Текст книги "Четыре с половиной"

Взгляд передвинулся на соседа.

– Уговаривали вас незадолго до ужина. Позже это продолжилось?

– Не продолжилось, – тот повел рукой, пытаясь отвести неприятное, – не было, по совести говорю, я отказался – и все.

– Вот за это, благодарю, – почти радостно объявил человек и заметил, что Аркадий поднимается в кресле.

– Володя, так ты…

Алексею, незаметно оказавшемуся за креслами у бара, потребовалось всего три быстрых шага навстречу. Его рука выразительно показала – сидеть, а корпус закрыл видимое Аркадию пространство.

Тот, тем не менее, нашел способ выглянуть на убийцу.

– Так ты гад…

Он не закончил, отправленный толчком в кресло.

– Что ты мелешь, а, что ты мелешь?! – быстро заговорил Владимир. – Ты сам где был? – Он повернулся к другому краю стола. – Я выходил из своего номера, он, – палец показал вбок на Аркадия, – был впереди и свернул на центральную лестницу. А потом объявился в баре минут, этак, через пятнадцать, как раз когда Олег собирался идти искупаться.

Теперь обвиняемый захотел увидеть противника, и у него получилось, потому что Алексей несколько сдвинулся.

– Что молчишь?! Ты где сам-то был?! Примчался как угорелый!

Попал. Это увидели все. Аркадий неуклюже, боком, застыл в своем кресле. Лицо, как у пропустившего сильный удар боксера, не понимающего – что сейчас сделать.

Теперь и ему самому стало понятно, как все со стороны выглядит.

Алексей, не чувствуя уже свою надобность, легкими шагами переместился к бару.

– Врет он, – глядя не прямо в глаза сидящему напротив человеку, произнес племянник. – Я из своего номера пошел, да, по центральной лестнице, и сразу к бару пошел. Врет. Он видеть меня не мог – прямо сейчас придумал.

Человек шумно вздохнул, но без тяжести, а скорее – наоборот с облегчением.

Далее последовало совсем неожиданное – он указал Олегу на правую руку:

– Утром у вас был пластырь на среднем пальце, теперь лента из марли, ниточкою прихваченная. Пластырь в бассейне потеряли?

Тот утвердительно качнул головой:

– Когда тело вытаскивал.

Это снова понравилось:

– Ну, утешили вы меня, утешили. Не было преступного сговора.

И сам вывод, и последовательность, в которой пошел разговор, вызвали растерянное недоумение.

Председатель, меж тем, сел «по-фараоновски» в кресле, и лицо его приняло строгий, холодный вид.

– Сговора не было. А что было?.. – он сделал небольшую после чистой риторики паузу. – Окурок. Я быстро понял, что это демонстрационный окурок, понял, прежде чем его осмотрел – потому и размер в полсигареты для большей заметности. Окурок был, так сказать, принесенным. При осмотре я обнаружил, что у него нет, как положено, следов от горящего конца – нет черного материала. Кончик горящий был вот здесь, – он указал на стол, – вывернут в пепельницу. Правильно, чтобы в кармане не осталось следов сигаретной грязи. Другими словами – сигарету не курили там в раздевалке. Ее вообще не курили – фильтр сохранился полностью, чистенький и не замятый нигде зубами, то есть, осторожно попыхали в воздух. На фильтр я обратил внимание еще в раздевалке, плюс некоторые детали.

Он посмотрел на Олега.

– Вы, я узнал, лечились от алкоголя?

– Ну, было.

– А сухенькое попиваете, к крепкому не тянитесь.

– Так вылечили, слава богу.

Человек усмехнулся, оставив услышанное без комментария.

– И окурок этот демонстрационный, ведь на курящих бросает тень. Это ясно. Пересуетились. – На секунду явилось то выражение, что резануло Алексея страхом в раздевалке недавно. – Ну, нюх у меня заработал, сколько я их видел – рецидивистов! А тут, рубашка летом с длинными рукавами, застегнутая близко у шеи. И в вещах ваших другая рубашка – тоже с длинными рукавами! Палец средний закрыт. Там не рана у вас, там у вас перстень выколот. И по телу полно художеств. Это все и увидела вдруг Елена, когда оказалась в бассейне, где вы уже плавали. Вот тут вы перепугались – срок вместо пяти миллионов. А страх, он не тетка. Труп оставили в воде, а потом, убедившись, что в доме спокойно и никто ничего не заметил, отправились в бассейн снова, уже, так сказать, публично.

Ему не ответили, лишь взгляд мелькнул очень коротко – без испуга, в глаза.

– Связь я быстро поднял – фамилия, отчество ведь с покойным братом одни и те же. Вашу настоящую фамилию называть не буду, вы ее сами прекрасно знаете. Три ходки на зону сделали. Не ошибаюсь?

Ответ прозвучал не сразу, но очень спокойно.

– Все мои. Только убийство, начальник, ты мне не пришьешь, – голова отрицающе покачалась. – Нет, не пришьешь.

– Не я этим буду уже заниматься, – человек полез в карман за мобильником.

– А с паспортом верно. Сделал его на случай, если друг мой – брат настоящий – помрет. Пьет он сильно по-прежнему. Думал после его смерти деньгами, что присылались, попользоваться. А тут оказия вдруг с наследством.

На щелчок «02» сразу ответили.

Алексей, встав за спиной у преступника, поглядывал на Аркадия – тот не делал попыток подняться, слезы стояли у него в глазах, стояли и не текли.

– А, Макар, здравствуй, брат.

Парень, видно, знает уже о случившемся, и в сомнениях – можно ли сейчас улыбнуться.

– Здравствуйте, Сергей Петрович.

Улыбается все-таки.

Алексей что-то спрашивает…

– Я говорю, выходит, что Аркадий был в бассейне?

– Был, конечно. Увидел в воде труп, ну и испугался, сукин сын, за себя в первую очередь.

Лестница вверх, которой нет для маленького человека. Если ее нет для кого-то, значит, мир создан по ошибке, такой чудовищной, что лучше бы его вовсе не было.

Молодые люди тоже подняли к небу головы.

И не увидели там ничего, кроме голубой бесконечности.

Часть IV.

Он только успел расплатиться с таксистом, как встречать уже вышел Макар.

– Здравствуй. Вот, раньше намеченного к вам прибыл, – грустно проговорил человек. – Такие, брат, наши земные дела.

– Дайте, я чемодан понесу.

– Ну, понеси.

Машина быстро поехала прочь, на заработки в город, утомивший его рваным передвижением после плавного самолета.

Он ступил внутрь за стальную дверь.

– А где Алексей? Вы-то сами живы-здоровы?

– Мы здоровы, – сзади повернулись замки, – только у нас, Сергей Петрович, случай несчастный произошел.

Он повернулся.

– Что за случай?

– Племянника Аркадия током шибануло. Насмерть.

– Как шибануло?!

– Не знаю я, Алексей толком не рассказал.

– А где он сам?

– В город недавно поехал, сказал – ненадолго. Друг у него какой-то срочно денег занять попросил.

Парень улыбнулся неловко и добавил совсем несуразное:

– Племянник этот выиграл наследство по жеребьевке.

– Какой жеребьевке… ничего не пойму.

– Так хозяин распорядился. В завещании.

У прибывшего явилось внутри ощущенье дурного сна, от которого надо быстрее проснуться. Он для этого даже мотнул головой – ощущение не исчезло.

– У тебя чай есть?

– У нас все есть.

– Отнеси чемодан к вам в домик пока. Там мне все толком расскажешь.

Чай хороший, крепкий от заваренных в керамической кружке двух сразу пакетиков.

– Вы, Сергей Петрович, еще бутербродик съешьте.

– Съем.

Дома перед ранним утренним рейсом он не позавтракал, и теперь есть хотелось.

Часы на стене показывали начало двенадцатого.

– Значит, час назад жена его вам позвонила?

– В десять, примерно.

Он уже выслушал рассказ про странную жеребьевку, где Макар был свидетелем, странную, но не удивившую очень уж сильно. Узнал про свой миллион. А про гибель Аркадия – почти ничего: Алексей сказал лишь – тот схватился во время бритья за оголенный провод. Как, почему?.. И еще, что другие наследники тормозят сообщить о смерти, как это положено, до приезда сюда нотариуса или адвоката, или того и другого.

Алексей вдруг умчался куда-то, тоже время нашел.

Аркадия он неоднократно здесь раньше встречал – добродушный, вежливый парень. Дядя бизнес ему наладил, небольшой, но с хорошим достатком. Да и денег, временами, подбрасывал. С братьями неродными пересекаться не приходилось, и жену племянника он тоже не видел.

То есть теперь, если Макар не напутал, они трое наследники?

Оголенный провод у электробритвы?..

– А жена его что собой представляет?

Макар помешал ложечкой в своей кружке, чтобы подумать.

– Молодая… красивая, – он приподнял вверх голову, – хозяин сказал про нее, – голове понадобилось еще время, – он сказал про нее «выразительный минимализм».

Белобрысый посмотрел и остался очень доволен собой, оттого что сумел в точности воспроизвести диковинные слова.

Аркадий женился совсем недавно – год или того около. Что за особа, ставшая теперь наследницей за себя и за мужа, – его доля тоже ей теперь достается.

Захотелось посмотреть на этот «минимализм».

И на провода…

– Я чемодан к вам в комнату отнесу?

– Отнеси, сделай милость.

– Вы, Сергей Петрович, по-старому иногда выражаетесь.

– По-старому?

– Как у Островского. Мы с Лешей часто записи слушаем.

– Да, брат, теперь только записи. Я сдуру в современный театр сунулся – там все герои его в трико бегают, один, какой-то, пошел на охоту с автоматом калашникова, что ты думаешь, и до мата дошло.

Нерадостным сразу показался и зимний сад, и розовый куст, зайчики солнечные бестолково прыгали от отражений.

В баре двое мужчин – один простенького провинциального вида, другой, наоборот, – явно из интеллигентской среды.

Представились-познакомились.

– Вы не можете мне объяснить, господа, что здесь именно произошло?

Про братьев в разговорах с покойным не озвучивалась теплая связь, а с Аркадием все же была – сын сестры его старшей, рано умершей, несчастливой какой-то совсем по судьбе. Машину вот, недешевую новую, дядя к свадьбе ему подарил.

Скоро выяснилось… Правильнее – не выяснилось ничего: толком не знают, в номер заходил только Олег – видел издали труп, а проснувшийся позже всех Владимир вообще не видел, занимается сейчас контактом с нотариусом, кажется, тот уже выехал с дачи, откуда-то издалека. И Владимир рассказывает ему совсем не о том – о коллизии в завещании – все они, покинув территорию, могут оказаться в трудном правовом положении из-за этого несчастного случая.

Он почти уже собрался ответить, что несчастный случай могут и обязаны констатировать не частные лица, а органы внутренних дел, но отвлек светловолосый Олег сообщением, что Аркадий к ночи был сильно пьян – «в стельку почти».

– Утром-то, с перепою, и начудил.

Нехитрое чересчур объяснение – как именно он такое вдруг начудил?

Владимир тоже поддержал эту тему:

– Да, знаете, расплелся совсем. Агрессивность возникла даже.

– К вам?

– Нет, про жену в основном.

Олег поспешил с разъяснением:

– Дескать, кто теперь в доме хозяин и в этом роде. А потом успокоился, только обмяк весь. Ты, Володя, ушел, а я с ним заторчал тут, – он бегло глянул на гостя, – еле он потом поднялся по лестнице и до номера своего дошел.

Оба пьют кофе, предлагают ему.

Про какой номер сказал Макар, розовый?

В комнате только женщина в темном, но не траурном платье – модного, скорее, фасона.

Впрочем, однако, не удивительно – не хоронить, а за наследством они с мужем вчера приехали.

Где все-таки труп?

Человек уже произнес слова соболезнования, и ему ответили так же формально и коротко.

– Я хорошо знал вашего мужа, сударыня.

Она негромко ответила:

– Он тоже рассказывал мне про вас и про дружбу с его дядей.

Человек не стал спрашивать, а обвел взглядом внутреннее пространство, посмотрел на кровать…

Женщина качнула головой себе за плечо:

– Там, в ванной комнате.

Он не стал просить разрешения, а ее лицо не выразило желания возразить – устало-больное лицо, даже трудно понять, красивое ли.

Олег сказал – видел труп только издали от порога, как он мог его видеть?..

Да, мог, если дверь в санблок была открыта, – тело сразу у двери.

Тело лежит на спине, ноги подогнуты.

Если смотреть вверх от ног, на панели электрическая розетка. Погибший рухнул, там где стоял.

А где бритвенная машинка?

Он присел на корточки и задал вопрос туда, себе за спину.

– Алексей отключил ее, она на тумбочке в комнате.

Так, пальцы… он уже видит – большой и указательный на левой руке, да, с типичными микроожогами.

И мышечная контрактура есть, тоже типичная.

Были в его практике случаи, когда люди хватались за оголенные провода, и заканчивалось смертельным исходом. Тоже, помнится, каждый раз в деле участвовал алкоголь.

Рост у погибшего под сто восемьдесят, вес – явно излишний, значит – все восемьдесят пять.

– Я хотела, чтобы тело перенесли в комнату на кровать, но Алексей заявил, что до приезда милиции этого никак нельзя делать.

– Совершенно правильно заявил.

Как прозвучало недавно в баре, Аркадий спьяну «нёс» на жену. Олег, показалось, намеренно этот сюжет пригасил.

Опять комната.

Тумбочка, вон тумбочка.

Со стаканом, почти что полным, и черной коробкой.

Стакан, похоже, с вином.

Человек присел перед тумбочкой на кровать, понюхал – точно с вином.

– Я слышал уже, он много вчера выпил?

– Много. – Она помолчала. – Правильнее – очень много.

Прежде чем открыть бритвенный футляр, человек снова наклонился к стакану.

– Проснувшись, ваш муж сразу направился в ванную комнату, не выходил из номера?

– Не выходил.

– А ночью или под утро?

– Нет, он свалился прямо в одежде, я только обувь сняла.

Гость взял в руки коробку и открыл ее верхнюю половину.

Светлый кусок изоляционной ленты сразу бросился в глаза – свободный кусок сантиметра в три. Другая его часть крепилась несколькими оборотами на защищенном проводе, а в промежутке у вилки виднелись провода. Провода – тоже светлые, изолента беловатая, почти одного цвета с проводом.

Теоретически, вталкивая вилку в розетку, вляпаться в это небольшое смертельное пространство очень возможно. Только, во-первых, с чего это вдруг изолента потеряла крепость, и, во-вторых, почему свободный конец не был замечен?

Пальцы попробовали клейкую сторону ленты…

И действительно, на ощупь она показалась слабенькой, почти не схватывала.

– А вы сами, сударыня, не выходили из номера?

– Нет. Алексей сказал, что пока мне лучше быть здесь.

Человек одобрил такое решение:

– Очень разумно.

И заметил, что она часто добавляет к дыханию глубокий вдох.

– Вы нормально себя чувствуете, сердце не барахлит?

– Нет, ничего.

– Распорядиться, чтобы вам принесли поесть?

– Совсем не хочу. – Женщина чуть подумала. – Но кофе я бы выпила.

Он подошел к телефонному аппарату и набрал внутренний номер.

Макар сразу ответил.

– Доставь, будь любезен, в розовую комнату кофе и пару бутербродов, вроде тех, что меня кормил.

По ее лицу едва заметно скользнула улыбка.

В баре, он заметил спускаясь, между мужчинами шел активный разговор, сразу оборвавшийся после его появления.

И самому захотелось кофе.

А пока аппарат заварил и сцеживал, взгляд наткнулся среди этикеток на греческую «Мастику», ту самую, что, бывало, по рюмке с хозяином этого дома они пили перед обедом.

Полезная вещь, и сейчас тоже не повредит.

Если капнуть в рюмку холодной воды, содержимое чуть замутится и на дне выпадут маленькие кристаллики. Умеют же делать, черти.

Сейчас, однако, не до забав.

Он выпил рюмку прямо на месте и отправился с чашкой кофе к компании.

– Как она? – поинтересовался Владимир.

– Выглядит плохо.

Поспешающим шагом с тарелочкой, накрытой салфеткой, явился Макар.

– Я, Сергей Петрович, этого кофе наделаю, он лучше, чем растворимый.

– Правильно мыслишь. И сотвори побольше.

У обоих мужчин, в отличие от Елены, вид свежий вполне – очень непохоже, что кто-то из них вчера выпил лишнего – выглядят собранно, аккуратно.

Чашечка сама остановилась у рта: черт возьми, старость не радость – мысль простая совсем и важная пришла сейчас только вот, а не сразу.

Как проверить?..

Ответ, однако, явился сразу же без запинки – нет, работает еще голова, решает кое-что быстро и правильно.

Человек глотнул кофе и сопроводил взглядом Макара, шустро поднимавшегося вверх по ступенькам.

– Не хочу показаться бестактным, но все-таки любопытства ради: как вчера решился вопрос с вами, остальными наследниками, – голос, впрочем, прозвучал, скорей, в приказном наклонении, – с неудачниками, так сказать?

Объяснять сразу взялся Олег.

– Аркадий все по-божески сделал, по-божески. Обещал нам, – он взглянул на соседа, – обещал нам по пять миллионов каждому, – его руки разошлись в стороны: – ну, куда уж…

– М-м, Елена тоже была в числе равноправных наследников.

Опять в интонации послышалось что-то от протокола.

– Так, муж и жена, – улыбка подкрепила эту самоочевидную истину.

– Ну да. А каким образом, Владимир, стакан из вашей комнаты оказался на тумбочке у Аркадия?

– Из моей комнаты?

– Возможно, вы не обратили внимания – у стаканов вверху тонкая цветная линия, примерно в сантиметре от края. Она соответствует общему интерьерному цвету. У вас синяя комната?

– … да.

– Ну вот.

«Мастика» приятно согрела желудок, и от этого центрального органа спокойствие стало распространяться по всему телу – надо будет потом повторить.

– … мой стакан… – раздумья прекратились внезапно, радостным почти восклицаньем: – Конечно, просто вылетело из головы! Аркадий заходил ко мне в номер с бутылкой вина – он, знаете, к концу вечера то поднимался, то спускался – стал наливать. А я ответил – не нужно, встретимся через несколько минут в баре, – взгляд показал, что дальше все вытекает само собой.

– Ушел со стаканом?

– Э, по-видимому. Я не обратил тогда внимания, не зафиксировал.

Человек прислушался. Не иначе как выполнивший заданье Макар, сбегал по центральной лестнице. Важный будет к нему вопрос.

Но сначала необходимо подняться к себе.

Номера-близнецы, и его золотистый соседствует с розовым. Тут все, кроме цвета, один в один.

Так, тумбочка.

Что за ней?

Это легкий предмет, за которым… нет ничего.

Кровать могла составить проблему, но, к радости, не составила.

И там, вдоль стены, не было никаких розеток.

Он подвинул кровать на прежнее место, потом погулял по комнате и подумал.

А затем, направляясь быстрым шагом к двери, пробормотал сам себе:

– Нет, минимум двое.

– Ну, начальник где твой?

– Будет скоро.

Солнце разыгралось на синем безоблачном небе, и на скамейке в теньке все равно жарко.

– Будет… Раз нет пока, расскажи мне еще раз про жеребьевку подробно. И прежде всего скажи, Аркадий объявил при нотариусе о каких-нибудь премиях родственникам?

– Не объявил.

– То есть вопрос с похоронами так и повис?

– Вроде. Нотариус даже сказал ему – может сейчас всё решим? Тот чего-то ответил, я не разобрал толком, и нотариус, значит, попрощался и уехал.

Жара достала и принудила снять пиджак.

– Я бы, Сергей Петрович, и при Аркадии – новом хозяине – здесь не остался, а теперь это место плохое – две смерти кряду.

– Устрою тебя без проблем, об этом не беспокойся. Почему, говоришь, при Аркадии ты б не остался?

Рука почесала белобрысую голову.

– Да как-то… – парень вздохнул. – Хозяин с нами как со слугами никогда не обращался, слова грубого от него не услышали.

– Знаю. Вы и службу несли отлично.

– И то старались. – Опять понадобилось передохнуть. – Не положено о покойнике плохо…

– Римляне, знаешь, как говорили? «Только правду о мертвых».

Судя по улыбке – всем ртом – историческая справка понравилась.

– Ну и что же Аркадий?

– Неприятный он. Алексею всегда тыкал, хоть они вместе по возрасту. Я его несколько раз на машине домой отвозил, выражения разные – «куда ты, дурак, повернул»… и в помещеньях хозяина все глазами общупывал, все, наверно, пересчитал, до маленькой статуэтки.

Он поморщился и замолчал.

В этой паре – Владимира и Олега – первым номером работает явно Олег. Информация между ними без сомнения согласована, и именно Олег пытается свести ее к минимуму. История про премию по пять миллионов тоже выглядеть не очень правдивой.

– Вон, глядите, приехал.

В ворота въезжала машина, из которой Алексей помахал им высунутой рукой.

И скоро подошел сам.

– Здравствуйте, Сергей Петрович, с приездом. Хотя приезд-то во всех отношениях…

Они обменялись рукопожатиями.

– Да, Алеша, и про Аркадия знаю.

Макар тактично поднялся с лавки, чтобы оставить старших вдвоем, не мешать.

Присели.

– С похоронами теперь, слава богу, проблем не будет, – проговорил после паузы Алексей.

– Мне Олег с Владимиром сказали, что и так была нормальная ситуация – им Аркадий выделил по пять миллионов зелеными.

Тот скосился на него удивленно:

– Аркадий? По пять миллионов?

– Вот недавно сказали. Что тебя удивляет?

– Удивляет… Он вчера ко мне с марками пристал, чуть в глотку зубами не впился.

– С коллекцией?

– Вы ж помните, хозяин начал собирать, а потом постепенно остыл. В описи сказано – два каталога с коллекционными марками. Мы ж с нотариусом каждую марку не описывали, хоть число марок посчитали, а то вообще неизвестно, чтоб было.

– Так в чем проблема?

– А в том, что я мог подмены сделать, представляете?

– Вон как.

– Да. Где, дескать, у хозяина описание марок. А не было описания, я это точно знаю. Не занимался он такой ерундой.

– Вроде того, что описание ты уничтожил, а какие-то подменил?

– Не вроде того, Сергей Петрович, а прямым текстом.

– Может быть, просто пьяный был сильно?

– Да не очень еще. Хотя под газами.

Марки, вспомнилось, были не то чтобы очень ценными – какие-то в тысячах долларов измерялись, какие-то – в нескольких сотнях, уникального, во всяком случае, ничего.

– По пять миллионов, – обидчиво прозвучал рядом голос, – если только в рублях…

– А с женой был какой-то скандал, ты не слышал?

– Н-ет… я ее вообще вчера вечером в их компании не заметил.

– Другие двое тоже пьяные были?

Молодой человек подумал и помотал головой.

– Культурно употребляли, – он снова подумал. – Ближе к ночи совсем – не знаю, а вечером оба никаких признаков не подавали, можно сказать. – В его лице явилась обеспокоенность: – А вы, Сергей Петрович, почему так расспрашиваете, неладное что-нибудь?

– На убийство, брат, очень похоже.

Неожиданное сообщение вызвало легкий столбняк, молодой человек застыл и уставился на заборную кирпичную стену впереди.

– … как убийство?

– Как именно, я пока что не понял.

– Да кому и зачем? Елена, вы думаете?

– Без ее участия получиться бы вряд ли могло.

Парень повернул голову:

– Ей-то, Сергей Петрович, какой в этом смысл?

– Самый обычный смысл – деньги. С мужем, дело выглядит так, отношения были не самые лучшие.

– Если даже. Выход элементарный – развод. При разводе у нас по новым законам до пятидесяти процентов женщине полагается.

Пожилой человек поиграл пальцами в воздухе.

– Мы ж не знаем с тобой всех обстоятельств, может быть, Аркадий запасся доказательствами ее супружеской измены.

– Сергей Петрович, адвокаты – барсучье племя – все равно ходы выроют, хоть десять процентов откусят, а это не один миллион и не два.

Аргумент в целом подействовал, и к нему добавился следующий:

– Она ведь умная женщина.

– Ты откуда знаешь?

– Видно невооруженным глазом. А хозяин, когда Аркадий ее представлять привозил, сказал мне потом: «Выбрал не по себе, надо было что-то попроще».

Судя по нахмуренному лицу гостя, логика, правильная по сути, все равно не срабатывала для него до конца, и при тем более теперь явном вранье про премии в пять миллионов.

– Вот скажи мне, пожалуйста: Аркадий просыпается утром после сильного опьянения, жена его сообщила – бухнулся не раздеваясь и в таком виде проспал. Какое, когда глаза продрал, должно быть общее состояние? – Он не стал дожидаться ответа и проговорил, подражая известной картавости: – Архихреновое, батенька, архихреновое.

– Ха, ну да.

– Ну да, а на тумбочке у него стакан с вином остался нетронутый. Как понимать?.. Я, сколько лет прошло, помню такой неплезир – только б пивка поскорей или хоть чего угодно еще. В трубы горящие чтоб залить. А он первым делом бриться вдруг отправляется.

– Черт… – на молодом лице появилась растерянность. – Я этот стакан… Как вы все замечаете?

– Практика многолетняя, Леша, это уже в кровь вошло. И еще один интересный пункт: стаканчик оказался с голубой полоской, то есть из номера Владимира.

Напряженные складки на лбу ничего не дали:

– Не понимаю… Вы Владимира самого об этом не спрашивали?

– Спросил. И ответ получил, как тебе сказать, так, на троечку. – Человек постучал носком ботинка по асфальтовой под ногами полоске. – Парочка эта в каком-то сговоре.

– Олег и Владимир?

– Угу. Словно один или оба боятся чего-то.

– Или просто страхуются на всякий пожарный, если их цеплять будут?

– Возможно и так, возможно.

Из-за угла наполовинку выдвинулась фигура Макара и, убедившись, что в разговоре у старших пауза, явилась целиком вся.

– Обед время заказывать. Леш, я схожу?

– Притормози слегка, – ответил за него гость, – минут через пять вместе пойдете.

– Со мной?

– Да. Ты, пожалуйста, вот сделай что: подзадержи их внизу разговором. Возьми с собой опись всякой хозяйственной ерунды и настойчиво им зачитай. Принудь, так сказать, послушать. Заодно и полезную задачу реши – может быть, они отдадут что-нибудь бедным людям, Макару вон, на деревню.

– А для чего эта операция, Сергей Петрович?

– Ключи мне дашь от их номеров, я осмотр сделаю.

Так нехорошо дернуло внутри, не сердце, а и оно, и все вместе. Сколько накапливается за жизнь тяжелого, часто с ней просто несовместимого, кажется порой – забывается оно и уходит, – кажется только, засыпает в сознании, а после, от новой порции, является вместе всё черным комом, страшным своими размерами, и сознание кричит – больше нельзя! А наивная чистота бессильна – она этого не видит, не понимает и старается разлить себя на весь мир. Не понимает, что все места в нем уже прочно заняты – думает, там пусто, очаровывает себя сказками, покрывая белыми тканями грязь. Да, не прав был великий писатель с простотой своих истин, таких ему ясных. Звезды на небе тоже каждому ясно видны, но попробуй до них достать.

Вот и всё. Под ногами грязь. Там, где встретить ее он даже не ожидал.

Своим появлением внизу он должен дать знак Алексею, что мероприятие завершилось.

Слышен его голос с верхних ступенек.

А теперь и другие голоса.

Олег машет небрежно рукой, говорит, что и лодки резиновые не нужны – пусть на них мужики катаются.

Алексей, быстро взглянув, начинает закругляться, говорит что-то вежливое в смысле за барахло благодарности.

Коньячку надо. Да, тряхнуло его наверху, и, похоже, работает сбивчиво сердце, потому что хочется больше взять в легкие воздуха.

– Вам, Сергей Петрович, что на обед?

– На обед?.. То же, что и себе.

А Владимир сообщает ему про нотариуса – будет здесь уже через час. Шут с ним, нужно выпить и снова подняться наверх, в розовую комнату теперь.

Стало видно – красивое у нее лицо – с грустным, чуть улыбчивым взглядом – и усталость с него немного сошла.

– Благодарна вам за внимание. Оказалось, я действительно хотела есть.

– Рад, сударыня, угодить, хотя и по мелочи. А сейчас хочу вас пригласить на прогулку. Недалекую, к домику для охранников.

Тонкие длинные брови выгнулись в ответ легкой дугой.

– Соображения выскажу некоторые, и Алексею не повредит их узнать.

Женщина послушно встала и сняла со спинки кресла небольшую сумочку.

– Я готова.

– Знаете, – человек потер пальцем по переносице, – бритвенную машинку тоже захватим. Он, направившись к тумбочке, тут же спросил: – Пардон, а стакан с вином где?

– Стакан Владимир забрал, сказал – это его стакан.

Сразу, как только вышли наружу, женщина зажмурилась и подняла голову к солнцу.

И когда шли, приостанавливалась и делала так несколько раз.

Их заметили из окна служебной комнаты, Алексей вышел на крыльцо, очень удивленный тем, что видит их вместе.

Человек показал ему рукой внутрь:

– Расположимся в первой комнате. У меня к вам обоим – рассказ.

Старший охранник пропустил вперед женщину, сделал пару шагов за ней, и опять удивился, оттого что входивший закрыл всегда распахнутую в дневное время наружную дверь.

Этим не ограничилось – гость прошел к служебной комнате и дверь в нее закрыл тоже, сопроводив это просьбой к Макару поскучать в одиночестве.

– Вот, – он вернулся к столу, где его стоя ждали, – теперь прошу всем удобно расположиться.

Приглашенные сели, Алексей покосился на непрозрачный пакет, в который было что-то завернуто.

– Преступления не совершаются без ошибок, – прозвучало наставительном тоном. – Я, во всяком случае, таких просто не знаю. – Человек помолчал, словно сообщил самое главное. – И не знаю кое-каких обстоятельств этого преступления, однако же, думаю, мы их выясним.

Алексей задвигался.

– Вы у них в комнатах что-то нашли?

– Нашел. Однако начну со стакана с вином, который Владимир побеспокоился унести из розовой комнаты. Мы кое-что обсудили с тобой, Алексей, но я напомню утреннюю картину: ваш муж, Елена, встает, простите за выражения – с дикого бодуна, на тумбочке перед ним стакан с вином, но он к нему не прикасается. Вместе с тем, состояние его настолько негодное, что зрение не ловит толком предметы, и он не замечает съехавшего куска изоляционной ленты. Не укладывается ни в какие рамки.

– Могу сказать вам, – произнесла женщина, – что похмелье он переносил совсем не болезненно.

– Второе, что вызывает вопрос, – не обратил внимания человек, – бритвенная машинка. С какой стати он ее прихватил, если приехал из города заслушать завещание? А по деталям поведения при жеребьевке, о которых мне поведал Макар, ваш муж понятия об этом мероприятии не имел. Если кто-то догадывался, так это вы.

– Я ничего не знала. Просто дошло быстрей, чем до остальных.

– Логика требовала предположить, что у Аркадия вообще не было с собой никакой бритвенной машинки. У кого она могла быть?.. У Олега, который отправился в путь на несколько дней.

Человек вдруг щелкнул пальцами, отвлекаясь на что-то другое.

– Грамотно было сработано с лентой, у которой затерли якобы соскочивший конец, изоляция потеряла клейкость. Это грамотно. Но ошибку все равно допустили. Раз концы обдирали у вилки, значит, они там где-то у вилки контачили. Бывает. Только в этом случае разбирают вилку и подтягивают концы. Длина провода, следовательно, становится меньше заводского стандарта. – Человек постучал по твердому предмету в пакете. – Не догадались. Пыль въелась и окаймляет винтовую головку – ее не трогали.

Он помрачнел.

– Я сделал осмотр у Владимира и Олега – оба они с утра были чисто выбриты. У Владимира в ванной комнате одноразовая бритва, несомненно полученная от Олега, потому что у того – начатый с ними пакетик. – Рука снова опустилась на предмет в целлофане. – Это, Алексей, твоя бритва. И убили вы Аркадия спящего, где-то под утро. – Боль исказила его лицо. – Сколько она тебе обещала?

Ему не ответили.

Тишина.

Тяжелая, отвратительная.

В попытке все же что-то сказать на молодом лице задергались губы…

Но прозвучал другой голос:

– Я ничего не обещала. И Алексея, господин сыщик, оставьте в покое. Я сделала все одна.

Человек повернул к ней голову.

– Благородно, сударыня. Благородно, но не сходится с фактами.