Текст книги "Славия. Рождение державы"

– Мне шесть, – сказал Яша.

– Что ж, вам, Пабло, готов предложить место моего поверенного и должность руководителя торговой компании, которую вы же должны зарегистрировать здесь, в Малаге, и назначить себе стартовый оклад в двадцать пиастров. Вам, Иаков, также предлагаю место моего поверенного и должность заместителя руководителя компании. Оклад – пятнадцать пиастров. Если вам это интересно, можете задавать вопросы.

– Дон Микаэль, простите ради бога, – Пабло, сидя на краешке стула, слегка поклонился, – какие средства вы планируете вложить в дело?

– Большие. Очень большие, конкретно сказать не готов. Но в течение ближайших двух лет хочу довести размер оборотного капитала до миллиона золотом.

Они, едва переглянувшись, резко вскочили и хором произнесли:

– Мы согласны!

– Вот и прекрасно. Но вы, наверное, знаете, какой расчет получают поверенные, имеющие длинный язык?

– Да. – Оба опустили головы, а Пабло продолжил: – Клинок в сердце.

– Подумайте еще раз, вы устраиваетесь ко мне на всю оставшуюся жизнь, через полгода еще отпущу, но затем ни уйти, ни сбежать не удастся. Если решитесь, то сейчас получите по сто пиастров подъемных, с деньгами можете делать все, что хотите, они ни в каких расчетах учтены не будут.

Встал из-за стола, прошелся по комнате, затем внимательно посмотрел на обоих. Конечно, можно было бы поискать и других людей, более опытных. А в том, что нашел бы, даже не сомневаюсь. Но эти ребята мне понравились: опрятным внешним видом, корректным поведением и открытыми взглядами.

– А сейчас даю слово дворянина, и слово мое крепкое, вы в этом удостоверитесь, при условии бесконечной преданности и ответственного отношения к делу станете людьми очень богатыми. Сможете даже войти в сотню самых богатых людей мира. Итак?

Они минут пять переглядывались и вели безмолвный диалог между собой и старым Ицхаком. Я же отвернулся и стал смотреть на улицу через зарешеченное окно.

– Я согласен, дон Микаэль, – сказал Яша.

– И я согласен, – повторил Пабло.

– Рад за вас, сеньоры, – повернулся, подошел ближе и увидел в их глазах некоторое недоумение, – да, вы приняли правильное решение, поэтому считаю вас отныне достойными чести называться сеньорами. Мало того, при определенных условиях вы сможете получить дворянство, но к этому разговору мы вернемся не раньше чем через четыре года. А сейчас присаживайтесь, поговорим о ближайших наших планах и перспективах.

Ровно через три дня в центре города, в одном из домов на первом этаже появилась контора. Ее окна были зарешечены и остеклены, а рядом с входной полированной дубовой дверью с начищенными бронзовыми ручками висела золоченая табличка с гравированной надписью: La compañ comercial «El nuevo mundo» (Торговая компания «Новый мир»). Правда, служащих в ней было пока всего лишь два человека, но делами они занимались уже весьма значительными: курировали постройку двух судов, организовывали обучение будущих специалистов, а также по поручению некоего заказчика-феодала готовились к строительству крепости с жилыми и хозяйственными постройками на Канарском острове Ла Пальма.

Но самым главным в этом было то, что для властей всех уровней мои дела стали официальными, законными и, кроме того, выглядели прозрачно.

Если Пабло и Яша довольно успешно тащили груз исполнительских функций, то мне кроме стратегических приходилось заниматься еще целой кучей разных дел, которые передоверить кому-либо было невозможно. Эскизный проект крепости, например, набросал самостоятельно, так как только мне было известно о комплексе мероприятий, которые станут проводиться за ее стенами. Правда, сами стены решил не возводить, в будущих войнах они потеряют особую значимость, поэтому крепость собирался построить по типу форта.

Цитадель хотелось замкнуть квадратным периметром, состоящим из четырех двухэтажных зданий длиной до ста метров каждое. Но весной (опять забегаю немного вперед), привязывая фортификационный комплекс к местности, постройки удалось удобно посадить в полутора километрах от бухты, между двух холмов, заросших лавром, на высоте двести метров над уровнем моря. Фактически тыл и фланги были очень хорошо защищены, в связи с этим изменились и размеры периметра. Тыльное здание получилось длиной сто сорок метров, поэтому в его середину архитектор встроил мой будущий трехэтажный дворец размерами двадцать четыре на тридцать шесть метров. Зато фасадное здание с плоской крышей и наружными окнами-бойницами растянулось всего на шестьдесят два метра.

Еще одним немаловажным достоинством места стало то, что на возвышенности было немного прохладней, и воздух освежал легкий ветерок.

И с обороноспособностью получалось неплохо. Кроме того, что дорога от моря к крепости постоянно шла в гору, фронтальный подход решил прикрыть двумя артиллерийскими бастионами. Точно такие же бастионы или скорее равелины поставлю на входе в бухту.

Вообще-то, насколько мне известно, в той жизни из-за крайне неважных и невместительных бухт этот остров никогда никого не интересовал. Вместительность моей бухты, например, позволяла принять не больше двенадцати судов. Однако паранойя говорила, что, как только здесь появится перевалочная база ресурсов и средств серьезной торговой компании, сюда сразу же хлынут крышеватели или грабители. И коль рядом военного флота не будет, никакие действующие международные договоры не помогут. Впрочем, от пиратов они не помогают даже в начале двадцать первого века.

Предварительная смета расходов на строительство порта и крепости «Картенара» тянула на шестьдесят восемь тысяч серебром. Это с учетом добычи на месте кладочного камня и вулканического пепла на цемент, но без учета доставки людей и материалов. С архитектором Лучано удалось договориться о поэтапном расчете, но двадцать три тысячи за материалы первой очереди пришлось выложить немедленно. Да и морская доставка, кстати, оказалась делом недешевым, только ее первый этап составил двенадцать тысяч пиастров.

Об оплате строительства судов договорились подобным же образом. Вообще-то с этим заказом получилось интересно. Раньше даже мысли не возникало (с моими-то капиталами) тянуть два судна одновременно. Но на одной из вечеринок в салоне мадам Жерминаль услышал разговор офицеров о продаже администрацией порта трофеев прошедшей войны. В ходе их беседы и выплыл двадцатипушечный флейт постройки пятилетней давности шириной семь с половиной и длиной сорок пять метров с разбитыми шканцами, разваленной кормой и сломанной бизань-мачтой. Однако посвященные были в курсе дела, ремонт мог обойтись не дороже трех тысяч, а сам вооруженный и оснащенный флейт выставили на продажу всего за двадцать тысяч пиастров.

Нет ничего удивительного в том, что уже утром вместе с мастером верфи, на которой проходили обучение мои будущие корабелы, мы были в порту. Информация оказалась полностью достоверной, и уже к вечеру приобретенный компанией «Новый мир» корабль отбуксировали на верфь и затянули под навес сухого дока. Чем-то это дело меня возбудило, и после договоренности с хозяином судостроительной компании о половинной оплате до снятия со стапелей рядом развернул строительство точной копии. Изготовление корабля с полным парусным вооружением и оснасткой, но без пушек, оценили в сорок две тысячи серебром.

Вот так. Деньги опять утекли как песок сквозь пальцы. На руках остались крохи в три тысячи наличных, а также вест-индские акции, реализовав которые, с учетом процентов, получил пятьдесят две тысячи. Но ничего, для решения текущих вопросов этого должно было хватить. А там, глядишь, прошвырнемся по Украине и все вопросы утрясем однозначно. У отца было только ценных бумаг на триста тридцать тысяч талеров да наличное серебро. Не думаю, что Собакевич все это успел скушать, да и мачеха прижимиста, вряд ли позволила разбазарить.

Глава 5

На многие дела времени катастрофически не хватало. Как правило, трех-четырех часов в сутки. Но сон – великое дело, поэтому сам себя обязал спать не менее семи часов.

Утро начиналось с рассвета кроссом обычной десятки. Затем Иван с бойцами занимался фехтованием, рукопашным боем и стрельбой. К процессу обучения подключался и я, если не уезжал в Малагу. А поездить все эти дни туда-сюда пришлось немало. Потом, во время сиесты, в казарме проводил занятия в так называемой собственной школе, где уже через две недели стал замечать и выделять из среды бойцов более одаренных и восприимчивых к знаниям. Таких с учетом Ивана, доктора, Риты и Антона было тридцать пять человек, и меня это откровенно радовало, оставлял их еще на два часа и преподавал по некоторым направлениям более углубленные курсы. Остальные сорок человек мою науку воспринимали как те вещмешки, набитые щебнем, которые хочешь или не хочешь, а необходимо тащить во время кросса. Но, как бы там ни было, ребята они оказались нормальные, можно сказать, костяк будущих командиров среднего звена.

Завершив занятия, выходил на часок размяться и поработать шпагой или саблей, после чего с тройкой своих станочников, которые, кстати, оказались в группе получающих дополнительные уроки, уходил в мастерскую. С наступлением темноты мы зажигали масляные светильники и продолжали постигать технологию машиностроения, металлорежущие станки и инструменты.

Все прошедшие дни, несмотря на капитальную загруженность, доктору и Рите тоже старался уделять один час перед сном.

Они сидели за столом в моем кабинете и записывали все, что мне припоминалось, полностью доверившись и воспринимая мои слова как абсолютный факт.

Для них было откровением, что эпидемии, которые выкашивают целые города, есть не божье проклятие, а в большинстве своем нарушение элементарной гигиены.

– Вы знаете эту тайну. Велением Господа мне было позволено получить во сне любые передовые знания в любых отраслях науки. Однако, как и любого другого нормального мужчину, меня в первую очередь интересовали механизмы и оружие. Даже в алхимии постигал строго ограниченный и весьма специфический круг вопросов, и то только потому, что в этом учебном сне у меня был очень увлеченный этим делом друг. Чего уж там говорить о фармакологии, о которой вообще мало что знаю, или о медицине, в которой знаю только некоторые вершки. Но постараюсь вспомнить все, что когда-либо промелькнуло мимо сознания, и обязательно до вас донести.

Запишите такое слово: инфекция. Это есть заражение людей и животных микроорганизмами. Микроорганизмы – бактерии и вирусы. Что это такое и как они воздействуют на плоть, я вам покажу. Заметьте себе, доктор, я распоряжусь, а мадам Марта выделит свой экипаж, отправляйтесь завтра с утра в Малагу к человеку, поверенному в моих делах, адрес дам. Он познакомит с мастером, который изготавливал для некоторых алхимиков и ювелиров микроскоп Галилея. Закажете у него самый мощный, какой только он сможет сделать. Вот с его помощью мы будем изучать некоторые основополагающие процессы.

– Понятно, ваша светлость, а в пределах какой суммы…

– Деньги – не вопрос, – вытащил из ящика и подвинул к нему мешочек, – здесь двадцать пять дукатов и сто пиастров, вам должно хватить. Теперь пишите дальше. Мне ведомы следующие эпидемии: оспа, чума, холера, тиф, корь, грипп. Рита, слово грипп пишется с двумя «п». Возможно, существуют еще какие-то эпидемии, но спросить, так сказать, тогда, во сне не догадался. Значит, написали сверху слово «оспа» и подчеркнули. Эта болезнь сегодня выкашивает в Европе и Новом Свете десятки, если не сотни тысяч людей. Правда, доктор?

– Да, и как ее лечить, никто не знает.

– Знают, доктор. Арабы и турки лечатся от нее уже сотни лет.

– Но это невозможно. – Доктор от удивления даже рот открыл.

– Возможно. Просто мы в гордыне своей не поинтересовались, а почему это в Порте и арабских странах оспой болеют очень редко? Они, доктор, научились лечить прививками, то есть прививают слабую форму болезни: делают на руке маленький надрез и заносят в эту ранку гной коровьей оспы. После этого у человека случается небольшое недомогание, у кого больше, у кого меньше, в зависимости от состояния иммунной системы, и все. После прививок этой заразой не болеют. Иммунная, Рита, пишется с двумя «м» и двумя «н». Теперь правильно.

– Невероятно, – сказала пораженная Рита, – а что такое эта иммунная система?

– Напишите на отдельном листике. Это понятие будем рассматривать завтра. А сейчас продолжим. Запишите сверху следующее слово: «чума». Исключительно тяжелое заболевание, при котором девяносто восемь человек из ста умирает. Различают чуму дыхательных органов и чуму лимфатических узлов. Лимфатические узлы – это такие горошины, прилепленные к крупным венам, больше ничего о них не знаю. Это наши будущие врачи, которых в своем университете обучите вы, доктор, когда-то исследуют и выяснят их природу. Так вот, слова «чума», «мусор», «свалки» и «дерьмо» – это слова синонимы. Вы, доктор, обратили внимание на то, что после буллы папы римского о чистоте телесной чума, которая раньше в Европе выкашивала целые города, стала редкостью?

– Никогда не думал об этом. Последняя чума была лет пятнадцать назад в Лондоне. И действительно, помои там тоже сейчас на улицы не выливают. И кошек перебили.

– Не понял, при чем здесь кошки?

– Так, ваша светлость, исследователями Ватикана кошки объявлены исчадиями ада и переносчиками этой болезни. Но, судя по нашим урокам, подозреваю, что вы знаете правдивый ответ.

– Знаю, доктор, настоящими переносчиками возбудителей чумы являются помоечные мыши и крысы. Вернее, блохи, живущие на этих грызунах. – Дождавшись, пока возбужденные жаждой знаний аккуратно запишут новым славянским языком мои откровения, продолжил: – Бороться с ней, как, впрочем, со всеми остальными эпидемиями, нужно начинать с собственной гигиены, ежедневной влажной уборки жилых помещений и поддержания чистоты в городах. Нужно не допускать в местах скопления народа мусорных свалок, обязательно контролировать продуктовые склады, а также все приходящие в порт суда на предмет наличия грызунов. С грызунами надо безжалостно бороться. Ну и карантинные мероприятия – изолировать необходимо даже одного человека, если есть подозрение, что он заболел. В будущем мы с вами это обсудим, отработаем, создадим специальные лаборатории и службы, внедрим на законодательном уровне в моей стране. А тем самым подадим пример прочим странам и народам.

Теперь о лечении этой заразы. Запишите большими буквами: «антибиотик». Это вещество способно вызвать гибель микроорганизмов и бактерий. Оно имеет грибковую природу, слышал, что легче всего его добыть, а затем кристаллизовать из плесени то ли индийской, то ли туркменской дыни. Скажу сразу, Рита, если мы с вами сможем когда-либо создать антибиотики, мы сможем спасти жизни миллионов (представьте себе эту цифру!) больных и тяжелораненых, которых армейские лекари сегодня считают безнадежными. Да-да, доктор, вы правы. Это действительно панацея. Так вот, как это ни парадоксально звучит, один из видов антибиотика под названием пенициллин уже существует и успешно применяется в лечении на протяжении многих столетий.

– Где?! – в один голос спросили они.

– В Южной Америке. Индейские знахари его готовят из грибка каких-то мхов, смешивают с кукурузой или еще с чем-то. Точно не знаю, но где-то так.

Не следовало же признаваться, что когда-то подслушал передачу по «зомбоящику», изредка говорившему для создания в доме звукового фона. Если бы только знал, что это когда-либо пригодится, был бы более внимателен.

– Пишем дальше, – диктовал не спеша, так как Рита писала медленно и аккуратно. Она вообще была аккуратной девочкой. – Следующее тяжелейшее эпидемиологическое заболевание, которое уносит миллионы жизней, это холера. Ее возбудителем является бактерия, которая попадает в воду. Результат болезни – обезвоживание организма, сопровождаемое рвотами и диареей. Впрочем, об этом вы и сами знаете. К сожалению, о природе этой бактерии я не имею никакого понятия, но бороться с ней нужно теми же эпидемиологическими методами с карантином, изоляцией больных, при этом всем без исключения рекомендуется употреблять только кипяченую воду. Лечат, да, правильно, доктор, восстановлением водного баланса организма плюс панацея. Именно, доктор, это антибиотики.

Теперь тиф. Возбудителем его является вошь головная и вошь одежная. Очаги заражения возникают в плотном скоплении людей. Недаром говорится, что вошь обыкновенная может уничтожить даже миллионную армию.

– Простите, это где говорится?

– Это аксиома! И не перебивайте, доктор! Сидите! – Я встал с кресла, но, заметив, что он тоже поднимается, взмахом руки заставил его сесть и прошелся по кабинету. – Бороться с ней – ясно как. В войсках и на кораблях мои бойцы и моряки не должны иметь никакой излишней растительности, ни под мышками, ни в паху, ни на голове. И нижнее белье необходимо пропаривать. Для профилактики этой болезни используют вакцину, о которой, опять же к сожалению, ничего не знаю. А лечат чем? Правильно, антибиотиками.

Возможно, для лечения каждой отдельной болезни антибиотики нужны совершенно разные, этого я не ведаю. Если не мы, то наше с вами поколение будет иметь интереснейшее направление исследований и об этом узнает точно.

А вот корь и грипп – это болезни, сопровождаемые лихорадкой, они антибиотиками не лечатся. Для их предупреждения нужны вакцины, о которых опять же никакого понятия не имею. А вот лечатся эти болезни жаропонижающими и противовоспалительными травами и лекарствами. Название одного из них знаю, это салициловый эфир уксусной кислоты, его еще называют аспирином. И его, Рита, мы попытаемся создать.

В это время в дверь постучали, вошла моя горничная, сделала книксен и сообщила:

– Сеньор, теплая ванна приготовлена. В комнатах ваших гостей вода тоже готова.

– Хорошо, Луиза, сейчас приду, ступай. Все, мадам и мсье, до завтра, – выпроводил Риту и доктора, а сам закрыл дверь кабинета и отправился в спальню.

По прибытии из плавания хотелось объять необъятное, первые дни частенько засиживался до утра, но через несколько дней такой жизни основательно замучился и дал указание горничной укладывать себя спать ровно в полночь. Ну и ежедневную помывку ввел в распорядок дня как обязательную для всех обитателей замка.

Вот так и текли катастрофически загруженные плановыми и текущими делами дни. Но ничего не поделаешь, бился как рыба об лед, прекрасно понимая, что такова судьба моя на многие-многие годы вперед, по крайней мере до тех пор, пока не воспитаю достойных помощников и последователей. Очень хорошо, что довольно значительный организационно-хозяйственный мешок лег на плечи Пабло и Яши. Приобретение этих исполнителей оказалось делом весьма удачным, без их участия не решил бы и половины намеченных дел.

Единственным светлым пятнышком в этой серой круговерти стал день встречи с радостью моей.

Забрав за три дня до начала занятий в морской школе перешитые, ставшие тесными одежки (мастер Пьетро изначально предусмотрел подобную возможность), решил вырваться из этой текучки и наконец проведать детишек и Изабель. Тащить с собой семь тысяч семьсот пиастров серебром (а это сто девяносто килограмм) не стал. Для этого нужно было бы ехать в карете либо брать с собой двух вьючных лошадей. Но тащиться в деревянном ящике без рессор на расстояния более дальние, чем Малага, категорически не хотелось, а светить на лошадях маломерный, но тяжелый груз перед соседями и встречными проезжими тем более не имел никакого желания. Поэтому, собрав долг золотом (а это всего около двенадцати килограмм), захватив для охраны и сопровождения трех кирасир, дал Чайке посыл и легкой рысью отправились в гости к де Гарсиа.

Стены замка мы увидели ближе к вечеру. Как водится, нас тоже заметили издали и в порядке гостеприимства по отношению к дружественному идальго встретили широко распахнутыми воротами. На ступеньках донжона стояла, не пряча счастливого блеска темных, как ночь, огромных глаз, одетая в синее бархатное платье Изабель. Рядом, опираясь на палочку, в приличном атласном хубоне переминался с ноги на ногу этакий живчик-дедок, а из-за их спин с интересом выглядывала целая толпа дворни.

– Прими мои самые искренние пожелания, дон. И ты, дона, рад видеть тебя в добром здравии.

– Карлос, – радость моя вышла на полшага вперед, – разреши представить нашего соседа, друга моего племянника Луиса, который, рискуя своей жизнью, помог всем нам отбиться от бандитского отребья. Идальго Жан-Микаэль де Картенара де Сильва.

– Рад встрече. Идальго Карлос де Гарсиа, – прошамкал беззубым ртом старичок, коротко поклонился и внимательно посмотрел стальными белесыми глазами. Потом этот парадоксальный старый мореман вдруг улыбнулся и хлопнул меня по плечу: – Это хорошо, что ты приехал, было бы странно, если бы не приехал. Рад-рад, не сомневайся. Если, конечно, не собираешься создавать проблемы для моей семьи.

– И ты не сомневайся, дон Карлос, никаких проблем, совсем даже наоборот.

– Тогда милости просим.

Сняв седельную сумку с золотом и передав ее подошедшему с невозмутимым выражением лица Педро, который настойчиво возжелал стать моим носильщиком и сопровождающим, отправился в ту же комнату, в которой проживал в прошлый раз.

Ужин прошел весело, чувствовал доброжелательное отношение не только хозяев, но и прислуги. Затем сообщил, что прибыл в гости в том числе и для решения деловых вопросов. Меня пригласили в кабинет.

Как это ни странно, в кресло за рабочий стол уселась Изабель. Видимо, на моем лице промелькнуло некое удивление, так как дон Карлос, усевшись на кушетку, махнул рукой и прошамкал:

– А! У нас дона Изабелла хозяйством ведает.

Нет ничего удивительного в том, что у него не было ни единого зуба. Дело даже не в возрасте, очень часто во рту совсем молодых моряков вместо зубов торчали один-два пенька. Цинга не жалела ни юных, ни старых, на корабле люди часто возносили хвалу Господу, что болезнь забрала только зубы, но не их жизни. Ведь плавание по океанам кораблей-призраков было не такой уж большой редкостью.

– Дона Изабелла, разреши поинтересоваться, как себя чувствуют мальчики?

– Слава Господу и Пресвятой Деве Марии, прекрасно. – Она повернулась к образу Божьей Матери и перекрестилась. Затем переглянулась с доном Карлосом (тот пожал плечами) и продолжила: – Если пожелаешь, завтра утром сможешь их увидеть.

– А сегодня?

– Сейчас они уже спят.

– Конечно, пожелаю! Дай Боже им крепкого здоровья, – встал и трижды перекрестился, затем выложил на стол два специально сшитых мешочка. – Дона Изабелла, согласно нашей договоренности, возвращаю за приобретенные у тебя кирасы и оружие одну тысячу восемьсот дублонов, из расчета тридцать дублонов за комплект. Прошу принять.

Изабель без каких-либо эмоций придвинула деньги к себе и тщательно пересчитала монеты.

– И еще, в честь рождения деток примите от чистого сердца, – вытащил из рукава составленную Пабло купчую и приложил к деньгам.

– Что это? – Изабель взяла бумагу в руки, развернула и вчиталась. – Зачем это? Не понимаю твоей заботы о наших с Карлосом детях! А как же ты?!

– Обо мне не беспокойся, с весны на Канарах приступаю к строительству собственной крепости, через год переберусь. А в отношении заботы… Давайте не будем обманывать ни себя, ни других, однако считайте, что я очень люблю детей и уважаю вашу семью. И деньги у меня есть, я человек не бедный. Не забывай, мне на моей родине принадлежит городок, две дюжины сел и три дюжины переданных в аренду хуторов, которые расположены на ста пятидесяти тысячах моргов лесов, полей и рек. А теперь представь, что Мигель на правах старшего стал идальго, наследником феода Гарсиа, а младшенького, всего на десять минут опоздавшего явиться на свет Эвгенио, ждет судьба безземельного кабальеро. Пусть он беззаветно любит брата, но в душе все равно будет обидно. Теперь же по положению в обществе они станут равны. Или почти равны, все же феод Сильва гораздо меньше Гарсиа. Но Эвгенио уже не придется добиваться чего-либо в жизни с помощью одной лишь шпаги.

– Да! Это разумно, такова была и моя участь. Изабелла, увеличение ленных земель в нашем семействе можно только приветствовать, – подал голос дон Карлос.

– Бывала я когда-то в этом замке, – задумчиво сказала Изабель.

– О! Ты не видела, во что он превратился сейчас! – Стал рассказывать о всех реконструкциях и внедренных новшествах, о том, как теперь выглядят замок, деревни и церковь.

– Говоришь, доход за прошлый год составил две с половиной тысячи?

– Да, дона Изабелла. И это не считая постоянных поступлений с новой мельницы.

– Удивительно!

– Вот и я говорю. Пускай дон Карлос приедет и ознакомится с хозяйством, – поклонился старичку.

– Нет уж! Хозяйством у нас занимаешься ты, Изабелла, ты и езжай. Если бы надо было посмотреть на корабль, это да, я бы поехал, а в полях, козах и коровах я ничего не смыслю. – Он встал и собрался уходить. – Вы тут, молодежь, про оливки и пшеницу можете еще поговорить, а меня Педро дожидается, мне нужно проверить, перебродило вино или нет.

– Подождите, дон Карлос. Купчая на владения для Эвгенио Гарсиа де Сильва составлена от вашего имени. Считаю, что так будет правильно, поэтому нужна ваша подпись.

– Действительно, так будет правильно. Где здесь подписать? – Изабель подала мужу перо, и он аккуратно вывел свое имя.

– Дон Карлос, доходы от хозяйственной деятельности начнете получать немедленно, но окончательно в права собственности вступите ровно через год. К этому времени я уже выберусь из этих. А еще вы мне должны один пиастр.

– Один пиастр? – Он удивленно на меня посмотрел. – Зачем?

– Так предусмотрено условиями контракта.

– А! Понял! Изабелла, дай мне один пиастр.

Радость моя вытащила из ящика стола монету и подала дону Карлосу, он торжественно вручил мне ее и быстро поковылял к выходу. Как только дверь за ним закрылась, Изабель вскочила, стремительно приблизилась и взяла меня за руки.

– Родной мой, зачем ты эти деньги притащил, я же говорила, не надо. Забери обратно, пусть тебе будут. О! Как я по тебе соскучилась! – прижалась ко мне и стала говорить без всякой связи, перескакивая с одного на другое.

Я тоже нежно обнял ее, склонился, поцеловал в мочку уха и почувствовал, как ее тело начала бить мелкая дрожь, возбуждая во мне огромное желание.

– Милая, не могу выдержать твоей близости, это для меня слишком. – Мысли разрывали голову на части. Понимал, что подобный поступок совершать нельзя, но обоюдная страсть привела нас к грани безумия. Но когда собрался было подхватить ее на руки, дона вдруг выставила кулачки и вырвалась из объятий.

– Нет! Нет! Нельзя! – хрипло сказала, тяжело дыша. Забежала за стол, таким образом отгородившись от меня, и упала в кресло. – Карлос – мой муж. Он хороший! Он сделал все, чтобы сберечь феод и честь семьи. Нет, я с ним не сплю и никогда не спала. Но все равно, в этом доме не смогу. Это будет неправильно.

– Радость моя, ты завела меня до предела. Сегодня стерплю, но завтра поедем на пару дней ко мне, смотреть твое новое приобретение, там оторвусь по полной программе. Будешь пищать.

– Ты не представляешь, как мне этого хочется, но завтра не смогу.

– Почему?

– Чисто женские дела.

– Вот так всегда, как и в прошлый раз. Поманит и обманет.

– Совсем наоборот! Так о мужчинах говорится. – Она рассмеялась. – Но если честно, то у меня и вправду не завтра, так послезавтра должны начаться женские дела. Да и с Луисом нужно договориться, он пока еще в Малаге. Ведь гостить в замке неженатого идальго без мужского сопровождения для сеньоры – дело немыслимое, будет еще тот скандал. Но через две недели приеду обязательно, и еще посмотрим, кто из нас будет пищать.

– Сие удовольствие уже предвкушаю. А сейчас поведай, дорогая, почему еще тогда, год назад, ничего мне не сказала? Ты же видела мои чувства, и я был уверен во взаимности.

– Я тебя и сейчас безумно люблю. Думаешь, мне бы не хотелось остаться рядом с тобой? Думаешь, не понимаю, что ты был бы самым лучшим супругом на всем белом свете? Но знаю и другое, что из этого ничего не получится, ты – не для меня, а я – не для тебя. И дело даже не в возрасте и не в вероисповедании, просто каждый из нас преследует какие-то определенные цели. Исполнения своих желаний я уже почти достигла, а вот у тебя совсем другая дорога и совсем другая жизнь. Точно знаю, не усидишь ты на месте. Потому и ничего не сказала, зачем моему любимому ненужные проблемы.

– Что за глупости? Разве дети – это ненужные проблемы?

– Извини, милый, мне очень не хотелось, чтобы ты о них знал, ведь воспитать и обеспечить их могу вполне самостоятельно. Да и не хочется, чтобы в будущем они проведали, что на свет появились в результате греха.

– Нет. Наши дети рождены от великой любви, я в это верю. А интересоваться их жизнью буду, уж ты мне этого не запрещай. И помогать при необходимости буду обязательно. Косвенными путями, конечно, чтобы не возбуждать чьих-либо подозрений. И не переживай, радость моя, никогда не позволю ни себе, ни другим даже тень бросить на твою репутацию.

– Нисколько не сомневаюсь. – Она улыбнулась и подняла печальные глаза. – Я очень ждала тебя, но ужасно боялась нашей встречи. А сейчас хочу сказать, что проведенные с тобой дни были самыми счастливыми днями в моей жизни.

– Поверь, и в моей. А… как ко всему этому отнесся дон Карлос?

– Карлос когда-то был дружен с моим отцом, а ко мне с детства относился прекрасно. Он радовался, когда выходила замуж за его племянника, но со своим братом, тем, который пытался прибрать к рукам феод, всегда был в плохих отношениях. Когда-то тот выжил Карлоса из имения и оставил без средств. Я его давно приглашала поселиться в замке, а когда поняла, что никакая я не бесплодная, уговорила немедленно приехать и во всем созналась. Он, конечно, меня слегка поругал, но, когда объяснила, что не просто грешила, а ужасно полюбила тебя, согласился помочь. А потом, когда мы обвенчались, он сказал, что я все сделала правильно. – Она сузила глаза, посмотрела в потолок и пристукнула кулачком по столу. – Теперь никто и никогда не посмеет позариться на мой феод!

– Интересный мужчина твой нынешний супруг.

– Главное, он всегда был хорошим человеком. А теперь – иди! Не могу спокойно находиться рядом с тобой.

Ночь прошла без сновидений, а утром впервые увидел своих самых первых маленьких деток.

Что сказать? Конечно, крохи симпатичные, правда, очень голосистые. Мария сказала, что похожи на Изабель, но как по мне, так они похожи на мою покойную маму. Маму Михайлы из этой жизни и маму Женьки из той.

Они прибыли, как и обещала Изабель, через две недели, но, к сожалению, всего лишь на три дня. Ровно столько Луис мог себе позволить находиться вне службы. Нам с радостью моей этих дней было мало.