Текст книги "18 лекций о Дуньхуане"

Лекция четырнадцатая
Дуньхуановедение, языкознание и литература

Многие дуньхуанские рукописи важны для лингвистических и литературоведческих исследований. Это и тексты, непосредственно связанные с произношением, значением и начертанием иероглифов, и значительный корпус произведений на средневековом и современном китайском языке, который может быть использован для лингвистического анализа, и материалы на тибетском, уйгурском, хотаносакском, согдийском и санскрите. Для литературоведов наибольшую ценность имеют произведения популярной литературы тех жанров, которые обычно не привлекали внимания элит: наставления в соответствии с сутрами (цзянцзинвэнь), смешанные поэтико-прозаические произведения светского содержания (бяньвэнь), разъяснения причин и следствий (юаньци), речетативные повествования (цывэнь), городская народная повесть, возникшая из устного сказа (хуабэнь), вульгарные оды (суфу), напевы (цюйцзыцы) и популярная поэзия (тунсу ши). Они не только дают представление о популярной в эпоху Тан и Пяти династий литературе, но и помогают понять, как зарождались романы и драмы более поздних периодов.

Китайский язык

Фонология

Изучение дуньхуанских рукописей значительно повлияло на развитие китайской фонологии. Первое обстоятельство, которое мы не можем не отметить, – обнаружение рифмического словаря «Разрезания и рифмы», а также связанных с ним подобных словарей, в числе которых – рукописные копии долгое время считавшегося утерянным изначального текста «Разрезаний и рифм», составленного Лу Фая– нем в 601 году, «Разрезаний и рифм с комментариями», составленных Чансунь Наянем в 677 году; «Разрезаний и рифм, в которых устранено ошибочное и восполнено недостающее», составленных Ван Жэнсюем в 706 году, словаря «Танские рифмы», составленного Сунь Мянем в 732 году, и ксилографа «Разрезаний и рифм» эпохи Пяти династий. Эти тексты позволяют не только представить, как словарь выглядел изначально, но и проследить его эволюцию до словаря рифм времен династии Сун («Расширенные разрезания и рифмы») и лучше понять фонетическую систему китайского языка того времени. В своей работе «Сохранившиеся рифмические словари эпохи Тан и эпохи Пяти династий» Чжоу Цзумо собрал сохранившиеся фрагменты этих словарей, сделал общие замечания и выделил их отличия [22].

Дуньхуанские рукописи также ценны тем, что содержат сведения об особенностях произношения северо-западного диалекта во времена династии Тан и эпоху Пяти династий. Это и транскрипции китайского языка с помощью хотаносакской, согдийской и уйгурской письменностей, и использование большого количества омонимов в литературных текстах и административных документах, которые копировались в самом Дуньхуане. Опираясь на этот материал, исследователи далеко продвинулись в реконструкции северо-западного диалекта, в особенности диалекта региона Хэси, танского и раннесунского периодов, и выделили ряд особенностей, которые отличали его от других диалектов [7].

Значение и начертание иероглифов

Если отвлечься от уже освещенного выше вопроса о сопоставлении китайского и центрально-азиатских языков, согласно классификации Чжу Фэньюя, обнаруженные в Дуньхуане словари могут быть разделены на пять категорий [24]:

1. Тексты, которые дети заучивали наизусть, такие как «Тысячесловие» Чжоу Синсы, «Основные поучения, способствующие просвещению» Ма Жэньшоу, анонимные «Вновь составленное тысячесловие» и «Сто фамилий».

2. Словари, разъясняющие произношение и значение иероглифов, например, «Нефритовая книга» Гу Евана.

3. Списки смешанных иероглифов, такие как «Лес письмен для повседневных забот» и «Собрание полезных в свое время различных письмен».

4. Словари с образцовым начертанием иероглифов, такие как «Важнейшие сведения о выправлении имен» Лан Чжиняня, «Новоустановленные слова для литературы» Ду Янъе и анонимные «Принятые в данный момент начертания иероглифов». 5. Словари c толкованием просторечных слов, например, «Золотые блестки» (также известен под названием «Сокровищница знаков», рис. 1) или «Золотые блестки ста мудрецов».

Эти тексты не только играют роль словарных статей, их изучение важно еще по нескольким причинам. Во-первых, в некоторых из них рассматривается разговорная лексика, как, например, в «Золотых блестках», а в «Лесу письмен для повседневных забот» собраны и снабжены комментариями часто употреблявшиеся в повседневной жизни фразеологизмы, что делает их чрезвычайно полезным справочным материалом, который дополняет классические словари. Во-вторых, они показывают принятые в эпоху Тан начертания некоторых иероглифов. Например, в рукописи S.388 сопоставляются близкие по написанию, но различные по значению иероглифы и разнописи, а также даются стандартные написания; рукопись датируется периодом правления императрицы У Цзэтянь. Текст «Важнейших сведений о выправлении имен» отражает различия между древним и современным написанием иероглифов и омофонов. В «Принятых на данный момент начертаниях иероглифов» объясняются различия между омонимами, что помогает нам понять начертание и значение иероглифов в разные исторические периоды.

Рис. 1. P.2058, «Золотые блёстки» [ «Суйцзинь»] (Изучение литературных миниатюр в дуньхуанских рукописях [Дуньхуан себэнь Суйцзинь яньцзю], С. 404)

Дуньхуанские рукописи содержат множество нестандартных иероглифов – в большей степени это касается произведений простонародной литературы и светских документов, – и это вызывает у современных исследователей значительные трудности в интерпретации, поскольку непонимание значения отдельных иероглифов может привести к полному искажению смысла текста. Вопрос правильной интерпретации «вульгарных» слов и выражений постоянно находится в центре внимания исследователей. Цзян Лихун в своей работе «Толкование письмен дуньхуанских бяньвэней» [18] объясняет значения тех слов, которые в них встречаются, а опубликованные в последние годы монографии Чжан Юнцюаня «Исследование “вульгарных” иероглифов китайского языка» [21] и «Исследование “вульгарных” иероглифов из Дуньхуана» [20] внесли значительный вклад в изучение простонародных слов и выражений.

Языки Центральной Азии

Некитайские тексты из Дуньхуана также нередко называют документами на центральноазиатских языках (хуюй). Больше всего таких материалов написано на тибетском языке. Как правило, дуньхуанские документы на тибетском языке относятся к периоду тибетского управления Дуньхуаном (786–848), однако в действительности нельзя исключать возможности, что текст был написан в более ранний период, после чего оказался в Дуньхуане[125]125
  Встречаются также некоторые тексты на тибетском языке, которые относятся ко времени после тибетского владычества – вплоть до конца Х века.


[Закрыть]. Нужно отметить, что эти рукописи были созданы до стандартизации тибетской письменности в начале IX века, поэтому они отличаются от современных тибетских текстов. Впрочем, чтение текстов, написанных после реформы, в которых, по сути, используется та же письменность, что и в наши дни, тоже вызывает серьезные трудности – некоторые из них написаны скорописью (без заглавных букв), и отдельные слова уже вышли из употребления. Это в особенности касается тех светских документов, которые не имеют аналогов для сопоставления, и многие из них не переведены до сих пор. Поэтому остается немало работы по расшифровке тибетских рукописей, а сопоставление уже расшифрованных с документами на китайском языке поможет восполнить пробелы в наших знаниях о периоде тибетского управления Дуньхуаном.

Рис. 2. P.3513, сутра на хотаносакском (Serinde, p. 74)

Древнеуйгурский язык – один из тюркских языков, которые принадлежат к алтайской языковой семье. Его письменность была создана на основе согдийской. Поскольку впоследствии уйгуры приняли ислам и перешли на арабскую вязь, расшифровка дуньхуанских рукописей на древнеуйгурском языке (а это преимущественно буддийские и манихейские тексты и куда реже тексты светского характера) потребовала многих лет серьезной работы.

Дуньхуанские рукописи на древнеуйгурском языке принято разделять на две группы. К первой относятся документы и письма, попавшие или присланные в Дуньхуан из уйгурских каганатов в Ганьчжоу или Сичжоу до 1006 года и обнаруженные в пещере Цанцзиндун. Вторую группу составляют рукописи и ксилографы буддийских писаний, обнаруженные в гротах северной части пещер Могао, они идентичны обнаруженным в этой же местности деревянным литерам и датируются эпохой Юань. Исследователи часто путают эти группы, что приводит к недоразумениям и бесполезным дискуссиям.

Хотаносакский язык использовали жители древнего государства Хотан (современный уезд Хотан Синьцзяна), он относится к иранской группе индоевропейской языковой семьи. После XI века хотанцы были ассимилированы уйгурами, постепенно утратив собственный язык и письменность, поэтому когда в начале XX века рукописи на хотаносакском обнаружили в Хотане и Дуньхуане, это был уже мертвый язык (рис. 2). Только благодаря многолетним усилиям лингвистам удалось расшифровать отдельные тексты на хотаносакском, однако остается немало дуньхуанских рукописей буддийских текстов, переведенных с китайского на хотаносакский, которые все еще не до конца идентифицированы, а также значительное количество светских документов на этом языке, не получивших полноценного перевода. Большая часть этих материалов относится к Х веку: они могут помочь в изучении китайских документов военного губернаторства Гуйицзюнь из Шачжоу, и наоборот, уже изученные китайские тексты могут быть полезны для дальнейшей расшифровки материалов на хотаносакском.

Согдийцы прибыли в Дуньхуан из Центральной Азии. Материалы на согдийском языке представляют собой документы о торговых сделках и буддийские сочинения, записанные после обращения согдийцев в буддизм, большая часть из которых – это переводы с китайского. Для понимания неизвестных слов в переводных буддийских текстах на согдийском ученые используют китайские оригиналы этих текстов. Согдийский язык – тоже мертвый, и обнаруженных текстов на нем в самой Согдиане пока что значительно меньше, чем тех, которые были найдены в Дуньхуане. Поэтому согдийские рукописи из Дуньхуана весьма ценны для расшифровки и изучения согдийского языка.

Кроме того, в Дуньхуане сохранилось некоторое количество рукописей на санскрите, за пределами пещеры Цанцзиндун были обнаружены надписи на тангутском, а в гротах северной части пещер Могао археологи нашли тексты на тибетском, древнеуйгурском, тангутском, монгольском и сирийском языках. Если к этому добавить материалы, обнаруженные в Турфане, Куче, Хотане и других регионах, то их описание невозможно будет уместить в рамках одной лекции. Здесь была приведена краткая справка, а отдельные из этих текстов подробно описаны в других частях нашей книги.

Популярная литература

Сохранившиеся в пещере Цанцзиндун литературные произведения могут быть разделены на две категории. К первой относятся произведения, написанные и сохраненные представителями высших слоев общества, например, литературные сборники или стихи поэтов Ли Бо и Бо Цзюйи. Вторая категория включает в себя произведения таких жанров, как наставление по сутрам, бяньвэнь, толкование причин и следствий, городская повесть, ода, напев и народная поэзия. Их форма отличается от классических литературных произведений, и они позволяют увидеть многообразие народной литературы периода династии Тан и эпохи Пяти династий, а их открытие серьезно раздвинуло горизонты для исследователей популярной китайской литературы.

Рис. 3. P.4524, «Бяньвэнь об укрощении демонов» [ «Цзянмо бяньвэнь»] (Serinde, pp. 76–77)

Впервые увидев среди дуньхуанских текстов произведения декламационно-песенных жанров, отличных от классических поэтических ши, цы и фу, исследователи не знали, как именно их назвать. Первоначально Ван Говэем были предложены названия «народная поэзия» (тунсу ши) или «народные романы» (тунсу сяошуо), впоследствии Ло Чжэньюй именовал их «буддийские песнопения» (фоцюй), однако позже этот термин раскритиковал Сян Да, и большинство исследователей отказалось и от него. Поскольку заголовки некоторых произведений включали иероглиф

«бянь» (изменения), то вскоре за ними закрепилось общее название «переходящие тексты» (бяньвэнь). В 1957 году Сян Да, Ван Чжунминь и другие исследователи опубликовали первое большое исследование текстов этих произведений «Собрание дуньхуанских бяньвэней» [11], что стало толчком к последующему изучению этой темы. По ходу дальнейших исследований стало очевидно, что термин «бяньвэнь» не охватывает всего разнообразия текстов, и на основе названий текстов и особенностей их композиции был выделен целый ряд новых жанров [20; 21]. Ниже мне хотелось бы познакомить вас с особенностями формы и содержания произведений этих форм, чтобы дать общий обзор популярной литературы Дуньхуана.

Наставления по сутрам

Традиция проповедей с целью распространения учения возникла вскоре после проникновения буддизма в Китай. Поскольку нацелены такие проповеди были на простых людей, сутры нередко проповедовались не в установленном порядке, а в том, который больше подходил для определенной аудитории: они разбавлялись описательной частью, многие детали уточнялись, отдельные моменты упускались. Подобные проповеди отличались от принятых прежде и получили название «народных проповедей» (суцзян). Когда наставник (фаши) и его оппонент (дуцзян) поднимались на пьедестал, то, чтобы утихомирить и успокоить аудиторию, произносились специальные стихи (яцзовэнь), которые также служили вступлением ко следовавшим за ними проповедям. Для того чтобы изложить отдельные аспекты учения, наставник использовал разные методы, например, выступал для проповеди запевалой (чандао) или читал ее текст нараспев (чжуаньду), это привлекало слушателей и делало сутры более понятными для простого народа. Техника чандао заключалась в пересказывании сутр в форме притчи или истории о кармическом воздаянии, а чжуаньду, которая также называлась распеванием сутр (чанцзин), строилась на изменении мелодии и ритма по ходу чтения – для привлечения большей аудитории. Среди дуньхуанских рукописей было обнаружено немало таких проповедей, которые включают текст и яцзовэня, и последующего выступления. Многие из них широко использовались и содержат несколько версий от разных мастеров, а некоторые рукописи содержат несколько вариантов яцзовэня, из которых проповедующий мог выбирать в зависимости от ситуации.

В Дуньхуане были обнаружены следующие тексты таких наставлений: «Наставления по Алмазной сутре», «Наставление по сутре учения Будды о явлении Земли Блаженства», «Наставление по Лотосовой сутре», «Наставление по сутре Вималакирти», «Крупинки золота из сутры Вималакирти», «Наставление по сутре поучений Вималакирти», «Наставление о сутре созерцания восхождения бодхисаттвы Майтреи в царство Тушита», «Наставления по сутре благодарности за родительскую милость», «Наставления по сутре поминания умерших» и «Наставление по поводу дня рождения императора в дворцовом зале Чжунсиндянь в четвертый год девиза правления Чансин». Кроме того, конец текста «Копии сутры запредельной мудрости человеколюбивого государя, защищающего страну», по всей видимости, является версией распространенной проповеди по «Сутре запредельной мудрости человеколюбивого государя, защищающего страну», а исходя из содержания текста «О милости родителей» из российской коллекции, текст мог бы называться «Наставление о сутре Будды, воздающего за милость». Некоторые из этих наставлений происходят от нескольких длинных сутр, которые были популярны в эпоху Тан и Пяти династий, а также от некоторых апокрифических сутр о воздаянии за доброту, достаточно распространенных среди ханьского населения. Поскольку в их текстах содержится множество деталей, иносказаний и преувеличений, прозаическая часть чередуется с поэтической, повторяются припевы, они обычно больше, чем оригинальные сутры. Хотя большинство уцелевших цзянцзинвэней очень фрагментарны, некоторые из них содержат длинные сплошные прозаические тексты, например, «Наставление по сутре Вималакирти», которое называют предвестником многоглавных романов более поздних периодов. Цзянцзинвэнь, вероятно, одна из самых ранних устных смешанных прозаико-поэтических форм, оказавшая значительное влияние на последующие.

Бяньвэни

С точки зрения композиции бяньвэни очень похожи на наставления по сутрам, обе эти формы популярной литературы сочетают поэзию и прозу – их декламировали, пели и разыгрывали, поэтому некоторые ученые считают, что различия между ними несущественны. Однако тщательное сопоставление произведений двух этих форм показывает, что и в сюжете, и в содержании вообще бяньвэни и наставления имеют как общие черты, так и различия. Примерно в середине правления танской династии народные проповеди были чрезвычайно популярны и стали проводиться не только в монастырях, но также на улицах, на глазах у всех. Именно это существенно повлияло на форму и содержание наставлений по сутрам, которые стали постепенно изменяться в сторону бяньвэней. Если говорить о содержании, основной предмет бяньвэней постепенно замещался традиционными китайскими рассказами (У Цзысюй, Ван Шаоцзюнь), в том числе о современных авторам героях (Чжан Ичао, Чжан Хуайшэнь). С точки зрения формы некоторые бяньвэни действительно сохранили вступление яцзовэнь, манеру распевания чжуаньду и другие элементы, благодаря которым их можно было бы отнести к наставлениям по сутрам, однако главное в бяньвэнях – это все-таки повествование, у автора больше свободы в компоновке, он может петь столько, сколько посчитает нужным. И даже те бяньвэни, содержание которых связано с буддизмом, в отличие от наставлений не имеют посвященной сутрам части, заимствуя у них лишь простонародный язык и песнопение. Почему же устный жанр, который развился из наставлений, получил название «бяньвэнь»? По этому поводу существует множество мнений, но ни одно из них не преобладает среди исследователей. Некоторые считают, что это название пришло из санскрита, а сама форма – из Индии; другие, напротив, полагают, что бяньвэни являются исключительно китайской литературной формой [1][126]126
  Статьи по этому вопросу собраны в двух сборниках: Пань Чжунгуй. Сборник статей о дуньхуанских бяньвэнях; Письмо Ворнера Стейну от 26 декабря 1926 года.


[Закрыть]. Сокращение от «бяньвэнь» – «бянь», и мы используем такое же сокращение для картин на буддийские мотивы бяньхуа, в обоих случаях иероглиф «бянь» имеет значение «преображаться» или «изменяться», следовательно, бяньвэни – это видоизмененная устная версия текста. Видимо, в процессе чтения бяньвэней демонстрировались бяньхуа. Подтверждает это рукопись P.4524, где на одной стороне расположен «Бяньвэнь об укрощении демонов», а на другой – позднетанская роспись из пещер Могао, изображающая сцены борьбы Рудракша и Шарипутры (рис. 3), которая также сделана по мотивам «Бяньвэня об укрощении демонов». Так выражается информативная функция подобных текстов и их связь с изображениями.

Рис. 4. P.2553, «Бяньвэнь о Ван Чжаоцзюне» [ «Ван Шаоцзюнь бяньвэнь»] («Синика» [ «Синика» | «し に か»], 1998, № 7, С. 39)

В Дуньхуане было обнаружено множество рукописей с текстами бяньвэней, некоторые из них прямо в заглавии содержат слово «бяньвэнь» или «бянь», а другие признаны таковыми из-за характерных особенностей. Подводя итог сказанному, отметим, что на настоящий момент известны следующие бяньвэни, в основе которых лежат буддийские наставления: «Бяньвэнь о восьми проявлениях Будды», «Бяньвэнь о борьбе со злыми духами», «Бяньвэнь об укрощении демонов», «Бяньвэнь о том, как Маудгальяяна спасает свою мать из загробного мира», «Бяньвэнь о заслугах и добродетелях жен из гарема Бимбисара и перерождении в небожителя» и «Бяньвэнь о преисподней». Некоторые бяньвэни были настолько распространены в народе, например, «Бяньвэнь о Муляне», что существуют в нескольких версиях, расхождения между которыми, однако, незначительны. В основу некоторых бяньвэней легли традиционные китайские истории и описания подвигов героев: «Бяньвэнь о почитании Шуня его детьми», «Бяньвэнь об У Цзысюе», «Бяньвэнь о Мэн Цзяннюй», «Бяньвэнь о падении Чу в восьмой год династии Хань и об усыпальнице правителя», «Бяньвэнь о наследном принце из дома Лю», «Бяньвэнь о Ли Лине», «Бяньвэнь о Ван Чжаоцзюнь» (рис. 4), «Бяньвэнь о Чжан Ичао» и «Бяньвэнь о Чжан Хуайшэне». Абсолютное большинство этих бяньвэней является переработкой историографических текстов, которые были дополнены большим количеством легенд, что делает эти тексты привлекательными для необразованной публики. Творчество и воображение автора создают сложный повествовательный сюжет и ярких персонажей, а традиционные сюжеты были, вероятно, любимы жителями не только Дуньхуана, но и всей империи. Стихотворение «Смотря сычуаньское представление о том, как женщина становится придворной дамой» танского поэта Цзи Шилао рассказывает об уличном представлении в Сычуане по «Бяньвэню о Ван Чжаоцзюнь». На этом примере видно, что влияние бяньвэней с традиционными сюжетами на более поздние драмы и романы было огромным, а некоторые из этих историй в той или иной форме ставятся на сцене до сих пор. «Бяньвэнь о Чжан Ичао» и «Бяньвэнь о Чжан Хуайшэне» представляют собой восхваления первому и второму цзедуши военного губернаторства Гуйицзюнь, поэтому, вероятно, созданы они были в самом Дуньхуане и отражают литературные традиции этой местности. В то же время в них пересказываются реальные события, поэтому они интересны и с точки зрения изучения истории военного губернаторства.

Иньюань

Используя разговорную лексику в проповедях буддизма среди простого народа, монахи обращались не только к форме диалога, но и к монологу, объясняя основы учения на базе священных текстов. Форма диалога соответствует наставлениям по сутрам (цзянцзинвэнь), тогда как лекцию-монолог стали называть «толкованием причин и следствий» (шуо иньюань) или «причина возникновения» (юаньци). Обычно такие толкования представляют собой упорядоченное и подробное изложение фрагмента сутры или жизнеописания праведного монаха, облегчающее восприятие небольших частей первоисточника. Письменное изложение таких проповедей обычно называется «иньюань», «юаньци» или даже просто «юань». Иньюани – это аналог проповедей по буддийским писаниям, однако от традиционных текстов их отличает более живой язык и гибкая форма подачи материала – в некоторых из них чередуются поэтические и прозаические куски, другие написаны исключительно прозой. В Дуньхуане были обнаружены следующие тексты этого жанра: «О том, как Нанда покинул дом», «О путях совершенствования наследного принца Сиддхартхи», «Сутра о путях совершенствования наследного принца», «О путях совершенствования наследного принца», «О любви государя», «Сказ о безобразной женщине» («О твердости веры безобразной женщины» или «Твердая вера безобразной женщины»), «О четырех животных», «О Муляне», «Записи о наставнике Буддачинги», «Записи о наставнике Лю Сахэ», «Записи о наставнике суйского монастыря Цзининсы Хуэйюане» и «Записи о наставнике палат Байцао линчжоуского монастыря Лунсинсы Ши». Некоторые исследователи включают в эту категорию и «Бяньвэнь о заслугах и добродетелях жен из гарема Бимбисара и перерождении в небожителя». Если говорить о содержании, одни из них повествуют о том, как Будда покинул свой дом и приступил к спасению всех живых существ, другие разъясняют основы учения и рассказывают о чудесных историях, но большая часть посвящена объяснению принципов кармического воздаяния за плохие и хорошие поступки.

Цывэнь

Среди литературных произведений, обнаруженных в Дуньхуане, существует группа текстов, обозначенных как «цывэнь» или просто «цы», они могут быть выделены в отдельную литературную форму. Обычно это длинные поэтические произведения на простонародном языке, некоторые из них содержат небольшие прозаические объяснения, предваряющие поэтическую часть. Наиболее показательными примерами произведений этого жанра являются «Сказ о том, как на третий год династии Хань Цзи Бу оскорбил императора перед войском» и «Сказ о Дун Юне». Оба произведения представляют собой длинные рифмованные тексты. Другие примеры произведений в жанре цывэнь – «Стихи и песни Цзи Бу» и «Речи служанки». Лишь некоторые исследователи считают цывэнем «Слово о прощании Су У и Ли Лина». Его название хоть и содержит иероглиф «цы», но оно в большей степени относится к прозе, поэтому многие ученые склонны причислять его к хуабэням. Цывэнь – это длинные сюжетные поэтические произведения. Так, например, «Сказ о том, как на третий год династии Хань Цзи Бу оскорбил императора перед войском» состоит из 4474 иероглифов в 640, как правило, семисложных стихотворных строках, каждая из которых заканчивается рифмой; в произведении отсутствуют прозаические вставки, и, очевидно, оно должно было исполняться одним человеком. Эта форма оказала серьезное влияние на более поздние:

сказы-декламации с пением под барабан (гушу), баллады (таньцы) и смутную поэзию (инцы). Считается, что цывэни произошли от поэтической части бяньвэней. В качестве сюжета обычно используются исторические рассказы или народные предания, а сами они находятся под большим влиянием традиции народной песни. Кроме того, нам неизвестны произведения этой формы, имеющие отношение к буддизму. Форма и содержание цывэней были очень любимы простыми людьми. Так, например, было найдено десять копий истории об оскорбившем ханьского императора генерале Цзи Бу, приговоренном к смерти, но помилованном и даже приглашенном в итоге на государственную службу, что говорит об очень широком ее распространении.

Хуабэнь

Еще один изустный жанр популярной литературы династии Тан – возникшая из сказа городская народная повесть хуабэнь. Хуабэни танской династии, очевидно, получили развитие из прозаической части бяньвэней, что отличает их от цывэней. В основе исполнения – упор на речь, а не пение, большое внимание уделяется развитию сюжета. Его повествовательный метод заключается в изложении простым и понятным языком цепочки событий от начала до конца истории с очень подробными объяснениями. В Дуньхуане были обнаружены следующие хуабэни: «Слово о Юань Гуне из Лушаня», «Стих о Е Цзиннэне», «Книги вопросов Сянтуо к «Кунцзы», «Повесть о Цюху», «Сказ о Хань Циньху» и «Записки о танском Тай-цзуне в загробном мире». Круг сюжетов таких повестей очень широк: одни представляют собой переложение древних историй о буддийских и даосских монахах, правителях и генералах, за основу других берутся народные легенды.

Сравнение хуабэней с историческими сочинениями, которые легли в их основу, демонстрирует творческую свободу авторов жанра. Например, сюжет «Сказа о Хань Циньху», по сути, повторяет «Жизнеописание Хань Циня» (последний иероглиф имени этого прославленного генерала – «ху» – был табуирован во времена династии Тан) из «Истории династии Суй», однако в нем достаточно много вымысла. История начинается с того, как Ян Цзянь провозгласил себя первым императором династии Суй, повествует о победе Хань Циньху над правителем Великой Ся и о покорении этого царства, а заканчивается на том, как он становится владыкой загробного мира. Описание состязания с посланником и убийства двух коршунов одной стрелой заимствовано из жизнеописаний Хэ Жоби и Чансунь Чэна, но сам факт, что этим посланником к тюркам и Великой Ся был именно Хань Циньху, – авторский вымысел. В то же время этот вымысел должен был представить читателю яркую картину мудрости, доблести и верности Хань Циньху императорскому трону. Раннетанские хуабэни, вероятно, предшественники не только сунских и юаньских хуабэней, но и романов династий Мин и Цин.

Повествовательные оды

Один из устных жанров получил название оды (фу). По форме это обычно короткие произведения с простым языком, сочетающие ритмическую прозу с поэтическими вставками из четырех– или шестисложных стихотворных строк, однако в некоторых случаях фу представляют собой просторечный стих с пятисложной строкой. В Дуньхуане были обнаружены следующие сюжетные произведения в жанре фу: «Ода о ласточке», «Ода о Хань Пэне», «Ода о Янь Ине» и «Книга стонов». Некоторые ученые считают, что в эту категорию попадает и текст «Книги вопросов Сянтуо к “Кун-цзы”». Хотя такие фу обычно коротки, они написаны с юмором и их отличает яркий живой сюжет, благодаря чему их легко читать и понимать, в их основе лежит фольклор, и обычно они несут определенный идеологический и нравственный посыл. Например, «Ода о ласточке» представляет собой аллегорическое повествование, главными героями выступают ласточка, воробей и феникс. В тексте в сатирической форме осуждается угнетение аристократией простого народа и отражаются некоторые социальные реалии эпохи Тан.

Рукописи с текстами всех шести форм, упомянутых выше, хранятся в фондах Британской библиотеки, Национальной библиотеки Франции и Пекинской библиотеки, почти все они вошли в «Собрание дуньхуанских бяньвэней» Ван Чжунминя и достаточно подробно изучены. Все эти произведения популярной литературы имеют народное происхождение, и в рукописях нередко встречаются «вульгарные» иероглифы или разнопись: они существенно усложняют расшифровку текстов, которая зачастую затягивается на многие годы. После 1957 года появилась целая серия научных работ, посвященных особенностям лексики таких текстов, в результате чего эти исследования вышли далеко за пределы изучения непосредственно дуньхуанских рукописей. Наиболее значимыми считаются: «Новая книга собраний дуньхуанских бяньвэней» Пань Чжунгуя [8], «Дополнительное собрание дуньхуанских бяньвэней» Чжоу Шаоляна, Бай Хуавэня и др. [3], «Избранные комментарии к дуньхуанским бяньвэням» Сян Чу [13] и «Дуньхуанские бяньвэни с комментариями» Хуан Чжэна и Чжан Юнцюаня [16]. В последнюю работу по бяньвэням вошли четыре текста, которые однозначно были идентифицированы не как бяньвэни («Речи служанки», «Осенние напевы», «Записки о поисках духов», «Жизнеописание почтительного сына»), а также добавлены новые материалы. Всего в работу было включено 86 текстов, которые охватывают все известные в настоящее время бяньвэни из Дуньхуана. Поскольку в комментариях к этой книге акцент главным образом сделан на пояснении и расшифровке разговорных выражений, а не на объяснении отдельных знаков и литературных аллюзий, читателям, которые хотели бы прочесть бяньвэни, имеет смысл обратиться к «Избранным комментариям к дуньхуанским бяньвэням» Сян Чу. В эту работу вошло всего 27 бяньвэней, но все они снабжены детальными комментариями о происхождении сюжета, о разговорных выражениях, действующих лица, литературных аллюзиях и т. д.

Вульгарные оды

Жанр оды фу имеет очень долгую историю в Китае. Оды пользовались большой популярностью среди элит династий Хань и Вэй и периода Шести династий, и многие из этих произведений сохранились до нашего времени. Практически все образцы составленных верхними слоями населения од – настоящие произведения искусства, их отличают гармоничные, приятные рифмы и жесткий ритмический рисунок. Параллельно с ними во времена династий Хань и Вэй среди простого населения были распространены куда более свободные по форме простонародные произведения в жанре фу или вульгарные оды (суфу), однако особой ценности на то время они не представляли, и до нас дошла лишь очень малая их часть. Тем не менее некоторые из них сохранились среди дуньхуанских рукописей. Например: «Ода о Цинь Цзяне», «Ода о песне рыбака синим волнам» Хэ Цзюаня, «Ода о трех погибелях», «Ода о Ли Гуанли» Чжан Ся, «Ода о Цзы Сюй», «Ода о безобразной женщине» Чжао Ця и др. Форма дуньхуанских вульгарных од сильно отличается от элегического стиля, популярного среди образованных людей. При их составлении часто используются диалектные или разговорные выражения, проза перемежается поэтическим вставками, в одних одах используются пяти– и семисложные стихотворные строки, а другие напоминают древнюю поэзию. Их сюжет обычно выстраивается вокруг реальных исторических деятелей, например, циньского генерала Бай Ци, ханьского генерала Ли Гуанли, цзиньского генерала Чжоу Чу. При изучении простонародной литературы необходимо учитывать, что вульгарные оды и произведения других жанров устной литературы оказывали большое влияние друг на друга. Было опубликовано два сборника, посвященных вульгарным одам из Дуньхуана: «Дуньхуанские оды с комментариями» Фу Цзюньляня [15] и «Собрание од из Дуньхуана» Чжан Сихоу [19].