Текст книги "Блондинка и некромант"

– Не юродствуй! – Ринар строго посмотрел на девушку. – Завтра с утра вся Стража города будет тебя искать. Нам нужно срочно исчезать из Янсурка. Но прежде стоит поговорить с Оргнарой. Ты с ней справишься, если что?

– Если что, я уделаю эту паршивку так, что мама родная не узнает. Только как мы ее найдем? Забыл? Месяца у нас нет!

– Где-то здесь должны быть личные дела сотрудников. Там обязательно найдется адрес.

Вика удивленно подняла «точеную» бровь:

– Оу! Вы уже и до этой бюрократии дошли? Только ты не забыл, дорогой, сколько времени мы проплутали, когда искали офис? Тоже зная адрес. Да еще когда на улицах было полно народу и мы могли уточнить направление.

– Это нам сильно помогло? В любом случае мы видели, что гномка направлялась в ту сторону, где находится монорельсовая станция. Просто поколесим по городу в том направлении. Не найдем, так просто сядем в поезд. Не найдем Оргнару, так просто свалим из города.

– Чудесный план! Изумительный! – с сарказмом проворчала Вика. – А еще кто-то меня блондинкой обзывает!

– А ты не блондинка, что ли? Хе-хе! Хе-хе-хе…

Спутники, а теперь, судя по всему, сообщники, работали как одна слаженная команда. Обязанности черепа заключались в освещении. А Вика методично наводила хаос. Проблема заключалась в том, что местная бюрократия не дошла до изобретения великой вещи – канцелярской папки. А также единого формата для документов. Поэтому Вика просто бросала просмотренные листы под ноги. К счастью, стеллажи, с которых начала поиски девушка, были полупустыми. (К столу, а вернее к безголовому покойнику, сидящему за этим столом, Вика поклялась подойти в последнюю очередь). Дело продвигалось быстро, наводить беспорядок – это совсем не то, что наоборот. И скоро весь пол был усеян белой, желтой, коричневой бумагой.

Для начала в одном из нижних ящиков нашлась сумочка.

– Упс! – сказала Вика. – А про нее я и забыла. Нет, ты представляешь, чуть не подарила бриллиант какому-то дяде!

– Не отвлекайся! – гуднул череп, видя, что Вика тщательно проверяет содержимое сумочки.

– Ничего не пропало! – улыбнулась Вика и приступила к дальнейшим поискам.

Личные дела нашлись почти сразу после сумочки. В соседнем ящике. Каждое дело было оформлено, как положено. С графами. Скрупулезно заполненными. Только вместо фотографии неярко мерцал оттиск ауры.

Когда Вика с двумя сумочками (не думаете же вы, что она не подобрала новую сумочку к голубому платью и таким же босоножкам?) и личным делом Оргнары под мышкой вылезла из окна офиса Мурохха, на улице было уже пустынно. Лишь внутри кафе слышалась музыка да целовалась парочка под фонарем у ближайшего перекрестка. Увлеченные друг другом, разумные не обратили никакого внимания на вылезавшую из окна девушку. Даже несмотря на то, что она сквозь зубы ругалась на цепляющиеся за все что угодно каблуки. И несмотря на светящийся череп. В свою очередь ругающийся на блондинок, изобретающих непрактичную обувь.

Влюбленные оторвались друг от друга на одно мгновение. Когда мимо них, скрипя в повороте тормозами, шинами, корпусом и работающей на пределе магической батареей, промчался самоход. Они заметили только светлые волосы, собранные в полурастрепанный к этому моменту хвост, и непонятный оранжевый отблеск.

Станция выглядела как на картинке. Ярко освещенный хрустальный ангар. С красивыми, словно морозными, узорами. Внутри отчетливо просматривался поезд. Вагончики, раскрашенные в веселенькие цвета, со смешной двускатной крышей и круглыми окнами, напоминавшими разросшиеся иллюминаторы. Разумных на платформе было немного. Парочка, прогуливающаяся вдоль поезда. Еще несколько сидящих в расположенном прямо на перроне кафе.

– Креативненько! – встряхнула Вика хвостом, с любопытством разглядывая хрустальные обводы.

Девушка подогнала самоход к самой станции. О парковках здесь пока не подозревали. Но поставить машину можно было где угодно. Особенно учитывая то, что в округе не наблюдалось больше ни одного самохода.

Вика вздохнула. Вот бы в Питере так парковаться! Раздолье! Куда хочешь, туда и ставь машину. Потом вздохнула еще раз. До Питера ей было как пешком до Луны. Особенно если учесть, что в этом мире спутники планеты отсутствовали. Вздохнув в третий раз, девушка подумала, что поиски Оргнары были заранее обречены на неудачу. Ну где в таком немаленьком городе, как Янсурк, наобум отыскать нужный адрес? Только проваландались пару лишних часов, разъезжая по пустынным улицам. Конечно, Ринар верещал, что надо ездить помедленнее. Не разглядеть ему, видите ли, обозначения улиц и домов. Но тогда они бы не успели на ночной поезд! Логично ведь? То, что можно было немного уменьшить площадь поисков или то, что они все равно на такой скорости пропустили бы дом Оргнары, в светлую головку не приходило.

Девушка хотела вздохнуть еще раз. Но передумала, перехватив настороженный взгляд Ринара. Вместо вздоха девушка погасила ходовое заклинание, двигающее самоход. Бросив на сиденье записку с просьбой сообщить Стружу из Долинолесья о местонахождении самохода, она соскочила на землю и направилась внутрь станции.

С Оргнарой Вика столкнулась около будочки кассы. Не сразу, конечно. Сначала девушка попеняла на полное отсутствие указателей. И вообще какой-либо информации. Потом спросила Ринара, в какую сторону поедет поезд, если у него нет локомотива с машинистом. В ответ череп несколько минут пытался втолковать блондинке, что поезд ведут станционные маги, передавая его со станции на станцию. И надо быть больным на голову, чтобы посадить в поезд, едущий по рельсу, машиниста. Или водителя. Куда, на хрен, он, поезд, денется? С рельса-то? Потом Вика занялась вопросом – куда они вообще едут? На какую станцию? Должно же быть у станции название? На что ей было предложено (с сарказмом) просто купить поездку до Сиреневого леса. Затем Вика со снисходительной улыбкой, означающей буквально: «Я знаю, что вы пялитесь. Кафе – не ресторан, а ресторана, куда можно пригласить девушку, поблизости что-то не наблюдается. Так что обломитесь!» продефилировала мимо разумных в кафешке. И вот тут-то наконец и столкнулась с отходящей от будочки Оргнарой.

– Дорогая! – воскликнула Вика, распахивая объятия. – А я так мечтала пригласить тебя на романтическое свидание!

В следующий миг девушка взвизгнула и отскочила. Переводя недоуменный взгляд с ледяного меча, появившегося в руке Оргнары, на прореху в своем платье. Сквозь разошедшуюся голубую ткань виднелась тонкая аккуратная царапина на плоском животе.

– Вот так предварительные ласки, – протянула Вика. – Любишь, чтобы было пожестче? Ну смотри, сама напросилась…

И шарахнула молотом сжатого воздуха. Оргнара явно не ожидала от Вики с ее аурой такой прыти. Заклинание ударило ее в грудь, и гномку снесло в будочку кассы. Мелькнули стройные крепкие ножки, затянутые в черные прозрачные чулки. В стороны полетели доски, пыль.

Округлив глаза, Вика прижала ладошку к губам. В извечном женском жесте: «Что же я наделала?» Впрочем, искреннее раскаяние в ее полных ангельской невинности глазках надо было еще поискать.

Посетители станции встревоженно обернулись, когда касса была разбита живым стройным снарядом. Но пока только озадаченно крутили головами, не понимая, что происходит. К их удивлению, из обломков будочки вылезла гномка. Вся перемазанная пылью и со щепками в волосах. В ее руке покачивалось ледяное копье, сменившее меч. Еще миг, и копье летит в живот Вики. Девушка небрежным движением пальчиков отклоняет его. Копье меняет траекторию и с громким стуком пробивает борт вагона. Вот тут-то разумные начали потихоньку расползаться. Магический поединок в наличии. Два мага колошматят друг друга. Как известно каждому в Зеленоморье, встревать в разборки магов себе дороже. А если этими магами являются женщины? Тут уж вообще – туши свет. Сливай воду. И как только Вика ухнула Оргнару новой порцией собранного в кулак воздуха, упорядоченное расползание мгновенно превратилось в беспорядочное бегство.

Гномка отразила новое заклинание. На этот раз пострадала вогнутая стена. Ну или крыша. Кто там разберет, где в ангаре крыша. А где стена. Хрустальные обломки полетели вниз, засыпая копошащегося среди обломков будки кассира. «Живой!» – удивилась Вика, долбая противницу огненными шарами. Было прекрасно видно, что аура гномки с каждым попаданием бледнеет и истончается. Конечно, она пока отражала заклинания. Отлетавшие от нее, словно мячики. Не обжигая ее саму. Плотные шары плазмы с шорохом уносились в стороны. Стоящий рядом поезд пострадал в первую очередь. Несколько округлых дыр с черными дымящимися краями украсили борта вагонов. Из дверей сыпанули разумные, решившие было отсидеться в салонах. Однако заклинания, с легкостью курочившие кресла внутри, быстро показали ошибочность этой идеи. И подсказали новую: «Бежим!»

– Заканчивай с ней быстрее! – азартно крикнул Ринар, ловко уворачиваясь от отраженных огненных шаров. – Брать живой! Но поспеши, наверняка кто-то вызвал Стражу. Не хватало нам снова в кутузке оказаться!

Вика уже примеривалась, как обернуть магический аркан вокруг шейки упавшей на колени гномки. Еще мгновение, и Оргнара была бы спелената заклинанием по рукам и ногам. И тут гномка рванула ожерелье на шее. Большие, голубоватого цвета бусины запрыгали по перрону. Ожерелье это резко выбивалось из стиля. Если вся гномка была одета в черное, то крупные аляповатые бусы резко выделялись на этом фоне своей несообразностью. Зачем Оргнара их надела, выяснилось спустя несколько мгновений. Там, где весело скачущие шарики останавливались, возникал фонтанчик живой голубоватой воды, упруго бьющей из ниоткуда. Набирая силу, он превращался в струящуюся водяную скульптуру. Не успела Вика опомниться, как на нее двинулась пара десятков элементалей. Вместо рук у них были водные плети. Которыми они и ударили по застывшей девушке.

– Вот засада! – только и успела сказать Вика, перед тем как ее смело с платформы. Прямо в борт вагона. Стройное тело проделало новый вход и стрелой прошило разлетающиеся в щепы сиденья. Наконец защита, все же выставленная в последний момент, остановила прямое, как стрела, перемещение сквозь все преграды.

Вика, пронзившая вагон по диагонали, доломала стенку и выскочила с другой стороны. Впрочем, элементалям возникшая между ними и жертвой преграда особенно не помешала. Тут же в ореоле брызг они прыгнули на крышу вагона. Переливающиеся жгуты снова хлестнули по не успевшей подняться на ноги девушке. Но она уже была готова. Выставленный щит отбил водяные плети. Проделавшие неровные извилистые прорехи в обшивке вагона. В свою очередь Вика метнула пару фаерболов. Несколько струящихся фигур с громким шипением превратились в пар. Всего несколько. Их оставалось еще очень много. И Вика нырнула в вагон. Как ни странно, это решение оказалось правильным. Находящиеся на крыше элементали могли хлестать водяными струями только наобум. Да и то струящиеся жгуты теряли свою силу после соприкосновения с препятствиями, окатывая девушку потоками воды.

Еще парочку элементалей, попытавшихся проникнуть в разбитые круглые окна, Вика испарила. Видимо, так успешно, что остальные, оставшиеся на перроне, держались в сторонке. Не рискуя попадать под метко пущенные огненные шары.

Установился шаткий паритет. Элементали пытались достать Вику в прорехи крыши. Отскакивая назад, как только в изящных ручках начинало формироваться заклинание. И все их атаки оставались безуспешными. Водяные плети вспарывали крышу вагона. Но становились безопасной водой после этого. Вика тоже не спешила расходовать ауру. Старалась бить наверняка. Но водяные элементали стали гораздо осторожнее, не подставляясь понапрасну.

Хлопнула дверца, и в вагоне появилась струящаяся фигура. Вика едва сдержала готовый сорваться огненный шар. В прозрачной водяной голове был отчетливо виден оранжевый череп. Движения самого элементаля были неуверенными. Он медленно вертел подобием головы. Словно не понимал, куда попал и что здесь вообще происходит. Череп, по всей видимости лишенный собственной воли в мокром узилище, поворачивался вслед. Только его глаза оставались направленными на Вику.

– Ты как туда попал, дорогой? – фыркнув, спросила девушка.

Ринар пробулькал в ответ:

– Хотел элементаля взять под контроль.

– И как? Успешно?

– У этой хрени связи меняются каждое мгновение. Мне никак не зацепиться.

– Ну так вылезай!

– Не могу. Он не пускает.

Девушка закатила глаза:

– О-о-о! Какие же вы, мужики, бестолковые! Ничего сами не можете сделать!

– Эй-эй! – завопил Ринар, искоса глядя на фаербол, висящий возле пальчиков со все еще идеальным маникюром. – Что ты собираешься делать? Ты же обваришь меня кипятком! Тебе мало, что я с твоей подачи обстукиваю регулярно все близлежащие поверхности? Бей хотя бы по ногам элементаля.

Вика пожала плечиками и запустила заклинание по нисходящей траектории.

Идея бить по ногам была удачной. Частично. Низ элементаля был испарен мгновенно. Но волна пара, постепенно переходящая во вскипающую воду, мгновенно поднялась вверх. Ринар взвыл, словно ошпаренный – вернее, именно ошпаренный, – и взвился вверх. Вылетел через одну из многочисленных прорех. И тут же, подвывая, ринулся обратно: на том месте, где он только что был, скрестилось несколько водяных струй.

– Ы-ы-ы! – Ринар закружился в пространстве вагона, пытаясь охладить обожженную сущность. – Лучше бы я остался между реальностями!

Вика подняла пальчик:

– Заметь, дорогой, это не я сказа…

– Никому не двигаться! Прекратить магическое воздействие! Протянуть руки вперед! – перебил Вику громоподобный голос. И сразу вслед за этим стенка вагона разлетелась в щепы. В разлом шагнула серая каменная фигура. На грубо очерченной ладони потрескивал магический заряд.

– Ага, щаззз! Этот прикол у вас второй раз не пройдет.

К сожалению, запущенный в грудь истукана фаербол не причинил тому ни малейшего ущерба. Только пятно жирной копоти осталось на сером камне. К счастью, в серьезно расширенный пролом на крыше наконец стегнул полноценный водяной бич. Он прошел далеко от Вики. Но ударился в грудь каменного элементаля. Камень не устоял. С громким звуком он лопнул, рассыпаясь на небольшие булыжники.

Вика могла немного перевести дух – две стихии схватились в ожесточенном противостоянии. Водные элементали соскакивали с крыши вагона, чтобы вступить в схватку с каменными элементалями Стражи. Бой шел с переменным успехом. То водяные плети разбивали камень в пыль. То ветвящиеся молнии оплетали жидкие фигуры. Мгновенно лишая их магии. И заставляя растекаться большими лужами.

И все же водяных было больше. Несмотря на хорошую защиту стражных големов, они не могли устоять перед сдвоенным, а то и строенным ударом водяных струй. То тут, то там каменные тела словно взрывались. Летела пыль. Мелкие камешки шрапнелью свистели в воздухе. Каменные обломки побольше с грохотом падали на платформу. Наконец, последний стражный голем ссыпался в щель между краем перрона и полуразбитым вагоном.

Водяные големы могли заняться своей, казалось, уже загнанной в ловушку добычей. Добычей? Не так уж много осталось и струящихся фигур. Да и жертва оказалась какой-то слишком шустрой. Огненные шары полетели как из пулемета. Уничтожая водяных, которым даже укрыться было негде – шустрая жертва методично превращала их, оказавшихся как на ладони на пустом перроне, в столбы пара и кипящей воды.

Испарив последних элементалей, Вика, зябко поежившись в мокром насквозь платье, оглядела станцию. Еще недавно блиставший хрусталем ангар теперь превратился в нелепый перекореженный остов. Перрон был усыпан битым камнем. В основном мокрым. От вагончиков, особенно в центре состава, осталось немного. А остальные были в пятнах копоти и неровных, топорщившихся щепой, разломах.

Над разорванной крышей одного из вагонов поднялся Ринар. Покачивающийся. С обалдевшим взглядом.

– А где моя милая Оргнара? Сбежала? А как же наше романтическое свидание? – Вика еще раз оглядела разрушения, нанесенные станции. – Впрочем… Говорила же мне мама, что однополые связи до добра не доводят. Но почему-то не предупредила, что настолько не доводят.

– Вика! – Череп с трудом слетел вниз, чтобы устроиться над левым плечом девушки. – Вокруг кольцо стражных големов. Видимо, десятник, лишившийся своей десятки, вызвал подмогу.

– О-о-о! – застонала Вика. – Я почти пустая! И что делать-то?

– Тебе хватит силы отрезать первый вагон от состава? Покореженные вагоны не дадут разогнаться, но одиночный вполне сможет передвигаться.

– Первый – это с какой стороны? – деловито уточнила девушка.

– Не важно! Главное – убраться отсюда. Не думаю, что за пределами города Стража сможет быстро распространить ориентировки на тебя. Разбей сцепку. И вон видишь, в обломках будочки до сих пор копошится разумный? Пускай запустит вагон.

– Это же кассир.

– О, блондинью твою душу! Он же и станционный маг!

Вика метнулась к непонятно как оставшемуся в живых магу. Схватив его за грудки, она вытащила организм, который безумно таращился на нее, из обломков.

– Отправляй поезд!

Маг, ничего не соображая, смотрел на угрожающе нахмурившуюся Вику.

– Но ночной отправляется только через час!

Над плечом девушки возник пылающий череп, щелкая зубами:

– Не тормози! Никого уже не волнует твое расписание! Запускай шарманку!

Череп был страшен. Его взгляд ввинчивался в мозг, заставляя повиноваться.

– Ну так бы и сказали, что торопитесь, – пролепетал, запинаясь, маг. Он протянул руку вперед, старательно пытаясь не дотронуться до упругой груди ведьмы, вцепившейся в его куртку. – Поезд сейчас тронется.

Вика отпустила мага, немедленно грохнувшегося обратно в обломки, и бросилась в начавший движение первый вагон. Двигался он рывками – изуродованный состав не позволял набрать ему ход. Череп ринулся вслед. Сделал пике, подхватив челюстями, словно чайка рыбку из воды, черную сумочку.

Вика вскочила на подножку и, закусив губу, попыталась разбить сцепку. Но сил уже не хватало. Металлические цепи, соединяющие вагоны, только нагрелись. Впрочем, этого оказалось достаточно. Раскаленный металл не выдержал. Несколько звеньев лопнуло. Вагон резко тронулся и, набирая ход, растворился в темноте.

– А ты заметила свой прогресс?

– В магии? Конечно! Оперировать с реальностью получается почти не задумываясь.

– Про «не задумываясь» – это и ежу понятно. Ты же блондинка! Хе-хе! Впрочем, я о том, что после стычки на этот раз ты не оказалась полуголой. А всего лишь мокрой как курица! Хе-хе-хе.

– Вот ты дрянь-то!.. Лучше бы пожалел – я потеряла сережку!

– Зато не потеряла платье. Хе-хе-хе…

Глава 7

Наста’Йа была созданной. Созданной Темной Ведьмой Эраноэль. Созданной от скуки. Созданной уже давно, чуть меньше века назад. В перерыве между интригами и войнами.

Детства и юности Наста’Йа не помнила. Ведьма решила, что это необязательно. И не слишком аккуратно обкорнала память, оставив несколько не самых приятных воспоминаний.

Жизнь Наста’Йа делила на две части. Одну – совсем коротенькую. Продолжительностью в один час. И другую – всю остальную. Час был прожит эльфийкой. Совсем молоденькой. Хрупкой. Стройненькой. С совершенно ангельской внешностью. Но уже вполне развившейся до канонов эльфийской красоты. И даже больше – ее формы округлились до весьма соблазнительных. В отличие от соплеменниц Наста’Йа обладала упругой грудью. Старающейся разорвать любую одежду, которая в остальном была впору. Женственными бедрами. Составляющих с узенькой талией совершенно убойное впечатление сексапильности. Длинными стройными ножками. И вообще изумительной фигуркой. Выгодно отличающейся от почти мальчишеских фигур других эльфиек. Наста’Йа подозревала, что в ее крови есть неэльфийская примесь. Не гномья, конечно. Нет ничего более абсурдного, чем предположить, что Наста’Йа могла родиться в результате связи эльфийки и гнома. А тем более – наоборот.

В остальном Наста’Йа была типичной эльфийкой. Нежный овал лица. Маленький пухлый ротик. Огромные изумрудные глаза. Точеный аккуратненький носик. Светлые прямые волосы. Ну и конечно, маленькие, розовые, остроконечные ушки.

Эльфийский час жизни был наполнен отвращением, ужасом и болью. Дело в том, что Проклятая Эраноэль однажды совершенно случайно обнаружила около своего очередного убежища гнездо вампиров.

Вампиры. Самые скрытные существа, выведенные в древние времена, чтобы сражаться на стороне Темных, они обычно жили, маскируясь под людей. Ну как жили… Существовали. В битвах вампиры представляли серьезную боевую силу. Ускоренный метаболизм. Огромная физическая сила. Способность видеть ночью. Все это делало их совершенными диверсантами. Немало сражений было выиграно Темными, когда вампиры среди ночи обрушивались на спящий лагерь. Или бесшумными тенями взбирались на стены замка, отчаянно сопротивляющегося в дневное время. Вампиров можно было запустить пятой колонной в какую-либо местность. Чтобы при необходимости они устроили резню в ничего не подозревающих мирных городах. А то и дворцах.

Цвет и насыщенность ауры вампира нисколько не изменялась в момент обращения. Клыки начинали расти исключительно при необходимости. Поэтому вычислить кровососов можно было только по косвенным признакам. Безусловно, маскировке помогали многочисленные заблуждения разумных.

Смешно думать, что крови осушенного разумного может хватить вампиру, чтобы просуществовать хотя бы несколько дней. И почему кровь обязательно должна принадлежать разумному? Разве в крови животных меньше питательных веществ? Никакой энергетической или, допустим, информационной составляющей в крови нет. Просто физиологическая жидкость, переносящая кислород и питательные вещества к тканям организма. Ну еще с функцией защиты организма. Но чтобы, выпив пару литров крови, вампир мог долгое время поддерживать жизнедеятельность организма? Да еще не просто поддерживать. А быть сильнее, быстрее любого разумного? С более высокой скоростью регенерации? Нет, конечно. Быстрый метаболизм подразумевал поглощение большого количества обычных компонентов – жиров, белков, углеводов. А кровь?..

Как нежить, вампиры постепенно теряли способность поддерживать псевдожизнь. Батарейка кончалась. Ну не встроили Темные в них источник бесперебойного магического питания. Это было и недостатком и достоинством. С одной стороны вампиры периодически нуждались в посторонней подпитке. Так же как, например, и элементали. Однако в отличие от последних вампиры были полностью автономными. Любой элементаль мог получить энергию только от того мага, который его создал. При этом забирал немаленькую часть ауры. Вампиры не нуждались в хозяине. Чтобы восполнить энергетический баланс, им было достаточно впитать ауру любого разумного.

Как немагические существа, вампиры не могли забрать чужую ауру без тесного контакта. Без погружения в нее в самый момент смерти разумного. Причем смерти не мгновенной – чтобы успеть собрать все крохи энергии. А как лучше всего это сделать? Можно, конечно, тесно прижавшись к жертве, медленно ее душить. Безусловно, в целях маскировки применялся и такой метод. Редко. Только когда разумные подходили слишком близко к разоблачению кровососов и обнаружение следов укуса могло повлечь неприятные последствия. А все дело в том, что укус считался ритуалом. Не только разумные приписывали мистические свойства крови, но и сами вампиры. Да и клыки. Зачем нужны выращиваемые по желанию клыки? Как не для того, чтобы укусить?

Вторым заблуждением было то, что серебро для вампиров – яд. Полноте. Конечно, серебро обладает дезинфицирующими свойствами. Но вампиры – не бактерии. Кроме того, серебро – твердый материал. Сколько молекул попадет в ту физиологическую жидкость, которая выполняет в организме нежити функцию крови? Даже если бы серебро являлось ядом для вампиров, концентрация при попадании в организм отравляющего металла никогда не привела бы к мгновенной смерти. Может быть, при накоплении серебра-яда вампир и мог умереть. Но нет. Серебряный меч наносил любому кровососу такой же урон, как и стальной.

Третьим заблуждением было то, что разумный непременно обратится, если его укусит вампир. Мертвые тела со следами укусов лишали головы, сжигали. Делали все, чтобы мертвец не поднялся. Но это уже было ни к чему. Разумный, лишившийся жизни через укус вампира, ничем не отличался от того, кто умер по любой другой причине. Чтобы обратить, необходимо было проделать процесс, обратный восстановлению энергетического баланса. Вампир должен был отдать жертве практически всю свою ауру. И остаться на грани истощения. Кому захочется так делать? Вампиры шли на обращение с неохотой. Только если клану грозило вымирание.

А вот убеждение в том, что вампиры не переносят солнечный свет, было весьма близко к истине. Нет, конечно, никто не превращался в пепел. Не сгорал факелом в солнечных лучах. Но кожа вампиров после перерождения становилась очень чувствительной к ультрафиолету. Даже рассеянному. Через лучину под солнцем вампир покрывался ожогами. Через несколько лучин начинал обугливаться. И даже при недостаточно плотной облачности рисковал получить окончательное омертвение клеток кожи.

Теория о мертвяще ледяной коже была верна. Ну почти – температура тела вампиров соответствовала температуре окружающей среды. Обычные жизненные процессы по ту сторону жизни отсутствовали. И даже были вредны – ни к чему обогревать атмосферу, когда все резервы энергии уходят на более важные вещи. Поэтому даже в бою, при огромной интенсивности движений, температура тела вампиров не поднималась. Тепло, выделяемое работающими мышцами, тут же поглощалось снова. Зачем добру пропадать?

Ну и наконец, слухи о том, что вампиры могут очаровать жертву или не быть убитыми в сердце, были абсолютно правдивы. Гипнотическое воздействие на мозг разумных вампиры применяли на каждом шагу. Им иногда не нужно было даже маскироваться. Достаточно заговорить. Ускоренная регенерация тоже являлась отличительной характеристикой вампиров. Кровососы без видимых последствий переносили удар в сердце, заживляя его в течение нескольких мгновений. А уж обычные раны, даже рваные, затягивались на глазах. Отрубленные конечности отрастали в течение нескольких дней. При условии добротного питания, конечно.

Про отсутствие отражения в зеркале попросту и речи не идет. Только совсем дремучие разумные могут предположить, что отраженный от вампира свет, видимый зрачком, почему-то вдруг исчезает, стоит ему попасть на стекло с амальгамой на внутренней стороне. Живой глаз тоже оптическая система, как и зеркало. Есть нюансы – в первом случае свет подчиняется закону преломления, во втором – отражения. Но думать, что один и тот же пучок лучей ведет себя избирательно – вот тут преломлюсь, а тут отражаться не буду, – полнейшая нелепица. Нелепица, которой очень часто пользовались вампиры. Отражение в зеркале есть? Значит, я не вампир.

Вот эти создания Тьмы и заинтересовали Эраноэль. Тем более, тогда ей было скучно. Никаких войн. Никаких интриг. К сожалению, вампиры оказались совершенно непригодными к каким-либо трансформациям. Сколько бы экспериментов Проклятая ни проводила, изменить установленное положение вещей не удавалось. Вампиры оставались быстрыми, сильными и непокорными. Постепенно дохнущими на свету. Дохнущими без подпитки чужими аурами. Особенно если заставлять их ускоренно регенерировать. И продолжающими попытки убить мучительницу. Причем иногда они были весьма близки к успеху. Даже одна из величайших Ведьм не могла тягаться с вампирами в быстроте и жажде убивать. Убивать, несмотря на то что подчас от тела оставался жалкий огрызок – Эраноэль не церемонилась с подопытными кроликами. Ну а если не убить, так хоть цапнуть за розовую пятку…

В общем, ни псевдоживая плоть, ни извращенное сознание не поддавались изменениям. И тогда Ведьме пришла в голову одна мысль. Светлая. В том смысле, конечно, что ее озарило. Что, если после укуса разумного удержать от обращения? Удержать на грани превращения жизни в псевдожизнь? Откладывать дело в долгий ящик Эраноэль не стала. Тем более на примете была эльфийская девчонка. Без способностей. Зато с огромной жизненной силой – с яркой, хоть и невеликой аурой.

Вот так и очнулась Наста’Йа в вампирском гнезде. Среди существ, озлобленных смертью замученных соплеменников в замке Эраноэль. Очнулась голой. С магическими петлями на горле, запястьях и лодыжках. Присутствующая тут же Темная не собиралась пропустить ни малейших изменений в эльфийке. Касались бы они ауры или тела. Как не собиралась допустить и попытки бегства. Или сопротивления. Мало ли борьба (или вернее в данных условиях – бесполезные усилия) за жизнь может повредить экспериментальному образцу.

Вампиры, чей клан, и так достаточно захудалый, был весьма изрядно прорежен Ведьмой, решили быть покладистыми. И согласились обратить разумную. В обмен на то, что их оставят в покое. Тем более Темная обещает отдать обращенную. В случае провала эксперимента, конечно.

И иглы пронзили нежную шейку беззащитной жертвы. Точно в том месте, где билась синеватая жилка. А потом Проклятая, не обращая внимания на рычание взбешенных вампиров, хладнокровно выдавила их соплеменника, сделавшего укус, выжав его ауру до капли. Выжав почти в буквальном смысле слова. Выжав его силу прямо в насыщенную ауру Наста’Йи. А потом воспользовалась порталом, чтобы улизнуть в свою лабораторию, унося на руках скрученное магическими путами и судорогой боли стройное тело.

Унижение, ужас, боль. Бессилье и ощущение неотвратимого. Вот все, что чувствовала эльфийка в последний час. Унижение от того, что она обнаружила себя голой и беспомощной, в чужой власти, не шло ни в какое сравнение с ужасом перед белеющими в полумраке бледными лицами. Горящими яростью глазами. Обнажившимися между губами клыками. Ужас от того, к чему ее приговаривает не кто-нибудь, а сама Эраноэль, Темная ведьма, Проклятая, одно из главных зол Зеленоморья. В свою очередь этот ужас мерк в сравнении с болью от вонзившихся игл. И особенно в сравнении с болью от проламывающей ее ауру и саму жизнь Темной энергии. И главное, не было возможности бороться с этим…

Впрочем, это были еще цветочки. Новая жизнь началась с еще большего страдания. Организм, мутировавший под воздействием вампирской силы, ломало и корежило. Несколько дней. И ночей. А умереть и отдаться Темной силе Ведьма не давала. Проклятая внимательно следила за процессом трансформации. Не позволяла ни одной клетке погибнуть. Но и не пыталась препятствовать Тьме перестраивать их по своему усмотрению.

Результат превзошел все ожидания Темной. Вернее вначале было разочарование. Наста’Йа изменилась очень мало. Практически она осталась той же самой эльфийкой, какой была до укуса. Только выпали светлые волосы, уступив место густой поросли новых – черных. Настолько черных, словно Наста’Йа была темной эльфийкой. Вот только кожа ее была светлой. А не антрацитово-черной, как у заклятых врагов – темных эльфов. Да еще небольшие клыки, проросшие через день, вытолкнули прежние – обычные, ничуть не выдававшиеся из ряда таких же ровных белоснежных зубов. И теперь острые иглы очаровательно прикусывали пухлую нижнюю губку. И они не убирались. Это не было чем-то из ряда вон выходящим. Такое встречалось среди эльфов. И было не более редким, чем шесть пальцев на руке у человеческого ребенка. Или отсутствие рожек у орка. Или появление бородатой женщины у гномов…