Текст книги "Настоящее фэнтези. Сборник рассказов"

Впусти меня

Стук в окно был вежливым, но настойчивым. Так это слышалось: вежливо, не громко, без напора и требования какого-то, но при этом настойчиво, то есть раз за разом, легкой дробью, как будто с просьбой обязательно откликнуться. Виктор сначала не поверил сам себе, пытался прослушать раздвинутые в стороны колонки – из какой раздается такой странный звук? Пытался найти источник в игре. Но стук в окно продолжался.

А когда Виктор подошел и раздернул плотные зимние шторы, которые даже при открытой форточке не колыхались на сквозняке под своей тяжестью, то за окном не было ничего. Ни двора внизу в пяти этажах. Ни неба с бегущими по нему разлохмаченными тучами. Ни огней машин. Ни огромной красно-белой трубы ТЭЦ, загораживающей горизонт. На ней ночью горели огни, чтобы, наверное, не врезался самолет. Ничего не было – сплошная темнота. Только темнота и голос, который раздавался не в комнате, не передавался по воздуху, как положено звуковым колебаниям, а звучал сразу в голове:

– Здравствуй, избранный. Мы нашли тебя. Мы очень долго искали, и наконец нашли. Теперь наш мир будет спасен. Открой же окно и иди к нам. Или пусти нас к себе – мы переместимся в наш мир отсюда.

Виктор хмыкнул, еще раз попытался поглядеть в окно. Но там было только отражение его самого в слабом свете большого тридцатидюймового монитора, на котором только что его войска побеждали в страшной войне и уничтожали всех врагов.

– Избранный! У нас – война. У нас кровожадный враг. Нам нужен тот, кто понимает в войне. Ты – понимаешь. Только у нас ты сможешь реализовать свой потенциал. Открой окно и впусти нас, чтобы перенести тебя в другой мир.

Уже почти не сомневаясь, он повернул, дернул, щелкнуло, и окно распахнулось настежь. И тьма затопила комнату.

…

Родители стояли позади и мешали. Одно дело – понятые. Понятые просто обязаны присутствовать. А вот родители – мешали. Было от них напряжение и ожидание какого-то чуда. Но чудеса – не по полицейскому ведомству.

Капитан Готовцев повернул голову и сурово спросил:

– У вас что-то еще ко мне?

– Вы найдете его? – жалобно спросила мать. – Скажите, вы правда найдете его?

Как отвечать на такой вопрос? Искать, конечно, будут. Но вот насчет того, чтобы найти тридцатилетнего менеджера, вырвавшегося, похоже, из-под родительской опеки… Заявлений таких становится все больше. Но пока никакие поиски результата не принесли.

– Конечно, найду! – уверенно сказал капитан. – Особенно, если вы не будете мешать. Лучше вы пока попейте чаю на кухне. Заодно и ребята еще раз с вами поговорят. Поминутно повторят все. Еще раз записи свои проверят.

Теперь сзади никто не стоял, но от этого почти ничего не изменилось. На что тут смотреть? Что искать?

Вот был человек. Поужинал с родителями. Рассказал какие-то новости. Что-то о здоровье, что-то о работе. Об отпуске скором. Заперся в своей комнате. И все. Ни человека, ни следов, и никаких теорий. Окно открыто, но под окном – заснеженный двор. И там, внизу, никаких следов. И вообще, может, он просто покурить хотел, а выходить было лень. Вот и открыл окно. Но, говорят, не курил? Так, может, как раз и начал. И тут вдруг, выходит, что-то произошло…

– Ну, стажер, какие будут мысли?

– Да все как в кино! Это как будто прилетали инопланетяне, гипнотизировали и увозили к себе биологический материал. Я такую фантастику смотрел.

Фантастику он смотрел. Ну-ну…

– Инопланетяне? А почему тогда, скажем, не вампиры?

– Так вампиров ведь точно не существует. Сказка это. А инопланетяне – то ли есть, то ли нет.

…

– Избранная, мы нашли тебя! Ты – потерянная принцесса нашего королевства! Тебя ждут почет и уважение, слава и красивые женихи на выбор! Ты – наше будущее! Открой же окно и пусти нас к себе.

…

– Ну, ладно. Предположим, что это инопланетяне, да? Пусть так. Пусть. Хотя, как-то смешно и странно. Но зачем это им? Что они, едят нас, что ли? Ведь нигде и никаких следов! И никто ничего не заметил!

– Гипноз. Точно – гипноз. Поэтому и не замечают.

– Так и запишем в деле, да? Мол, прилетели зеленые человечки с большими глазами, загипнотизировали, забрали не понятно для чего, улетели. И никто и ничего не заметил. Так? А людей-то нет по-настоящему. Вот ты – ты откроешь окно, если увидишь там инопланетян?

– Ну, то – я. А то – эти, пропавшие. У нас, может, индекс интеллекта разный. Я, может, на второе высшее еще поступлю. Заочно.

– Индекс у него… Интеллект…

…

– И все же, магистр – чем объяснить небывалый успех в последних выходах к людям? Мы уже почти вымирали. В нас не верили. Над нами смеялись. Видели их фильмы про нас? Это ужас какой-то. Ужас и пошлость. Что все-таки произошло? Как вы заставили их самих открывать окно и впускать нас?

– На самом деле они по-прежнему не верят ни в нас, ни в инопланетян, ваше величество. Они не верят ни во что: ни в бога, ни в любовь, ни в дружбу – совсем ни во что. Но они точно знают, что каждый из них, если бы попал в другое окружение, в иное место – обязательно стал бы королем, полководцем, принцессой, королевой, вождем… Кем угодно, но не тем, что они представляют из себя сейчас. Отсюда и появилась новая наша методика. Мы просто предлагаем им: открой окно, и попадешь в другой мир. Открой окно, и мечты исполнятся. Открой окно, и мы войдем и поможем.

– И они открывают? Взрослые люди? Вот же…

…

– Избранный! Пришло твое время! Империя ждет тебя и только тебя. Всё, о чем ты мечтал, исполнится. Мы нашли тебя, а значит, мы останемся жить в веках. Открой окно, избранный, и ты попадешь в иной мир. Туда, где ты нужен, где ты – сильнее, умнее, опытнее, хитрее всех. Туда, где ты – на настоящем своем месте. Открой же окно!

…

– И что интересно, товарищ капитан! Уже который случай – и у всех открыты окна. Это просто какой-то знак, что ли…

– Угу, знак. Вышли в окно, сели на летающую тарелку и улетели к далеким прекрасным звездам. И что мне теперь писать в справке? Как закрывать дело? Или оставить «висяк»? Так ведь накажут…

Вампиры

– Все на самом деле настолько просто, что даже смешно иногда читать эту вашу ненаучную фантастику!

– Э-э-э… Фентези? Это называется иногда – фентези.

– Все это в итоге одно – фантастика. И то фантастика, и это – фантастика. На самом же деле и было и есть все не так, как пишут эти писаки…

– Простите?

– Да я не о вас, сидите уж… Стал бы я приглашать вас, чтобы устроить тут… как его… разгон?

– Разнос?

– Да, да, раз-нос! Для этого есть почта. Есть телефон, наконец.

Хозяин огромного кабинета, напоминающего сразу и библиотеку, и химическую лабораторию, встал из-за старинного дубового письменного стола с резными ножками в виде звериных лап, прошелся по мягкому ковру, провел пальцем по ближайшим книжным корешкам.

– И пишут, понимаешь, и пишут… А подумать? Ну? Хоть немного подумать? Не так же все было!

Автор приободрился. Ругали все-таки не его. Он даже попытался выдавить язвительную ухмылку. Покивал, как бы соглашаясь. А потом спросил с усмешкой:

– А вы, значит, знаете, как было?

– Я? – глаза в глаза, до дрожи, до непроизвольного поворота головы в сторону, как от судороги, до… Бр-р-р, автор мотнул головой, прогоняя навалившуюся сонную одурь. Погода, что ли, меняется? А? Что он говорит?

– …Да вы не слушаете меня, вижу?

– Простите, душно…

– Тогда я повторю. Вы мне нравитесь. Ну, ну… Не смущайтесь. У вас простой и ясный слог. Вы не украшаете текст вензелями и финтифлюшками, не имеющими отношения к делу. Поэтому я решил: печатать вас мы будем. Но только после существенной правки. Поменьше фантастики, прошу вас!

– Извините… Как это? У меня же роман о вампирах? – у автора мелькнула мысль, что его перепутали с кем-то из «почвенников», из «производственников».

– Именно, именно о них! Просто писать надо о реальности, понимаете?

– Э-э-э… Не совсем. Вампиры… Реальность… Как это?

– Я вам помогу. Это очень просто.

На стол перед автором грохнулся атлас.

– Давайте подходить ко всему, как к реальности. Попробуем. Представьте, что вампиры были на самом деле. Итак, чего боятся вампиры?

– Чеснока?

– Ну, положим, тут не боязнь, а скорее отвращение. Вы пробовали целовать женщину, поевшую сырого чеснока? Вот, то-то… Но все же, возьмем за основу. Итак, ареалы распространения чеснока, хотя бы примерные. Именно там могли видеть вампиров, иначе бы мы не знали этих сказок о чесноке, как лекарстве от них.

– Ну, – автор почесал карандашом бровь. – Наверное, вся Евразия?

– Обводите. Теперь пошли дальше. Чего еще боится вампир, если верить этим фантазиям?

– Ну, как это… Осина, говорят, осиновый кол.

– С точки зрения биолога скажу вам, что осина ничем совершенно не отличается по разрушительности действия любого другого дерева. Вбейте в грудь человека кол и посмотрите, что получается. Отличаются опять же области сплошного осинника, где что ни кол – то и осиновый. Понимаете меня? Именно там, где осина – оттуда эти фантазии. Там видели и там …э-э-э… ликвидировали, да, так, вампиров. Ну? Вот в вашем круге чесночном ищем осиновые области.

– Наверное, вот так? – автор обвел карандашом всю Европу до Уральского хребта. – Вроде, Сибирь – она больше хвойная?

– Ну-ка, ну-ка, – наклонился хозяин кабинета к карте. – Не забудьте еще, что вампиров просто не может быть там, где нет людей. Чем ниже плотность населения, тем ниже вероятность, что там есть вампиры. Следовательно, Европа. Пусть так. Но дальше…

– Серебро! – вскинул голову автор. Он уже понял, как и что надо делать.

– Вот-вот. Ищем серебро.

– Но это всего лишь вот тут, тут и здесь вот?

– Ну, и Урал все-таки покажите. Старые выработки, конечно, но ведь было когда-то…

Высокий и худой хозяин кабинета отошел к камину, протянул руки к низкому огню, постоял, согнувшись, потом с кряхтением распрямился, держась за поясницу, вернулся к столу:

– Вот, видите? Это уже не фантазия пустая, а реальность. Это – карта. И на ней вы кое-что нарисовали. А теперь еще раз: вампиры живут среди людей. Не в пустыне и не в тайге.

– А-а-а! Понял! – автор отметил в выделенных карандашом областях крупные города.

– Видите, как становится все меньше и меньше от сказки? А теперь вспомним, где в Средние века действовала инквизиция. Ну? Ведь именно ее трудами было покончено с вампирами во многих областях.

– Это что же получается? – автор откинулся на спинку стула, смотря на получившееся.

На карте оставался только один город, соответствующий описанию.

– Ну, вот. А эти «фантасты»…, – презрительно выделил хозяин кабинета, – Они же только о загранице и умеют придумывать.

– Но как это? Это же наш город!

– Именно, наш.

– Но…

– А вы почитайте статистические сборники, полистайте медицинские отчеты. Где у нас малокровие, а? Здесь, – палец ткнул в заштрихованный кружок. – Где исчезновения людей? Здесь. Где, наконец, при настоящем экологическом бедствии, отравленной воде, дымном небе – масса долгожителей? Тоже здесь. Надо меньше придумывать, но больше думать. Тогда вам поверит читатель. Тогда будут тиражи. Тогда будет хороший гонорар. Я понятно объясняю?

– Но как же… Почему читатель должен поверить? Ведь вампиров нет?

– А вот пока вы пишете о том, чего нет, вам и не верит никто. Пишите о том, что есть. Думайте, думайте. В общем, вот ваша рукопись. Мы ее не будем сжигать. Лучше я вам ее верну, а через месяц вы мне принесете первый переработанный вариант. Считайте, что у вас уже есть заказ, понимаете? Я буду вас печатать. Но на таких условиях. Ясно?

– Я попробую.

– Не попробовать, а ровно через месяц. Здесь же. Вот, отмечаю в календаре. Жду вас здесь в полночь через месяц.

Когда за автором закрылась дверь, хозяин кабинета зябко передернул плечами:

– А заодно пусть наши почитают. А то чуть что – диаспора, диаспора… А сами даже книжек новых не открывают. Безграмотный вампир – мертвый вампир! Пусть с детства учатся таиться и скрываться. Пусть знают, что их можно легко вычислить. А мальчик этот хорош… Если не догадается, если не испугается, если придет через месяц – будет с нами.

Тиран

– Свобода и совесть! – рявкнули внизу так, что на миг не слышны стали топот, лязг и суета, поднявшаяся с первым криком охранника на входных дверях. По голосам, прикинул король, спокойно поднимая руки и принимая на плечи тяжелую кольчугу, не меньше пятидесяти человек. Внизу обычно дежурили десять охранников – простых кнехтов. Черные рыцари держали посты, начиная со второго этажа. Кнехтов, думал король, позволяя слугам опоясать себя широким кожаным поясом в железных скобках, не смогли срубить сразу, те успели поднять шум – значит, в самом дворце предателей нет.

Значит, атака врага снаружи. Но как они прошли через ворота? Там же тоже стояла охрана? Во дворе была тишина, и если бы не крик того, что стоял у дверей, нападавшие могли пройти незамеченными по широкой лестнице сразу на второй этаж. Если кто-то из солдат останется жив, обязательно и щедро наградить, – подумал король, шевеля плечами под стальными наплечниками. Так наградить, чтобы все видели, чтобы завидовали честной службе.

– За короля! – ухнуло внизу гулко, как из бочки. Черные рыцари вступили в бой. Это уже второй этаж, выходит. Быстро идут.

Черные никогда не снимали на людях свои черненые доспехи и огромные, похожие на перевернутые ведра, шлемы с черным конским хвостом. Элитное подразделение. Лучшие и вернейшие из лучших. Вот только мало их, вернейших. А внизу топот – к нападающим подходят и подходят подкрепления. Давят массой.

Король повернулся к стойке с оружием.

Что взять? Огромный двуручник? Он для поля, чтобы крутиться в толпе, чтобы рубить по ногам, чтобы отсекать наконечники копий. В помещении им не помашешь. Хотя, солидная вещь. И старинная…

Парные из далекой страны на Востоке? Легкие, как кинжалы, чуть изогнутые. Король взял два парных клинка, покрутил «мельницу», когда каждая рука как бы по очереди, как крылья мельницы, ударяет сверху вниз и уходит чуть в сторону. Красиво. Но не эффектно.

А нужно именно эффектное и эффективное. Чтобы видели – сам король в бою. Вот, пожалуй, старый боевой полуторник, который помнят многие, бывшие с ним в боях. Простой прямой меч, начищенный до зеркального блеска, прямая же, крестом, гарда, туго оплетенная кожаным ремешком рукоять. Он позволит взять на левую руку один из щитов. Вот тот, для мечного пешего боя, с гербом, чтобы видели и знали.

Что-то гулко упало на парадной лестнице.

Шкаф с подарками, похоже. Огромный шкаф стоял на виду в коридоре, чтобы все, приходящие к королю на прием, могли видеть драгоценности, подаренные соседями и не соседями, а очень даже далекими королями, князьями, герцогами… Даже два царя отметились здесь. Под каждым подарком – табличка, чтобы было ясно, кто, за что, когда. Не проданы, не переплавлены в монету, не заложены ростовщикам. Вот они, подарки, все могут видеть! Вернее, все могли видеть. Теперь-то не увидишь.

– За короля! – и хрип…

Это уже здесь, неподалеку совсем. Все-таки давят своей численностью. Хорошо, что дворец строился так, что лучникам тут было неудобно. Сплошные повороты коридоров, изломы лестниц. А то давно бы утыкали стрелами защитников. А так им приходится пробиваться. Тратить время.

А время работает на нас, подумал король. Время – оно нужно, чтобы поднять гвардейцев и привести их от казарм к дворцу. Еще бы хоть с четверть часа продержаться. Гвардия успеет. Гвардия справится.

– Свобода и совесть!

Что за дурацкий пароль? Что они орут какую-то чушь? Какая свобода, кому, от чего? И какое отношение свобода имеет к совести? Если есть совесть – нет никакой свободы. Это же ясно даже выпускнику гимназии. А тут – взрослые люди… Что за дешевый романтизм? Кто это, кстати?

Король повернулся к двери. Две створки. Вышибут быстро. Надо было хоть в спальню делать маленькие двери. Тогда – еще пять минут. а если бы оковать железом, да железный же засов – так и все полчаса.

Двери рухнули с грохотом, поднимая белую каменную пыль.

– За короля! – жидковато, жидковато…

Трое выступили вперед. Смертники. Последние из черных. Последние верные. Личная охрана. Король сам шагнул вперед, плечами оттеснив в стороны рыцарей.

– Ну, и кто это тут пришел к своему королю? – спросил он вроде бы тихо, но слышно было всем. Король не надел шлем, седые кудри стояли облаком, подсвеченные сзади горящими факелами.

– Время-то неурочное, неприемное, утреннее…, – хэкнул, отбивая щитом первый удар копья.

Копья – это плохо. Умелый копейщик в строю всегда сильнее мечника. Тут надо сразу ближе пробиваться, вплотную, чтобы они друг друга прикрыть не могли. Подставив щит под уколеще одного хищно прянувшего к нему острия, сияющего красным, он сделал широкий шаг в полуприсяде и не глядя ткнул мечом снизу вверх. Тут же слева и справа поддержали черные, слитно шагнув и оттеснив к дверям нападающих. В дверях бы их сдержать. Все же тут трое в ряд – максимум. А если пустить в комнату, то придется биться с десятком одновременно. Сомнут. Где же гвардия? Пора бы уже…

Отбить удар, пропустить над головой второй, подпрыгнуть, опять закрыться щитом, рубануть сверху, отгоняя.

Долго им так не простоять.

Слева вскрикнул и отшатнулся, зажимая плечо, рыцарь. Его место заступил последний, держащийся до того сзади.

– Свобода и совесть! – раздалось вдруг мощно и слаженно из коридора.

И обороняющуюся троицу, как пробку, вышибло напором тел из двери. Ну, вот и все. Теперь – каждый сам за себя. Король крутнулся на месте, стуча мечом по подставленным щитам, сделал шаг назад, еще один, увидел, как падает последний черный, почувствовал за спиной мелкое плетение окна. Ну же, гвардия! Где ты, гвардия? Он окованным локтем вышиб стекло, махнул перед собой резко сверху, тут же снизу и опять сверху… Глянул быстро через плечо.

Руки опустились бессильно. Это не враг. Это кто-то свой. Заговор!

Гвардия в полном порядке стояла парадным строем во дворе. Со знаменами и офицерами впереди. Она стояла и ждала. Чего? Смерти его ждала? Ах, ты, нечисть какая…

Еще мечом, толкнуть щитом, чтобы место было для замаха… Не толкается. Тесно. Давят со всех сторон. Уже и руку не поднять для удара.

Король выронил меч, дернул тут же из-за пояса кинжал, ткнул вперед, но кто-то уже кинулся в ноги, со всех сторон толкнулась толпа, качнулась, давя… И вот уже только ноги вокруг. Ноги и щиты, которыми давят, жмут. Выдирают кинжал из руки, снимают с руки щит, режут ремни и скидывают доспехи.

Король хрипел в ярости и ненависти. Дергался под неподъемным весом… Даже сапоги сдернули. Боевые сапоги с кармашками для ножей, со стальными клювами спереди…

Все. Теперь – все.

Он расслабился, уступая силе.

Упустил. Просмотрел что-то… Сам виноват.

Запах крови и смерти туманил голову. Воздуха не хватало. Ну, чего ждут?

– Свобода и совесть, – сказал кто-то негромко. Толпа расступилась, пропуская к королю…

– Карл? Ты? – узнал король своего племянника.

– Выйдите все. Караулить двери. Гвардии занять посты, – команды раздавались четко и так же четко исполнялись. Отходили люди, становилась стража у дверей, от строя гвардейцев отделялись патрули и двигались на свои посты по боевому расписанию…

– Ну, дядя, вот и все…

– Что за детский лепет? Что это такое вы кричали? Что еще за свобода и к чему тут приплели совесть? – недовольно ворчал, поднимаясь медленно с пола, король. Переворот уже удался, а раз так – хоть немного поговорить, протянуть хоть немного. Все равно не жить. Потому всех и удалили. Король не может умереть от рук простолюдина. Король умирает своей смертью. Или не своей. Но – от рук короля. И никак иначе.

– А как ты хотел, дядюшка? Народ хочет настоящей свободы и хочет, чтобы правили им по совести. По совести и по закону, а не по велению и хотению сумасшедшего тирана.

– А сумасшедший тиран – это я, выходит?

– Да. Ты. Такие, как ты, не должны жить на земле. Если просто посчитать, сколько людей, самых честных и отважных рыцарей, ты уничтожил…

– Я – уничтожил? – мальчишке удалось изумить короля. То есть, бывшего короля.

– Как только появлялся смелый человек, который не боялся спорить с тобой, так сразу…

– Что – сразу? Мальчишка, ты видел казни? Хоть кто-то в мире видел казни и расправы в нашей столице?

– Уж лучше бы их казнили при людях, на свету, чем так – расправляться втихомолку. Где граф Рейнольд – честнейший из честных, поднимавший свой голос против тебя? Где рыцарь Осс? Где храбрый Бэр, получивший за сражение на перевале дворянство? Где они? Ты убил всех! Это знает каждый в стране…

Король засмеялся, заперхал, стуча кулаком по груди…

– Да-а… Вот как я все устроил хорошо… Это ты убил их всех, мальчик. Ты сегодня убил их всех. Граф Рейнольд командовал моими черными рыцарями. Рыцари Осс и Бэр были моей личной стражей. Вон их тела. И все остальные, лучшие из лучших, кто мог спорить со мной, кто не боялся «сумасшедшего тирана и деспота» – они все были моими самыми верными защитниками и друзьями. Они все были черными рыцарями…

– Не верю! А где же их дети, их семьи?

– Их семьи вывезены в дружественные страны. Их дети учатся в лучших университетах… Пойми, чем страшнее выступить против – тем честнее выступивший. А честность требует награды. Все честные теперь лежат на втором этаже. Честные устилают своими телами парадную лестницу. Мои честные… А теперь, выходит так по всему, честные – это ты и твои бойцы. Ну, заканчивай, мальчик, свое дело. Одно скажу напоследок. Восстанови отряд черных рыцарей. Сразу восстанови. И тогда тебя будут бояться враги, тебе будут верны друзья, и бояться ты будешь – только совестливых родственников…

Через минуту тело короля упало на площадь из окна третьего этажа.

– Король умер! – протяжно возгласил с высокого крыльца герольд в церемониальном ярком наряде.

– Да здравствует король! – слаженно рявкнула гвардия, вглядываясь в окно, из которого смотрел вниз новый король, обещавший всем свободу и правление по совести.