Текст книги "История Крестовых походов"

Во время пребывания короля в Акре к нему явились посланники от старца горы. Как только король вернулся с мессы, они предстали перед ним. Он предложил им рассаживаться, и впереди оказался эмир в очень красивом одеянии и с величественной осанкой, а за ним – молодой человек, явно из хорошей семьи и в столь же красивой одежде. В стиснутом кулаке он держал три ножа, и лезвие одного входило в рукоятку другого; если предложение эмира будет отвергнуто, они будут преподнесены королю, как знак открытого пренебрежения. За этим молодым человеком располагался другой, держа на руках плотный рулон ткани, который, если король отвергнет требования старца горы, будет вручен королю, как его погребальное покрывало.

После того как король попросил эмира рассказать, что его сюда привело, этот знатный человек предъявил свое верительное письмо и сказал: «Мой господин прислал меня спросить, знаете ли вы его». Король ответил, что не знает, потому что они никогда не встречались, но часто слышал, как люди говорят о нем. «Поскольку вы слышали, что люди говорят о моем господине, – сказал эмир, – я очень удивлен тем, что до сих пор вы не послали ему ту сумму денег, после которой он мог бы считать себя вашим другом – так же как император Германии, король Венгрии, султан Каира и другие правители делают из года в год, потому что не сомневаются, что жизнь их будет длиться, лишь пока они нравятся нашему господину. Если вас это не устраивает, – продолжал эмир, – то вы должны добиться, чтобы он был освобожден от уплаты дани госпитальерам и храмовникам, и тогда он будет считать, что вы исполнили свои обязательства».

Должен сказать, что в то время старец горы платил дань обоим орденам. Ни храмовники, ни госпитальеры не испытывали никакого страха перед его асасинами, поскольку их господин хорошо знал, что, если даже он и убьет гроссмейстера ордена храмовников или ордена госпитальеров, на его место встанет другой, столь же достойный; таким образом, он не желал их смерти. Кроме того, он не хотел жертвовать своими асасинами ради дела, которое не принесет ему никакой выгоды.

Король сказал эмиру, что днем снова встретится с ним. Когда он вернулся, послы увидели, что по одну сторону от его величества сидит гроссмейстер госпитальеров, а по другую сторону – гроссмейстер храмовников. Король сказал, чтобы эмир повторил послание, которое он доставил утром. Тот ответил, что не собирается повторять то, что он говорил, кроме как в присутствии тех, кто был при первом разговоре. Тогда оба гроссмейстера сказали ему: «Мы приказываем вам повторить послание». Эмир ответил, что, поскольку они ему приказывают, он сделает это. После этого два гроссмейстера на сарацинском языке отдали ему приказ на следующий день явиться в странноприимный дом госпитальеров.

Подчинившись их приказу, эмир на следующий день предстал перед гроссмейстерами, которые сказали ему (через переводчика), что их господин действовал очень грубо, послав королю такое оскорбительное письмо. Далее они сказали ему, что если бы не была затронута честь короля, к которому они прибыли, их, несмотря на старца горы, утопили бы в грязном море под Акрой. «Таким образом, мы приказываем вам, – сказали гроссмейстеры, – отправляться обратно к вашему господину и через две недели вернуться, доставив с собой такое письмо и такие драгоценности, которые обрадуют его величество и даруют вам его милость».

Еще до окончания этих двух недель послы вернулись в Акру, привезя с собой для короля рубашку своего господина. Они сказали ему, что старец горы повелел им взять ее как напоминание о том, что как рубашка ближе к телу, чем прочее одеяние, так и их господин с любовью прижимает к сердцу нашего короля больше, чем всех остальных королей. Он также посылает свое собственное кольцо из наилучшего золота, на котором вырезано его имя. И этим посланием, к которому приложено кольцо, он вступает в самый тесный союз с королем и желает, чтобы отныне они всегда были вместе, как если бы они обручились друг с другом.

Другие ценные подарки, которые старец горы прислал королю, включали в себя очень искусно сделанную фигуру слона и животного, именуемого жирафом, а также различные яблоки, которые были хрустальными; с ними он прислал также шахматную доску и набор фигур. Все эти подношения были обильно украшены маленькими цветами из янтаря, которые крепились к хрусталю изящными золотыми зажимами или скобками. Могу добавить, что, когда послы открыли ящики с подарками, из них распространился такой аромат, что все покои заполнились запахами духов.

Отправив посланников обратно к старцу горы, король послал с ними большое количество драгоценностей, куски пурпурного сукна, золотые кубки и слитки серебра размером с лошадиную голову. Вместе с ними отправился брат Ив ле Бретон, знаток сарацинского языка. Он выяснил, что старец горы – не последователь Магомета, а придерживается учения Али, который был его дядей.

Али поднял Магомета на почетное место, которое тот и занял, но, когда последний объявил себя владыкой всех людей, он начал презирать своего дядю и отчуждаться от него. Поняв это, Али собрал вокруг себя всех, кого только мог, и научил их другой вере, отличной от той, которой учил Магомет. И посему все те, кто соблюдает законы, данные Али, считают последователей Магомета неверными, хотя, с другой стороны, верные учению Магомету считают верных Али отступниками.

Один из постулатов Али гласит, что, если человек погибнет, исполняя приказ своего господина, душа его переселяется в другое тело, лучше прежнего. Вот почему асасины никогда не уклоняются от опасности смерти, если и когда таков приказ их господина, потому что верят, что после смерти будут более счастливы, чем при жизни.

Другое их убеждение заключается в том, что никто не может умереть раньше назначенного дня своей смерти. Этих взглядов не может придерживаться никто из нас, зная, что Господь в силе и продлить наши дни, и укоротить их, если сочтет это нужным. В этом смысле бедуины почитают Али и поэтому отказываются надевать доспехи перед битвой, считая, что этим они противоречат предписаниям учения. Так что, ругая своих детей, они говорят: «Будь проклят, как франк, который надевает доспехи из-за страха смерти».

В изголовье ложа старца брат Ив нашел книгу, в которой написано много из тех вещей, которые говорил святому Петру Господь наш, когда пребывал на земле. «Ах, мой господин, – сказал монах, – ради Бога, читайте эту книгу как можно чаще, поскольку в ней очень хорошие слова». Старец ответил, что на самом деле он и так часто читает ее. «Потому что, – сказал он, – святой Петр очень дорог мне. Ибо при начале мира душа Авеля после его смерти вселилась в тело Ноя, а после смерти Ноя вернулась в тело Авраама; когда же Авраам умер, она перешла из его тела к святому Петру, в то время когда Господь наш снизошел на землю».

Услышав это, брат Ив указал старцу, что он ошибается в своих верованиях, и изложил ему много правильных догм, но старец не стал слушать. По возвращении к нам добрый брат рассказал все это королю.

Куда старец горы ни отправлялся верхом, перед ним всегда ехал глашатай, держа боевой топор с длинной рукояткой, оправленной серебром, к которой крепилось много ножей. И, проезжая, этот человек непрестанно выкрикивал: «С дороги того, кто держит в своих руках смерть королей!»

Я забыл рассказать вам об ответе, который король Людовик IX дал султану Дамаска. В нем говорилось, что у него нет намерений объединить силы с султаном, пока он не будет знать, собираются ли египетские эмиры принести ему извинения за нарушенный договор. Пока же он обратился к эмирам и дал им понять, что, если они откажут ему в возмещении, он охотно поможет султану отомстить за своего брата, султана Каира, которого эти люди убили.

Король послал из Акры в Египет Жана де Валансьена с указанием потребовать у эмиров ответа, собираются ли они платить возмещение за те оскорбления, которые они нанесли его величеству. Они ответили, что охотно сделают это, если король заключит с ними союз против султана Дамаска. Жан де Валансьен резко укорил их за тот большой урон, который они нанесли королю. Также он посоветовал им, что было бы очень хорошо, если бы они добились большего расположения короля к себе, вернув всех тех рыцарей, которых продолжают держать в плену.

Когда Жан де Валансьен вернулся в Акру, доставив с собой двести рыцарей, освобожденных из плена, не говоря о многих рядовых воинах, мадам де Сайда, которая была кузиной графа Готье и сестрой Готье де Рейнеля – на ее дочери я женился после возвращения из-за моря, – приняла останки дорогого графа и погребла их в церкви госпитальеров в Акре. Она организовала заупокойную службу таким образом, что каждому рыцарю была вручена восковая свеча и серебряный денье, а король к восковой свече получил золотой безант – и всё за ее счет. Люди были очень удивлены, когда король согласился принять его, потому что до сих пор он никогда не принимал деньги, а раздавал свои. Тем не менее он это сделал из-за вежливого отношения к даме.

Среди тех рыцарей, которых вернул Жан де Валансьен, я нашел добрых сорок человек из Шампани. У меня были подготовлены для них плащи и сюркоты зеленого сукна, и, приведя этих людей к королю, я попросил его предложить им такие хорошие условия, чтобы они могли остаться у него на службе. Король выслушал мою просьбу, но ничего не сказал в ответ.

Один из рыцарей его совета сказал, что я действовал не лучшим образом, сделав королю такое предложение, потому что он уже должен семь тысяч ливров. Я сказал ему, что он пожалеет о том, что сделал это замечание, и добавил, что мы, люди из Шампани, потеряли тридцать пять рыцарей и всех командиров отрядов, среди которых были и те, кто принадлежали к нашему двору. «Король, – продолжил я, – не должен слушать вас, учитывая, какую потребность он испытывает в рыцарях». И, кончив говорить, я разразился слезами. Король же приказал мне успокоиться и дал этим рыцарям все, что я просил. Его величество устроил их так, как я того желал, и направил их в мой отряд.

Теперь король дал ответ и послам из Египта. Он сказал, что не будет заключать с эмирами никаких договоров, пока они, первым делом, не передадут ему головы тех христиан, которые развесили по стенам Каира после того, как граф де Бар и граф де Монфор были взяты в плен; во-вторых, пока не вернут всех детей, которые были захвачены юными и которых заставили отказаться от своей веры; и, наконец, пока они не откажутся от выплаты двухсот тысяч ливров, которые он остался им должен. Король отправил послов обратно в их страну в сопровождении мудрого и отважного человека Жана де Валансьена.

К началу Великого поста король был готов со всеми своими силами двинуться на укрепления Кесарии, города примерно в сорока лье от Акры на пути в Иерусалим, который был разрушен сарацинами. Рауль де Суасон, который из-за болезни оставался в Акре, сопровождал короля в этом походе. Не могу сказать, как это случилось, не иначе, как по велению Божьему, но за весь этот год сарацины не причинили нам никакого урона. Пока король был занят, укрепляя Акру, вернулись послы, которых он направлял в страну татар (Монгольскую империю. – Ред.).

Как я уже рассказывал, пока король пребывал на Кипре, к нему прибыли послы от татар и дали понять, что могут помочь ему отвоевать у сарацин Иерусалимское королевство. Отослав послов, король отправил с ними своих посланников, при которых была часовенка, сделанная по его указанию из красного сукна. Более того, чтобы привлечь татар к нашей вере, он приказал сделать набор фигурок, которые, размещенные в часовне, представляли бы главные события нашей религии: Благовещение ангелов, Рождество Христово, церемонию Крещения Господа нашего, все Страсти Христовы, Вознесение и явление Святого Духа. Вместе с часовней Людовик IX послал также кубки, книги и все необходимое для отправления мессы, а также двух братьев-доминиканцев для песнопений во время службы перед татарами.

Королевские послы прибыли в порт Антиохия, откуда их путешествие заняло целый год; чтобы добраться до короля татар (верховного хана в столице Монгольской империи Каракоруме; в 1251–1259 годах верховным ханом был Мункэ, сын Толуя (один из сыновей Чингисхана). – Ред.), они делали по десять лье в день (т. е. почти 45 км. – Ред.). Они убедились, что все земли, через которые они проходили, принадлежали этому монарху, видели много городов, разрушенных татарами, и огромные груды костей мертвецов. (Монголо-татары вырезали не только население захваченных городов, но и прилегающих земель. Так, в Ургенче было убито 2 млн 400 тыс., в Герате 1 млн 600 тыс. и т. д. – Ред.)

Они спрашивали, каким образом татары обрели такую мощь, убили и уничтожили столько людей. Король татар (верховный хан. – Ред.) рассказал послам, как им это удалось. Тартары пришли из бескрайних песчаных равнин, откуда были родом и где не растет ничего стоящего. На самой дальней границе этой равнины, на самом краю мира, что ближе к востоку, стояли огромные горы, повергающие в трепет. Ни одному человеку, как заверяли татары, не удавалось пройти через них. Они говорили, что в этих горах заключена раса гигантов Гогов и Магогов, которые появятся к концу мира, когда придет Антихрист, чтобы уничтожить все сущее.

Народ татар жил на этих равнинах, и пресвитер Иоанн[15]15
  Это имя было дано в Средние века некоему христианскому властителю, который, как предполагалось, правит далекой восточной страной, но чье существование так никогда и не было подтверждено.


[Закрыть]пришел к ним, а также к шаху Ирана,[16]16
  На самом деле это хорезмшах, очевидно Мухаммед, которому, однако, подчинялась не только Средняя Азия, но и Иран. Разбит Чингисханом в 1218–1221 годах. (Примеч. ред.)


[Закрыть] чьи земли лежали по соседству, а также к другим языческим королям, которым татары каждый год платили дань и делали подношения, чтобы выкармливать на пастбищах своих животных, ибо у них не было иных средств к существованию. Пресвитер Иоанн, шах Ирана и другие короли испытывали к татарам такое презрение, что, когда те приносили плату, ее никогда не принимали стоя лицом к лицу, а поворачивались к ним спиной.

Среди татар был некий мудрый человек, который путешествовал по этим просторам и говорил с другими мудрецами, которые жили в самых разных местах. Он указывал им на рабство, в котором им приходилось существовать, и призывал обдумать, как они могут освободиться от этих уз. Он действовал столь плодотворно, что в дальнем конце этих равнин, рядом с землей пресвитера Иоанна, собрал всех татар вместе и все объяснил им. Они сказали ему, пусть он растолкует, чего хочет, а они посмотрят, смогут ли это сделать. Мудрец сказал, что они не добьются успеха, пока у них не будет властителя, который станет править ими. Затем он объяснил, как выбирать короля, и они согласились последовать его совету.

Способ, к которому они прибегли, был таков: от каждого из пятидесяти двух племен, составлявших их народ, необходимо было принести стрелу, отмеченную его именем; по общему согласию было решено, что все эти стрелы следует разложить перед пятилетним ребенком, и чью стрелу он возьмет первой, значит, из этого племени и будет выбран король. После того как ребенок выбрал одну из стрел, мудрец приказал всем остальным племенам отойти назад. Далее, племя, из которого предполагалось выбрать короля, должно было отобрать пятьдесят два своих самых лучших и мудрых человека. Когда они были найдены, каждый написал на стреле свое имя. И было договорено, что человек, чью стрелу ребенок возьмет первой, и станет королем. Ребенок взял стрелу, и выяснилось, что она принадлежит тому мудрому человеку, который всему этому и научил татар. Люди были так довольны, что все дали выход своей радости. Мудрец попросил всех помолчать. «Если вы хотите иметь меня своим королем, – сказал он, – то поклянитесь именем того, кто создал землю и небо, что всегда будете подчиняться моим приказам!» И все поклялись в этом.

Законы, которые этот мудрец дал им, были предназначены хранить мир между людьми, и суть их была такова: никто не должен был красть добро другого или нападать на него; за причиненные страдания обидчику отсекалась рука; никто не имел права вступать в недозволенные отношения с женой или дочерью другого человека под страхом лишения руки или даже жизни. Также этот человек ввел много и других хороших законов, чтобы среди его подданных царил мир.

Установив среди татар закон и порядок, король сказал им: «Наш самый могущественный враг – пресвитер Иоанн. Поэтому я приказываю вам быть готовыми к завтрашнему нападению на него. Если ему случится нанести нам поражение – да спасет нас Бог! – пусть каждый защищается, как только может. Если же мы одолеем его, я приказываю, чтобы убийства его людей длились три дня и три ночи и чтобы в это время никто не осмеливался присваивать добычу, а убивал бы врагов. После того как мы обеспечим себе победу, я честно и справедливо разделю добычу так, что все вы останетесь довольны». Это обещание было встречено всеобщим согласием.

На следующий день татары атаковали своих врагов и по Божьему велению нанесли им поражение. Всех тех, кто имел при себе оружие и был способен защищаться, они исполосовали саблями, но пощадили жизни тех, кто, как они сочли, имел отношение к религии, то есть священников и монахов. Люди пресвитера Иоанна, которые не принимали участия в сражении, отдали себя на милость татар.

Вождь одного из племен, о которых я упоминал выше, исчез на три месяца, и никто не слышал никаких известий о нем. После возвращения он не испытывал ни голода, ни жажды и думал, что отсутствовал не более одной ночи. Он рассказал, как поднялся на очень высокий холм, где его встретило много людей, самых красивых созданий, которых он когда-либо видел, все они были богато одеты и осыпаны прекрасными украшениями. В дальнем конце холма он увидел короля, самого красивого человека из всех присутствующих, в самой богатой и величественной одежде. Он сидел на золотом троне; по правую руку от него располагались шесть других королей, все в коронах и в сиянии драгоценных камней; столько же королей было слева от него. Рядом с ним, чуть правее, на коленях стояла королева, а слева от него – коленопреклоненный человек необыкновенной красоты с двумя крыльями, которые блестели на солнце. За королем стояли очень красивые люди, все с крыльями.

Король подозвал к себе вождя и сказал: «Ты из армии татар». – «Это верно, ваше величество», – ответил вождь. Затем король сказал: «Ты должен вернуться к своему верховному вождю и рассказать ему, что видел меня, и я Властелин неба и земли. Кроме того, скажешь ему, чтобы он воздал мне благодарность за победу над пресвитером Иоанном и его людьми. И скажешь ему от меня, что я даю ему силу подчинить себе весь мир». – «Но, ваше величество, – как я заставлю его поверить мне?» – «Ты убедишь его поверить по этим знакам: ты пойдешь и вступишь в сражение с шахом Ирана, имея при себе всего триста воинов, и не больше; и, чтобы твой великий король поверил, что у меня есть сила все это делать, я дарую ему победу над этим властителем, который выступит против вас с войском, в котором будет больше трех тысяч воинов. Но прежде, чем ты выйдешь на бой с шахом, ты должен попросить у своего повелителя отдать под твое начало всех священников и монахов, которых он захватил в последней битве, и ты со своими людьми должен будешь слушать их и твердо верить в их учение». – «Ваше величество, – сказал вождь, – я не смогу найти дороги отсюда, если вы не дадите мне проводника».

Король повернулся к большой толпе рыцарей, на удивление хорошо вооруженных, и подозвал одного из них: «Георгий, иди сюда!» Подойдя, рыцарь опустился на колени, и король сказал ему: «Поднимись и выведи этого человека живым и здоровым к его шатру». Что к утру, в начале дня, этот рыцарь и сделал.

Как только люди увидели своего вождя, и они и остальная армия преисполнились такой радости, что не могли найти слов выразить ее. Вернувшийся вождь попросил у верховного вождя позволить ему взять священников. Его просьба была удовлетворена, и он сам, и его люди были настолько благостно поражены словами священников и их поучениями, что все они приняли крещение. После этого вождь собрал триста воинов, приказал им исповедаться и приготовиться к битве, а затем вступил в бой с шахом Ирана. Они разбили шаха и выгнали из его владений, так что тот скрылся искать убежища в Иерусалимском королевстве. (Этот был тот самый шах, который нанес нам поражение и взял в плен графа Готье де Бриена, о чем я вам расскажу попозже.) Под правлением этого христианского вождя оказалось столько людей, что с его лагерем на повозках передвигалось восемьсот часовен.

Образ жизни татар таков, что они не едят хлеба, а существуют исключительно на молоке и мясе. Лучшим мясом они считают конское, которое вымачивают в соляном растворе, а потом высушивают так, что его можно резать ломтями, как черный хлеб. Их любимый напиток, и к тому же самый крепкий, – это кобылье молоко (перебродившее. – Ред.), смешанное с травами (кумыс. – Ред.). Как-то лошадь, которая с грузом муки проделала расстояние в три месяца пути, была преподнесена в подарок верховному вождю всех татар, а он передал ее послам короля.

Кроме христиан, о которых я уже упоминал, а также приверженцев других религий, среди татар много тех, кто принадлежит к греческой церкви. (Это православные пленные, захваченные в ходе разгрома в 1237–1241 годах Руси и последующих набегов. – Ред.) Когда бы татары ни вели войну против сарацин, они посылали сражаться с ними именно этих христиан и, с другой стороны, для любой войны с христианами нанимали сарацин. Бездетные женщины (монголки) тоже участвуют в кампаниях вместе с армией, и им платят точно так же, как и мужчинам, в зависимости от их сил и отваги. Послы короля рассказывали, что воины, мужчины и женщины, едят все вместе с вождем, которому служат. Мужчины, подчиняясь закону, установленному их первым властителем, никогда не осмеливаются вступать в отношения с женщинами (монголками, всех остальных насиловали поголовно. – Ред.).

Эти люди едят плоть всех животных, которые находят свой конец в их лагере. Присматривают за ними и оберегают от бед женщины с детьми, они же готовят еду для мужчин, которые отправляются сражаться. Воины возят мясо под седлами и, когда из него выжимается вся кровь, едят его сырым. То, что в данный момент съесть они не могут, укладывают в кожаные мешки и когда голодны, то открывают их и сначала съедают самые старые остатки. Однажды я сам видел, какхорезмиец, один из людей иранского шаха, который охранял нас, открыл свой мешок, и, когда он это сделал, все мы зажали носы, не в силах выносить этого зловония.

А теперь разрешите мне вернуться к теме, о которой шел разговор. Я поведаю вам, как верховный владыка всех татар, приняв послов нашего короля с их подарками, созвал, дав гарантии безопасности, нескольких правителей, которые еще не подчинились ему. Когда они прибыли, он поставил всем на обозрение свою новую часовню и обратился к ним со следующими словами: «Король Франции просит о милости и готов подчиниться нам. Вы видите дань, которую он прислал нам. Если вы не подчинитесь нам, мы пошлем за ним, чтобы он уничтожил вас». И многие из них из страха перед королем Франции покорились владыке татар.

Когда послы его величества вернулись, с ними прибыли другие посланцы от вождя татар, которые доставили нашему королю письмо от него следующего содержания: «Мир – это хорошая вещь; когда на земле царит мир, те, кто ходит на четырех ногах, спокойно щиплют траву на пастбищах, а те, кто ходит на двух по земле – от которой исходит все благо, – живут в полном спокойствии. И мы говорим вам это как предупреждение, чтобы вы жили в мире с нами. Ибо пресвитер Иоанн поднялся против нас, так же как такие-то и такие-то короли, – тут он перечислил много имен, – и все они пали под нашими саблями. Поэтому мы советуем тебе каждый год высылать нам достаточную сумму ваших денег, чтобы мы оставались вашими друзьями. Если ты откажешься, мы уничтожим вас, как уничтожили королей, которых я уже называл». Могу заверить вас, король горько пожалел, что направлял послов к великому вождю всех татар.