Текст книги "Ленин и Троцкий. Путь к власти"

Лейтмотивом «Что делать?» является мысль о необходимости подготовки рабочих кадров. Речь идёт не просто о бойцах профсоюзов с развитым социалистическим сознанием. По мнению Ленина, следует воспитывать рабочих, умеющих схватывать основные идеи марксизма:

«Без революционной теории не может быть и революционного движения. Нельзя достаточно настаивать на этой мысли в такое время, когда с модной проповедью оппортунизма обнимается увлечение самыми узкими формами практической деятельности»[162]162
  Ленин В. И. Что делать? С. 24. – Курсив А. В.


[Закрыть].

Эти слова Ленина нисколько не умаляют способности рабочих к пониманию. Напротив, Владимир Ильич выступал против мелкобуржуазного предубеждения о том, что рабочие будто бы неспособны понять теорию и что литература для рабочих должна ограничиться экономическими лозунгами и требованиями текущего момента.

«Необходимо, чтобы рабочие не замыкались в искусственно суженные рамки “литературы для рабочих”, а учились бы овладевать всё больше и больше общей литературой. Вернее даже было бы сказать вместо “замыкались” – были замыкаемы, потому что рабочие-то сами читают и хотят читать всё, что пишут и для интеллигенции, и только некоторые (плохие) интеллигенты думают, что “для рабочих” достаточно рассказывать о фабричных порядках и пережёвывать давно известное»[163]163
  Там же. С. 39. Сноска.


[Закрыть].

Начав с решения насущных проблем рабочего класса, с борьбы за всевозможные экономические требования, следует перейти от единичного и особенного к всеобщему, то есть от борьбы рабочих коллективов против тех или иных работодателей к борьбе рабочего класса в целом против буржуазии и характерного ей типа государства. Блестяще аргументируя свою точку зрения, Ленин вскрыл диалектическую взаимосвязь между агитацией, пропагандой и теорией и указал, как немногочисленным силам марксизма, завоевав расположение передовых рабочих, склонить на свою сторону весь пролетариат, а через него и прочие угнетённые слои общества, будь то крестьянство, попранные народы или женщины. Первоначальный успех «экономистов» объяснялся тем, что они подстроились под предубеждения наиболее отсталых представителей рабочего класса. Но, как подчёркивал Ленин, рабочие не дети, которых можно накормить кашицей одной «экономической» политики. Они не желают слушать о том, о чём и сами прекрасно знают. Рабочие жаждут знаний, и долг марксистов – удовлетворить эту жажду. Принимая насущные проблемы трудящихся за отправную точку, марксист должен развить сознание рабочего, научить его понимать свою общественную роль и указать выход из тупика.

Новое пробуждение

На рубеже веков в России начался период бурного промышленного роста, что способствовало дальнейшему укреплению рабочего класса, который насчитывал теперь 3 миллиона человек. В период между 1894 и 1902 годами число рабочих на предприятиях с занятостью 100–150 человек увеличилось на 52,8 процента, на фабриках и заводах с занятостью от 500 до 1000 человек – на 72 процента, а на крупнейших промышленных объектах с занятостью свыше 1000 человек – более чем на 141 процент. В начале XX века в России на 458 предприятиях трудились 1.155.000 человек. Классовый состав революционного движения отражал итоги этого глубокого сдвига в общественных отношениях. Если в 1894–1890 годах только 15 процентов всех, кто бы арестован по политическим мотивам, были рабочими, то в 1901–1903 годах пролетариев среди политических арестантов было уже 46 процентов, т. е. почти половина. Статистика стачечного движения иллюстрирует стремительную политизацию рабочего класса[164]164
  См.: История Коммунистической партии Советского Союза: В 6 т. / под ред. П. Н. Поспелова. М.: Политиздат, 1965. Т. 1. С. 357.


[Закрыть].

Таблица 1.2 – Соотношение политических и экономических стачек в России

Запуск «Искры» совпал с началом нового революционного подъёма. Массовая демонстрация харьковских рабочих 1 мая 1900 года положила начало бурному периоду уличных демонстраций. «Социал-демократия поняла, – писал жандармский генерал Спиридович, – огромное агитационное значение выхода на улицу. Отныне она берет инициативу демонстраций на себя, привлекая к ним всё больше рабочих. Нередко уличные демонстрации вырастают из стачек»[165]165
  Цит. по: Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 1. С. 61.


[Закрыть].

Фабрики и заводы были охвачены воинственными настроениями, что стало отражением роста социальной напряжённости под влиянием промышленного кризиса 1901–1903 годов, когда было закрыто около 3.000 предприятий и уволено 100.000 рабочих. Урезались заработные платы: так работодатели пытались выйти из кризиса, отнимая у трудящихся те завоевания, которые были достигнуты в стачках 1890-х годов. В результате рабочее движение активней политизировалось и становилось всё более радикальным. В мае 1901 года в окрестностях Санкт-Петербурга – в районе Обуховского сталелитейного завода – произошло открытое выступление рабочих, переросшее в кровавое столкновение с правительственными войсками, причём трудящиеся отбивались от нападавших только камнями и железными прутьями. Отважная борьба рабочих стала известна в истории как Обуховская оборона. Она привела к жестоким репрессиям: 800 человек было арестовано, многие из них были приговорены к каторжным работам. Между тем эти события недвусмысленно предупреждали царизм о том, что революционное движение вышло на новый этап: рабочие готовы к активным действиям и даже к наступлению на основы государства. Таким образом, рабочие собственным опытом показали, что предложенная «экономистами» «теория стадий» бесконечно далека от реального положения дел.

В 1902 году в Ростове-на-Дону прошла общегородская стачка: на массовые митинги вышли десятки тысяч фабрично-заводских и железнодорожных рабочих. Прибывшие на место полиция и казаки применили против забастовщиков оружие, были убитые. Похороны рабочих превратились в политические демонстрации. Рабочее движение достигло апогея в 1903 году, когда волна политических стачек захлестнула южную часть страны, затронув Баку, Тифлис, Одессу, Киев и Екатеринослав. Активные действия рабочего класса пробудили крестьянство. В Полтавской и Харьковской губерниях вспыхнули крестьянские восстания. Для подавления восстаний царский режим прислал 10-тысячное войско, однако это не помогло, и вскоре крестьянские бунты захлестнули весь Центрально-Чернозёмный район. Крестьяне отважно выступили против своих угнетателей, дома помещиков полыхали огнём. «Воздух тяжёлый, зловещий, – писал один воронежский помещик в 1901 году. – Каждый день горизонт озаряется отблесками пожаров, по земле стелется кровавый туман»[166]166
  Цит. по: Levin N. Jewish Socialist Movements, 1871–1917. While Messiah Tarried. London: Routledge & Kegan Paul, 1978. P. 282.


[Закрыть].

Революционное настроение быстро перекинулось в студенческую среду. В этих условиях даже сравнительно ограниченное требование университетской автономии приобрело революционно-демократическую окраску. Чтобы подавить дух студентов, царизм прибегал к самым жестоким мерам, к примеру, отправляя наиболее ретивых молодых людей на фронт. Десятки тысяч студентов участвовали в массовых демонстрациях, и это лишь подливало масла в огонь. Хотя подавляющее большинство студентов принадлежало к привилегированным сословиям и было близко к либералам по своим политическим взглядам, они всё чаще смотрели на рабочий класс как на союзника в борьбе с деспотическим режимом. Многие студенты оказывались в рядах социал-демократов. Зимой 1901–1902 годов около 30 тысяч студентов приняли участие во всеобщей забастовке против царского правительства. В № 2 «Искры» был брошен призыв «прийти на помощь студентам».

В отличие от «экономистов», которые, имея ограниченный кругозор, косо смотрели на студенческое движение и на всё, что выходило за пределы требований профсоюзов, Ленин понимал революционный потенциал студенчества, несмотря на его преимущественно непролетарский состав.

«…Тов. Ленин и его сторонники, – писал Григорий Зиновьев, – стоявшие за гегемонию пролетариата, держались того взгляда, что если рабочий класс – гегемон, если он – основная и коренная сила революции, то он должен брать себе в качестве помощников и подсобной силы всех, кто сколько-нибудь склонен бороться с самодержавием»[167]167
  Зиновьев Г. Е. История Российской коммунистической партии (большевиков). 6-е изд. Л.: Госиздат, 1925. С. 79.


[Закрыть].

Революционное движение взбодрило интеллигенцию, выведя её из состояния апатии. Созданная в 1902 году Партия социалистов-революционеров (эсеров) ознаменовала собой возрождение революционного мелкобуржуазного течения под знаменем народничества и терроризма. Члены этой партии скоро громко заявили о себе: студент Пётр Карпович застрелил министра народного просвещения Н. П. Боголепова, а Николай Лаговский совершил покушение на убийство К. П. Победоносцева. Террористические настроения среди студентов отражали революционный кризис. Русские марксисты, сочувствуя студентам, однако, не жалели критики в адрес индивидуального террора. Одного реакционного министра просто меняли на такого же другого. Государство оставалось нетронутым, а фактически с каждым покушением оно только укреплялось. В то же время революционное движение ощущало на себе усиление репрессий.

Массовые беспорядки вдохновили либералов, которые стали использовать ограниченные полномочия самоуправления, предоставленные им земствами. На рубеже веков во многих земствах господствовали либералы: они пытались использовать эти выборные органы как платформу для выдвижения своих требований к правительству. Чувствуя, как земля уходит у них из-под ног, представители российской буржуазии нехотя стали организовываться. Появление за границей в 1902 году нелегального либерального журнала «Освобождение» было первым робким шагом на пути к созданию будущей либеральной партии. Это событие стало поворотной точкой для представителя «легального марксизма» П. Б. Струве, который сделался редактором нового журнала. Пользуясь пышными «демократическими» фразами, либеральная буржуазия стремилась к заключению сделки с самодержавием для введения ограниченной конституции. Беда заключалась в том, что царизм был больше склонен доверять казацкому хлысту, чем полагаться на либералов, чья практически нулевая способность оказывать влияние на массы не могла скрыться от взора внимательного наблюдателя. Однако часть правительства в лице министра финансов С. Ю. Витте всё же попыталась заручиться поддержкой земств. В начале 1901 года Витте написал конфиденциальный меморандум «Самодержавие и земство», который был нелегально издан за границей с предисловием – кто бы мог подумать! – Петра Струве.

В предисловии к брошюре Струве, примерив на себя роль бескорыстного и добровольного советника правительства, ясно указывает на свой полный разрыв с марксизмом.

«Несомненно, – пишет Пётр Бернгардович, – что среди высшей бюрократии есть лица, не сочувствующие (!) реакционной политике… Быть может, оно [правительство], ещё не встретившись с революцией, само утомится своей борьбой с естественным, исторически необходимым развитием (!) свободы и поколеблется в своей “непримиримой политике”»[168]168
  [Струве П. Б.] Предисловие // Самодержавие и земство / С. Ю. Витте. Штутгарт: Заря, 1901. С. XLI–XLII.


[Закрыть].

Последующий текст предисловия написан примерно в том же духе.

Напряжённая обстановка в редакции

В статье «Гонители земства и Аннибалы либерализма» Ленин решительно выступил против Струве:

«В политике нет места смирению, и только безграничная простота (и святая и лукавая простота) может принимать за смирение исконный полицейский приём: divide et impera, разделяй и властвуй, уступи неважное, чтобы сохранить существенное, дай левой рукой и отними правой»[169]169
  Ленин В. И. Гонители земства и Аннибалы либерализма // Полн. собр. соч.: В 55 т. 5-е изд. М.: Политиздат, 1972. Т. 9. С. 62.


[Закрыть].

Всё содержание этой статьи – мощный обвинительный акт против либерализма. С первых дней российского рабочего движения вопрос об отношении к буржуазным партиям был одним из важнейших в рамках подлинно революционного подхода. К решению этого вопроса Ленин всегда проявлял особую бескомпромиссность. Неудивительно поэтому, что резкая критика Владимира Ильича в адрес либералов и, в частности, Струве стала причиной разногласий в редакции «Искры». Плеханова и Аксельрода не устраивала острота ленинской полемики.

«Отзыв автора о предисловии к записке вполне справедлив, и здесь смягчать нечего (хотя этого очень хотелось бы В. И. [Засулич]). Но тон его по отношению к либералам и к либерализму в России слишком недоброжелателен. Много справедливого в его отзывах о наших либералах, но третировать их так, как он, не годится. Да, вот ещё что. Очень важно, чтобы ты внимательно прочёл место, где говорится о значении земской деятельности. Ты у нас самый проницательный тактик, и тебе надо решить, прав ли автор. Мне сдаётся, что тут что-то не так»[170]170
  Плеханов Г. В. Письмо к П. Б. Аксельроду от 4 июля 1901 г. // Переписка Г. В. Плеханова и П. Б. Аксельрода: В 2 т. М., 1925. Т. 2. С. 154.


[Закрыть].

Ленин с неохотой добавил в конце примирительный параграф. Между тем общий посыл статьи совершенно ясен: буржуазные либералы наглядно показали свою трусость и бессилие. Не имея доступа к власти, они вынуждены уговаривать самодержавие на уступки, бессовестно прикрываясь при этом возможностью революции снизу. Они готовы продать всё ради отвратительного компромисса с правительством, которое, заманив их ложными обещаниями, затем «схватит [их] за шиворот и будет пороть розгами так называемой реакции. А мы, господа, не преминем тогда сказать: так вам и надо!»[171]171
  Ленин В. И. Гонители земства и Аннибалы либерализма. С. 67.


[Закрыть]. Если с высоты времени посмотреть на разногласия в редакции «Искры» по поводу статьи Ленина, но реакция Плеханова не кажется случайной. Хотя сам Георгий Валентинович критически относился к Струве, среди членов группы «Освобождение труда» постепенно утверждалось мнение, что нет необходимости в радикальном разрыве с той частью буржуазной интеллигенции, которая хоть и причисляет себя к «легальному марксизму», но в настоящее время отчётливо двигается вправо, будучи одной ногой уже в лагере буржуазных либералов. Ленин и Крупская в шутку прозвали Потресова и Засулич «Struve – freundliche Partei», что можно перевести как «Дружественная Струве партия».

От старых привычек избавиться очень трудно. Если оставить в стороне Плеханова, который, несмотря на все свои недостатки, был гигантом мысли, другим членам группы «Освобождение труда» было сложнее приспособиться к новым, изменившимся условиям. Только особенный тип вождей способен осуществить безболезненный переход из одного исторического периода с характерными ему требованиями и условиями к следующему, совершенно иному периоду. Неслучайно поэтому каждая переходная эпоха, как правило, сопровождается кризисами и расколами, в результате которых часть революционеров, не сумев адаптироваться к новой обстановке, постепенно отходит на второй план. Создание массовой рабочей партии несовместимо с дилетантскими и неформальными методами, которые характерны для начального периода пропагандистской деятельности. Потребность в более профессиональном подходе стала в те годы одной из центральных тем произведений Ленина. «Необходимость построить работу на деловых основах, – вспоминает Крупская, – так, чтобы не привносился в неё личный элемент, чтобы капризы, исторически сложившиеся личные отношения не влияли на решение, – встала во весь рост»[172]172
  Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине: В 10 т. М.: Политиздат, 1989. Т. 2: Н. К. Крупская. С. 45.


[Закрыть].

Местничество и кустарничество преобладали тогда во многих комитетах, а потому сдерживали работу как раз в тот момент, когда перед партией открывались большие возможности. В такие моменты немыслимы тенденции к примирению, компромиссам и сохранению неразберихи. Миссия «Искры», основанная на необходимости борьбы за марксистскую теорию, единую партию и профессиональный подход к работе, нашла отклик среди рабочих, хотя к концу 1901 года во всей стране было всего девять агентов общерусской политической газеты. Идеи, транслируемые «Искрой», распространялись недостаточно широко. Многие члены местных комитетов поначалу воспринимали эти идеи весьма скептически и даже враждебно. Так, на Втором съезде РСДРП один из делегатов отмечал:

«Я вспоминаю статью в 3 или 4 № “Искры” – “С чего начать?”. Многие из действующих в России товарищей нашли её нетактичной, другим этот план казался фантастическим, и большинство объясняло его только честолюбием. Я вспоминаю затем то озлобление, с которым относилось к “Искре” большинство комитетов, вспоминаю целый ряд расколов»[173]173
  Второй съезд РСДРП (июль – август 1903 года). Протоколы. М.: Политиздат, 1959. С. 146.


[Закрыть].

Линия, которую проводила «Искра», постепенно завоёвывала всё большую популярность благодаря терпеливой работе партийцев над самой газетой. Если сначала выходил один номер в месяц, то со временем удалось выпускать «Искру» каждые две недели. Медленно, но верно была выстроена сеть рабочих-корреспондентов на предприятиях и в рабочих районах для распространения тиража, систематического сбора средств, установления контактов с различными организациями и увеличения числа сторонников газеты на периферии. Важнейшую роль в этом деле сыграло неуклонно растущее число агентов «Искры», которые полностью посвятили себя революционной практике. В трудных, опасных условиях подполья эти отважные мужчины и женщины брали на себя задачу по расширению влияния внутри страны, поддерживали прочные, стабильные связи с заграничным центром, налаживали нелегальную транспортировку литературы, ставили тайные типографии и т. д. Комментируя эти процессы, в которых он сам принимал активное участие, Троцкий даёт яркую картину деятельности и образа жизни этих агентов:

«Ближайшая задача “Искры” состояла в том, чтоб отобрать из состава местных работников людей более крупного масштаба и создать из них центральный аппарат, способный руководить революционной борьбой на арене всей страны. Число сторонников “Искры” было значительно, и оно росло. Но число подлинных “искровцев”, доверенных агентов заграничного центра, было по необходимости ограничено: оно не превышало двух-трёх десятков. Основной чертой искровцев был разрыв со своим городом, губернией, провинцией для строительства партии. “Местничество” являлось в словаре “Искры” синонимом отсталости, узости, почти реакционности. “Сплотившись в небольшую законспирированную группу революционеров-профессионалов, – пишет жандармский генерал Спиридович, – они разъезжали по пунктам, где имелись партийные комитеты, заводили связи с их членами, доставляли им нелегальную литературу, помогали ставить типографии и брали от них сведения, необходимые для ‘Искры’. Они проникали в местные комитеты, вели в них пропаганду против ‘экономизма’, вытесняли оттуда своих идейных противников и таким образом подчиняли комитеты своему влиянию”. Отставной жандарм даёт здесь достаточно правильную характеристику искровцев как членов странствующего ордена, который возвышался над местными организациями, рассматривая их как арену своего воздействия»[174]174
  Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 1. С. 78–79.


[Закрыть].

Сначала «Искра» распространялась в России через три опорных пункта, созданных на юге (Полтава), севере (Псков) и востоке (Самара) западной части страны. Позднее к ним присоединился четвёртый опорный пункт, созданный в Москве. Следуя мысли Ленина о том, что газета есть коллективный организатор, на фабриках и заводах создавалась сеть рабочих-корреспондентов, которые писали статьи в газету, распространяли её на местах, собирали деньги, связывались с другими организациями и делали всё, чтобы донести основные идеи «Искры» до как можно большего числа трудящихся. Газета была центром всей партийной работы. Дезорганизация и беспорядок были характерны для распространения местных газет и листовок. «Искра» же была мощной силой, объединяющей местные комитеты по всей стране и обеспечивающей им стабильную связь с редакционным центром за рубежом. Началась работа по перестраиванию работы комитетов внутри Российской империи и привлечению их к той тенденции, выражением которой была главная партийная газета. Эта работа была сопряжена со многими трудностями. Агентам приходилось не только постоянно скрываться от бдительного ока царской полиции, но и в буквальном смысле сражаться за то, чтобы получить доступ к комитетам.

Современные буржуазные историки необоснованно обвиняют агентов «Искры» в нечестном лавировании ради получения контроля над комитетами. Но к бюрократическим методам, позволявшим заставить замолчать своих противников, прибегали отнюдь не ленинцы, а «экономисты», которые в честном сражении были совершенно неспособны защитить свои идеи от испепеляющей марксистской критики. Главный идеолог «экономистов» в Петербургском комитете – студент А. С. Токарев – столь усердно выступал за изгнание из комитета всех, кто хоть как-нибудь сочувствовал «Искре», что получил за это прозвище Вышибало. Подъем революционного движения создал благодатную почву для распространения идей «Искры», и во многих областях борьба за влияние внутри комитетов привела к расколу. Между тем комитеты, которые воспринимали искровцев в штыки, как правило, со временем отмирали и исчезали, в то время как число жизнеспособных проискровских комитетов продолжало расти. Успех «Искры» не ускользнул от внимания полиции. В конце 1901 – начале 1902 года была арестована большая часть агентов газеты, однако эта неудача не остановила продвижение марксистской тенденции.

Победа над «экономизмом»

Главной твердыней сторонников «экономизма», группировавшихся вокруг журнала «Рабочее дело», продолжал оставаться эмигрантский «Союз русских социал-демократов за границей». Попытка достичь единства на принципиальной основе на конференции заграничных социал-демократических организаций в июне 1901 года потерпела крах. В результате сторонники «Искры» в сентябре того же года вышли из «Союза» и через месяц объединились в «Заграничную лигу русской революционной социал-демократии». Оставшиеся в «Союзе» «экономисты», наблюдая за тем, как влияние на организации внутри России ускользает из их рук, решили нанести превентивный удар и поспешно созвать партийный съезд, который, как они надеялись, может дать им преимущество.

Сторонники «Рабочего дела» связались в Бундом, который, помимо того что стоял в основном на точке зрения «экономистов», преследовал собственные цели. Он выступал не только за автономию внутри партии в своих чисто национальных делах, но и требовал исключительного права выступать от имени Российской социал-демократической рабочей партии, – созданной на Первом съезде, но должным образом организованной только в 1903 году, – единственным представителем еврейских трудящихся. Это привело к прямому столкновению Бунда с «Искрой», которая, как отмечает Крупская, считала, что «такая тактика была убийственна для еврейского пролетариата. В одиночку еврейский пролетариат не мог никогда победить. Только слившись с пролетариатом всей России, мог он стать силой»[175]175
  Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине: В 10 т. М.: Политиздат, 1989. Т. 2: Н. К. Крупская. С. 57.


[Закрыть].

Чтобы помешать «Искре» созвать съезд, на котором они неминуемо оказались бы в меньшинстве, «экономисты» и Бунд совершили ход конём. В конце марта 1902 года они созвали так называемую Белостокскую конференцию. Идея заключалась в том, чтобы превратить конференцию во Второй съезд РСДРП и не допустить туда искровцев. Эта попытка не удалась из-за сравнительно узкого состава конференции (на ней было меньше представителей, чем на Первом съезде партии). Более того, «Искра» узнала о конференции и отправила на неё своего делегата Фёдора Дана, которого там никто не ждал. Он сумел убедить присутствующих в том, что неправомочно превращать конференцию в съезд, и предложил избрать Организационный комитет для подготовки грядущего Второго съезда. Вскоре после конференции большинство её делегатов, в том числе два члена Организационного комитета, были арестованы. В итоге вся работа по подготовке нового съезда легла на плечи «Искры». В ноябре 1902 года на специальном совещании в Пскове был образован новый Организационный комитет, в который на этот раз вошло большинство сторонников «Искры». Началась серьёзная подготовка ко Второму съезду.

Задача, стоящая перед «Искрой», была довольно сложной. Транспортировка газеты сама по себе была напоминала страшный сон. «Искру» перевозили по России в чемоданах с двойным дном, в переплётах книг, передавали в страну со студентами, моряками, везли через Марсель, Стокгольм, Румынию, Персию и даже Египет. Много экземпляров терялось по пути. Крупская отмечала, что до России доезжал только каждый десятый выпуск газеты. Переписка с представителями внутри страны велась хаотично. Нередко агентам «Искры» не удавалось поддерживать регулярные связи с лондонским центром, что порой приводило Ленина в замешательство. Даже когда письма наконец доходили, проблемы не заканчивались. Адреса на конвертах были неразборчивыми или уже устаревали. Зашифрованные послания никто не мог прочитать, потом что молоко или лимонный сок, которые использовались для написания таких сообщений, стирались и исчезали с бумаги. Часто работа нарушалась арестами. Но, несмотря на все трудности, «Искра» стабильно росла. Ключом к успеху искровцев стал выпуск газеты раз в две недели. Газета выгодно смотрелась на фоне местной любительской печати: её выделяли профессионально написанные материалы и техническое качество издания. Профессионализм вообще был отличительной чертой всех, кто участвовал в подготовке «Искры». Недаром Ленин подчёркивал важность этого момента в своей книге «Что делать?».

Успех «Искры» значительно повысил авторитет редколлегии в Лондоне. Редакция выступала в качестве центра, из которого исходили не только теоретические, но и практические указания. Между тем в коллективе редакторов газеты, незаметно для них самих, росла напряжённость в общении друг с другом. По мере подготовки ко Второму съезду, с каждым днём, приближающим искровцев к назначенной дате, эти противоречия становились всё более невыносимыми. Основная масса работы легла на плечи Ленина и его жены Надежды Константиновны Крупской. Ленин де-факто был редактором «Искры», а преданная и неутомимая Крупская творила чудеса в организационной работе, поддерживая обширную переписку с Россией. Это был важный элемент успеха первой общерусской политической газеты. «Искру» готовили и другие преданные люди, такие как Иосиф Блюменфельд, наборщик издания. «Он был отличным наборщиком и хорошим товарищем, – вспоминает Крупская, – К делу относился горячо… Это был товарищ, на которого можно было вполне положиться. За что возьмётся – сделает»[176]176
  Там же. С. 43. Сноска 1.


[Закрыть].

Юлий Мартов играл важную роль на литературном фронте. Плеханов был выдающимся теоретиком. Между тем старшие члены группы Плеханова, как выяснялось, или играли совсем незначительную роль в создании газеты, или же не играли вообще никакой роли. Привыкшие к многолетней жизни в небольших эмигрантских кругах, для которых характерна крайняя неформальность, когда личности выходили на первый план и порой затмевали собой политику, старожилы всё больше отстранялись от решения насущных проблем, проявившихся в новых условиях. Члены группы «Освобождение труда» всегда высоко ценили организаторские способности Льва Дейча, однако, когда он наконец приехал в Лондон, вскоре стало ясно, что долгие годы, проведённые в изгнании за границей, наложили свой отпечаток на характер деятельности этого человека. После недолгого пребывания в Лондоне Лев Григорьевич не выдержал новых условий и решил вернуться к более комфортной обстановке среди парижских эмигрантов, переложив на Ленина бремя подготовки к новому съезду. Вот как описывает беспокойные месяцы активности, предшествовавшие Второму съезду РСДРП, Надежда Константиновна Крупская:

«Вся работа по сношениям с ОК [Организационным комитетом] в подготовке съезда фактически легла на Владимира Ильича. Потресов был болен, его лёгкие не были приспособлены к лондонским туманам, и он где-то лечился. Мартов тяготился Лондоном, его замкнутой жизнью и, поехав в Париж, застрял там»[177]177
  Там же. С. 56.


[Закрыть].

Редакционная шестёрка (Ленин, Плеханов, Аксельрод, Засулич, Мартов и Потресов) часто спорила между собой. В преддверии нового съезда между Лениным и Плехановым, каждый из которых составил свой проект программы партии, шла ожесточённая борьба. В обстановке повышенной напряжённости дискуссии часто становились особенно жаркими. Когда в январе 1902 года Плеханов представил свой проект программы, Ленин и Мартов высказали критические замечания, которые Георгий Валентинович обыкновенно воспринял как личное оскорбление. Когда было предложено проголосовать за проект, пункт за пунктом, Плеханов решил покинуть заседание. Впоследствии Ленин подготовил альтернативный проект программы, который обсуждался в не менее напряжённой обстановке. Было раздражение, угрозы и ультиматумы. Описывая эту встречу, Крупская ярко показывает, как в то время проходила типичная редакционная работа главных искровцев:

«Готовилась к съезду программа партии. Для обсуждения её приехали в Мюнхен Плеханов и Аксельрод. Плеханов нападал на некоторые места наброска Программы, сделанного Лениным. Вера Ивановна не во всём была согласна с Лениным, но не была согласна до конца и с Плехановым. Аксельрод соглашался тоже кое в чём с Лениным. Заседание было тяжёлое. Вера Ивановна хотела возражать Плеханову, но тот принял неприступный вид и, скрестив руки, так глядел на неё, что Вера Ивановна совсем запуталась. Дело дошло до голосования. Перед голосованием Аксельрод, соглашавшийся в данном вопросе с Лениным, заявил, что у него разболелась голова и он хочет прогуляться.

Владимир Ильич ужасно волновался. Так нельзя работать. Какое же это деловое обсуждение?»[178]178
  Там же. С. 44–45.


[Закрыть]

Первоначальные разногласия касались формулировки Плеханова о том, что в России капитализм «становится преобладающим способом производства». Ленин возражал: он подчёркивал, что капитализм «уже стал преобладающим»[179]179
  Материалы к выработке программы РСДРП 1903 г. // Ленинский сборник II. 3-е изд. М., Л.: Госиздат, 1924. С. 84.


[Закрыть]. На первый взгляд это всего лишь нюанс. Однако это такой нюанс, который в ленинском варианте подчёркивает зрелость объективных условий в России для ведущей роли пролетариата. «И если капитализм ещё даже не стал “преобладающим”, – указывал Ленин, – то, пожалуй, и с социал-демократией бы погодить»[180]180
  Там же.


[Закрыть].

Настойчивость Ленина в этом вопросе и нежелание Плеханова уступать своему молодому товарищу хорошо иллюстрируют разные психологические и политические характеры двух типов революционеров. Ленин – революционный реалист, нетерпимый к абстрактным формулировкам, всегда готовый делать смелые практические выводы и стремящийся к конкретному революционному применению теории. Чрезвычайно высокому и проницательному интеллекту Плеханова, напротив, недоставало революционного инстинкта. Георгий Валентинович был сбит с толку требованиями живого революционного движения. Формулировки Плеханова как общие положения сыграли прогрессивную роль в борьбе с народничеством, но они были неуместны на новом этапе классовой борьбы в России. Ленин сетовал на то, что проект Плеханова был не руководством к революционным действиям, а «программой для учащихся… и притом учащихся первого курса, на котором говорят о капитализме вообще, а ещё не о русском капитализме»[181]181
  Там же. С. 65.


[Закрыть].

Георгий Плеханов, теоретик и пропагандист марксизма, философ, видный деятель российского и международного социалистического движения

Суть разногласий, однако, заключалась не столько в основах, сколько в другом подходе к работе и другом понимании роли программы. В проекте Плеханова было нечто абстрактное, и Ленин счёл этот проект слишком академичным и недостаточно конкретным. В тексте Плеханова звучал голос пропагандиста-эмигранта, а не вопль новой массовой революционной партии. В нападках Плеханова на Ленина, несомненно, был элемент злобы: Георгий Валентинович пользовался фразами, которые, по выражению Мартова, он обычно приберегал для политических врагов. Правки Ленина Плеханов перекрывал более жирными пометками, восклицательными знаками, саркастическими комментариями о стиле оппонента и т. д.