Текст книги "Фанера над Парижем. Эпизоды"

Середина 90-х годов, Москва

Алекс дописал последнюю фразу сценария и с удовлетворением нажал на точку. Его любимая машинка «Консул» тоненько тренькнула звоночком и затихла. Готово. Купленная когда-то по невероятному везению, без всякой очереди, на углу Пушкинской улицы в специализированном магазине «Пишущие машинки», она служила ему уже лет двадцать. Поначалу возникали проблемы – у машинки оказался нестандартный шрифт – 2,2 и некоторые студии отказывались принимать тексты, жалуясь на дополнительные затруднения при чтении. Он даже хотел отдать ее в перепайку, купил набор стандартных буковок размером 2,6, как у всех, но так и не собрался. А потом выяснилось, что все не так уж страшно и при желании вполне можно прочитать и так. На машинке, особенно если бить по клавишам посильнее, легко получалось пять читаемых копий. Хотя, если договора еще не было, отдавать для прочтения уже четвертую считалось дурным тоном. Так что, он и не будет.

* * *

…По присыпанному снежной поземкой широкому шоссе мчался громадный грузовик-фура с ярко раскрашенными бортами. Не снижая скорости, пролетал он мимо спящих еще придорожных домиков, пустых полей, перерезаемых иногда линиями высоковольтных ЛЭП, редких перелесков, причудливо изукрашенных инеем, уверенно приближаясь к огромному городу.

Мелькнул громадный плакат с улыбающимся Дедом Морозом, похожим на действующего президента, и надписью «С наступающим 1994 годом, дорогие россияне!..».

В уютной кабине грузового «Вольво» было тихо и ритмичное щелканье трех дворников за широким лобовым стеклом никак не мешало одному из водителей, мирно дремавшему на правом сиденье. Сидящий за рулем средних лет шофер, снисходительно покосившись на молодого напарника, подкрутил выбившиеся из роскошных пшеничных усов волоски, нажал кнопку на светящейся панели часов, прибавляя еще один час…

Уже совсем рассвело, и навстречу начинали попадаться редкие машины.

Ехавший метров за двести за грузовиком большой джип с затемненными стеклами слегка притормозил, отпуская фуру вперед. Четверо сидящих в джипе парней, молча, смотрели как грузовик, набирая скорость, уходит в отрыв. Потом один, Крыс, поднес к губам рацию в кожаном чехле.

– Ну все… Он на вас выходит… пакуйте…

– Лады. – рация подавилась смешком. – Слушай, Крыс, тут народ спрашивает. Правда, что Толстому вчера та телка только ухо откусила? Или что еще?..

Управляющий джипом парень с бычьей шеей, на правом ухе которого действительно белела полоска пластыря, покраснев, потянулся за рацией, но Крыс отвел его руку.

– Хорош скалиться. На дороге скоро не протолкнуться будет. Мы начали, конец связи.

– Давай. – он повернулся к водителю. Тяжелый джип, брызнув ледяной крошкой из-под широких колес, резко развернулся и встал, перекрывая половину шоссе.

В стоящем за несколько километров отсюда на перекрестке точно таком же джипе Никанор опустил рацию. Устроившийся у него за пазухой вислоухий щенок боксера попытался достать штырек антенны, но Никанор заботливо упрятал собачью лапу обратно за отворот куртки.

– Р-р-работаем… – он слегка заикался. – Пошли. – он кивнул сидящим на заднем сиденье, опустил стекло, высунулся в окно, махая рукой.

Подчиняясь его жесту из перелеска медленно выползла новенькая «Таврия» без номеров и замерла, развернувшись. Выскочив из машины, высокая девушка в норковом полушубке быстро подняла капот, открутив крышку канистры, плеснула на темнеющий снег тосол и, расстегнув шубку так, что стали видны эффектно обтянутые лосинами стройные ноги, застыла в скорбном недоумении над заглохшим двигателем…

– Т-т-ты бы остановился?.. – Никанор вглядывался в трассу.

– А ты?.. – Игорь, высокий парень в свитере под кожаной курткой, посмотрел на Никанора.

– Я – нет. – Никанор распахнул дверцу машины, соскакивая на хрустнувший под его весом снег.

Через лобовое стекло грузовика еще издали стала заметна голосующая женская фигурка возле маленькой легковушки с поднятым капотом и расплывающейся под ним лужей…

– Эй, соня. – усатый водитель фуры, сбрасывая скорость, дотянулся до дремавшего напарника. – Просыпайся…

– Ну?.. – тот, нехотя, открыл глаза, потягиваясь. – Что, уже въехали?.. Москва?..

Они говорили по-польски.

– Ага, Маршалковска… – усатый показал на дорогу впереди.

Вглядевшись, молодой опять заелозил на сиденье, устраиваясь поудобнее.

– Ну… Марыся моя лучше… или Ольга… с Гражиной… – он опять закрыл глаза.

Хмыкнув, водитель покосился на свои усы в зеркальце и начал медленно притормаживать, съезжая на обочину.

Оставив дверь кабины приоткрытой, он подошел к девушке, успев обменяться с ней парой фраз, и, успокаивая, вежливо коснулся рукава шубки, объясняя что-то, нагнулся над двигателем ее машины…

Тяжелый удар пришелся в затылок, и он сразу, без стона, начал сползать на асфальт, подхваченный руками двоих быков из джипа.

Лениво наблюдавший за ним из кабины молодой сменщик начал осознавать, что происходит, только когда ему в бок уперся коротенький ствол спецназовского автомата…

– Здоров, пан… – улыбающийся парень с короткой стрижкой держал палец на спусковом крючке. – Садись за руль, покатаемся.

Медленно свернув с трассы, фура тяжело перевалила через сугроб, проехав немного, свернула в лесок и замерла на заснеженной поляне, скрытой от шоссе деревьями, где уже стоял пустой «Камаз».

– Д-д-давай быстро. – Никанор легко сбил таможенную пломбу. – Помоги.

Вдвоем с Игорем они развели в сторону тяжелые двери. Под потолок фура была забита аккуратно закрепленными картонными ящиками с изображенными на них стилизованными силуэтами компьютеров.

– Они. – Никанор обернулся к остальным. – Г-г-грузим скоренько. Двадцать минут…

Игорь листал сопроводительные документы.

– Знаешь, на сколько тут?..

– А нам с Максом до лампочки… – Никанор гладил облизывающегося у него за пазухой щенка. – Хозяин знает – и ладно… Т-т-ты… – он перехватил едва не выпавший из рук одного из парней ящик с мониторами. – Руки из задницы р-р-растут…

Кузов «Камаза» наполнялся так же быстро, как пустела фура.

Предоставленный сам себе молодой поляк-водитель – его конвоир, забрав ключи от зажигания, тоже включился в перегрузку – ослабил связанные за спиной руки, сорвал с глаз повязку.

Прислушиваясь к голосам, тихо сполз из кабины на снег. Через промежуток между бортами «Вольво» и «Камаза» ему хорошо были видны сновавшие с ящиками фигуры, лица.

До шоссе, по которому теперь все чаще мелькали проносящиеся машины, было отсюда не так уж далеко, и он решился… Стараясь ступать так, чтобы снег под ногами не заскрипел, он боком обогнул грузовик и, перекрестившись, замер, выжидая момент… Шагнул в сторону и, прячась за деревьями, пригибаясь, побежал к дороге…

Его заметили, когда он успел отбежать уже метров на двадцать.

– Гляди-ка… эй, пшек. Стой, сука. Уйдет… Никанор, опустив ящик, оглянулся… Поляк, петляя по поляне, как заяц, проваливаясь в сугробы, бежал к трассе…

– Сейчас. – Игорь рванулся за ним. – Я догоню…

– Замри… – Никанор перехватил его за рукав, едва не повалив. – Не успеть уже. Дай-ка. – он вырвал у одного из быков автомат и почти не целясь выстрелил. Сидящий у него за пазухой щенок испуганно завертел головой, а с ближайшей сосны сорвалась стая сорок.

Поляк, споткнувшись, упал в снег и больше не двигался. Все замерли…

Никанор подошел к коротко стриженному парню, который должен был пасти шофера.

– Ну что… к-к-козел. На твоей совести будет… Было заметно, как у того дрожала нижняя губа.

– Заканчивайте все… Сматываемся… Он кивнул Игорю.

– Второго приведи.

– Не глупи. – Игорь смотрел на Никанора. – За двух пшеков тут через час рота землю рыть будет…

– Ну, а что теперь. – Никанор почесал щенка за ухом. – Он за своего с потрохами всех нас сдаст. Это уже не страховку за груз выбивать. – он помолчал, размышляя. – Ладно. Волоки его и б-б-бутылку водки прихвати. там, в б-б-багажнике есть…

Игорь помог выбраться из джипа пожилому водителю со связанными за спиной руками и плотной повязкой на глазах, подвел его к грузовику. Было видно, что идти тому трудно, видимо, от сильного удара здорово кружилась голова.

– По-русски сечешь?.. – Никанор разглядывал шофера.

– Так… – тот с трудом кивнул. – Фшистко разумию… Когда не очень скоро…

– Ну, так вот. – Никанор свернул крышку на литровке смирновской водки. – Ты сейчас сам б-б-бутылку вот засосешь… не боись, это не хуже вашей будет… После этого мы т-т-тебя в лесок километров за несколько закинем, там до вечера перекантуешься, а как стемнеет, протрезвеешь – выходи на д-д-дорогу и голосуй… Глядишь, – он улыбнулся, – еще кретин найдется, до города добросит… Своим позвонишь – скажешь: остановили на шоссе, машину, г-г-груз отобрали… кто – не знаешь, лиц не видал. Лады?..

Шофер опять кивнул.

– Руки развяжи ему. А ты смотри, повязку трогать не надумай, понял?..

– Так… – шофер разминал затекшие руки. – Где есть Янек?..

– Ты пей д-д-давай. – Никанор протянул бутылку. – Потом базарить будешь.

– Пшепрашем, – водитель неожиданно сорвал с лица матерчатую повязку и осмотрелся вокруг. Разглядев свою разграбленную фуру, готовящийся уже отъехать тяжелый «Камаз», он повернулся к Никанору, крепко сжимая в руке тяжелую бутылку.

– Где теперь мой Янек, проше пана?.. То есть мой родственник.

– Умер он. – сказал Никанор. – Как и ты…

От автоматных выстрелов на светлом комбинезоне шофера расплылись несколько красных точек. Он медленно осел, на пшеничных усах появилась кровь.

…Через затемненные стекла отъезжающего вслед за груженым «Камазом» джипа Игорю было видно как обоих шоферов запихивали в кабину «Вольво», уже обильно политую топливом из пробитого запасного бензобака.

Выбравшись на трассу, джип и «Камаз» влились в плотный поток автотранспорта, спешащего в город. Никанор достал плоскую коробочку радиотелефона «Моторола», тыкая толстым пальцем в кнопки, набрал номер…

– Алло… Ага, п-п-привет… Скажи Ивану Александровичу… едем мы уже… Ага, д-д-домой… Да… Спасибо… Угу. – он сложил телефон, убрал его во внутренний карман, посмотрел на Игоря.

– Ждут-с…

Перед самой кольцевой дорогой «Камаз» и следующий за ним джип разделились – грузовик свернул направо, выруливая на кольцо, а джип, минуя гаишный пост, помчался вверх через эстакаду, въезжая в город.

Никто из его пассажиров не обратил внимание на заляпанную грязью «Тойоту» на обочине. Двое сидящих в ней кавказцев проводили джип взглядом, один что-то сказал гортанно, по-своему, постукивая по стеклу наручных часов, и оба рассмеялись.

А серебристый джип уже затерялся в суете столичных улиц…

Игорь шел по длинному коридору Отдела, на ходу здороваясь с попадавшимися навстречу знакомыми. Из туалета, застегивая молнию на брюках, вышел Лобов, едва не столкнувшись с Игорем.

– Ну наконец-то… Здорово. – он протянул было Игорю правую руку, но сам оценив деликатность ситуации, передумал и просто похлопал того по плечу. – Севастьянов с вечера, как тигр в клетке ходит.

– Обязательно надо было меня сюда выдергивать?.. – Игорь посторонился, пропуская идущих навстречу.

– Это ты ему скажи. – Лобов, обогнав Игоря, постучал, приоткрыл дверь: – Александр Николаевич, разрешите?.. Проходи. – он пропустил Игоря вперед.

За столом, на котором лежало несколько тонких папок и стояла цветная фотография молодого еще Президента на каком-то митинге с группой людей, среди которых можно было узнать и хозяина кабинета, сидел моложавый человек в строгом костюме с седыми не по возрасту висками.

– Садитесь. – он кивнул на стоящие у стены стулья. – Ну так что?.. – он смотрел на Игоря.

– Что?.. – не сразу понял тот.

– Что-что?.. – Севастьянов раздражено откинулся в кресле. – Рассказывайте подробно. Как все это могло случиться?.. Почему?..

Игорь пожал плечами.

– Так сложилось…

– Вы что – серьезно?.. – Севастьянов обошел стол, присел на краешек прямо напротив Игоря. – На ваших глазах расстреляли двух ни в чем неповинных людей… у одного, кстати, семья осталась… хладнокровно. безжалостно. а вы тут. совершенно спокойно…

– Ну не собирались они убивать. Поляки сами занервничали. а оставлять хвосты. – чувствовалось, что Игорю нелегко все это говорить.

– Да… – Севастьянов покачал головой. – Знаете, создается впечатление, что вы этих подонков. ну, понимаете, что ли. Как вообще могло случиться, что они вышли на трассу в этот день?.. Вы что, не знали об этом хотя бы за сутки?.. Вам перестали доверять?..

Лобов, как в школе, поднял руку.

– Разрешите… как непосредственному куратору…

Севастьянов повернулся к нему.

– Фуру эту им подставил человек Мансура… то ли обидели его свои там, то ли недоплатили за последний раз… он и решил рассчитаться… А что касается доверия к нему… – он кивнул на Игоря. – Вы же помните, как мы ему легенду собирали. до третьего колена… здесь однозначно все… Да и потом… если бы что – уже… – Лобов вертел пуговицу на пиджаке. – И ответят эти гады за все, не беспокойтесь… просто, чуть позже… Ведь не ради же этих двух-трех качков мы всю эту игру затевали. Там фигуры какие – сами знаете.

Севастьянов перелистывал фотографии места происшествия из папки на столе.

– Двойное убийство как часть оперативного плана. Дикость советская какая. Вы тоже считаете, что вариантов у нас не было?

Лобов покачал головой.

– Да… По Ижевску что-то есть у вас?.. Игорь кивнул.

– Формируется партия. насколько я слышал. самая крупная – четыре вагона. В основном опять автоматы Калашникова, боезапас, причем патроны в основном со смещенным центром, хлопушки – ну, «Макаровы»… Даже несколько огнеметов «Шмель». Пункт назначения – Калининград, та же самая в/ч. В Литве, сразу после границы, встречают люди из нашего СП. Судно будет ждать в порту. Задаток вроде бы на днях придет на счет…

– Когда отправляют – известно уже?.. Игорь пожал плечами.

– До конца месяца – в любом случае. Севастьянов прошелся по кабинету, подошел к окну.

– У вас, случаем, жестянщика недорогого нету?.. – он смотрел вниз. – Вчера домой возвращался… баба одна сумасшедшая на иномарке… несется на желтый свет… прямо в меня… Совсем новая машина…

– Может, познакомиться хотела… – попробовал было пошутить Лобов, но встретив взгляд Севастьянова, осекся. – Найдем… я спрошу ребят, Александр Николаевич.

– В общем, вы поймите, Игорь, – Севастьянов повернулся к сидящим, – в любой ситуации нельзя на тех, кто рядом, смотреть, как на подсобный материал для манипулирования, не оправдывает цель средства. Поймите, «лес рубят…» – это мы уже при советской власти проходили… В конце концов, ради кого мы всю эту нечесть давим… ради же обычных людей. что вокруг… на улице, в метро… Мы же, кстати, на их налоги и существуем… да что я вам, как ребенку. вы же понимаете.

– Стараюсь. – сказал Игорь.

– Ну вот что. – Севастьянов, встретившись с ним взглядом, напрягся: – Напишите подробный рапорт о случившемся… оставите у майора. И в следующий раз все же старайтесь своевременно информировать о планах ваших подопечных. по мере возможности, естественно. А мы уж будем решать тут. что дороже… вам ясно?..

– Так точно. – Игорь встал.

– Все, идите. – Севастьянов потянулся к телефону.

– Ну и на хрена ты его дразнишь?.. – Лобов плотно прикрыл за собой дверь кабинета. – Пошли на улицу, подышим. Забыл, что он год назад еще лаборанток у себя в институте гонял… ну, физик он по образованию, что поделаешь. и демократ еще. хотя, вообще-то, мужик он ничего. восприимчивый… Они спускались на первый этаж.

– Ну да… мы все в этом… по уши… а он один – в белом. – Игорь снял свою куртку с вешалки.

– Открывай, Вить. – Лобов кивнул поднявшемуся навстречу дежурному в гражданском с явно оттопыривающей пиджак кобурой.

– Вы вернетесь, Сергей Николаевич? – тот нажал кнопку, и тяжелая металлическая дверь с глазком начала медленно приоткрываться.

– Да, перекурим вот сейчас только.

Они вышли в тихий московский переулок через обшарпанный подъезд старого жилого дома, на котором висела облупившаяся вывеска «Пожарная инспекция муниципального округа».

– Держи. – Лобов протянул Игорю сигареты. – Когда-нибудь сообразят – с теми, кто на закон давно положил, можно только. – он скомкал и отбросил жесткую пачку.

Игорь, прикуривая, внимательно посмотрел на Лобова.

– Ну и чем же ты тогда лучше их будешь?..

– А надо – лучше?.. – Лобов, усмехнувшись, забрал у Игоря свою зажигалку. – «Зиппо»… говорят, между прочим, фирма… У нее даже звук откидывающейся крышки запатентован. А, черт…

Скользкий металлический квадратик выскользнул из его рук и чиркнул по грязному асфальту. Игорь поднял зажигалку, рассматривая…

– Поцарапалась…

– Все время теряю. – Лобов повертел зажигалку. – А, ну это ерунда. Вот человека приложили – это да. – он провел рукой по мятому крылу стоящей у бордюра новенькой «девятки».

Они прошли несколько шагов.

– Устал?..

Игорь пожал плечами. Лобов затянулся, выпуская сигаретный дым.

– Вчера вечером отец звонил с Украины. Там у них совсем худо… только погребом еще держатся. Твои-то, кстати, тут как?.. Ты сколько домой не заглядывал?..

Игорь задумался.

– Дней шесть.

– Ну, если мы тебя все равно выдернули – иди уже к своим сегодня… под мою ответственность. Бумагу я за тебя сочиню… А с утра… Слушай, я тебе сказать хотел… Ты там… не расслабляйся… Эти волки не простят. – он поежился. – Ладно, пойду я. холодно. – он бросил сигарету, протянул руку. – Недолго еще осталось.

– Думаешь?.. – Игорь, пожав руку, застегнул молнию. Подняв воротник куртки, он зашагал к перекрестку.

Игорь вошел в изрисованный подъезд хрущевки, поднялся по лестнице на свой этаж. Закрывая за собою дверь квартиры, оглянулся – жена в халате с кухонным полотенцем в руке, стоя в коридоре, говорила по телефону.

– Ой, Игорюша. – она от неожиданности даже присела. – Все-все, Людка. я больше не могу говорить. Игорь вернулся. – она положила трубку и повисла на Игоре. – Ну, здравствуй. мы и не ждали совсем. Все, закончилась твоя командировка, да?..

– Подожди, куртку сниму. – Игорь поцеловал жену в шею. – А Мишка где?

– Вот-вот должен придти. сегодня шесть уроков у них. Ну, проходи же. – она подталкивала его. – Обедать будешь?

…Они сидели на крохотной кухоньке, и Игорь доедал суп.

– Больше стало. – он кивнул на большой подтек на потолке.

– Разве?.. – Нина тоже посмотрела наверх. – Ну да, в субботу оттепель была. Скажи. – она взяла его руку в свою: – Ты уезжал куда-то. или?..

– Или… – Игорь положил ложку. – Мы же договаривались, Нин. ничего супчик. – он откинулся на табуретке. – Эх, как сейчас в ванну залезу. до утра… Вода-то есть горячая?..

– Ну, привет. конечно. – Нина поднялась, убирая тарелки. – Слушай, тебе зарплату не дали случаем? Я за квартиру заплатить хотела… с шестнадцатого уже пеня пойдет.

– Я договорился… тебе ребята занесут сразу. – Игорь подошел к окну, отдернул занавеску.

Ряды таких же хрущевок составляли целый микрорайон.

– Так… – Нина опустила посуду. – Значит, ты опять?..

– Ну, Нин. – Игорь шагнул к жене, постарался обнять. – Все… проехали. слышишь? Так что ты там с Людкой обсуждала? Неужели вы на работе не наговорились… ну, расскажи…

– Да ладно. – Нина постаралась взять себя в руки. – Нам вчера в лабораторию образцы привезли. бананы эквадорские. товарищество одно. Оказалось, все в стандарте. мы им сегодня сертификат оформили. А они на радостях ящик нам оставили. Так Людка меня все уговаривала взять, она сама целую сумку набрала – так вот сейчас звонит, смеется. Говорит, вкусные оказались.

Нина поставила тарелки на полку, вытерла руки о полотенце.

– Правда, надо было для Мишки взять… они у нас в универсаме знаешь почем…

В дверь требовательно позвонили.

– Ну вот. легок на помине… Нина пошла открывать.

– Привет, па. ты дома уже?.. – Мишка, на ходу избавляясь от рюкзака с учебниками, заглянул на кухню. – Как дела?..

– А у тебя?.. – Игорь успел чмокнуть увертывающегося сына в затылок.

– Нормально. – он заглянул в холодильник. – Ма, я есть хочу…

– Ты разве в школе не обедал?.. – Нина разбирала рюкзак, отыскивая дневник.

– Так я еще хочу. – он наткнулся на котлеты на сковородке. – Слушай, па, ты знаешь какой синтезатор Гошке купили – закачаешься: девяносто девять мелодий, автоматический подыгрыш, шесть вариантов только ударных. Настоящая «Ямаха».

– Ну ты посмотри. – Нина наконец отыскала дневник. – Нормально говорит. А это что?..

– Да ну. – Мишка махнул рукой. – Дура она потому что. За четыре ошибки и запятую сразу пару ставить. Эх, если бы вы этот синтезатор видели… Сто восемьдесят баксов стоит, Гошка сказал. Вот скажи – несправедливо это: одним все, а другим. – он дожевывал котлету.

– Это кто тут справедливости ищет?.. – в коридоре послышались чьи-то шаги, и в дверном проеме показалась фигура в спортивном костюме и стоптанных шлепанцах. – Привет соседям. Вы чего же дверь-то не запираете?..

– Ой. – спохватилась Нина. – Это я, наверное…

– Здорово. – сосед протянул руку напрягшемуся было Игорю. – Чего тебя не видать-то?..

– Да ездил тут. – Игорь сделал неопределенный жест. – Как жизнь-то, Сергеич?..

– Да нельзя сказать, чтоб совсем х. – он вовремя спохватился, – чтобы худо. барахтаемся потихоньку.

– Иди-ка сюда, – Нина позвала сына в комнату. – Так может, мы. это. – сосед скосил глаза на торчащее у него из кармана горлышко.

– Нет. – Игорь улыбнулся. – Не сегодня, ладно?..

– Все… как скажешь… теперь ведь… спасибо Егору Тимуровичу – в любое время захотел – пошел, взял. – сосед присел на краешек табуретки. —

Я вообще-то на секунду… посоветоваться хотел. Тут, понимаешь – за отпуск мне полагается, ну и премию нам в шарашке обещали, годовую… Короче – вот. – он развернул принесенную с собой рекламную газетку. – Видишь, сколько их. Не может быть, чтобы все только жулики были. Подскажи – куда деньги вложить? Так чтоб с пользой – и не пропали?..

– Ну, ты нашел советчика. – Игорь искренне рассмеялся. – Я-то откуда знаю.

– Да ладно, ну что ты, как не свой. – сосед, похоже, собрался обидеться. – Ты же в органах где-то служишь… у вас же там на них на всех… – он кивнул на объявления фирм, – дело должно быть: кто, когда лопаться будет. Это ж все между нами. Сам-то ты вот где бабки держишь?..

– В кармане. – Игорь пододвинул к себе газету. – Когда есть. В сбербанк отнеси. самое то…

– Это под восемь процентов?.. – сосед начал подниматься. – Ну спасибо, сосед. уважил.

– Да, Сергеич, я ведь, правда, не знаю. – Игорь посмотрел на него. – Ну, честное слово.

– Чего – ты в другой системе, что ль? – сосед недоверчиво помолчал. – Ну ладно. сами сообразим чего-нибудь. Вот, глянь, – он постучал по одному из объявлений, – мне надежные люди подсказывали. эти еще полгода минимум не закроются. Так что, ежели чего. присоединяйся. Только это. сам понимаешь. – он приложил палец к губам. – Я тебе телефончик потом спишу…

– Спасибо. – сказал Игорь.

– Ладно, пойду. – сосед поднялся. – Давай. – он протянул руку. – Семье привет. Да… – он наклонился, – ты парню-то своему объясни – насчет справедливости в этой жизни.

…Они лежали в своей постели, отделенной от остальной комнаты лишь наискось расположенной мебельной стенкой, за которой в своем углу посапывал сын.

– Новый год скоро. – Нина осторожно провела рукой по груди Игоря. – Говорят, в этом году снега будет… А что мы Мишке подарим?..

– Что-нибудь подарим. – Игорь натянул одеяло, перебираясь на половину жены. Но в самый последний момент деревянная кровать ритмично начала поскрипывать и Мишка, что-то зашептав, тревожно заворочался.

– Я так не могу. Он не уснул еще… – Нина мягко отстранилась.

Игорь, отодвинувшись, сел в постели.

– Ну не обижайся. – Нина положила голову ему на спину. – Знаешь, я вот тут думала. может быть, на зимние каникулы нам в Плес съездить, к маме. А что. попросишь отпуск – ты сколько уже не отдыхал… А я у себя с Людкой договорюсь. Представляешь… – Мишка целый день на лыжах кататься сможет, ты на рыбалку на Волгу пойдешь, а я тебя вечером ждать буду, печь затопим. А?.. Хоть дней на шесть…

– На рыбалку это здорово. – Игорь помолчал. – Посмотрим, ладно…

Нина прислушалась к дыханию спящего сына:

– Заснул, кажется…

– Я тоже. – Игорь устраивался на подушке.

В большом, по-настоящему стильно обставленном офисе совместного предприятия шла обычная работа – кто-то на хорошем английском разговаривал по телефону, кто-то работал за компьютером, девушка занималась отправкой факсов, за круглым столиком шли переговоры.

За стеклянной перегородкой, отделяющей небольшой кабинет от общей рабочей комнаты, за столом сидел Иван Мережицкий – очень полный человек с округлой с проседью бородой, делающей его удивительно похожим на Лучано Павороти – слушал посетителя, нервного невысокого мужчину в цветном пиджаке.

В углу, сидя на стуле, Игорь перелистывал журнал.

– …И, понимаете, это должна быть попытка проследить процесс эволюции человеческой души в этих условиях… ну вы ведь видели мою последнюю картину. Что происходит с «новыми русскими» в процессе превращения в социально иное существо с неограниченными возможностями. И конечно, все это построить на хорошем детективном замесе, чтобы не расслаблялись в зале. – мужчина постучал по прозрачной папке с рукописью. – Спасибо, кстати, что так быстро прочитали. Знаете, осенью будет всемирный юбилей кино, сто лет… Если бы нам уже запуститься к этому времени, как думаете?..

– Это из прошлого, Роман Викторович – все к дате. – Мережицкий откинулся в вертящемся кресле. – И потом – первый платный сеанс Люмьеров состоялся в декабре, двадцать восьмого, кажется… в Париже… Стало быть – сто лет – только к зиме, нет?..

– Бог мой. – посетитель театрально развел руками, словно приглашая присутствующего Игоря в свидетели. – Он и это помнит… ну, Иван Александрович…

Мережицкий, отыскав кого-то взглядом за стеклянной перегородкой, чуть поднял два пальца.

– Сколько они вам в Роскино на фильм обещали? – Мережицкий заглянул в перекидной календарь.

– Да смешно сказать. – гость стряхнул невидимую пылинку с лацкана пиджака. – Двадцать процентов от сметы.

– А не двадцать пять?.. – стараясь не замечать смущения собеседника, Мережицкий помахал рукой. – Заходи, Ириша.

В стеклянных дверях появилась очень красивая девушка в обтягивающем платье с маленьким подносиком в руках, на котором стоял изящный кофейник и чашки. Та самая, что возилась на трассе со сломавшейся «Таврией».

– Вот и кофе. Прошу…

– Пожалуйста. – Ирина, наклонившись, аккуратно наполнила чашку и опустила ее на маленький столик рядом с рукой посетителя. Режиссер восхищено наблюдал за ее движениями. – У нас очень вкусные сушки, попробуйте. – она пододвинула к нему хрустальную вазочку.

– Спасибо…

– А я сам, ладно… – Мережицкий взял у нее поднос с кофейником. – Спасибо, заинька.

Ирина, улыбнувшись мужчинам, вышла.

– Слушайте, Иван Александрович, где вы таких ангелов выращиваете?.. – режиссер восхищенно смотрел ей вслед. – Ее же надо срочно к нам на студию в актерскую картотеку.

– Вы бюрократ, Роман Викторович. – Мережицкий пригубил кофе. – Знаете, как во французском посольстве – тоже все бумажки, страховки какие-то требуют… не приходилось сталкиваться?.. Зачем же в картотеку? У вас же тут уже и выбор есть. – он кивнул на сценарий. – Например, помните, приятельница героя еще по институту… Вика, да?.. – он поднял глаза на гостя. – По-моему, очень милая роль…

– Да, конечно… Но. – посетитель замолчал, стараясь по глазам собеседника уяснить – насколько всерьез следует воспринимать сказанное.

– Я думаю, Ириша могла бы согласиться. Ну, а что касается наших баранов. Давайте так сделаем… В Роскино вам дадут сорок процентов. дадут, не беспокойтесь… Остальные шестьдесят мы возьмем на себя. И прокатом на территории России, по крайней мере, сами займемся… Девяносто процентов сборов – наши. Прибыли, естественно, и при таком раскладе нам не видать, но, может, хоть свое отобьем, нет?..

– Спасибо. – режиссер поднялся. – Спасибо большое, Иван Александрович. Я знал просто. честное слово…

– Ну и славно. – Мережицкий обозначил попытку приподняться за столом, протягивая руку. —

Юрист мой на этой неделе вас найдет… экземпляр сметы приготовьте… контракт оформим… Кстати, как вы сказали эту девушку у вас там зовут. ну вот. подругу главного героя…

– Вика.

– Так успехов вам. – Мережицкий снова опустился в скрипнувшее под ним кресло. – Звоните.

Когда гость вышел, Мережицкий откинулся в кресле, вертя между пальцами золоченый цилиндрик «паркера».

– Вот так. Интересное время у нас на дворе, а?.. Игорь, оторвавшись от журнала, посмотрел на шефа.

– Он ведь. знаете. действительно известный человек. талантливый. со вкусом… – Мережицкий помолчал. – А идет ко мне. второй раз уже. И ведь не глупый. все понимает, а идет. Хотя… Уж лучше к нам… как думаете, Игорь?..

– Думаю – лучше к нам. – Игорь улыбнулся.

За стеклянной перегородкой маячила фигура немолодой бухгалтерши, делающей какие-то знаки.

– Что там?.. Ну идите сюда… Светлана Васильевна… – Мережицкий сделал жест рукой.

Протиснувшись в кабинет, женщина смущенно прижалась к стеклянной перегородке.

– Ой, вы извините, Иван Александрович, что отвлекаю. я, собственно, только Игорю напомнить хотела… там я ему конверт оставила с зарплатой. Он все не заберет никак, а мне ведомость закрывать надо. Ты там распишись. только, не забудь.

Игорь кивнул.

– Это хорошо, когда человеку деньги уже не нужны. А может быть, в другом месте ему больше платят… нет?.. – усмехнулся Мережицкий. – Как у вас сегодня там, Светлана Васильевна?

– Ой, не говорите, Иван Александрович… – бухгалтерша замахала руками. – Утром чуть входную дверь не снесли, я и сейчас еле выбираюсь. Идет народ, прямо столпотворение какое-то… Мы уже все мелкие купюры брать перестали, так они меняют где-то и снова в очередь. Вчера-то опять наш ролик крутили по Останкино. раза три, наверное. Все, побегу я. а то там мои совсем очумеют…

Через прозрачную перегородку было видно, как в офис вошли Никанор и Крыс. Последний задержался у одного из столиков, флиртуя с сидящей за компьютером девицей, а Никанор, на ходу расстегивая куртку, толкнул стеклянную дверь в кабинет.

– М-м-можно?.. – он посторонился, пропуская бухгалтершу. – Здрасьте…

– Дверь закрой. – Мережицкий отложил ручку, рассматривая мордашку вислоухого щенка боксера, сидящего у Никанора за пазухой. – Ты его хоть кормил сегодня?..

– А к-к-как же… – Никанор осторожно опустил щенка на пол. – Я ему в субботу в в-в-валютке щенячьих к-к-консервов накупил. п-п-полтора доллара банка. Иди Максик. п-п-походи…

Щенок, привычно покружив по кабинету, улегся рядом с ногой Игоря, по-взрослому положив голову на лапы.

– Ну?.. – Мережицкий смотрел на Никанора.

– Он б-б-больше не будет так, Иван Александрович. – Никанор присел на краешек стула, разминая левой рукой покрасневшие костяшки пальцев на правой.