Текст книги "Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер"

Глава 7. Рационализация, интеллектуализация и психологическая самозащита (когнитивная психозащита)

Рационализация, один из самых активно используемых защитных механизмов, достойна того, чтобы ей была посвящена целая книга. Она является выражением глубочайших потребностей человека. Примечательны следующие слова польского писателя Станислава Лема, сказанные много лет назад, чуть ли не в середине XX века:

«Человечество не похоже на многообещающего, благородного и умного юношу, честного в своих поступках; скорее это старый грешник, который тайком смакует всякие мерзости, а наготове держит ворох лицемерных фраз. И все же этот грешник, уже тронутый параличом, хочет лечиться, исправляться, испытывает – хотя бы временами – приступы благоразумия, особенно после серьезных кровопусканий»[60]60
  Лем С. Сумма технологии. М.: «Мир», 1968, с. 20.


[Закрыть].

Для успешного лечения от всяких недугов необходимо иметь знания. «Ворох лицемерных фраз», которыми пользуется человечество, состоит большей частью из рационализаций. Поэтому изучение корней и различных форм этого защитного психологического механизма углубит самопознание человека и человечества, создаст более благоприятные условия для самосовершенствования. Страх перед таким самопознанием – признак слабости и незрелости. Можно надеяться, что человечество в настоящее время, благодаря мощному развитию науки и техники, в достаточной мере созрело для того, чтобы смело взяться за углубленный анализ своих недостатков и их социально-психологических корней. На этом пути исследование защитных механизмов личности, групп и этносов, в том числе и в первую очередь рационализации – это тот вклад, который могут внести психологи в умственное совершенствование человечества.

Работа по исследованию защитных механизмов начата еще в последней декаде девятнадцатого века, но многие из основных проблем этой области психологии еще не решены. Задачей настоящего труда является не только обзор того, что уже сделано нашими предшественниками, но и выдвижение целого ряда новых идей, которые могут интенсифицировать развитие соответствующих разделов психологии личности, социальной и этнической психологии.

Одним из самых распространенных, часто используемых и мощных средств психологической самозащиты личности является тот механизм, который (открытый З. Фрейдом), получил название рационализация. Исходя из современных наших представлений о сущности, видах и особенностях этого механизма его можно было бы дать другие, научно более правильные названия, например такие: защитная аргументация или, что еще лучше, маскирующая аргументация, или защитная осознанная словесная мотивировка (хотя по крайней мере мотивация рационализации может быть подсознательной). Все это дополнительные термины отражают очень важные аспекты механизма рационализации и процесса его использования. Однако мы намерены сохранить классический, хотя и не очень удачный термин «рационализация», поскольку он очень широко распространен. Главное – правильное представление об этом механизме и о той роли, которую. он играет в психической жизни человека и общества.

А. Проблема. – В психологии понятие «рационализация» впервые использовал психоаналитик и биограф З. Фрейда Эрнст Джонс в 1908 году[61]61
  См.: Jones E. Rationalization in everyday life. – «Journal of Abnormal Psychology», 1908, 3, pp. 161–169.


[Закрыть]. В последующие годы это понятие закрепилось в психологии и стало постоянно использоваться не только психоаналитиками, но и многими представителями других направлений и школ психологии. Однако мы, вместе с сохранением ставшего классическим термина «рационализация», в соответствующих контекстах будем использовать также эквивалентные термины «защитная аргументация» или «маскирующая аргументация».

Отметим также, что проблема рационализации очень широка, она охватывает не только многочисленные конкретные проявления и формы этого явления, но и ее многообразные связи с остальными защитными механизмами, другими психическими механизмами и явлениями. Охват всего этого многообразия – дело многотрудное и осуществим только при условии длительного и последовательного исследования. В настоящей работе мы постараемся охватить как можно более широкий круг вопросов психологии рационализации. Мы рассмотрим сущность этого механизма, ее основные разновидности, ее связи с другими адаптивными механизмами. В ходе исследования нами предлагается целый ряд новых идей. Отметим, что в психологической литературе проблема рационализации рассматривается не совсем «структурированно» и последовательно, нет пока четкого видения видов и способов этого явления, нет его подлинного структурно – функционального и логического анализа. В настоящей работу мы постараемся четко выделить названные аспекты рассмотрения, что, как мы надеемся, облегчит дальнейшее систематическое исследование рационализации, которая, безусловно, является одним из самых интересных и универсальных адаптивных механизмов человека.

Б. Определение рационализации и ее функций. – 1) Рационализация, как защитный процесс, состоит в том, что человек изобретает вербализованные и по своему виду логичные суждения и умозаключения с целью ложного объяснения и оправдания своих фрустраций и тех предметов, явлений, поведения тех людей, которые имеют отношение к его фрустрации. Последняя же выражается в виде неудач и провалов в деятельности, беспомощности, привации и депривации (лишения каких-то ценностей). В психологии делать рациональным что-либо, в том числе поведение и переживание, означает придать ему разумность, по крайней мере видимость разумности, рациональности и понятности (в отличие от иррациональности и неразумности, непонятности, странности и бессмысленности (абсурдности). Рационализировать что-либо по существу означает приписать ему смысл, разумно объяснить, истолковать данное явление. Выбор аргументов для осуществления рационализации – это, по-видимому, в значительной степени подсознательный процесс. В еще большей степени подсознательна мотивация процесса рационализации. Реальные мотивы процесса самооправдания или защитной аргументации остаются неосознанными, а вместо них фрустрированный индивид, выбравший для своей психической самозащиты данный механизм, изобретает мотивировки, приемлемые аргументы, предназначенные для оправдания своих действий, психических состояний, своих фрустраций. От сознательного обмана защитная аргументация отличается непроизвольностью своей мотивации и убеждением субъекта в том, что он говорит правду.

Уже из сказанного видно, что рационализация, как когнитивно-защитный процесс. для своего протекания нуждается в атрибуциях и, как буде показано позже, в целом ряде других механизмах психической активности.

В качестве самооправдывающих аргументов используются различные «идеалы» и «принципы», высокие – общественно ценные мотивы и цели. Рационализации являются средствами сохранения самоуважения личности в такой ситуации, в которой этот важный компонент ее Я-концепции оказывается под угрозой снижения.

После того, как в 1908 году Э. Джонс выдвинул свое понимание рационализации, были сделаны попытки раскрытия содержания этого понятия и распространения на широкий спектр событий мировой истории. Такую попытку предпринял, например, американский историк Дж. Робинсон, который определил рационализацию как самооправдание, возникающее тогда, когда мы чувствуем себя или свою группу обвиненными в непонимании или в ошибке[62]62
  См.: Robinson J.H. The mind in the making. New York: Harper, 1921.


[Закрыть]. Этот автор, таким образом, был близок к пониманию того, что рационализация может быть не только индивидуальной, но и групповой, и исследование групповых рационализаций важно для понимания культуры групп, в том числе различных форм этнического «сознания».

Уже приведенное определение показывает, что процесс рационализации начинается после того, как с человеком случилось что-то неприемлемое для его моральных принципов, несовместимое с уровнем его самоуважения, т. е. после того, как он фрустрирован. Хотя человек может начать процесс самооправдания и до наступления фрустрации, т. е. в виде предвосхищающей психической защиты, однако более типичными являются случаи рационализации после наступления фрустрирующих событий, воздействия фрустраторов. Таковыми могут быть также поступки самого человека. Действительно, сознание нередко не контролирует поведение, а следует за поведенческими актами, имеющими подсознательную и, следовательно, сознательно не регулируемую мотивацию. Однако после осознания собственных поступков у личности могут развертываться процессы рационализации, имеющие целью осмыслить эти события и дать им такое толкование и объяснение, которые согласуются с представлением человека о себе, о своих принципах и о своем «Я» – реальном и идеальном.

2) В определении рационализации уже содержится понимание ее функций и целей. Но специально надо добавить следующее: сообщая смысл собственным действиям и другим явлениям, рационализатор тем самым пытается сообщить смысл собственному существованию и своей активности, своим поступкам. Тем самым можно утверждать, что рационализации входят в число тех психологических средств, с помощью которых человек удовлетворяет свою потребность в смысле жизни. Можно также утверждать, что рационализация является средством создания в психике личности защитного мотива[63]63
  К этой мысли близки также некоторые идеи К. Обуховского. См.: Обуховский К Психология влечений человека.


[Закрыть]. Можно предложить еще более общий тезис: рационализация является одним из механизмов создания осознанных мотивов (мотивировок) поведения. Рационализации могут участвовать также в процессе целеобразования и целеполагания.

Рационализирующий человек сознательно или подсознательно стремится создать себе представление, будто не фрустрирован. В случаях типа «зеленого винограда», о котором речь пойдет ниже, это стремление выражается в том, что, не сумев достать зрелые плоды, хитрая лиса заявляет, будто и не хотел винограда, так что не считает себя лишенным. В тех случаях, когда фрустратором является конфликт, с помощью рационализации отрицают существование конфликта (например, внутренний конфликт между двумя стремлениями, направленными к различным целям).

Мы ниже увидим, что одним из способов рационализации является дискредитация цели, к которой безуспешно стремился человек. Целью дискредитации является желание доказать (причем в первую очередь самому себе), что фрустрации вовсе не было и даже хорошо, что цель не была достигнута. (Примеры: после отказа со стороны женщины – ее дискредитация, после провала на вступительных экзаменах в вуз – дискредитация этого вуза и т. п.).

Если человека фрустрируют собственные внутренние мотивы и личностные черты, которые не соответствуют его стандартам и даже конфликтуют с ними, то целью рационализации является желание убедить себя, будто этих мотивов и качеств не существует. В таких случаях рационализация сочетается с вытеснением и проекцией и способствует успешному вытеснению. Для достижения этой цели создается другой, социально более приемлемы мотив (и мотивировка). Например, человек чинит препятствия на пути целенаправленной деятельности другого, поскольку боится его соперничества, но самому этому человеку и другим объясняет свой поступок как стремление правильно воспитывать этого человека. Рационализация позволяет изобретать другой, в морально-психологическом отношении более приемлемый мотив. Скупой богач утверждает, будто благотворительство вредно, поскольку приводит к ослаблению моральных сил того, кто принимает помощь, превращает его в иждивенца. Но мы знаем, что это не всегда так.

В. Рационализация как защитная аргументация. – Процесс аргументации или аргументированный дискурс (как вид связной речи) всегда ведется в защиту определенных тезисов, поэтому в широком смысле слова такие процессы являются защитными (или самозащитными). Если тезис, выдвигаемый личностью (аргументатором) для нее значим, т. е. затрагивает ее мотивы и цели, то процесс аргументации начинает преследовать не только цель защиты и обоснования этого тезиса, но и психологической самозащиты личности аргументатора. Поэтому аргументированный дискурс, отличаясь от описательной, объяснительной и повествовательной речи своей структурой и доказательностью, имеет еще одну особенность: он имеет защитный характер, несет функции психологической самозащиты говорящего.

Конечно, такой дискурс не всегда является психологической защитой в специфическом смысле (т. е. главным образом рационализацией в том смысле, в котором она здесь рассматривается). Однако во всех случаях выяснение наличия в процессах аргументации защитных тенденций и попыток их реализации важно потому, что ее логические, психологические и другие особенности, как мы полагаем, во многом зависят от ее мотивов и целей. Цели и мотивы аргументации всегда личностные, внутренние, и поэтому она – не бесстрастное описание чего-либо, не просто воспроизведение выученного ряда суждений, а зачастую это процесс создания и выдвижения новых аргументов, логика и структура которых служат достижению целей личности. А от целей и мотивов личности следует идти к тем значениям и ценностям, которые имеются в ее долговременной памяти, т. е. в подсознательной сфере ее психики.

Ниже мы предлагаем выделить и исследовать целый ряд разновидностей рационализации, основными из которых, на наш взгляд, являются нижеследующие. Для удобства мы их рассмотрим попарно.

Поскольку рационализация теснейшим образом связана с т. н. интеллектуализацией, то для того, чтобы при обсуждении различных аспектов работы рационализации иметь в виду эти связи, лучше представить механизм интеллектуализации уже сейчас.

Под интеллектуализацией понимают совокупность психических процессов осознания, понимания и вербализации (словесного выражения) человеком собственных переживаний, мыслей, конфликтов и диссонансов, взаимоотношений с другими людьми и т. п., в целом – содержаний своей психической активности. Ведущей целью этого сложного процесса является овладение внутренней и внешней реальностью, установление контроля над ними. Целью интеллектуализации является превращение собственных конфликтов и других эмоционально насыщенных проблем в нейтральную, чисто умственную задачу. В процессе интеллектуализации познавательное содержание конфликта или другого переживания изолируется от его эмоционального аспекта. Человек начинает говорить о своей личностно значимой проблеме так, как будто она чужая забота и его по существу мало касается.

В отличие от рационализации, в процессе интеллектуализации выдвижение аргументов имеет сравнительно более логичный, «умный» характер. При рационализации же мы в основном имеем дело с видимой, ложной логикой – с психо-логикой.

Еще Анна Фрейд подробно изучила те интеллектуализации, которые используются подростками и юношами в пубертатном периоде их развития. ПО ее мнению, подросток и юноша используют подобную умственную работу для того, чтобы справиться со своими конфликтами. Когда конфликты влечений описываются с помощью представлений и суждений, индивид получает возможность их осознания и установления контроля над ними.

Для успешного осуществления процесса интеллектуализации необходимо уже иметь достаточно высокий уровень интеллектуального развития. В свою очередь, систематические интеллектуализации способствуют дальнейшему умственному развитию личности.

Однако возникает вопрос, который мы могли бы задать при рассмотрении каждого из защитных механизмов, а именно: почему личность выбирает именно этот механизм и посему пользуется им именно в такой мере? Эта проблема пока не решена окончательно. Пытаясь ответить на данный вопрос, как справедливо отмечал еще Гайнц Гартманн, следует учесть, что способность к научению и мышлению являются независимыми от инстинктов и защитных процессов функциями. (Правда, можно говорить только об относительной независимости интеллектуальных функций от инстинктов и защитных процессов).

Согласно Анне Фрейд, интеллектуализация инстинктивной жизни является одним из самых ранних достижений человеческого Я. Интеллектуализацию эта исследовательница считала не просто активностью Я, но и его неотъемлемой частью.

Интеллектуализация – это тот защитный механизм, с помощью которого стремятся избавиться от тяжких эмоциональных состояний и тревоги, вызванных стрессом и фрустрацией, путем обсуждения возникшей ситуации в качестве абстрактной проблемы. Подчеркиваются когнитивные аспекты фрустрации, предлагаются такие объяснения, которые, ослабив эмоции личности, позволяют ему действовать более осознанно и ясно.

Можно считать, что эти два явления – эмпатия и интеллектуализация – находятся в обратно пропорциональных отношениях друг с другом. Это означает, что в межличностных отношениях чем больше индивид А пользуется адаптивным механизмом интеллектуализации, тем слабее его эмпатия с теми, кого эта интеллектуализация касается. Итак, предлагая правило обратной зависимости интеллектуализации и эмпатии, попытаемся проиллюстрировать его с помощью часто приводимого в литературе примера. Например, специалист по стрессу Т. Кокс пишет: «… врач может относиться к своему больному без эмоций, как к безликому случаю номер такой-то, как к типичному случаю стенокардии или чего-либо другого. Врач может контролировать свои собственные чувства, избегая слишком близкого контакта с больным или не принимая близко к сердцу его страдания. Профессионал – врач, психолог или медицинская сестра по этой причине не любят лечить тех, кто им эмоционально близок. В такой ситуации трудно сохранять бесстрастность»[64]64
  Кокс Т. Стресс. М.: «Медицина», 1981, с. 102.


[Закрыть]. Интересные данные такого рода приводят Т. Шибутани[65]65
  «Социальная психология», М.: «Прогресс», 1969.


[Закрыть], И. Харди[66]66
  «Врач, сестра, больной. Психология работы с больными», 4-е изд., Будапешт, 1981)


[Закрыть] и другие авторы. Член медицинского персонала должен сохранить психологическую дистанцию между собой и больным и не придавать переживаниям больного слишком большого значения, поскольку только при этом условии он сможет оказывать пациенту эффективную профессиональную помощь.

Подавление эмпатии с помощью интеллектуализации является способом психологической самозащиты.

Другим очень распространенным случаем интеллектуализации является следующий: человек, который потерял близкого родственника, спонтанно, но явно с целью смягчения своей душевной боли, начинает делать рассуждения о том, что покойный мог бы жить долго, поскольку он был счастливым человеком, или, наоборот, что смерть избавила его от страданий и других неприятностей этой жизни.

Одним из способов интеллектуализации в тех случаях, когда человеку удается выйти безвредным из опасной ситуации, является следующая словесная формула: «Удачно вышел из положения, могло быть и хуже».

Главное в интеллектуализации – это процесс образования понятий и их вербализация, т. е. словесного выражения тех понятий, которые порождаются в психике человека на основе его восприятий.

Вербализация может иметь место на различных уровнях в зависимости от того, как полно мы знаем предмет, для чего и для кого выражаем в словах его образ восприятия. Каждый предмет имеет несколько названий (например стол – это не только стол, но и мебель (предмет мебели), артефакт, предмет (вообще). В зависимости от ситуации, в которой происходит вербализация, мы выбираем то или иное название.

Однако для каждого предмета одно из его названий является главным, имеет как бы «высший статус». В вышеприведенном примере мы чувствуем. что главным именем предмета является слово «стол», поскольку оно полнее всего выражает его сущность (а вернее – наиболее привычное и ясное, устойчивое значение этого предмета в жизни людей). При вербализации возникает проблема выбора тех названий интеллектуализированных предметов, которые лучше всего подходят к актуальной ситуации и к тем целям, которые преследуются человеком. Следует отметить также, что использование лингвистических категорий не просто завершает процесс образования понятий, но и продолжает его, способствует формированию понятий, которое началось на нелингвистическом уровне.

Интеллектуализация – это универсальный и многообразный механизм психологической самозащиты индивидов и групп. Она может выступать как в «чистом» виде, т. е. как собственно интеллектуализация, так и в виде рационализации, изоляции, отрицания действия и, возможно, в других вариантах. Поскольку в настоящей книге рационализация исследуется многосторонне и подробно, то познакомимся с остальными разновидностями интеллектуализации.

А. Изоляция. – Изоляция (isolation). – При изоляции человек воспринимает или вспоминает определенные события, но при этом эмоциональные его компоненты разделяет, изолирует от когнитивных, и подавляет их. В результате этого эмоциональные компоненты психического содержания едва осознаются и слабо переживаются. Идея (мысль, впечатление, событие) осознается так, как будто она относительно нейтральна и не представляет опасности для личности. Например, женщина рассказывает врачу, что еще девушкой была соблазнена взрослым мужчиной, но, рассказывая об этом, никаких эмоций не переживает. Она вспоминает некоторые моменты, связанные с совращением, но то, что случилось до и после этого, не вспоминает.

Подобные примеры показывают, что механизм изоляции проявляет свою работу различными образом. Изолируются друг от друга не только эмоциональные и когнитивные компоненты впечатления; такая форма психической самозащиты сочетается с изоляцией воспоминания от цепи других событий, т. е. в психике человека имеет место распад ассоциативных связей. По-существу изоляция приводит также к ретроградной и проградиентной амнезии, в результате чего воспоминания травмирующих чувств максимально ухудшаются. Воспроизводимое содержание выглядит «бесцветным» и не вызывает беспокойства и индивида. Крайние формы такой изоляции встречаются у невротиков (например, при неврозе навязчивости).

Бывает также, что воспроизводится только эмоциональное переживание, в то время связанное с ним содержание или проникает в сознание с опозданием, или же вообще не осознается. Примером такой изоляции является следующее явление, которое встречается у всех людей: после пробуждения со сна со сновидениями, человек имеет специфическое переживание (например, что соприкасался с чем-то таинственным), но никак не может сказать, каково было содержание сновидения.

Психоаналитик Норман Камерон заметил очень интересный подтип механизма изоляции: человек имеет реалистическое знание о чем-то (например – о сексуальной жизни), которое в его психике живет бок о бок с регрессивной, часто даже инфантильной интерпретацией. По определенным причинам эта ложная интерпретация не вытесняется, выступает как в сознании, так и в подсознательной сфере, хотя нередко и вызывает тревогу. Пациент действует так, как будто инфантильная ложная интерпретация верна, хотя на уровне сознания он все же знает, что это не так. Камерон приводит интересный пример: молодая женщина думала, будто после рождения ребенка у женщины все внутренности могут выпадать на землю. Она высказывала это мнение, даже не боясь, что станет предметом насмешек. Простое объяснение, что это невозможно, она приняла с поразительной наивностью. Ее беспокойство и другие симптомы исчезли, изоляция была преодолена[67]67
  См.: Cameron N. Personality Development and Psychopathology. Bombey, 1969, p. 242.


[Закрыть].

Последствия работы механизма изоляции наблюдаются также в поведении людей, которые приговорены к смерти. Некоторые из них могут внешне как бы безразлично рассуждать о своей предстоящей казни. На самом деле их переживания, как мы полагаем, сложны и мучительны. Но в таких ситуациях у некоторых из них появляется своеобразное переживание, как будто все, что имеет место. происходит не с ними, а с другим человеком, а сами являются безразличными внешними наблюдателями[68]68
  См.: Coleman J.C., Morris Ch.G. and A.G.Glaros. Contemporary Psychology and Effective Behavior. Glenview)Ill.), 6th Ed., p. 198.


[Закрыть]. Это уже другой патологический механизм, известный под названием деперсонализации. Можно считать, что в состав этого комплексного механизма входит также изоляция.

Наличие в психике человека таких «островков» мысли оказывает влияние и на поведение: оно становится непоследовательным. Например, когда много раз человек разочаровывается из-за своей доброты, то он стремится вытеснить это свое качество и стремится действовать как строгий и недобрый человек. Но когда ку него ослабляется самоконтроль, он спонтанно совершает добрые дела. Поведение становится непоследовательным.

Б. Отрицание действия. – Отрицание совершенного действия (undoing) – другая разновидность механизма интеллектуализации. К этой категории принадлежат также т. н. очистительные ритуалы, очищающее (cleansing) поведение[69]69
  См.: White R.W. The Abnormal personality. New York: Ronald, 1956.


[Закрыть]. Подобные ритуалы позволяют человеку освободиться от мучительных чувств.

Данный механизм можно иллюстрировать следующим примером, который мы заимствуем у Отто Феничела. Семнадцатилетний юноша переживает суровый конфликт из-за того, что практикует мастурбацию. Беседу с ним его пастор осуждает эту привычку и дает совет никогда не общаться с другим мальчиком, который мастурбирует. Пациент знал другого мальчика, который занимался этим и считал, что отказаться от этой привычки очень трудно. При встрече с ним он переживал неловкость. Вскоре он начал избегать встречи с ним, а встречаясь на дороге, сворачивал в сторону[70]70
  См.: Fenichel O. Outline of clinical psychoanalysis. New York: Norton, 1934.


[Закрыть].

Этот маленький ритуал является примером отрицания (undoing). Этим способом пациент отвергает мастурбацию и очищает себя сразу после запрещенного контакта с другим мальчиком.

В. Атрибуция смысла абсурду. – Известному российскому специалисту в области психологии языка и речи приписывается следующая афористическая мысль: «Речь есть не что иное, как осмысление бессмысленного»[71]71
  См.: Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории, с. 471–472.


[Закрыть]. Иначе говоря, люди нередко рационализируют абсурд, нелепицу, бессмыслицу. Это довольно распространенная форма интеллектуализации.