Текст книги "Альмод"

С ужасом Горт выбежал на улицу. Не видя ничего вокруг, принц начал двигаться в сторону единственного указателя, горящего дома возле деревянной стены. Он надеялся найти там хоть кого-нибудь из своих воинов. Больше трех сотен жителей, это, минимум, триста волков, если не соврал староста. Чуть больше сотни воинов было у Горта. Он уже понимал, что шансов выжить у него нет, нужно было забрать с собой как можно больше тварей в мир духов.

На морозе его руки моментально примерзли к окровавленным рукояткам оружий. Кровь продолжала стекать тонкими теплыми струйками по коже принца. Где-то на крышах метались черные тени. Горт понял, что его окружили со всех сторон. Звук стука когтей по деревянным крышам сопровождал Горта на протяжении всего пути. Где-то недалеко послышался треск сломанной черепицы. Лишь один дом в поселке был с крышей из черепицы. Дом старосты. Горт вломился в незапертую дверь. На полу возле зажженного камина, среди осколков стекла лежали три разорванных на части гвардейца и одно обнаженное обезглавленное тело. Горт перевернул ногой отрубленную голову. Это и был староста этого волчьего поселка.

Горт выбрался наружу, где на него тут же накинулся с окровавленной пастью свирепый оборотень, выпрямившись, он был больше двух метров в высоту. Ударом лапы он заставил Горта пошатнуться и спиной залететь в дом старосты. Оборотень махнул когтями, принц едва успел отскочить и удар пришелся по деревянному столбу, подпирающему второй этаж. Горт сделал шаг в сторону, укрывшись за спасительным бревном, и еще один удар волка пришелся мимо.

Горт сделал взмах мечом, но зверь вовремя отскочил. Он запрыгнул на потолок, словно паук прополз на второй этаж. Горт сжал свою секиру обеими руками и со всей присущей ему злобой рубанул по столбу, подпиравшему деревянную балку, на которой держался второй этаж. Раздался треск, старая, прогнившая балка не смогла выдержать нагрузку и повалилась вслед за срубленным столбом, облако пыли и древесной трухи накрыло Горта. Откинув, упавшую на него доску, он увидел, как дергается тот оборотень с окровавленной мордой, придавленный кучей бревен и жердей.

Добравшись до него, принц опустил лезвие своего топора на его голову, присеча все попытки животного выбраться. Вырвавшись из полуразрушенного дома, через непрекращающуюся бурю Горт побежал в сторону огня. Пламя было так близко, что он уже начал ощущать его жар на себе. Как только принц добрался до огромного костра, кто-то протрубил в рог два раза, как знак тревоги. Возле огня Горт отчетливо увидел множество трупов, но также были и те, кто еще держался на ногах, отбивая атаку за атакой.

Горт с криком бросился на помощь своим воинам, он рубил направо и налево, раскидывая в стороны разъяренных волков. Пробившись через стаю зверей к уцелевшим бойцам, он увидел меньше двадцати человек еле стоящих на ногах, одетые кто в кожу, кто в меховую накидку, лишь на единицах были доспехи. Встречались и те, кто стоял босиком, по голень в снегу. Еще больше десяти человек лежали, истекая кровью, среди них он увидел молодого Бруна, с обгорелой рукой и в опаленной меховой накидке, парень еле дышал.

С других улиц к небольшому отряду сбегались уцелевшие воины, словно мотыльки, летящие на свет.       Под прикрытием снежной бури, волки убивали его солдат, как ягнят. Горт метался от одного бойца к другому, пытаясь спасти всех. Не смотря на всех павших, бойцов за спиной Горта уже было больше сорока, и воины все прибывали.

– Стена щитов! – Скомандовал Горт.

– Построиться!

Воины выстроились в три шеренги, прикрывая друг друга щитами. Позади них трещал и разваливался горящий дом, как факел, освещая улицу, заполоненную волками.

Чувствуя присутствие своего командира, воины будто получили часть его силы и выносливости. Больше они не отступали под натиском черных как ночь и опасных как сама смерть когтей оборотней. Воины, превозмогая боль, холод и усталость, двигались вперед, прорубая себе дорогу через лохматую черную массу. Прикрываясь щитами и твердо упираясь ногами в промерзшую землю, поддерживаемые товарищами с тыла, они сдерживали натиск оборотней один за другим. Волков нападающих с крыш радушно встречали серебряные копья северян.

Горт, видя отвагу и силу своего воинства, начал верить в свою непобедимость. Теперь действительно ни один зверь не мог остановить их. Казалось, что они могут изрубить и тысячу монстров. Места погибших тут же заполнялись свежими воинами, прикрывавшими тыл и фланги, чтобы не нарушить строй. Горт делал хоть и медленные, но уверенные шаги, на мгновение он забыл о болезненных ранах, вдохновленный столь стремительным наступлением. Но головокружение и ослабевшая хватка, как результат большой потери крови, давали о себе знать.

– Лишь бы не упасть. Шаг, еще шаг. – Говорил Горт, не давая себе потерять сознание.

– Упаду, и всех их перебьют. – Эта мысль пугала принца.

– Даже зверям знакомо чувство страха. Так пусть боятся вас, воины мои, пусть боятся ваших мечей и копий, пусть трясутся от одной вашей поступи, пусть ваш рев заглушит бурю! Воины мои, пусть ваш враг знает, с кем он сегодня бьется, и от чьей руки он падет.

– Вперед, воины! Вперед, братья мои!

Раздался рев столь яростный и оглушительный, что в самом деле заглушил вой ветра, и буря стихла. Воины, воодушевленные призывом своего юного, но столь великого командира ринулись в бой, не щадя ни себя, ни тварей против них выступивших. Оборотни дрогнули и начали отходить, больше никто не смел бросится на отважную горстку северян.

Раздался вой, и взор всех зверей устремился на крышу здания по другую сторону улицы, где происходила схватка. При свете луны, гордо стоя на задних лапах, возвышался силуэт волка. Уши его торчали острыми пиками, когти блестели, подобно отполированной стали. Желтые глаза его горели так, что даже Горт увидел в них ни взгляд, а яростное пламя, готовое поглотить все вокруг.

Вожак взревел вновь, приказывая струсившим стаям нападать. Оборотни, внявшие призыву лидера, с новой силой обрушились на щиты северян. Треск дерева звон стали, скрежет когтей по металлу, крики, стоны, волчий вой все сливалось в одну кровавую мелодию схватки, доносящуюся до ушей Горта. Принц выхватил копье у шедшего за ним воина, разбежался и из последних сил метнул его в сторону вожака. Копье прервало очередной клич оборотня, проткнув его насквозь. Зверь скатился с крыши и упал прямо в скопление своих сородичей.

Не успело тело вожака вновь принять человеческий вид, оставшиеся оборотни пустились убегать в разные стороны, подальше от сплотившихся вокруг своего принца северян, подальше от поселка, все дальше на восток. Над поселком водрузилась тишина, лишь легкий снег медленно падал с небес. Тишину прервала упавшая, обугленная балка дома, поднявшая в небо столп искр. Горт, испугавшись очередного нападения, обернулся, но увидел лишь догорающее здание.

– Победа! – Крикнул кто-то из солдат. – Победа! – Подхватили другие.

Горт улыбнулся, вздохнул полной грудью и упал. Понадобилось пять человек, чтобы оттащить великана в ближайший дом. Туда определили и других раненых. Кровотечение долго не останавливалось, пока раны принца не прижгли раскаленным железом и не обмотали их льняным сукном. Горта оставили отдыхать на двух сдвинутых, односпальных кроватях.

После того как принцу перевязали раны, он погрузился в мир сна, такого легкого и безмятежного, что ему показалось, будто он живет в другом мире, не в этом жестоком и алчном мире полном крови, насилия и убийств. А в другом прекрасном, красочном мире.

Он шел по кленовой роще, все было так зелено, а солнечные лучи, пробивающиеся сквозь кроны деревьев, ослепляли принца так, что ему приходилось прикрываться рукой.

– Это сон. – Сказал Горт сам себе.

Но потрогав ствол дерева, почувствовав, как пальцы проходят по шершавой коре, он понял, что вот это реальный мир, здесь, в этом лесу. А все, что было до этого, это был лишь сон, кошмар, в котором ты, умирая, просыпаешься лежа в собственной постели и с облегчением говоришь себе:

– Это всего лишь сон.

– Папа, папа. – Раздался впереди чей-то детский крик.

И в это же мгновение из-за дерева выбежала маленькая девочка пяти лет от роду. Вся в веснушках, ее длинные русые волосы развивались на ветру. Она подбежала к Горту и запрыгнула ему на шею. Сейчас он уже не был столь грозным великаном, на нем не было ни следа крови, копоти и грязи. Он был гладко выбрит и коротко подстрижен.

Он подхватил девочку и прижал ее к себе, вдыхая нежный цветочный аромат, исходящий от ее волос. На глазах у него выступили слезы, а сердце будто бы сжалось, внутри все трепетало.

– Папа, пойдем к маме, мы тебя уже заждались. – Девочка блеснула своими зелеными глазками, выпрыгнула из рук отца и, смеясь, побежала всю глубже в лес.

– Папа, не отставай. – Не переставала хихикать маленькая девочка.

– Я иду, милая, иду. – Вытирая, слезы кричал ей вдогонку Горт. На душе у него было так легко и тепло, что он сам не верил, в то, что этот кошмарный сон наконец-то закончился.

Девочка привела отца к небольшой хижине, сплетенной из тростника. Она открыла дверь и вбежала внутрь. Горт поспешил за ней.

– Мама, папа вернулся. – Радостно произнесла девочка, обнимая свою мать.

Сердце принца замерло, руки похолодели.

– Нет, родная, это не мама, отойди от нее. – Произнес Горт, глядя, как его дочь обнимает обнаженный труп золотоволосой девушки. Кровь уже запеклась, рана на животе начала гнить, из нее выползали мухи. Внезапно комната наполнилась мерзким смрадом сгнившего мяса.

Горт схватил девочку за руку и попытался оттащить от трупа, но рука его не слушалась, пальцы не сжимались, кисть побледнела, открылись раны, и из них хлынула кровь.

– Что с тобой папочка? Тебе больно? – С детской невинной улыбкой проговорила девочка.

– Нет, радость моя, все хорошо. Пойдем отсюда. – Закрывая раны рукой, сказал Горт.

Но кровь продолжала сочиться через пальцы. А девочка, по-прежнему улыбаясь, подбежала к отцу, только теперь ее улыбка превратилась в звериный оскал, глаза вспыхнули желтыми огнями. А своими когтями она разорвала плоть отца от груди до пупка. Кровь подступила к горлу Горта. Он понял, что это все обман и западня, уцелевшей рукой он схватил за голову маленького зверька, и принялся стискивать череп.

Горт открыл глаза, вокруг бегали его люди в серебряных кольчугах, кто-то кричал, стоял запах крови и подгнившего мяса. Рука жутко зудела, а грудь раздирала жгучая боль. Он попытался присесть, но свежая повязка на груди сразу приобрела алый оттенок.

– Плохая идея. – Горт проглотил сгусток слюны, подступивший к горлу, и вернулся на подушки. В горле пересохло, и он попросил, чтобы ему принесли вина.

– Милорд, наконец-то вы очнулись, я уже начал всерьез бояться за вашу жизнь. – Произнес Брун, постоянно ощупывая свою забинтованную руку.

– Меня не так-то легко убить. – Откашлявшись, ответил Горт.

– Что с твоей рукой?

– Оу, это, помните ту пивную, что горела два дня назад, во время битвы?

– Два дня? Подожди, сколько я уже валяюсь без сознания?

– Ох, почти сутки, милорд.

– Ну так вот, пошел я искать, где бы выпить, вышел в этот буран, наткнулся на пивную, так, представьте, она закрыта была. Я сразу почуял, что-то неладное. Дай, думаю, подвал проверю. Вытащил меч, спускаюсь и вижу, оборотни не меньше дюжины.

– В крови, как в озере купаются, да кости глодают. Я духов молить о помощи. А звери, меня учуяв, сразу кинулись. Но дух огня услышал мои молитвы и наполнил руку мою священным пламенем. – Брун потряс замотанной рукой в воздухе.

– Я взмахнул рукой один раз, в пепел превратил пятерых волков, взмахнул еще раз, и остальные вспыхнули, как маслом облитые. Но рука моя, не выдержав столь великого пламени, тоже начала гореть, кольчуга раскалилась. И я быстрее на улицу выбежал, тушиться. А потом, смотрю, пивная то тоже вспыхнула, да все напитки крепкие как вспыхнут, что до небес столп пламени поднялся.

– А тут еще и волки вой подняли и на нас нападать стали и на куски рвать. Ох, и жуткая битва была. Но теперь я зовусь Брун «Священное пламя».

– Брун Огнебородый. – Вмешался одноглазый воин, дернув Бруна за его опаленную, рыжую, козью бородку.

– Это тот самый воин, который в первой же битве лишился глаза. – Вспомнил Горт.

– Милорд прибыл гонец из цитаделей. – Продолжил одноглазый.

– Отлично, принесите мне письма.

– Письмо всего одно милорд. – Одноглазый воин протянул принцу свернутый свиток с восковой печатью с изображением молота на одинокой скале.

– Отец. – Понял Горт и, сломав печать, развернул письмо.

Глава 8

«Здравствуй, сын мой. Надеюсь, это письмо застигнет тебя до того момента, как ты переправишься через Младшую сестру.

Сейчас я в обществе лорда Дьярви нахожусь в Горных цитаделях. А прибыл я сюда по долгу государственному, твоему долгу. Помимо врагов внешних, нам правителям, необходимо опасаться врагов внутренних. Страна только отошла от прошлого мятежа, и нельзя допустить возникновения нового.

Наших потенциальных врагов необходимо сделать нашими верными союзниками. А ничто так не упрочняет союз, как брачные узы.

Да, я знаю, что твой бурный нрав не выносит и мысли о женитьбе, но это долг твой и единственный способ загладить оскорбление, которое ты нанес лорду Гарди. Поэтому, как твой король и отец, приказываю тебе немедленно прибыть в Горные цитадели и жениться на дочери лорда Берси Гарди – Ингрид.

Гарольд Альмод»

– Фридрик. – Обратился Горт к одноглазому солдату, после того как прочел письмо. – Приведи мне Бруна.

– Слушаюсь, милорд. – Произнес одноглазый пожилой гвардеец, кивнул головой и вышел из дома.

Через несколько минут дверь в дом снова открылась, и комната заполнилась свежим морозным воздухом. К Горту подошел приказчик, в руке он держал стальной шлем с кольчужным воротом.

– Вы звали меня, Ваше Величество.

– Да. – Хрипло произнес Горт, приподнявшись с кровати.

– По приказу отца, я отправляюсь назад в цитадели, для выполнения, так сказать, государственного поручения. Я воспользуюсь возможностью и приведу из цитаделей подкрепления для дальнейшего наступления. А пока, оставляю тебя за главного, обеспечь оборону этого поселка до моего возвращения. После мы выдвинемся в сторону Тихих озер.

– Принеси мне мои доспехи, распорядись оседлать коней, я возьму с собой десятерых гвардейцев для сопровождения. Что встал то? Беги, выполняй! – Командным голосом приказал Горт.

Брун мигом выскочил из дома, и через мгновение двое солдат, принеся доспехи, принялись одевать принца. Пообедав, Горт вышел во двор, где увидел своих телохранителей. Среди них на коне возвышался одноглазый воин с бородой до самой груди.

– Не помешает? – Спросил Горт, указывая пальцем на свой левый глаз.

Фридрик медленно подъехал к принцу, ткнул его пальцем в грудь, где оборотень оставил кровавые шрамы, и, улыбаясь, спросил:

– Не помешает?

– Хах, а ведь это я тебе глаз перевязывал. – Сморщившись от жгучей боли, пронзившей грудь, произнес Горт.

– А я нес тебя на своей спине, когда ты упал замертво. – Хлопая по своему хребту, произнес Фридрик.

Горт потер грудь и запрыгнул на коня. Погода была ясная, солнце, отражаясь от снега, слепило глаза так, что невозможно было смотреть вперед, не щурившись. Снег хрустел и проваливался под копытами лошадей. Они преодолели мост через Младшую сестру и в скором времени достигли сожженного поселка, не тратя время понапрасну, воины перекусили сушеными фруктами и сухарями. Вскоре они вновь выдвинулись в путь. К вечеру они уже достигли Аудгейера, где их радушно встретили новые обитатели поселка.

Вышедший на встречу назначенный наместник, рассыпался в словах благодарности Горту, кланялся в пояс, кидался обещаниями засеять весной опустошенные поля, возобновить добычу руды с гор на севере.

Горт, наученный горьким опытом, приложился к щеке сорокалетнего наместника с лысиной на голове своим серебряным перстнем с печатью в виде фамильного герба Альмодов. Чуть помедлил, а потом приложился еще два раза. Фридрик, еле сдерживая смех, кряхтел себе в кулак.

Горт потрепал наместника за щеку и поздравил его с тем, что он не оборотень. Одноглазый воин, не выдержав, закатился от смеха и чуть не вывалился из седла. Невысокий наместник, так и не поняв, что произошло, продолжил рассказывать принцу о своих достижениях, показывая уже восстановленные дома и снаряженные повозки с рудой для отправки в цитадели.

После продолжительной экскурсии по заснеженному городку, Горта отвели в новый, построенный специально для наместника, дом. Наместник даже во время ужина не умолкал ни на секунду, расхваливая то силу Горта, то его отвагу, просил подержать серебряный меч, почти с него в высоту.

Горт в основном молчал, но его уже порядком утомила болтовня назначенного наместника. Подвыпив вина, Горт начал оскаливаться на лысеющего мужичка, намекая на то, что он ему уже надоел.

Хитрый староста, понял, что вызывает у принца лишь раздражение к своей персоне.

– Милорд, позвольте поздравить Вас с предстоящей свадьбой. Это ответственный шаг. Да будут Ваши дети здоровы и сильны, как и Вы.

Горт округлил глаза от неожиданности и, перебив наместника, спросил:

– А тебе-то, откуда известно о моей, так сказать, свадьбе?

– Как же милорд, всему королевству это известно, теперь. Но что нужно перед тем, как на всю жизнь связать себя узами брака, тем более такому, – староста стиснул мускулистую руку принца, всем видом показывая мощь и жесткость характера Горта, – как Вы, милорд.

– Я приготовил Вам небольшой свадебный подарок, наверху в ваших покоях, милорд.

Горт приподнял одну бровь, будто ожидая какого-то подвоха, смерил взглядом наместника и сказал:

– Что ж, давайте посмотрим на ваш подарок.

Горт встал из-за стола, оставив своих воинов наслаждаться трапезой, и отправился на второй этаж. Поднявшись, принц направился в отведенную ему комнату. Половые доски скрипели под его поступью. Он распахнул дверь и, войдя в просторную комнату, увидел трех обнаженных красавиц, укрывающихся под одеялом из меховых шкур. Горт приободрился, сердце забилось сильнее, а на лице показалась улыбка. Он скинул с себя кольчугу и расстегнул кожаную рубашку. А из-под одеяла на него смотрели, переглядываясь, три пары очаровательных глаз.

Горт с возбужденным криком скинул одеяло, обнажив трех красавиц. Одна была уроженкой севера, светловолосая и высокая ростом, другая низенькая брюнетка, рабыня, привезенная из Восточных королевств, кроткая, прикрывающая свою наготу руками, а третья была с кожей цвета ночи, кудрявые волосы, которой заводили Горта еще сильнее. Он прижал двух девушек к себе, подняв их в воздух, а третья сама прильнула к его покрытому шрамами торсу.

– Вот уж подарок, так подарок. – Думал Горт, впиваясь губами в пышные груди темнокожей красавицы.

Всю ночь Горт придавался любовным утехам с подаренными ему женщинами. Сидя внизу и становясь невольными свидетелями шума и криков, исходящих со второго этажа, наместник и воины, прибывшие с Гортом, шутили по поводу его выносливости и делали ставки, на долго ли его хватит. Победителем вышел одноглазый Фридрик, в шутку поставивший на то, что трех девушек не хватит, чтобы остудить пыл ненасытного титана.

– Эх, и разгневается принц, что ты подложил ему таких слабеньких девок. – Смеясь, обратился к наместнику Фридрик.

Но наместник, не на шутку испугавшись навлечь на себя гнев гиганта, о котором он знал не понаслышке, ведь когда-то его родиной был Кольхольд, выбежал на улицу, даже не одевшись, и приволок двух чумазых девушек не красавиц, но фигуристых. Он плюнул на рукав и вытер копоть с лиц испуганных девушек. Затем сдернул с них ветхие мешковины, обнажив исхудавшие, бледные тела несчастных.

Наместник отвел девушек к Горту, потом, запыхавшийся, словно после битвы, упал в кресло, выпил пол ковша медовухи и сказал:

– Ну все, теперь, его Величество точно будет доволен.

На рассвете Горт вышел из комнаты, весь пропахший потом, со слипшимися волосами, его раны на груди открылись и кровоточили. Он широко зевнул, налил стакан вина. Выпив его залпом, он выбросил стакан и начал пить прямо из кувшина, вино стекало по его бороде, щипля раны на груди.

От звука разбитого стекла, воины встрепенулись, а наместник так испугался, что спросонья свалился с кресла.

– Ну что? В дорогу? – Допив вино, произнес принц.

На прощание Горт отсыпал наместнику горсть серебряных монет и отправился дальше в Солвейг. В Солвейге принцу оказали радушный прием, правда не такой как в Аудгейере, там они сменили лошадей и отправились через заснеженные холмы, прямиком в цитадели. Взобравшись на ближайший холм, Горт увидел Северные горы, белые от снега высочайшие стены цитаделей и возвышающиеся шпили Королевской башни.

…

– Еще вина, принцесса?

– Прекратите, сир. Я еще не замужем и не стала принцессой. – Резко выпалила Ингрид, скорее всего, боясь сглазить, свое будущее замужество.

– А что, если он меня увидит, и не захочет жениться на мне? Что, если я ему не понравлюсь?

– Вы? Пфф. Разве могут кому-то не понравиться эти румяные щеки, это прелестное круглое личико. А ваши угольно-черные волосы не оставят ни одного мужчину равнодушным. – Закрыв один глаз и искривив рот в улыбке, произнес молоденький паренек с изрытым оспой лицом.

– Я когда-то тоже был красив. Но духи одно отнимают, зато дают другое.

– Или другим. – Вздохнула невысокая пышногрудая красавица.

Она пила вино с единственным ее другом и знакомым в этом мрачном и пропитанном ужасом месте, с лордом Хальфсеном Гунндлафом. Вот уже три дня он не отходит от нее, всячески скрашивая ее будни и поддерживая словом. Сир Хальфсен учился грамоте, счетоводству и строительству в Ноттерхольде и с детства играл вместе с дочерью лорда Берси. Так зарождалась и крепла эта дружба. Миледи Ингрид была всего на два года старше сына лорда Дьярви.

– Ты помнишь, как я таскал цветы из сада твоей матушки и дарил их тебе? – Улыбаясь, спросил юноша.

– Ахах, помню. – Положив руки на бока, ответила Ингрид

– А еще я помню, как матушка высекла меня за это, потому что подумала, что я сама их сорвала.

– А помнишь, как те две девчонки, забыл их имена, ругались и строили козни друг другу, из-за меня. Тогда, еще не было этих шрамов. – Хальфсен посмотрел в зеркало и потрогал кожу на лице.

– А я тогда при них поцеловала тебя в щеку, и мы весь день гуляли с тобой, держась за руки. – Хихикая, произнесла голубоглазая красавица.

– Да, были же времена. А теперь видишь где мне приходиться обитать? А ведь я собирался просить твоей руки у сира Берси.

– Не надо, Хальфи. – Взяв юношу за руки, прервала его Ингрид.

Убедившись, что юноша присмирел, она прильнула к окну своей кельи почти на самом верху центрального шпиля Королевской цитадели. Она одновременно, с замиранием сердца, ждала появления принца, которому отдалась в первую ночь знакомства, и боялась, что увидев ее вновь, он воспримет ее ни больше чем очередную блудницу и прикажет отправить назад в Ноттерхольд. А что еще хуже сделает из нее одну из послушниц жрецов, которые возносят молитвы духам.

– Не волнуйся. – Будто бы почувствовав ее переживания, сказал Хальфсен.

– Сам король приказал ему жениться на тебе, чтобы упрочить союз между королем и твоим отцом. Уж кого-кого, а своего отца Горт не посмеет ослушаться.

– Я только не пойму, неужели он тебе так мил? Вот это чудовище, которое даже в дверь входит, сгорбившись или боком.

Принцесса хихикнула.

– Перестань. Когда он только прибыл в наш замок… Ты не представляешь. – Девушка в кружевном платье из бежевой ткани подхватила юношу за руки и начала кружиться по комнате, он въехал на коне, такой величественный и сильный, его волевой подбородок, а голос. Когда он впервые заговорил со мной, мои ноги начали подкашиваться, а коленки задрожали, как у маленькой девочки.

– Начиналась буря, и вовсю валил снег, а я в ночной рубашке выбежала посмотреть на этого титана, о котором ходило столь много легенд.

– Хах, легенд? Пьяница, распутник и убийца, все что о нем говорят.

Будто бы не услышав столь едкого замечания, Ингрид продолжала кружиться и рассказывать:

– Отец приказал запереть меня в башне, и приставил стражу охранять мои покои. Но однажды ночью, он будто бы как в сказке, победил стражу и вызволил меня из заточения.

Девушка, томно вздохнув, упала на пуховые подушки. Она предалась воспоминаниям о той ночи. О них Ингрид не стала рассказывать своему верному другу. Может быть, чтобы не выглядеть в его глазах блудницей, а может быть, чтобы самой продолжать верить в то, что было между ней и принцем в ту ночь, было не что иное, как акт истинной, настоящей любви с первого взгляда.

Сладкие воспоминания принцессы прервал дозорный, трижды протрубивший в рог.

– Это он. – Поняла девушка.

Она тут же вскочила с кровати и подбежала к шкафу с привезенными ей одеждами.

– Ну чего ты лежишь? Что мне лучше надеть? Это? Или может это? – Принцесса вытаскивала из шкафа одно платье за другим, каждое роскошнее предыдущего. Она приставляла их к своей голове, разглаживая складки на подоле, и спрашивала:

– Ну что ты молчишь? Помоги мне.

Хальфсен лишь смотрел, как элегантно она скидывала одну сорочку за другой, хоть она и переодевалась за высокой ширмой, но иногда демонстрировала своему другу детства либо случайно, либо намеренно, с целью раззадорить его мужской аппетит, то оголенные плечи, то стройную ножку. Юноша лишь сглатывал слюну, и вместо советов, которых от него ждала принцесса, кивал головой.

В итоге принцесса остановилась на небесно-голубом платье, расшитым жемчугом. Чтобы не замерзнуть, она надела соболиную шубу, меховую шапку, и элегантные перчатки. Закончив переодеваться, принцесса выбежала во двор. Спустившись по длинной витой лестнице, ведущей вниз, она направилась к главным воротам.

Сир Берси неодобрительно смерил взглядом свою непослушную дочь, но в присутствие короля отказался от всяких намерений сделать ей очередное замечание. Она чувствовала себя немного неуютно, вся одетая в меха, когда все вокруг были одеты в доспехи и вооружены мечами и топорами. Лишь король Гарольд позволил накинуть на себя алый плащ, края которого были отделаны белым мехом.

Король со свитой стояли у ворот, ожидая прибытия сына. Ворота скрипнули, решетки поднялись, и в ворота галопом ворвался принц в окружении десяти воинов.

Он подскочил к отцу, подняв коня на дыбы прямо над лордом Берси. Лорд остался с невозмутимым лицом и даже не двинулся с места. Зато его дочь прям таки ахнула, и она чуть не потеряла сознание. Горт скинул капюшон своего плаща. Его длинные русые волосы слиплись от крови и грязи и приобрели бардовый оттенок.

Запах пота и псины исходящий от Горта и его спутников, был настолько сильным и едучим, что принцесса, не выдержав вони, упала на руки рядом стоящего гвардейца.

– Это и есть моя жена, Отец? – Пренебрежительно спросил Горт, петляя на коне перед сиром Берси.

– Познакомься, это Ингрид Гарди, твоя будущая супруга, хотя, я так полагаю, вы уже знакомы. – Указывая в сторону принцессы, произнес король Гарольд.

Принцессу привели в чувства, и она, неуклюже поклонившись, опустив глаза, произнесла:

– Очень счастлива вновь с Вами встретиться, милорд.

– Я бы ответил Вам тем же миледи, если бы помнил Вас.

Сир Берси сделался темно бордового цвета, но ничего не сказал. А вот юная Гарди восприняла слова Горта слишком близко к сердцу. Она стала бледнее прежнего, а душа ее как будто в пятки ушла. В горле комом встала обида, нанесенная словами принца. Если бы принцесса и хотела что-нибудь ответить на это, то все равно не смогла бы.

– Сегодня я предоставлю вам познакомиться получше, а завтра мы сыграем свадьбу. – Нарушил повисшую в воздухе тишину, король.

– Приведи себя в порядок после дороги, и приходи ко мне в покои, нам нужно многое обсудить.

Горт смиренно вылез из седла, возвышаясь над лордом Берси. Он надменно отдал ему уздцы своего коня, всем своим видом демонстрируя на сколько ему неприятен этот брак.

Горт отдал свои доспехи и одежду на чистку. А сам направился в бани. Он отказался от предложенной ему парилки и предпочел понежиться в дубовой ванне с горячей водой. Отмокнув, как следует, он вымыл волосы, смыл грязь и запекшуюся кровь с тела. Две темнокожие служанки обтерли его грубым банным сукном с ног до головы. Не удержавшись от возникшего искушения, Горт предался недолгим любовным утехам с молоденькими служанками.

Когда принц закончил купание, лекарь перевязал ему затягивающиеся раны, свежей повязкой. После всех процедур Горт, наконец-то, решил пообщаться с отцом.

Сир Сигурт проводил его до самой двери опочивальни короля. Горт без стука распахнул резную дверь из черного дерева с металлическими стяжками. Просторная угловая комната в каменной башне, с видом на Северную цитадель, была разделена на две части. Главная часть представляла собой место для провидения встреч, написания писем и чтения книг, в комнате была другая дверь, попроще убранством и поменьше размером, видимо, ведущая в спальню. Взору Горта предстала главная часть опочивальни, просторное, светлое помещение с высоким каменным потолком. Огонь в камине обогревал всю комнату. За столом спиной к окну сидел с важным видом король Гарольд. На окне принц заметил выложенный цветным стеклом рисунок, четырехцветный круг, как символ духов, которым поклонялись северяне. А слева от отца, за столом, еще с более важным и надменным видом сидел его брат, Рольф.

Когда Горт бесцеремонно ворвался в покои, король гневно смерил сына взглядом, и сказал:

– Бери стул и присаживайся к нам.

– Я надеюсь, ты не обиделся, что я не поспешил встретить тебя после дороги, брат. – Вмешался Рольф.

– Что ты, она и без того была неприятной, чтобы еще и с тобой встречаться.

– Отец послал тебя всего-то разогнать оборотней, а ты чуть не развязал гражданскую войну. Чем ты думал? Хотя, подожди, я знаю ответ.

– Разогнать? Ха, я бы посмотрел, куда бы делась вся твоя надменность после первой битвы с волками.

– Хватит, вы, оба. – Прервал спор король.

– Я уже стар, дети мои, что с вами будет, когда меня не станет? Будите ли вы достойно править моим королевством, или, как восточные короли, вцепитесь в глотки друг другу?

– Я тебя не подведу отец! Верь мне. – Ответил первым старший брат.

– Мы тебя не подведем. – Добавил Горт.

Затем, заметив на столе хрустальный графин с красным вином, Горт наполнил медный кубок и моментально осушил его. Он хотел налить себе еще, но король Гаральд, закрыл графин и отодвинул его от сына.

– Я знаю, какое великое дело ты совершаешь, Горт. Сам я не преуспел на этом поприще и послабление, которое дал, сыграло с нами злую шутку. Но твой брат прав, своим варварским поведением ты чуть не навлек на нас войну. Я знаю, что я сам виноват, что так воспитал тебя, потакал твоей страсти, думал, что, когда ты повзрослеешь, все само пройдет, и ты успокоишься. Но что сделано, то сделано. И нужно было искать пути решения возникшего конфликта.