Текст книги "Яков Брюс – московский колдун"

Прошло какое-то время, солдат дембельнулся, как говорят иногда в нашей доблестной армии. Приехал домой, и переписка у них сразу заглохла. Глеб прислал ещё парочку писем, но Артёму было уже не до таких мелочей.

Ему захотелось поскорей наверстать всё то, что он упустил за два года службы. Он вновь оказался в вихре вольной головокружительной жизни. Так что, не смог выкроить время, для того, чтобы черкнуть несколько строчек в ответ.

Жили они далеко друг от друга, в так просто гости не сбегаешь. Писать не очень охота, а позвонить, всё нет свободного времени. Иногда Артём с огорчением думал, что они расстались уже навсегда.

Самое удивительное было в том, что через какое-то время, он ещё один раз услышал про Глеба. Причём, земляк снова попал в такую историю, что и понять в ней ничего толком нельзя.

Однажды Артём шёл по улице и встретил своего одноклассника Виктора. Из разговора узнал, что приятель теперь служит в полиции и работает участковым в соседнем Холодновском районе.

По его словам, он случайно попал на дежурство на платформу станции «Речка Холодная». Встретил знакомого железнодорожника и остановился с ним поболтать. По совершенно непонятной причине, отключилось всё освещение.

В тот же миг, рядом с платформой раздался такой громкий вой, что у него даже мороз по коже продрал. Затем, навалилась такая инфернальная жуть, что Виктор схватился за кобуру. Хорошо, что пистолет не успел тогда вытащить. Выставил бы себя всем на посмешище.

Секунду спустя, лампы внезапно зажглись, и полицейский увидел фигуру, лежащую возле края перрона. Он, было, подумал, что это местный алкаш туда приблудился. Подошёл к нему ближе. Смотрит, перед ним простой парень в дранной штормовке.

Виктор спросил: – Кто такой?

Тот едва ворочал своим языком, но все же ответил: – Турист. Заблудился в лесу, двое суток плутал.

Затем, вынул из куртки свой паспорт и предъявил полицейскому. Бумаги оказались в полном порядке. Прописка Трехреченская. Фамилия уже выпала из головы, простая такая. Совершенно обычная, а имя по нынешним временам достаточно редкое – Глеб. Потому его и запомнил.

– А что он забыл в том районе? – поразился Артём: – Там же в лесу нет никакого жилья на триста километров вокруг. Стоит лишь пустая деревня Елховка и всё.

– Вот и я удивился по этому поводу. – сказал другу Виктор: – Но спрашивать парня не стал. Мало ли сейчас горожан, сдвинутых на экологически чистом туризме?

Может быть, он сдуру решил проверить себя на прочность в экстремальных условиях? Вот и проверил так, что едва живой на станцию выбрался. Небось теперь будет намного умнее. Не станет соваться один в совершенно непролазные дебри.

Выслушав этот рассказ, Артем поразился тому, как тесен мир. Он внезапно решил, что нужно написать Глебу большое письмо. Узнать он ли это был на станции «Речка Холодная» и что он там делал тогда? Не искал ли он ту таинственную долину, в которой жрецы вогульских племён заточили тёмного духа?

К сожалению, он так и не смог этого сделать. Сначала, он пытался найти работу в Подгорске, но с огромным трудом устроился только охранником. Потом, попал в особняк Селивёрстова. Там в жизнь вмешались другие дела, и всё вылетело из его головы.

В первую очередь, его взволновали исчезновение электрика Лёни и Светы. Но, теперь после пропажи самого архитектора, сам Бог велит созвониться с бывшим армейским приятелем. Раз с Глебом творятся такие странные вещи то, может быть, он знает чуть больше, чем этот шарлатан экстрасенс?

Прохор. Музыкальная беседка

Как и все предыдущие прихоти, последняя задумка учёного барина оказалась весьма непростой в исполнении. Так что, его крепостным досталась изрядно. Помучались, как говорится, до кровавого пота.

Сначала Яков Брюс привёл Прохора на небольшую лужайку, лежавшую возле главной аллеи обширного хозяйского сада. Встал посредине и вынул из кармана пачку бумаг. Отдал механику и велел сделать всё в точности по его чертежам.

Сперва холопы вырыли огромную круглую яму. Она оказалась диаметром в две прямых сажени и в пять аршин глубиной. Причём, пришлось повозиться с землёй, которую лопатами добыли из недр.

Её не сваливали у котлована, а насыпали в большие корзины. Аккуратно, стараясь не испортить дорогие газоны, уносили с территории сада и только там грузили в телеги. Потом, холопы везли грунт за две версты и сбрасывали в глубокий овраг.

Когда покончили с этой работой, слуги взялись за новое дело. Возвели в яме сруб правильной восьмиугольной формы. Покрыли его толстыми сосновыми брёвнами. Настелили полы из досок, а сбоку прорезали низкую дверь. Затем, всё конструкции хорошо осмолили за несколько раз.

На прочную кровлю поставили восемь труб, сваренных из стального листа. Они были длинной в пять аршин и диаметром в мужскую ладонь. Внутрь каждой из них входила слуховая труба, идущая из глубокого бункера.

После этого, слуги принялись рыть просторный ход под землёй. Такой, чтобы можно было свободно пройти одному человеку. Тайный лаз начинался от боковой двери деревянного схрона. Шёл под газоном десяток саженей и выходил на поверхность в гуще кустов, растущих недалеко от поляны. Чтобы грунт не обвалился, его облицевали тонкими брёвнами, словно какой-нибудь погреб.

Вход в подземелье с особым усердием замаскировали дёрном с травой. Так что, найти его оказалось почти невозможным. Пройдёшь в одном шаге от крышки широкого люка и вряд ли заметишь.

Грунтом, добытым при рытье длинного и удобного лаза, завалили весь котлован вместе со срубом. От верха покрытия бункера до уровня английских газонов получилось чуть больше трёх пядей земли.

Потом обратную засыпку хорошо уплотнили. После чего оказалось, что из ровной, как стол, круглой площадки торчат лишь восемь тонких опор высотой в четыре аршина. На них собрали небольшой павильон и покрасили в цвет свежего снега.

Цоколь у постройки делать не стали, а тонкий пол из досок, парил в воздухе на высоте в один локоть. Всю земли вокруг и, под самою беседкой, покрыли пластами из плотного дёрна.

Они были заранее засажены ярко зелёной английской травой. Поэтому, слились с общим газоном, словно родные. И захочешь, найти швы между ними, да только, как ни старайся, не сможешь.

По готовому подземному входу, в бункер принесли большую концертную арфу. Поставили посреди помещения, а рядом посадили холопа, который умел играть на таком большом инструменте.

Музыкант дёргал за тонкие струны. Колебания воздуха проникали в огромные раструбы, а затем и в широкие слуховые трубы. Из них, звук попадал в восемь металлических пустотелых колонн. Поднимался наверх и сквозь тонкие щели разлетался по всему павильону.

Когда всё было готово, хозяин пришёл в свой чудесный англицкий сад. Осмотрел всю постройку сверху до низу и остался доволен её внешним видом. Затем, он решил убедиться, как работает его небывалый сюрприз?

Господин встал под крышу беседки и дважды хлопнул в ладоши. Прохор и, сидевший у инструмента холоп, сразу услышали нужный сигнал. Музыкант заиграл какую-то мелодичную песню. Яков Брюс услышал мелодию и отдал новый приказ, но уже голосом: – Выключить струнную музыку. – сказал он и на этом проверка закончилась.

В назначенный день, вельможные гости хозяина пришли с ним в беседку. Услышали нежные звуки, льющиеся неизвестно откуда, и изрядно тому удивились. Они осмотрели весь павильон снизу до самого верху, но так ничего не нашли.

Потом, Яков Брюс объяснил, господам какие сигналы нужно подать, чтобы мелодия замерла или вновь зазвучала. После чего, приглашённые люди радостно плескали в ладоши, и веселись, как малые дети.

Холоп играл одну песнь за другой, и так продолжалось почти около часа. Затем, хозяин увёл сановных господ к богато накрытым столам. Всё, наконец-то, закончилось и Прохор с музыкальным холопом, выбрались из тёмного погреба.

Несмотря на большой короб, по которому в бункер поступал свежий воздух, там было душно и сыро. Так что, сидеть в подземелье вдвоём оказалось весьма тяжело. Поэтому, Прохор больше не лазал туда. Нечего ему там больше делать. Играть на арфе он не умеет, а потреблять кислород просто так, ни чему.

Потом, Яков Брюс много раз водил в ту беседку различных гостей. Музыкант им играл, а господа, веселясь от души, отдавали простые команды: – Начать, или закончить мелодию.

Глеб. Размышления над артефактом

Парень внимательно осмотрел уколотый палец. Ранка не кровоточила, но всё ещё сильно болела. Решив, что травмировать её пока что не стоит он, действуя одною правой рукой, перевернул старинный ларец. Взял со стола деревянную плашку и аккуратно закрыл небольшой тайничок. Дощечка тихонечко щёлкнула и плотно встала на прежнее место.

Отложив шкатулку в сторонку, парень стал размышлять: – «Если «ходики» в кухне показывали точное время, а ручные часы сильно отстали, значит, у странной вещицы есть определённый радиус действия».

Глеб повертел головой и осмотрел свою тесную комнату. От столешницы, где лежала блестящая гильза, до продольной стены, отделявшей спальню от маленькой кухни, было не более двух с чем-то метров. Плюс толщина тонкой перегородки из железобетона. Приблизительно столько же до соседней квартиры.

Наверняка это и есть зона воздействия. Выходит, если часы положить на тот шкаф, что стоит у двери, то они не попадут в зону влияния игл и цилиндрика. Оставаясь возле стола, я посмотрю на их циферблат и наручный хронометр и замечу разницу в движении стрелок».

Не откладывая опыты в долгую очередь, он сходил в комнату мамы. Принёс оттуда её современный электронный будильник и установил, как можно дальше от гильзы. На глаз прикинул то расстояние, что разделяло предметы. Выходило не менее трёх с чем-то метров.

– «Наверное хватить». – сказал себе Глеб. Стоя возле шкатулки, он посмотрел на ярко горящие, светодиодные цифры новых часов. Как парень и думал, они были прекрасно видны с данного места. Сверив с интернетом ход всех приборов, он тщательно синхронизировал их между собой. Было уже четверть третьего.

Сев на стул, стоящий возле стола, Глеб взял в руки странную гильзу и опять ощутил лёгкую слабость. Чуть погодя, он избавился от неприятного чувства и взглянул на ручные часы.

На его придирчивый взгляд, секундная стрелка двигалась совершенно нормально. Очень ровно и без каких-либо заметных рывков. Он перевел взгляд на будильник и едва не вскрикнул от ужаса.

Отмеряя уходящее время, электронные цифры скакали с потрясающей скоростью. Пока парень удивлённо хлопал глазами, на будильнике уже почти проскочила пара минут. Он поднёс к глазам циферблат наручных часов. Там указатель секунд едва успел пройти всего один круг.

Глеб удобно откинулся на спинку мягкого стула. Набрался терпения и, вперив взор в свой дешёвый «брегет», начал следить за неторопливым движением самой тоненькой стрелки.

Когда минуло шесть десятков секунд, он посмотрел на будильник, стоящий возле дверей. По показаниям электронного измерителя времени выходило, что прошло уже две полных минуты.

– «Значит, стоит мне взять гильзу голой рукой, как я попадаю в поток, текущий два раза медленней, чем тот, который меня окружал от рождения». – ошарашено резюмировал Глеб свои наблюдения.

– «Но почему мама не разглядела меня, когда входила сюда? Причём, всё вышло так же, как, многие годы назад, когда меня не заметила бабушка. В то же самое время, я хорошо вижу дверь и всю обстановку».

Он перевёл взгляд на зеркало шкафа и с удивлением понял, что там нет его отражения. Зато, всё остальное находилось на прежних местах – стены, диван, компьютерный стол и мягкий стул на колёсиках. Однако, сидящий на нём молодой человек почему-то отсутствовал.

– «Выходит, что, при переходе в поток другого течения времени, меняются какие-то свойства моего организма, и я становлюсь невидимым для всех прочих людей? Вот откуда и пошли легенды о различных вампирах, волшебниках и коврах-невидимках. Или там были плащи и шапки-ушанки?» – мелькнула у него странная мысль.

Парень немедленно одёрнул себя и сделал естественный вывод: – «Как бы то ни было, но лет пятнадцать назад, внука не заметила бабушка. Сегодня мама так же не видела сына».

Следуя внезапному импульсу, он прикоснулся рукою к столу. Тот мгновенно исчез из числа других отражений.

– «Перенёсся вместе со мной в соседний поток, а зеркало, как и все наблюдатели, осталось в том, прежнем пространстве». – подвёл парень очевидный итог. Он оторвал руку от гладкой столешницы. Четвероногий предмет старой мебели мгновенно возник в глубинах стекла, покрытого изнутри амальгамой.

Глеб чуть поиграл в исчезновения разных предметов. Посмотрел на часы и заметил, что прошло уже четверть часа. Глядя на шкаф, он осторожно положил гильзу на кусочек белого шёлка, и с облегчением увидел себя, сидящего в мягком офисном кресле. Стол тоже оказался на месте и, как ему и положено, отражался в мельчайших подробностях.

– «Выходит, что гильза, как плащ-невидимка воздействует лишь на живых, теплокровных существ, вроде меня. Иначе она пропала бы вместе с предметом, на который её положили». – пришёл к новому выводу парень.

– «По крайней мере, на меня эта гильза точно влияет. Хотя, если я попадаю в другой поток времени и оттуда касаюсь чего-то, лежащего здесь, то данный предмет пропадает вместе со мной. Да с такой замечательной штукой можно брать, что захочешь, хоть в крупном банке, хоть в любом магазине».

Развеселившись от неожиданной мысли, Глеб и тут же устыдился своих, невесть откуда возникших, криминальных наклонностей: – «Судя по тому, как жили мои дедушка с бабушкой, они не пользовались подобной возможностью. Всегда зарабатывали на жизнь своими руками».

Отбросив идею неправедного обогащения, Глеб на секунду задумался: – «Я вижу всё, что происходит в обоих пространствах. Наверное, амулет действует так на меня и позволяет видеть всё сразу.

Кстати сказать, тот самый поток, в котором я сейчас нахожусь, движется вдвое медленней, чем тот, в котором живут все существа. Почему, же я не отстаю от обычного течения времени, а двигаюсь параллельно ему?

Смотрю, как кино в сильно ускоренном темпе. Вижу, как скачут электронные цифры, как быстро прыгает секундная стрелка. Выходит, что всё вокруг движется с одинаковой скоростью. Просто, при переходе из одного потока в другой, меняется лишь моё субъективное время».

Парень продолжил весьма увлекательный эксперимент. Взял в руки гильзу. Вытащил пробку и осторожно вытряхнул на ладонь одну иглу из семи.

Присмотрелся к цифрам на электронном будильнике и понял, что они замелькали намного быстрее. Парень вдруг понял, что одна игла, касавшаяся кожи руки, переносит человека в поток, двигавшийся в три раза медленнее нормального течения времени.

Две необычных иглы зашвырнули его в новый поток, текущий уже вчетверо тише. Так продолжалось до тех пор, пока на его ладони не оказались все иглы, а затем и старая гильза.

После короткой заминки выяснилось, что сейчас он живёт в восемь раз медленней, чем все остальные. Теперь секундные цифры на электронном будильнике мелькали с ужасающей скоростью.

– «По сравнению со всеми людьми на Земле, для меня всё почти что застыло». – с непонятным для себя удовольствием констатировал Глеб.

– «За один день в данном потоке, там, при нормальном течении времени, неделя пролетит без следа. Не об этом ли просил Мефистофеля доктор по имени Фауст. Как он тогда говорил?

– «Остановись мгновенье, ты прекрасно».

Похоже, что и в русских сказаниях говориться о том же эффекте: – «На седьмом небе от счастья». – и здесь семь странных игл. Кругом та же, всем знакомая цифра. С другой стороны, футлярчик как-то нейтрализует то ускорение, что вызывают предметы. Он как-то снижает скорость потока до двух к одному».

Восьмая глава

Яков Брюс. Новые неприятности

«Придворный» механик шагнул через порог. Хозяин увидел, что с Прохором ничего не случилось и облегчённо вздохнул. Спросил, что он видит в №Рапирной зале»? Услышал в ответ, что в там нет никого, ни холопов, ни пёстрой кошки.

Немного подумал. Вспомнил короткую фразу из древнего трактата алхимиков. Велел слуге достать из футлярчика одну из иголок и уколоть себя в палец. Тот немедленно выполнил приказ господина и внезапно застыл, словно деревянная статуя.

Яков Брюс так испугался, что даже подпрыгнул на месте. Он решил, что под воздействием волшебной машины, холоп превратился в нечто похожее на соляной столб, о котором упоминается в Библии.

Потом, пригляделся внимательней и понял, что Прохор всё-таки немного шевелится. Только в очень медленном темпе. Точно так дёргалось небольшое животное под названьем – ленивец. Яков Брюс видел такой куриоз в Лондонском парке заморских зверей. Хотя, если припомнить, тот странный монстр ползал намного быстрее, чем сейчас двигался его верный холоп.

Стараясь произносить все слова, как можно понятней, хозяин начал кричать крепостному, чтобы тот вышел из залы на лестницу. Вдруг влиянье волшебной машины исчезнет, и надёжный слуга вернётся к прежнему образу жизни? Даст Бог, постепенно он оклемается и сможет так же работать, как раньше.

Хозяин заметил, как нестерпимо неспешно Прохор сжал тяжёлый кулак, в котором держал иглы с футлярчиком. Так же неспешно скривился от боли и тотчас бесследно пропал. Исчез из поля зрения Якова Брюса, так же, как кошка неделю назад.

Какое-то время, хозяин стоял неподвижно и не мог поверить себе. Потом, долго тёр кулаками глаза. Отнимал их от лица и очень сильно надеялся вновь увидеть слугу. Пусть он и двигался бы, словно заморский ленивец. Зато был в Божьем мире, а не в том зачарованном месте, куда, по словам древних алхимиков, переносит машина.

Минут через пять, Яков Брюс осознал, что ждать появленья механика больше не стоит. Шумно вздохнул и угрюмо подумал: – «Вряд ли он теперь сюда возвратится. Пропал вместе теми холопами и пёстрою кошкой и, скорее всего, навсегда».

Он тяжёло повернулся и устало пошёл вниз по лестнице. Когда господин прошёл пару высоких пролётов, он совсем успокоился и, пытаясь как-то себя оправдать, тихо добавил:

– С другой стороны, так значительно лучше. Зачем мне теперь эта снулая рыба? Какой с него будет толк? Его уже никому не продашь, а если заставишь трудиться, то он будет работать так медленно, что взвоешь от ярости. Не сдержишь себя, да и прибьешь сгоряча.

Спустившись на первый этаж, Брюс позвал к себе постового, который сторожил здание Сухарёвских казарм, а заодно и «Навигацкую школу». Приказал пожилому солдату запереть прочную дверь, ведущую в высокую башню, и без его разрешения никого, туда не пускать.

Прошёл в свой кабинет. Поработал немного с бумагами, касающихся государственных дел. Встал и, совершенно расстроенный пропажей механика, приказал приготовить карету. Когда ему сообщили, что экипаж стоит у крыльца, Яков вышёл на улицу.

Поднялся в коляску и уже собрался поехать домой, как увидел, что сторож гладит пёструю кошку. Пригляделся и понял, что это тот же самый тощий зверёк, которого он вместе с Прохором, пустил в восьмиугольную залу. Только на ней не было того амулета, что висел на худенькой шее неделю назад.

– «Видно какой-то чудак польстился на яркий блеск оберега». – с усмешкой подумал вельможа: – «Решил, что он золотой и, в надежде продать, припрятал небольшую вещицу».

Господин выбрался из удобной кареты. Позвал к себе двух нижних чинов, стоявших поблизости. Распорядился схватить старика, державшего кошку, и отвести в глубокий подвал.

Чин генерала, позволял Якову Брюсу отдавать и не такие крутые приказы. По его повелению, приходила в движение вся артиллерия великой страны, а тут, подумаешь, какой-то безродный холоп. Только кивнёт знатный вельможа, и беднягу повесят на ближайшем суку, без всякого следствия.

Старика схватили под руки и, не слушая его лепетания, отвели в подземелье, где была одна из секретных лабораторий учёного. Яков Брюс указал на чучело большого варана, висевшего на ближайшей стене, и твёрдо сказал бедолаге: – Или ты ответишь, мне всё, как на духу. Или я тебя превращу в такое животное. Ты меня понял мерзавец?

Испуганный донельзя солдат, упал на худые колени и закивал, словно игрушечный китайский болванчик: – Всё скажу барин, только дозволь помереть в обычном человеческом облике. Не то мне и перекреститься будет нельзя и души своей не спасти.

– Говори, куда дел цепочку с медалькой, что висела на той пёстрой кошке? – закричал Яков Брюс и, для нагнетания сильного страха, шумно затопал ногами.

– Клянусь, что не было на ней ничего. – вымолвил несчастный старик и размазывая слезы по худому лицу стал причитать: – Сроду чужого не брал, тем более, что-то господское. Отпусти милый барин душу на покаяние. Вечно буду за тебя Бога молить.

– Не хочешь, значит, правду сказать! – зло прорычал «чернокнижник»: – Ну братец, как знаешь. Пойдёшь сразу в ад! – он взял со стола щепоть порошка. Бросил на небольшую жаровню, а следом, плеснул туда из какой-то тёмной бутылочки. На холодных углях вспыхнуло огромное пламя. Воздух настолько заполнился удушливым газом, что стало трудно дышать.

Солдаты, что стояли возле порога, резко качнулись назад. Зажали нос от зловония и страшно закашляли. Старик жалобно пискнул. Закатил белёсые глазки под морщинистый лоб и свалился на пол, словно куль с отрубями.

Яков Брюс посмотрел на древнего воина, сомлевшего от сильного страха. Повернулся к дрожащим солдатам и крикнул: – Вылейте на него ушат холодной воды. Как только очнётся, продолжим допрос.

Два нижних чина выскочили за прочную дверь и помчались искать большое ведро, чтобы выполнить приказ колдуна. Вернулись они очень скоро, но не успели облить старика, как в дверь постучали.

– Кто там ещё? – рыкнул вельможа оглушительным голосом.

– Ваше превосходительство, – пролепетали из коридора: – в дверь, что вы велели недавно закрыть, кто-то сильно стучит изнутри. Громко кричит и рвётся наружу.

– В ту дверь, что ведёт на верхние ярусы башни? – уточнил Яков Брюс.

– Так точно, господин генерал.

Стараясь не выходить из образа злобного мага, Яков Брюс проревел: – Отпереть эту дверь. Взять наглеца, что в неё сильно стучит и привести его прямо сюда. Там поглядим, как его будем казнить.

Солдаты поставили ведро с водой на пол и, громко стуча каблуками сапог, помчались на первый этаж.

Через пару минут, в коридоре подвала послышался шум и возня. Дверь внезапно открылась и в лабораторию ввались трое старых служивых. С собой они притащили пожилого мужчину, лет сорока. Судя по грязной одежде, простого рабочего.

Он, вырывался из рук конвоиров. Извивался, как ужака под вилами и дико кричал, что-то невнятное. Увидев учёного, упал на колени и, вопя во весь голос, пополз прямо к нему.

Из буйных криков холопа, Яков Брюс вдруг уяснил, что это один из его крепостных. Тот краснодеревщик, которому он поручил отделать тиком обширную «Рапирную залу».

– «Слава Богу,» – облегчённо подумал хозяин: – «вернулся вслед за пёстрою кошкой. Глядишь скоро и другие появятся». – он посмотрел на старика, лежавшего на полу без сознания.

Заметил, что тот стал слегка шевелиться и, на радостях от появленья паркетчика, ласково обратился к нему: – Поднимайся солдат. Бог с ней с той паршивой медалькой. Не стоит она того, чтобы губить твою христианскую душу.

Потом, полез в правый карман дорогого кафтана. Там он держал очень мелкие медные деньги. Вдруг придётся нищим подать, или наступит ещё какая другая напасть?

Серебро он держал в левом кармане, а драгоценное золото с собой и вовсе никогда не носил. Пусть в доме лежит, в большом сундуке с очень прочным запором. А если придётся с кем расплатиться благородным металлом, так тот, кому нужно, придёт в особняк и всё получит на месте.

Пошарив в кармане, Яков Брюс вытащил небольшую монетку «полполушку», стоимостью в 1/8 копейки. Протянул старику, уже стоявшему на дрожащих коленях, и спокойно сказал: – Возьми братец себе. Купи, что-нибудь на базаре.

Не веря тому, что его отпустили живым, старик подполз к вельможному барину. Принял медную денежку и попытался поцеловать руку дающего.

Яков Брюс брезгливо отдёрнул ладонь. Повернулся к солдатам. Ткнул пальцев в дрожащего от страха паркетчика и приказал: – Отведите моего крепостного в «холодную». Заприте и дайте ему хлеба с водой. Завтра я с ним с утра разберусь.

Если из башни выйдет кто-то другой, схватите и посадите вместе с этим холопом. Будут кричать, и рассказывать жуткие байки, бейте всем прямо по мордам. Нечего добрых людей на ночь пугать. Не то пойдут разные сплетни по городу.

Услышав такие слова, паркетчик сразу притих и благодарно подумал: – «Хорошо, что не велел заковать в кандалы. А ведь мог рассерчать за мои страшные крики или, хуже того, счесть бесноватым».

Утром нового дня, Яков Брюс приехал в коляске к Сухарёвским казармам. От его особняка до крыльца огромного здания было всего нечего. Можно, конечно, пройти и пешком, но всё ж таки, он генерал. Нужно блюсти все приличия в городе.

Господин вошёл в просторные сени. Выслушал доклад старика постового и узнал весьма интересные новости. В первую очередь те, что случились после того, как он вчера отбыл домой.

Спустя шесть часов, ближе к полуночи, в дверь, ведущую в башню, начали громко стучать изнутри. Солдаты были готовы к такому повороту событий. Отперли крепкий замок и увидели то, о чём говорил им «чернокнижник».

На пороге стоял пожилой человек. Сильно рвался наружу и что-то кричал о дьявольской силе, о невидимых демонах и прочих таинственных ужасах. Как и приказывал барин, слушать его, конечно, не стали.

Отвели прямо в «холодную». Посадили к тому крепостному, что сидел там с раннего вечера, и закрыли на ключ. Ближе к рассвету появился и третий мужик. С ним поступили так же, как с прочими.

Выслушав доклад отставного солдата, Яков спустился в застенок. Строго посмотрел на трёх своих крепостных, дрожащих от сильного страха. Приказал им всем крепко держать язык за зубами и никому ничего никогда не рассказывать.

Особливо о последнем таинственном случае. О том, как какая-то огромная сила мгновенно подняла их с пола огромного восьмиугольного зала. Перенесла неизвестно куда, а потом вернула обратно. Причём, сделала это спустя несколько месяцев, после укладки последних плашек паркета.

Заодно, вельможный хозяин сказал, что если холопы станут болтать, то он прикажет вырвать всем языки и выпороть до потери сознания. После чего, продаст всех купцу первой гильдии Никите Демидову.

Ему чрезвычайно нужны мужики для работы на уральских железоплавильных заводах. А то старые крепостные почти все передохли. Будут ослушники копать уголь с рудой, да варить из неё чугун и железо.

Испуганные краснодеревщики упали ничком перед своим господином и поклялись на животворящем кресте, что никому, ничего, никогда не расскажут. Сию страшную тайну они унесут с собою в могилу.

Потом, Брюс повернулся к солдатам, что охраняли Сухарёвскую башню и очень грозно добавил. Мол, это и вас тоже касается. Господину Демидову солдаты очень нужны. Все болтуны скоро окажутся в глухой уральской тайге, где будут ловить беглых людей.

Пожилые служивые дружно бухнулись в ноги и поклялись, что будут немы, как рыбы. Яков Брюс сделал вид, что поверил и тем и другим. После чего, паркетчиков сразу отправил в имение в Глинки, а солдаты остались служить в Сухарёвских казармах.

Прошло чуть больше недели и по Москве пошли ещё более страшные слухи. Говорили о том, что московский колдун заключил новую сделку с врагом человеческим. Теперь по приказу волшебника, демоны воруют холопов в других городах и доставляют их прямиком в Сухарёвскую башню.

Несчастные люди бегут по лестнице вниз. Там их ловят солдаты и отдают чернокнижнику Брюсу для различных магических опытов. Он из них делает ползучих чудовищ и напускает на честных христиан.

Купец Селивёрстов. Гражданская война

Компания 1914-го года официально носила гордое имя – Великой войны, или, как её сразу принялись величать журналисты – Вторая Отечественная. Подразумевалось, что Первая бойня случилась в 1812 – 1814 годах, когда Россия дралась с Бонапартом и его сателлитами. А к ним в то давнее время, принадлежала почти вся Европа.

Однако, такое почтительное отношение к ужасным событиям продолжалось очень недолго. Постепенно градус уважения снизился и прижилось более прозаичное прозвище, почти что, дворовая кличка – Германская бойня.

Жертвы и лишения всё увеличивались, а победы так и не было видно. Людей угнетала скудная жизнь и тяжёлая работа без выходных и каких-либо праздников. Очень скоро всё это вылилось в недовольство существующей императорской властью. Скопившееся в стране напряжение стремительно рванулось наружу, и в феврале 1917-го началась революция.

Купец первой гильдии, господин Селивёрстов обладал изрядною сметкой и большой дальновидностью. К тому времени он уже перевёл главную часть своих капиталов в нейтральные страны.

Оставил дела на ловких умелых приказчиков. Собрал в чемодан дорогие и, любимые сердцу, вещицы и укатил на Дальний Восток. Там сел на первый же пароход и отправился ещё дальше, в Северо-Американские Соединённые Штаты.

В его чудном доме почти никто и не жил. Лишь несколько слуг постоянно работали в огромном особняке. Они следили за тем, чтобы кровля нигде не текла. Топили печи зимой и таким образом, спасали великолепное здание от разрушения суровым Трёхреченским климатом.

Тем временем, катастрофа в стране развивалась невероятно бурными темпами. Недовольство людей стремительно продолжало расти, и всё это вылилось в переворот, произошедший в городе Питере в октябре 1917 года.

За ним произошёл развал великой страны и начались ужасы крупномасштабной гражданской войны. Докатилось столь страшное бедствие и до Подгорска, затерянного в глухой непролазной тайге.

Как это часто бывает, город много раз переходил из одних рук в другие. Красные сменяли белогвардейцев, тех, в свою очередь выбили из города, недавно освобождённые, пленные чехи. Затем приходили японцы, отряды самостийных казаков, а то и просто не пойми кто и откуда. То ли повстанцы, то ли просто бандиты?

Ничего не было странного в том, что все вновь «преходящие» власти Подгорска стремились устроиться в доме купца Селивёрстова. Во-первых, это был самый большой особняк в радиусе ста с лишним вёрст.

Во-вторых, возле него имелся обширный замечательный сад, который можно было пустить на дрова. В-третьих, он находился в самом центре сибирского заштатного города.

В-четвёртых, толстые стены и большая надстройка, позволяли его защищать значительно лучше, чем все соседние здания. Оно и понятно, ведь на открытой площадке седьмого, очень высокого, яруса легко размещалось пять или шесть пулемётов, способных простреливать всю близь лежащую местность.