Текст книги "Шут из Бергхейма. Выводок"

– Это обязательно? – через силу улыбнулся я. – Мне там не очень понравилось.

Игнат олицетворял смесь невозмутимого вождя индейцев и ганфайтера из старых вестернов. Эдакий Клинт «Красное перо» Иствуд. Или Монтесума «Блондин». Хороший, плохой, Игнат.

Он поманил пальцами на протянутой руке:

– Шевелись. Добычу нужно забрать.

– Черт… Шмотки… – ахнул я. – Мы все просрали?!

– Возможно, – равнодушно кивнул охотник.

– Что это было?

– Сын Лося, – без тени эмоций сказал Игнат.

Я моргнул. Сглотнул комментарий и протянул руку в ответ. Поднялся, чувствуя, как подкашиваются ноги. Огляделся. Охотник терпеливо ждал, внимательно наблюдая за мною. По полю к нам шла Света. К ней навстречу уже спешил Олег.

– Сын, сука, Лося… – не выдержал я. – Вот от души помог. Все объяснил!

– Несколько раз на охоте натыкался, – по-моему, смутился Игнат. – Ты бледный. Все хорошо?

– Кто такие эти сыны Лося? – не ответил я. О причинах такой бледности посторонним не рассказывают. – Он ведь соображал что-то, точно. Так смотрел на меня…

Игнат пожал плечами:

– В следующий раз спроси.

– Шмотки у нас там не космические, но, черт, это ж наши шмотки!

Утрата всего командного оборудования расстроила, но… Мне хватило переживаний и без этого. Умирать здесь – не вариант. Если с каждым разом становится все хуже, то страшно представить, до чего дойдет.

Я выдохнул. Побрел сквозь траву в сторону Бергхейма. Огляделся. Будь у Ловеласа лук – он мог бы тут хорошо погулять. Целое поле халявного опыта.

Хотя…

Тут уже одной стрелой не управишься. Его ведь теперь Света в одиночку завалит, своими травами демоническими. Вот серьезно – был уверен, что девушке выпал класс к сбору гербариев и созданию лечебных мазей, а тут такая машина для убийства.

* * *

– Они были вопросительные, – сказал Олег. Мы шли по дороге к лесу, где бесславно полегли. Игнат надеялся, что сможет отыскать следы и по ним выйти на место гибели. Солнце поднималось над горами. Ощутимо теплело. Стража проводила нас заинтересованными взглядами.

– Пару раз на охоте с ними сталкивался, – произнес танк. Мы шагали рядом. Миша старался угнаться за нашим охотником. Он вообще ощутимо нервничал, все оборачивался, хмурился. Говорил, что нужно поторопиться.

Будто кто-то мог позариться в чаще на наши вещи. Вряд ли обычные жители занимаются подбором лута с игроков.

Или же занимаются?

– Мне кажется, они как-то связаны с тем, сколько ты ухайдокал до этого. Мы поначалу впрок били зверье – оптовый забой, – Олег хохотнул. – Потом перестали – и больше этих Сынов не видели. Будто лес, знаешь, присылает их сам. Ну, когда ты настолько обурел, что приходится вмешиваться. Но смотри, они были вопросительные! А теперь – двенадцатый уровень! Еще ночь посидим и… Ну, может две. Потом найдем их и отхреначим. Если все вместе. Я ж не успел ничего. Надо было стойкость использовать. А я сразу его на себя взял.

Я брел, мечтая о том, как можно будет завалиться спать. Накрыться чем-нибудь, закрыть глаза. На бок повернуться и… Короче, на разговор сил не оставалось – нужно было переставлять ноги по пыльной дороге и удерживаться в сознании. Потому ограничивался кивками. Олега же распирало в желании поговорить.

Тем более – Светлана с нами не пошла. Девушка едва стояла на ногах, когда мы выбрались с поля, но все равно порывалась в экспедицию. Олег безапелляционно отправил ее на базу. Стас ушел вместе с ней. Он выглядел еще бледнее, чем я.

Интересно, сколько нашему барду в реале? Судя по разговорам – хорошо за полтинник.

Я слушал болтовню Олега и не мог понять, почему меня расстроило то, что Света отправилась на базу. Вернее, не то чтобы не мог понять. Скорее – не хотел.

Игнат без труда отыскал место, где Сын Лося прервал нашу эпичную охоту. Переломанные ветви и брошенные где попало вещи создавали впечатление довольно мистическое. Куда там загадке перевала Дятлова. Не будь я участником столь неприятных событий, увидев подобное в чаще леса – развернулся б и сбежал без оглядки. Это как в данетках (играх таких) ситуация. Типа мертвого парня в акваланге посреди выжженного леса.

– Как ты это сделал, эльфийский рейнджер? Это само пришло, когда ты класс получил? – спросил я у охотника. Тот не ответил. Он смотрел вглубь леса. Поднял руку, призывая к молчанию. Я похолодел от этого жеста. Неужели опять?

Наконец, Игнат опустил руку. Бросил, не глядя:

– Я егерь. Кто умеет видеть – тот видит. За нами следят.

– Настоящий егерь? – удивился Олег. – Как Ку…

– Да, как Кузьмич, – поморщился Игнат.

– Этот упырь остроумен, – заметил я. – Говорящие имена выбирает. Я про того, кто сюда нас сунул. Я люблю языком почесать – и вот пред вами шут с дурацким именем. Кстати, исходя из этой логики, ты вообще негр, – ткнул я пальцем в Олега.

Тот не ответил. Но взгляд стал нехорошим.

– Ты чего – правда, негр? – ахнул я. – Настоящий афророссиянин?!

– Задрал, Лолушко, – процедил Олег. – Какая тебе, к хренам, разница?!

Я недоверчиво улыбался, не понимая, угадал с версией или нет.

– Что, правда?! – ахнул в изумлении. Чернокожий в Питере! За одно это в Америках дадут Оскара.

– Нет, – огрызнулся танк. – Собираемся!

– А почему ты Прыщ? – спросил я Мишу.

Он не ответил, зыркнул недобро. Но не ответил. Наверное, и тут была причина.

– Тебя часто за язык били? – спросил Игнат. Очень неожиданный вопрос, и мне он не понравился.

– Простите, – буркнул я в ответ. – Давайте собираться.

Мы нашли все, что потеряли. Обыскали окрестности, поглядывая в щебечущий лес, а затем отправились назад. Уже выходя на дорогу, я почувствовал себя очень некомфортно. Будто из-за деревьев в мою сторону кто-то пялился.

Кто-то с рогами на голове.

Игнат резко остановился, обернулся. Я последовал примеру, косясь на охотника. Если он почувствовал, то, может, мне и не кажется? Может, это совсем не мнительность?

Охотник некоторое время изучал лес, затем поиграл желваками.

– Идем.

Сценарист

Сценарист перекатил драже во рту, наслаждаясь мятным вкусом. Положил вытертую временем пластиковую карту магазина на прозрачный прилавок. Вонзил равнодушный взгляд в кассиршу.

– Здравствуйте, – тихо, немного испуганно сказала та.

Он не ответил.

– Пип, пип, пип, – общались между собой терминалы. Звуки разносились по пустынному магазину, как выпущенные на волю рыбы. Метались, ошалев от пространства, и исчезали. Сценарист молча смотрел в глаза кассирше. В ночную смену здесь всегда сидели гости из Средней Азии. Он привык. И ему даже нравилось. В азиатах больше страха. Они не так уверенны. Не так наглы.

Их можно исправить.

Кассирша неловко улыбнулась, бросила взгляд на заставленную подгузниками для взрослых ленту. Вновь посмотрела на него. Сценарист медленно постучал указательным пальцем по карте.

В ночном магазине было совсем немноголюдно. Именно по этой причине он и приезжал сюда. Огромные просторы, бесконечные стеллажи, эхо музыки, расползающейся по сонному гипермаркету. Редкие. Очень редкие покупатели.

Тут Сценарист чувствовал себя свободным. Защищенным.

Он ощущал себя Человеком.

– Пип, пип, пип, – запиликали покупки. Сценарист буравил кассиршу взглядом. Средних лет, наверняка среднего ума. Средняя жизнь. Средние интересы. Средняя судьба.

Серая средняя грязь.

Интересно, какой класс ей подошел бы? Какое имя он бы ей дал?

Сценарист облизнул пересохшие губы. Поправил очки. Узкоглазая? Пошло. Он не был расистом. Он знал, что некоторые расы ненавидят, но не понимал, почему. Пытался понять.

Старался быть как все, но… Не понимал.

– Пип, пип, пип.

Сценарист вытащил кошелек, окинул взглядом пустые кассы. Единственный охранник скучающе прогуливался у выхода с заложенными за спину руками.

– Пип, пип, пип.

– Тревога-тревога-волк-унес-зайчат, – заорал телефон песней из советского мультика. Сценарист похолодел. Резко сунул руку в карман джинсов, вырвал из тесного плена смартфон. Смахнул в сторону блокировку.

Ах ты, тварюга…

На участке сработал датчик движения. Проклятье!

– Какой у вас звонок! – натянуто улыбнулась кассирша. Ей явно было не по себе от такого покупателя. В другой момент Сценаристу это польстило бы, но сейчас он просто прикончил ее взглядом. Бросил:

– Вы не могли бы поторопиться?

До участка двадцать минут. Обычно такие сообщения приходят из-за зверья. Птицы. Кошки.

– Пип-пип-пип-пип, – Сценарист стиснул зубы, сдерживаясь.

Тупорылая! Да, так бы он ее и назвал. Тупорылая!

Расплатился он наличкой, как всегда.

Выкатив тележку к машине, забросил покупки внутрь, захлопнул дверь и бросился в кабину. Попытался достучаться с телефона до вэб-камеры на участке, но экран выводил лишь «нет соединения». Игрушка удобная, но не рабочая. Сценарист выругался, грохнул по рулю кулаком, завелся и с прогазовкой ушел с парковки, оставив за собой дымящийся след подгоревшей резины. Подпрыгнул на «лежачем полицейском» – в салоне что-то грохнулось от удара – и вылетел на дорогу.

Фары дырявили тьму, вырезая из нее светлое пятно асфальта и маркер разметки. Кошка. Больше некому. Полоумная кошка, появившаяся из леса, перемахнувшая трехметровый забор из профлиста, чтобы походить вокруг ангара. Все очевидно. Сценарист бросил в рот еще одно драже «Тик-Так», шумно втянул воздух носом. Дорогу он знал, поэтому не боялся крутых поворотов. Пальцы вцепились в руль.

Когда заныли скулы, Сценарист понял, что все это время стискивал челюсти. Мотнул головой, расслабляясь. Скосил глаза на часы. Полвторого ночи. Птица? Может, птица? Нога вжала педаль газа в пол, двигатель взвыл. Его толкнуло на спинку сидения.

Свет фар он погасил перед поворотом. Выкатился на обочину. Заглушил двигатель. Отодрал клипсу пластикового кожуха на двери, вытащил оттуда пистолет Макарова. Передернул затвор, от щелчка по спине побежали мурашки.

Осенняя ночь бодрила. Скоро уже ударят заморозки, воздух был по-зимнему пронзителен. Сценарист беззвучно добрался до ворот. Прислушался. Город, да и близкий пригород, никогда не молчит. Где-то что-то всегда работает. Но не здесь. Здесь царство тишины. Пахло прелой листвой, с полей тянуло сыростью.

Дорога, идущая мимо участка, была пуста. Уже легче.

Сценарист вдруг понял, что хотел бы, чтобы кто-то оказался на его территории.

Чтобы был шанс нажать на спусковой крючок. Почувствовать, как в стволе зарождается настоящая мощь. Направить ее. Пусть даже на разрушение. Вскрыть плоть тишины резким звуком.

Сценарист бесшумно открыл калитку. Замок вскрыт. Что ж… Рано или поздно это должно было случиться. Ну, ничего. Для любопытных носов у него была отдельная корзина.

Он скользнул за забор, прислушиваясь. Сердце колотилось ровно. Дьявольское спокойствие обострило чувства. В ночи чуть слышно гудели генераторы. Далеко-далеко прошел поезд.

Мысли шли ровно, складывались в паззл. То, что у ворот нет машины – пугало и обнадеживало одновременно. Либо гости уже слиняли, либо он имеет дело с каким-нибудь залетным бродягой. Первый случай опасен, только если им удалось проникнуть в ангар. Второй…

Он поиграл пальцами на рукояти пистолета.

Еще возможно, что гости бросили тачку на подъезде, как поступил Сценарист. Тогда они все еще могут быть здесь. Он притворил калитку, осмотрелся. У входа в пристройку, ведущую в ангар, моргала лампа дневного света. Давно следовало ее починить, но…

На вымощенной тропинке кто-то лежал. Сценарист улыбнулся. Медленно пошел к телу. Бесшумно, готовый к сюрпризам. Готовый к сообщникам мертвеца (о, он понимал, отчего на его земле лежит человек, прекрасно понимал)

– Тревога-тревога-волк-унес-зайчат, – заорал телефон. Сценарист хватанул воздух ртом, как рыба. Сердце екнуло. Он вздернул руку с пистолетом, вытащил смартфон и чуть не расколол его от ярости.

Сам дернул свой же датчик движения.

Сценарист отключил звук. Подошел к трупу, встав так, чтобы не испачкать ботинки в луже крови. Гость прополз от двери почти десять шагов, прежде чем кончился. Молодой, в спортивной обуви. Арбалетные болты пробили грудь в двух местах, и все же незваному посетителю хватило сил, чтобы отползти.

Сценарист сунул пистолет за пояс. Осмотрелся. Будь тут сообщники – вряд ли паренек встретил бы хозяина в таком одиночестве. Как вообще он тут оказался?

Телефон покойника лежал рядом с трупом. Сценарист перебрал пальцы гостя на сканере. Подошел большой. Экранчик засветился, журнал звонков не показал исходящих. Отлично. Значит, не успел. Пытался дотянуться, угасая, но не смог.

Ловушка в двери, выплевывающая несколько металлических болтов сквозь пазы в обшивке, спасла всю затею. Когда Сценарист делал ее, то считал себя параноиком.

Главное, чтобы ушлепок был один.

Он обошел ангар, чисто для порядка. Затем вошел в пристройку. Добрался до пульта, забросил в рот еще одно драже, отбросив мысли о сигарете. На камерах все выглядело прекрасно. Вот заходит этот ушлепок. Вот идет по дорожке – уверенно так, упруго. Ни черта не боится.

Камера над входом равнодушно показала, как гостя отшвырнуло от двери болтами, как он пополз прочь, обливаясь кровью. Как затих.

Как к нему приблизился Сценарист.

Хорошая запись. Он улыбнулся. Теперь надо действовать быстро.

Перед тем, как упаковать тело парня в черный пластиковый мешок, Сценарист секатором оттяпал гостю большой палец. Бросил в полиэтиленовый пакет, сунул в карман куртки. Когда подгонял автомобиль, в свете фар увидел прислоненный к забору велосипед. Придурок приехал сюда на велике!

Он еле затащил сверток в минивэн. Сверху бросил велосипед.

Уже через полчаса перевязанный веревками мешок, забитый камнями, плюхнулся в топь у озера Сяберо. Сценарист, мокрый от пота, бросил в рот еще одно драже. Расколол его зубами. Покидал сверху еще камней, чтобы наверняка притопить покойника, затем швырнул велосипед.

Лес хорошо скрывает следы.

Но кто вообще это был?!

В четыре утра вымотанный Сценарист плюхнулся за стол с чашкой чая и ватрушкой с творогом. Он отмыл дорожку «Керхером». Убедился, что никаких следов ночного гостя не осталось. Он почти не нервничал. Поразительное спокойствие, хотя ведь из-за одного посетителя могла рухнуть вся система. Что, если кто-то знал, куда едет парень? Ждал его звонка?

Сценарист отмахнулся от мысли. Следов больше нет. Тревогу о пропаже забьют не скоро. За это время он успеет и избавиться от телефона, и заложить нужный ему след.

Он проглядел отчеты, пережевывая купленную в гипермаркете выпечку. Адреналин ушел, оставляя тяжелую вялость. Хотелось спать. Однако Сценарист проверил в системе рыжие пометки на двух капсулах, в которых система рекомендовала прекратить игру и обратиться за медицинской помощью. С этим что-то надо делать.

Он пробежался по группам уроженцев, проверил прогресс. Просьбы рассматривать не стал. Не сегодня. У Бога выдался тяжелый день.

Потер уставшие глаза. Вытащил смартфон парня и его палец. Разблокировал экран и принялся листать страницы, приложения. Проверять сообщения. «Скоро буду», «пришли анализы», «через 10 минут на выходе» и сотни других – пустых, ничего не значащих для него и составляющих жизнь ушедшего на дно болота парня.

Когда Сценарист открыл приложение почты, в ушах загудело. Сердце забилось чаще. Среди прочих папок (у паренька их было порядочно) взгляд наткнулся на «Федотушкин». В голове легонько кольнуло током.

Он открыл папку, уставился на список писем.

Читая переписку, Сценарист покрывался холодным потом. Болото близ Сяберо сожрало частного сыщика. Федотушкин (тот самый, мать его, Федотушкин) зачем-то нанял детектива, чтобы его найти. Проклятье, это вот тот сопляк – сыщик? Когда Сценарист был молодым, детективы в книгах и фильмах носили широкополые шляпы, пили виски и искали роковых женщин. А теперь – дурак на велосипеде?

Мир мельчает.

Чай остыл. Ватрушка потеряла вкус. Он листал письма, но ни в одном так и не нашел упоминания базы клиентских матриц. Федотушкин так и не понял, что случилось? Тогда зачем вообще прислал ищейку?

Уголок рта нервно дернулся. Виталий (как звали мертвеца) должен был навести корпоративную службу безопасности? Или он думал, что выполняет работку типа «сделай пару фотографий мужика со шлюхой и пришли мне»?

– Зачем я тебе? – прошипел Сценарист, прочитав все, что нашел. Федотушкин просто давал задания, Виталик отчитывался. В основном, паренек искал его в интернете да по различным базам – от полицейских до операторов связи. Предсказуемо. Тот человек, которого знал Федотушкин, только там, в базах этих, и остался. Новая личность Сценариста следов не имела.

Но его как-то все равно нашли. Как? Этого в заметках Виталика не было. Думал устроить заказчику сюрприз, а вместо этого схватил в грудь два арбалетных болта?

Он закрыл переписку. Допил чай. Пробежался взглядом по мониторам, переключая внимание. Группа из Бергхейма возвращалась с ночной охоты. Молодцы. Проснулись, наконец. Господи, сколько можно было соображать?! Они ведь хорошо отстают от прочих. Могут потерять все шансы.

Сценарист отвернулся от экрана, вернувшись к мыслям о Федотушкине. Что ему нужно? Этот прилизанный ублюдок не успокоится. Будет и дальше воду баламутить. Особенно, если пропала его ищейка.

Как много откопал детектив и что знает Федотушкин?! Судя по письмам – ничего. В социальных сетях тоже ничего интересного не нашлось. Исходящие звонки единичные, номера разные. Набирать их пока было рано.

Сценарист откинулся в кресле и прикрыл ноющие глаза. Как же он устал. Затем настучал на телефоне: «Я его нашел!»

Ладно, Федотушкин. Ладно. Он облизнул губы и улыбнулся, нажимая «отправить». Сменил пароль на ящике, воспользовавшись восстановлением по смс на смартфоне мертвеца.

Даже если кто-то будет отслеживать его местоположение – уже завтра телефон исчезнет навсегда, вместе с владельцем. Надо просто доехать до Луги, сделать пару звонков, где будет плохо слышно, отправить пару сообщений с нейтральными интонациями. Все хорошо, я в Луге. Поеду в Псков. Можно оставить какой-нибудь многозначительный статус в соцсетях покойника.

После которого Виталик никогда больше не появится онлайн.

Глава одиннадцатая. Ночной дозор

На вторую ночь наш «горящий» Юра решил пойти качаться, и мы, как следует взрослым людям, разыграли очередь в камень-ножницы-бумага. Собственно, я проиграл. Расстроился – ведь до четвертого уровня оставалось совсем чуть-чуть, но битва меж нами была честной. Да и в свое время рейдеру Викингу пришлось порядочно просидеть на «заменах», прежде чем стать основным дамагером.

Хочешь быть в топе – умей в дисциплину.

Посреди ночи я догадался, почему Юра переписал свою позицию и стал «играть по правилам того мудака». Служба «звонарем» кого угодно заставит взяться за нож и уйти в леса. Потому что от «аромата» Ночного Хозяина волосы в носу скручивались в спираль. Глаза слезились, и это отнюдь не фигура речи. Снаружи возилось длиннорукое чудовище, рвущее людям головы, а я думал только про вездесущий запах гнили. Организм здорового человека постарался бы оказаться от источника смрада как можно дальше или выжечь себе, к лешему, все обонятельные рецепторы. Но мне приходилось дергать за чертову веревку, если вонь ослабевала. Приманивать её.

По стенам в поисках лазейки постукивали пальцы Ночного Хозяина, я лежал на полу (так меньше воняло), давился в спазмах тошноты и вел счет бесконечно долгих секунд, мечтая, чтобы все, наконец, закончилось. Про еду, я полагал, думать не смогу, как минимум, неделю. Потому что… Знаете, что такое наесться запахом? Смрад был такой густой, что его можно было жевать и проглатывать.

Так что вместо одной ночки мимо скорбно проползла вечность. Когда Хозяин перестал реагировать на шум и уполз в лес, скрываясь от солнечного света, я выбрался на улицу. Воздух еще вонял монстром, но глаза уже не жгло. Холодный ветерок с озера немного снял дурноту. Когда перестало мутить, я вернулся в вонючий дом, распахнул все окна и открыл настежь дверь.

Дальше, по плану, был либо суицид, чтобы избавиться от запаха, либо сдирание кожи с себя живьем, чтобы опять же избавиться от запаха, либо глобальная стирка… Хотя нет – вот это уже точно не поможет.

За этими мыслями я и увидел процессию на дороге. Мимо Бергхейма шли наши. Глядя на группу задохликов, с которыми, в целом, не до конца и познакомился, я вдруг понял, что рад им. Так как ребята возвращались из леса, а не с поля – значит, под лапы очередному Сыну Лося они не попались. Охота удалась.

Интересно, насколько серьезно они поднялись? Может, выпало что интересное?

Я вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь. Чувство снова пришло как из детства, из юношества, когда мы путешествовали по лесам большой компанией, и после недели в чащобах наш лагерь оказывался в паре километров от какой-нибудь деревушки. Объявлялся отдых на день, посвященный мозолям, мышцам, рыбалке и грибам, и назначалась группа разведки, которая уходила в ближайшую деревню «за ништяками». Иногда в поселках попадался магазинчик, иногда нет. Часто покупали молоко и несли его обратно несколько километров в котелке (если не было пластиковых бутылок). По-моему, это очень круто: выпить молока из походной кружки, сидя на берегу реки или озера, в окружении друзей.

Но я отвлекся. Кроме разведчиков, у нас всегда были те, которые оставались в лагере. Не знаю, для чего. Возможно, чтобы вещи не украли комары и не растаскала мошкара. Однако дежурный был всегда. И вот того, кто оставался в лагере, судьба одаривала счастливым туплением. Существованием здесь и сейчас. Это в целом прекрасное состояние, особенно в перегруженном информацией мире, однако на природе оно так поглощает, так перезагружает сознание, что возвращению товарищей радуешься, как будто бы их не было минимум неделю!

Вопросы: как там было? Что интересного? Вдруг есть пиво? Или свежий хлеб? О, в таежных местах такие «ништяки» – самая жизнеутверждающая штукенция. Хорошее было время.

И вот, стоя на холме, глядя на соратников, идущих вдоль частокола Бергхейма, я поймал то славное ощущение дежурного по лагерю.

Которое немного померкло, когда ночные охотники приблизились. Ко мне шли шесть человек шестого уровня каждый. Они уходили четвертыми! Два уровня?! Черт, я вновь почувствовал себя маленьким, слабеньким, ни на что не годным шутом.

Первым шел улыбающийся Миша.

– Как вы так умудрились, мерзкие звери?! – спросил я.

«Прыщ предлагает обмен. Да/Нет»

Мне в инвентарь плюхнулся «Серп Зубоскала». По характеристикам значительно круче того клинка пехотинца, что уже имелся. С бонусом к ловкости.

– Что это? – автоматом поинтересовался я и вчитался.

Серп Зубоскала

Урон 55–70

Ловкость + 10

Шанс уклониться от удара + 3 %

Зубоскал был шутом конунга Хельге Трехглазого. Никто не знает, чем шут провинился перед своим господином (или чем провинился господин), но однажды ночью Зубоскал исчез из города, оставив серп в комнатушке под лестницей, где жил. Стражнику, попытавшемуся прикарманить волшебное оружие, серп отрезал кисть. В руках шута это оружие способно на многое. Поговаривают, что в нем заперта душа Зубоскала. Что она может пробудиться!

Вы не можете использовать этот предмет на 3 уровне. Минимальный уровень – 6.

Воодушевление пропало.

– Мы завалили Сына Лося, – сказал Олег. Глаза его горели. – Я сделал так, как говорил. Было больно, но мы его сделали! Вот тебе презент упал.

– А этот… Папа его не обидится? – спросил я машинально.

– Не спрашивал. Увидим – обязательно спросим, – танк прошел мимо. Я перехватил взгляд Светланы, она улыбнулась. Во мне проснулся робкий подросток, и я торопливо отвел глаза, будто не заметил. Будто все равно. Черт.

Юра остановился рядом, шмыгнул носом и с ехидцей поинтересовался:

– Как прошла ночка?

– Ой, завались! – поморщился я.

Вор улыбнулся. Отряхнул рукава и прошел мимо.

– Должно быть, Егор, нам не стоит более так по ночам выбираться, – поравнялся со мною Стас. – Должно быть, теперь мы можем сразу отправляться в лес и выманивать Сыновей Лося. Днем. Это победа, Егор, понимаете? Мы так далеко продвинулись.

Мне отчего-то было неуютно. Какое-то нехорошее предчувствие. Конечно, победа великая. Возможностей – огромное число. Но… Я посмотрел на лес.

Что-то мне было тревожно.

Я побрел следом за группой в кузню. Серп – это здорово. Не знаю, как им драться, и пока он просто будет валяться в инвентаре, как бесполезная штука, – но все равно здорово. Вообще, не люблю вот такие «отложенные призы» в играх. Не надо нам вещей, которые можно использовать когда-то потом. Только здесь и сейчас. Только хардкор.

Никаких полумер!

Долина просыпалась, а бригада задохликов задраивала окна и отправлялась спать, как стая матерых вурдалаков. Юра вроде бы почти не вздрагивал и не осматривал себя в поисках пламени. Света и Олег уже перебрались на одну койку. Очень быстро. Очень неприятно. Я хотел поглумиться на эту тему, но вдруг посмотрел на себя со стороны и оставил событие без внимания. Я шут, а не жалкий завистник!

Стас улыбался, не переставая, хотя глаза смотрели тускло, устало. Конечно: два уровня за сутки получилось! И четыре за несколько месяцев. Тут любой взбодрится.

Я плюхнулся на кровать. Мысли ворочались лениво. Говорить о подозрениях, о тревогах – не стоило. Убили Сына Лося – прекрасно. Вообще отсюда надо валить на Великое Озеро – там, может, уровень монстров будет выше, а дальше…

Дальше я уснул. И почти сразу же проснулся от грохота в дверь. Человек, не спавший ночь, и поднятый по такой тревоге адекватностью и сообразительностью отличается не слишком сильно. Держится где-то на уровне животного.

Глаза сами собой закатывались, тело звенело от слабости. Однако до двери я добрался первым.

– Дай мне, дай мне, – бормотал Олег. Он уже вытащил щит (кстати, не тот, что был вчера). Глаза Снежка были краснее обычного. – Дай мне!

Я отступил. Выудил из инвентаря меч (все еще «клинок бонда»), плохо представляя, что буду с ним делать. Размахнуться им тут особо не получится.

Олег открыл дверь, выставил вперед щит. Над окованной кромкой навстречу гостям сунулось копье. Наш бард мутным взглядом уставился на незваных посетителей поверх плеча танка, сжимая в руках древко.

– Че надо? – рыкнул Олег.

Двое карлов из Бергхейма к такому приему были не готовы. Думаю, каждый из них смог бы размазать всю нашу группу по дому, однако… Северяне явно притащились не для кровавой бойни.

– Девятнадцать часов утра – вы обурели, ироды? – буркнул я.

– Полудня нет, – осторожно сообщил викинг с черной шкурой на плечах. Все лицо бородатого воина было изрисованного рунами. Передние зубы желтели золотом. Длинная коса грязных волос торчала из выбритой головы казачьим чубом-переростком. Чиполлино, блин.

– Ты, – ткнул в меня пальцем второй – повыше, помоложе. Тоже бритый, тоже с косой, но татуировок меньше. – К хевдингу.

– Ты, – в ответ ткнул в него Олег – На хер!

– Ой, это так мило! – не сдержался я. – Так трогательно, Олежа! Так приятно! Спасибо, защитник ты мой!

– Ты тоже на хер! – отмахнулся танк. Мотнул головой, как засыпающая лошадь. Я почувствовал, что сзади собралась вся наша группа. Заскрипела тетива. Прошипел стряхивающий с себя пламя Юра.

Оба викинга явно знали указанный адрес, хотя он точно не входил в принятую северянами мифологию. Молодой захлопал глазами, перерабатывая входящую информацию. Чиполлино был быстрее. Он ощерился, шагнул на порог и замер. Рука застыла у меча. Опустилась медленно:

– Где они?! – прошептал викинг. Взгляд его расфокусировался. Он смотрел сквозь нас. Острие копья застыло в десяти сантиметрах от татуированного лица.

Воин нервно облизнулся.

– Кто, Торве? – спросил молодой. Он только-только отошел от дерзости Олега, однако в драку не полез.

– Задохлики, Уве!

– Вот они, Торве! – ткнул в нас пальцем молодой. В голосе золотозубого пробудилась паника:

– Тут нет никого! Они исчезли!

– Извините, что прерываю вашу беседу, – сказал я. – Она меня невероятно интригует, я бы даже сказал, что с огромным удовольствием присел бы и послушал, но меня штырит и очень хочется спать. Давайте вернемся на базу. В самое-самое начало. Итак, вы сказали «ты – к хевдингу», верно?

Глаза Торве расширились в ужасе. На лбу воителя выступила испарина. Он слышал нас, но не видел. Фаза! Какая прекрасная вещь, оказывается.

Я приблизился к Торве поближе, шепнул:

– Мы съедим твою душу! – и отшатнулся.

– Где они, Уве?! – взвыл золотозубый, отмахнулся клинком. – Где они?!

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 32,6 %

Ой, да ладно?! Вот так друг у тебя, Торве.

Уве, пряча улыбку, взял приятеля за шиворот и дернул на себя, вытащив из дома. Покрытый татуировками викинг сначала побледнел, а потом, увидев нас, побагровел от злобы. Фаза – это прекрасно.

– Колдовство. Колдовство! – прошептал он. Взгляд налился яростью. Викинг подался вперед, с очевидным намерением.

– Стой, Торве, – молодой взял его за плечо. Татуированный зло обернулся, отмахиваясь, но мигом успокоился, столкнувшись взглядом с Уве.

– Хевдинг зовет тебя. Срочно, – Уве смотрел на меня с лихим и яростным любопытством. Так обычно ты глазеешь на комнатную собачку жены олигарха, испражняющуюся тебе на ботинки. На писклявую, потерявшую берега мерзость, цена которой выше, чем вся твоя гребаная жизнь.

Но пнуть ее все равно хочется. И ты почти готов это сделать.

– Я должен посмотреть свое расписание, – пробухтел я в ответ. Покосился на товарищей. – У меня сегодня пара важных митингов.

Никто не улыбнулся. Миша постучал указательным пальцем по виску. Света смотрела с возмущенным изумлением, изумруд глаз скользнул лезвием по сердцу. Черт.

– Егор, это шанс! Не упустите! – жарко прошептал Стас. – Вы нашли контакт!

Я ведь так и не рассказал им о том, что знаком с хевдингом Харальдом. Да и о том, что вписался в поход северян, не поведал. Как-то не было времени. Момент не подвернулся. И еще парочка нелепых отмазок.

– Но я готов все перенести, – повернулся я к ждущему Уве. – Однако меня тревожит ваш друг. Он без чувства юмора. Дойду ли я до Бергхейма? Не упаду ли по дороге на нож тридцать четыре раза?

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 32,65 %

– Дойдешь. Выходи, – сказал молодой. Золотозубый морщил нос, как пес перед атакой, дышал сквозь зубы. Мы встретились глазами. Наверное, зря я про его душу пошутил. Не очень зашло воину, это чувствовалось.

Я демонстративно встал на пороге. Вытянул вперед ногу, носком коснулся земли, не отводя взгляда от Торве. Отдернул.

Олег толкнул меня в спину щитом, и я вывалился на улицу. Обернулся возмущенно. Танк улыбался.

– Видишь. Пока живой, – сказал Уве. Торве вогнал меч в ножны и плюнул под ноги.

– Что значит «пока»? – запоздало поинтересовался я.

* * *

– Вечером будет пир, чужеземец Лолушко, – сказал Харальд. Он восседал на троне, в богатом убранстве. Причесанный, вымытый, в красном плаще, с золотой цепью на груди. Трезвый, властный, холодный. Совсем не похож на того скучающего владыку, каким был пару дней назад. По бокам от трона замерли двое дружинников в шлемах, с копьями. Чуть в сторонке в широких рукавах прятал ладони белолицый жрец. – Пир, на котором мы восславим Одина так, как полагается! И никто не посмеет сказать, что Харальд Скучный чтит богов недостаточно! Никто!