Текст книги "СССР. Зловещие тайны великой эпохи"

Вместе с тем отмечаются у него и положительные черты. Был он хоть вспыльчив и груб, но отходчив, не злопамятен. Часто помогал людям (например, с жильем), вообще был щедр, любил делать подарки, угощения. Меценатствовал. Особенно любил покровительствовать спортсменам. Создавал футбольные и хоккейные команды, переманивая туда лучших спортсменов, строил и оборудовал спортивные сооружения. Сам был страстным болельщиком.

С 1952 года после появления Василия пьяным на военно-воздушном параде (за подготовку и проведение которого он отвечал) терпение отца лопается, и он отстраняет его от всех постов и направляет слушателем в Военную академию.

Но настоящие злоключения Василия начались после смерти отца.

Уже в марте 1953 года Василия увольняют в запас без права ношения военной формы. А еще через месяц его арестовывают и помещают в Лефортовскую тюрьму, где он содержится как секретный узник. Предъявленное Василию обвинение было настолько надуманным и вздорным, что даже как-то не поднимается рука на его серьезный юридический анализ – расходование государственных средств не по назначению, в основном на спортивные нужды, без каких-либо корыстных целей. (Потом, правда, ему добавят еще одну статью – антисоветскую пропаганду, выразившуюся в нелестных отзывах о тогдашних государственных руководителях.) Известно, что какую-то бесхозяйственность, злоупотребление служебным положением при желании можно найти у любого командира полка, у любого директора самого захудалого заводишка. Но за это никогда никого не сажали. В худшем случае понижали в должности, в самом худшем – увольняли с работы. Василий же более двух лет, пока будет вестись следствие, проведет в строжайшей изоляции в Лефортово, а затем, после суда, который приговорит его к восьми годам (!) лишения свободы, направится во Владимирскую тюрьму (не в лагерь, как все осужденные!), имевшую репутацию одной из самых строгих.

Попробуем разобраться, в чем причина такой суровой расправы с сыном вождя.

Был ли Василий сколько-нибудь серьезным конкурентом сталинским соратникам в их борьбе за власть? Ни в малейшей мере. Ни по каким своим личным качествам Василий на роль политического лидера не подходил. Да и сам он на это не претендовал (хотя на особое положение, как сына великого вождя, естественно, претендовал). В народе он тоже каким-либо авторитетом не пользовался и как наследник престола не расценивался (да и традиций таких у нас нет, мы все-таки не Северная Корея).

Нельзя принять всерьез и утверждение некоторых сталинистов, что с Василием так поступили исключительно из ненависти к Сталину, поскольку в народе он воспринимался как живое воплощение Сталина, что всенародная любовь к вождю после его смерти была перенесена на сына. Всенародным любимцем Василия назвать никак нельзя. Военные его не любили за грубость, высокомерие и хамство, за необоснованные разносы; простые люди, для которых сам Сталин был все-таки воплощением скромности в быту, – за разгульный образ жизни. Так что никакой всенародной любви Василий не вызывал (правда, отметим еще раз для объективности, и особой ненависти тоже; многие считали его просто безобидным шалопаем).

Может, причина в его пьяных скандалах? Тоже недостаточно для столь жестких мер. Мало ли было горьких пьяниц в высших эшелонах власти (тот же Жданов, например), но за это никого не сажали. Да и вообще, неужели не нашлось бы каких-то других мер для мелкого скандалиста? (Кстати, и возможности для разгульной жизни у Василия после того, как его турнули на пенсию, не очень великую, в соответствии с выслугой лет, были далеко не те, что раньше.)

Нет, для таких строгих санкций должна была быть какая-то другая, гораздо более серьезная причина. Какая же? А вот какая. Василий ЧТО-ТО ЗНАЛ о смерти отца. И не просто знал, а БОЛТАЛ. Из многих источников известно, что Василий не раз во всеуслышание заявлял, что отца убили и что он знает, кто это сделал. Именно поэтому его не только выпроводили на пенсию задолго до достижения пенсионного возраста, но и надежно изолировали – сначала в Лефортово, а потом во Владимирской тюрьме.

Знала ли об ЭТОМ дочь Сталина Светлана Аллилуева? Скорее всего, да. Но будучи умнее и хитрее своего незадачливого брата, помалкивала. Потому и осталась жива[10]10
  После побега Светланы Аллилуевой за границу по Москве пошли упорные слухи (со ссылками на «голоса»), сначала о том, что она собирается написать воспоминания с пикантными подробностями кремлевской жизни, а потом – о том, что между ней и советским руководством состоялась договоренность, согласно которой она никаких тайн не выдаст, а ей взамен гарантируется жизнь. Эта версия очень и очень правдоподобна. Во-первых, Светлане действительно было что сказать (не о военных секретах, разумеется, они ей не были известны, а о личной жизни кремлевских небожителей). Если уж в наш век гласности бывший телохранитель президента пишет увесистый том скандальных мемуаров, то в те времена любая информация из-за кремлевской завесы была на вес золота. Светлана могла бы получить за нее очень хорошую цену. Но она этого не сделала.
  И второе. Известно, как сурово карали наши спецслужбы особо опасных перебежчиков. Светлану «рука Москвы» достала бы хоть на дне морском. Но ее не тронули.
  Кстати, и информация о ней в нашей прессе в то время была скупая и политически нейтральная – так, всякая ерунда о личной жизни. Какого-нибудь шахматного гроссмейстера, сбежавшего в Израиль, клеймили с куда большим усердием.


[Закрыть].

Василий отсидел в общей сложности без малого семь лет. В 1960 году его вызвал к себе Хрущев. Они очень тепло поговорили, оба даже прослезились. Я думаю, реконструировать их разговор несложно. Хрущев, как уже говорилось, не был ни жестоким, ни злопамятным. К детям Сталина он всегда относился хорошо. Видимо, он искренне, от души желал Василию добра (и – еще раз – никогда бы так жестоко с ним не поступил без самой острой необходимости). По всей вероятности, между ними состоялась договоренность, что Василий прекратит болтовню, а взамен ему будет предоставлена свобода. Но очень скоро Хрущев понял, что Василию верить нельзя. Светлане – можно, а ему – нет. Все его обещания – до первой рюмки. Василий снова начал БОЛТАТЬ. И тогда с ним было решено разделаться окончательно.

Для начала его снова водворили в Лефортово, «досиживать» отпущенные ему восемь лет, а затем сослали в Казань, город, закрытый для иностранцев, где он и кончил свои дни в возрасте всего сорока двух лет. О его смерти есть разные версии. Самая распространенная – его «залечила» по заданию КГБ специально приставленная к нему медсестра, некая Мария Нусберг, ставшая его фактической женой.

В разгар гласности и перестройки, в один из своих очередных приездов в СССР Светлана Аллилуева давала пространное интервью советскому телевидению. В нем она прямо назвала Марию Нусберг агентом КГБ, умышленно умертвившей Василия. Демонстрировала фотографии Василия до казанской ссылки и после «лечения» Марией Нусберг. Зрелище действительно впечатляющее. Василий был неузнаваем – с фото смотрел измученный, смертельно больной человек. Но опять же упорно обошла вопрос о причинах такой жестокой расправы с Василием, ограничившись туманной фразой, что он «неправильно себя вел».

Что же было известно Василию (а скорее всего, и Светлане) о смерти отца? По всей вероятности, мы об этом никогда не узнаем. Разве что Светлана оставит какие-то посмертные мемуары…

На этом Ю. Орлов завершает свое расследование. По мнению автора, рассмотренных доказательств вполне достаточно для вынесения обвинительного вердикта. Ну а насколько ему удалось убедить других – судить читателю.

Непроработанная версия

Не был ли загадочный подрыв линкора «Новороссийск» осенью 1955 года на Черноморском флоте прологом к началу третьей мировой войны?

Рассказывает Октябрь Бар-Бирюков, капитан 1-го ранга в отставке.

– Вникая в ныне открытые, а ранее совершенно секретные архивные материалы и другие документы, относящиеся ко времени, предшествовавшему гибели «Новороссийска», а также еще и еще раз осмысливая и сопоставляя с ними все то, что произошло с бывшим итальянским линкором в ночь на 29 октября 1955 года и продолжилось вокруг этого ЧП впоследствии, невольно приходишь к необходимости задать дополнительные вопросы. Они относятся не только к до сих пор не разгаданной причине сильнейшего взрыва под линкором, но и к ряду событий того времени, на первый взгляд вроде бы никак не связанных со случившимся тогда в Севастополе, – так начинает Октябрь Петрович свое расследование загадочного взрыва. – Но они подводят к выводу: не являлся ли подрыв в своей главной базе этого самого крупного по водоизмещению и мощного по вооружению в то время советского военного корабля-линкора, составлявшего основу Черноморского флота и являвшегося единственным боеспособным кораблем такого класса в составе ВМФ Советского Союза, началом гораздо более зловещих (опасных в военном отношении для него и дружественных ему стран) крупномасштабных намерений их недругов?

И не только намерений, но и действий – таких, которые заблаговременно были подготовлены высшими штабами наших тогдашних противников, входивших в противостоящий СССР и его союзникам блок государств Запада и в подходящий момент начаты, но потом почему-то остановлены…

Не мог ли этот роковой для «Новороссийска» и сотен черноморских моряков день, ставший поистине черным днем для советского Военно-морского флота, стать еще более мрачным периодом в судьбе множества других людей и роковым не только для населения всей нашей страны, но и для народов многих государств Запада?.. Оснований для такого рода размышлений и вывода – после ознакомления с некоторыми и в 1955 году мало кому известными фактами и обстоятельствами, оставшимися неприметными в череде тогдашних событий, – находится достаточно.

Так чем же был знаменателен для нашей страны с ее союзниками и для стран капиталистического Запада конец 1955 года? А вот чем. В 1955 году, с вхождением в нее пятнадцатой страны – ФРГ, блок НАТО, созданный 4 апреля 1949 года, достиг пика своей политической и военной мощи, ибо обладал в это время подавляющим превосходством перед Востоком в ядерном вооружении. Достигнуто это было под руководством выдающегося военачальника – боевого четырехзвездного генерала Д. Эйзенхауэра – мастера стратегических операций, прославившегося во Второй мировой войне в качестве Верховного главнокомандующего экспедиционными войсками союзников в Западной Европе, с 1950 по 1952 год являющегося главнокомандующим вооруженными силами НАТО, а в 1953 году ставшего 34-м президентом США два срока подряд – до 1961 года, а значит, и Верховным главнокомандующим их вооруженными силами. Внешняя политика правительства США, возглавляемого генералом Эйзенхауэром, была основана на близких ему принципах с «позиции силы» и вскоре наглядно продемонстрирована американцами в ходе интервенции в Гватемале в 1954 году. Федеральным же канцлером в ФРГ – второй по военному потенциалу стране НАТО – в 1955 году был не кто иной, как политический «ястреб» того времени К. Аденауэр, открыто и активно проводивший курс на ремилитаризацию своей страны, возрождения в ней идей реваншизма и ревизии послевоенного устройства в Европе… Под стать этим руководителям были и некоторые другие тогдашние первые лица в западных государствах, входивших в НАТО.

14 мая 1955 года в противовес ей был заключен (официально оформлен) Варшавский договор, в который вошли: Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия и Албания. Таким образом, это был год организационного построения и военного противостояния (прежде всего в Европе) двух военных блоков – Востока и Запада. Но при этом все вышеприведенное происходило спустя всего лишь десять лет после окончания Второй мировой войны, в которой СССР понес наибольшие потери, которые еще не были им и его союзниками полностью восполнены. И через два года после завершения войны в Корее и смерти Сталина, Готвальда, а также ряда других тогдашних высших руководителей социалистических стран – в период, когда во многих странах шла жесткая закулисная борьба за власть и происходила частая смена лидеров и поддерживающих их политических группировок… В Советском Союзе тогда пришла к власти «разномастная» команда Хрущева, Булганина, Маленкова, Молотова, Кагановича, сразу же разделавшаяся с Берией, а потом погрязшая в распрях между собой.

Все это, несомненно, ослабляло Восток перед лицом более монолитного в этом отношении Запада, успевшего к тому времени создать вокруг СССР и его союзников обширнейшую сеть различных военных баз, особенно у его юго-западных рубежей…

В связи с этим вспомним, что в своих военных устремлениях именно северное побережье Черного моря с его сравнительно мягким для иноземцев климатом издавна привлекало к себе особое внимание западных стран, ибо считалось ими наиболее уязвимым местом Российской державы – своего рода слабо защищенным «подбрюшьем» великой страны. Оттуда было рукой подать до ее европейского центра и других жизненно важных районов.

Неспроста как раз там, в Крыму, во время Крымской войны 1853–1856 годов, в которой России противостояли Турция, Англия, Франция и Италия, высадились в 1854 году их союзные войска, осадившие, а потом и взявшие Севастополь, несмотря на его героическую оборону силами российских войск и Черноморского флота… Причем одновременно с этим союзническим флотом были заблокированы Балтийское и Белое моря, а также российские дальневосточные порты. Нечто подобное случилось и в 1918 году, когда произошел захват Одессы французами, а Мурманска, Архангельска и Владивостока – другими иностранными войсками. Спустя сто лет те же страны состояли в НАТО, в военных планах которого (как теперь стало известно) северному Черноморскому побережью также уделялось и уделяется в настоящее время большое внимание.

Ведь в случае начала войны между Востоком и Западом и наступления войск стран Варшавского содружества с быстрым продвижением многочисленных советских танковых колонн в Западную Европу (что не могли не учитывать западные стратеги, выдвинувшие тогда доктрину нанесения ядерного удара первыми) высадка десанта натовских войск в причерноморских районах давала им возможность нанести глубокий фланговый удар в тыл противнику и тем самым замедлить или сорвать наступательные военные планы Востока. И одновременно – угрожать стратегически важнейшим южным или центральным регионам Советского Союза и его черноморским союзникам… О том, что все это – не досужее предположение автора, подтверждает и публикация в нашей прессе бывшего командующего Черноморским флотом СССР адмирала А. Калинина. В ней он привел некоторые ныне рассекреченные детали оперативного плана НАТО под кодовым названием «Дроп шот», разработанного США в начале 50-х годов и действовавшего в описываемое время. Этот план, кроме массированного авиационного ядерного удара по Советскому Союзу и его союзникам (с применением на первом этапе военных действий трех сотен ядерных бомб по 200 объектам), предусматривал вторжение сил Запада на их территорию и, в частности, высадку пятисоттысячного морского и воздушного десанта в районе Одессы (видимо, нечто подобное имеется и в нынешних военных планах НАТО, ибо они настойчиво проводят – совместно с Украиной – свои военные учения в этих же районах Черного моря).

Количество же ответных ядерных ударов со стороны СССР по странам НАТО в 1955 году не могло идти ни в какое сравнение с его противниками. Так что в этом отношении именно тогда Запад явно превосходил Восток. (Но уже спустя год положение изменилось – Советский Союз стал по своему ракетно-ядерному потенциалу быстро догонять Запад и вскоре сравнялся с ним.)

Судя по тому, что происходило в приграничных со странами Востока в Европе в 1955 году районах, воинственные намерения стран НАТО были налицо. А конец октября 1955 года, по-видимому, стал особенно благоприятным временем для реализации их планов силового воздействия на страны Востока. Ибо тогдашняя обстановка в Европе характеризуется тем, что к этому моменту беспрецедентно возросла военная активность Североатлантического союза, усилившаяся сразу же после необычного – по выбору времени проведения, составу участников и предпринятым мерам секретности – трехдневного оперативного совещания, в котором (в штаб-квартире НАТО) приняли участие высшие военные руководители стран, входящих в эту организацию: министры обороны и начальники Генеральных штабов…

Но было ли это мероприятие своеобразной «сверкой часов» перед началом действий определенного характера, которые не заставили себя ждать, ибо едва 12 октября закончилось это совещание, как уже 13 октября войска Турции (ее вооруженные силы были тогда одними из самых многочисленных в НАТО, достигая 500 тысяч человек) начали крупномасштабные маневры у юго-западных границ СССР – в районе Эрзурума. А 16 октября в южной части ФРГ 100-тысячная группировка американских и французских войск приступила к учениям под названием «Голубой кордон», главной целью которых была отработка взаимодействия пехоты, артиллерии и бронетанковых частей в условиях атомной войны…

Как известно, военные маневры всегда были и остаются наиболее благовидным предлогом для того, чтобы скрыть действительные намерения участвующих в них сил. Поэтому начало этих маневров во второй половине октября, а главное – почти одновременное их проведение в наиболее опасных – в оперативном отношении – районах Европейского театра военных действий не может не настораживать…

Напряженность складывающейся в Европе и прилегающих к ней регионах обстановки конечно же не могли понимать тогдашние «верхи» стран Востока и, в частности, СССР (где к этому времени руководство страной взял на себя лично Хрущев), которые в 1955 году своими действиями всячески пытались разрядить неблагоприятное для них развитие событий. И Советский Союз в мае того года объявил об одностороннем сокращении своих вооруженных сил на 640 тысяч человек (в дальнейшем доведя его до 1 миллиона 200 человек) и возврате Финляндии военно-морской базы Поркала-Удд, а с другой – предпринимал разносторонние усилия к ускоренному наращиванию своего военного потенциала, прежде всего ядерного и ракетного…

Были предприняты и меры организационного плана – укреплено высшее военное руководство. Во главе Вооруженных сил СССР был поставлен прославленный во время Великой Отечественной войны полководец – Маршал Советского Союза Г.К. Жуков (а когда опасность миновала, Хрущев со товарищи нашли подходящий предлог для снятия его с должности). К руководству объединенным командованием вооруженных сил стран Варшавского договора пришел другой не менее известный военачальник – Маршал Советского Союза И.С. Конев. В Польше и Чехословакии, располагавшими наиболее многочисленными и хорошо оснащенными вооруженными силами после СССР, министрами обороны стали опытные военачальники – Маршал Советского Союза и Польши К. К. Рокоссовский и генерал Л. Свобода.

Но на военном потенциале СССР как раз к этому времени стали крайне отрицательно сказываться волюнтаристские действия Хрущева в военной области. Особенно неподготовленное скоропалительное реформирование и резкое сокращение советских вооруженных сил (начатое дилетантом в военном деле, заурядным партийным функционером Булганиным), пагубно отразившееся прежде всего на боеспособности и качественном составе офицерского корпуса и сверхсрочнослужащих – основы армии и флота. Все это резко понизило «боевой дух» и моральное состояние остальных военнослужащих в войсках и на флоте.

Дилетантские суждения Хрущева (который, так же как и Булганин и десятки других партийных деятелей во время войны, ставших членами военных советов армий и фронтов и получивших от Сталина сразу генеральские воинские звания, был ответствен лишь за партийно-политическую работу и бытовое обслуживание войск), считавшего, что армии в новых условиях более не нужны многие тысячи танков, а флоту – большие надводные корабли, привели к тому, что были свернуты не только принятые при Сталине танкостроительные, самолетостроительные и кораблестроительные программы, но и пошли на металлолом уже находившиеся на освоении армии танки, самолеты и артиллерийские установки, а на флоте – линкоры, крупные надводные корабли, крейсеры и даже эсминцы. Причем не только устаревшие, но и новые. А ведь танки, как и самолеты, тогда являлись главной ударной силой сухопутных войск Востока, как линкоры и крейсеры в ВМФ СССР.

Против всего этого категорически возражал главком ВМФ Н.Г. Кузнецов, тем снискавший недовольство советских «верхов» и получивший в начале 1955 года инфаркт, отстаивая свою позицию, и в связи с этим на несколько месяцев отошедший от дел…

Такова в общих чертах была военно-политическая обстановка в СССР к середине 1955 года. В военном руководстве Запада тогда тоже находились не менее опытные и решительные люди, естественно достаточно информированные о происходившем в Советском Союзе. Так председателем Объединенной группы начальников штабов вооруженных сил США был адмирал А. Редфорд, командовавший американским Тихоокеанским флотом в корейской войне, а до того возглавлявший его авианосные силы. Он являлся активным поборником использования в боевых действиях авианосцев и атомного оружия.

В 1954 году, когда Франция терпела поражение в Индокитае под крепостью Диен-Биен-Фу и в Париже рассматривался вопрос о капитуляции находившихся в ней французских войск, адмирал Редфорд выступал за применение там атомной бомбы. При этом, несмотря на миролюбивые шаги СССР, страны НАТО усиленно наращивали свой военный потенциал. К 1955 году даже Италия увеличила в два раза свои военно-морские силы по сравнению с тем, что ей было оставлено по мирному договору 1947 года, и их численность достигла 40 тысяч человек вместо установленных 25 тысяч. Среди них находились и формирования подводных диверсантов, запрещенные договором.

С начала 1955 года страны НАТО стали проводить интенсивные морские маневры, на которых отрабатывались налеты авианосной авиации на промышленные и военные объекты, проводки конвоев в условиях противодействия подводных лодок, высадки десантов, то есть отрабатывались действия нападающей стороны. Командующий 6-м (Средиземноморским) флотом США адмирал Комбс неоднократно прилюдно заявлял: «В случае нарушения мира американский флот войдет в Черное море!», а командующий Атлантическим флотом США адмирал Либби вторил: «…при необходимости США безусловно применят атомное оружие!» В это же время в иностранной военной прессе стали активно и открыто обсуждаться варианты военных действий Запада против Востока. Приведу, к примеру, выдержки из анонимной статьи в английском военно-морском ежемесячнике «Нейви» (за август 1955 года): «Центр русской нефтяной промышленности расположен в районе Черного моря, и если его нефтеобеспечивающие сооружения будут уничтожены действиями авиации или захвачены наземными войсками, переброшенными морем, то это поставит в безвыходное положение советские армии в Европе…», «…Средиземное море (действия флота через него) представляет хорошую возможность обхода фланга противника путем высадки десанта в его тылу…».