Текст книги "Царское прошлое чеченцев. Политика и экономика"

Организация сотрудничества государства с горцами в военной сфере

Задача российских властей после присоединения Северного Кавказа к Российской империи не ограничивалась только установлением эффективного российского административно – политического управления в регионе, гарантировавшего контроль над населением недавно приобретённых территорий. В рамках этого управления российским властям необходимо было добиться социально-политической переориентации населения от противостояния к сотрудничеству с властями. Только в этом случае можно было снять угрозу существования в крае сепаратистских настроений, проявлявшихся в самых разных формах: от отказа платить налоги российской казне до вооружённых антиправительственных восстаний. Самым распространённым способом организации такого сотрудничества, дававшем наиболее скорые результаты, на Северном Кавказе, как и на Кавказе в целом, являлось привлечение местного населения к государственной гражданской и военной службе. Ещё задолго до покорения Северо-Восточного Кавказа одним из успешных и апробированных методов имперских властей «по приручению Кавказа» было вовлечение местных элит в общеимперскую политическую систему по линии военной и гражданской бюрократии³⁴⁹. К началу Первой мировой войны острота противостояния между чеченцами и русскими несколько ослабла. Этому во многом способствовало усиление влияния чеченцев в управленческой деятельности государства³⁵⁰.

Совершенно ясно, что серьезная причина этнических и межконфессиональных проблем – слабое взаимодействие религиозных организаций и государства в сфере образования, что явилось катализатором разрушений и нарушений незыблемых пределов. Очень важно понять, что религиозный и националистический экстремизм процветает на почве духовного невежества. Истинное понимание религии и религиозной культуры приводит к просветлению, святости, а не к восстанию, войне, или жестокости. Во всех этих чудовищных проявлениях виновата не религия, не вера, но ее незнание и непонимание. Ясно, что программировать поведение людей невозможно в принципе. Человек одновременно существует в многообразии житейских ситуаций, не укладывающихся ни в какие схемы, которые в силу этого оказываются бесполезными для него. Но если человек будет воспитан в определенной системе ценностей, то в момент любого, а тем более судьбоносного выбора, в силу полученного воспитания и образования он сумеет принять верное решение³⁵¹.

Войны, в которых принимали участие кавказские горцы на стороне Российской империи

На ранних этапах русско-кавказского сотрудничества одним из способов привлечения горцев на военную службу состоял в найме целых отрядов или вербовке за денежное вознаграждение отдельных людей. Еще в XVI веке, в городке Терки жило около 200 «новокрещенов» – уроженцев Кавказа, по разным причинам покинувших свои села и принявших православие. Они знали местные наречия и потому особо ценились в разведывательной службе и на дипломатическом поприще. Российской короне народы Кавказа служили в XVII веке, о чем свидетельствует, например, сочинение французского капитана – наемника русской армии Жака Маржарета. Капитан Ж. Маржарет служил Борису Годунову и Лжедмитрию I. Капитан был очевидцем и активным участником жизни России в 1604–1611 гг. (бурные события начала Смуты). По свидетельству Жака Маржарета русские силы состояли большей частью из кавалерии. Черкесов, по его подсчетам, было в русской армии от 3 до 4 тысяч³⁵². В 1765 г., из живущих близ Моздока горцев была сформирована Горская команда, просуществовавшая до 1824 года, когда она была включена в состав Горского полка, вошедшего в Терское казачье войско³⁵³. К концу XIX в. в Терском казачьем войске мусульмане по численности стояли на втором месте после православных. К этому времен в Кубанском казачьем войске мусульман практически не осталось (99 % были христиане)³⁵⁴.

Еще задолго до покорения Северного Кавказа одним из успешных и апробированных методов имперских властей «по приручению» Кавказа было вовлечение местных элит в общеимперскую политическую систему по линии военной и гражданской бюрократии. Кавказовед В.В. Дегоев указывает на то, что подобная практика российских властей еще в перв. пол. XIX века обратила на себя особое внимание ряда западных авторов, следивших за событиями на Кавказе. Например, побывавший на Кавказе британский автор Дж. Джонсон относил предоставление людям любого этнического происхождения и вероисповедания равных возможностей в достижении высших должностей на русской военной и гражданской службе к числу «тонких и осмотрительных мер» России в приобретении новых территорий. Возможность привлечения горцев Северного Кавказа к русской гражданской и военной службе, как и других инородцев Российской империи, предопределяло формальное отсутствие в российском законодательстве каких-либо правовых ограничений по национальному признаку. Иноверие, за исключением иудаизма, также не являлось препятствием для занятия офицерских должностей, вплоть до генеральских³⁵⁵.

Горцы принимали активное участие практически во всех войнах, которые вела Российская империя с начала XIX века. По формулярным спискам военнослужащих первой половины XIX века удалось установить, что в среде российского генералитета 1812 года 15 человек являлись представителями кавказских народов. Российские мусульмане сражались с французами, в том числе и при Бородино, и во время сражения при Лейпциге. В награду за доблесть мусульманских конников в Отечественной войне 1812 года царь Александр I даровал мусульманской общине право построить мечеть в столице империи – Санкт-Петербурге³⁵⁶. В русско – персидскую кампанию 1826–1828 гг. на русской службе состояли 5 милицейских горских частей. Когда началась русско-турецкая война, главнокомандующий Кавказской армией генерал Паскевич писал: «Мухаммедане всех областей… просили убедительно дозволения к предстоящей кампании составить ополчение. дабы разделить подвиги храбрых войск наших»³⁵⁷. Во время Русско – турецкой войны 1828–1829 гг. И. Паскевич пригласил на службу знаменитого Бей – Булата, явившегося в Тифлис с 60-ю чеченскими джигитами. Необходимо отметить, что «джигит», это не только обиходное наименование горца, но и воинское звание, назначаемое нижним чинам некоторых кавказских и туркестанских частей войск³⁵⁸. На параде в честь взятия Эрзерума чеченцы стояли в одном ряду с казаками линейного полка³⁵⁹. Во время русско – турецкой войны 1828–1829 гг. было сформировано большое количество «конниц» и 3 конно – мусульманских полка. Эти части создавались из чеченцев, ингушей, аварцев, лезгин и представителей других народов Кавказа. При их формировании были задействованы мусульманские священнослужители³⁶⁰. Сохранялось две возможности принесения присяги: по мусульманскому образцу – клятва на Коране, и по традиционным обычаям горцев. У вайнахов по адату было принято клясться женой или покойным предком³⁶¹.

В 1837 г. было издано Распоряжение военного министра командующему войсками на Кавказской линии и в Черномории Вельяминову. В документе поручалось сообщить народам, подведомственным Сунженской, Кабардинской и Кубанской линиям «О сохранении прав их на земли, веру и обычаи предков, Государь Император изволил поручать отвечать, что никто не думает их лишать сего, но что награды всегда последуют верной службе». Таким образом, российские военные власти жестко увязали получение горцами Северного Кавказа дворянских привилегий и наличием военной или государственной службы. В результате горцы были вынуждены устраиваться на российскую службу, поскольку это был единственный путь сохранения или получения каких бы ни было привилегированных прав³⁶².

В 1820-40-х гг. русское командование на Кавказе активно старалось привлечь на свою сторону местные народы, создавая небольшие иррегулярные отряды. Политика доверия оказалась единственно верной – национальные формирования стали твердым оплотом империи не только на Кавказе, но и за пределами империи. Многие горцы, служа России верой и правдой, вписали славные страницы в ее военную историю³⁶³. В середине 30-х гг. XIX в. по инициативе генерал фельдмаршала И. Паскевича было создано иррегулярное воинское соединение из горцев Северного Кавказа – Кавказский конно-горский полк. В 1849 г. полк принял участие в Венгерском походе русских войск. Весной 1844 года правительство России приняло специальное решение о дополнительном привлечении горского дворянства на службу в русскую армию. По свидетельству генерала Граббе, Николай I еще в 1830-е годы склонялся к формированию национальных частей по примеру тех, которые организовывали англичане в Индии. А.П. Ермолов скептически относился к боевой ценности горских дружин в условиях Кавказской войны³⁶⁴

В 30-х годах XIX века у знатных горцев появилась возможность обучать своих детей военному искусству в столице Российской империи. В 1-й и 2-й Павловские кадетские корпуса определялось ежегодно по 6 детей кавказских князей и дворян, в Александровский кадетский корпус – по 12 детей. В 1830-1840-х годах в кадетских корпусах воспитывалось 315 горцев. Молодые горцы, после окончания военно-учебных заведений прикомандировывались к Лейб-Гвардии Кавказскому эскадрону Конвоя Е.И.В. Важной формой обучения горцев Северного Кавказа стали полковые и батальонные школы, которые получили право с 1836 г. «принимать туземное юношество».

В царствование императора Николая Павловича, в 1828 г. был сформирован из высших представителей кавказских горцев (в том числе и чеченцев) полуэскадрон, предназначенный для несения конвойной службы при императорском дворе. Горцы имели возможность пройти курс обучения в горском полуэскадроне. В конце обучения им присваивалось офицерское звание при непременном условии проявления храбрости и верного служения царю и России. Так, за 54 года существования лейб-гвардии Кавказско-горского полуэскадрона (1828–1882 гг.) «…из него было выпущено обер-офицерами 754 горца», в том числе 524 корнетами в кавалерию, а с 1869 года введен обязательный офицерский экзамен. 230 горцев имели чин прапорщиков милиции из-за того, что не смогли сдать офицерские экзамены³⁶⁵.

В декабре 1830 года Горский полуэскадрон, совместно с Гвардейским жандармским полуэскадроном и обозом Императорской Главной квартиры, выступил в г. Вильно. Прибыв в Вильно, полуэскадрон присоединился к штабу Гвардейского корпуса, выступившего в поход против польских мятежников. За войну с польскими мятежниками Горский полуэскадрон Конвоя получил 53 знака отличия (из них 42 было выдано горцам) польского ордена «За военное достоинство». 1 февраля 1882 года «…по Высочайшему повелению» Лейб-Гвардии Кавказский горский полуэскадрон был расформирован. Офицеры были произведены в следующие чины, получив пожизненную пенсию в размере 1200 рублей в год³⁶⁶.

Изобилует примерами воинской доблести история Крымской войны 1853–1856 гг., когда Кавказско-горский полк сражался с конницей англо-франко-турецких войск. Численность национальных воинских формирований в Крымской кампании только на Кавказском театре военных действий достигла 30 тыс. человек, в том числе среди них было до 12 тыс. северокавказских горцев³⁶⁷. В ходе Крымской войны для содействия Отдельному Кавказскому корпусу (с 1854 г. – Кавказская армия) российским командованием использовались как уже имевшиеся формирования горской милиции, так и вновь созданные иррегулярные формирования (ополчения) из народов Кавказа. Кроме того, в составе регулярных войск Кавказского корпуса находились и кадровые военные из числа горцев, прежде всего из родовитых семей, воспитанные и обученные в русской армии.

«Во время Восточной войны 1853–1856 гг., – вспоминал впоследствии генерал-лейтенант С.М. Духовской, – части милиции, случалось, показывали блестящие успехи»³⁶⁸. Д.А. Милютин в своих воспоминаниях указывал, что «формирование этих милиций из туземцев приносило двойную пользу: давало возможность уменьшить наряд казаков и вместе с тем извлекало из туземного населения и дисциплинировало тех бездомных сорванцов, которые обыкновенно являются первыми зачинщиками в военных волнениях и мятежах». Во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. у некоторых военачальников была идея увести в Армению побольше «ненадежных» чеченцев, в расчете на то, что они оттуда не вернутся³⁶⁹.

Чеченский генерал – Валериан Николаевич Чеченский

Чеченский генерал – Валериан Николаевич Чеченский был из «военнопленных чеченцев». Он родился в 1812 г., а службу свою начал рядовым в пехотном полку генерал – фельдмаршала князя Варшавского графа И.Ф. Паскевича – Эриванского полку 28 апреля 1824 года и закончил ее в чине генерал – майора 17 сентября 1880 года. За 50 с лишним лет беспорочной службы он участвовал «в походах и делах» против турок и горцев и за «Отлично – усердную службу» награжден многими высшими боевыми наградами. Храбрым и талантливым полководцем среди чеченских генералов является Алиев Эрисхан (Ирисхан) Султан-Гиреевич (1855–1920), генерал от артиллерии. Он окончил 2-е Константиновское военное училище, Михайловское артиллерийское училище и артиллерийскую Академию³⁷⁰. Его боевые заслуги и талант военного стратега в Русско – Турецкой (1877–1878), Русско – Японской (1904–1905) и Первой мировой войнах проявились настолько ярко, что за 30 лет воинской службы и постоянно участия в войнах Э. Алиев прошел путь от юнкера (31 августа 1873 г.) до генерал – майора с утверждением в должности командира бригады – 6 декабря 1903 г. Уже через три года Э. Алиев был назначен командующим 5-й Восточно – Сибирской стрелковой дивизией, 2-м Сибирским армейским корпусом, с 1914 г. – являлся командиром 4 армейского корпуса, исполнял обязанности командующего 2-й русской армией. 14 апреля 1914 г. Э. Алиев «произведен в генералы от артиллерии». В исполнении чеченскими генералами своих воинских обязанностей, в их полководческих талантах и самоотверженности в защите России от ее внешних врагов во всей полноте воплотилось отношение чеченского народа к России³⁷¹.

Особенно активно кавказские горцы стали привлекаться к службе в рядах российской армии в ходе Кавказской войны. Так чеченец Бота Шамурзаев сильно помог россйскому командованию в ходе боевых действий против горцев. Б. Шамурзаев «служил для русских открытой географической картой неизвестной им еще местности, компасом в море, опытным капитаном судна, которое, если бы хотел, мог погубить вполне безнаказанно…». Бота Шамурзаев был родом из аула Харачой. Во время уничтожения аула он был взят в плен и детство провел в семье подполковника Розена, брата генерала Г.В. Розена. Затем служил в конвое наместника Польского великого князя Константина Павловича. Ему прочили блестящую карьеру царского офицера и предложили креститься. Он отказался и попросил перевести его в Чечню, по которой «никогда не переставал тосковать». Царевич Константин, хорошо относившийся к Боте, удовлетворил его ходатайство. Не выдержав притеснений и издевательств генерала Пулло над чеченцами, он перешел на сторону Шамиля и был назначен наибом Мичика, а затем – и старшим наибом Большой Чечни. В конце 1851 г. Бота перешел обратно к русским. Российское командование, стремясь ослабить Шамиля и развалить высшее руководство имамата, доброжелательно приняло отошедших от него соратников. Боте купили дом в крепости Грозной, выдали крупную сумму денег. Вскоре он был назначен и качкалыковским наибом. Без него с 1851 года не обходился ни один поход российских войск в Чечню, вплоть до окончания Кавказской войны. По ходатайству князя Барятинского Боте был возвращен чин поручика и назначена пенсия – 400 рублей в год, а также подарен большой земельный участок³⁷².

30 октября 1860 года было утверждено «Положение» о создании Терского Конно-иррегулярного полка, а 12 июня 1861 года этот полк уже был сформирован. Все чины полка присягали «по своей вере и закону» на верность службе. Формирование этого полка позволило отпустить на Дон два донских казачьих полка, которые несли на Северном Кавказе внутреннюю службу и менялись через каждые три года ³⁷³. К иррегулярным воинским частям относились военные подразделения, не имевшие твёрдой, постоянной организации. Комплектовались они также по-особому³⁷⁴.

Одновременно с Терским Конно-иррегулярным полком была сформирована туземная временная милиция. Число желающих стать милиционерами превысило число вакансий. Стимулом для вступления в милицию служило то, что все нижние чины на время службы освобождались от уплаты личной натуральной повинности. Стремление горцев к службе в милиции объяснялось не только возможностью иметь постоянный заработок и налоговые льготы, но также милиционерам было разрешено носить оружие. Рациональность мировосприятия чеченских милиционеров вытекала, главным образом, из необходимости выживать, бороться за существование, ежедневно и ежеминутно решать насущные проблемы, от которых зависела жизнь конкретных людей, семей, близких³⁷⁵. На рубеже XVIII–XIX вв. с помощью кабардинской, чеченской, ингушской, осетинской милиции власти пытались организовать охрану стратегически важной Военно-Грузинской дороги³⁷⁶.

В начале 80-х годов, после упразднения Кавказского комитета и передачи дел о выяснении прав горских сословий в Комитет министров, бывший министр юстиции статс-секретарь Набоков заявил, что правительство России не связано с завоеванными народами Северного Кавказа никакими обязательствами и что последние должны добиваться успехов и достижений в жизни подобно остальным гражданам империи – за счет усердной «службы и образования»³⁷⁷. В начале 70-х годов XIX века правительство тщательно изучало и прорабатывало вопрос о привлечении горцев в регулярную кавалерию. Он рассматривался специальной комиссией, назначенной после вынесения Положения о всеобщей воинской повинности граждан Российской империи от 4 ноября 1870 г. Председатель ее, подполковник Краевич, в 1874 г. предлагал довести число воинских частей, состоящих из горцев Кавказа до 10 тыс. человек, а срок службы определить в три года. Состав частей сделать многонациональными. Отметила комиссия и способность горцев «к аванпостной службе и действиям малой войны… знание и привычку к горной местности». Командование считало горцев незаменимыми при разведке; к этому виду службы их привлекали с 1853 года. Кроме того, они считались лучшими частями при преследовании неприятеля и действиям малыми группами. Военный идеолог царской армии М. Драгомиров считал, что «идеалом и образцом в конном деле должны служить конницы, возникшие естественно». Единственным недостатком горской кавалерии признавалось отсутствие дисциплины и строгого соблюдения воинской иерархии³⁷⁸.

В Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. в составе русской армии добровольно сражалось 42 000 горцев Северного Кавказа. Формирование горских конно-иррегулярных полков прошло успешно, причем, добровольцев оказалось так много, что начальник Терской области М.Т. Лорис-Меликов предполагал использовать их для восполнения ожидаемых потерь и даже хотел сформировать дополнительную милицейскую часть. 15 января 1877 года был сформирован Чеченский конно-иррегулярный полк. По отзывам русского командования, горцы продемонстрировали образцы отваги, мужества и верности воинскому долгу³⁷⁹.

6 января 1879 года Указом императора чеченский конно-иррегулярный полк был награжден почетным знаменем. Роль знамен в поддержании боевого духа и традиций частей русской армии трудно переоценить. Во втор. пол. XIX века знамя имел каждый полк русской армии. В ряде случаев полки могли получать новые знамена взамен старых. Во-первых, это происходило при пожаловании полкам юбилейных знамен. Во-вторых, частям войск могли жаловаться наградные Георгиевские знамена за боевые заслуги³⁸⁰. Стоит подчеркнуть одну из особенностей всех знаменных регалий Российской Императорской Армии – они никогда не реставрировались, и зачастую от времени и походов от полотнища оставались буквально мизерные клочья материи, но при этом даже в таком виде знамя (или то, что от него осталось) всегда выносилось в строй. В именном Указе от 14 января 1835 года император повелел: «…знамена и штандарты, со всеми принадлежностями, сохранять всегда как святыню…»³⁸¹.

В Русско-Японскую войну, горцы добровольно сформировали Терско-Кубанский конный полк. В Первую мировую войну, на основании единодушного постановления Съезда представителей всех народов Северного Кавказа, горцами была создана Кавказская конная туземная дивизия, в составе шести толков. По личному пожеланию Николая II, командование этой дивизией принял брат императора, вел. кн. Михаил Александрович³⁸². В начале Первой мировой войны правительство продолжило традиционную линию на создание иррегулярных добровольческих частей из уроженцев Кавказа. Допускался прием в качестве добровольцев мусульман Кавказа в возрасте от 21 до 30 лет, но при этом указывалось, что число таких добровольцев в каждой военной части, не должно было превышать установленной военным министром квоты. Такие квоты действовали в отношении общероссийских частей, но не касались национальных формирований³⁸³. 23 августа 1914 г. был объявлен высочайший приказ Николая II о формировании на добровольных началах Кавказской туземной дивизии. Архивные документы за август – октябрь 1914 г. содержат множество заявлений от добровольцев. Один авторитетный чеченец 8 августа просил прямо у императора «разрешения ехать на войну и взять с собой сотню чеченцев – добровольцев». Представители Грозненского и Веденского округов на своем съезде 11 сентября 1914 г. единогласно постановили ассигновать Чеченскому полку сверх уже оказанной материальной помощи снаряжением и обмундированием по 1 руб. с плоскостного дыма (двора) и по 50 коп. – с горного³⁸⁴. Кавказская туземная конная дивизия именовалась в военном обиходе «Дикой». В истории Дикой дивизии нет ни единого случая, даже единоличного – дезертирства! Дикая дивизия была одной из самых надежных войсковых частей – гордость русской армии. А. Палецкий писал: «Кавказцы имели полные моральные основания никакого участия в русской войне не принимать. Мы отняли у кавказцев все: их прекрасные горы, их дикую природу, неисчерпаемые богатства этой благодатной страны. И вот, когда вспыхнула война, кавказцы добровольно пошли на защиту России и защищали ее беззаветно, не как злую мачеху, а как родную мать…»³⁸⁵.