Текст книги "Четыре с половиной"

– Сергей Петрович, что дальше? – Алексей, волнуясь, облизнул губы.

У ребят лица совсем растерянные.

Аркадий смотрит протрезвевшими, вроде, глазами, и отвечает за него Алексею:

– В милицию звонить, что же еще.

– Да, тебе, Алеш, правильней всего позвонить.

А глазам не прикажешь – сами продолжают осматривать тело.

Алексей понял, что ему нужно делать, но стоит рядом не двигается.

Он и сам еще не на сто процентов очухался.

– Что происходит? – женский голос, прозвучавший так неожиданно, заставил вздрогнуть.

Ступив на шаг в комнату, женщина замерла.

Появилась словно виденье – темное платье на тонкой фигуре, убранные назад очень темные волосы, резной полупрофиль, и ощущение очень красивых глаз, глядящих сейчас на неживое лицо.

– Он мертв?

Алексей, кашлянув, проговорил с хрипотцой:

– Падение. Видимо, перегнулся через балкон.

Ее взгляд отошел от лица покойного и остановился где-то посередине комнаты.

Аркадий двинул к себе стул, чтобы присесть.

– Мы, Лен, милицию вызываем.

Голова медленно повернулась в его сторону, но не до конца, и качнулась – слегка, но решительно:

– Никакой милиции.

Будто в театре на сцену явилась некая сила, сделавшая других статистами.

– А как же, Лен…

– Сядь.

Теперь она посмотрела на остальных, но не в лица.

– Господа, полчаса назад я, наконец-то, дозвонилась нужным людям в Москву. Сюда в ночь выезжает известный адвокат. Он с помощником будет здесь уже утром.

Алексей хотел возразить, но не сумев, поискал взглядом помощи.

– Сударыня, – теперь они встретились взглядами – да, глаза были очень красивыми, и спокойными, – сударыня, сообщение в милицию – необходимая процедура. – Он кивнул на Алексея: – Охрана обязана это сделать, в противном случае они попадают под статью Уголовного кодекса о недонесении. Я могу даже ее процитировать…

– Не надо.

– Хорошо. Но этим статья не снимается. А кроме того, почему вы против милиции?

– Я не против милиции.

Сейчас, в равной мере для всех, нужен был очень спокойный тон.

– Тогда, пожалуйста, объясните.

– Конечно, – прозвучавшим ударением женщина показала, что именно этого хочет. – Мы в очень сложной ситуации, Сергей Петрович. Я правильно вас назвала?.. А сейчас просто в катастрофически сложной.

– Вы про раздел наследства?

– Не только. Мы не можем покинуть эту территорию, нам нужна юридическая защита, чтобы зафиксировать вынужденный характер отъезда.

Женщина чуть вопросительно посмотрела, и он кивнул головой:

– Да, я знаю про завещание.

– Нам нужна полноценная юридическая защита, понимаете? Ментам, простите за это выражение, на все наплевать, первое что они сделают – погрузят нас всех и увезут для дачи показаний.

Аркадию такая мысль не пришла в голову, он выдал звук между страхом и удивлением и уставился на единственно опытного среди них человека.

Все смотрели сейчас на него.

– Интересная история. А потом вы все это как собираетесь объяснять? – он показал на труп.

– Просто. Сбоку у дома нет яркого света, там почти что темно. Значит, тело было обнаружено около восьми утра. К этому времени автомобиль из Москвы сюда уже должен добраться.

Алексей рядом забеспокоился, но человек сказал за него:

– Во-первых, сударыня, светло уже в шесть, во-вторых…

– Проспали, – перебила она. – А во-вторых, я утраиваю работникам охраны их суммы. Утраиваю каждому, и долговые расписки составлю прямо сейчас. – Ее взгляд скользнул к Алексею: – Там просто будет сказано, что за отличную охрану имущества после смерти хозяина я, как одна из наследниц, определяю вам соответствующие премиальные деньги. Все чисто.

…часы, слышно, как чикает секундная стрелка…

Смешанное чувство.

Блестящего хода.

Но какого-то сделанного против всех остальных.

Хотя не на чужое поражение, а на свой выигрыш.

Алексея рядом будто не стало, Макар, третий парень – там в головах происходит переворот…

И она решили добить, брови чуть сдвинулись вверх:

– Мало?

– Нет, конечно, не мало, – спешно проговорил Алексей.

И Макар уже что-то прикинул, сложив новые цифры.

А что им такого особого будет? Да хоть проспали, спьяну, до десяти.

И теперь, теперь получалось, что «малину» испортить может лишь он один.

– Сергей Петрович, вы просто здесь гость, – она смотрела на него внушающим взглядом. – Спали у себя в комнате, в девятом часу проснулись…

Третьего снова отправили спать до шести утра, эти двое чувствуют себя перед ним как-то не очень ловко, и когда перешли спокойно посидеть в мониторную, Алексея слегка прорывает:

– Вроде купила она нас, Сергей Петрович, – он неловко улыбается и суетливо посматривает на незначащие теперь экраны.

– А вы хороши оба, не умеете по настоящему продаваться. Когда спрашивала, надо и было сказать, что мало.

Он уже оглядел экраны – камеры ведут наблюдение с внешних сторон, лишь одна внутри есть над входом в здание и пространством вокруг метров в двадцать. А подняв голову от пульта, можно отсюда через окно видеть и сам центр здания, но вбок нет обзора.

– Нет, Сергей Петрович, ну совесть же тоже надо знать.

– Стало быть, с совестью у вас полный порядок. Да не парьтесь вы, все нормально. Права она. Я и сам подумал, – он запрокинул голову, чтобы размять ее круговыми движеньями, – был сегодня в родной прокуратуре… от старых порядочных кадров… почти никого… молодежь какая-то звонкая… а от непорядочных… все наверху сидят… Что-то хмель весь вылетел, а?

Напряжение спало, оба радостно подтвердили – весь вылетел.

– Так неси, Макар, что осталось. Нет… ты лучше сходи в бар, там кофе хороший, захвати его на подносике, и туда же бутылку бренди поставь. Опробованная есть мною с утра, очень для сосудов хорошая. Прямо по центру стоит.

Гость удобней устроился в кресле, повернулся слегка, и скоро в обзор камеры над входом попал их посыльный.

– Другие, значит, внутри территории не обозревают?

– Нет, могут.

Алексей покрутил что-то на пульте… верхняя часть стены, газон… темнее стало, но виден асфальт…

– Поворачиваю, и до стены дома дотягивает. Вот, тут как раз, было тело.

– М-м.

– Сергей Петрович?

– Я.

– Думаете – как он умудрился упасть?

– Думаю. Не хочу, но думаю.

– Что ему помогли?

Человек помолчал, а затем проговорил совсем неожиданное:

– Ты, Алеш, расписочки эти пока прибереги, молчать надо о них до полного окончания дела. – Он дал знак, что продолжит. – Деньги огромные, – палец указательный сделал круговой оборот, – наследники – люди незначительные, и есть труп. Очень сомнительный, Леша, труп. Смекаешь?.. Не слышал, что я только что говорил про молодых и звонких, и их начальников?

– Постойте, хотите сказать, блин, нас могут вовлечь?

– И меня.

– Да вас-то как?

– А я такой же подозреваемый. Спал я или не спал… может быть, я его и скинул, войдя предварительно с кем-нибудь из наследников в сговор.

Парень вздрогнул и поморщился всем лицом.

– Выходит зря мы… эти расписки…

– Ты не волнуйся. Расписки просто не афишируй. А с ними или без них – дело могут закрутить совершенно одинаково.

Он посмотрел внимательно и повысил голос:

– Нормально все, нормально! Время сейчас не против нас. И надо спасибо сказать этой барышне за догадливость.

Шустрый Макар снова возник на экране.

Алексей ткнул туда пальцем.

– Он, я говорил, подслушивал немного. Пусть подробно расскажет?

– Сейчас и расскажет. Ты расслабься, двух часов еще нет.

Пропав на экране, парень секунд через пятнадцать возник уже у них комнате.

– Горячий кофе, и бутылку сразу нашел.

– Ох, молодец ты, а наследники спать улеглись?

– Аркадий с женой внизу в баре.

Вспомнилось – уходя, она сказала, что будет всю ночь на телефонном контроле с теми, кто к ним в пути.

– Красивая женщина, – поощрительно продолжил Макар.

– О! – человек поднял указательный палец. – Понял теперь, на кого она похожа, в стиле одном.

– На кого?

– Был старый фильм по Достоевскому «Идиот», с Яковлевым и Борисовой. Вот на актрису Борисову в той роли. Не видели?

Оба мотнули головами.

– Прекрасный фильм. Что ты, Леша?

– Да не люблю я Достоевского.

– Почему?

– Не было таких людей, Сергей Петрович. Мы ж русские все и деды наши были русские. Карамазовы эти, я до половины не прочитал, князь Мышкин – вокруг него всякие уроды – ну разве они на нас похожи?.. А мы с Макаром на дежурстве часто Островского слушаем, я новые записи хотел прикупить – не нашел. По третьему по четвертому разу слушаем. Тут наши все, хороший, плохой – все родные.

– Наши, – подтвердил младший товарищ.

– Ха, вы старых телевизионных постановок Островского не видели. Это когда я еще очень молодым был. Шедевры!

Кофе выпито.

И выпили уже по второй.

– Давай, Макар, просуммируем, – на стенных часах половина третьего, но ощущения ночного времени нет вообще. – В первом разговоре, стало быть, наступательные действия вели все трое. И даже не Елена лидировала?

– Муж ее больше всех горячился. А Олег, сводный брат, по-простому объяснял – по совести, говорил надо, по человеческим понятиям. Жадность, дескать, никого еще до добра не доводила.

Алексей с кривой ухмылкой кивнул на дверь в ту комнату:

– Ну и вот.

– А к вечеру, я тебя понял, ведущая роль перешла к Елене?

– Ага, те двое больше молчали. Иногда только лезли, когда тот, – парень качнул затылком на дверь, – шуточки разные отпускал.

– Издевался, в общем, над ними?

– Почти что так.

Человек сосредоточенно уставился в пол.

Потом поднял голову.

– Комнату его нужно осмотреть. Но сначала труп еще раз.

Тело обстоятельный Макар покрыл простыней, а теперь, когда пришлось снять, сделал это, поглядев в сторону.

Взгляд профессионально скользнул от ног к голове и назад.

– Рост примерно сто семьдесят пять, как у меня, а?

Алексей подтвердил.

Человек прошел к ногам и начал задирать брючины.

– Но комплекция не тяжелая, то есть вес… не больше семидесяти. Что у него в брючных карманах, Леша?

Следов от сжатий в районе щиколоток нет. Но если он прилег животом на перила, рывочком легеньким снизу справится и ребенок – решительность только нужна, ничего больше.

– В одном пусто, а здесь… носовой платок.

– И в куртке проверь.

Человек обогнул стол, чтобы не толкаться вдвоем, и осмотрел кисти – ладони и ногти.

– Угу, без признаков какой-то борьбы.

– Ключ в кармане джинсовой куртки. Это ключ от его комнаты. А в другом пусто.

– Ключ? – Он вдруг заспешил. – Ты здесь, Макар, за старшего над живыми и мертвыми, пошли, Алеша.

Наверх поднялись по главной лестнице, по дороге человек только спросил:

– Кто с ним в соседней комнате?

– Олег.

Ключ вставился, повернулся бесшумно, в комнате горел верхний свет, Алексей постарался закрыть дверь так же бесшумно. Старания, правда, не были нужными – в этом доме и не скрипело никогда ничего, звукоизоляция между спальными помещениями тоже была безупречной.

Алексей проскользнул на балкон и вернулся назад.

– Выходит, Сергей Петрович, он заперся изнутри.

– Выходит.

– С другой стороны, кто-то шастал прошлой ночью по дому. Я говорил.

– Говорил.

Голос безучастный, глаза почему-то смотрят в открытый шкаф, где нет ничего.

– Сергей Петрович.

– Что?

– Так тот, кто открывал дверь в хозяйские помещения, мог и сюда открыть. А потом закрыть тем же способом.

Человек отошел от шкафа и приблизился к столику. Там лежал средних размеров кейс, какой-то журнал и мобильник.

– Вспомнил я случай один, в самом начале следственной своей службы. Тетка из запертой квартиры с балкона выпала. Разобрались в конце концов – алкоголь в крови плюс снотворное выпила. Тут в аптечках снотворное есть?

– Нету, не предусмотрено.

Кейс с малым содержимым – записная книжка, блокнот, бумажник, ключи от городской квартиры.

– Как ты себе представляешь, Леша, некто открывал запертую дверь зная, что не напорется на хозяина? Что тот стоит у перил балкона? Ты всегда думай от преступника, а у него в голове масса опасок и подозрений.

Он, прежде чем закрыть кейс, прикинул что-то, и не остался доволен.

– И потом я эту твою модель рассмотрел уже в другом варианте.

– Каком варианте?

– Перелезть с того балкона на этот и спрятаться до прихода хозяина. Где здесь спрятаться кроме шкафа? В санблоке? А вот туда вернувшийся и направится. Но шкаф слишком узкий, только… – он поймал взгляд молодого напарника. – Ну а как ей с балкона на балкон перебираться? Расстояние большое – сила и ловкость нужна. Во-вторых – платье, туфли.

– Так может и слава богу, сам он и выпал?

– Может быть. У тебя сильный фонарь найдется?

– Да, а зачем?

– Место падения мы не осматривали.

Вверху над их головами виден из комнаты свет, а в соседней темно.

Алексей принес даже два фонаря, но похоже, вся сама процедура кажется ему совершенно зряшной.

Фонари сильным светом начали гулять по асфальту.

Тепло.

Только три часа, и еще не подошла утренняя свежесть.

Темная поверхность почти идеально чистая, ее моют какой-то пеной люди из сервиса, кажется, два раза в неделю.

Он поймал вдруг боковым зрением камеру, повернувшуюся к ним с кирпичной стены – Макар балуется, – и погрозил ему пальцем.

Они уже миновали балкон и находятся под другим – надо давать отбой.

Алексей сделал вперед два шага, нагнулся…

– Что там?

– Мелкий какой-то мусор.

В ярком свете от двух фонарей все равно нельзя разобрать, что это за темный, сантиметров двух, не предмет даже – дрянь какая-то, и Алексей не спешит ее поднимать.

Изнежились они тут.

– Бумажки у тебя нет?

– Нет… а впрочем, – он щупает сверху карман, – есть счет ресторанный.

– Давай его сюда.

Непонятный кусочек слегка прилип, пришлось брать его двумя пальцами.

– Больше кругом ничего?

– Ничего.

Макар сразу предлагает еще раз сходить за кофе, и все соглашаются, а руководитель решает, что на коньяк налегать не надо – он свое дело сделал.

– Принеси, брат, ликерчика. Некрепкого, градус к утру опускать будем.

Алексею тоже приходит идея в голову:

– Может, бастурмы порезать? Вы палец испачкали.

– Где?

Действительно, на указательном пальце черная полоска, и пятно на большом.

Понятно, от этой дряни, что лежит на краю стола на оборотной стороне ресторанного счета.

Что все-таки она такое?..

– Я еще камамберского сыра принес, ночью всегда на пищу тянет.

Алексей, ступив в комнату с двумя тарелками, приостановился – над столом шла сосредоточенная работа, инструментом служил конец авторучки.

Судя по надетым очкам и лампе, придвинутой так близко, что она мешала склонившейся голове, шло какое-то тонкое изучение.

– Очень хорошо, – раздалось от стола, но с непонятным смыслом – то ли к своим делам, то ли к деликатесам.

Изучавший скоро снял очки и показал приглашающим жестом:

– Взгляни, на одной стороне куска кое-что сохранилось.

Он встал, чтобы взять из рук молодого человека тарелки, и стянул с одной кусок бастурмы, проворно отправив в рот.

– Ска-вжи мнение.

Тот послушно сел в кресло и чуть отодвинул лампу.

Найденное непонятно что с изнанки не выглядело таким черным.

И оно похоже на кусочек материи.

Обгорелый, жженый кусочек.

– Что это, по-твоему?

– От какой-то горелой тряпки. Только откуда он взялся у нас.

– Это первый вопрос. Или на днях был сильный ветер?

– Не было, неделю такая погода стоит.

– Ты приглядись, что за тряпка?

– Ну, – старший охранник тоже взял ручку, и подцепил концом кусочек за край, – тут синий цвет виден… и белый. Похоже на носовой платок.

– Умница! Кант от носового платка. И сажа, которой я пальцы испачкал, не сухая, понимаешь?

– Честно если, не понимаю.

– Свежая, жгли недавно совсем. А теперь ты эту штуку понюхай. Гарью пахнет?..

– Не пахнет. Вообще ничем не пахнет.

– Нет, немножко все-таки пахнет. Сейчас мы на Макаре проверим, вон он топает.

Молодой человек задумался.

– А странно, асфальт два дня назад мыли. Ворона какая-нибудь принесла?

– Ворона такое даже не клюнет. У нее острейший нюх, и паленое ей против натуры, потому что запах пожара – беда для птиц.

– Не понимаю, выходит, из наших платок кто-то сжег? Зачем?

– А вот ответив на этот вопрос, мы, возможно, ответим еще на некоторые, – он посмотрел на входившего: – С твоей, Макар, помощью.

Тот, довольный к себе вниманием, поставил поднос на стол и прокомментировал:

– Трудно городу без деревни.

– Трудно, брат, трудно.

Но начальник строго позвал:

– Иди сюда, понюхай.

– Что понюхать?

– А вот это.

Парень подошел и подозрительно скосил глаза на листок с чем-то черным.

– Леш, это дерьмо?

– Не дерьмо. Давай, морду не вороти.

Первая попытка, однако, не совсем не удалась.

После второй парень поднял глаза к потолку…

– Что-то есть немного ароматическое.

– Обрадовал, вот так обрадовал! – их старший товарищ пошел к столу. – Факт можно считать доказанным! Сейчас немножко передохнем и осмотрим с тобой, Алексей, хозблок. О-очень внимательно осмотрим.

Ночь показала признаки утра, хотя до рассвета оставалось еще около часа и по-прежнему было темно. Но темнота устала, потеряла к окружающему интерес и закрыла свои глубины – скучное время, самое скучное на дежурстве.

Почти час прошел, как Макар остался один. Вход был виден отсюда в окно и на экране, он и переводил взгляд с ближнего плана на дальний, в очередной раз надеясь увидеть их выходящими.

Что можно так долго искать в этом хозблоке?

Хотя барахла там всякого много.

Но вот именно барахла.

Он, впрочем, подумал, что многие люди назвали бы это совсем по-другому – добром.

Что-то когда-то приобреталось впрок или оттого, что понравилось, в прежние, еще до него, годы хозяин занимался экстремальным туризмом – там и лодки надувные, и байдарка. Еще всякая не нашедшая применения домашняя утварь, инструменты, которые, наверное, никогда не использовались.

И еще странно – почему оба так переглянулись, когда он сказал, что Елена, красивая эта, в прошлом спортсменка. Алексей даже вздрогнул: «Откуда ты знаешь?». Да племянник болтал в машине, что жена прыгала на батуте.

Для проформы он иногда поглядывал на периметры, вдоль забора, даже не сам это делал, а «автомат» внутри у него.

Наконец!

Появившиеся, переговариваясь, быстро пошли, очень быстро. У Алексея в руке большая пузатая бутылка вина.

Алексей еще из той комнаты прокричал:

– Макар, стаканчики большие нам для «Кьянти» помой.

Тот двинулся и почти столкнулся с ними в дверях.

– А нашли что-нибудь?

Ответил Сергей Петрович:

– Не нашли. Кое-чего очень важного.

– И штопор принеси.

В пузыре было не меньше, как литра два.

А когда он с выполненной задачей вернулся, оба уже уставились в «видик», шла какая-то подгонка, регулирование, а по изображению стало понятно – кассета с записью с одной из заборных камер.

– Где-то с половины первого?

– Пораньше, Алеш. Минут на пятнадцать даже, чтоб быть в полной уверенности.

На отмотку ушло с полминуты, после чего приказано было сделать паузу.

– Мы, друзья, наблюдать будем в три пары глаз. Работа очень ответственная. Перед ней отдохнем слегка и заправимся. Тем более, намотались мы там с тобой в хозблоке.

– Намотались. Открывай, Макар, кисленькое.

Очень хорошо пилось под сыр, бастурму, черный хлеб, поэтому выпив по стакану, выпили еще по пол.

– Время, однако, – произнес, наконец, самый главный, вытирая салфеткой руки.

Стрелки показывали уже четверть шестого.

– А что будем смотреть-то?

– Ты у нас, Макар, как раз для контроля. Поэтому мы тебе не скажем, что именно смотреть.

– Заметишь что-нибудь – сообщишь, – пояснил Алексей. – Понял? Ну, я стартую.

В верхнем правом углу обозначилось время 0.15 и побежали секунды.

Макар быстро разобрался с обзорным планом – он с камеры на боковой стене, той самой, которую сам поворачивал недавно, когда шел осмотр территории с фонарями.

Кадр очень знакомый, сотни раз виденный на просмотровом экране – в обзор попадает пространство в метра два над стеной и левый и правый ракурсы, позволяющие видеть внутреннюю и внешнюю часть, каждую на три метра в сторону, траву освещенную видеть – что там еще?

Все застыло, потому что – ни ветерка, и только в углу бежали секунды, а теперь уже перескочила минута.

Еще минута, которую Макар перехватил боковым зрением. Вот ведь дали задачу – замечай неизвестно чего.

И еще две минуты минули, только от напряженного вглядывания сделалось как-то внутри неудобно. Он глубоко вздохнул, чтоб, освежившись, сохранить правильное сосредоточение.

А еще через две минуты последовала команда:

– Останови, Алексей.

И другая за ней:

– Так, надавили на глаза ладошками, размяли… поводили глазами в стороны… вздохнули глубоко… так… А теперь дальше включай.

Опять побежало в правом углу, но от передыха стало смотреть веселей.

Хотя не на что.

Чего они там не нашли при осмотре хозблока? Вроде как, чего-то важного не нашли. А важного, хоть убей, ничего он не помнит. Если б, конечно, в его деревне – там бы каждый упер, а наследникам этим зачем?

Поверху что-то.

И Алексей почти закричал:

– Сверху мелькнуло! Видел, Макар?!

– Да, только что. Может быть, птица?

– Какая птица?

– Ну, ласточка могла пролететь.

– В первом часу?

– Останови, Алексей. Я ничего не заметил.

– Остановил уже. Секунд на двадцать надо перемотать.

Моталось быстро, время перескочило сразу аж на минуту, и Алексей повозился немного еще.

– Ну, смотрим.

Теперь уже ясно было – вглядываться ближе к верхнему краю.

Что же оно не мелькает?..

Вон!

– Стоп! Теперь и я видел. Отгони чуть, надо определить место, куда именно перелетело.

– Да я уже примерно понял, Сергей Петрович. Сейчас с Макаром пойдем и быстро разыщем.

– Все же возьмите фонари. И пакет обязательно.

– Само собой. Давай, Макар, двигаемся.

– Что там перелетело, Леш? – спросил тот уже в дверях.

– А вот найдем сейчас, и увидишь.

Человек за столом снял очки, глубоко вдохнул… и длинно выдохнул. Потом съехал в кресле и вытянул ноги.

Прозрачный целлофановый пакет на столе, Макар еще не вышел из удивления и поводит, глядя на него, головой:

– Вы, Сергей Петрович, эта, прямо как Агата Кристи. Ну, надо ж так.

– Всё, ребят, вы в курсе. Остальное, как говорится, дело техники. А сейчас перекусим. Ты прав, Алексей, ночью к пище особая приязнь какая-то.

Шесть утра.

Светло.

И свежо, немножко.

Но не холодно, а приятно.

Сменный охранник поднят, а Макара отправили спать.

– Значит, ты понял – будишь Олега, и форсированно его сразу вниз. Потом осмотр.

– Да, кладу в пакет, и спускаюсь к вам.

Оба пошли от крыльца к центральному входу.

– Сергей Петрович, а с расписочками этими теперь как?

– А что? Держи их у себя до последнего.

Четверть седьмого.

У Елены от неспанья под глазами легкая синева, лицо от этого лишь добавилось экзотическим своеобразием. Аркадий, похоже, просох, хотя из бокала что-то потягивает.

Вот и Олег. Спускается по лестнице торопливо, но неуверенно, страхуясь рукой за перила. Лицо – не отошедшего еще ото сна.

– Охранник мне сказал, – он водит глазами сразу по всем, – правда это?

– Правда, – устало произносит Аркадий. – Упал и разбился.

Тот вздрагивает, резко дергает головой… помотавшись, его взгляд сходится с гостем, сидящим несколько в отдалении, у другого конца стола.

– Да как же это?

Алексею наверху понадобится совсем мало времени, поэтому можно уже начинать.

– Убийство.

Аркадий захотел выпрямиться в кресле, не получилось…

– Как убийство? Какое убийство?

– Умелое очень, я бы сказал.

– Вы уверены?

Как спокойно прозвучал ее голос, и лицо – внимательное, но тоже очень спокойное.

– Совершенно уверен.

– Да что же это такое, – Олег поворачивается к бару, – нет, если выпью, еще хуже будет.

– Крепко спали?

– Да, тяжело как-то.

– Снотворное на ночь пили?

– Не стал. Потому что на алкоголь…

– Правильно, на алкоголь оно так и дает.

– Сергей Петрович, извольте свои слова объяснить. Кстати, наш адвокат уже на подъезде к городу.

– Объясню, Елена. Прямо сейчас, – стараясь не привлекать к себе внимание, по лестнице спускается Алексей и издали коротко кивает ему головой, – прямо сейчас это сделаю.

Алексей быстро проходит, желает всем доброго утра и почти незаметно кладет кусочек бумаги.

Там написано «У Олега».

– Так мы вас слушаем.

Ишь, тон почти приказной.

Алексей удалился пока в глубину зимнего сада.

– Начну. Начну с джинсовой куртки, которая была на Владимире. Вероятно, куртка была взята из хозблока, вряд ли убитый привез ее с собой в кейсе, однако в любом случае непонятно – для чего в такую теплынь он ее на себя напялил. Второе, что привлекло мое внимание – маленький кусочек сгоревшего носового платка, который валялся у вас, Олег, под балконом.

– У меня?

– Хочу успеть до приезда адвоката, поэтому слушайте внимательно, чтобы не повторять. Итак, сгоревший носовой платок – где он сгорел?.. А там внизу, потому что его остаток даже припекся к асфальту. Следовательно, что?.. Кто-то выбросил горящий платок. Зачем?.. Тоже просто ответить – чтобы проверить реакцию камер, то есть ловят они этот участок территории или не ловят. И убийца убедился, за отсутствием реакции от охраны, что в наблюдение камер этот участок не попадает.

– Чтобы столкнуть потом Владимира? – не удержался Аркадий.

Вопрос говорившему даже понравился.

– Чтобы сбросить потом труп Владимира, – уточнил он, – который получил удар по затылочной части у себя в номере. – Он вдруг обратился к женщине: – Владимир ведь ушел в свой номер довольно рано, где-то часу в одиннадцатом?

– Примерно так.

– Вот тогда он и получил удар по затылку от убийцы, поднявшегося вскоре следом. Только в это время легко было попасть в его номер под предлогом каких-то уточнений в споре о наследстве.

Она пожала в ответ плечами.

– Но главное, чего очень хотел преступник, – продолжил он, уже не глядя на женщину, – имитировать естественное падение из закрытого на ключ номера. Отлучиться на несколько минут из бара, где находились в то время вы трое, и убить Владимира, проблемы не составляло, но сбрасывать труп, бежать наружу, чтобы сунуть ему в карман ключ было нельзя. Нельзя хотя бы уже потому, что из комнаты мониторинга в доме охраны просматривается центральный вход.

Аркадий неуверенно, но снова решил поучаствовать:

– По веревке, потом назад?

– Во! – обрадовался «председатель». – А ты давно лазил по веревке? Особенно, что касается «назад»?.. Нет, брат, веревка – не канат, тут одними руками нужно подтягиваться, – он перевел взгляд с Аркадия на худосочную фигуру Олега и покачал головой: – Нет, хорошая гимнастическая тренировка требуется.

Его взгляд не то чтобы перешел на женщину, но как-то коснулся ее.

Та не сумела сдержать болезненную гримасу.

– Прекрасная осведомленность. Да, я в прошлом кандидат в мастера по акробатике. Подняться по веревке и затем перебраться на балкон Олега могу хоть сейчас. Это улика?

– Формально, нет. Однако шпагат двенадцати метровой длины мы, представьте, нашли.

Глаза Аркадия округлились, и он осторожно скосил их на жену.

– Но вот куртка, с которой я начал. Да еще застегнутая на все пуговицы – ну, никак она не вяжется с такой погодой. И кто бросил горящий платок?.. Любопытная деталь – оставшийся от него кусочек пахнет не гарью, а чем-то ароматическим. Алексей, подойди сюда.

Все увидели, как тот сначала положил что-то у зеленого кустика, а с другим предметом в руке направился к публике.

Говоривший продолжил:

– В каждой ванной комнате в большом флаконе хороший одеколон. Не заметили?

– Я даже успел попользоваться, – радостно почти ответил Аркадий.

– Ты немного попользовался, как и Владимир. Я не пользовался вообще, – человек вдруг коснулся рукой подбородка и с укором себе качнул головой, – да, а у вас, Олег, флакон опустошен… Насколько, Алеш?

– Больше чем наполовину.

– Ну, куда столько, вы, к тому же, небриты.

Если и не паника, то близкое к этому, мелькнуло в его светлых глазах.

– Я… я Христом Богом… не видел я даже этот флакон, – он вдруг торопливо полез в карман, – платок носовой… вот… вот он, пожалуйста.

Аркадий здравомысленно решил продемонстрировать тоже свой – он даже повернул его в разные стороны – засмарканный слегка, но целенький.

– Вижу, – кивнули с обвинительной стороны стола, – и у Владимира в кармане был платок.

Женщина расстегнула небольшую рядом с ней сумочку.

Но вынула не платок, а мобильник, пальцы нажали две кнопки.

Разговор был очень коротким.

– Они уже в городе, – сухо прозвучал ее голос.

И стало ясно – она не собирается больше обращать внимание на происходящее.

Человек, тем не менее, после небольшой паузы заговорил именно с ней:

– У вас есть снотворное, сударыня?

Красивая голова не двинулась в его сторону, но стиснулись и отчетливо скрипнули зубы.

Человек повторил свой вопрос.

– Да, у меня есть тазепам.

Олега словно укололо слегка, он вздрогнул, но промолчал.

– А куртка, – обратился теперь к нему человек, – не ваша?

– Не моя, – тот мотнул головой и показал пальцем наверх, – у меня там свитер легкий и дождевик.

Это вызвало одобрение:

– Достаточная для лета экипировка.

Хотя и новый вопрос:

– Вы дверь в комнату при выходе запираете?

– Зачем… прикрываю просто.

Человек встал из кресла и проговорил никому или самому себе:

– Я ведь все проверял – может быть, что-то не так. Нет, так оно, так.

Он сделал пару шагов от кресла в сторону сада.

– Вот, отсюда, – он присмотрелся, – видно окно диспетчерской в доме охраны. А ночью, когда там горит свет, легко различить дежурного у окна за пультом. – Он помолчал, глядя в ту сторону. – Или увидеть, что там, временно, никого нет. Преступник правильно рассудил – контроль за территорией уже ослаблен, а дежурный может отойти ненадолго «по надобности» или хоть за стаканом чая. Тем более выяснилось, я туда с бутылками отправился.

Человек вдруг быстро вернулся на свое место, лицо стало жестче, а речь – быстрее.

– Думаю, камеры на горящий платок были проверены еще в начале вечера. Ближе к ночи Олег крепко спал, и должен был, в случае чего, сыграть роль основного подозреваемого. Там на фабричной этикетке шпагата указана его длина. Мы с Алексеем не поленились проверить – отрезан двойной по высоте размер. Так что не удивляйтесь, сударь, если найдете в своих вещах темный свернутый шпагат.

Тот и так смотрел в стол, а теперь ниже еще опустил голову.

– Ну вот, заканчиваю. Преступнику в подходящий момент оставалось только проскочить к боковой части дома и потянуть за конец шпагата. Но другой конец нужно было крепко, и не одним узлом, привязать к петле куртки. А как потом развязывать? Время! Преступника всегда время торопит. Мы стали искать в хозблоке, там ведь порядок – в чехлах все, в фирменных упаковках. – Он легко хлопнул ладонью об стол. – Нашли! Пустое место в одном инструментальном наборе. Алексей, продемонстрируй, пожалуйста.

Теперь старший охранник поднял то, что раньше оставил у кустика, и через несколько секунд все увидели прозрачный пакет, в котором… через темную обмотку серебрился какой-то предмет.

– Эти кусачки легко режут даже тонкий металл, а шпагат, обмотанный вокруг кусачек, – тот самый, что привязан был к куртке. – Он показал Алексею, чтобы прекратил демонстрацию. – Но куда это добро девать? Естественно, выкинуть за забор. Не в сумочку же?.. К жене. Потом, Аркадий, ты прошел под окном и к нам ввалился, изображая пьяного. В карманах джинсов у тебя инструмент выпирал бы, верно? А за забором если кто и найдет когда, ни с чем это не свяжет. Пальчики твои наверняка там имеются. Отрицать будешь, или как? Добавить теперь могу – сговора с супругой по преступлению не было. Иначе б она скрыла про тазепам и, уж конечно, не дала жечь свой платок, опасаясь улики.