Текст книги "Яков Брюс – московский колдун"

Дом вельможного барина располагался на невысоком пригорке. С его плоской вершины открывался чудный вид на окрестности. Пологие склоны холма плавно спускались к скромному пруду. За небольшим водоёмом стояла шеренга высоких зелёных деревьев.

От подножья веранды начинался замечательный сад, разбитый в модном англицком стиле. От богато украшенной мраморной лестницы вниз вела широкая прямая аллея. Пышные липы были посажены с учётом прямой перспективы. Они понемногу расходились в разные стороны и позволяли увидеть гладь озерца.

Вельможи с недоумением посмотрели на пруд. На их придирчивый взгляд, в нём не оказалось ничего необычного. У каждого из сановных господ имелся такой водоём в их поместьях, а кой у кого, он был значительно больше и лучше.

На что там смотреть в данный момент? Спокойная водная гладь. Пять-шесть диких крякв, севших на воду, чтобы слегка покормиться. Небольшая купальня у ближнего берега. Кувшинки и водные лилии, что здесь, вообще, интересного? Разве, что форма пруда? Не всем привычный овал, а правильный прямоугольник, вытянутый вдоль фасада господского дома.

Удивлённые гости вновь повернулись к хозяину. Яков Брюс стоял в той же повелительной позе и твёрдо указывал куда-то вперёд. Вдруг он резко опустил правую руку и в тот же миг в саду раздался раскатистый грохот.

Сотни мелких снарядов взлетели с широкой центральной аллеи. Поднялись над просторным англицким садом и взорвались между домом и прудом. Сильно дымя и сыпля разноцветными искрами, шутихи с рёвом и свистом взрывались в быстро вечереющим небе. Плотные облака белесого дыма закрыли вид на маленький пруд.

– Фейерверк. – разочарованно протянул кто-то из слегка подгулявших гостей: – Ещё слишком светло для подобной потехи…

Хозяин повернулся к тому человеку, что всё это сказал. Поднял руки над головой и сделал несколько странных пассов длинными холёными пальцами. Все остальные недоумённо притихли. Уставились на загадочного Якова Брюса и стали ждать продолжения непонятного действа.

Огни ярких петард постепенно погасли. Гром фейерверка быстро затих, а над садом повисла звонкая тишь. Было слышно, как ветерок качает ветви ближайших кустов и деревьев.

– Посмотрите на пруд! – приказал властный хозяин.

Все словно очнулись от короткого ступора и невольно повернули тяжёлые головы, разгорячённые едой и питьём. Густой дым от ракет, застилавший всю местность вокруг совершенно рассеялся.

Глазам изумлённых гостей открылось большое пространство между домом и прудом. Все увидели гладь водоёма, покрытую чем-то ровным и белым. Возле него зеленела трава, коротко скошенная на английский манер.

Неожиданно двери купальни открылись. На сверкающую поверхность пруда выскочило трое самых обычных холопов. Все были одеты в простые тулупы, и огромные шапки из меха рыжей лисицы. На ногах находились серые валенки с привязанными к ним блестящими тонкими полосами.

В них вельможи узнали забаву, которую царь Пётр I не очень давно привёз из безмерно богатой Голландии. Мужики закружились в каком-то удивительном танце. Железные лезвия двигались с лёгким характерным шуршанием.

– Господа, кто-то из вас желает встать на коньки? – весело крикнул хозяин. Из дома вышли четверо слуг и выкатили небольшую тележку, доверху груженную валенной обовью. К мягким подошвам были привязаны тонкие острые лезвия.

Несколько крепких мужчин не устояли на месте. Вихрем спустились с веранды и взапуски рванулись к пруду. Подбежали к самому берегу и низко нагнулись. Кто-то, не пожалев модных чулок, даже встал на колени и с явной опаской потрогал блестящую плоскость. Оказалось, что это простой речной лёд, сильно холодящий ладони.

Кто-то из беспечных повес сделал шаг с твёрдого берега и шагнул к мужикам, беспечно катающимся на середине пруда. Кожаные подошвы штиблет тотчас заскользили, и храбрец со всего маху шлёпнулся на свой тощий зад.

– Лёд! – завопил он в полном восторге: – Лёд, в начале июня!

Стоявшие на веранде, вельможи тотчас пришли в возбуждение и разделились на две почти равные части. Одни помчались к пруду, желая собственноручно пощупать небывалое летнее чудо. Другие рванулись к тележке с коньками. Все гости прибежали к пруду и стали резвиться на нём, словно малые дети.

Те, кто мог стоять на коньках, радостно влезли в огромные валенки прямо в новомодных тупоносых штиблетах. Подобно голландским крестьянам в холодные месяцы, они ступили на лёд и стали выписывать на нём кренделя самых разнообразнейших видов.

Остальные с визгом и хохотом, просто бегали по скользкой белой поверхности или играли в пятнашки. Иные собирали с окраин катка рыхлый снег. Сминали в ладонях в снежки и бросались друг в друга.

Кто-то из молоденьких женщин затеял лепить маленькую снежную бабу. Пришлось лакеям срочно мчаться на кухню. Нужны были морковка для носа, свёкла украшения для щёк, угольки для крохотных глаз и мочалка, способная заменить шевелюру. Другие помчались за деревянной лопаткой, ведёрком на голову снеговика, кушаком и метлой.

Прочие слуги хозяина прикатили на берег повозки с огромным количеством выпивки и разнообразных закусок. Время от времени, разгорячённые беготней визитёры устремлялись к широким столам, накрытым возле пруда.

Торопливо хватали бокалы. Пили дорогое вино, подогретое на стоящих рядом жаровнях, и закусывали на скорую руку. Подкрепив свои силы, они снова вливались в круговерть весёлых господ. Оно и понятно, когда ещё удастся побегать по льду в разгар Подмосковного лета?

Несмотря на жаркий июнь, от пруда, покрытого льдом, сильно тянуло промозглою сыростью. Так что, веселились вельможи лишь до тех самых пор, пока у всех не замёрзли конечности.

Громкий шум и радостный смех стали постепенно стихать. Многие уже накатались досыта и подтянулись поближе к столам с обильной едой и питьём. Слуги быстро сбегали в дом. Принесли ворох тёплых клетчатых пледов и заботливо укрыли плечи господ, разгорячённых до пота детскою шалостью.

К этому времени уже сильно стемнело. На чёрном бархатном небе высыпали крупные, июньские звёзды. Вокруг замёрзшего пруда ярко вспыхнуло множество факелов, установленных на высоких железных треногах.

Яков Брюс уловил наступающую усталость гостей и громко сказал: – Господа! А теперь пора всем отправиться в приёмную залу, и продолжит наш замечательный бал! – он повернулся и первым направился к дому, стоящему на невысоком пригорке.

Утомлённые зимними играми, случившимися в летнюю пору, гости дружно кивнули и шумной ватагой направились к берегу. С облегчением выбрались на густую траву, где стали дружно дрыгать ногами, чтобы скинуть надоевшие валенки. Холопы помогли господам быстро избавиться от тяжёлой обувки с привязанными к ним узкими лезвиями.

Гости укутались в мягкие пледы, и неспешно двинулись по широкой аллее. За их спинами суетливо бегали слуги. Они торопливо гасили горящие факелы и заливали водою жаровни. Собирали в корзины бутылки с иноземным вином, бокалы, столовые приборы из серебра, тарелки и многочисленные блюда с закусками.

Вельможные гости даже не заметили этой суматошной работы. Да и то сказать, зачем гореть свету в опустевшем саду? Все господа уже оттуда ушли.

После катаний по замёрзшей воде, вельможи поблагодарили хозяина за сотворённое летнее чудо. Сослались на то, что очень сильно устали и пошли почивать. Утром все дружно поднялись. Ещё раз посмотрели на пруд, покрытый искристым льдом. Плотно позавтракали и отправились восвояси, в Москву.

К вечеру нового дня весь город гудел, словно растревоженный улей. Из уст в уста передавалось множество удивительных слухов. Все они утверждали, что Яков Брюс в один миг заморозил поверхность большого пруда, расположенного в его Подмосковном имении.

Знатные люди катались по льду на железных коньках. И это в начале июня! Когда на дворе стоит большая жара! Не иначе, как «чернокнижнику» сам сатана помогал!

Охранник Корчмаря. Уговор о встрече

Раздался резкий звонок. Глеба взял свой новый смартфон. Невольно отметил, что сейчас ровно девять утра. Посмотрел на экран и понял, что пришли фотографии от сослуживца по армии.

Парень открыл первую из десятка отличных картинок и замер, как статуя. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, на ней виднеется прекрасно знакомый орнамент. Тот самый, что нанесён на футлярчик, лежавший в старой шкатулке.

– «Возможно, что витражи создают тот же странный эффект, что и иглы из дедовской гильзы». – сказал себе Глеб: – «Тогда, весь прогулочный зал превратился в большое устройство. Оно работает так же, как мой амулет и пересылает людей в другой поток времени.

Поэтому люди, что вошли в помещение, мгновенно исчезают из вида, так же, как я «пропадал» для мамы и бабушки. Скорее всего, их переносит туда, где время течёт значительно медленней. Хотя, кто его знает? Возможно, их отправляет в какое-то иное пространство? Нужно немедленно ехать в Подгорск и посмотреть всё на месте».

– «С другой стороны,» – сказал себе Глеб: – «прежде, чем туда отправляться, нужно проверить, было ли, что-то похожее, во время строительства дома купца Селивёрстова?»

Он достал наладонник. Включил и открыл крупный исторический сайт, где хранились выпуски старой газеты под названием «Вестник Подгорска». Парень быстро нашёл и просмотрел пару десятков статей.

Из них он узнал, что несколько разных людей вошли в зал пятого яруса огромного здания и исчезли неизвестно куда. Это подтверждало догадку Глеба о том, что в доме купца Селивёрстова дело не чисто. Он набрал телефон, оставленный сослуживцем.

Почти сразу Артём поднял трубку и услышал твёрдый голос приятеля. Глеб поздоровался и сухо сказал: – Я приеду к тебе, только в одном единственном случае. Об этом никто не должен узнать! Ни твоя Света, ни твои самые родные и близкие, ни тем более, твой хозяин Корчмарь! Вообще никто, никогда! Ты меня понял?

– Понял. – слегка опешив, ответил охранник.

– Запомни, я приеду в Подгорск не для поиска каких-то пропавших людей, как твой шарлатан-экстрасенс, а по своим личным делам. Заодно, навещу своего старого боевого товарища, с которым лечился после ранений, полученных в мятежной Чечне. Мы встретились около особняка купца Селивёрстова. Чуть-чуть поболтали, но в связи с тем, что ты в этот день был на службе, я сразу уехал домой. Понятно?

– Клянусь, что это дело останется лишь между нами. – выдавил Артём из себя.

– Я хочу приехать в субботу, с утра. Ты сможешь провести меня в дом? Или лучше перенести мой визит на другую неделю?

– Давай лучше в эту. Как раз утром начнётся моя рабочая смена. В десять часов мой напарник Семён, как всегда, отправиться в кухню, поесть и выпить чайку. В это время ты подойдёшь к заднему входу. Я отключу видеокамеру и проведу тебя в башню.

– Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел у дома. – напомнил Глеб ещё раз.

– После пропажи нашего зодчего, управляющий особняка был так сильно напуган, что приказал убрать всю остальную прислугу. Так что, сейчас здесь сталась только небольшая охрана. То есть, два человека сидят в каптёрке в подвале и смотрят на мониторы следящей системы. Всю субботу до утра воскресенья, дежурю я, вместе с напарником.

– Если случилось то, что мне кажется, то я могу застрять в башне, на два-три часа. – предупредил Глеб Артёма: – А то и на целые сутки. Как нам быть тогда?

– Несколько наших сотрудиков должны мне по целой смене, а ещё один даже две. Я их всех подменял в разное время. На всякий случай, я скажу, что в следующее дежурство мне нужно будет уехать из города.

Договорюсь с кем-нибудь из ребят, что отработаю двое суток подряд, а потом они меня прикроют от шефа. Если ты не выйдешь из зала до конца моей смены, то я останусь на следующую. Хорошо?

– Договорились. Ещё один вопрос, как ты узнаешь, что я вышел из зала? Мне, что придётся сидеть у двери, ведущую в башню? Торчать там, пока ты за мной не придёшь, и не выведешь тихонько из дома? Или самому тащиться в каптёрку?

– В субботу с утра, на пятом ярусе здания я установлю небольшое устройство слежения. Кроме него я воткну туда миниатюрную видеокамеру и выведу картинку на свой наладонник.

Как только дверь в зал откроется, ко мне придут сигналы от датчика. Я взгляну на экран и узнаю, что кто-то вышел на лестницу? После этого, мне понадобится всего минут пять, чтобы добраться от каптёрки до башни. Так тебе подойдёт?

– Нормально, но, если это буду не я, а кто-то из тех, кто пропал, тебе придётся схватить того человека, пока он не поднял большую шумиху.

– С нашего пульта я задам лифту такую программу, что без моей личной карточки никто никуда не уедет. Если он побежит по лестнице вниз, я схвачу его в холле первого этажа. – Артём внезапно запнулся, чуть помолчал и несмело спросил: – А что мне делать дальше с теми людьми?

– Перехватишь внизу и очень вежливо, под руку, отведёшь прямо в кухню. Там напоишь крепким чайком или кофе. Перед этим, незаметно добавишь в напиток снотворного, чтобы человек проспал часов десять-двенадцать.

Когда он очнётся, ты скажешь, что он был так возбуждён, что ты хотел дать ему таблетку для успокоения, но перепутал лекарства. Ну, а затем, когда он крепко уснул, ты подумал, мол, пусть хорошо отдохнёт. Хуже от этого точно не будет.

– Понятно, а что делать дальше?

– Когда я уйду, ты их поочерёдно разбудишь. После чего, попробуешь всем втолковать, что они сами вышли из зала, без чьей-либо помощи. Ты случайно увидел их на экране следящей системы и поспешил им навстречу.

Заодно попытаешься их убедить, что лучше всего, им придумать какую-то байку, которая объяснит их отсутствие. Мол, куда-то ненадолго уехали, телефон потеряли и так далее. Иначе их все примут за психов, которые непонятно зачем, прятались в большом доме хозяина.

– Договорились, но на следующий день меня начнут таскать на допросы все кому только не лень, начальник охраны, полиция и, возможно, Корчмарь…

– Если ты не хочешь с ними беседовать или боишься соврать всем в глаза, то давай оставим всё так, как сложилось на сегодняшний день. Забудь наш разговор и живи себе дальше. – предложил Глеб боевому товарищу.

– Нет. – твёрдо ответил Артём: – Пусть таскают меня по инстанциям, но я буду всем отвечать так, как ты приказал. Но Свету обязательно нужно найти. – охранник немного помялся: – Ну, или хотя бы, попробовать её отыскать. Иначе, я себе потом не прощу.

– Хорошо. В пятницу вечером, перед отъездом, я тебе позвоню. Я посмотрел расписание. Поезд приходит в Подгорск в девять утра. С вокзала я пришлю тебе смс-ку. Если ты ответишь, что всё в полном порядке, я пойду прямо к дому. Если нет, то тут же уеду обратно. Ну, вот вроде и всё. До встречи в субботу.

– Жду. – с облегчением бросил Артём.

Прохор. Катание на коньках

В конце сентября, Яков Брюс решил удивить всю Москву своим очередным волшебством. Тем самым он хотел напомнить о себе всем горожанам, а заодно, оживить увядшие слухи, твердившие о его колдовстве и великом могуществе.

Как и все предыдущие случаи, данный трюк требовал от его крепостных очень сложной и упорной работы. Для начала, в Подмосковной усадьбе сколотили высокий разборный забор. Доставили его к небольшому пруду, расположенному в англицком саде и поставили его вокруг озерца.

После чего, запретили всем окрестным крестьянам приближаться к именью без разрешенья хозяина. Хорошо знакомые с крутым нравом вельможи, холопы неукоснительно выполняли его приказание.

Тем временем, Прохор получил чертежи из рук господина. Изучил их в деталях и взялся за дело. В помощь механику дали два десятка сильных умелых работников. Они откачали воду из пруда. Вычерпали из него всю жидкую грязь и вывезли на телегах в ближайший овраг. Добытую живность отдали на кухню Якова Брюса. Так что, потом неделю всю местная дворня ела уху и жарёху из рыбы.

Затем, холопы взялись за лопаты и изменили форму пруда с овального на прямоугольный. Получилась огромная яма размером семь сажень на двадцать и глубиной пять локтей.

Добрались до сухого грунта, лежавшего на глинистом дне. Отступили от каждой стены котлована на три локтя и вырыли по всему длинному контуру траншеи глубиною в сажень. В них вставили шпунт, высотой до уровня почвы.

Так Яков Брюс назвал частокол из просмоленных древесных стволов, диаметром в три ладони. От обычного тына он отличался лишь тем, что у каждой лесины имелись пазы с одной стороны и выемки с другой.

Они входили друг в друга, словно в ключик в замок. Таким образом, получалось соединение «в шип». Только не так, как делают в избах, на концах бревен, а по всей их длине.

Получилась огромная коробка из дерева, вставленная в глубокую яму. Швы изнутри и снаружи поконопатили и залили сосновой смолой. Низ брёвен завалили грунтом. Зазор между шпунтом и низким берегом послойно забили соломой и пролили каждый ряд густым раствором из строительной глины.

Когда Яков Брюс объяснял Прохору детали конструкции, он произнёс иностранное слово, которое звучало, как – «термос». Потом, господин объяснил, что это по-гречески, а означает оно – прослойку из таких материалов, которые не дают теплу улетать в окружающий воздух.

Или же наоборот, не позволяют ему проникать туда, куда не очень и нужно. Так что, это некое подобие тёплой шубы в мороз. Или земляная подушка, которой засыпают дрова при пережоге их в уголь. Да и омшанники так всегда защищают, чтобы пчёлы не помёрзли зимой.

Вдоль длинных сторон хозяйского пруда уложили деревянные плахи размером две ладони на две и длинной в два локтя Яков. Брюс назвал их по голландскому – «шпалами» и велел разместить торцом к яме, на расстоянии ступни друг от друга.

Получилось две длинных дорожки, выходящих за узкие края водоёма на десять сажень в каждую сторону. На них устроили по толстому брусу из прочного дуба и прибили его намертво к «шпалам».

Поверх этих лежней была приколочена длинная полоса из железа. Она была не простая, а имела ребро высотою в три пальца. Эти полосы Брюс назвал «рельсами», а всю эту конструкцию «железной дорогой». Такие странные штуки он видел в англицких шахтах, где добывают руду или уголь. Господин говорил, что по этим путям лошадь может везти груза раз в двадцать больше, чем по грунту.

Только в англицких шахтах расстояние между рельсами чуть больше пары локтей. Здесь получилось на всю ширину большого пруда. Плюс ко всему, на два аршина в каждую сторону от края шпунтов. В общем, ширина той колеи получилась равной восьми саженям с мелочью.

Поверх водоёма положили бревно из прочного дуба со стёсанными сбоку краями. Подвели по него, с двух сторон, по катку из железа. Возникла длинная ось, как у тележки, в которой на Урале возят руду.

Рядом положили другое, точно такое бревно. Опёрли его на свои небольшие катки и привязали верёвками к первому. Повторили всё это ещё тридцать два раза подряд. Получилась прямоугольная плоскость из дерева, опертая на два ряда железных колёс. Она лежала на металлических «рельсах» и занимала ровно половину пруда.

Его покрыли толстым слоем циновок, сплетённых из свежей соломы. Затем, бросили кошмы из прочного войлока, а сверху дерюгу и слой плотной непромокаемой глины. Таким образом, устроили нечто вроде перины, выстой больше, чем в локоть. Она тоже должна была сыграть роль пресловутого «термоса».

Вторую половину всего водоёма закрыли точно таким же щитом на катках. Так что, теперь пруд оказался под двумя огромными крышками. Одна из них могла сдвинуться в правую, вторая в левую сторону.

К сожалению Якова Брюса они оказались такими тяжёлыми, что стронуть их с места удалось лишь системой из блоков и ворота. Причём, для каждой конструкции пришлось построить свой кабестан. Такой же, как делают на кораблях или баржах, когда их хотят стащить с мели на глубокую воду. Каждый из них крутили по десять здоровых холопов.

Обе лебёдки находились в пятнадцати саженях от водоёма и прятались в больших погребах. Своими размерами они походили на тот самый «бункер», что был сделан для музыкальной беседки. Тросы, идущие от ворота к деревянной площадке, прятались в подземных каналах, укрытых сверху щитами.

Мужики крутили лебёдки. Те натягивали толстые тросы. Крышки приходили в движение и разъезжались влево и вправо. Чтобы сдвинуть их в обратную сторону, и закрыть водоём, тросы цепляли к противоположным площадкам.

К тому времени, когда всё было готово и несколько раз всё проверено, началась непогода. Струи дождя лились с низкого неба и по узким канавкам стекали в огромную яму. Правда, влаги скопилось очень немного, всего до колен.

Затем, сырая и промозглая осень закончилась. Пришли суровые зимние месяцы. Температура воздуха очень сильно упала и вода промёрзла до самого дна.

Хозяин приказал крепостным постоянно ездить на ближайшую реку. Заполнять там огромные бочки, возить на санях к пустому пруду и сливать из них содержимое. Холода в тот год стояли изрядные. Влага замерзала удивительно быстро, и к концу января яма оказалась заполнена льдом до самого верху.

Яков Брюс осмотрел ледяную площадку и был весьма недоволен его неровной поверхностью: – Это никуда не годится. – сказал хмурый хозяин. Приказал собрать по своим деревням все большие котлы, какие только смогут найти. Поставить их возле пруда. Залить чистой водой и разжечь снизу сильный огонь.

Деревья рубили в соседнем лесу. Очищали их от ветвей и отправляли на розвальнях прямо к пруду. На месте пилили стволы на чурбаны. Рубили их на поленья и разжигали костры. Воду возили в бочках их ближайших колодцев.

Несмотря на сильный мороз, часа через три, вода забурлила и, по команде Прохора, её разом вылили в пруд. Кипяток растёкся по огромной поверхности. Растопил и сгладил кое-какие неровности, но к сожаленью, не все. Пришлось повторить всю цепочку весьма утомительных действий. Потом сделать сиё ещё трижды подряд.

Наконец, поверхность пруда стала гладкой, как новое медное зеркало. Вода быстро схватилась и превратилась в прекрасный каток, какой возникает на поверхности голландских каналов после первых морозов.

Котлы и кострища немедля убрали. Мужики подошли к двум кабестанам и по команде десятников стали крутить рукоятки. Канаты натянулись, как струны. Огромные площадки тронулись в путь и скоро с приглушенным стуком встали на место.

Хорошо, что всё сделали до наступленья лютых февральских метелей. Не то снег упал бы на поверхность свежего льда и испортил идеальную поверхность катка. А так, он даже хорошенько помог. Насыпался сверху на прочные крышки пруда и укрыл его, как большим одеялом.

Всех крепостных вернули к прежним работам на барина, а мучения Прохора и его немногих подручных успешно продолжились. Мужики брали порох, купленный Яковом Брюсом на казённом Петровском заводе. Добавляли к нему смеси различных веществ и делали петарды различных размеров и цветные шутихи.

Трудились не в лаборатории Якова Брюса, а в холодном сарае, стоявшем в отдалении от прекрасного господского дома. Не дай Бог, грянет оглушительный взрыв и разнесёт весь особняк, а так погибнет лишь трое безродных холопов. Не очень и жалко.

Кроме подобной работы, Прохору и его двум подручным пришлось освоить ещё кое-какую премудрость. Брюс дал им валенки с лезвиями, привязанными к подшитым подошвам, и велел научиться стоять на коньках. И не только стоять, но и выделывать различные фортели.

Для этого холопы ходили на реку, протекавшую в версте от имения, где и осваивали новое удивительно хитрое дело. Набили множество синяков и болезненных шишек, но через пару недель, всё же исполнили приказ господина.

Яков Брюс посмотрел на своих крепостных. Скупо всех похвалил, но строго сказал: – Занимайтесь и дальше, до тех пор пока лёд не сойдёт. Иначе, вы всё позабудете к наступлению лета.

Когда начались снегопады, холопы тяжко вздохнули. Взялись за лопаты и сами чистили себе «беговую» дорожку. По ней они продолжали кататься и разучивать другие коленца. Причём, упражнялись они лишь в то короткое время, которое удавалось урвать от главной работы.

В те же самые дни, появился новый «придворный» художник, которого барин купил вместо Игната, умершего от ядовитого фосфора. Живописец тоже трудился, как проклятый. Он ползал по льняному холсту, размером пять саженей на тридцать и рисовал масляной краской пруд в том самом виде, каким он бывает в жарком июне.

В конце суровой зимы, холода стали быстро слабеть, а снег начал быстро «садиться». Пришла пора вновь заняться огромным катком. Сначала убрали сугробы, лежавшие на крышках замёрзшего пруда. Не то, начнут дружно таять. Вода протечёт сквозь кошму и циновки из прошлогодней соломы. Прольётся на лёд и испортит гладкую поверхность катка.

Когда вся почва в округе просохла, плотники принялись разбирать высокий забор. Доски со слегами аккуратно снимали. Столбы выкапывали из земли. Складывали всё на ручные тележки и увозили на дальний хозяйственный двор. Ещё пригодятся в усадьбе для какого-то нового дела.

Ямы аккуратно засыпали. Грунт уплотнили и закрыли пластами земли с растущей зелёной травой. Такими же кусками старого дёрна обложили щиты, скрывавшие пруд. Теперь это место стало походить на продолговатый пригорок с отличным зелёным газоном.

За день до ассамблеи, назначенной барином, крышки с пруда сдвинули в разные стороны. Яков Брюс убедился, что каток остался в полном порядке. Приказал немедленно закрыть водоём и продолжить работу.

Перед самым приездом гостей, Прохор опять изучил чертежи, полученные от своего господина. Согласно расчётам хозяина, поставил подручных между его чудным домом и водоёмом. Приказал рыть глубокие ямы, через пятнадцать шагов, и ставить в них брёвна, длинною в шесть саженей.

Поверх этих столбов натянули прочную железную проволоку. К ней подвесили большой льняной холст, на котором новый «придворный» художник изобразил пруд в жаркую летнюю пору. На нём был не только сам водоём, но и небольшая купальня, стоящая сейчас возле берега. На воде плавало несколько уток, цвели жёлтые кувшинки и белые лилии.

Прохор прошёл на веранду господского дома и посмотрел на то, что у него получилось. Вся картина весьма походила на тот небольшой водоём, что скрывался под огромными крышками «термоса». Конечно, если станешь сильно приглядываться, то быстро заметишь, что вода не колышется, а утки застыли на месте и никуда не плывут.

После того, как сановники прибыли в имение барина, помощники Прохора установили великое множество петард и шутих. Рядом разместили людей, которые должны по команде зажечь фитили. Наконец, всё было готово и «придворный» механик сообщил об этом хозяину.

Яков Брюс благосклонно кивнул, сказал: – Действуй по заранее оговорённому плану: – и направился к весёлым гостям. Прохор помчался к своему командному пункту. Проверил, все ли холопы стоят на нужных местах и стал ждать отмашки вельможи.

Все гости хорошо закусили, а ещё больше выпили дорогих вин, настоек и водок различного вкуса и цвета. Об этом позаботился сам Яков Брюс. В течение большого застолья он провозглашал тост за тостом и зорко следил за тем, чтобы все визитёры осушали бокалы до дна.

Когда вельможи дошли до нужной кондиции, он пригласил всех выйти в обширный англицкий сад. Подвыпившие люди шумной толпой выбрались из-за богато накрытых столов. Двинулись вслед за хлебосольным хозяином и столпились возле него на широкой веранде.

Он указал гостям на картину, висевшую между прудом и домом. Она была так велика, что зарывала весь водоем и те участки, что находились справа и слева. Солнце начало клониться к закату, в саду появились довольно глубокие тени, которые не давали увидеть, многих мелких деталей.

Гости прилично приняли на грудь и не могли сфокусировать зрение так хорошо, как обычно. Да и вниманье сановников немного рассеялось. К тому же Яков Брюс, произвёл несколько «магических» пасов руками. Этим он возбудил их интерес и переключил его на себя.

Благодаря нехитрым уловкам хозяина, вельможи не очень внимательно осмотрели картину. Да и на что там особо глядеть? Маленький пруд, он и есть только пруд. Нет там ничего необычного.

Удивлённые гости вновь повернулись к хозяину. Яков Брюс стоял в той же повелительной позе и твёрдо указывал куда-то вперёд. Вдруг он резко опустил правую руку. В тот же момент, в саду раздался громкий раскатистый грохот.

Сотни петард взлетели с аллеи. Поднялись над прекрасным англицким садом и взорвались между домом и прудом. Сильно дымя и сыпля разноцветными искрами, шутихи с рёвом и свистом взрывались в быстро вечереющем небе. Плотные облака белесого дыма закрыли вид на маленький пруд.

Сидевшие в погребах, мужики навалились на поручни двух кабестанов. Лебёдки пришли в движение. Канаты натянулись, как струны у арфы. Щиты стронулись с места и поползли в разные стороны. Отрыли водоём на всю ширину и застыли, словно небольшие пригорки, укрытые зелёной травой.

Холопы, скрытые в зарослях сада, дёрнули за рычаги. Большой холст, закрывавший от зрителей пруд, упал на траву. Мужики потянули верёвки к себе. Картина разделилась на две равные части. Каждая половина исчезла в кустах. К ним подбежали расторопные слуги. Быстро свернули и надёжно укрыли в укромных местах.

– Посмотрите на пруд! – приказал Яков Брюс.

Все словно очнулись от короткого ступора и невольно повернули тяжёлые головы, разгорячённые едой и питьём. Густой дым от ракет, застилавший всю местность вокруг совершенно рассеялся.

Глазам изумлённых гостей открылось большое пространство между домом и прудом. Все увидели гладь водоёма, покрытую чем-то ровным и белым. Возле него зеленела трава, коротко скошенная на английский манер.

Неожиданно двери купальни открылись. На сверкающую поверхность пруда выскочило трое самых обычных холопов. Все были одеты в простые тулупы, и огромные шапки из меха рыжей лисицы. На ногах находились серые валенки с привязанными к ним блестящими тонкими полосами.

В них вельможи узнали забаву, которую царь Пётр I не очень давно привёз из безмерно богатой Голландии. Мужики закружились в каком-то удивительном танце. Железные лезвия двигались с лёгким характерным шуршанием.

Сначала гости все дружно опешили, а потом сбежали с веранды и кинулись взапуски к пруду. Судя по радостным крикам вельмож, затея Якова Брюса, как всегда, удалась в полной мере.

Глеб. «Ускоритель времени»

– «В замедленный поток течения времени можно попасть, просто взявшись за гильзу рукой». – сказал себе Глеб: – «А что случится, если к ней прикоснуться другой частью голого тела?»

Следующие двадцать минут он перепробовал все мыслимые варианты и позы. Всё, чем только можно было достать до гильзы, лежащей на широком столе, на сидении стула, а затем, на полу. Результат был один и тот же. При соприкосновении гильзы и кожи, происходил переход в другое пространство.