Текст книги "Ютланд, брат Придона"

Глава 14

В бараке еще горит свет, хотя в небе уже вспыхнули жарким пурпуром облака, вся земля покрыта густой глубокой тенью, но скоро солнце разорвет ее на части, заставит трусливо втягиваться под укрытия стен, прятаться за камнями и деревьями.

Никониэль не успел протянуть руку к двери, как та распахнулась, на пороге вырос Михей, уже одетый, даже в доспехах, сна ни в одном глазу, лицо встревоженное, но скользнул по ним быстрым цепким взглядом и с великим облегчением перевел дух.

– Целы…

– И с победой, – сказал Никониэль с гордостью. – Побили всех, даже Водяника!..

– Что-о?

– Побили, – с удовольствием подтвердил Страшнозол. – Вот тут в мешке его паршивая голова…

– Юту спасибо, – добавил Деониссимо, – из него вырастет герой…

– Если дадут вырасти, – сказала Ирина негромко и печально. – Лихой он у нас больно.

Ютланд ощутил, как стало радостно от простых вскользь брошенных слов «у нас», постарался удержать лицо от глупой улыбки, держаться нужно с достоинством, а Михей кивнул на уложенные бревна, все сели, Никониэль очень подробно и хвастливо рассказал с самого начала, как вышли, что видели, с кем встретились, и как кого одолели.

Михей слушал очень внимательно, иногда удивленно крутил головой, глаза гордо поблескивают, хороший отряд собрал, наконец сказал веско:

– Вы показали себя очень хорошо. Всё говорит, что вполне готовы для рейда в Оскверненный Склеп.

– Ого! – воскликнул Деониссимо.

– Да, – сказал Михей, – туда допускаются только опытные бойцы. Сейчас в оскверненном Склепе поселился один из самых древних и злых дивов… Если кто не знает, сообщу, что раньше склеп был захоронением, где покоился один из самых могущественных чародеев древнего Троецарствия! Так вот эта тварь разорила священную для нас, артан, могилу! А когда вытащила из гроба драгоценнейшие реликвии, то, увы, начала творить с их помощью такие же черные дела, как раньше творились светлые…

Ютланд посмотрел с непониманием, Михей торопливо поправил себя:

– Равные по мощи светлым свои черные дела!

Страшнозол буркнул с предостережением:

– Там с Древником-осквернителем целая толпа его помощников. И все вооружены неплохо.

– Даже очень неплохо, – пробормотал Никониэль. – Мне рассказывали…

Ирина сказала уверенно:

– Справимся.

Ютланд слушал внимательно, а когда Никониэль бодро хлопнул его по плечу и пригласил смотреть соколом, покачал головой.

– Могила? Склеп?.. Не думаю, что там может быть что-то огненное…

– При чем тут огненное? – спросил Никониэль в удивлении, потом хлопнул себя ладонью по лбу, – ах да, тебе же Водяник сказал насчет… ну да, ты ищешь некий след…

– Да, – подтвердил Ютланд. – Некое жаркое место, очень жаркое, где много огня… Это не болото и не могила. А склеп это почти то же самое, что и болото… ну, почти.

Страшнозол подумал, сказал нерешительно:

– Есть Огненный Провал… Там да, невыносимый жар, потому что это в глубинах земли. Надо спуститься через пещеры подземников…

Михей прервал:

– Вам об этом думать пока рано. У вас и доспехи не те, и оружие слабое, и умения недостает. Вот когда пройдете с боями Оскверненный Склеп и Чащобу, собрав там все доспехи и оружие павших воинов, тогда да, сможете… А еще в благодарность за очищение этих мест маги дадут вам добавочную защиту, амулеты, способность наносить удары сильнее…

Ютланд спросил:

– Где этот Огненный Провал?

Они переглянулись, Никониэль ответил с сомнением:

– Так просто туда не попадешь, мол, просто гулял и вот зашел. По-моему, только Ламтаил может подсказать, как туда попасть.

– Говорят, – сказала Ирина, – куявы тоже там бывают.

Никониэль поморщился.

– Ну, разве что по сто человек… Хотя, допускаю, кто-то из тамошних магов тоже может знать дорогу и заветное слово. Но Куявия далеко, а Ламтаил, если не ошибаюсь, обитает в Землях Пращуров. Рукой подать…

Деониссимо ухмыльнулся.

– Я вот и не знал.

– Это и понятно, – ответил Страшнозол дерзко, – ты всю жизнь собираешься ходить в Болотную гать! А я да, прикидываю, что у нас впереди.

– В Огненный Провал еще рано, – осадил его Никониэль. – Михей вон говорит, что сперва Оскверненный Склеп, потом – Чащобу. Думаешь, легко будет пройти Оскверненный?

Ютланд поднялся.

– Спасибо, что приняли. Мне пора.

Они смотрели несколько удивленно, когда он несколько стесненно поднялся с бревна. Никониэль крикнул вдогонку:

– Завтра в Оскверненный пойдешь?

– Завтра не получится, – осадил его Михей. – Вам доспехи еще чинить, у тебя щит совсем изгрызли, у Страшнозола один меч сломали… Через недельку будете готовы.

Ютланд оглянулся, выдавил вежливую улыбку.

– Спасибо, я не смогу.

Он пошел все быстрее, но успел услышать, как Ирина сказала озадаченно:

– Неужели… он в самом деле насчет… Огненного Провала?

Постоялый двор вырастает с каждым шагом, но усталость словно выползла из засады и радостно набросилась на измученное тело.

Ворота заперты, но как раз подъехала подвода с мешками муки, заспанные слуги распахнули створки и начали перетаскивать мешки в пекарню, свежий хлеб надо подавать уже к завтраку. Заскрипел ворот колодца, с легким звоном металла пошла разматываться цепь с ведром.

Но артанин, даже если умирает, все равно заботится о своем коне, как куявы, говорят, заботятся о женщинах: он заставил себя зайти в конюшню, Алац спит стоя, даже уши не вздрагивают, а хорт, издали ощутив его присутствие, выпрыгнул в окно со второго этажа, влетел вихрем, помахал хвостом, докладывая, что сторожил всю ночь, не отлучался.

Ютланд почесал его за ушами, хорт понежился, затем лег у ног Алаца и уронил голову с таким стуком, словно она из цельного слитка железа.

Ютланд воровато оглянулся, заспанный кузнец пошел в сарай за углем, а он со всей быстротой, какую смог выжать из непослушного тела, забежал в кузницу, выгреб раскаленные угли в железный короб и так же почти бегом вернулся в конюшню.

Алац сразу раскрыл глаза, довольно всхрапнул и принялся с аппетитом пожирать пышущие жаром багровые деликатесы.

Потрепав еще раз по холке хорта, Ютланд начал подниматься по скрипучей лестнице на второй этаж, при каждом шаге хватаясь за перила. Дверь открыл тихонько и вошел на цыпочках, но Мелизенда тут же открыла глаза, сладко потянулась и почти пропела тонким ехидным голоском:

– Ах-ах, своей конячке сена носил?.. А противную собачку не забыл погладить?

– Не забыл, – ответил Ютланд.

Она снова зевнула.

– Как ты рано встаешь!.. Уже и одетый… Фу, как дурно пахнет! В чем у тебя сапоги?.. Хотя да, свинья грязь найдет…

Ютланд подошел к окну, вытер подошвы сапог краем шторы, Мелизенда возмущенно завопила с ложа, он не слушал, тело ломит от макушки до пят, это открытые раны заживают быстро, а ушибы почему-то медленно, посмотрел на улицу, кое-где уже открывают лавки, народ спешит на базар, стараясь купить самое свежее…

– Одевайся, – велел он, – выезжаем сразу после завтрака.

– Куда?

– В Земли Пращуров.

Она спросила ехидно:

– Там уже Вантит?

Он ответил сердито:

– Это еще даже не Куявия!.. Как будто не помнишь, сколько тебя везли из Вантита! Совсем старая стала?

– А ты чего злишься? – спросила она невинно. – Мало ли что женщина говорит!

Он буркнул:

– Вот будешь женщиной, тогда и поговоришь. А пока молчи и сопи в тряпочку.

Она спросила:

– А можно – в платочек?

Он отмахнулся.

– Можно.

– В вышитый, – спросила она, – или в простой? А с цветочками? Надушенный?

Он повернулся и посмотрел на нее тяжелым взглядом. Она торопливо слезла с ложа, закрывшись одеялом, пропищала:

– Все-все, я уже встала! Отвернись.

Он фыркнул, отвернулся. Она долго шелестела чем-то, перебирала одежду, словно у нее там целый шкаф, перемеряла, бурчала, вздыхала, он уже уверился, что нарочно изводит, ну что за характер, почему они все такие, наконец за спиной раздался сладенький-сладенький, словно разогретый на солнце молодой мед, голосок:

– Я готова.

Он обернулся, фыркнул, ничего особенного, так одеться можно и в одно мгновение, кивнул и пошел к выходу. Она постояла немного, вид обиженный, словно ждала, что церемонно поведет под руку, да еще и будет кланяться при каждом шаге, но, когда Ютланд переступил порог, она почти боднула его с разбегу в спину, очаровательно улыбнулась и счастливо прощебетала:

– А что там подадут?

– Что у них отыщется, – буркнул он. – Харчами не перебирают.

Она быстро зыркнула в его хмурое лицо, подавила горестный вздох и даже выдавила очаровательную улыбку.

Еду им подали быстро, не только они предпочитают выезжать на рассвете. Хозяин посмотрел на обоих, вздохнул, но предлагать вина даже не стал.

Мелизенда ела с аппетитом, всем видом показывая, что это не зажаренное на углях мясо, не на вертеле или раскаленных камнях, здесь культура, даже стол вытерли, надо же.

Ввалились трое дюжих воинов со главе с сотником, сразу сели за лучший стол посредине, один заинтересованно посмотрел на Мелизенду, но сообразил, что совсем еще девочка-малолетка, разочарованно постучал по столу.

– Хозяин!.. Вина и мяса на пятерых!.. Побольше. Нет, двое еще придут, сейчас коней ставят, если в твоей хилой конюшне есть места для настоящих драконов… Еще сыра и хлеба!

Хозяин принял монеты, проверил на зуб и удалился, явно довольный, что заказали вина, да так много. Двое слуг начали довольно шибко таскать им на стол заказанное, сотник разлил по чашам вино, тут же осушили жадно, но когда двое его подчиненных ухватились за мясо, сказал нетерпеливо:

– Что там они возятся?.. Пойдите поторопите.

Двое нехотя поднялись из-за стола, один с жалостью оглянулся на пышно накрытый стол, ухватил кость с большим ломтем мяса и пошел к двери, со смаком обгрызая на ходу.

Ютланд запил мясо и сыр квасом, посмотрел на Мелизенду.

– Готова?.. Пошли.

Она удивилась:

– Прямо сейчас?

– Я же сказал, – проговорил он рассерженно. – Что у тебя с ушами? От старости недочувать стала?

Она фыркнула.

– Ты сказал, с утра уезжаем. Но не сказал, чтобы я прямо сюда пришла с вещами!

Он процедил зло:

– У тебя еще и вещи? За что я мучаюсь… ладно, беги, только быстро. А то уеду без тебя.

– Ты просто очаровательный, – сказала она светло, улыбнулась лучисто и подхватилась из-за стола. – У меня все собрано!

Он хмуро наблюдал, как она легко, словно молодой козленок, взбежала по деревянным ступенькам на второй этаж, там исчезла за дверью.

А со двора донесся крик, шум, дикие вопли. Ютланд не повел глазом, когда дверь распахнулась, и вбежал с залитым кровью лицом один из тех, кто начал было пир с сотником.

– Там, – прохрипел он, – этот черный конь…

Сотник вскочил.

– Что такое?

– Конь напал на нас, – прохрипел воин, ноги его подломились, он рухнул лицом вниз. Под ним начала растекаться лужа крови. – И напал просто… я не знаю даже…

Сотник бросил ладонь на рукоять меча и повернулся к Ютланду. Глаза его вспыхнули яростью.

– Это твой конь?

Ютланд кивнул.

– Да.

– Я забираю твоего коня, – заявил сотник злобно.

Ютланд осведомился:

– Почему?

– Он поранил моих людей!

Ютланд покачал головой.

– Только поранил? Выйди посмотри. Думаю, он их убил… если не подобрел за последние годы.

Сотник крутнулся к двери, крики уже затихают, конского ржания не слышно, снова повернулся к Ютланду.

– Я и коня заберу, – заявил он люто, – и ты ответишь!

– Отвечу, – согласился Ютланд. – Мой конь твоим конокрадам уже ответил. А я отвечу тебе.

Сотник выхватил меч, но остановился, не сводя взгляда с мальчишки, лицо которого начинает медленно и страшно бледнеть. Слишком спокоен, чересчур, словно вырезан из гранита, но в глазах настолько леденящая пустота, что руки сотника ослабели, дрожь прошла по телу. Он ощутил, что никогда еще не был так близко к немедленной и страшной смерти.

– Кто… ты?

– Тебе лучше не знать, – ответил Ютланд. – Уходи. И быстро.

Сотник попятился к выходу. Руки его дрожали, ноги тряслись, а зубы стучали так, что звенело в черепе.

Сверху послышался легкий перестук каблучков, Мелизенда сбежала весело, прыгая через ступеньку.

– А вот и я!

В левой руке небольшой мешочек, правой кокетливо взбила и без того пышные волосы, в глазах вопрос: а я красивая?

– Очень, – ответил Ютланд. Хотел было крикнуть хозяину, что те не вернутся, пусть заберет харчи, а то мухи все сожрут, но смолчал, не его это дело. – И что там у тебя?

– Да так, разные мелочи.

Во дворе она ждала, пока он нырнул в темный зев конюшни к своему страшному и уродливому коню, хорт вышел и с недоверием обнюхал ее ноги, чихнул и отошел да еще и нос потер лапой, совсем дурак.

Глава 15

Ютланд вышел с конем в поводу, подвел, Мелизенда ждала, что преклонит колено, чтобы она встала на него своей красивой туфелькой, может, хоть тогда заметит, что это из лучшей кожи, выделанной первым в Вантите мастером обуви, а когда она обопрется целиком, он должен помочь ей сесть на коня…

…однако Ютланд вскочил сам, а ей опять небрежно протянул руку. Она разочарованно подняла ему свою. Может, хоть ее тонкие изящные пальцы заметит, однако он ухватил за кисть быстро и небрежно, как делал всегда.

Ее дыхание на миг замерло в груди, и в следующее мгновение она очутилась перед ним в кольце его рук.

– Какой ты… – вырвалось у нее.

Он посмотрел с вопросом в глазах, но она смолчала, сердце стучит смятенно, да, он груб, но с какой легкостью поднимает всякий раз, словно тряпичную… нет, самую красивую куклу, созданную лучшими мастерами Вантита!

Конь повернулся и, не дожидаясь команды, пошел в сторону распахнутых ворот. Хорт так же молча выбежал наружу, посмотрел направо и налево, побежал прямо.

– Что, – спросила она с ехидцей, – твоя собака уже знает, куда мы едем?

Он кивнул.

– Думаю, – проговорил он отстраненно, размышляя о чем-то другом, – они с конем слушали, о чем я спрашивал во дворе.

Она вскинула брови, но поняла, что он смотрит поверх ее головы и не увидит такого красивого жеста, проговорила насмешливо:

– Они такие умные?

Он снова кивнул.

– Да, почти как и я.

Она сказала сладеньким голоском:

– Странно… обычно хозяева своих животных хвалят.

Он все так же смотрел вперед, она долго и терпеливо ждала, но он так и не среагировал на шпильку в его адрес. Может быть, вообще настолько туп, что и не замечает такие изящные тонкости.

С утра холодный воздух пробирается под одежду, гуляет по спине, заставляя ежиться, но солнце ласково дышит теплом на голову и плечи. По спине его дыхание пока скользит, но скоро прогреется сам воздух, а потом и вовсе придет зной, когда все живое старается отыскать тень и перетерпеть полдень.

Ютланд поглядывал на небо, ни облачка, сплошная безмятежная и безжалостная синь. Под копытами гремит мелкая галька, словно там проносится русло давно исчезнувшей реки, в одном месте увидели стаю стрижей, что мечутся над гладью озера, почти задевая ее поджатыми к брюху лапками, затем на той стороне обнаружили с десяток водоносов, набирают воду в бурдюки и, нацепив на палки, бегом с веселыми криками несут их в расположенный рядом небольшой городок.

Мелизенда высунула мордочку, как пригревшийся на его груди зверек, кивнула в сторону группки тесно прижавшихся друг к другу деревьев посреди голой степи. Такие рощи всегда напоминали Ютланду стадо быков, что встали в круг и отбиваются рогами от окруживших волков.

– А почему они так?

Он не понял, переспросил:

– Как?

– Ну вот так, – сказала она с неудовольствием. – Кто на них нападает? Сама степь?

Он сдвинул плечами. Никогда не задумывался, почему одни долины зарастают мелкой травой, другие – сочной, а третьи вообще густым лесом, и почему вдруг среди ровной степи встречается, как вот сейчас, кучка деревьев, как будто нарочито высаженных для отдыха странствующих. Вроде бы ветер и птицы везде разносят зерна одинаково, и земля в долине везде такая же, как под деревьями, травой или кустарниками, но вот везде трава, а этом месте десяток деревьев…

– Не знаю, – ответил он честно. – Наверное, одно зернышко дуба сумело дать росток, вымахало в дерево… А потом уже оно роняло желуди и защищало их ветвями от солнца и града.

Она оглянулась.

– Что-то не видно среди них исполина.

– А он уже в загробном мире, – пояснил он. – Думаю, деревья тоже туда уходят. А та роща – его потомство.

Она задумалась.

– Деревья уходят в загробный мир?.. Никогда бы не подумала… Тогда и птицы? У меня жил один воробышек, когда он умер, я три дня ревела. Тогда и он порхает в загробном лесу.

Он подумал, что вряд ли в аду есть деревья и птицы, но, с другой стороны, загробный мир не может состоять только из ада, хотя именно там должно находиться большинство людей, но обязательно отыщутся и хорошие места для хороших людей…

Мелизенда притихла, вроде бы заснула, прижавшись к его груди. Ютланд не поверил, долго прислушивался, но в самом деле сопит тихонько и ровно, разогрелась, на щеке румянец, другой прижалась к его груди и даже обхватила руками вокруг пояса.

Сколько же в нее влезает этого сна, подумал он сердито. Всю ночь дрыхла, как нажравшийся отборных желудей матерый кабан, и снова спит, вон даже лапками дрыгает…

Он перевел коня на шаг, так меньше трясет, а что приедут позже… ну да ладно, все равно прибудут сегодня.

Впереди остро блеснула в глаза извилистая полоска реки. Ютланд рассмотрел небольшое селение из одноэтажных домиков, все из толстых отесанных бревен, у самой дороги колодец с воротом, ведро на краю сруба, мелькнула мысль соскочить и напиться, он прямо ощутил, как холодная вода польется в раскаленное зноем горло, как же это будет хорошо, но скосил глаза, это существо сопит у него на груди, похрюкивает и дергает лапками, жалко будить, проехал мимо, дальше овин, коновязь у длинного дома с узкими окошками, два тележных колеса, прислоненные к забору…

Мелизенда словно ощутила, что они перестали двигаться, вздрогнула и подняла сонную мордочку, где на щеке, которой прижималась к его груди, отпечатался крохотный красный рубец.

– Чё, – спросила она сиплым голосом, – уже?

– Ага, – ответил Ютланд. – Вантит.

– Правда? – переспросила она недоверчиво.

– Еще бы, – сказал он. – Посмотри, узнаешь свой дворец?

Он спрыгнул на землю и, повернувшись, протянул к ней руки. Она тупо смотрела на него сверху вниз.

– Что, – спросила она уже чуточку другим голосом, – слезать?

– Можешь оставаться, – разрешил он.

– Нет, – заявила она, – я лучше слезу.

Но слезать по ее понятиям – это протянуть к нему руки, а уж он примет, возьмет, снимет и поставит на землю, да еще и придержит, чтобы не упала спросонья.

На крыльце дома поблизости лохматый мужик сидит на ступеньке и строгает зубья для грабель. На голове богатая шапка набекрень, плечи широки, вид ухарский, на Ютланда и девочку посмотрел без интереса и продолжал работать ножом, у ног уже куча белых стружек, завитых колечками.

Ютланд сказал вежливо:

– Здравствуйте, день добрый. Чародей Лантаил здесь живет?

Мужик посмотрел на него мутным взглядом и равнодушно сплюнул ему под ноги, а затем продолжил молча строгать деревяшки.

Ютланд покосился в сторону Мелизенды, она стоит к ним спиной и зачарованно рассматривает идущих на озеро стадо важных и очень осанистых, как куявские беры, гусей.

– Я спросил, – повторил Ютланд с нажимом, – здесь ли… живет… чародеей… Лантаил?

Мужик взглянул на него с насмешкой.

– Ты откуда, сопляк?

Ютланд сорвал с его головы шапку, мужик только рот открыл и начал подниматься с угрожающим видом, как Ютланд одной рукой приподнял весь сруб, сунул шапку на фундамент и опустил деревянную клетку дома. Половина шапки осталась прижатой бревнами.

Ютланд повернулся к мужику. Он чувствовал, как в груди разгорается ярость, перед глазами начало застилать багровой пеленой.

Мужик прокричал в страхе:

– Он вон там!.. Вон его дом!.. Он сейчас должен быть дома!

Кулаки Ютланда сжались, перед глазами красная пелена стала гуще, а фигура мужика уже как простой кусок мяса, который можно и нужно рвать на части, в это время сзади раздался счастливый смех и удивленный вскрик:

– Какие смешные!.. Ютланд, чего он хочет?

Он оглянулся, через красную пелену увидел, как от стаи гусей отделился старый гусак. Крупный и раздраженный, вытянул шею по направлению к Мелизенде и медленно пошел к ней, пригнувшись и злобно шипя.

– Сожрать тебя хочет! – заорал он зло. – Быстро уходи!

Она попятилась, еще не испуганно, а удивленно, Ютланд подбежал к ней, схватил на руки, быстро отнес на десяток шагов и там опустил на место.

Она спросила слабеньким голоском:

– Ты… чего?

– Он покусать тебя хотел, – объяснил он. Красная пелена исчезла, словно ее и не было. – Знаешь, как больно щипаются?

Она испуганно смотрела снизу вверх, маленькая и растерянная.

– А… за что?

– А просто так, – сказал он с быстро гаснущим раздражением. – У вас, наверное, и гуси бесклювые?

Она поджала губы, горло выпрямилась.

– Принцессы гусей не пасут!

– Жаль, – ответил он, – я знал одну девочку-гусятницу, такая добрая, такая ласковая… Может быть, и ты бы подобрела, если бы гусей пасла? Пойдем, нам нужен вон тот дом.

Она оглянулась на крыльцо, где сидел мужик с граблями, но сейчас там пусто, только грабли и брошенный ножик.

– Он ничего не перепутал?

– Вряд ли, – ответил он недобрым голосом, – а что?..

– Да там какой-то дом, – произнесла она капризно, – бедный… У нас в Вантите чародеи живут в хоромах.

Добротный рубленый дом, на который указал мужик, не показался Ютланду бедным, разве что не огорожен заборчиком и нет там коз, коров и обязательного огорода, зато прямо перед домом великанская колода то ли для рубки мяса, то ли для дров, а еще глубоко всаженный в нее топор.

Мелизенда остановилась, брезгливо оттопырила губу.

– Иди сам.

– А ты?

– Я спрошу у крестьян, – сказала она, – еды на дорогу.

Он кивнул.

– Хорошо. Но если не дадут, не падай на спину и не визжи, хорошо? И не колоти по земле руками и ногами.

Она кивнула.

– Да, конечно. А ты, когда чародей даст тебе пинка, и ты красиво вылетишь, растопырив руки, старайся упасть на живот.

Он спросил в недоумении:

– Зачем?

– Не так будет больно, – пояснила она милостиво.

Он нахмурился, взбежал на крыльцо и, постучав, открыл дверь. Сени просторные, пучки трав на стенах, сушеные лапки летучих мышей, приторные и тревожащие запахи, дальше дверь распахнута настежь в большую комнату, почти перегороженную сдвинутыми длинными столами.

Спиной к Ютланду наклонился над столом высокий человек в зеленом плаще и сером капюшоне. Руки быстро-быстро собирают в пучки корешки, рубят их крохотным ножом, торопливо ссыпают в закопченный тигель.

– Здравствуйте, великий Ламтаил, – произнес Ютланд почтительно.

Человек в плаще ответил, не поворачивая головы:

– Сейчас закончу, погоди.

Ютланд обвел взглядом комнату, мебели, кроме столов, нет вообще, зато стены все в полках, а оттуда режет глаза нещадный блеск золота: чаши, кубки, ларцы, непонятные фигурки…

– Ого, – сказал он с невольным изумлением, – столько боевых трофеев!.. А эти ларцы… Они что, в самом деле с золотом?.. Да как все это удалось добыть?

Ламтаил равнодушно ответил, не поворачиваясь:

– Приносят.

– Сами? – удивился Ютланд.

– Да.

– Почему?

Ламтаил ссыпал последние измельченные корешки, повернулся к Ютланду. Против ожидания молодой, с живыми веселыми глазами, но видна в них и великая мудрость, глубокая, такая иногда светится во взгляде только самых древних старцев, понявших много и повидавших мир.

– В обмен приносят, – пояснил Ламтаил, он посмотрел на парнишку с усмешкой и пояснил уже мягче, – знания дорого стоят, Ютланд.

Ютланд вздрогнул.

– Ты меня знаешь?

– У тебя светлые запястья, – ответил Ламтаил. – А у Пореи Солнцерукой светлыми были от кистей и до плеч.

– Мои не дают света, – возразил Ютланд.

– Погоди до взрослости, – ответил Ламтаил загадочно. – В тебе должны пробудиться спящие пока что соки… Ты хочешь узнать дорогу в Огненный Провал?

Ютланд раскрыл рот в удивлении.

– Откуда ты… знаешь?

Ламтаил улыбнулся шире.

– А зачем еще ко мне может прийти брат Скилла и Придона?.. Не травы же учиться собирать? Если я угадал, тебе предстоит не такой уж и долгий путь…

– Вот хорошо! – вырвалось у Ютланда.

– …но трудный и опасный, – продолжил Ламтаил, – на Жемчужный остров… вернее, на отдаленный островок, окруженный водами Жемчужного залива. Там Заброшенные Копи. Но пройти туда так просто не удастся…

– А как непросто? – спросил Ютланд жадно.

– Могу рассказать подробно, – произнес Ламтаил. – Но ты должен пообещать, что принесешь мне топор Красного Беса.

– Я его там найду?

– Он владыка Огненного Провала, – объяснил Ламтаил. – Тебе его не придется искать, сам тебя найдет… Ютланд, я вижу по твоему лицу, что у тебя зреет нехорошая мысль. Дескать, взять бы этого чародеишку за глотку да вытряхнуть у него все нужные сведения…

Ютланд буркнул:

– Это была только мысль.

– У тебя от мысли до действия слишком близко, – сказал Ламтаил. – Это плохо. Если еще не научился сдерживаться, умей отодвигать свою ярость… А насчет твоей неумной идеи скажу так…

Он шепнул что-то совсем неслышное, Ютланд ощутил, как его схватили огромные незримые руки. И настолько могучие и крупные, что он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, ни даже бровью.

Ламтаил некоторое время помедлил, затем сделал небрежный жест, руки незримого гиганта отпустили Ютланда.

– Чародеи совсем не так слабы, – объяснил Ламтаил мирно. – И смертельно ошибается тот, кто ведет себя с ними неучтиво. Но это я так, к слову… Любые знания, Ютланд, как я уже сказал, стоят дорого.

– Хорошо, – ответил Ютланд рассерженно и немного пристыженно. – Я принесу тебе тот проклятый топор! Только зачем он тебе, если ты не воин?

Ламтаил холодно усмехнулся.

– Как зачем? Наложу на него укрепляющие заклятия, сделаю острее и несокрушимее. Посмотрю, смогу ли сделать с ним что-то еще… Потом отдам какому-нибудь герою, который сможет удержать в руках и воспользоваться в бою на благо Артании.

Стыд охватил Ютланда с головы до ног, он переступил с ноги на ногу и буркнул с неловкостью:

– Извини. Только я пока что не имею права брать в руки боевой топор… для схватки.

– Это неважно, – сказал Ламтаил. – Просто сунь в мешок и принеси. Или, если и дотрагиваться не можешь, попроси кого-то положить тебе. Ты ж будешь не один, для одиночек Огненный Портал вообще не открывается.

Ютланд хмуро кивнул.

– Сделаю.

– Хорошо, – сказал Ламтаил, – слушай внимательно, как добраться. Повторять не буду, так как твоя спутница, принцесса из Вантита, уже напилась молока и направляется сюда.

Ютланд охнул:

– Ты и это понял? Ну, с тобой опасно даже сидеть рядом.

Ламтаил спросил с затаенной горечью:

– А со мной хоть когда-то кто-то сидит?