнозол, – правда, с Ворвия. Продал за три тысячи монет.

Деониссимо фыркнул.

– Твой тоже стоит три тысячи.

– Зато у меня шлем титана, – сказал Деониссимо, – он добавляет еще и к силе семь. К тому же у меня полный комплект!

Стрелок прислушался, предостерегающе вскинул руку.

– Конский топот… Готовьтесь! Мы должны успеть первыми.

Ютланд услышал дикий храп, на поляну впереди выметнулся огромный кентавр, чудовищно крупный как в человеческой части, так и в конской. Ютланд не мог себе даже представить коня таких размеров, а этот несется легко, земля чавкает и расплескивается под широкими копытами, которые при каждом скачке выбрасывают широкие комья земли…

Гигантский, полный звериной энергии, он мчался напрямик, ломая кусты и мелкие деревца, широкая грудь перепоясана ремнями, из-за плеча торчит рукоять меча, конская спина без седла, однако там трепещет под ветром красивая красная попона, тоже прихваченная ремнями из хорошо выделанной кожи.

В руках кентавра странного вида лук, он моментально вскинул его с уже наложенной тетивой, однако в грудь страшно ударил огненный шар, остановил на скаку, тут же в нем появилось несколько стрел, а навстречу с боевым ревом ринулся Никониэль.

Кентавр зарычал страшно, правая рука поднялась к плечу, Ютланд охнул, увидев, какой длины у него меч. Никониэль закрылся щитом и ударил, стараясь опередить противника. На груди кентавра появилась кровавая полоса, кровь потекла узкой струйкой, но сам ратоборец отлетел от ответного удара на два шага.

Страшнозол прыгнул за кентавром вдогонку и быстро-быстро рубил узкими клинками, нанося длинные неглубокие раны, но кентавр в ярости видел только Никониэля, которого надо добить, и снова занес над ним огромный меч.

Ютланд набежал сбоку и с силой ударил палицей. Кентавр пошатнулся, в удивлении и ярости повернул голову. Злые глаза впились в подростка, а Ютланд, сцепив зубы, ударил с такой силой, что кентавр отступил, чтобы не упасть.

Никониэль с диким ревом ярости нанес два чудовищных по силе удара в грудь и в шею. Страшнозол рубил сзади, а стрелок и чародей ударили с такой мощью, что кентавр вздрогнул всем телом, взревел, в последнем усилии вскинул меч и… выронил его из рук, после чего его колени подломились, он опустился мордой в землю, затем повалился на бок.

– Осторожно, – предупредил, задыхаясь, Никониэль, – в прошлый раз такой, даже поменьше, лягнул так Кривоглаза, что нам пришлось выносить его на его же плаще.

– Вытаскивать, – поправила Ирина. – Даже выволакивать. Он такой толстый и тяжелый…

Страшнозол сказал Ютланду:

– Ют, ты молодец, здорово ему врезал!.. Это же из рода Лютых, особенно опасный.

– А еще, – сказал Деониссимо весело, – все из рода Лютых постоянно грабят путников и путешественников, а часть добычи носят с собой. Понял?

Ютланд кивнул, а вся группа, за исключением Никониэля, уже обыскивала труп кентавра, потрошила его сумку, седельный мешок и проверяла пояс.

– Сегодня нам везет, – крикнул Страшнозол. – Только вышли, а уже вторая добыча!..

– Что там?

– Наручи Карающей Доблести и Жезл Великой Длани! Еще с десяток золотых монет и штук двадцать серебряных.

– Монеты разделить, – велел Никониэль, – наручи… бросить жребий! А жезл, понятно, Ирине. Только она у нас может им пользоваться.

Ирина с церемонным поклоном приняла жезл, погладила завитушки на вершине, где в ответ таинственно заблестел полупрозрачный камень.

– Наконец-то… – прошептала она. – А то трижды попадались посохи, но я же не волхв, пришлось продавать… Пойдемте дальше?

– Не терпится опробовать? – гоготнул Деониссимо. – Дай хоть наручи спрятать.

– Надевай сразу, – посоветовал Никониэль. – А что не в комплекте… потом дособираешь. Все равно лучше твоих нынешних.

Он повернулся к Ютланду, серые глаза окинули его внимательным взглядом с головы до ног.

– Спасибо, – произнес он. – Твой удар… просто сотряс его с головы до ног. Можно сказать, ты мне жизнь спас.

Ютланд покачал головой.

– Ты бы увернулся.

– Кто знает, – пробормотал Никониэль, затем посерьезнел, крикнул повелительно: – Все в боевой порядок!.. Топаем дальше, пока нас не окружили!