Текст книги "Предводитель волков. Вампир (сборник)"

ГУЛА. Без крови Элен.

РАТВИН. Я хочу Элен. Она нужна мне!

ГУЛА. А мне нужен Жильбер! Поэтому подумай, как оставить его в живых для меня. Убив Элен, ты поставишь под угрозу жизнь графа, помни об этом. Я слежу за ним! Я там!

РАТВИН. Ты хочешь войны?

ГУЛА. Нет, я хочу любви.

РАТВИН. Последний раз спрашиваю: ты оставляешь мне Элен?

ГУЛА. Последний раз спрашиваю: ты оставляешь мне Жильбера?

РАТВИН. Нет! Ты узнаешь, каким я могу быть, когда ненавижу.

ГУЛА. Прекрасно! А ты узнаешь, какой я могу быть, когда люблю.

РАТВИН. Пока, гула!

ГУЛА. До встречи, вампир!

Гаснет свет.

Сцена VII

Помещение, подготовленное к празднику.

Двери с каждой стороны, позади большое окно, за которым бездна.

ВСЕ. Многие лета графу! Многие лета графине!

ЭЛЕН. Спасибо, друзья мои, спасибо.

РАТВИН (раздавая деньги). Вот, друзья мои, берите.

КРЕСТЬЯНИН. Пусть благословение Господне всегда будет с вами.

Часы бьют одиннадцать раз.

РАТВИН (в сторону). Одиннадцать часов! Нельзя потерять ни минуты. (Громко.) Дорогая Элен! Вы заметили, что сегодня мы ни одно мгновение не были наедине.

ЭЛЕН. Увы, дорогой Жорж… Сегодняшний день полон событий!

РАТВИН. Вы позволите мне отпустить этих людей на отдых, не так ли?

ЭЛЕН. Пожалуйста!

РАТВИН. Друзья мои, графине не хватает слов, чтобы выразить признательность за ваши добрые чувства, но она устала и ей нужен отдых после всех переживаний этого дня.

ЯРВИК. Тогда мы удаляемся, милорд.

ВСЕ. Многие лета графу! Многие лета графине! (Уходят.)

РАТВИН. Ах, дорогая графиня! Наконец-то мы одни!

ЭЛЕН (легонько отталкивая его). Мой друг, мой дорогой Жорж! Как видите, я выполнила все свои обещания.

РАТВИН. О да! И вы смотрите на счастливейшего из мужчин!

ЭЛЕН. Вы самый счастливый из мужчин? О, я рада, если это так!

РАТВИН. Вы сомневаетесь в этом, Элен?

ЭЛЕН. Нет, я верю всему, что вы говорите. Но возле этого счастливого мужчины, Жорж, находится другой, которому плохо.

РАТВИН. А-а!

ЭЛЕН. Вы знаете, о ком я говорю. О моем бедном брате, которого держат вдали от всех. О Жильбере, который потерял рассудок и в своем сумасшествии уверен, что мне грозит смертельная опасность.

РАТВИН. Элен, у вас есть еще сомнения насчет меня?

ЭЛЕН. Бог защищает меня от них! Если бы я сомневалась в вас, Марсден, разве стали бы вы моим супругом? Но я обязана утешить брата. Позвольте, я увижусь с ним… позвольте, я сообщу ему, что стала вашей женой… позвольте, я успокою его, сказав, что счастлива.

РАТВИН. Как пожелаете, Элен, вам виднее, вы хозяйка, но…

ЭЛЕН. Что?

РАТВИН. Послушайте, мне бы хотелось сделать последнюю попытку и самому пойти к нему, а если понадобится, то и сказать, что я отрекаюсь от вас, что я ухожу, что я удаляюсь, и таким образом подарить ему душевный покой, а вместе с ним и жизнь. После того, что вы сделали для меня, я знаю, как сильно вы меня любите, но я знаю также, как сильно вы любите брата, и мне страшно, что его слова, хотя и сказанные в состоянии умопомешательства, компрометируют меня в ваших глазах. Вы скажете, это слабость? Нет, это слова человека, который любит.

ЭЛЕН. Но если у вас не получится?

РАТВИН. Тогда пойдете вы, Элен.

ЭЛЕН. Да будет так! Ступайте, Жорж.

РАТВИН. Вы любите меня?

ЭЛЕН. Жорж, кому я отдала руку, тому отдала и сердце.

РАТВИН. О дорогая Элен! Ждите меня, ждите меня! (Уходит.)

Элен (одна). Кто та старушка, которой я подала милостыню и которая, приняв деньги, тихо сказала: «Покиньте ненадолго лорда Ратвина, один человек хочет кое-что вам рассказать…» Господи, ты свидетель, я ни капли не сомневаюсь в нем… но слова брата беспокоят меня. О, он видел ее, бедный Жорж, и поэтому решил сам пойти к Жильберу. Как же счастливы девушки, у которых есть мать! Если бы была жива моя мать, я бы пошла к ней, рассказала о своем беспокойстве, о своих терзаниях… И она бы посоветовала мне что-нибудь: материнское сердце не обманешь. Ну почему моей матери нет в живых? Может, я из тех набожных девушек, которые верят, что душа не умирает с телом? О мама, столько раз в тишине и одиночестве я разговаривала с вами, как будто вы здесь… О мама, если бы религиозное почтение переносило меня каждый день на вашу могилу, усеянную цветами, и если бы это было ложе не смерти, а сна… О мама, я не сомневаюсь, что ваша душа наблюдает за своей дочерью… О мама, попросите у Господа – Господа, который вам, святой женщине, ни в чем не откажет! – попросите у Господа чуда и явитесь предо мной… Но, наверное, это невозможно, и если вечные, неизменные законы природы препятствуют вашему видимому возвращению в этот мир – по крайней мере, в человеческом облике, – мама, скажите, чего мне бояться, на что надеяться… О боже, Лазар! Мама, вы не покинули меня!

Лазар от двери делает Элен знак задуть свечу.

ЭЛЕН. Что? Ты хочешь, чтобы я задула свечи?

ЛАЗАР. Да.

ЭЛЕН. Но почему ты хочешь, чтобы я их потушила?

ЛАЗАР. Черт! Потому что мне бы не хотелось, чтобы меня здесь увидели.

ЭЛЕН. Зачем же ты пришел?

ЛАЗАР. Ах, мадемуазель, потому что, видно, у меня есть совесть.

ЭЛЕН. Совесть! Совесть, которая привела тебя сюда рассказать мне что-то, правда?

ЛАЗАР. Да.

ЭЛЕН. Признаться мне в чем-то?

ЛАЗАР. Да.

ЭЛЕН. Тогда заходи.

ЛАЗАР (жестом просит задуть свечи). Только тогда.

ЭЛЕН. Ладно. (Задувает свечи.) Господи, что же мне предстоит узнать?

ЛАЗАР. Где вы, мадемуазель?

ЭЛЕН. Я здесь.

ЛАЗАР. То, что я сейчас скажу, я буду говорить вам на ухо и очень тихо.

ЭЛЕН. Хорошо.

ЛАЗАР. Слушайте, недавно я увидел кое-что, чего более не вижу.

ЭЛЕН. Говори! Говори! Я слушаю.

ЛАЗАР. С этого времени я ожидаю.

ЭЛЕН. Чего же?

ЛАЗАР. Ожидаю момента, когда вы будете одна.

ЭЛЕН. Ну?

ЛАЗАР. Я увидел, что милорд спускается к вашему брату, и, боясь, как бы чего не случилось, пришел сюда.

ЭЛЕН. Зачем?

ЛАЗАР. Сказать, что ваш брат… О боже мой!

ЭЛЕН. Ну же, ближе к делу!

ЛАЗАР. Сказать, что ваш брат не сумасшедший.

ЭЛЕН. Жильбер не сумасшедший?

ЛАЗАР. Нет. Послушайте! Сказать, что милорд, мой хозяин, и есть тот, кто убил бедную Хуану, я не решусь. Я бы не осмелился утверждать это!

ЭЛЕН. О боже!

ЛАЗАР. Но то, что он умер и потом воскрес… я не знаю, как… о, в этом я могу поклясться!

ЭЛЕН. Умер?

ЛАЗАР. Да, умер, был мертв, я это знаю точно. Я видел, как его несли – холодного, ледяного – к скалам, где он просил положить его… Послушайте, он очень тихо сказал графу Жильберу – я это прекрасно слышал, – он сказал: «Граф, в религии, которую я исповедую, принято оставлять мертвых на земле, не хоронить в могиле».

ЭЛЕН. Боже мой! Боже мой!

ЛАЗАР. «Поклянитесь, что после моей смерти вы оставите меня на вершине горы, на той стороне, что освещается молодой луной…» Это мы, к несчастью, и сделали, вместо того чтобы бросить его в яму глубиной сто футов и сверху завалить камнями замка Торменар.

ЭЛЕН. Значит, ты веришь, как и Жильбер?..

ЛАЗАР. Да.

ЭЛЕН. Что он был мертв?

ЛАЗАР. Да.

ЭЛЕН. И с помощью какой-то адской силы?..

ЛАЗАР. Да.

ЭЛЕН. И вчерашний человек?..

ЛАЗАР. Да.

ЭЛЕН. Который хотел убить моего брата?..

ЛАЗАР. Да.

ЭЛЕН. Ты думаешь, это тоже был он?

ЛАЗАР. Да! Да! Да!

ЭЛЕН. Но прежде ты говорил обратное!

ЛАЗАР. Он обещал сделать меня счастливым.

ЭЛЕН. Негодяй!

ЛАЗАР. Он дал мне кошелек.

ЭЛЕН. О… за деньги…

ЛАЗАР. Мне больше не нужны его деньги! Я выброшу их, я отказываюсь от них. О, я люблю свое тело, но намного больше меня беспокоит моя душа.

ЭЛЕН. Тогда… тогда Жильбер говорил правду. Я погибла! Нужно бежать! Ах, тихо!

ЛАЗАР. Он возвращается!

ЭЛЕН. Господи, помоги мне!

ЛАЗАР. К двери, к двери… (Не может найти дверь и прячется в проеме окна.) Пятьсот футов! Ух!

Ратвин входит со свечами.

РАТВИН. Вот и я, дорогая Элен! Ваш брат успокоился, он спит. Я не стал будить его. (Взглянув на нее.) Как вы бледны!

ЭЛЕН. Менее чем вы, милорд!

РАТВИН. Менее чем я? Вы же знаете, Элен, что бледность мне свойственна, и это объяснимо: я потерял много крови в тот день, когда ваш брат чуть не убил меня.

ЭЛЕН. Эта бледность… Простите, Жорж, но это бледность мертвеца, а не живого человека.

РАТВИН. Что вы имеете в виду, Элен?

ЭЛЕН. Я имею в виду, милорд, что происхожу из доблестного рода… я имею в виду, что никогда не боялась… и я имею в виду, что вы пугаете меня.

РАТВИН. И вы, Элен? Ах, вот что случается, если оставить вас одну… одиночество, тишина, тени взволновали ваше воображение. Но я ведь оставлял свечи в комнате, когда уходил.

ЭЛЕН. В ваше отсутствие они погасли.

РАТВИН. О, странно! Сами по себе?

ЭЛЕН. Сами по себе!

РАТВИН. Вы дрожите, Элен.

ЭЛЕН. Я уже сказала вам, я боюсь, я боюсь.

Ратвин берет ее за руку.

Холодная, как у мертвеца.

РАТВИН. Да, холодная, Элен, ведь ваши подозрения холодят меня. О прильни, прильни, моя невеста, моя жена, прильни к моей груди, прильни к моему сердцу!

ЭЛЕН. Оставьте меня! Мне кажется, что ваша грудь не жива, что ваше сердце не бьется!

РАТВИН. Элен, Элен, кто-то был здесь в мое отсутствие. Говорите! Скажите мне, кто был здесь.

ЭЛЕН. Никого! Никого!

РАТВИН (оглядываясь). O-о! (Наступает на кошелек Лазара.) Кошелек, который я дал Лазару. Негодяй все рассказал? Предатель! Предатель!

ЭЛЕН. Что вы говорите?

РАТВИН (идет к двери и закрывает ее). Ничего! Ничего!

ЭЛЕН. Зачем вы закрываете дверь?

РАТВИН. Элен, разве вы не моя жена? Разве я не ваш муж?

ЭЛЕН. Милорд! Милорд!

Ратвин берет ее на руки.

Брат мой! Жильбер!

ЛАЗАР (в окне). Помогите! Помогите!

РАТВИН. Ах, мы здесь не одни!

ЭЛЕН. Помогите! Помогите!

РАТВИН. О-о! Зовите, зовите, невеста Ратвина, но когда они будут здесь…

ЭЛЕН. Помогите!

РАТВИН. Не повезло вам! Не повезло вашему брату! (Уносит ее в боковую комнату.)

ЛАЗАР. Помогите! Помогите!

Слышны крики Жильбера: «Я здесь! Я здесь!» Он пытается открыть дверь.

ЛАЗАР. Подождите, граф, я сейчас. (Открывает дверь.)

ЖИЛЬБЕР (в бешенстве). Он заковал меня, негодяй, – я разбил оковы! Он поставил четыре человека охраны, но я убежал от них! И вот я здесь! Где моя сестра, где она?

ЛАЗАР. Там, господин, там!

Часы начинают бить полночь.

ЭЛЕН (в комнате). Помогите, Жильбер! Я умираю…

ЖИЛЬБЕР (с ужасным криком). A! (Бросается к двери.)

Входит Ратвин. Мужчины с криком бросаются друг на друга. Никто из них не вооружен. Они пытаются задушить друг друга. Жильбер тащит Ратвина к окну.

РАТВИН. Тогда уж вдвоем!

ЖИЛЬБЕР. Да, вдвоем, ведь вместе со мной умрешь и ты!

Жильбер приподнимает Ратвина, и оба едва не падают из окна, когда Лазар хватает их и бьет Ратвина. Жильбер вышвыривает Ратвина из окна, слышен крик из бездны: «А-а!» Жильбер возвращается.

ЖИЛЬБЕР. Сестра, моя сестра! (Бежит в боковую комнату.)

Слышен крик: «А-а!»

Гаснет свет.

Сцена VIII

Пропасть. Внизу тело Ратвина, разбитое при падении. Жильбер спускается по скале, в руке факел. Дойдя до Ратвина, осматривает его.

ЖИЛЬБЕР. На этот раз монстр мертв по-настоящему. (Сделав несколько шагов, возвращается.) Все равно. (Толкает огромный камень на Ратвина.) Ах, сестра моя, сестра моя! Действительно ли я отомстил за тебя?

Занавес

Действие V

Сцена IX

Большой зал дворца в Черкесии. На заднем плане терраса, с которой открывается вид на пропасть и горы. Стена украшена гобеленами.

При подъеме занавеса Лазар стоит за спиной Антонии, которая лежит на диване. Рабы под звуки тамбурина и гузл исполняют черкесский танец. По окончании танца Лазар, Антония и Зиска (гула) остаются одни.

ЛАЗАР. Ну, госпожа Антония, что вы думаете о замке, о стране и ее людях?

АНТОНИЯ. Я думаю, мой дорогой Лазар, что благодаря твоим стараниям меня приняли здесь как королеву.

ЛАЗАР. Скорее благодаря стараниям Зиски.

АНТОНИЯ (улыбаясь Зиске). Так это тебя я должна благодарить, прекрасная черкешенка?

Зиска делает легкое движение головой.

ЛАЗАР. Надеюсь, вы больше не жалеете, что уехали из Спалатро, от гор и Адриатического моря? Все это есть здесь, у нас… Черкесский дворец… Кавказ… и Черное море.

АНТОНИЯ. Лазар, я не пожалею ни о чем, если Жильбер, как ты обещал, приедет сегодня.

ЛАЗАР. Он опоздает на день или два. Не сердитесь на него – дорога из замка Тиффо в крепость Анабелы очень длинна, нельзя проехать из Бретани в Черкесию, как из Нанта в Клиссон.

АНТОНИЯ. Но знает ли он страну, мой любимый Жильбер?

ЛАЗАР. Похоже, что он был здесь во время своего последнего путешествия, так как дал мне точную информацию.

АНТОНИЯ. А ты уверена, Зиска, что этот замок – действительно то место, которое назначил Жильбер?

Зиска утвердительно кивает.

Ладно, оставь нас.

Зиска уходит.

ЛАЗАР. Ух, какие же упрямые эти черкесы!

АНТОНИЯ. Не обращай внимания, Лазар. Я чувствую что-то странное в этой рабыне.

ЛАЗАР. Глаза, правда? По-моему, я где-то уже видел эти глаза, вот только не знаю, где.

АНТОНИЯ. Лазар!

ЛАЗАР. Сеньора?

АНТОНИЯ. Ты не знаешь, почему Жильбер потребовал, чтобы я покинула Европу? Почему он умолял меня приехать сюда?

ЛАЗАР. Нет, я ничего об этом не знаю.

АНТОНИЯ. Я понимаю, что после смерти сестры Бретань стала ненавистна для него. Но все же Европа велика, и если он не хотел поселиться возле меня в Италии, то почему было не выбрать Испанию?

ЛАЗАР. Ну да, Испания! Там мы с ним встретились.

АНТОНИЯ. Или Англию?

ЛАЗАР. Англия! Это еще хуже! Оттуда он родом.

АНТОНИЯ. О ком ты говоришь, Лазар?

ЛАЗАР. О нем, конечно же.

АНТОНИЯ. О ком «о нем»?

ЛАЗАР. О нем, о враге хозяина.

АНТОНИЯ. У Жильбера есть враг?

ЛАЗАР. Я полагаю, да! И он станет врагом и для меня, если вернется во второй раз.

АНТОНИЯ. Что ты имеешь в виду, говоря «если вернется во второй раз»?

ЛАЗАР. Граф думает, что на этот раз сделал доброе дело, убив его… но все же будьте внимательны!

АНТОНИЯ. Убил его? Жильбер убил человека? Господи, что за истории ты рассказываешь!

ЛАЗАР. Я знаю, что не должен был говорить об этом. Сеньора, если мой хозяин никогда не говорил с вами о лорде Ратвине, то и я не буду говорить о нем, хорошо?

АНТОНИЯ. О лорде Ратвине?

ЛАЗАР. Да, это его имя. О, если начать с начала… Он был последним из своей семьи и умер, не составив завещания. Я оказался его наследником. Я уже присмотрел примерно в четверти лье отсюда очаровательный домик, который хотел бы приобрести, и, честное слово, если Зиске понравится и вы ничего не будете иметь против нашего союза…

АНТОНИЯ. Я, мой дорогой Лазар? Наоборот.

ЛАЗАР. Ну, тогда это случится… А пока что угодно госпоже?

АНТОНИЯ. Потихоньку привыкай к свободе, мой дорогой Лазар!

ЛАЗАР. О боже мой! Надо навестить одного рыбака, с которым я познакомился три месяца назад и который пообещал найти мне храброго слугу – видите ли, я не против иметь храброго слугу, который заменил бы мне господина Жильбера, моего храброго хозяина. Я так люблю, когда рядом со мной кто-то храбрый, это делает меня еще храбрее. Если я вдруг понадоблюсь, вы сможете найти меня на берегу.

АНТОНИЯ. Хорошо. Вперед, мой дорогой Лазар, вперед!

Лазар выходит.

Бедный Лазар! Мне кажется, страх слегка заморочил ему голову. К счастью, он принес хорошее письмо от Жильбера… (Достает письмо и читает.)«Дорогая Антония, если вы любите меня, покиньте Спалатро, покиньте Далматию, покиньте Европу и следуйте за честным парнем, которого я посылаю к вам. Остановитесь там же, где и он, и ждите меня. Вы подвергнете риску свою жизнь и мою, если не выполните просьбу, изложенную в письме, которое я покорно кладу к вашим прекрасным ногам. Все, что можно рассказать о наших несчастьях, вы услышите от Лазара. Я буду с вами пятнадцатого марта». Сегодня пятнадцатое марта, и если только с Жильбером ничего не случилось, я увижу его сегодня. Но откуда он прибудет? Ему открыты два пути – море и горы. Если бы он отправился морем, я бы уже заметила парус корабля на горизонте. О, как бы я хотела, чтобы он не выбрал море – эти берега полны рифов. К тому же я вижу вдалеке волны, которые, похоже, предвещают бурю. К счастью, горизонт пуст. Ничего, кроме белого пятна, – несомненно, это крыло морской птицы или парус рыбацкой лодки, спешащей укрыться от бури. Скорее, бедное суденышко, ибо ветер уже начинает волновать море. О мой любимый Жильбер, возвращайся через горы, умоляю тебя! Воспользуйся бесстрашными мулами и горячими лошадьми, но не волнами – самые спокойные волны скрывают бездну. О, белое пятно на горизонте становится все больше! Я ошиблась. Это не морская птица, не парус рыбацкой лодки, это большой корабль, следующий из Европы. Каким огромным он становится, как быстро он приближается! Похоже, он плывет скорее, чем синяя волна, преследующая его в небесах. О бедный корабль, буря настигнет его до того, как он доберется до порта! Господи, пусть Жильбера не будет среди пассажиров! Жильбер, моя дорогая душа! Жильбер! Мой Жильбер!

Гобелен приподнимается и появляется Жильбер.

ЖИЛЬБЕР. Вы звали меня, Антония?

АНТОНИЯ (оборачиваясь). Aх! (Бросается в его объятия.)

ЖИЛЬБЕР. Вы! Вы! Наконец-то, любовь моя! Вы единственное счастье в моей жизни.

АНТОНИЯ. Жильбер!

ЖИЛЬБЕР. Вы приехали сюда!

АНТОНИЯ. Вы приказали, и ваша возлюбленная подчинилась.

ЖИЛЬБЕР. Без сопротивления, без сожалений?

АНТОНИЯ. О, дева Мария и ваша любовь приведут меня на край света.

ЖИЛЬБЕР. Так вы готовы?

АНТОНИЯ. Я разве не сказала, что ждала вас?

ЖИЛЬБЕР. Правильно, правильно… именно сегодня вы станете моей. Этой же ночью вы поможете забыть мой позор и залечите мои раны.

АНТОНИЯ. Жильбер, говорят, что раны на сердце не должны излечиваться слишком быстро, а если и излечиваются, то оставляют грубые шрамы. Кровь должна не только остановиться, но и охладиться слезами. Поплачьте, Жильбер, поплачьте! Или давайте поплачем вместе: наша сестра Элен мертва.

ЖИЛЬБЕР. О нет, нет, напротив, Антония, давайте больше не говорить об Элен! Помогите мне забыть последние шесть месяцев жизни… С тех пор как мы в последний раз виделись, Элен отправилась на небо, чтобы присоединиться к Хуане, и теперь там за меня молятся два ангела, Антония. Есть души, которые могут обитать лишь в сердце.

АНТОНИЯ. Жильбер! Господь, дарующий любовь, создает для нас рай на земле, и он говорит: Элен и Хуана счастливы – будь счастлив и ты.

ЖИЛЬБЕР. Ах, если бы вы могли читать в моем сердце, Антония, то увидели бы там только любовь и радость! Я неблагодарный, я эгоист, я забыл мертвых, я презираю живых. Антония, у меня только одна мысль – вы! Только одна надежда – вы! Только одно желание – вы! Я стираю мрачные страницы своей жизни. Сегодня я заново родился, Антония! Сегодня мое первое солнце, моя первая улыбка, моя первая любовь…

АНТОНИЯ. О Жильбер, я счастлива слышать эти слова! Как я рада, что подчинилась вам! Я готова следовать туда, куда позовете меня вы, куда позовет меня ваше желание! Итак, беспокойство, причину которого вы не открыли, рассеялось, правда? Значит, вы уже ничего не страшитесь? Переезд освобождает нас от опасности, угрожающей вашей и моей жизни? Вы открыли уголок мира, где мы сможем быть счастливы!

ЖИЛЬБЕР. О да, счастливы! Счастливы! Особенно если нам никто не будет мешать…

АНТОНИЯ. Счастливы! Счастливы! Я хочу заснуть с этим словом, произнесенным языком ангелов. Антония счастлива с Жильбером! Жильбер счастлив с Антонией!

ЖИЛЬБЕР. Взгляните на небо, посмотрите на этот голубой уголок, который отражается в моих глазах и в сердце! Где еще такое можно найти? Это картина блаженства, дарованного мне! Нет, Антония, никогда еще не была дана человеку радость более чистая, чем та, которую Бог дарует мне в это мгновение. Но этой радости недостает одного: вместо того чтобы называть вас своей невестой, я мог бы называть вас своею женой. Антония! Время, которое мы теряем, мечтая о счастье, Бог во всем своем могуществе не может вернуть нам. Я пришел через шесть месяцев, Антония, и спрашиваю себя, почему вы еще не моя жена.

АНТОНИЯ. Жильбер, дайте невесте четверть часа, чтобы снять траур. Или вы хотите, чтобы я пошла к алтарю благодарить Бога в мрачном одеянии сироты? О нет, нет, Жильбер, эта вуаль принесет несчастье! Но если вы требуете этого, я подчинюсь. Поверьте, когда я говорю «да», радость настолько переполняет мое сердце, что и мое черное одеяние засияет, как праздничное платье. Но святая традиция моей страны, что невеста походит на Мадонну, и если вы, Жилбьер, действительно…

ЖИЛЬБЕР. Идите же и предупредите священника.

АНТОНИЯ. Да. Спешу!

ЖИЛЬБЕР. Нарядитесь! С тех пор как мы обрели счастье, здесь нет больше места трауру – ни в одежде, ни в сердцах, ни на небесах.

Слышен раскат грома.

АНТОНИЯ. Послушайте, послушайте, буря! О, как хорошо, что вы добирались сюда горными дорогами! Благослови Бог того, что путешествует морем, но только тогда, когда я крепко держу вас в объятиях.

ЖИЛЬБЕР. Ах да, действительно буря!

АНТОНИЯ. Жильбер, вы видите корабль? Он пытается добраться до пристани.

ЖИЛЬБЕР. Может, там есть испуганные и страждущие? Я и забыл!

АНТОНИЯ. О, давайте думать только о себе, Жильбер. (Хлопает в ладоши.)

ЖИЛЬБЕР. Что вы делаете?

АНТОНИЯ. Зову рабыню. Я не хочу покидать вас.

Зиска тихо входит.

ЖИЛЬБЕР. О, вы больше не покинете меня, успокойтесь. (Узнает в Зиске гулу). Aх!

АНТОНИЯ. Что случилось?

ЖИЛЬБЕР. Кто эта женщина?

АНТОНИЯ. Это Зиска, черкешенка. Она была помощницей Лазара в его поисках и приготовила все к моему приезду.

ЖИЛЬБЕР. Странно… Мне кажется, что я ее знаю.

АНТОНИЯ. Вы здесь не впервые, так что могли ее видеть.

ЖИЛЬБЕР. Да, вы правы! Идите и возвращайтесь как можно скорее.

АНТОНИЯ. О, белое платье, украшенное розами… Я буду прекрасна, и вы будете любить меня, Жильбер! Ведь моей главной красотой будет любовь, ведь мое роскошнейшее платье будет прекрасным, как мое счастье. До скорого, моя любовь! (Уходит.)

ЖИЛЬБЕР (стремительно подходит к Зиске). Ты трясешься, ты побледнела, ты дрожишь?

ЗИСКА. Да.

ЖИЛЬБЕР. Ты угрожающе смотрела на Антонию?

ЗИСКА. Да.

ЖИЛЬБЕР. Ты ненавидишь ее?

ЗИСКА. Да.

ЖИЛЬБЕР. Послушай, я знаю тебя, я видел тебя. Но где и когда, боже мой?

ЗИСКА. Неблагодарный!

ЖИЛЬБЕР. А, ты бретонка из Клиссона, правильно? Та, которая спасла мне жизнь и предупредила об опасности, что постигла мою сестру.

ЗИСКА. Очень мило, что ты вспомнил.

ЖИЛЬБЕР. Что ты за существо, если способна так часто менять одеяние, пристанище и внешность?

ЗИСКА. Но я, увы, не могу изменить свое сердце!

ЖИЛЬБЕР. Почему ты всегда там, где я?

ЗИСКА. Ты не догадываешься, Жильбер?

ЖИЛЬБЕР. Нет.

ЗИСКА. Я люблю тебя!

ЖИЛЬБЕР. Ты любишь меня? Ты?

ЗИСКА. Да. А тебе нечего сказать в ответ, Жильбер?

ЖИЛЬБЕР. Нечего. Кроме того, что ты испугала меня.

ЗИСКА. Это все, что ты можешь сказать?

ЖИЛЬБЕР. А чего ты еще ожидала?

ЗИСКА. Ах так, Жильбер! Я преодолела горы, реки, королевства… я следовала за тобой, наблюдала за каждым твоим шагом. Я сделала все, что может сделать влюбленная.

ЖИЛЬБЕР. Ты не спасла мою сестру.

ЗИСКА. О, я бы спасла ее, если бы это было мне позволено. Посмотри, посмотри на меня, Жильбер! Ты думаешь, что не полюбишь меня?

ЖИЛЬБЕР. Как ты можешь спрашивать, зная, что я люблю Антонию?

ЗИСКА. Жильбер, я бессмертна, и мне не дано понять, что любовь уходит.

ЖИЛЬБЕР. Тогда прибереги свою любовь для бога и не предлагай ее человеку.

ЗИСКА. Почему же, если лучом своего бессмертия я могу сделать человека королем мира и земных существ?

ЖИЛЬБЕР. Я люблю Антонию.

ЗИСКА. Только подумай! Вы оба молоды, я знаю. Вы оба хороши собою, это я знаю тоже. Но что такое молодость и красота по сравнению с вечностью? Беспощадные года пройдут, как дуновение ветра над головой, и вы станете старыми, морщинистыми, едва способными сохранять воспоминания о прекрасных временах. Послушай, Жильбер! Скажи, ты откажешься от вечной молодости, вечного могущества, вечной любви? О, мы, сверхъестественные существа, тоже можем любить, а твоя смертная счастливая жизнь с Антонией продлится не дольше поцелуя в нашем бессмертном объятии.

ЖИЛЬБЕР. О, ты бьешь как раз туда, где я неуязвим. Ты забываешь, что я видел, как умирали все, кого я люблю, – мой отец, мать, сестра. Я не хочу видеть, как умирает Антония, я хочу идти к могиле рядом с ней. Для меня слаще любовь со смертной, даже если она коротка. Да, я знаю, любовь человеческая похожа на цветки, превращающиеся в фрукты, которые поспевают и потом падают. Ну и что! Цветы зачаровывают меня, и особенно потому, что их стебель клонится вниз, их аромат улетучивается, их блеск меркнет. Я привык к жалости, любви, уважению, радости так же, как и к боли. Полюби другого, не такого, как я! Ты же прекрасно видишь, что я не смогу ответить тебе.

ЗИСКА. Итак, вы, смертные, называете счастьем всего лишь отсутствие страданий.

ЖИЛЬБЕР. Послушай, я не знаю, что называю счастьем. Я просто знаю, что счастлив, – и все.

ЗИСКА. О, это потому, что ты принимаешь химеру за счастье.

ЖИЛЬБЕР. Если я так вижу и если моей душе этого достаточно – оставь химеру мне, Зиска!

ЗИСКА. Нет, она наполняет меня жалостью к тебе. Несчастный глупец – вот ты кто!

ЖИЛЬБЕР. Мое сердце кричит от счастья, а ты хочешь заставить меня поверить, что я жалок? Ты глупа!

ЗИСКА. Жильбер, ты смотришь на тень, а я предлагаю тебе реальность.

ЖИЛЬБЕР. Что ты хочешь, чтобы я сказал? Я люблю Антонию, и если ты так могущественна, как говоришь, заставь полюбить себя.

ЗИСКА. О! Жалкий человек, будь же добрее ко мне!

ЖИЛЬБЕР. Не отравляй мое счастье, и я…

ЗИСКА. Твое счастье…

ЖИЛЬБЕР. Да.

ЗИСКА. Увы!

ЖИЛЬБЕР. Тебе жаль меня?

ЗИСКА. Увы!

ЖИЛЬБЕР. Что ты хочешь этим сказать?

ЗИСКА. Я хочу сказать, что час назад небо было чистым. Взгляни на него, Жильбер.

ЖИЛЬБЕР. Боже мой! Да пусть разверзнутся небеса – раскаты грома не смогут заглушить голос любви, рвущийся из моего сердца. Прощай! Я ухожу в церковь. (Выбегает.)

Начинается буря. Входит Лазар с рыбаками.

ЛАЗАР. Корабль разбит, несчастные погибнут… Вперед, друзья мои, вперед! Попытайтесь спасти хоть кого-нибудь. Рискнем, друзья, рискнем!

Рыбаки убегают.

А я не могу, обязанности удерживают меня здесь. Боже мой, еще одна шлюпка тонет! Последняя надежда этих людей… Давай, несчастный, плыви – если бы ты не умел плавать, то не рискнул бы! Значит, так! Лазар, ты мошенник, ты трус! Что? Ты позволишь этим несчастным утонуть, даже не попытавшись спасти хоть кого-нибудь? А если бы твой хозяин был среди этих терпящих бедствие людей? Ах! Вот и еще один исчез. Бррр! О, хорошо, кто-то плывет сюда. Подождите, подождите, я сделаю кое-что хорошее и искуплю хотя бы часть своих грехов. (Хватает веревку.) Ну-ка посмотрим! (Бросает ее через перила террасы.) Отлично, получается, держит хорошо. (Тянет.) Ага, бедняга, давай! Все люди братья. А? (Тянет.) Давай, брат мой, давай, парень, вперед! (Появляется голова Ратвина.) А-а!

Вампир цепляется за террасу. Лазар спешит к нему и сталкивает его в море.

Лазар (дрожа и шатаясь). Помогите! Помогите!

Входит Жильбер.

ЖИЛЬБЕР. Что случилось?

ЛАЗАР. А-а! Господин! Господин!

ЖИЛЬБЕР. Что?

ЗИСКА. Нам конец!

ЖИЛЬБЕР. Конец?

ЛАЗАР. Я видел его.

ЖИЛЬБЕР. Кого?

ЛАЗАР. Милорда! Его! Его! Вампира!

ЖИЛЬБЕР. Aх!

ЛАЗАР. Бежим, милорд, бежим! Простите меня, я ошибся. Я называю вас милордом, но я просто не в себе…

ЖИЛЬБЕР. Ты видел его?

ЛАЗАР. Как вижу вас! Я столкнул его назад в воду. Вы понимаете? Я толкнул его, и он упал в море. Но это нам не поможет, вы же знаете его… О господин, давайте убежим! Во имя Господа, давайте убежим!

ЖИЛЬБЕР. Боже мой! Боже мой! Боже мой!

ЛАЗАР. Господин! Господин!

ЖИЛЬБЕР. Беги!

ЛАЗАР. Мне так страшно, что я не осмеливаюсь бежать без вас! У меня стучат зубы…

ЖИЛЬБЕР. Ладно, уходи. Я остаюсь.

ЛАЗАР. О господин… Да, оставайтесь… Остановите его, если сможете, удержите, если сможете… Это даст нам хоть какой-то запас времени, господин. Я убегаю… (Убегает.)

Входит Зиска.

ЗИСКА. Ну, Жильбер, где же твое счастье? Где тот прекрасный цветок, который должен превратиться в плод?

ЖИЛЬБЕР. О, ты бессмертна… и я, еще совсем недавно погруженный в мысли о счастье… странно, но я не сомневаюсь в этом. Зиска, ты – все, я – ничто! Зиска, я падаю к твоим ногам: прости этот слабый разум, этого жалкого человека, этот атом, эту пылинку, которая возомнила себя горой. Прости меня, Зиска, я покоряюсь тебе! О, пощади, помоги мне!

ЗИСКА. Охотно.

ЖИЛЬБЕР. Ты предлагаешь мне свою любовь?

ЗИСКА. Да.

ЖИЛЬБЕР. Ты просишь меня отказаться от Антонии?

ЗИСКА. Да.

ЖИЛЬБЕР. Я согласен на все. Возьми меня, я принадлежу тебе! Но я не могу видеть третью жертву, умирающую на моих руках. Я не вынесу вида смерти еще раз! Это создание, столь любимое, эта девушка, такая чистая, не покинет меня в муках… Зиска, спаси Антонию, спаси мою невесту! Защити ее от вампира, позволь ей жить! А меня… меня бери, и я благословлю тебя за то, что ты забрала меня от Антонии. Но пусть она живет!

ЗИСКА. Это невозможно, Жильбер.

ЖИЛЬБЕР. Невозможно? Значит, ты солгала! Ты не можешь спасти эту девушку, не можешь вырвать ее из рук моего врага, ведь за ней, именно за ней он пришел! Ты не можешь оставить ее в живых… и ты рассказываешь мне о своем могуществе, о своем бессмертии! В единственном, о чем я прошу, ты мне отказываешь и при этом говоришь о любви! Хорошо подумай, прежде чем ответить мне.

ЗИСКА. Это невозможно.

ЖИЛЬБЕР. Ладно! Тогда я попрошу иное!

ЗИСКА. Что?

ЖИЛЬБЕР. Кое-что, что в твоих силах. Я надеюсь, Зиска… я прошу у тебя смерти для меня и для Антонии.

ЗИСКА. Значит, ты так любишь, что готов умереть вместе с ней?

ЖИЛЬБЕР. Да, я бы согласился жить без нее, если она будет жить. Но если она умрет, я тоже хочу умереть.

ЗИСКА. Пусть будет так! Какую смерть ты выбираешь?

ЖИЛЬБЕР. Дай яд, который при поцелуе сразит как молния.

ЗИСКА. O!

ЖИЛЬБЕР. Ты колеблешься?

ЗИСКА (протягивая ему бутылочку). Нет, возьми.

ЖИЛЬБЕР. Благослови тебя Бог!

ЗИСКА. Как он счастлив! Как она счастлива! (Замечает шпагу Жильбера, хватает ее и выбегает.)

ЖИЛЬБЕР (один). О да! Смерть, покой – после терзаний, после печали, после всех несчастий моей горькой судьбы. Что можно сделать и какой смысл бороться? Нет, я не хочу видеть его вновь, я должен опередить его. А она так невинна, так простодушна… Антония, Антония, любовь моя!

Входит одетая в белое платье Антония.

АНТОНИЯ. Я не слишком долго задержалась? И правда, я хороша?

ЖИЛЬБЕР. О несчастье!

АНТОНИЯ. Боже мой, как вы бледны!

ЖИЛЬБЕР. Да, я бледен, я несчастен. Только что я обещал вам любовь, счастье, будущее… Я обманул вас. Ничего этого у нас не будет. Я пришел и принес вам смерть. Я хотел соединить вашу судьбу с моей, и теперь вы прокляты, как и я. Ни цветов, ни свадебного платья, ни радости… Больше ничего! Да, Антония, я бледен, я похож на того, кто собирается умереть.

АНТОНИЯ. Умереть? Вы собираетесь умереть, мой Жильбер?

ЖИЛЬБЕР. Да, меня постигла ужасная участь. Все, кого я люблю, становятся жертвами монстра, преследующего меня. Это ужасная тайна… но вы должны знать ее.

АНТОНИЯ. Боже мой! Вы говорите о том, о ком рассказывал Лазар? Об этом англичанине, Ратвине?

ЖИЛЬБЕР. Антония, в Испании я вызвался защитить девушку по имени Хуана, и она умерла у меня на глазах с раной на шее. В Бретани, куда, как вы знаете, меня вызвала сестра, я стал свидетелем ее смерти. Я пришел сюда, я обнимаю вас, я люблю вас… но монстр преследует меня, он здесь. Скоро он придет.