Текст книги "Яков Брюс – московский колдун"

В конце списка шли названия рукописей знаменитых европейских натурфилософов. Среди них мелькали выдержки из трактатов Альберта Великого – «Пять книг о металлах и минералах» и «Малый алхимический свод». А так же книги его лучшего ученика – итальянца Фомы Аквинского.

Присутствовал в перечне и францисканец Роджер Бэкон, положивший начало экспериментам в области различных наук. Он был представлен трактатами – «Зерцало алхимии», «О тайнах природы и искусства и о ничтожестве магии». В самом конце прилагались высказывания, некогда очень известных исследователей,– Арнольда из Виллановы и Раймунда Луллия.

Отложив всю работу на более позднее время, Брюс немедленно разобрал тяжёлый сундук, присланный из просвещённой Европы. Внимательно ознакомился с его содержимым. Бережно перебрал все полученные манускрипты. Тщательно их просмотрел и, не откладывая дела в долгий ящик, сел писать ответ в город Нюрнберг.

Сначала, он сообщил, что большая посылка благополучно дошла до Москвы в целости и полной сохранности. Поблагодарил за присланные бюргером рукописи и приложил к письму перечень древних авторов, чьи произведения хотел бы иметь в своей личной библиотеке.

В этот обширнейший список входили не только арабские и западные исследователи, но и их коллеги с востока. В частности его интересовали индийские и китайские свитки. К примеру, такие как древняя дуньхуанская рукопись – «Чжэнь гао», написанная Тао Хун-цзином, и дополненная аннотациями на языке тибетских племён. А так же, собрание даосских канонов – «Дао цзан».

Закончив большое письмо, Яков Брюс приложил к нему увесистый мешочек из кожи, наполненный золотыми монетами гульденами старой австрийской чеканки. Вручил конверт и баснословные деньги верному помощнику Прохору и отправил его в московский посольский приказ. После чего, с нетерпением принялся за чтение присланных книг.

«Придворный механик» передал послание главному посольскому дьяку, а тот переслал их в Европу с ближайшей военной оказией. Вернее сказать, с теми людьми, что отправлялись с русской дипломатической миссией в Польшу и Пруссию.

Манускриптов оказалось так много, что их изучение затянулось на несколько лет. Нужно сказать, этому очень способствовали бесконечные войны, ведущиеся Россией со всеми соседями.

Наша держава постоянно выясняла отношения то с Восточной Европой, то с Западной Азией. Причём, на всех возможных фронтах. Вследствие чего, Пётр I создавал множество дипломатических миссий, которые направлялись в различные страны.

Несмотря на мощную тягу к различным наукам, Яков Брюс всегда был в гуще происходящих событий. Если шли очередные военные действия, то он находился рядом с царём, который старался сам верховодить каждою битвой. В мирное время, знатный вельможа занимался гражданской службой на благо отечества.

Так он реформировал всю русскую армию снизу до самого верха. К 1705 году, когда ему стукнуло всего тридцать пять, он стал маршалом. За командование всей артиллерией в Полтавской битве 1709 года, он был удостоен высшей награды российской державы – ордена Андрея Первозванного, под номером пятнадцать. В то время, как сам Пётр I был всего лишь седьмым кавалером данного ордена.

Брат Якова Брюса – Роберт, с которым он начинал военную службу в «потешном полку» молодого царя, также был на хорошем счету. Он хорошо воевал. Достиг огромных высот. Получил чин генерал-лейтенанта и стал обер-комендантом всего Петербурга.

К тому же, рукописи древних алхимиков были не настолько просты для понимания современных людей, как хотелось бы Якову Брюсу. Почему-то все исследователи давнего времени никогда не давали прямого ответа на любой, даже самый обычный вопрос. Они только ссылались на книги или тексты друг друга. В том числе и на великих учёных арабов.

Те в свою очередь, тоже никогда не испытывали уваженья к читателям. Ничуть не стесняясь, они отсылали к старинным индийским трактатам, подобным знаменитой «Расанарнаве».

Последователи хатха-йоги, в свою очередь, указывали на шёлковые свитки «Шива самхита», «Гхеранда самхита» и прочие, им же подобные вещи. Некоторые кивали на ещё каких-то малоизвестных китайцев и тайцев, в частности на Гэ Хун с его «Баопу-цзы».

Поэтому, Брюс постоянно разыскивал книги то одних древних авторов, то других, то третьих, четвёртых и так далее, по огромному кругу людей, посвященных в столь непростую науку. Тщательно выуживал крохотную толику истины и складывал добытые золотые крупицы в общую, пока очень скромную, кучку.

В одном из древних трактатов, он наткнулся на описание некой машины, способной перемещать человека в какой-то соседний, никому неведомый мир. Судя по описаньям алхимиков, одним из главных компонентов устройства являлся сложный каркас, изготовленный из волшебного дерева. Самое удивительное, было в том, что оно упоминалось у многих народов, имело схожие описания, но везде носило разное имя.

Благодаря уникальным особенностям неведомого Якову Брюсу растения, его окутывал ореол множества древних сказаний и необычных легенд. Жители островов Кирибати и Банаба, расположенных недалеко от «Terra Australis» называют его Кап-и-тику-аба.

Невежественные аборигены объясняли чудесные свойства растения тем, что оно родилось в мире духов Матанг. Их верховный бог На-реау, некогда посадил дерево на острове Самоа, который лишь недавно открыли прекрасные мореходы голландцы. По убеждению местных племён, часть ветвей загнили от какой-то опасной болезни и упали на землю. От них появились первые люди той далёкой земли.

Просвещённые в науках китайцы называют его весьма странным словом – «ЖО». Согласно древним мифологическим текстам это священное дерево, встречается за далеким и труднодоступном Южным морем. То есть, где-то рядом всё с той же таинственной «Terra Australis».

Растёт данное дерево лишь в единственном месте, расположенном между потоками Хэйшуй и Циншуй, что в переводе значит – «Чёрная» и «Зелёная» речка. Причём, только на западном склоне высокой горы под названьем Куньлунь. Листья у него тёмно-зелёные, цветы ярко-красные, похожие на недавно распустившийся лотос, а их чудный блеск освещает всю землю вокруг.

В индийской мифологии это растение знают, как «ТИК». Мол, невероятно огромное дерево данной породы произрастает на священном острове Шакадвипа. Ветви его поднимаются от земли до хрустальных небес, а в листве обитают чистые и светлые сущности – полубоги гандхарвы и сиддхи.

В соседней с Индией, Бирме волшебных существ величают кейнари. То есть, сказочные люди-птицы, появившиеся по велению верховного бога Брахмы, и ставшие небесными актёрами, музыкантами или певцами.

Самым важным для Якова Брюса, было понять, что же это за волшебное дерево, без которого невозможно построить машину древних алхимиков? С огромным трудом он всё же смог добраться до истины и выяснить, что это растение уже известно просвещенным голландцам. А его легендарная на весь мир древесина давно поставляется богатым людям Европы.

Причём, в цивилизованных странах оно называется на староиндийский манер. То есть, попросту – тик. Правда, оно стоит не меньше драгоценного красного и чёрного дерева, но это было не так уж и важно. Главное, что Яков Брюс смог найти в древних свитках такие рисунки, на которых удалось кое-что рассмотреть.

В конце концов, упорный и настойчивый барин всё же смог кое-как разобраться в путанных манускриптах алхимиков. Собрал всё намёки хитроумных учёных. Бережно сложил их в единое целое и неожиданно понял, как устроена эта машина. После чего, пришёл в такой бурный восторг, что решил немедленно проверить теорию в деле.

Для этого требовалась лишь большая, свободная от мебели, комната и три на удивление обычные вещи: деньги, деньги и ещё раз огромные деньги. Вопрос с помещением решился достаточно просто.

Брюс решил занять под свои странные опыты часть «Навигацкой школы», которой он в то время успешно заведовал. Точнее сказать, второй ярус башни. То есть, бывшую рапирную залу, где некогда проходили заседания незабвенного «Нептунова общества».

Огромное количество золота, необходимое для постройки машины, тоже не было особой проблемой для такого сановника. Оно и понятно, ведь Яков Брюс водил давнюю дружбу с всесильным вице-адмиралом Александром Даниловичем Меньшиковым.

Да и сам он очень давно занимал высокие посты сенатора российской державы и президента Мануфактур-коллегии. Все эти завидные должности давали ему чрезвычайно БОЛЬШИЕ возможности. Так что, барин не стал откладывать дело в долгий ящик и с неописуемым жаром принялся за работу.

Купец Селивёрстов. Завершение строительства

В середине июля 1914 года «Вестник Подгорска» всем сообщил: – «… строительство особняка купца Селивёрстова уже вчерне закончено. Замечательный дом, как и предполагала редакция, действительно оказался чрезвычайно похож на знаменитую Сухарёвскую башню, стоящую в златоглавой Москве.

Даже большие куранты уже установлены на верхнем ярусе башни. Теперь они круглые сутки показывают самое точное время всему нашему городу. Любопытные горожане толпами ходят к необычному особняку и любуются его богатой наружной отделкой.

По сравнению со столичным оригиналом, прекрасное здание имеет значительно меньший размер. Несмотря на столь ощутимую разницу, оно оказалось одним из самых величественных сооружений Подгорска.

Строение купца Селивёрстова лишь немногим уступает кафедральному собору нашего города, а его восьмигранная башня даже слегка превосходит высоту колокольни. Сейчас внутри идут окончательные отделочные работы…»

Спустя неделю с после той публикации, процесс отделки шикарных залов и комнат неожиданно встал. К сожалению владельца огромного дома, началась та компания, которую журналисты с апломбом назвали – «Вторая Отечественная».

Россия вместе с Францией и Великобританией создала военный союз под названием – «Антанта». Тройка великих европейских держав выступила против «Четверного союза». Туда входила кайзеровская Германия, Австро-Венгрия, Османская империя и почему-то Болгария.

Та самая небольшая страна, ради которой, всего тридцать шесть лет назад, Россия ввязалась в очередную кровавую бойню. Ввела войска на её территорию и освободила от Османского ига, длившегося почти пять сотен лет. Ещё не забыли русские граждане воинов, погибших под Шипкой и Плевной, а, так называемые, «братья-славяне» уже оказались в среде непримиримых врагов.

Большая часть дорогих материалов, заказанных купцом Селивёрстовым, изготавливалась лишь в дальних пределах планеты. В том числе, в тех, что нежданно-негаданно оказались на той стороне недавно возникшего фронта.

Поэтому, теперь их приходилось везти очень кружным и чрезвычайно долгим путём. Чаще всего, через какие-то третьи державы. Что естественно не могло не сказаться на сроках и стоимости.

Время доставки в разы увеличилось, а кое-какие заказы и вовсе пришлось отменить. После чего, перенести их в другие районы. Туда, где местные власти ещё не втянулись в разгоравшуюся мировую войну.

Идущее полным ходом, строительство неожиданно замерло. Приглашённый из Москвы, инженер неожиданно взял полный расчёт. Собрал чемоданы и срочно вернулся домой. Вместе с ним уехала та бригада рабочих, что прибыла в город вслед за искусным начальником.

К тому времени, почти всех мастеров, набранных из ближайшей округи, срочно призвали на фронт. Так что, пришлось использовать ту рабочую силу, что осталась в Подгорске в наличии. Естественно, что темпы отделки всех помещений резко замедлились.

Но, как показала история, большие деньги решают любые проблемы. Вскоре поставки понемногу наладились. Работа в доме купца опять закипела, хотя уже не так бурно и рьяно, как раньше.

Всё же к Новому, 1917 году три первых этажа дома были совершенно готовы. Все комнаты богато украшены и обставлены дорогой импортной мебелью. Отделка велась только в четырехъярусной башне, что гордо возвышалась над зданием.

Купец Селивёрстов был так рад окончанью строительства, что не смог удержаться от излияния чувств. Ничтоже сумняшися по столь великому поводу, он закатил грандиознейший бал.

На широкое новоселье прибыла вся верховная знать обширной сибирской губернии и, конечно, знатные люди Подгорска. Был дан шикарный обед из огромного числа умопомрачительных блюд и устроен большой фейерверк.

Не удивительно, что подобное празднество вызвало волну недовольства среди бедных сограждан. Дело было в том, что эти самые дни, во всех сводках, поступающих с германского фронта, говорилось об огромной нехватке боеприпасов и продовольствия.

Газета «Вестник Подгорска» назвала шумное гульбище купца Селивёрстова «пиром во время чумы». Осудила хозяина и всех приглашённых гостей, гулявших на чрезвычайно широкую ногу. Призвала их не тратить огромные средства на личные прихоти, «а помочь деньгами Отечеству, истекающему кровью в борьбе с коварным врагом».

Губернские и городские чины сделали вид, что ничего не заметили и, как всегда, отмолчались. Невероятный скандал не имел продолжения и понемногу затих. Очень скоро жизнь вошла в обычную колею сонного заштатного города. Купец Селивёрстов, покаялся через газету, в своём неблаговидном поступке и больше не давал честной публике поводов для её недовольства.

Он целиком погрузился в работу. Наладил заготовку деловой древесины и торговлю ей в очень широких масштабах. После чего, начал жертвовать на нужды благотворительности. В том числе, выделил огромную сумму на постройку госпиталя для раненых воинов и приюта для вдов и сирот.

Меж тем, строительные работы в его замечательном доме подошли к завершению. Отделка внутренних помещений башни закончилась. И тут произошёл новый, ещё более грандиозный, скандал.

Корчмарь. Обустройство особняка

Огромный дом был уже «сдан под ключ», но олигарх всё ещё не переехал в него. Он даже не смог набраться терпения и осмотреть всё снизу и доверху. Лишь пробежался по первому уровню. С любопытством повертел головой и удрал, сославшись на какие-то особенно срочные хлопоты.

Да и то сказать, обойти такой особняк за один только раз оказалось очень непросто. Одних жилых этажей в нем было целых три штуки. Каждый из них занимал почти шестьсот метров квадратных. То есть, равнялся площади футбольного поля.

Плюс цоколь, расположенный под всем большим зданием. Там был, первый ярус глубоких подвалов, где размещались те помещения, что очень нужны каждому жителю нашей планеты.

В первую очередь, там находились комнаты личной охраны и три бани разного типа: русская, турецкая, финская. Бассейны с холодной и тёплой водой. Бильярдные и тренажёрные залы. Домашний кинотеатр на двадцать пять очень широких посадочных мест и прочие приятные мелочи.

Под всем этим лежал второй уровень, с техническими службами всех назначений, хозяйственными помещениями и обширными кладовыми разного типа. В них хранились горы вещей и продуктов, которых могло бы хватить на долгие годы вперёд .

Под крышей располагался обширный чердак, отделанный под жилую мансарду для вельможных гостей олигарха. И, конечно же, самая знаменитая часть огромного здания – четырёхъярусная восьмиугольная башня, с просторными залами на пятом и шестом этаже.

Ещё, там имелось место для размещения огромных курантов и открытая ветру площадка, висящая на высоте сорока пяти метров. В завершении всего, на самом верху, притулилась небольшая светёлка, из окон которой был виден весь город Подгорск, лежащий вокруг.

Всё здание вознеслось к небесам на высоту в шестьдесят с лишним метров. Так что, подняться в самую верхнюю комнату, оказалось достаточно сложно. Не у всех хватало сил и терпения преодолеть каждый раз почти три сотни ступеней.

Чтобы облегчить хозяевам жизнь, архитектор предложил сделать современный электрический лифт. Несмотря на то, что у купца Селивёрстова не было в доме такой хитроумной машины, Корчмарь тотчас согласился. Всё-таки ноги ведь свои, не казённые. Да и таскать важных гостей по крутым лестничным маршам тоже никак невозможно.

Люди они, в своем большинстве, весьма пожилые и достаточно тучные. Так что, подняться пешком на смотровую площадку им вряд когда-то ли удастся. А сходить туда, между прочим, будет всем весьма интересно. Такие чудные виды там отрываются, что даже дух замирает.

Кое-кто говорит, что то же самое можно было увидеть с колокольни Подгорского кафедрального собора. Жаль, что большевики его зачем-то взорвали в тридцатых годах прошлого, двадцатого века.

Но там висело множество колоколов самых разных размеров, и они очень сильно закрывали обзор. А вот на доме купца Селивёрстова ничто никому не мешало. Смотри куда хочешь, фотографируй, любуйся.

Поэтому молодой архитектор взялся за привычное дело. Чуть-чуть покумекал и очень удачно вписал сложное электроустройство в массивные контуры башни. На всякий случай, он оставил и обычную лестницу. Правда, предложил сделать её винтовой.

С большим удовольствием, заказчик утвердил такой вариант. Где-то в Европе купили подъёмник нужных размеров и форм. Привезли на стройплощадку и установили в высокую кирпичную шахту.

Меж тем, Николай Александрович поручил зодчему обставить дом «в лучших традициях предреволюционной эпохи». Открыл для этого новую кредитную линию и отбыл на заслуженный отдых в дальние тёплые страны. Пришлось проектировщику, освоить очередную специальность и влезть в тонкости дизайна внутренних помещений дворцов.

С подвалом и цоколем, никаких проблем у него не возникло. Русский купец Селивёрстов о таких хитроумных изысках, как джакузи или домашний кинотеатр со звуком «Dolby Digital» никогда даже не слышал. Так же, как он совершенно не знал о существовании прочих домашних новинок двадцать первого века.

Поэтому, здесь новоявленный декоратор действовал, опираясь исключительно на свой собственный технический вкус. Заказал самую мощную аппаратуру и прочие прибамбасы. То есть, всё то, что жизненно необходимо для отдыха всех олигархов, измученных тяжкой думой о том, где бы ещё денег срубить?

А вот с остальными тремя этажами, где собирался жить его «скромный» заказчик, несчастному архитектору пришлось сильно помучиться. Никаких сведений об обстановке дома купца Селивёрстова ни в Подгорске, ни даже в Трёхреченской области, увы, не нашлось. Ни в местных архивах, ни в мемуарах знаменитых людей.

Что в прочем, не так уж и странно. Последние семьдесят лет воспоминания о минувших годах писали, в основном, лишь очень конкретные люди. В первую очередь, «пламенные большевики», большие начальники и ещё полководцы РККА.

По вполне понятной причине, они не входили в круг близких знакомых крупного дореволюционного лесопромышленника. Так что, в гостях у него никогда не бывали. Ничего, сколь-нибудь интересного об интерьерах его огромного дома, сказать, увы, не могли.

Ну, а та драгоценная мебель, что стояла в доме незабвенного Михаила Афанасьевича, безвозвратно сгинула в смутные годы гражданской войны. Что-то растащили хозяйственные местные жители. Что-то увезли с собой отступающие войска разных мастей, а большая часть тех гарнитуров просто сгорела в буржуйках, словно простые дрова.

Во все времена вокруг города лежала глухая тайга. Несмотря на такое положение дел, с дровами там всегда было достаточно туго. Мало кто знает, но лес, «стоящий на корню», это вовсе не топливо. А если ты вдруг захочешь его получить, то придётся так потрудиться, что спина взмокнет множество раз.

Сначала нужно свалить растущее дерево. Срубить огромное количество сучьев. Привезти брёвна во двор нужного дома. Напилить на чурки размером в полметра длинной. Расколоть топором их на поленья, и лишь затем, загрузить в ближайшую печь.

Вот так и пришлось архитектору принимать все решения на свой, весьма неразвитый в этом отношении, вкус. Тем более, что он сомневался в помощи хозяина прекрасного дома.

Вряд ли бывший ментяра Корчмарь хоть что-нибудь знает об этом. Например, чем отличается роскошный ампир, распространённый в девятнадцатом веке, от вычурного стиля барокко, что существовал значительно раньше.

Новоявленный свету, «дизайнер» внимательно изучил тысячи фото из собраний Кремля и, конечно же, из Эрмитажа. Порыскал по сайтам известнейших фирм, занимавшихся изготовлением мебели данного типа, и заказал гарнитуры, похожие на те, что видел в Московском и Санкт-Петербургском музее.

К концу сентября несколько огромных контейнеров, украшенных иностранными клеймами, проехали по железной дороге тысячи вёрст. Перебрались через невысокие Уральские горы и, наконец-то, пришли в захолустный Подгорск.

Драгоценная мебель была тотчас распакована. Осторожно поднята на этажи и аккуратно расставлена во всех помещениях. Портьеры и ковры с гобеленами благополучно развешены. Бра и люстры повисли на потолках и стенах, а затем и подключены к внутренней электросети.

Не обустроенными остались только мансарды и сама восьмиугольная башня. Нужно сказать, что с чердачными помещениями, приспособленными для проживания вельможных гостей олигарха, архитектор тоже решил не очень возиться. Тем более, что прежний хозяин их и вовсе забыл хоть как-то оформить. Так что, «дизайнер» обставил их в стиле начала прошлого века и на том успокоился.

К счастью проектировщика, у купца Селивёрстова оба зала в башне тоже оставались пустыми. Скорее всего, руки у него не дошли до их украшения. Сначала помешала Первая мировая война, а потом, грянула буржуазная февральская революция.

Благоразумный Михаил Афанасьевич решил не ждать дальнейшего развития бурных событий. Быстро собрал чемоданы. Прихватил те немногие ценности, что оказались поблизости, и немедленно отбыл на российский Дальний Восток. Сел там на большой пароход. Уехал из родимой страны и без следа затерялся на просторах бездушной Америки.

Прохор. Сын Никита

Яков Брюс очень часто обещал выписать Прохору вольную. Да всё никак не решался пойти на поступок, столь странный для времён Петровской России. То ли всё забывал о своём внезапном решении? То ли просто не хотел отпускать от себя чрезвычайно умелого мастера?

Хорошо, что дал холопу небольшую поблажку и разрешил жениться на той милой девушке, что приглянулась ему с первого взгляда. А ведь, по тогдашним порядкам, мог назначить ему такую невесту, которая, по его разумению, подходила бы значительно больше. Мол, от этой девки будет куда здоровее потомство, или принять в расчёт ещё какие резоны.

Так и стала сенная девушка Софья женою большого умельца. Ради такого особого случая, Яков Брюс почему-то расщедрился и дал молодоженам новую избу, построенную в небольшой деревеньке по имени Глинки.

Выделил им кое-какое приданное из одежды, посуды и простенькой мебели. Плюс ко всему, добавил скотину и птицу для обустройства хозяйства на месте. По мнению Прохора, сделал всё это хозяин не ради счастья помощника, а лишь для того, чтобы тот смог оставить потомство. То есть, родил ему новых рабов. Вдруг они в чём-то пойдут в мастеровитого предка? Глядишь, принесут хозяину ощутимую прибыль?

Вот так у Прохора и его юной супруги появилось жильё. Хоть оно и принадлежало Якову Брюсу, но было отдельным от других крепостных. Находилось в полном пользовании молодожёнов и позволяло им чувствовать себя немного уверенней.

К тому же, небольшое хозяйство холопов находилось неподалёку от огромного барского дома. Так что, «придворный» механик, как и прежде, ходил туда на работу. Правда, это случалось лишь в те немногие дни, когда он не был вместе с хозяином в златоглавой Москве, или где-то ещё.

К сожалению, сенной девушки Софьи её жизнь изменилась не в лучшую сторону. Вместо хлопот по огромному господскому дому, где она находилась в тепле и уюте, ей пришлось освоить совершенно другую профессию. Теперь она занималась тяжёлым крестьянским трудом.

Хорошо, что Маргарита фон Мантейфель, жена Якова Брюса, попросила супруга освободить их семью от, так называемой, барщины. Тот немного подумал, кое-что подсчитал, а потом согласился. Мол, ладно не очень большая потеря. Пожалуй, он может сделать такую поблажку механику.

В положенный срок у новобрачных родился милый сынок, которого назвали – Никитой. Следуя старым православным обычаям, родители крестили младенца в маленькой церкви, стоявшей в соседнем селе.

Неожиданно негаданно для всех окружающих, Яков Брюс как-то узнал о скромном обряде. В его голову пришла несусветная блажь, и он решил присутствовать на этом событии, столь ничтожном для сановного барина. Ведь он был несметно богат. Имел много различных поместий и владел тысячами душ крепостных, которых никогда не считал за людей.

Почему ему захотелось придти, непонятно. То ли по своему лютеранству, он никогда не видел сельских православных крестин? То ли решил таким странным образом выказать благоволение к умелому мастеру?

Внезапным появлением в церкви Яков Брюс напугал всех людей, оказавшихся у алтаря в тот замечательный день. Крестьяне не привыкли к таким знакам внимания со стороны своего господина. Увидев его, все дружно охнули, немедленно упали ничком и не вставали до окончания службы.

Как бы то ни было, но барин не только пришёл на праздник механика Прохора, а ещё преподнёс его сыну удивительно ценный подарок. Вручил младенцу на вечную память нательный крестик из чистого золота.

Причём, в напутственном слове Брюс сообщил, что очень ценную вещь, он привёз из путешествий по странам далёкой Европы. Дескать, сей замечательный символ веры в Христа, освещён в святом городе Иерусалиме. В знаменитом на весь мир, храме Гроба Господня.

С огромным чувством признательности Прохор взял драгоценный подарок. Поклонился хозяину в пояс и поблагодарил его за любовь, да за ласку. Обещал служить ему верно и преданно до самой последней минуты.

Вельможа вдруг снова расчувствовался и в очередной раз обещал в скором времени дать вольную Прохору и всем членам его, пока что малой, семьи. К великому огорченью «придворного» мастера, хозяин сдержал своё слово только отчасти.

Так уж случилось, что под воздействием мамочки, Никита рос очень набожным мальчиком. По прошествии шести лет с небольшим, Яков Брюс вновь проявил интерес к своему юному крестнику. Вызвал его из Подмосковной деревни и записал в «Навигацкую школу», открытую в Сухарёвских казармах в 1701-м году.

Прошло определённое время, нужное для прохождения начального курса. К ужасу Прохора, его сын не смог себя ни в чём показать. Мало того, он попал в чёрный список студентов, которые в науках «оказались достаточно плохи».

То ли учителя случайно прознали, что он крепостной Якова Брюса, которых, по приказу царя Петра I, запрещали брать для учёбы? То ли действительно ему не давались науки с цифирью? Трудно было сказать.

Узнав о великой конфузии, хозяин тоже немного расстроился. Ему были очень нужны умелые руки в изучении различных наук. Он думал, что мальчик «удастся» в мастеровитого механика Прохора и хотел послать, его дальше учится. Сначала в Славяно-греко-латинскую академию, а затем, за границу, в Голландию или в германские земли, например, в Магдебург.

Такие кунштюки фортуны в Петровское время, хоть и редко, но всё же случались. Как говорит нам история, несколько знатных господ из его окружения произошли из обычных холопов. Однако, с Никитой всё случилось совсем по-другому. Он оказался совсем неспособным к точным наукам. Ему предстояло вернуться в деревню и стать там обычным крестьянином.

К счастью, в этот ужасный момент Прохор оказался поблизости и рассказал Якову Брюсу о большой религиозности мальчика. Барин ненадолго задумался и принял другое решение.

Немедленно дал крестнику вольную. Посадил в свой возок и самолично отвёз его в Сретенский монастырь, расположенный неподалеку от Сухарёвских казарм. Поговорил там с игуменом. Определил ребёнка в мужскую обитель и наказал, отмаливать грехи его тяжкие.

Будучи служкой при алтаре, Никита иногда выкраивал несколько свободных минут и, на короткое время, отпрашивался у своих строгих наставников. Некоторые из них делали скидку на его малолетство и позволяли быстро сбегать к отцу, в соседнюю «Навигацкую школу». Мол, пусть паренёк повидается с родичем. Всё ему будет полегче.

В Сухарёвских казармах мальчика знали весьма хорошо. Как-никак, а бывший студент, хоть и весьма бестолковый в цифири. С огромным трудом освоил арихметику господина Магницкого, но дальше уже не продвинулся. Отчего был исключён по большой неспособности.

К тому же, его родной батя был доверенным помощником Якова Брюса, который являлся сановным вельможей и сподвижником самого царя Петра I. Мало того, этот вельможа жил в одном квартале отсюда.

Был основателем сего образовательного учреждения. Создал обсерваторию, для наблюденья за Луною и звёздами, а так же, держал здесь кабинет, где часто занимался различной наукой. В том числе и ужасной алхимией.

Так что, мальчик всегда ходил туда и сюда беспрепятственно. Зачем ссориться караульным солдатам с умелым «придворным» механиком, что служит самому «чернокнижнику»?

Ещё чего доброго, вдруг осерчает да и нашлёт какую-то страшную хворь? Или, что хуже всего, скормит потустороннему чудищу. Вон что о нём говорят в златоглавой Москве.

Послушаешь, аж волосы на голове дыбом становятся. Да и сами видали, как возле башни летает чёрная «железная птица». Причём, с человеческой головой и руками. Не иначе, как Яков Брюс, превратил какого-то недруга в ужасное чудище.

Недавно пошли слухи о том, что к колдуну явился какой-то господин с Разгуляя. Он попросил сделать часы, подобные тем, что имелись у государя России. Но чтобы они показывали не минуты с секундами, а дорогу к богатству и славе.

Яков Брюс взял заказ на изготовленье особых часов. Долго возился с невероятно сложным устройством, а когда всё было готово, оказалось, что заказчик недавно представился. Колдун хотел получить долг с его кровных наследников, но те отказались платить огромные деньги и подняли большого учёного на смех.

Осерчал весьма «чернокнижник». Топнул правой ногой, махнул рукавом и сказал: – «Проклинаю я этот хронометр. Пусть он лишь плохое показывает». – с тех самых пор, стоит взглянуть на прекрасные цифири и стрелки, как к тебе устремятся горе с несчастьем.

А господин Яков Брюс вернулся в свой замечательный дом, что находится рядом с Сухарёвской казармой. Велел холопам выстругать большую гранитную доску. Нанести на неё какие-то волшебные знаки. Укрепить плиту между окон, а сверху поставить часы. Так она и стояла какое-то время.

Одни люди болтают, что на доске начертаны такие заклятья, что позволяют сберечь дом Якова Брюса от самых разных напастей. Другие твердят, что это особая секретная карта. Мол, если её разгадать, то она может сказать, где скрыты большие сокровища.