Текст книги "Древнейшая история Московского края. Мифы и реальность"

Галинды и голядь на московской земле

Галиндами (голядью) именовали, судя по всему, некоторые этнические группы «окраинных» балтов. Этимология этноса галиндов (откуда слав. голядь) следующая: балт. gal «конец, край» (ср. литовск. galas, лтш. gals «конец»), т. е. «житель пограничной полосы» по аналогии с украинцами (жителями одной из окраин Русского государства) или маркоман-нами (нем. Мarkomannen от Mark – «граница, рубеж»).

Людъ Голядъ русской летописи летописи имеет аналогии и в балтских языках: лтш. laudis «люди», лит. liáudis «простой народ», др. – прус. ludis «хозяин»); ср. также ст. – слав. ljudьje «люди», рус. люд, люди, польск. lud. Более того, балты, скорее всего, именовали себя также попросту liaudis, т. е. людьми, народом (Валянтас, 2004 г.).

В далёком прошлом на территории Руси проживало огромное множество племён. Многочисленные и совсем небольшие, они занимали собственные территории, взаимодействовали, смешивались с другими, появлялись и исчезали. О многих из них сохранилось достаточно большое количество сведений, но голядь остаётся самым загадочным племенем. О том, относился ли этот народ к славянам, ведутся жаркие споры, причём большинство историков считает, что славянская примесь у голяди появилась позднее. Однако именно этот этнос обитал на территории Московской, Брянской, Смоленской и Калужской областей. Как видим, голядь жила в самом «сердце» Руси, а потому нельзя исключать, что она также существенно повлияла на формирование славянской культуры.

Славянское племя голядь на территории России

О происхождении голяди существует масса предположений. Одна из самых аргументированных версий принадлежит историку В.Н. Татищеву. Он ссылается на ряд старинных источников, которые явно указывают, что голядь прибыла на русские земли с территории Пруссии.

В летописях XI–XII столетий отмечается, что голядские племена обитали в верховьях Протвы. Тогда это была центральная часть Руси, важнейший центр торговли. Название «голядь» уже использовалось в ту пору: его могли применять славяне по отношению к своим соседям-переселенцам.

Сами же представители этого народа называли себя галиндами (вероятно всего, здесь имеется в виду ассоциация с Галиндией – исторической областью в Пруссии). Согласно сведениям Птолемея, во II веке галинды начали движение к новым землям. Вполне возможно, что уже тогда они и заняли центральную часть Руси. Но что побудило народ оставить родные места и отправиться в неизведанные края? Точного ответа у историков до сих пор нет. Не секрет, что в ту пору происходило переселение многих этносов. Это объяснялось перенаселением, экстремальными климатическими условиями, вытеснением более сильными племенами и т. д.

Голядь – племя, которое относят к так называемым днепровским балтам. В начале II тыс. н. э. оно занимало территорию в бассейне реки Протва, правого притока реки Москвы. Археологические следы голяди дискуссионны. После массового расселения восточных славян к концу I тыс. н. э. это племя оказалось между вятичами и кривичами, которые частично ассимилировали его.

В IV–VII веках на территориях сегодняшних Калужской, Орловской и Тульской областей формируется мощинская археологическая культура, носителями которой были балты. По сей день здесь сохраняется немало названий рек и населённых пунктов, которые имеют близкие параллели в землях юго-восточной Балтии.

Считается, что восточные славяне в древности состояли из 13 племён: вятичи, радимичи, поляне, полочане, волыняне, ильмене, дреговичи, древляне, уличи, тиверцы, северяне, кривичи, дулебы. А вот «племя или народец голядь» является, по счету Ходаковского (Зориан Доленга-Ходаковский – это псевдоним обрусевшего польского археолога, историка, этнографа и фольклориста Адама Чарноцкого (1784–1825)), – 14-м среди прочих названий славянских различных ветвей народа, а не племенем пресловутых балтов.

Первое из сохранившихся упоминаний о голяди относится к 1058 году, когда «Повесть временных лет» сообщает о походе на Смоленщину князя Изяслава Ярославича. Последнее же – к 1147 году, под которым Ипатьевская летопись отмечает, что суздальский князь Юрий Долгорукий пошёл с войском на Великий Новгород, а черниговскому князю Святославу Ольговичу повелел двинуться с дружиной на Смоленскую волость, что тот и выполнил, захватив часть смоленских земель на Протве, населенных голядью: «И шед Святославъ и взя люди Голядь, верхъ Поротве».

Важно отметить, что до войны немецкие учёные относили латышей и литовцев к славянам. Не являются ли названия деревни Голядь недалеко от Клина, существовавших рядом с ней пустоши Голядино и Выголово, а между деревнями Колосово и Горки – деревни Голышкино и пустоши Голетово, как и деревни Голядь в Дмитровском уезде, – свидетельством того, что после разгрома голяди на реке Протва часть этого племени переселилась в эти глухие места? Нельзя исключить, что клинское племя кривичей и голядь знали друг друга, были соседями и даже родственниками, поэтому позволили им это сделать. Или на клинской земле существовало родственное голяди племя?

Историк Анастасия Володина в своей научной статье «Проект учёного путешествия по России З.Я. Доленги-Ходаковского в первой четверти XIX века» отмечает: «З.Я. Ходаковский в ходе путешествия составлял «Сравнительный словарь» географических названий, надеясь, что этим «откроет поле для размышлений археолога, географа и историка», и сумеет убедить их в достоверности своих выводов, которые сводились к следующему: в дохристианскую эпоху поселения формировались вокруг городищ, в которых Ходаковский видел, прежде всего, языческие святилища. Во встречающемся повторении одних и тех же или схожих географических названий во всем пространстве России и в других славянских землях исследователь усматривал некую систему, согласно которой строились святилища и поселения возле них. Само название «славяне» Ходаковский истолковывал, как «славящие своих богов» и считал, что оно служило обозначением принадлежности к языческой религии». Интересно, что «патриарх» нор-манизма Л.С. Клейн связывал с галиндами наличие элементов балтской мифологии у эрзи. В связи с этим можно сравнить, к примеру, образы бога-громовика Пурьгине-паза с литовским Перкунасом, а Йондол-бабы с балто-славянской Додолой. У остальных финских этносов Поволжья, в том числе у мокши, бог-громовик уже другой.

Весьма интересные факты и исследования на тему голяди и галиндов приводит в своей работе «Возвращаясь к теме древних миграций галиндов» независимый исследователь из Санкт-Петербурга И.М. Тарасов. Эта его статья является рецензией на критическую работу литовских историков из Вильнюсского университета А. Лухтанаса и О.В. Полякова «Галинды на просторах Европы – археологическая, историческая, лингвистическая реальность или вымысел?», озвученную авторами на IV научной конференции «Археологические источники и культурогенез», в г. Санкт-Петербург 14–18 ноября 2017 года. В статье приводится разбор основных аргументов авторов, отрицающих как миграции западнобалтского населения в IV–V вв., так и расселение в Верхнем Поочье особого этноса голядь, зафиксированного летописями. Вот, в частности, что он пишет: «Сама голядь (мощинцы) – это не бал-ты, а «балтославянское», «промежуточное» население между балтами и ранними славянами, если угодно, «праславяне», которые не ушли на юг и юго-запад в середине I тысячелетия, но остались на своих местах, либо двинулись в противоположном направлении – на северо-восток. На то, что голядь была праславянским этносом, чей диалект был «наиболее ранним ответвлением от праславянского», указывали отдельные отечественные лингвисты (В.А. Дыбо, Г.И. Замятина, С.Л. Николаев). Находимые на голядской территории балтские топонимы могут относиться к более раннему населению, либо к языку населения сопредельных территорий. В своё время М.Б. Щукин полагал, что некоторые из так называемых «восточных балтов» (носителей ряда культур железного века) следует считать особой, «балтославянской» группировкой и обозначать как «днепровских балтов». Вполне вероятно, что и мощинская культура (голядь) принадлежала к той же особой группе «балтославян». В отечественной лингвистике было высказано мнение, что древнепрусский язык вместе с языками ятвягов и голяди первоначально входил в протославянскую изоглоссную область, но позже эти языки, оторвавшись от неё, примкнули к балтской (летто-литовской) (Журавлёв, 1968 г.). «Балтская» гидронимия Поочья была оставлена в середине I тыс. н. э. частью зарубинецких племён, двинувшихся на северо-восток до верховьев Оки. Д.А. Мачинский полагал, что верхнеокская голядь по языку отличалась от прусских галиндов, на что могут указывать данные топонимики. Но, бесспорно, главную скрипку в этой «непохожести» голяди на галиндов играл местный не-балтский субстрат».

Солидная статья И.М.Тарасова (более 150 тыс. знаков), с подробным разбором всех аргументов Лухтанаса и Полякова, «камня на камне» не оставляет от их неубедительных доводов. В конце статьи, автор делает однозначный вывод: «Практически вся аргументация Лухтанаса и Полякова не выдерживает серьёзной критики. Большинство аргументов авторов заимствованы из трудов исследователей XIX–XX вв. (Г. Геруллиса, А.И. Попова и др.), которые давно разобраны. Доводы авторов, порой граничащие с переходами на личности и плохо скрываемым хамством, плохо проработаны, в целом отрывочны и не могут быть приняты. Сложившаяся традиция помещать голядь на Протве и считать их потомками мощинского населения не поколеблена и остаётся научно обоснованной. Сейчас дискуссия относительно голяди на Протве может быть только про их этническую принадлежность (балты или «балтославяне») и время окончательной ассимиляции (XII–XV вв.). Попытки Лухтанаса и Полякова отрицать миграции воинских групп галиндов на Запад (в чём был уверен покойный В.Н. Топоров) напоминают потуги некоторых отечественных историков (С. Лесной-Парамонов и др.) в первые десятилетия после Великой Отечественной войны отрицать миграцию готов на юго-восток и присутствие германцев в Крыму (рудименты готского языка выдавались ими за следы… идиша!). При слабой изученности восточноевропейских культур первых веков новой эры и в силу определённого отношения к немцам у части аудитории подобные фантастические гипотезы выглядели вполне убедительно.

Но сейчас, когда в руках у исследователей огромный выбор «оружия» (от данных по антропологии до археологических раскопок последних десятилетий), уже нельзя говорить о чём-то подобном. В целом, работа авторов служит хорошим подспорьем для выявления слабых сторон концепции миграций галиндов в первой половине – середине I тыс. н. э., но, конечно же, не может опровергнуть ни одного из основных постулатов этой концепции».

Я приведу ещё несколько тезисов из этой работы И.М. Тарасова:

• М.М. Казанский связывал миграцию известной по древнерусским летописям голяди с данным передвижением с запада германо-балто-славянских дружин в указанное время (V – первая половина VI в.) (Казанский, 1999). Т. е. это могла быть и поздняя инфильтрация галиндов в уже сложившуюся мощинскую и соседние с ней культуры. В дальнейшем галинды дали местным племенам своё этническое имя, однако, не навязав своего языка и со временем полностью растворившись в них. Принимая основные тезисы Казанского, я не соглашаюсь с его датировкой миграций галиндов и отношу их к более раннему временному отрезку. Указанные передвижения могли иметь место уже после оседания галиндов в Верхнем Поочье.

• Так с какой же народностью можно соотнести данные передвижения балтов? Если мы изучим источники, то нет никаких других кандидатов на это, кроме галиндов (возможно, при участии каких-то групп родственных им судинов).

• Кулаков справедливо замечает, что серьёзный прессинг вельбарцев (готов и, возможно, гепидов) на землях айстов (эстиев), мог привести к оттоку балтского населения на восток уже в раннеримское время (Кулаков, 2018 г.). Мигрировать балты должны были строго в промежутке между первой половиной II в. и второй третью IV в. н. э. Хронологические рамки определены довольно точно, т. к. жившая в Поочье голядь ещё не известна Клавдию Птолемею и его предшественнику Марину Тирскому, но уже упоминается в готской саге о завоеваниях «короля» Германариха (предводителя гревтунгов Эрманариха).

• Хотелось бы подробнее остановиться и на вопросе датировки миграции галиндов (и, возможно, каких-то других племён балтов) на восток. Вероятно, она была как-то связана с так называемым «коллапсом II–III веков», когда в Верхнем Поочье прекратило существование значительное количество городищ.

• Видимо, именно с переселением групп галиндского населения можно связывать создание мощинской культуры. Сама эта культура возникает как симбиоз пришлого из Прибалтики эстийского (айстского, западнобалтского) населения и местных носителей почепской традиции (Кулаков, 2002 г.). В формировании мощинской культуры приняли участие и носители древностей культуры киевской (Кулаков, 2002 г.).

• В Поочье в позднеримское время наблюдается значительное количество следов влияния древностей западных балтов. В связи со всем этим делался вывод об «общих этнокультурных корнях галиндов и судинов позднеримского времени и носителей мощинской культуры» (Кулаков, 2002 г.).

• Личное имя Кучко, которое носил боярин, владевший деревнями и сёлами по Москве-реке, вероятно, имеет балтское (либо балтославянское) происхождение.

• В.В. Седов не утверждал, что летописная голядь XIXII вв. – это носители классической мощинской культуры, и общепринятую датировку существования этой культуры он никогда не отвергал. Археолог считал окскую голядь потомками мощинского населения. Голядь XII столетия у Седова – это «остатки» мощинцев (Седов, 1982 г.). Вместе с тем и он, и другие авторы отмечали, что потомками мощинцев была не только летописная голядь, но и вятичи (Седов, 1999 г.). Сам Седов уверенно связывает пласты топо– и гидронимики с корнем «голяд-» с ареалом мощинской культуры (Седов, 1994 г.).

• В.Н. Топоров указывал на то, что в Подмосковье и смежных западных регионах России имеется обилие названий с этим же корнем. В их числе – многочисленные названия типа Голятино, Галятино, Голяжье, Голожье, Голожин, Гледково и т. п.

Весьма показательна в этом плане статья кандидата исторических наук Всеволода Игоревича Меркулова, написанная им совместно с еще одним членом Академии ДНК-генеалогии Евгением Викторовичем Пайор, на тему исследования генеалогического ДНК-теста рода Кулаковых, относящих себя как раз к потомкам голяди. Напомню моим читателям, что «ДНК замечательных людей» – это специальный проект Академии ДНК-генеалогии, целью которого является изучение родовых корней тех, кто внёс и вносит вклад в развитие нашей страны. Летом 2016 года был сделан первый Y-хромосомный тест выдающемуся художнику Илье Сергеевичу Глазунову, к сожалению, не так давно ушедшему от нас. Стоит вспомнить работу профессора Анатолия Алексеевича Клёсова «Дети боярские, или История одного русского рода», в которой речь идёт и об истории России, и о вплетении в общую историю большой страны истории одного рода, и о результатах ДНК-анализа автора. Именно такой концептуальный подход и осуществляется в рамках этого проекта: история конкретного рода в связи с историей всей страны (https://topdnk.ru/ ).

Так вот, одна из персон этого сайта – Кулаков Владимир Иванович (род. 3 июля 1948) – доктор исторических наук, член Российского геральдического общества, член-корреспондент Немецкого археологического института (Берлин), член редколлегии международного научного журнала «Исторический формат». C 1969 года сотрудник Института археологии РАН, с 1974 года – руководитель Балтийской археологической экспедиции ИА РАН. Генеалогический ДНК-тест рода Кулаковых показал, что он относится к субкладу R1a-YP270. Полная последовательная цепочка в настоящий момент выглядит следующим образом:

R1a-M459 >M198 >M417 >Z645 >Z283 >Z282 >Z280 >Z92 >Z685 >YP270

На карте современных носителей YP270, указавших место жизни своих наиболее ранних известных предков по мужской линии, отчетливо видно, что две основные ветви этого субклада достигают своего максимума на юго-восточном побережье Балтийского моря, то есть на исторических землях пруссов.

Это прекрасно соотносится с концепцией академика В.Н. Топорова, поддержанной В.И. Кулаковым, в статье о Козельске: о переселении части западных балтов на восток, в бассейны р. Москвы и Оки. Возможно, эти переселенцы (в русских летописях – «голядь») и заложили основу раннего неславянского населения на р. Жиздре, где позднее возник Козельск. Так что в этом случае всё получается весьма логично, как с точки зрения археологии, так и согласно основным постулатам ДНК-генеалогии.

Возникновение Москвы и древних городов Подмосковья

Решающее значение для формирования Московского края имело возникновение Москвы. До начала XII в. Москва не упоминалась в летописях, но со второй его трети упоминается уже более 20 раз. Основателем Москвы считается князь Юрий Всеволодович Долгорукий, которому в 1954 г. в Москве был поставлен памятник.

Однако история возникновения Москвы уходит в более далёкие времена. Исследования археологов позволяют заключить, что в Московском крае шел интенсивный рост сельских поселений еще до ХII века. Возникали они и на территории современной Москвы. Так, археологами подтверждено существование поселений около Сретенских ворот (Кузнецкая слобода), около Петровских ворот (Высокое), в верховьях правого берега реки Неглинной (Сущово) и др. На территории будущего Кремля также существовало поселение. По мнению историков (И.Е. Забелина и М.Н. Тихомирова) в устье Яузы находилось древнее поселение, которое можно соотнести с селом боярина Кучки, который, согласно преданиям, являлся владельцем этих земель. Это подтверждает Ипатьевская летопись, в которой под 1176 г. Москва упомянута с пояснительной запиской, что ранее это место называлось Кучково. Именно князь Юрий Долгорукий дал этому населённому пункту название Москва, построил здесь город и стал его основателем. Юрий Долгорукий был младшим сыном великого князя Киевского Владимира Мономаха, от которого получил в надел земли Ростово-Суздальского княжества. К началу его правления в Ростово-Суздальском княжестве (1108 г.) современная территория Московской области была разделена между Новгородом Великим (северо-запад), Ростово-Суздальским княжеством (северо-восток), Муромским княжеством (юго-восток), Черниговским княжеством (юг) и Смоленским княжеством (запад). Благодаря решительным действиям к 1135 г. Юрию Долгорукому удалось закрепиться на территории среднего течения реки Москвы. В 1146 г. он вмешался в междоусобную борьбу Черниговских князей на стороне князя Новгород-Северского Святослава Ольговича. Последний, при поддержке Ростово-Суздальского князя, совершил поход в верховья Протвы и Москвы-реки. Это позволило закрепить западное Подмосковье за Ростово-Суздальским княжеством. В целях укрепления завоеванных земель Юрий Долгорукий построил ряд новых крепостей: Лобынск в верховьях реки Рожай (современное село Любучаны), Неринск на реке Наре (современный посёлок Пролетарский) и Москву.

Первое упоминание в летописях о Москве как раз и связано со временем междоусобной войны в Черниговском княжестве. Согласно Ипатьевской летописи, Юрий Долгорукий пригласил Новгород-Северского князя на встречу: «Приди ко мне, брате, в Москов». Встреча состоялась 4 апреля 1147 г.

Таким образом, датой основания Москвы считается 1147 г. Как упоминалось ранее, поселения на территории Москвы существовали задолго до возведения крепости. О сравнительно больших размерах поселения к 1147 г. говорит и тот факт, что Москва смогла принять трёх князей (Юрия Владимировича, Святослава Ольговича и Владимира Святославича, князя рязанского) с дружинами.

Согласно легенде, записанной в «Повести о начале Москвы», Юрий Долгорукий, возвращаясь из Киева во Владимир, остановился в землях, принадлежащих боярину Кучке Ивановичу. Боярин, не оказавший князю достойного приёма, был казнён, а на месте его владений Юрий Долгорукий распорядился основать город Москву. Исторически достоверных фактов о существовании боярина Кучки не имеется. Однако известно, что в 1174 г. в убийстве сына Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского, принимали участие дети боярина Кучки (Кучковичи) и его зять Пётр. Все это говорит о том, что в основе легенды о боярине Кучке имеются некоторые достоверные сведения.

Древнерусские летописи однозначно называют основателем Москвы Юрия Долгорукого. Необходимость строительства крепости объяснялась не только попыткой закрепиться на новых землях. Москва защищала Ростово-Суздальское княжество от походов соседних князей, с которыми Юрий Долгорукий имел вооружённые конфликты, обострившиеся после предъявления им прав на Киевский престол. Новая крепость находилась на кратчайшем пути из Северо-восточной Руси в Киев и Чернигов и стала местом остановки войск Владимиро-Суздальских князей в частых походах на соседей и в Южную Русь. В Тверской летописи упоминается, что в 1156 г. Юрий Долгорукий заложил город Москву в устье Неглинной: «Того же лета князь великий Юрий Володимировичь заложил град Москву, на устни же Неглинны, выше реки Аузы». Историк Б.М. Тюльпаков видит в поселении в устье Яузы податной центр Кучково, который существовал еще с 30-х гг. XII в., то есть со времени господства смоленских князей в районе реки Москвы. По мнению Тюльпакова, здесь Юрий Долгорукий и принимал Святослава Ольговича, а в 1156 г. начал строительство новой крепости на Боровицком холме.

Таким образом, изначально Москва являлась приграничной крепостью, площадь которой не превышала 3–3,5 га. Крепость была деревянной, имела не менее трёх оборонительных стен и не более двух проездных ворот. Со стороны мыса Боровицкого холма крепость была защищена оборонительным валом. Постройка Москвы – характерный этап в распаде Древнерусского государства на удельные княжества и формировании новых территорий и границ.

В последней четверти XII – первой четверти ХIII вв. на страницах летописей редко можно встретить упоминание о Москве. Однако достоверно известно, что отряды москвичей принимали активное участи в междоусобице, возникшей во Владимиро-Суздальском княжестве после убийства великого князя Андрея Боголюбского. В 1175 г. к Москве подошли войска Михаила Юрьевича и его племянника Ярополка Ростиславича, внука Юрия Долгорукого. Последний ушёл из Москвы к Переяславлю-Залесскому, а Михаил направился во Владимир, где был объявлен князем Владимирским. Вскоре Михаил Юрьевич был изгнан из Владимира своими племянниками Мстиславом и Ярополком Ростиславичами. Но Ростиславичи долго не продержались у власти, и Михаил Юрьевич с братом Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо (прозванным так из-за многочисленности его семейства) пошел войной на племянников. В Москве к войску Михаила присоединилась дружина Юрия Андреевича, сына Андрея Боголюбского. На этот раз Михаил Юрьевич утвердился на Владимирском престоле окончательно.

После смерти Михаила Юрьевича Великим князем Владимирским стал Всеволод Юрьевич Большое Гнездо. Но не согласные с таким поворотом событий Ростиславичи и князь Рязанский начали новую войну. В 1176 г. Глеб Ростиславич Рязанский разорил Москву. В решающей битве Всеволоду удалось одолеть своих противников и закрепиться во Владимире.

Всеволод, как и его предшественники, великие князья Владимирские, сохранял власть над Москвой. Московская крепость имела важное стратегическое значение и нередко отражала войска рязанского князя, а также становилась местом сбора войск для похода против Чернигова и Рязани (например, 1207 г.). Фактически Москва в то время была особым военным округом, включавшим население города и прилегающей местности вплоть до современного города Орехово-Зуево.

Первые попытки образовать удельное княжество с центром в Москве принадлежат сыну Всеволода Большое Гнездо, Владимиру. Этот князь, в ходе борьбы за Владимирский великокняжеский престол между его старшими братьями Константином и Юрием, отнял у Юрия Всеволодовича Москву и начал совершать набеги на его сторонников. Вместе с москвичами он ходил в поход на Дмитров, но потерпел поражение. В итоге попытка закрепиться в Москве Владимиру не удалась. Москва осталась в составе Великого княжества Владимирского на правах города-крепости.

Незадолго до нашествия татаро-монголов в Москве стал править Владимир Юрьевич, сын великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича. Но считать это событие основанием удельного Московского княжества не стоит, так как Владимир фактически выполнял функции наместника своего отца в Москве.

Одновременно в XII в. появляется целый ряд городов Подмосковья. Старейшим среди них был Волоколамск, впервые упомянутый в летописи под 1135 г. как волок на Ламе. Хотя некоторые историки приписывают его основание Ярославу Мудрому, т. е. на век раньше. Город находился на Северо-западе Подмосковья (в месте волока судов из реки Лама в реку Волошня), где пролегал торговый путь из новгородских земель в Волго-Окский бассейн. Эта территория принадлежала Новгороду Великому, и скорее всего, Волоколамск был построен как княжеская крепость на рубежах владений новгородской республики.

Самое масштабное строительство городов связано с именем князя Юрия Владимировича Долгорукого. Помимо Москвы, Юрий Долгорукий основал в Подмосковье Звенигород (1152 г.) и Дмитров (1154 г.). Звенигород – городок на высоком холме левого берега реки Москвы в 46 км от современной Москвы – защищал рубежи северо-восточной Руси от Смоленского князя. Дмитров, названный в честь сына Юрия Долгорукого Всеволода Большое Гнездо (в христианстве – Дмитрий), находился на реке Яхроме и прикрывал подходы к Суздалю с северо-запада.

Соседние князья тоже строили на территории современного Подмосковья города. Так, в 1177 г. впервые упоминается в летописях Коломна, которая находилась на месте впадения в Москву-реку речки Коломенка, недалеко от слияния Москвы-реки с Окой. Коломна была пограничным городом Рязанского княжества, его торгово-ремесленным центром. В 1231 г. в летописях впервые упоминается Можайск, расположенный в верхнем течении Москвы на пути из Смоленского княжества во Владимиро-Суздальское. Можайск являлся уделом черниговских князей.

Все города, построенные в Подмосковье, занимали важное военно-стратегическое положение. Они были окружены деревянными стенами (т. е. были крепостями) и в них нередко находился полк княжеской дружины.

Таким образом, в ХII-ХIII вв. сформировалось основное ядро Московского края, в том числе, был основан его центр – город Москва. Определилось важное военно-стратегическое положение Москвы для Северо-восточной Руси. Кроме того, через московскую землю проходили многие торговые пути (речные и сухопутные). Данные археологии позволяют сделать заключение, что Москва стала важным экономическим центром Северо-Восточной Руси.