Текст книги "Древнейшая история Московского края. Мифы и реальность"

В связи с этим, можно вполне предположить, что изменивший Дмитрию Донскому тысяцкий, боярин Вельяминов, – это и есть изменивший хану и провозгласивший себя самовольно ханом темник Мамай. Измена эта в итоге и привела к войне, и к легендарной Куликовской битве. Такая реконструкция событий находит яркое подтверждение в русской истории. Известно, что Иван Вельяминов, «явившийся в Русскую землю», был схвачен и казнён на Кучковом поле. Эта казнь, по замечанию летописи, произвела сильное впечатление на народ… Память об этой казни отразилась даже на штемпелях монет Дмитрия Донского. При этом нас хотят убедить, будто Дмитрий Донской, одержавший великую победу на Куликовом поле, увековечивает на своих монетах не это громкое событие, а совпавшую с ним по времени казнь своего подчинённого, якобы случайно пойманного, – изменника Ивана Вельяминова. Но ведь даже одного взгляда на монеты достаточно, чтобы увидеть, что речь идет не о «казни», как полагают историки, а о битве. И Дмитрий Донской, и его противник изображены с мечом в руках, в воинской схватке. Это явное изображение победы в битве. Настолько крупной, что в ее честь чеканили монету.

По мнению В.В. Назаревского, «казнь Вельяминова Дмитрием» произошла не где-нибудь, а на Кучковом = Куликовом поле. Именно здесь «отрубили голову» Ивану Вельяминову. Следовательно, Дмитрий «победил Вельяминова» на том же самом Куликовом поле, где он разгромил темника Мамая. Это еще более усиливает впечатление, что Иван Вельяминов и Мамай – одно и то же лицо, лишь по ошибке раздвоившееся в русской истории.

До сих пор в Москве, сразу за Кулишками, начинается так называемое Воронцово Поле, название которого происходит от имени бояр Воронцовых-Вельяминовых, русских тысяцких. В книге «Сорок сороков» о районе нынешней московской улицы Воронцово Поле сказано следующее: «В XIV веке здесь было окруженное лугами и лесами село, принадлежавшее знатным боярам Воронцовым-Вельяминовым. Один из них был последним московским тысяцким (военачальником). После его казни село перешло к великому князю Димитрию Донскому. Тот завещал его Андроньеву монастырю». Таким образом, Воронцово Поле, то есть Поле Мамая, было завещано Андроникову монастырю, основанному, как считается, как раз в связи с Куликовской битвой. Можно отметить также, что имя Вельяминов или Велья-Мин напоминает «Велий Мамай», то есть «Великий Мамай». Вот такая занимательная теория… Ну, а окончательные выводы по этой теме пусть делают сами читатели.

2. Тайна трёх библиотек: Либерии Ивана Грозного, книгохранилища Брюса и библиотеки московских масонов.

Таинственная Либерея, книгохранилище московских государей, вошедшее в историю как библиотека Ивана Грозного, давно не даёт покоя кладоискателям и любителям тайн. Ей посвящены серьёзные статьи и популярные детективы, её искали 5, 10 и 70 лет назад в Кремле, Замоскворечье, Александровой слободе, Коломенском, Вологде. А существует ли она на самом деле?..

Старинные манускрипты и списки со знаменитых пергаментов появились в Москве ещё в самом начале её возвышения как дар греческих иерархов – духовных наставников московских князей. Но основная часть библиотеки, согласно легенде, досталась Ивану III – деду Ивана Грозного.

Эта история началась больше пяти веков назад, в Риме. Точнее – в Ватикане. Именно отсюда в «неласковую Русь» и отправилась будущая супруга государя Ивана III, племянница последнего Византийского императора Константина – Софья Палеолог. Согласно легенде, по праву рождения ей досталась уникальная библиотека, одна из лучших в мире на тот момент! Её-то в качестве приданого она и везла в Москву на 70 подводах.

Женившись в 1472 г. на знатной гречанке, великий князь Московский получил в качестве приданого большую часть Константинопольской библиотеки, спасённой от турок во времена Восточной Римской империи. Собрание составляли рукописные книги на древнееврейском, латинском и древнегреческом языках, некоторые из них хранились в Александрийской библиотеке.

Приближённый боярин Ивана Грозного, князь Курбский, после бегства в Литву писал царю обличительные письма, в которых, в частности, упрекал его в том, что он «плохо читал Платона, Цицерона и Аристотеля». Положим, плохо, но ведь всё-таки читал, и не исключено, что в первоисточнике! К тому же Иван Грозный ещё и собирал книги. Он пополнил библиотеку книгами казанского хана – старинными мусульманскими рукописями и трудами арабских учёных, которые в раннее Средневековье продвинулись на пути познания дальше европейцев.

Первым иноземцем, увидевшим это книжное сокровище, был Максим Грек, учёный монах из Афона. «Нигде в Греции нет такого собрания рукописей», – писал он. Ему поручили перевести всю эту литературу на русский язык, и он честно отрабатывал свой хлеб около 9 лет. Однако, попав в немилость, был обвинён в ереси и до конца дней своих скитался по монастырям и темницам.

Информацию о Либерее поведал прибалтийский немец Ниештедт. Собственно, он и придумал такое название для этой библиотеки. С его слов, пастор Иоанн Веттерман и ещё несколько ливонских пленников, знавших русский и древние языки, были обласканы Иваном Грозным, допущены к работе и получили поручение перевести некие старинные книги, хранящиеся в подвалах Кремля. При этом, очевидно, этих книг оказалось так много, что работы с ними хватило бы учёным до конца жизни!

Немцы, которых не привлекала перспектива умереть в холодной и «нецивилизованной» Москве, сославшись на своё невежество, работать отказались. Однако хитрый Веттерман тотчас же смекнул, что за сокровище перед ним, и решил с царём поторговаться. Он заявил, что «охотно отдал бы лишь за некоторые из этих книг всё своё имущество, только бы перевезти их в европейские университеты». Воспользовавшись удобным случаем, Веттерман сумел бежать из русского плена. На свободе он первым делом занялся тем, что начал составлять список увиденных в Москве рукописей. Этот своеобразный каталог был обнаружен лишь в 1822 г. в архивах эстонского города Пярну. Всего «невежественный» ревнитель университетского образования запомнил аж 800 названий древних фолиантов! Это были: «История» Тита Ливия, «Энеида» Вергилия, «Комедии» Аристофана, сочинения Цицерона и ныне совершенно неизвестных авторов – Вафиаса, Гелиотропа, Замолея…

Слухи о сокровищах Кремля дошли и до Ватикана. Ивана Грозного к тому времени уже не было в живых. В 1600 г. в Москву пожаловал белорусский канцлер и военачальник Лев Сапега. В его свите оказался некий грек Аркудий, который принялся тщательно расспрашивать московитов о «книгах из Константинополя». Болтать языком с белорусскими униатами московитам было ни к чему, ведь Белоруссия тогда входила в состав польской Речи Посполитой, а отношения между братьями-славянами оставляли желать лучшего – начиналось Смутное время.

Библиотека была надёжно спрятана в подземельях, скорее всего из соображений противопожарной безопасности. Огромная деревянная столица часто горела. От копеечных свечек, не затушенных в церкви ленивыми служками, ежегодно выгорали целые районы, а порой и весь город. К тому же год от года в Москве появлялось всё больше пронырливых иноземцев, которые могли попросту выкрасть редкие и дорогие книги. Не исключено, что книги спрятали, руководствуясь внутриполитическими соображениями. С XVI в. Православная Церковь на Руси уже не была единой – одна за другой возникали всё новые и новые секты, некоторые из них проявляли интерес к древней литературе. Вот книги и укрыли от греха подальше.

Спрятать книги тогда можно было где угодно. Сегодня «чрево» Москвы буквально испещрено всевозможными тоннелями: – метро, коммуникации, водопровод, канализация… Но и в то время ходов и бункеров было ненамного меньше. В любом крупном средневековом городе были не только мощные крепостные стены, но и подземные ходы к ним, потайные колодцы на случай осады, тоннели, выходящие далеко за пределы этих стен. Первые подземелья Москвы были выкопаны в XIII в., когда в княжьи палаты проводили первую в городе водопроводную трубу из дубовых стволов.

Наш Кремль, как известно, строили хитроумные итальянцы. Знатоки фортификационного дела, они прорыли слуховые ходы, чтобы можно было определить, где неприятель роет подкоп, провели лазы за пределы Кремля, чтобы русские воины могли совершать набеги в тыл врага, создали сложную систему подземных колодцев и арсеналов, водоотводов и коллекторов, камеры для хранения драгоценностей и продовольствия, подземные тюрьмы для врагов государя. Глубина этого средневекового «подполья» в отдельных местах составляла 18 м. В каком из этих разветвлённых ходов-тайников находилась камера с книгами, неизвестно. Подробный план расположения московских подземелий знал, по всей видимости, только сам Иван Грозный, но он умер и об этом никому не рассказал.

Первым проникнуть в Кремлевские подземелья, с целью поиска библиотеки путём раскопок, попытался пономарь церкви «Иоанна Предтечи что на Пресне» Конон Осипов. Осенью 1718 года он просил у князя Ивана Федоровича Ромодановского «дозволения» поискать в подземельях палаты с сундуками, которые видел дьяк Макарьев, ходивший в 1682 году по приказу царевны Софьи Алексеевны в подземный Кремль. За каким делом посылала туда Софья дьяка Большой казны Василия Макарьева, пономарь не знал. Однако ему было известно, что тот прошёл подземным ходом от Тайницкой до Собакиной (Арсенальной) башни через весь Кремль. По пути и встретились дьяку две палаты, до самых сводов заставленные сундуками, которые он мог разглядеть сквозь решетчатое окно запертой двери. Софья Алексеевна просила дьяка в тот тайник до государева указа не ходить.

Однако найденный Кононом Осиповым вход в подземную галерею из Тайницкой башни вскоре оказался засыпан землёй. Попытки расчистить её от грунта с помощью выделенных солдат вызвали новые обрушения. А просьба «подвесть под тое землю доски (установить крепь), чтобы тое землей людей не засыпало» осталась неудовлетворённой. Поэтому надежду отыскать палаты с загадочными сундуками пришлось отложить.

В декабре 1724 года Осипов предпринимает еще одну попытку добраться до галереи, на этот раз со стороны Собакиной башни. На новом «доношении» пономаря, попавшего из Комиссии фискальных дел в Сенат, а затем и к императору, рукою Петра I начертано: «Освидетельствовать совершенно». Московский вице-губернатор обязан был подчиниться и выделил для этого команду арестантов, приставив, однако, к ней архитектора, в задачу которого входило наблюдение за подземными работами. Из-за сложностей, возникших в связи с постройкой здания «Цейхгайзного двора», фундамент которого встал на пути раскопок, повышения уровня грунтовых вод и опасений архитектора по поводу обрушения прясла стены, работы были прекращены.

Неудачи не смогли остановить упрямого пономаря. Не сумев попасть в галерею через существовавшие когда-то входы, Конон Осипов пытался проникнуть в нее сверху. Заложенные сразу в нескольких местах траншеи: у Тайницких ворот, в Тайницком саду близ Рентареи, за Архангельским собором и у колокольни Ивана Великого, также не дали результата. Лишь за Архангельским собором отыскали каменные погреба. «Пономарь Осипов в Кремле-городе поклажи искал, – доносил в Сенат секретарь Семен Молчанов, – и по его указанию от Губернской канцелярии рекрутами рвы копаны… и той работы было немало, но токмо поклажи никакой не отыскал».

В 1894 году раскопки тайника были организованы директором Оружейной палаты князем Н.С. Щербатовым при поддержке московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Работы, проводившиеся с мая по сентябрь в районе Никольской, Троицкой, Боровицкой и Водовзводной башен и продолжавшиеся полгода, были приостановлены на неопределённое время из-за смерти Александра III и коронации Николая II. По прошествии времени денег для их возобновления в казне не нашлось. Работы по обследованию подземных сооружений продвигались крайне медленно, поскольку все ходы оказались заполненными землёй и глиной. Все же в результате раскопок удалось собрать интересные сведения об устройстве военных тайников Кремля. В журнале «Археологические исследования и заметки» Николай Сергеевич опубликовал два сообщения по результатам этих работ. В 1913 году Щербатов обратился в «Русское военно-историческое общество» с предложением продолжить работы по изучению кремлёвских подземелий, однако дальше общественного приветствия этой инициативы дело не пошло. Позднее, когда спор о существовании таинственной библиотеки московских государей из научной сферы переместился в широкие круги общественности, высказывались самые разнообразные версии, как в пользу её существования, так и против.

К числу наиболее активных скептиков, доказывающих, что никакой библиотеки в Москве не было и быть не могло, относится С.А. Белокуров. В выпущенной им книге «О библиотеке московских царей в XVI столетии» автор пытался доказать, что предположение о существовании библиотеки – не более, чем миф. Россия того времени, по мнению Белокурова, ещё не доросла до понимания ценности древних греческих и латинских книг. Если в царской «казне» и хранились какие-то книги, разграбленные поляками в Смутное время, то среди них не могло быть произведений светских классических писателей. В качестве оппонента Белокурову выступали такие ученые, как Н.П. Лихачёв, А.И. Соболевский и И.Е. Забелин. Нужно сказать, что И.Е. Забелин, веривший в существование библиотеки в кремлёвских подземельях, решительно высказывался в том смысле, что Либерея погибла еще в XVI веке и, вероятнее всего, сгорела в пожаре 1571 года. Что же касается свидетельства дьяка Макарьева, то, по предположению Забелина, речь может идти просто о так называемом «царском архиве».

Одним из самых страстных исследователей, посвятивший большую часть своей жизни поискам легендарной библиотеки, расположенной, по его мнению, в тайнике Кремля, устроенным Аристотелем Фиораванти, стал археолог и спелеолог Игнатий Яковлевич Стеллецкий. Долгие годы раскопок, проведенных в трудное время сталинского террора, позволили учёному исследовать множество подземных ходов на территории Кремля, Китай-города, Новодевичьего монастыря, Сухаревой башни и т. д. Доклады Стеллецкого, прочитанные им на Археологическом съезде, заседаниях комиссии «Старая Москва», многочисленные статьи учёного – постоянно обращали внимание общественности на подземные древности. Несмотря на препятствия комендатуры кремля и с постоянной оглядкой на сотрудников НКВД, пристально следивших за его деятельностью, ему всё же удалось отыскать и исследовать часть подземной галереи, которой пользовался дьяк Василий Макарьев. В 1945 году Игнатий Яковлевич начинает работу над документальной историей библиотеки Ивана Грозного, мечтая написать и издать книгу о подземной Москве. Но, к-сожалению, этого не случилось. Несмотря на развившуюся от голода дистрофию, он продолжал теоретические разработки для поисков библиотеки Грозного, подготовил рукопись «Мёртвые книги в Московском тайнике», которая вышла в свет только лишь в 1993 году. Сам же Стеллецкий умер 11 ноября 1949 года и был похоронен на Ваганьковском кладбище.

Новый всплеск интереса общественности к проблемам поиска библиотеки произошел в 1962 году во времена хрущёвской оттепели, когда при поддержке главного редактора «Известий» А.И. Аджубея в газете «Неделя» были напечатаны отдельные главы из неизданной книги Стеллецкого. Публикации, вызвавшие поток читательских писем, способствовали созданию общественной комиссии по розыску библиотеки, под председательством академика М.Н. Тихомирова. По результатам работы комиссии предусматривались архивные изыскания, изучение топографии Кремля, археологические раскопки. Однако после прихода к власти Л.И. Брежнева и смерти в 1965 году М.Н.Тихомирова руководство страны отказало в поддержке работы комиссии и Кремль снова стал недосягаем.

К истории библиотеки московских государей в 60-е – начале 70-х годов неоднократно обращался М.И. Слуховский, опубликовавший в своих монографиях ряд любопытных этюдов, в ряде случаев дающих несколько иную трактовку этой проблемы. В популярной литературе появлялись статьи В.Н. Осокина, возрождавшие интерес к поиску библиотеки. На практике же дело обстояло более прозаично. Представители властей и других «компетентных органов» относились к проблеме совершенно иначе. При обнаружении во время земляных работ какого-либо подземного пространства в Китай-городе, и тем более на территории Кремля, вызывались, как правило, не археологи, а сотрудники КГБ, старавшиеся побыстрее засекретить подозрительные «объекты».

Строители и проходчики, натыкавшиеся на неведомые галереи, проложенные в толще земли, тоже не спешили сообщать о подобных находках, опасаясь, что археологические исследования остановят их срочные работы и сорвут планы строительства. Во времена, последовавшие за горбачёвской «перестройкой», ситуация в нашей стране опять же мало способствовала научным исследованиям. Поэтому максимальная протяжённость московских подземелий, равно как и возможная замкнутость их в единую цепь, по причине скудости письменных упоминаний, а также эпизодичности и краткости археологических исследований, на сегодняшний день по-прежнему остается неизвестной.

Герман Стерлигов, бизнесмен, общественный деятель в 90-х годах, – один из тех, кто пытался найти библиотеку Либерея. Вот как он сам об этом говорил: «Я сдуру начал искать библиотеку Ивана Грозного и угрохал на это кучу времени и сил. Надежда на успех укрепилась, когда к мэру Москвы явился слепой 87-летний старик Аполос Иванов, писатель и историк, точно указавший место, где находится библиотека. Но снова ничего. Вскоре искатели, изучив исторические документы, пришли и вовсе к неутешительным выводам!.. Я прочитал Лицевой свод Иоанна Васильевича Грозного, в котором чёрным по белому было написано, что основная казна – именно так называлась либерея – сгорела. Во время пожара во времена Ивана III…»

Итак, делаем вывод: искать вроде бы уже давно нечего! И все-таки, надежда остаётся. Или, как говорят в таких случаях, умирает последней. При этом историки не уверены, что под «основной казной» в летописи имелась в виду именно Либерея. И как бы в утешение всем искателям, указывают на книги из фондов Российской государственной библиотеки. Оригиналы этих фолиантов, возможно, держал в руках сам Иван Грозный! Им почти 500 лет! Они были в его Либерее! Конечно, не в той части, что якобы привезла Софья Палеолог, но весьма вероятно, что написаны как раз на основании тех самых древних греческих и римских рукописей! Так что эти книги – своего рода разбитое зеркало легенды. Из осколков не сложить целое, но можно попробовать представить, каким оно было. Сегодня библиотека – уже не столько историческая загадка, сколько культурный фантом, не дающий покоя многим поколениям. По легенде, заклятие, наложенное на книги Иваном Грозным, должно действовать ровно восемь веков. Пока прошло чуть больше четырёх.

Сергей Девятов, доктор исторических наук, официальный представитель ФСО, очень точно подметил: «Мы имеем и физические книги, которые на сегодняшний день сохраняются в целом ряде книгохранилищ. Но это именно вклады, это отдельные разрозненные книги из библиотеки Ивана Грозного. Как единая коллекция – на сегодняшний день мы можем точно констатировать, – такого научного факта не существует».

Опыт исследования большинства подземных построек XV–XVII столетия показывает, что проникновение в них крайне затруднено. К сожалению, отсутствие средств для развития науки и культуры не предполагает в настоящее время возобновления серьёзных поисков библиотеки, связанных с большими финансовыми затратами. По этой же причине, по-видимому, нет возможности использовать новейшие технические достижения, такие как геофизическая разведка. Возможно, в будущем, когда археологические исследования в столице и в других городах, с которыми связаны поиски библиотеки, станут наконец реальны, эта проблема будет решена. Что же касается прочих «тайников», то они также требуют к себе более внимательного отношения. Ведь изучение характера этих построек позволяет получить более полную информацию об истории средневекового города, поскольку подземелья являются такими же памятниками истории и архитектуры, как и наземные постройки. Их строительство и использование отражает определённый этап в развитии нашего города.

3. Куда подевалось золото тамплиеров, привезённое в Москву?

Неведомые, до сих пор будоражащие воображение людей несметные богатства рыцарей Ордена тамплиеров пропали накануне их разгрома во Франции. В казну французского короля были изъяты буквально пригоршни из гор драгоценностей, накопленных деятельными храмовниками за века существования братства. Так куда же делось остальное? Известно, что в пятницу 13 октября 1307 года на всей территории Франции прошли одновременные аресты рыцарей Ордена тамплиеров и обыски принадлежащей им собственности. Итоги мероприятия были более чем скромными: арестовать смогли лишь тех, кто не собирался скрываться, а изъять смогли только то, что не стали прятать или увозить.

Можно себе представить ярость тогдашнего короля Франции Филиппа Красивого, когда ему доложили постыдные итоги «секретной операции»! А чему, собственно, удивляться, если о предстоящих репрессиях стало известно за месяц до их начала? Всё, что нужно было спрятать – спрятали, что нужно перевезти – перевезли. Те, кто вполне обоснованно не надеялся на справедливый суд – успели уехать. Единственным утешением для короля и Папы Римского, затеявших эти гонения, стал арест нескольких Магистров Ордена – глубоких старцев, решивших постоять за честь братства, хотя бы и ценою своей жизни. Безусловно, кое-что смогли найти в тайниках, что-то удалось изъять после признаний под пытками, но все это были крошки с богатого, ломящегося от обилия яств «праздничного стола», который буквально уплыл из-под носа алчного французского монарха.

Пытаясь хоть как-то компенсировать своему «мирскому орудию» его нереализованные ожидания, Папа после издания буллы о роспуске Ордена рыцарей Храма, передал имущество их соперникам – Ордену госпитальеров. Это имущество без проволочек было конфисковано Филиппом Красивым, в счет компенсации судебных расходов. Некоторая часть казны храмовников осталась в руках тех из рыцарей, кому посчастливилось избежать репрессий и переформатироваться в новые Ордена или встроиться в уже существующие братства (вне территории Франции). А в 1314 году несколько сотен тамплиеров, покинули приютившую их Венецию и отправились (явно не с пустыми руками) в Эпирский деспотат, став его главной ударной силой.

Можно с уверенностью говорить о том, что единственным настоящим выгодоприобретателем акции по низложению Ордена храмовников являлась Римская церковь. С её стороны, это стало блестящей операцией по устранению угрозы, которую представлял собой никому не подконтрольный Орден, имевший в своем составе носителей знаний, способных уничтожить западную ортодоксальную церковь.

И всё же храмовники с самого основания Ордена получили огромный стартовый капитал в виде найденных под Храмом Соломона сокровищ. За два века эти деньги вложили в банковское дело, ростовщичество и добычу серебра в Южной Америке, значительно приумножив состояние. Размер богатств, накопленных тамплиерами, должен был быть огромным! Но куда оно всё делось? Не могло же пропасть бесследно? Не могло – и не пропало. Деньги имеют свойство подталкивать своих владельцев к их трате. А если это большие деньги, то и дела, само собой, будут заметными. Поэтому ответ на вопрос, куда уплыли (в буквальном смысле слова) денежки тамплиеров, следует начинать искать со следов в истории. Где в тот период неожиданно засветились ничем не объяснимые всплески событий, требующих значительных финансовых затрат? Такие нам известны.

Весь огромный флот тамплиеров непосредственно перед репрессиями был раздёлен на четыре части и отправился в Португалию, Шотландию, на остров Кипр и в неизвестном направлении на север. Нельзя утверждать, что все эти многочисленные корабли были забиты золотом и каменьями, но, вероятно, эти направления были избраны неспроста. В частности, через некоторое время после разгрома Ордена, Англия вступила в войну с Францией. Неожиданно для всех (в том числе и в первую очередь для французов) Англия, считавшаяся довольно бедной страной, начала одерживать одну победу за другой. Начисто разбив французский флот, она уже никогда не упустит инициативу на море. Затем наступила пора её материковых побед.

Франция по итогам первого этапа войны потеряла около 30 % территорий! Все это стало возможным благодаря золоту. Но откуда оно взялось? Одно из самых популярных объяснений того времени гласило, что некий алхимик Раймонд Луллий, родовым девизом которого («Мой свет – сам Бог») была фраза, написанная на знамени тамплиеров, нашёл способ получения золота путем алхимических реакций и философского камня…

Этот уникальный учёный, таким образом, смог «изготовить» ни много ни мало, 25 тонн драгметалла! Что называется, «удивительное рядом, но оно запрещено» или «блажен, кто верует».

Но особый интерес для нас, россиян, представляет четвёртая часть флота – 18 кораблей, ушедших из главного порта тамплиеров Ла-Рошели вдоль континента на север. Примерно в то же самое время, в 1307 году, князь Московский Юрий Данилович (внук Александра Невского), вместе с архиепископом Новгородским встречали на пристани Новгорода гостей заморских, западных пилигримов…

Алхимик Раймонд Луллий, якобы наштамповавший тонны золота

Обратимся к здравому смыслу: вот куда бы вы спрятали от посягательств найденные сокровища? Конечно, у родственников будут искать в первую очередь. Друзья в такого рода делах понятие весьма относительное. Особенно когда на кону огромные деньги. Так что такие дела с друзьями и родственниками, как правило, не решаются. Другое дело – единоверцы, имеющие те же взгляды на жизнь и защищающие их силами своего оружия. А тамплиеры и русские княжества (в то историческое время) исповедовали схожие принципы веры, которую обобщённо можно назвать катарской. Катары (греч. καθαρός – чистый) – это религиозное христианское движение, достигшее расцвета в западной Европе в XII и XIII веках. Катары исповедовали нео-манихейскую дуалистическую концепцию о двух равных принципах мироздания, добре и зле, причём материальный мир рассматривался как зло.

Интересен и тот факт, что за несколько лет до описываемых событий, в 1262 году, на свадьбу темника Золотой Орды Ногая в город Сарай-Бату собрались высокие гости. Отмечали они сочетание браком могущественного беклярбека и внебрачной дочери византийского императора Михаила VIII Палеолога Ефросиньи. Приехали на это торжество и наш Александр Невский, и три Магистра: Тевтонского и Ливонского орденов и Ордена тамплиеров, а также митрополит Руси Кирилл III. Отгуляв весёлую свадьбу, гости не разъехались, а сразу отправились в город Владимир, где все вместе отпраздновали рождение четвёртого сына Александра Даниила, будущего отца князя Московского Юрия. Как раз он-то и встречал в 1307 г. 18 набойных заморских насадов в порту Новгорода. А с 1305 года, после официальных обвинений тамплиеров в ереси, в Москву стали приезжать «служилые люди со стороны Литвы и от немец». Русские единоверцы радушно принимали рыцарей, ведь хорошие воины всегда всем нужны. Тем более что Юрий Данилович вёл активную и успешную борьбу за влияние на русские княжества с Тверью. После его убийства власть в крошечном Московском княжестве (с 1325 года) перешла к младшему брату Ивану Калите, который не только был успешным дипломатом и воином, но и скупал окрестные земли и города. А также он начал вести активное каменное строительство крепостных стен и домов.

Калита – в переводе со старославянского кошель, сума для монет. Будучи главным сборщиком ордынского выхода, Иван Калита никогда не был уличён в утаивании денег. Но откуда тогда у него взялись огромные деньги для покупки земель, найма воинов и широкого каменного строительства, начатого в Москве? Именно тогда из небольшого удельного княжества Москва к 1340 году стала могучей силой и центром церковной власти на Руси. Ведь именно в период правления Юрия Даниловича началось быстрое возвышение княжества. А никаких других денежных вливаний, кроме прибывших на 18 судах сокровищ тамплиеров, никому из многих исследователей найти так и не удалось. Впрочем, и реальных доказательств использования на эти цели именно золота тамплиеров у нас до сих пор нет. И вряд ли уже будет – разве что когда-нибудь нам откроются легендарные источники из подземных книжных тайников Ватикана.

4. Была ли битва на Кулишках прообразом Куликовской битвы?

Это сражение должно было определить вектор развития Руси и потому имело огромную роль в истории. Благодарные современники и потомки всегда, во все века старались увековечить память павших в бою и отблагодарить Бога за помощь детям своим. Церкви, монастыри и часовни строились в христианский период непосредственно на месте сражений. Так почему же в случае с Куликовским сражением это произошло иначе? Или всё-таки иначе трактуют эти события сами историки?

Итак, семь древних церквей окружают Кулишки, которые ряд исследователей считает возможным районом сражения Великого князя Дмитрия с темником Мамаем в городе Москве. Три из них относятся именно к тому времени, в том числе храм Всех Святых на Кулишках, заложенный лично князем Дмитрием Ивановичем в память о победе на Куликовом поле. Всё вроде бы логично, не так ли? И странно, что ничего подобного нет и не было в Тульской области.

Как известно, сражение происходило в день Рождества Пресвятой Богородицы, а следовательно, можно ожидать закладку и храма с таким названием в непосредственной близости от места боя. И, действительно, он есть на территории Симонова монастыря, основанного в 1370 году. Но внезапно, без видимых причин, в 1380 году храм перенесён на несколько сотен метров в сторону. Тогда же там была заложена и церковь Рождества Богородицы.

Дело в том, что вся территория Старо-Симоновского монастыря была превращена в огромное кладбище, на котором похоронены герои битвы на Куликовом поле. В 1996 году при попытке вырыть погреб для хозяйственных нужд рабочие наткнулись на сплошные залежи костей, скелеты молодых мужчин с целыми зубами, то есть явно погибших в бою. Но все: и строители, и священнослужители, попросту отмахнулись от этого сообщения, прах защитников сложили в простой, но огромный по размерам ящик, и где-то у стены перезахоронили. А между тем, еще Карамзин писал о захоронении на территории этого монастыря останков А. Пересвета и Р. Осляби, и о наличии древней плиты, надпись на которой он различить отчего-то не смог. Плита эта исчезла после передачи территории монастыря заводу ЗИЛ, и теперь нам остаётся только гадать, что же было написано на ней. Вообще, история с отношением к захоронению героев очень неординарная.