Текст книги "Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер"

Теперь специально рассмотрим один из главных видов рационализации – рационализацию для других – в качестве механизма порождения шутки.

Исследование процессов речевого общения людей позволяет выделить одно систематически появляющееся, весьма любопытное и, насколько нам известно, совсем не изученное явление, а именно: если кто-то находится в затруднительном положении и мы имеем желание его критиковать, одновременно понимая его положение (и сочувствуя ему), то мы часто рационализируем вместо него.

Этим социально-психологическим актом мы сразу выполняем две задачи: 1) помогаем собеседнику или даже отсутствующему человеку выйти из затруднительного положения; 2) прямо или косвенно критикуем его; 3) используем юмор в процессе общения с целью преодоления конфликтов, поскольку, как показывают наши наблюдения, такие рационализации для других оказываются шутками.

Для того, чтобы научно разрабатывать эти чрезвычайно интересные социально-психологические и одновременно психолингвистические проблемы, мы выделили (см. в гл.1 настоящей книги) два типа рационализации (защитной аргументации): рационализацию для себя и рационализацию для другого. В первом случае условием рационализации (защиты своего Я) является идентификация с самим собой и достаточно высокий уровень самоуважения; во втором же случае нужна хотя бы слабая положительная идентификация с другим, переживание сопричастности. Мы полагаем, что чем сильнее выражены эти условия, тем активнее рационализирует человек ради другого. Например, мать может иметь такую глубокую идентификацию со своим ребенком, что при его словесной защите может потерять чувство реальности.

Наши наблюдения показывают также, что те люди, которые в результате глубокой фрустрированности чувствуют, что их самоуважение и самооценка находятся под угрозой, активно используют механизм рационализации, у них имеется также развитая тенденция рационализировать ради интересов других. Такое их поведение нередко принимает комические черты, но сами они остаются вполне серьезными.

Эти два вида рационализаций, их психологические истоки и логико-лингвистические структуры и разновидности подлежат подробному исследованию. Подобное исследование значительно расширит наши знания о мотивации различных форм вербального поведения и речевой коммуникации людей.

Однако уже вышеуказанных двух типов рационализаций позволяет указать на один очень интересный и перспективный путь применения наших знаний о рационализации: оказывается, что рационализации для других, которые у нас появляются очень часто, являются шутками. Вначале это лучше показать на примере.

Допустим, что вы находитесь в определенной социальной ситуации вместе с человеком, который не владеет языком здешних жителей. Но вы знаете, что он имел возможность и мог бы изучить этот язык, но лень и непонимание важности этого дела не дали ему заниматься. Поэтому его недостаток вызывает у вас критическую установку. С другой стороны вы понимаете, что он сейчас находится в затруднительном положении, и сочувствуете ему (тем более зная, что критика ничего не изменит, во всяком случае «здесь и сейчас»). Вдобавок ко всему этому его невежество может и для вас создать трудности, т. е. в определенной мере подвергать «малой фрустрации».

И вот это ваше противоречивое внутреннее состояние, в числе других суждений (которые здесь нас не интересуют) порождает рационализации в пользу этого человека. Вы ему в шутливом тоне говорите: «Ну, понятно, вы всегда были очень заняты и не могли заниматься таким второстепенным делом, как изучение английского языка!».

Ясно, что в таких шутках, которые, конечно, могут произноситься в сочетании с очень различными эмоциональными и экспрессивными компонентами, конвергируют и объединяются несколько установок: 1) критическая установка (часто злобная, саркастическая, со злобой, с иронией), 2) эмпатическая установка к объекту критики; 3) установка его оправдания; 4) желание с помощью такой шутки самому выйти из создавшегося неприятного положения.

Почему такие высказывания часто оказываются весьма удачными шутками? Почему возникает юмористическое настроение? Причина, по нашему мнению, состоит именно в том, что в них находят выражение противоречивые, нередко несовместимые установки, перечисленные выше. Особенно важно сочетание эмпатии и двух противоречивых желаний – желания критиковать и желания оказать помощь. Нетрудно наблюдать обилие таких рационализаций в процессе общения влюбленных и молодоженов, которые с юмором воспринимают недостатки друг друга. Нам представляется, что во взаимоотношениях таких людей (любящих, сопереживающих, но не совсем потерявших чувство реальности, поэтому замечающих ошибки и недостатки друг друга) обилие юмористических замечаний объясняется, в частности, спонтанной работой механизма рационализации для партнера (а поскольку имеется идентификация, то косвенно и для себя).

Мы говорим, что выявленный нами механизм юмора является одним из нескольких, поскольку общеизвестно значение сублимации сексуальных и агрессивных импульсов, которая порождает определенную символику и является мощным стимулом к юмору (исследование З. Фрейда). Как понятно из вышеизложенного, психологическая структура шутки, играющей роль рационализации для другого, весьма сложна, но может совсем не содержать сексуальных элементов. Это при том условии, если под любой формой эмпатии, идентификации и любви, не предположить наличие скрытых сексуальных влечений.

Итак, можно выделить и исследовать определенный тип (или класс) шуток, построенных с помощью рационализаций для других. Эта идея вызывает ряд вопросов: 1) Какое участие принимает рационализация в других видах шуток, в анекдотах и других комических продуктах психики (в том числе в том процессе, когда человека критикуют, а он отшучивается)? 2) Мы полагаем, что всякая шутка играет психозащитную роль. Поэтому важно выяснить, каким образом все защитные механизмы участвуют в психологических защитных процессах личности с помощью шуток. 3) Почему шутки часто оказываются неудачными? Можно ли сказать, что чувством юмора обладает, а следовательно удачно шутит, тот, у кого уже образованы и находятся в пределах нормы защитные механизмы, по крайней мере рационализации? Не по этой ли причине ни дети в первые годы жизни, ни психотики, имеющие патологизированные защитные механизмы, не умеют шутить или шутят совсем неудачно? Эту проблему можно расширить следующим образом: для того, чтобы у человека развивалось нормальное чувство юмора, у него должны уже быть все основные уровни психики, причем подсознательные содержания не должны бесконтрольно и без критики (или подвергаясь сверхсильной догматической критике) проникать в сознание и вербализоваться.

Для дальнейшего развития этой концепции следует подвергать анализу примеры, взятые из реальной жизни, художественной литературы, из области народного творчества. Создав психологическую теорию юмора и других форм комического, а также их продуктов (шуток, анекдотов, не говоря уже о серьезных литературных произведениях), можно затем перейти к исследованию этнического психического склада разных народов.

Почему так много шуток и анекдотов связано с сексуальной жизнью? Обсуждая данный вопрос Ганс Айзенк исходил из концепции Анри Бергсона, который считал. что юмор возникает из противоречия между нашим представлением о достоинстве человека и механическим характером наших тел и некоторых аспектов нашего поведения. Например, человек с большим достоинством шагает по улице, но вдруг спотыкается и падает, вызывая, например, смех детей.

Сексуальное поведение содержит в себе много комического, причем оно сохраняется и в символических выражениях сексуальных действий (прицеливание и выстрел из пистолета, завинчивание и т. п.). Противоречие между романтическим идеалом любви и механическим характером сексуальных действий, несоответствие между гуманистическим идеалом и ценностями, приписываемыми другому, и его физической функцией раздражителями вместилища и неизбежно вызывает остроту. Играют роль также скрытые намеки о сексуальных вопросах и отказ открыто говорить об этих вещах. Контраст между механическим характером действия и тем духовным блеском, который придается ему поэтами, писателями и моралистами[138]138
  См.: Eysenck H.J. Psychology is about people. New York, 1977, p. 238.


[Закрыть].

Эти идеи могут оказать полезную услугу тем, кто желает заниматься психологическим анализом сексуальных шуток, в частности – при описании роли рационализаций в создании подобных шуток. Рационализации здесь должны играть определенную роль, поскольку сторонник идеальной любви, осознав механический (животноподобный) характер сексуальных действий, может переживать фрустрацию, например, в виде снижения самооценки.

Если человек стремится к такой цели, которой придает слишком большое значение, то при фрустрации его психической активности, направленной на эту цель, можно использовать защитную тактику переоценки цели (события и т. п.), а именно: следует относиться к значительной цели так, как будто она на самом деле малозначительна. Иначе говоря, следует осуществить переоценку цели.

Любопытно, что такая тактика защитной адаптации тесно связана с проблемой юмора. Во всяком случае юмор можно считать разновидностью механизма (тактического приема) переоценки.

В чем суть юмора (во всяком случае, одной его разновидности)? На этот вопрос, как мы видели, имеются различные ответы, но для наших настоящих целей представляет значительный интерес точка зрения С. Л. Рубинштейна, который считал, что чувство юмора состоит не столько в том, чтобы видеть комическое там, где оно есть, а в том, чтобы воспринимать как комическое то, что претендует быть серьезным[139]139
  Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., 1957, с.


[Закрыть]. Это, конечно, согласуется с тем пониманием комического, которое изложено в настоящей книге.

Однако эти две точки зрения, по нашему мнению, совместимы. Ведь сама претензия быть серьезным уже содержит в себе нечто комическое, а подлинно серьезное или трагическое таково естественным образом, без претенциозности.

Например, есть люди, у которых серьезность является комическим, а подлость и лживость – вполне серьезными. И им не надо претендовать на подлость, поскольку они в этом не нуждаются, это их естественное состояние, которое на каждом шагу проявляется спонтанно.

Такими тактическими способами адаптации могут служить ирония, юмор, улыбка (самовнушение радости при переживании печали или гнева), под которыми всегда лежат процессы переоценки ценностей, событий и ситуаций. Мы считаем, что это внутренние процессы переоценивания являются разновидностями рационализации. Исходя из этого, можно предложить новую классификацию видов переоценивающей рационализации в зависимости от того, какие внешние – поведенческие и эмоциональные – формы они принимают. Следовательно, можно выделить: а) ироническую рационализацию, б) юмористическую рационализацию; в) рационализацию радости (в частном случае это приводит к «хорошей мине при плохой игре») и т. п. Эту концепцию стоит разработать поподробнее на основе анализа эмпирического материала и различных видах комического.

Без эмпатии нет юмора, а человек без чувства юмора не может считаться психически зрелой личностью. Развитие способности к эмпатии и юмору (и к самоюмору – в первую очередь) – важное условие формирования психически зрелой личности.

Ирония, а тем более сатира, по своей природе агрессивна, в то время как юмор добр. Юмор также является средством самоутверждения и психологической самозащиты, но не за счет достоинства другого: юмор утверждает, в качестве ценностей, как субъекта, так и объект. Юмор означает одобрение существования своего объекта.

Ирония и сатира также мотивированы стремлением к самоутверждению, но – за счет другого, объекта иронизирования. Ирония – это грубое, агрессивное средство самозащиты и самореализации. В ней нет мудрости, она поверхностна. В то же самое время юмор присущ мудрым людям. Спорно даже часто встречающееся утверждение, что ирония является выражением остроумия. Всякий злой человек может найти в других реальные или воображаемые недостатки и издеваться над ними. Для этого вполне достаточны элементарные умственные способности и хитрость.

Подлинное остроумие – это способность тонко замечать сходства и различия предметов. Люди, у которого слабо развиты мышление и воображение, могут лишь издеваться над другими, у них не может быть подлинного юмора.

Ирония, издевка – это выражения интенсивной агрессивности человека. У такого индивида ирония и склонность издеваться над людьми так сильно развиты, что подавляется всякая способность к юмору.

Дети дошкольного возраста редко выражают юмористическое отношение к окружающим явлениям и людям, в раннем возрасте юмор невозможен, поскольку для него необходимы предпосылки: достаточно высокий уровень умственного развития, способность принятия роли другого, значительное преодоление эгоцентризма. Поэтому проявления настоящего юмора можно наблюдать только с подросткового и раннего юношеского возраста. Вот почему дети чаще всего издеваются над другими, многие из них жестоки и эгоистичны. Дети стремятся к самоутверждению путем дискредитации других. Они нередко со всей серьезностью желают смерти того человека, который причинил им неприятность. При сильном эгоцентризме (это установил Жан Пиаже) индивид не может быть сочувствующим и способным на юмористическое восприятие реальности. Преодоление таких инфантильных качеств, как эгоцентризм и эгоизм, создает условия для развития эмпатии и чувства юмора.

Глава 16. Психическая регрессия: основные теоретические представления

А. Регрессия. – Когда человек оказывается в состоянии фрустрации или предвидит наступление фрустраторов, то на подобные факторы отвечает целым рядом поведенческих и внутрипсихических изменений, в том числе агрессией, эмоциями и т. п. В числе этих реакций и защитных процессов наблюдается еще одна сложная реакция, которая получило название психическая регрессия (regression). В некоторых случаях для обозначения этой защитной реакции можно использовать термин «психологическое отступление», но не в смысле простого ухода индивида из ситуации, а внутренней перестройки психической активности.

Приведем пример, который хорошо иллюстрирует сущность этого явления. Когда в семье уже есть 4–5-летний ребенок и появляется новорожденный, то в поведении старшего ребенка наблюдаются изменения. Он вновь начинает сосать палец, грызть ногти, у него возобновляется энурез (ночное недержание мочи); он начинает говорить так, как говорил год-два назад и т. п. Все это – прошедшие формы поведения, которые теперь возобновились. В чем причина такого психологического возвращения в прошлое?

Причину подобной психической регрессии надо искать в той новой ситуации, которая сложилась в семье после рождения второго ребенка. В то время, как до рождения второго ребенка в центре внимания родителей был первый ребенок. после рождения малыша родители в основном занимаются им, и первый ребенок чувствует себя в эмоциональном отношении обделенным. Для первого ребенка это ситуация депривации, которая порождает фрустрацию. В ответ на эту новую ситуацию у ребенка возникает ряд защитных реакций, одна из которых – психолого-поведенческое возвращение на прошедший этап развития: более инфантильное поведение, которое наступает в результате регрессии, если даже регрессировавший ребенок это не осознает, является средством привлечения к себе внимания родителей, средством завоевания прошлого очень удобного статуса в семье. Желание ребенка – вновь стать главным или даже единственным предметом внимания и ласки родителей.

Если родители понимают проблемы такого психического состояния ребенка и стараются быть так же внимательны и ласковы к нему, как прежде, то регрессивные симптомы могут исчезать. В противном случае они могут углубляться и фиксироваться, оказывая вредное влияние на дальнейшее его психическое, социальное и физическое развитие.

Итак, психическая регрессия – это психологический и временной возврат индивида на более ранний период (этап) своего развития, упрощение психической активности и поведения. Психическая регрессия состоит в том, что личность, имея цель защищаться против чего-то неприятного, не действует в соответствии со своим возрастом, а действует так, как она действовала на более ранней (чаще всего – детской) стадии развития. В принципе, регрессировать могут все подсистемы личности – навыки и познавательные процессы, подструктуры самосознания и вся Я-концепция целиком, характер, установки и т. п. Личность целиком вряд ли может регрессировать до младенчества, в ней всегда остаются более зрелые структуры и содержания. Нахождение в состоянии регрессии есть актуальная жизнь личности в настоящем, если даже она глубоко отчуждена от актуальной социальной действительности.

Например, если взрослый человек «прорегрессировал» к 5-летнему возрасту, то это не значит, что он временно стал 5-летним человеком. Это просто означает, что у него актуализировались некоторые психические качества и содержания его пятилетнего возраста, даже определенные черты его Я-концепции этого возраста. Все эти воспроизведенные инфантильные черты переживаются в настоящем, следовательно, они являются подлинными и динамическими психическими явлениями. Не человек в целом отступил к этому детскому возрасту, а лишь некоторые особенности этого возраста «вернулись» в более активное состояние, временно вытеснив боле поздние психические приобретения и новообразования.

Б. Психолингвистический аспект возрастной регрессии. – Подлинная возрастная регрессия имеет место в том случае, когда у человека воспроизводятся склонности и, что самое главное, формы поведения внушаемого возраста. Главное то, что взрослый человек, регрессируя к детскому возрасту, ведет себя как ребенок.

Но эта проблема имеет еще один важный аспект. Дело в том, что взрослый человек может вспоминать свое прошлое, рассуждать об определенных эпизодах своего жизненного пути, даже пережить их вновь и достаточно эмоционально, но, несмотря на это, мы не можем утверждать, что он переживает подлинную возрастную психическую регрессию. Если он рассказывает об этом прошлом используя глаголы прошедшего времени («я видел», «я хотел» и т. п.), то это еще не регрессия, а воспоминание.

Только тогда, когда человек словесно описывает прошлое (говорит о нем) так, как будто это прошлое происходит как настоящее («я вижу», «я желаю» и т. п.), только тогда мы можем с уверенностью сказать, что он переживает подлинную временную психическую регрессию.

Для подлинной регрессии прошлое должно стать настоящим как в переживаниях (в образе тела, в желаниях, в межличностных отношениях), так и в психолингвистическом аспекте. В процессе подлинной регрессии должна воспроизводиться психо-логика той жизни, которой жил индивид в соответствующем возрасте. Эта психо-логика в первую очередь выражается в речи регрессировавшего индивида. При исследовании регрессии в гипнозе подобная подлинная регрессия действительно наблюдается.

Психическая регрессия наблюдается не только у детей, но и у взрослых людей. Общеизвестно, что в годы старости, а тем более у престарелых людей, у многих возобновляются детские черты, черты старческого инфантилизма. У некоторых из таких лиц инфантилизация принимает устойчивый и патологический, а также необратимый характер. Возникает необходимость ухаживания за такими старыми людьми точно так же, как ухаживают за детьми. По мере старения человек все чаще и чаще возвращается к воспоминаниям ранних периодов своей жизни, все больше живет прошлым.

Когда взрослый человек переживает фрустрацию, у него восстанавливаются те резкие изменения настроений, которые ему были характерны в годы детства. Это означает, что человек пережил возвращение к далекому прошлому не только в поведенческом, но и в эмоциональном отношении. Замечено, что параллельно со старением люди все чаще вспоминают «старые добрые времена», хотя такое представление можно считать лишь общей тенденцией со многими исключениями; во-вторых, подобная тенденция в значительной степени искажает действительный образ прошлого.

Еще в начале XX века известный французский психолог Т. Рибо в книге «Память в нормальном и патологическом состоянии», описав связанную со старением забывчивость, сформулировал свой известный закон, который остался в психологии как «закон Рибо». В соответствии с этим законом по мере старения и достижении престарелого возраста происходит ухудшение работы памяти человека и в целом происходит забывание знаний, опыта и впечатлений. Вначале забываются впечатления недавнего прошлого, далее – более старые и так до впечатлений и умений, приобретенных в раннем детстве. Позже всех забываются впечатления раннего детства. Общаясь со старыми людьми нетрудно заметить, что они хорошо помнят прошлое, но легко забывают недавние события своей жизни. Своих старых знакомых престарелые люди помнят лучше, чем тех, с которыми познакомились недавно. Психическая регрессия личности опирается на регрессивное, ретроградное забывание.

Подобное забывание получило название ретроградной амнезии. Она может быть как общей (т. е. человек забывает все), так и избирательной (забываются только отдельные впечатления и знания). Например, есть старые люди, которые хорошо помнят события и внешний вид людей, но забывают их имена.

Регрессия оказывает глубокое влияние также на характер престарелых людей. Такие люди склонные вновь и вновь рассказывать другим о своем прошлом, о самых приятных для себя событиях, забывая, что обо всем этом уже много раз рассказывали и другим это уже неинтересно. Например, один очень милый старик автору настоящих строк более 8 раз рассказывал о том, как в молодости был членом танцевальной группы и они поехали в Москву и выступили там, имея определенный успех. Это воспоминание у него было фиксацией, пунктом самоутверждения и средством психологической самозащиты. У таких людей меняются как характер, так и склонности и влечения. Некоторым престарелым людям свойственно преувеличение своей роли в событиях прошлого. Путем психической регрессии они переосмысливают не только свою личную историю, но даже историю того общества, в котором живут.

В 70–80-е годы в СССР долгое время первым руководителем был Л. И. Брежнев. В те годы у него уже стали видны признаки быстрого старения, он с трудом говорил и ходил тяжелой походкой. Он решил написать воспоминания (на самом деле, по его указанию написали другие). Было «решено», что Леонид Ильич играл первостепенную роль в годы Великой Отечественной Войны 1941–1945 гг., хотя до достижения поста генсека он как военный деятель не был известен. Пришлось определенные эпизоды войны изложить вновь, привести историю в соответствие с требованиями руководителя. У создателя» «Малой земли» были явные признаки психической регрессии. Если у простого человека тенденция к преувеличению своей роли в истории не так опасна, то в случае с руководителем страны это чревато серьезными последствиями.

Но здесь для нас важно следующее: теорию психической регрессии можно плодотворно использовать в психоисторических исследованиях.

В. Специфический вид адаптации. – При исследовании психической регрессии с позиций теории социально-психологической адаптации легко заметить следующее: хотя регрессия является защитным механизмом, она обеспечивает защитную адаптацию личности весьма специфическим образом: подвергаясь фрустрации индивид отказывается от тех средств адаптации, которые характерны для взрослых людей, возвращается к защитно-адаптивным механизмам прошлых этапов жизни, иногда – вплоть до младенчества.

Иначе говоря, регрессия является механизмом перехода от одного уровня адаптации к другому, более простому уровню. Когда имеющиеся в распоряжении индивида средства, механизмы и стратегии адаптации не обеспечивают его эффективную адаптацию к сложившимся условиям его жизни, то совершенно естественно, что он будет искать другие способы и стратегии. Он может изобретать новые способы, учиться у других, но вполне естественно также. что он может использовать и те механизмы и способы. которые у него имелись в прошлом и обеспечили более или менее успешную адаптацию.

На любом этапе возрастного развития у людей сохраняется склонность возвращения к своему прошлому. Такой психологический возврат часто имеет место в грезах, мечтах и особенно в сновидениях. Причем чем чаще люди грезят прошлых более приятных временах, тем более трудна и полна лишений их настоящая жизнь. Психологическая регрессия – это один из способов ухода, бегства от неприятной реальности.

Г. Поведенческое выражение регрессии. – Психическая регрессия – это не только внутрипсихические изменения личности, но и изменение поведения. Приведем пример из художественной литературы.

Уругвайский писатель Габриель Гарсиа Маркес в рассказе «Вдова Монтьель» написал об этой старой женщине: «За два месяца, истекших со дня похорон, у нее появилась привычка грызть ногти»[140]140
  См.: «Литературная газета» № 17, 25 апреля 1979 г..


[Закрыть]. Смерть мужа оказалась фрустрацией, вызвавшей к жизни регрессию.

Поведенческими формами регрессии следует считать также неадекватные реакции взрослых, такие как плач, топанье ногами, даже ругательства и проклятия. С помощью таких действий реальные проблемы жизни редко решаются. Но дети, используя такую «технику», нередко добиваются от родителей исполнения своих желаний. Мужья и жены часто доминируют друг над другом с помощью «дутья», плача, угроз о том, что уйдут из дома или совершат самоубийство и т. п.

Действия, свидетельствующие о регрессии, в лабораторных условиях можно вызвать с помощью электрического удара, холодного душа, внезапного громкого звука и других стрессоров. Здесь уместно отметить, что регрессия возникает не только под воздействием фрустраторов: такую защитную реакцию вызывают также многие стрессоры, а тем более – стресс-фрустраторы.

Д. Полная и частичная, устойчивая и временная регрессия. – Регрессия обычно бывает частичной, т. е. такой, когда к прошедшим этапам развития возвращаются лишь некоторые психические функции человека. Но бывают также случаи более или менее полной, всесторонней регрессии личности.

Регрессия бывает также эфемерной. ситуативной и, наоборот, устойчивой, охватывающей месяцы и годы жизни человека. Вполне понятно, что устойчивая регрессия оказывает более существенное влияние на личность и поведение индивида. Регрессивное состояние становится устойчивым в том случае, когда обеспечивает удовлетворение некоторых важных потребностей личности. Если с помощью регрессивных форм поведения человеку удается заставлять людей, чтобы они удовлетворяли его потребности, то такие формы поведения закрепляются в поведенческом репертуаре личности и становятся перманентными.

При крайних формах регрессии, свойственных психотикам, человек становится способным удовлетворять свои потребности только в своих фантазиях. Однако в целом воображение и фантазия – вполне нормальные механизмы психической активности и адаптации людей.