Текст книги "Жрец Проказницы"

Для начала я постарался расслабиться, позволив Лике как бы подталкивать мою ауру. Впечатления довольно своеобразные. Это как будто взрослый, стоя за спиной ребенка, держит в своих руках его зажатый кулачок с ножичком, подталкивая и направляя движения, одновременно нашептывая на ухо, как правильно вырезать вещичку и зачем это вообще нужно.

Ядро души (с отстраненным удивлением узнал недавно обглоданную мной душу демона, с еще большим изумлением понял, что могу и сам различать, какие у людей и животных души) поместил в дух призванного помойного кота, привязывая к творимому существу животные инстинкты. Пропустить через себя Силу Проказницы (обычная магическая энергия тут не поможет) и спаять дух с душой оказалось делом отнюдь не нескольких минут. С этим провозился часа полтора. Еще три часа ушло на «заполнение пустот» – вытягивал «питательный бульончик» из душ плененных бандитов, заодно осторожно снимал с них и приживлял к создаваемой твари куски ментальной оболочки, отвечающие за наличие разума.

Этот процесс отнял у меня все физические, магические и моральные силы. А ведь нужно еще прописать поведенческую матрицу, придать твари необходимые умения, навыки, свойства… Когда я спросил Лику, сколько еще необходимо сделать и получил ответ, то пришел в ужас.

Представьте себе того же ребенка, только что с помощью взрослого вырезавшего свою первую в жизни палочку и ужасно этим гордого. Представили? А теперь взрослый показывает, как вырезать другие палочки, как их скрепить между собой… и так далее… в итоге из этих палочек будет построен деревянный частокол, потом внутри этого частокола – целый город… И каждую деталюшечку придется вытачивать и скреплять этому же ребенку. А еще надо замостить дороги, украсить дома затейливой резьбой, населить город деревянными людьми (с кучей всяких личных вещей), кошками, собаками, лошадями, тараканами…

Вот и у меня появилось такое же выражение лица.

Прерывать начатый процесс нельзя – иначе все насмарку пойдет. Продолжать – истощить себя до смерти. Буквально. Полчаса-час еще могу продержаться, но тут дел не на один десяток лет, даже учитывая, что постепенно начну приобретать необходимые навыки и действовать более активно, затрачивая на подобную только что проделанной работе минуту вместо нескольких часов. А ведь пока строишь одну часть города, в уже отстроенной придется что-то латать.

– Трим, ты обещал, что все, что сможешь сделать сам, сделаешь, лишь пользуясь моими подсказками и небольшой помощью. Весь процесс создания подобного нематериального существа тебе по силам. Черпай энергию из окружающего мира, переходи на полностью магическое питание, работай, и у тебя все получится. Неужели решил отказаться, встретившись с первыми трудностями?

А вот и Лика лично нарисовалась. И ее лукавая мордашка светится довольством обожравшегося сметаной кота.

Ну да, сделать-то все необходимое я могу. Другое дело, что качество работы будет… удовлетворительным в лучшем случае. Это не говоря уже о сроках. К моменту завершения создания существа, надобность в нем для меня отпадет, а вокруг будут витать толпы сотворенных Ликой его собратьев.

Можно сколь угодно долго выказывать свой гонор, но только если это не будет мешать остальному. Самостоятельное завершение начатого послужит мне отличным развитием, но будет… очень односторонним. Да и не вижу смысла посвящать себя на ближайшие годы одному-единственному занятию, останавливаясь в развитии в других областях магии.

Ошибки надо уметь признавать.

– Ты права, я готов отступиться. Не полностью, нет. Буду стараться делать все возможное сам. Но… не в ущерб остальному. Сейчас я взвалил на себя столько обязательств, что перестану уважать самого себя, убежав от них.

– Ну и отлично, – улыбнулась Лика.

Похоже, я только что прошел очередную проверку. Логично в принципе. Никому не нужен упертый баран на руководящих должностях, если он не умеет умерить аппетиты, в первую очередь набивая собственную мошну, а затем уже только думающий о работе, на которую был нанят.

Голубая искорка отделилась от фантома Лики и подлетела к обрабатываемой мною душе, втягиваясь внутрь. Миг, и ранее еле державшиеся на душе моими запредельными усилиями куски ауры и ментальной составляющей слиты воедино. Еще миг, и душа облекается призрачной плотью. Нематериальное существо получило свою поведенческую программу, инстинкты и рефлексы переработаны в соответствии с новым призрачным телом. Завершающий аккорд – и существо обрело жизнь. От него к Проказнице протянулась тонкая ниточка связи: материального тела нет, так что необходимую для существования энергию оно будет получать напрямую от богини.

Что я там про ребенка, деревяшку и город говорил? Мне только что наглядно показали, что это не предел. Можно сказать, Лика построила свой город из различных материалов и раскрасила даже самые малюсенькие детальки. Кроме того, в моем исполнении населяющие город людские фигурки передвигались бы лишь усилием моей воли – создаваемым духом мне пришлось бы рулить, что называется, вручную. У Лики же все фигурки двигались самостоятельно, под действием своей собственной воли. Она просто вдохнула в них жизнь.

Интересно, а тараканы тоже ожили?

– Нет, не ожили. На таком тонком уровне работа слияния души и разума мне пока недоступна. Фрэнки по своей сути стал обычным ангелом. Самостоятельно он может действовать только в жестко ограниченных рамках. Он неспособен к творчеству, существуя лишь в заранее прописанных шаблонных ситуациях. Все остальное проходит либо мимо его сознания, либо воспринимается как требующее немедленного исправления нарушение единственно возможного порядка. Чтобы совершить сложные или нетипичные для него действия, им должен управлять разум живого существа. Обычный ангел.

– А?

– А вот если бы тараканы в его голове ожили, то это был бы уже подконтрольный мне демон. Но, – Лика грустно вздохнула, – этому меня родители будут учить лишь после совершеннолетия.

Хм… Тараканы, живущие в голове, как признак самостоятельности разумного существа… Пожалуй, тут не то что на подтверждение звания мастера, но и на магистра с архимагом материала хватит. Осталось только определиться, к какому разделу магии это все отнести.

– Почему Фрэнки? – не нашел ничего лучше, чем спросить про имя созданного… ангела, заполняя образовавшуюся перевариванием новой информации паузу в разговоре.

– Ну так ты его создавал из частей разных людей и даже животных! Чудовище Франкенштейна в своем худшем варианте, если бы ты довел дело до конца. Ну а раз уж завершала его я, то и получился милый ангелок Фрэнки.

М-да. В логике Лике не откажешь. А ведь и придраться-то, по сути, не к чему. У меня получилось бы то еще страшилище.

– Теперь с Дареком… Правильно, ты еще не отошел от создания Фрэнки, и лучше я сама исправлю энергетику мальчика. Потом потренируешься на ком-нибудь другом. Ну все, я побежала.

Фантом исчез, оставив меня наедине со спящим мальчиком и распятыми на столбах, истекающими жизнью телами разбойников с драными аурами, за которые цеплялись осколки их душ. Перерождение бандитам уже не грозит – нечему перерождаться. Зато кусками их душ Лике в будущем можно усилить перерождающуюся душу одного из своих последователей. Вот только добью их, чтоб не мучились зря. Свое они и так уже получили сполна. Продлевать их страдания не вижу никакого смысла.

Еще немного, и заалеет заря, а перед рассветом хотелось бы успеть закончить пару дел. Придется Фрэнки поработать. Понимаю, что вновь созданному существу неплохо бы дать освоиться, чтобы четко действовать в соответствии с заложенными в него программами, но время не терпит. К тому же можно помочь дистанционно, давая указания, как себя вести и что говорить в конкретных ситуациях.

– Явление ангела народу! – хихикнул я, представив радость людей, которым суждено увидеть Фрэнки и плотно с ним пообщаться. Ангел-то он ангел, вот только нельзя забывать, кто его богиня.

Глава 19

Душевное состояние Дэвида Брайнона можно было описать одним словом: отчаяние. Если бы он знал, чем обернется обычная поездка поразвлечься в одну из стран третьего мира, расположенную где-то в лесах Амазонки, то никогда бы не поехал. А ведь турфирма обещала комфорт, удобства и легкодоступных южных красавиц, согласных на все за несколько баксов.

Нет, поначалу все было отлично, и компания подобралась из вполне достойных американцев. Пришлось, конечно, дабы в зародыше подавить подозрения в расизме, принять в компанию афроамериканца, но тот все понимал правильно, на первые роли не лез и всегда был готов выполнить мелкие просьбы из разряда принеси-подай.

Кому в голову пришла идея отправиться на рыбалку, уже и не вспомнить. Но в итоге все, а это ни много ни мало пятнадцать человек, прихватив с собой трех местных в качестве проводников, на пяти машинах укатили к затерянному в джунглях озеру. Аборигены обещали красивую природу, отличный улов и пир из только что пойманной и тут же приготовленной рыбы, а если повезет, то и из подстреленной дичи. Это, конечно, не гамбургер с картошкой фри, но под пиво, а вечерком и под виски, и рыба – гамбургер. Подвела их, как потом понял судья, ловкость проводника, удившего рыбу. Этот близкий родственник макаки не дал даже рта раскрыть пойманной золотистой рыбке, сразу оглушив ее дубинкой. Другой абориген тут же ее почистил, выпотрошил и бросил в котел. Через пять минут на весело потрескивавшем костре уже варилась уха из экологически чистых продуктов.

Местные, приготовив суп, сразу подали его к столу, начав разливать по тарелкам. Каково же было удивление уважаемых людей, когда небольшая рыбка с изуродованным поварешкой тельцем, которую даже не разрезали на части из-за малых размеров, а только почистили, вдруг заговорила человеческим голосом:

– Отпустите меня, люди добрые, а я одно ваше желание исполню!

Услышать такое… Шок испытали все неописуемый, и на несколько минут повисла абсолютная тишина, даже вездесущие насекомые и населяющая лес живность, казалось, замолчали, потрясенные до глубины «души».

Первым, разумеется, пришел в себя он – судья Дэвид Брайнон, человек, проживший долгую жизнь и имевший огромную судебную практику. Его было трудно удивить. Припомнив прецеденты из судебной практики прошлых веков, дошедших до нынешних времен и не забытых благодаря деятельности Голливуда, судья тут же заявил протест. Ведь согласно всем источникам магические существа, которым явно является сваренная рыба, за свое спасение обязаны исполнить три желания. Ну а так как без учета мнения всех американцев освободить ее нельзя, ибо это будет прямое нарушение демократических принципов, то придется ей исполнять по три желания на каждого. Золотая рыба, именно так представилось это странное магическое существо, возразила, что никто из американцев ее не спасал, а местные так даже и умертвили. После прений сторон, больше напоминавших банальный торг, пришли к единому мнению: желаний выполняется по три, но одно из них общее для всех американцев; аборигены, признанные виновными в смерти Золотой, желаний лишаются; непременным условием является возвращение рыбе всех отрезанных частей, для чего достаточно поместить их в радиусе метра от нее.

Существо оказалось не столь наивным и гораздо более проницательным, чем полагал Дэвид. Однако человеческий разум в очередной раз доказал свое превосходство. Именно так считал довольный исходом переговоров судья ровно до тех пор, пока не возникли неожиданные проблемы с исполнением взятых на себя американцами обязательств по возвращению Золотой утраченных частей тела. Аборигены чистили рыбу, выкидывая чешую с требухой в ближайшие кусты. Казалось бы, чего проще: поднести туда котел с супом, и все. Однако наглая рыбина неожиданно заявила, что чувствует свою частичку в одной из птиц, устроивших пиршество на месте помойки. Указать на конкретную птицу исполнительница желаний не могла…

Проблему решили кардинально, чисто по-американски, в духе Дикого Запада: пернатых приговорили к расстрелу. В десять стволов (почти все прихватили с собой пистолеты из расчета пострелять по банкам) птиц расстреляли практически мгновенно. Лишь одной удалось взлететь, но и та была срезана длинной автоматной очередью – отправившись в отпуск, сержант Дрейк прихватил оружие, как оказалось, не зря. Одну из раненых птиц пришлось прикончить – в ней был недостающий кусочек, но рыба не принимала его до тех пор, пока он находился в живом существе.

И вот тут встала следующая проблема: какая-то часть Золотой рыбы оказалась, по ее словам, уже в нескольких сотнях метрах и быстро удалялась. Как припомнил все тот же сержант Дрейк, один из проводников, тот, что исполнял обязанности повара, при готовке снимал пробу. Ни одного из местных поблизости не оказалось, с первыми выстрелами они сбежали, бросив своих нанимателей.

Какая-то горячая голова предложила догнать туземцев. И тут разгорелся нешуточный спор: убивать людей никому не хотелось. Убийство, пусть это жители страны третьего мира, остается преступлением даже в этой дикой местности. Да еще кто-то выразил сомнение в пока ничем не подтвержденной возможности исполнения желаний. Судья уже начал было подумывать о провокации и открыл рот, готовясь выступить с речью о ценности человеческой жизни. Ведь так могут и с должности снять, если он не попытается остановить готовящееся преступление.

Он не успел. Со словами: «Это мое доказательство» – перед людьми материализовалась куча пачек двадцатидолларовых купюр. На первый взгляд миллионов эдак на пять.

Дэвид Брайнон подчинился решению вооруженного большинства и закрыл глаза на то, что сержант с двумя сослуживцами отправились по следам сбежавших. Вернулись они через два часа ни с чем, исцарапанные ветками не знавших садовника деревьев и растратившие боевой пыл. К тому же вернуться обратно им удалось только благодаря навигатору – аборигены умело запутали следы, заведя преследователей в непролазные джунгли. Судья подозревал, что служащие американской армии просто привыкли к пескам африканских стран, где они последнее время поддерживали идеалы демократии военной силой, вот и заплутали в непривычных условиях. Разумеется, свои домыслы он вслух не высказал, проявляя толерантность к чужим ошибкам.

Золотая (хотя какая она золотая – вареная) уперлась и отказалась выполнять желания, мотивируя тем, что условия договора выполнены не были. Следовательно, и она выполнит только одно желание от каждого, не больше. Дэвиду пришлось применить все свои таланты, и в итоге договорились на исполнении двух общих для всех желаний и одного личного.

Разумеется, такой итог: какими будут два общих для всех желания, – вызвал жаркие дискуссии. Не успев даже поставить на голосование первый предложенный вариант, люди вдруг обнаружили, что природа вокруг разительно переменилась, стала дикой и зловещей. К тому же все участники путешествия оказались абсолютно голыми, а их вещи пропали.

Дальнейшее судья хотел бы забыть, но не мог. Это было ужасно. Все перессорились между собой. Кто-то решил возвращаться в гостиницу, кто-то кричал, что надо дождаться спасателей. До наступления ночи ни к какому решению не пришли и были вынуждены остаться на месте. К утру люди продрогли, умирали от голода, жажды и укусов москитов. Вдобавок Сару Верди (на редкость крикливую и скандальную бабу, как все успели убедиться) утром обнаружили мертвой. Ее левая нога в районе щиколотки посинела и распухла. При более детальном осмотре нашли две маленькие ранки от укуса змеи.

Последние надежды на злой розыгрыш исчезли.

Пятеро остались ждать помощи на месте, а девять человек, среди которых был и судья, решили выбираться самостоятельно. Идти голышом сквозь переплетения буйной растительности оказалось неимоверно тяжело.

Солдаты, а сержант с сотоварищами хоть и в отпуске, но от этого военнослужащими они быть не перестали, вообще отказались выполнять присягу и защищать граждан Америки. Эти гады просто бросили на произвол судьбы всех, кто, по их словам, задерживал продвижение и понижал шансы на выживание.

На глазах у Дэвида умер от укуса змеи еще один человек. Постепенно измученный судья отстал от остальных. А через два часа он увидел крупную хищную кошку, пожиравшую сержанта Дрейка.

Каким-то чудом Дэвид Брайнон пережил тот ужасный день и не менее жуткую ночь, а на следующее утро вышел на грунтовую дорогу. Когда он увидел людей, радости его не было предела. Поначалу судья принял их за актеров, разыгрывающих, судя по обилию холодного оружия, сцену из Средневековья. Мелькнула еще мысль о ролевиках: племянник судьи увлекался этим движением и неоднократно рассказывал дяде о выездах любителей фэнтези на природу.

Странные люди, как оказалось, не поняли ни слова из нормального языка. Несколько судорожно всплывших в памяти выражений из испанского и французского тоже остались без ответа. Ну а потом на Дэвида надели странный ошейник и посадили в клеть. Попытки возмутиться были пресечены сначала ударом пяткой копья в живот, а потом и сильным электрическим разрядом.

Испугался судья жутко. Попасть в плен к чокнутым сектантам – а эти люди, похоже, были кем-то вроде сатанистов – незавидная участь. Дни измывательств над цивилизованным человеком слились в одну кошмарную полосу. Вместо полноценного трехразового питания давали странную тошнотворную бурду, да и то только по утрам. Любая попытка даже просто громко спросить о чем-то моментально влекла за собой наказание. Чаще всего ближайший из конвоиров просто бил древком копья, но иногда использовали какое-то пыточное устройство, от которого болела каждая клеточка тела. В конце концов похитителям надоел строптивый раб (а судья уже перестал испытывать иллюзии по поводу своей дальнейшей судьбы), и они что-то сделали с его голосовыми связками, после чего судье даже хрипеть не удавалось, не то что говорить. И в туалет выпускали только раз в день и жалели обычной туалетной бумаги, приходилось пользоваться листьями травы.

Несколько раз повозка с клеткой, в которой держали Дэвида Брайнона, проезжала мимо небольших деревушек. Увиденное повергло его в шок: похоже, ему «посчастливилось» забрести на территорию, где безраздельно властвовала пленившая его секта.

Но самое страшное случилось тем днем. Сектанты столкнулись с точно такими же, как они, и что-то с ними не поделили. Столько жутких и непонятных смертей Дэвид еще никогда не видел, тем более лично.

Раньше судья посмеивался над теми, кто серьезно заявлял о засилье инопланетян на Земле и постоянных похищениях людей. Теперь такое даже в голову ему не придет. Ведь ясно, что зеленые человечки свили себе гнездо где-то в джунглях Южной Америки и ставят жуткие опыты, наделив подопытных силами, чуждыми человеку. Хоть Дэвид был и не слишком религиозным и в церковь ходил от силы раз в полгода, но сейчас он молился. Молился истово и самозабвенно. Молился о том, чтобы подобные сатанинские силы не были доступны обычным людям и правительство вмешалось в эксперимент инопланетян. Американское правительство, разумеется. Ну а то, что территория принадлежала стране третьего мира, так это даже лучше: можно спокойно послать сюда миротворческий контингент и помочь народу демократическим путем избрать собственного независимого президента. Ну и, разумеется, армия уж точно освободила бы столь уважаемого и ценного члена американского общества, как он, судья Дэвид Брайнон.

О том, чтобы выбраться самостоятельно, он даже не задумывался. Справедливости ради стоило отметить, что и гипотетических шансов на подобное не было.

Уже когда стемнело, победившие в драке сектанты накормили оставшихся в живых пленников, а потом устроили себе развлечение за их счет. Весело хохочущая толпа вооруженных холодным оружием людей собралась вокруг одного молодого парня. Тот указывал на кого-то из сидящих вместе с судьей, что-то объяснял, а потом твердо и громко произнес пару слов. После чего выбранного человека о чем-то спрашивали на своем дикарском диалекте, тот отвечал, и толпа разражалась одобрительным ревом. Один раз, правда, ор был ехидным, с изрядной долей насмешки, на что парень только улыбнулся и пожал плечами, мол, с кем не бывает, ошибся.

Споткнулось веселье на Дэвиде. Парень что-то долго перечислял, указывая пальцем на судью, а красивая девушка, за которой Дэвид мог бы и приударить, если бы был уверен, что ей есть двадцать один год, ему возражала. Поначалу даже закралась робкая надежда, что красавица решила заступиться за гражданина Америки, распознав в нем цивилизованного человека. Впрочем, это заблуждение довольно быстро рассеялось. Несмотря на всю красоту, красавица оказалось такой же сектанткой, как и остальные.

Вскоре возникший вокруг Дэвида спор стих, и люди отошли на небольшое расстояние. Все изменилось с приходом высокого юноши лет двадцати пяти на вид. Группа спорщиков вновь подошла к судье, и… Дэвид Брайнон готов был поклясться – в глазах новенького на миг мелькнуло узнавание. По роду деятельности судье приходилось общаться с множеством людей, всех влиятельных лиц он запоминал, но этого молодого человека, а он явно имел вес среди сектантов, ему вспомнить так и не удалось.

Когда Дэвиду вновь вернули способность говорить, он тут же поспешил этим воспользоваться и выдал полную намеков речь. К его ужасу, столпившиеся вокруг люди не понимали его. Казалось, будто английский они никогда ранее не слышали вовсе! Исключением был как раз новенький, хоть лицо его и не выражало никаких чувств, но судья чуял – этот мужчина отлично его понимает, однако явно не спешит ему на помощь.

И вот с этого момента на попавшего под каток эксперимента пришельцев уважаемого гражданина Америки навалилось полное и беспросветное отчаяние. Если раньше и теплилась надежда на благополучный исход, то нынче она истаяла бесследно.

До самых рассветных сумерек Дэвид промучился бессонницей, а потом…

Тусклое мерцающее облачко клубящимся туманом влетело в клетку. Судорожно оглянувшись, судья осознал, что все его товарищи по несчастью, находящиеся рядом, спят сном мертвецов. Человек, которому он, забиваясь в угол клети, наступил на руку всей своей немаленькой массой, даже не пошевелился, только глухим стоном выдал, что еще жив.

«Не бойся, смертный, я пришел с тобой поговорить и наставить на путь истинный, дабы ты вершил великие дела во славу бога!» – зазвучал в голове судьи полный вселенского терпения голос.

Несмотря на столь пафосное заявление, Дэвид сразу и безоговорочно поверил. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Думается, любой более-менее верующий христианин на его месте поверил бы заявлению возникшего из призрачного облачка не менее призрачного ангела с нимбом над головой. Пусть даже в его облике человеческие черты перемешались с кошачьими. Наоборот, непривычный внешний вид успокоил: в этом необычном месте странно было бы как раз явление человека, заявляющего о готовности помочь.

Внешний вид гостя заслуживал особого внимания. Вполне человеческой формы голова имела кошачьи уши и нос-пуговку, вертикальные зрачки желтых глаз (единственное яркое пятно), небольшие, но острые клыки и усы-вибриссы. Вдобавок из пальцев рук и ног (обувь у ночного визитера отсутствовала) каждые несколько секунд с легким шелестом выскакивали и тут же убирались обратно бритвенной остроты загнутые когти. Одежды не было, однако паховая область не просматривалась, затянутая мутной пленкой. Несмотря на это, по лицу можно было определить, что существо мужского пола. Из канонического образа ангела, конечно, выбивалось отсутствие крыльев и пушистый кошачий хвост… Тело покрывал не то густой, короткий волос, не то шерсть. Но копыт и характерного серного запаха не наблюдалось, так что судья с полным на то основанием постановил: он удостоился явления посланника божьего – ангела. Дополнительно в этом убеждали волны спокойствия и безмятежности, исходившие от гостя.

– Слушай и не перебивай, у нас не так много времени, как хотелось бы. – Тихий вкрадчивый шепот, непонятно как издаваемый ангелом, не раскрывавшим рта, заставил судью обратиться во внимание. – Ваша группа туристов действительно была похищена инопланетянами. Только… не в классическом определении земного кинематографа. Нет, сотворенный Создателем мир многогранен и включает в себя множество Вселенных. На некоторых его участках властвуют демоны, утаивающие знание о Создателе. Хуже того, они ни во что не ставят Иисуса Христа. Одному из таких могущественных демонов, вернее демониц, вы и попались на глаза как раз в тот момент, когда у нее было желание пошутить. Вот она и закинула вас в свой мир.

– Так это все шутка?

– Да, сын мой, шутка. Но таковой она является только для демоницы, но не для вас. Из пятнадцати добрых католиков в живых остались двое, включая тебя.

Дэвид Брайнон схватился за сердце, ошарашенный новостями. Если раньше в нем и теплилась надежда выбраться из сложившейся ситуации, пусть даже придется заплатить выкуп, то теперь и этот слабый лучик надежды погас.

– Но ведь это…

– Не по-христиански, не по-человечески? – пришел на помощь ангел, видя затруднения Дэвида.

– Д-да.

– Ничего не поделаешь, сын мой. Этот мир находится под властью высших демонов, и населяющие его люди также далеки от идей толерантности и всепрощения. Человеческая жизнь тут не считается чем-то ценным, если этот человек не высококлассный специалист в своем деле. За косой взгляд, если ты стоишь внизу социальной лестницы, здесь запросто могут убить и отделаться лишь штрафом. Если принадлежишь к аристократии, убийство обставляется в форме дуэли. Хотя охотник и жертва вполне могут поменяться местами, и в таком случае даже пропойце-крестьянину сойдет с рук смерть напавшего на него аристократа. Впрочем, тебе это не грозит. Ты – раб, бесправное говорящее орудие труда.

– Я свободный гражданин…

– Ты – раб. – Грустным голосом ангел перебил начавшего возмущаться судью. – Смирись, с этим уже ничего не сделать. Впрочем, рабом ты стал не за преступления, так что на рудники не сошлют. Воин из тебя никакой, так что и гладиатором не сделают. Если хозяин или кто-то из свободных не убьет тебя в порыве гнева или из прихоти, то рабский ошейник сможешь снять через пятнадцать лет. Возможно, для тебя рабство и не худший выход, ведь в этом мире, без знания языка, обычаев и не обладая никакими полезными умениями, ты беспомощен как младенец, а так у тебя будет время вписаться в этот мир. Пусть даже и начиная свой путь с самого низа.

– Но…

– Сын мой, – ангел снова начал отвечать на еще не окончательно сформулированный Дэвидом вопрос, – забудь о том, что в прошлой жизни ты был судьей. В этом мире властвует магия. Судья здесь не занимается вопросами установления виновности или невиновности подсудимого, он просто выносит приговор в соответствии с существующими законами. Совершал человек преступление или нет, определяет маг разума под присмотром прислужника одного из называющих себя богами высших демонов. Как уже было сказано, никакими другими полезными умениями или знаниями, способными помочь хотя бы выжить, не говоря об обеспечении достойной жизни, ты не обладаешь.

– Как это? Если постараться, можно припомнить множество вещей, способных принести хороший доход!

– Не получится. Пойми, не имея хорошей базы: крупного капитала, связей и лично преданных тебе людей, – организовать и наладить производство чего-либо невозможно. А уж сохранить в тайне рецептуру и технологию вообще немыслимо. В этом мире нет такого понятия, как авторское право. Если мастер может повторить или улучшить созданное тобой, он вправе это сделать. Расскажешь кому-то технологию производства чего-то полезного, получишь только благодарность, но никак не денежное вознаграждение. Единственное место, где более-менее учитываются авторские права, – магические гильдии. Если ты создал или улучшил какое-либо плетение, то, написав полную спецификацию на оное, где подробно поясняешь, какой узел по какой причине сделал именно так, а также указываешь предельные допустимые изменения, вправе рассчитывать на единовременное вознаграждение от гильдии. Оценкой полезности и, соответственно, стоимости новых идей занимается комиссия магов тех специальностей и направлений, которым подобное плетение интересно. Но как маг ты полный ноль и даже теоретически не можешь рассчитывать на вознаграждение. Это если не вспоминать о том, что демоны рассматривают этот мир как нечто вроде детского сада для своих юных отпрысков. Кардинальные изменения ими не приветствуются, а потому ты рискуешь нарваться на их недовольство. И тогда нынешнее твое положение будет казаться одним из самых безоблачных и спокойных этапов в жизни. Так что забудь об идеях типа открытия казино.

Под полным сочувствия взглядом, придавленный грузом свалившихся на него бед, Дэвид Брайнон совсем поник.

– Зачем же ты явился. Ведь, насколько я понял, ты не можешь помочь мне спастись и вернуться домой?

– Ты прав, это не в моих силах. Но и просто так бросить на растерзание здешним демонам верного сына христианской церкви я не могу. В обязанности ангелов входит утешение страждущих и помощь в обретении цели. Для этого я здесь!

«Не очень-то это много», – промелькнула у Дэвида мысль, которую он не решился озвучить.

Впрочем, мог и не оглашать, ангел ее все равно услышал.

– Не так уж и мало. Без цели в жизни ты рискуешь смириться с положением раба и так и не снять через положенный срок ошейник, ибо будешь рабом уже не в результате злой шутки судьбы, а по своей сути. Я же предлагаю тебе то, что поможет не потерять себя и послужит делу добра и света. На тебя, сын мой, возлагается святая обязанность подтолкнуть этот мир к идеям толерантности и всепрощения, являющимся фундаментом христианства. Разумеется, проповедовать среди аборигенов веру в Иисуса Христа ты не можешь – образование у тебя мирское. Но в твоих скромных силах послужить распространению правильных ценностей опосредованно. Ты выходец из страны – столпа демократии. Вот с основными идеями демократических ценностей и свобод ты и должен будешь исподволь познакомить сильных мира сего, в возможностях коих запустить процесс изменения мира к лучшему! Если это удастся, то, вполне возможно, после смерти тебя даже канонизируют как святого!

И совсем тихо, так, что Дэвид не был уверен, не его ли это разыгравшееся воображение шалит, ангел добавил:

– Великомученика…

Пока бывший судья переваривал свалившиеся на него новости, ангел со словами: «Прощай, дарую тебе хорошее здоровье, дабы ты с честью смог вынести предначертанное!» – сделался еще прозрачней, чем был, и постепенно исчез.