Текст книги "Древнейшая история Московского края. Мифы и реальность"

• Переселение славян на Карпаты происходило разными волнами и в разные времена в течение второй половины II тыс. до н. э. и всего I тыс. н. э. И это были не южные славяне (гаплогруппы I2а в терминах ДНК-генеалогии), которые в настоящее время составляют от 15 до 25 % мужского населения России, Украины, Белоруссии и до 40 % мужского населения Балкан – сербов, хорват, боснийцев, македонцев, черногорцев, словенцев… В те времена, когда носители гаплогруппы Rla, видимо, и описанные в ВК, активно заселяли Карпатские регионы, южные славяне гаплогруппы I2а мучительно выживали, проходя то, что у генетиков называется «бутылочное горлышко популяции», и пошли в рост населения только в конце прошлой эры, примерно 2300 лет назад. Это было на Дунае и в Карпатах, оттого, видимо, и произошло историческое сплочение, слияние носителей гаплогрупп I2а и Rla. Их историю и описывают, дополняя друг друга, «Повесть временных лет» и «Велесова книга».

• Было выдвинуто вполне обоснованное положение, что Повесть временных лет» описывает в основном историю южных славян, потому и помещает их происхождение в Норик, в Иллирию, на Балканы. ПВЛ не затрагивает (хотя и упоминает) скифов, не затрагивает (хотя и упоминает) венедов, не затрагивает ариев Русской равнины и их миграции и/или военные экспедиции в Месопотамию, в Среднюю Азию и Иран, в Индостан, в Зауралье. ВК затрагивает, часто как легенды, многие из этих исторических событий. Появилось осознание того, что «Повесть временных лет» и «Велесова книга» являются дополняющими друг друга памятниками и что обе должны быть в равной степени признаны памятниками древнерусской истории и культуры.

В Экспертизе также подробно описано, что текст Велесовой книги делится на три части: гимны языческим богам, историческое повествование и заключительные гимны, совмещающие язычество и монотеизм («бог и един, и множествен»). Основные действия «летописи» разворачиваются в степном регионе от Карпат до Дона, включая Крым, где славяне бродили со своими стадами. Сквозными темами произведения являются борьба славянских племён с многочисленными врагами (греками, готами, гуннами), призывы к этой борьбе и к мести врагам. Говорится о 400-летней борьбе с готами и о победоносных войнах древних славян в борьбе против них и гуннов. Упоминается славное киевское племя, которое совместно с другим племенем «отца Оря» одерживало победы над врагами. Оба племени назване «руште», то есть «русы». С. Лесной относил эти события к 500 году до н. э. или по меньшей мере к началу н. э. Проводится идея о Северном Причерноморье и Поднепровье как одной из славянских прародин. Упоминается «русколань» как древний славянский термин. «Велесова книга» излагает «историю» славян (именуемых, в частности, русичами и отождествляемых с последними) от их предков – «ариев» («отца Ория, Орея» и других праотцов) до варяга Эрека (некоторыми историками отождествляемого с Рюриком).

Несмотря на то, что в научных работах «Велесова книга» рассматривается как подделка, данное сочинение привлекает внимание широкого круга читателейя. Рост популярности «Велесовой книги» наблюдался в 1990-е – начало 2000-х годов. Выходят новые издания «Велесовой книги». Сведения о ней и других аналогичных фальсификатах входят в учебные пособия как достоверные исторические сведения. В качестве примера можно назвать типовой учебник по истории государства и права России И. А. Исаева (доктор юридических наук, профессор и заведующий кафедрой истории государства и права МГЮА имени О.Е. Кутафина), по которому учатся почти все студенты юридических факультетов российских вузов. Автор без объяснений пишет следующее: «В знаменитой „Велесовой книге“, созданной новгородскими волхвами в IX в., описаны события, происходившие начиная с конца II в. до н. э. и до IX в.». «Велесова книга» упоминается как «подлинный» источник также в некоторых диссертациях и научных статьях. Например, Е. В. Каверина в диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук, защищённой в Военном университете, ссылается на издания «Велесовой книги» в переводах Д. М. Дудко и Александра Асова.

«Велесова книга» широко используется как исторический источник и источник религиозного учения неоязычниками и представителями ряда других новых религиозных течений, в том числе является первоисточником учения о «Яви, Прави и Нави», получившего значительное развитие в родноверии. «Велесова книга» повествует о человеколюбии славянской языческой религии, якобы не знавшей кровавых жертвоприношений. Лесной и Миролюбов особенно подчёркивали эту идею. Она была принята многими неоязыческими течениями. «Велесова книга» отстаивает «языческие ценности» от наступавшего христианства, повествует о борьбе славян с бесчисленными врагами (готами, гуннами) и проводит идею единства славян. По этим причинам «Велесова книга» была воспринята русскими националистами как призыв к сплочению перед лицом враждебного западного мира. «Велесова книга» упоминается в программной статье «Витязи» (1971 г.) советского поэта Игоря Кобзева, который увлекался русским язычеством и противопоставлял его христианству, якобы нанёсшему непоправимый вред исконной русской культуре. Статья была направлена против искажений русского языка и русской истории некими недоброжелателями, тогда как на самом деле, по мнению Кобзева, «у русского народа, также как и у русского языка, бесконечно глубокие корни, уходящие в туманнейшие дали тысячелетий». Кобзев требовал издания текстов «Велесовой книги» (1977 г.) и публиковал стихотворные переводы отдельных её отрывков (1982 г). С начала 1980-х годов сомневающиеся в подлинности «Велесовой книги» обвинялись в «очернительстве русской национальной истории» и «враждебности ко всему русскому». Популяризаторами «Велесовой книги» были деятели националистических движений и одни из основателей русского неоязычества Валерий Скурлатов, Валерий Емельянов и др. Эпиграфист-любитель Геннадий Гриневич писал, что речь идёт о «подлинной книге IX в.». «Велесова книга» упоминается в произведениях неоязыческих писателей Сергея Алексеева (романы «Сокровища Валькирии», с 1995 г.), Юрия Сергеева (роман «Княжий остров», 1995 г., где по созвучию названа «Блеск-Книга») и др. и оказала влияние на идеи этих произведений. Идею подлинности «Велесовой книги» разделял известный художник Илья Глазунов, в целом стоявший на традиционных православных позициях, но разделявший многие идеи славянского неоязычества, включая «арийскую» идею.

На основе «Велесовой книги» Асов создал «славянорусскую (славяноведическую) идею», согласно которой исходная «ведическая» традиция, по его мнению, сохранённая в «Велесовой книге», лежит в основе большинства современных религий, исказивших эту традицию. Асов считает Иисуса Христа потомком Ария Оседня, внуком Дажбога, упомянутых в «Велесовой книге» (вариация «арийского христианства»). По утверждению Асова, «ведисты(признающие подлинность „Велесовой книги“) верят (и ведают), что и до Иисуса Христа к славянам и др. народам приходили Сыны Бога. Приходил также Мессия Сын Божий и через 400 лет после Христа» – князь Русколани Муж Правый Бус Белояр. Крест считается «ведическим» символом. Асов выступает с резкой критикой О.В. Творогова и других учёных, отрицающих подлинность «Велесовой книги». Компетенцию Творогова он полностью отвергает.

Тем же любителям исторических исследований, кто хочет изучить «Велесову книгу» с понятным словарём и подробными комментариями, а также еще детальней ознакомиться с её экспертизой, выполненной по инициативе Академии ДНК-генеалогии во главе с профессором А.А. Клёсовым, я настоятельно рекомендую книгу Валентины и Юлии Гнатюк, изданной в издательстве АСТ, г. Москва в 2020 году, которая так и называется «Велесова книга: со словарем и комментариями».

5. Новгородская псалтырь

Новгородская псалтырь («Новгородский кодекс») – древнейшая известная книга Руси, обнаруженная в 2000 году. Содержит полный текст псалмов 75 и 76 и часть псалма 67, записанных на старославянском языке. В статье 2001 года А.А. Зализняк и В.Л. Янин отнесли Новгородский кодекс к русскому изводу церковнославянского языка. Однако в более позднем докладе на XIII международном съезде славистов в 2003 году А.А. Зализняк отнёс его к «просто старославянскому тексту», отдельно подчеркнув, что на момент создания памятника русского извода церковнославянского языка ещё не существовало: «Как и использование одноеровой графической системы, этот факт свидетельствует о том, что памятник принадлежит к более древнему и качественно иному периоду развития русской письменности, чем памятники второй половины XI века. Русского извода славянской письменности как системы на данном этапе ещё нет. В сущности, перед нами ещё просто старославянский текст с некоторым числом ошибок. Кодекс несёт в себе и скрытые, затёртые тексты, датируемые 999 годом, в которых упомянут Суздаль: «Въ лѣто ҂ѕ҃ф҃з҃ азъ мънихъ исаакии поставленъ попомъ въ сѹжъдали въ цръкъве свѧтаго александра арменина…»

Псалтырь состоит из липовых дощечек с четырьмя страницами (церами), покрытыми воском для написания с помощью писала. По стратиграфическим, радиоуглеродным и палеографическим данным, восковой кодекс использовался в первой четверти XI века и, возможно, начиная с последних лет X века, так что он на несколько десятилетий старше Остромирова евангелия, считавшегося самой древней на Руси книгой с точно установленной датой написания – 1056–1057 года. Экспонируется в Музее письменности, входящем в состав Новгородского государственного объединённого музея-заповедника.

С 1973 года работы Новгородской археологической экспедиции, проводимые под руководством академика В.Л. Янина, были сосредоточены на раскопе, получившем название Троицкого (по расположенной рядом средневековой церкви). 13 июля 2000 года там в пластах первой четверти XI века были обнаружены три деревянные (липовые) дощечки размером 19×15×1 см. Каждая дощечка имеет прямоугольное углубление (15×11,5 см), залитое воском; на средней дощечке такие углубления сделаны с двух сторон. У дощечек есть на краях отверстия, в которые вставлены деревянные штыри для соединения их в единый комплект. Таким образом, деревянная книга содержала четыре восковых страницы (церы). Внешние стороны первой и последней дощечек играют роль обложек кодекса. Цера сохранилась благодаря болотистому месту, в условиях которого она оставалась около 1000 лет. Дощечки насквозь пропитались влагой, в силу чего к ним не было доступа кислорода и, следовательно, отсутствовали условия жизнедеятельности микроорганизмов, вызывающих процессы гниения. Датировка Новгородского кодекса (Псалтыри) определяется в первую очередь тем, что он лежал в полуметре от края и на 30 см ниже сруба, получившего надёжную дендрохронологическую дату: 1036 год. Это верхняя граница вероятного времени попадания дощечек в землю. Нижней хронологической границей создания кодекса разумно считать крещение Руси в 988 году. В Уппсальском университете произведен радиоуглеродный анализ воска, который с вероятностью 84 % указывает 1015 год ± 35 лет. В самом теле документа (в «скрытой» части) стоит авторская датировка записи, гласящая о 6507 году от сотворения мира, то есть 999 году, согласно современной датировке. Более ранними славянскими датированными документами являются лишь некоторые древнеболгарские и хорватские надписи Х столетия, однако их нельзя отнести к категории «книги».

В отношении лингвистических особенностей памятника наиболее показательны именно тексты псалмов, потому что в скрытых текстах многие буквы (от интерпретации которых зависит наличие того или иного языкового явления) читаются неоднозначно. Помимо основного текста, Андрей Зализняк сообщил о реконструкции части предыдущих («скрытых») текстов по отпечаткам и царапинам стилоса на деревянных дощечках, находящихся под воском. По его словам, проблема восстановления этих текстов заключается прежде всего в том, что друг на друга наложились очень слабые отпечатки десятков тысяч букв, едва ли отличаемые от случайных штрихов и трещин на дереве. Зализняк говорит о «гиперпалимпсесте». Некоторые учёные (К. Станчев, Д.М. Буланин) высказывали сомнения в возможности существования скрытых текстов и в возможности их прочтения. Среди данных текстов прочтена затёртая надпись, в которой говорится, что в 999 году монах Исаакий был поставлен попом в Суздале в церкви святого Александра Армянина. По мнению Зализняка, монах Исаакий был автором Новгородского кодекса и принадлежал к еретическому религиозному направлению.

К 2004 году А.А. Зализняк восстановил следующие скрытые тексты:

• множество псалмов, написанных по многу раз;

• начало Апокалипсиса Иоанна Богослова;

• начало перевода трактата «О девстве» Иоанна Златоуста (славянский перевод этого текста ещё не был известен);

• множество написаний азбуки, в двух вариантах: кратком и полном, а также с перечислением названий букв;

• тетралогия «От язычества к Христу» (условное название Зализняка): неизвестные до сих пор тексты «Закон Моисеев», «Размаряющие и размиряющие», «Архангел Гавриил», «Закон Иисуса Христа»;

• фрагмент неизвестного текста «О сокровенной церкви спасителя нашего Иисуса Христа в Лаодикии Мир-ликийской и о Лаодикийской молитве Господа нашего Иисуса Христа»;

• фрагмент неизвестного текста «Сказание апостола Павла о тайном патерике Моисеевом…»;

• фрагмент неизвестного текста «О прощении грехов наказание от Александра от рода Лаодикийского…»;

• фрагмент неизвестного текста «Духовное наставление от отца и от матери к сыну»;

• запись: «В 6507, то есть 999 году я, монах Исаакий, стал иеромонахом в Суздале, в церкви Св. Александра Армянина…»; сочетание ҂ѕ҃ф҃з҃ (число 6507) ещё много раз повторяется на бортиках кодекса, так что можно предполагать, что писец и есть тот самый монах Исаакий, тем более, что в его языке не обнаруживается типично новгородских черт.

Наличие неизвестных до сих пор сочинений среди «скрытых текстов» Новгородского кодекса было объяснено тем, что писец принадлежал к христианской общине (возможно, дуалистической, близкой к богомильству), которую победившая христианская («кафолическая», «всеобщая», «соборная») церковь провозгласила еретической, так что эти тексты после вытеснения секты больше не переписывались, и христианская церковь стёрла из исторической памяти почти все следы существования этой ереси. Существует также версия (А.А. Алексеев), что скрытые тексты данной книги (или по крайней мере их часть) не связаны с серьёзной идеологией, а представляют собой особую литературную игру, образцы которой известны в западноевропейской монашеской письменной культуре. В таком случае, по утверждению автора версии, речь должна идти об очень высоком уровне славянской книжной культуры, способной на такие игры.

Таким образом, можно смело сказать, что Новгородская псалтырь – это самая древняя из дошедших до нас книг древней Руси. Первичную реставрацию книги выполнил В.И. Поветкин. В настоящее время псалтырь хранится и экспонируется в новгородском Музее письменности, открывшемся в 2021 году.

5 главных неразгаданных тайн Москвы

1. Кто и когда первым открыл и заселил Москву? Тайна родов тысяцких Кучки и Вельяминовых: кто и зачем их свергал? Какое отношение имеет Иван Вельяминов к хану Мамаю?

История Москвы началась с даты 4 апреля 1147 года, в день священномученика Василия и преподобного Исаакия, накануне Великого двунадесятого праздника 7 апреля (25 марта по ст. ст.) – дня Благовещения Пресвятой Девы Марии Богородицы. В этот день в Москве встретились Юрий Долгорукий и его союзник князь Новгород‐Северский Святослав Ольгович. Так гласит официальная наука.

Однако, по мнению многих историков, Москва как город возникла и оформилась раньше этой даты. Еще в 1946 г. академик М.Н. Тихомиров отмечал, что «начинается она (история Москвы) раньше, имеет свой предысторический период, может быть, уходящий корнями в самое отдалённое прошлое». В настоящее время вопрос о реальном возрасте Москвы снова занимает умы широкой общественности. Несмотря на то, что большинство москвичей понимает условный характер «даты рождения», интерес к более точным данным, аналогично определению более ранних дат появления Киева в советское время и Казани в недавнем прошлом на основании данных археологии, продолжает будоражить умы. Многие современные историки скептически относятся к методике установления возраста поселений по косвенным археологическим данным, отстаивая негласную традицию отсчитывать историю городов от первого упоминания в письменных источниках. В то же время условность такого подхода видна по самой традиции празднования «дня рождения Москвы»: празднование 700‐летнего юбилея Первопрестольной император Николай I установил в январе, а через сто лет советское правительство – в сентябре.

Итак, как начиналась Москва? Для ответа на этот вопрос нам необходимо тщательно изучить не только короткие обрывки письменных свидетельств, но и полновесные археологические материалы, накопленные за полтора столетия, особенно в конце XX – начале XXI вв. И поможет нам в этом книга Леонида Кондрашева «Археология Москвы: древние и современные черты московской жизни», изданная в издательстве «Эксмо» в 2018 году. В этой книге главный археолог города Москвы очень подробно рассказал о первых постройках в Москве и об истории противостояния киевских князей и местной знати. Вот как он это описывает: «…М.Н. Тихомиров отнёс постройку крепости на Боровицком холме уже к третьему этапу начальной истории Москвы. Ранее здесь находились «красные сёла» боярина Кучки, которые он помещал в район позднейших Сретенских ворот. Тихомиров также отмечал, что Юрию Долгорукому было свойственно давать новые названия вновь построенным городам. Выдающийся историк не сомневался, что «позже на месте боярской усадьбы возник княжеский городок Москва». В то же время он указывал, что урочище Кучково поле в Москве находилось поблизости от реки Неглинки и городища Николы на Драчах, где могла быть резиденция одного из вятичских старшин. Действительно, Ипатьевская летопись, рассказывая об истории болезни князя Михалко во время военного похода, свидетельствует, что его несли на носилках «до Кучкова, рекше до Москвы». Найденная в Новгороде берестяная грамота, написанная Душилой к Нясте, сообщает, что «пошёл в Кучков отдать браслет Федке и взять своё». М.Н. Тихомиров допускал вариант насильственного захвата княжеской властью владений местного предводителя. Однако следующие поколения исследователей резонно отрицали преемственность владельцев крепости на Боровицком холме. То есть линейная схема «князь убил боярина и занял его дом» больше вызывает сомнений, нежели подтверждается археологическими материалами…»

Предания донесли до нас несколько версий убийства владимиро‐суздальским или уже московским князем местного предводителя. В качестве убийц называются и Юрий Долгорукий, и Андрей Боголюбский, и живший в следующем веке Даниил Александрович (в данном случае историки видят политическую интригу претендующих на трон князей Шуйских). Академик М.Н. Тихомиров отмечал, что еще долго после убиения Андрея Боголюбского ходили легенды о Кучковичах, записанные не позже середины XV века. Рассказывали, что Всеволод Большое Гнездо отомстил за убитого брата: «Кучковичей поймал, и в коробье сажая в озере истопил». Даже в XIX веке поблизости от Владимира показывали болотистые озёра, по поверхности которых передвигались плавучие торфяные островки – их считали коробьями с останками проклятых Кучковичей.

Ипатьевская же летопись сообщает, что месть представителей семьи Кучковичей, то есть детей Кучки, Андрею Боголюбскому последовала за убийство их брата. Причем участником заговора стала и жена убитого князя, дочь Кучки, Улита. В 2015 году реставраторы сделали сенсационную находку древнейшего датированного письменного памятника Северо‐Восточной Руси в Спасо‐Преображенском соборе в Переславле‐Залесском – граффити, в которой был раскрыт список из 20 заговорщиков, убивших святого князя Андрея Боголюбского в 1174 году (об этом сообщила пресс‐служба Института археологии РАН). Исследователь Алексей Гиппиус отметил, что Андрей Боголюбский был убит после того, как по решению князя был казнён брат его жены. Остальные братья во главе с Петром Кучковичем и другими приближёнными князя, общее число которых, согласно летописи, составило 20 человек, в ночь на 29 июня 1175 года пришли к дверям его покоев в Боголюбове и умертвили князя. Надпись об убийстве находилась посередине южной апсиды собора. Левый столбец содержит полный перечень имен убийц Андрея Боголюбского и проклятие им.

Итак, если дети Кучки являются реальными историческими персонажами, то и существование предводителя местного населения (в преданиях его именуют боярином) Стефана Кучки не может быть исключительно легендарным. Причем речь может идти о достаточно влиятельном человеке, поскольку Юрий Долгорукий устроил династический брак наследника с семьей вроде бы более низкого ранга. Так какую же роль играли местные предводители в отношениях между князем и подвластным ему народом? Ведь в то время «вертикаль власти» была не столь однозначной. Народное собрание «вече» приглашало князя как военного предводителя и судью (как правило, князь не был связан родственными отношениями с местными кланами и являлся лицом нейтральным, но могущим добиться исполнения своих решений). И хотя столы (так называли «трон» правителей) княжеств считались собственностью семьи Рюриковичей и наследовались по-особому «лествичному» принципу, вече могло и выгнать неудачливого предводителя. Такая традиция долго сохранялась в Новгороде, что получило яркое отражение в исторической и художественной литературе. Потенциальная военная сила народного ополчения местных жителей на данном этапе существенно ограничивала власть князя.

«Эволюция древнерусских военных сил шла путем постепенной специализации военного дела – от народного ополчения к возраставшему значению особых княжеских войск, ядро которых составляла дружина, дворовый полк князя… Постепенная утрата народным ополчением основного боевого значения под влиянием развития военной техники и прежде всего преобладания потребности в коннице, имела первостепенную важность в области политических отношений древней Руси», – писал известный историк Пресняков. Отметим, что в покрытой глухими лесами местности конница ещё долго не играла решающей роли, а массы знакомых с применением оружия мужчин, местных жителей, оказывались сильнее пусть профессиональных, но более малочисленных дружинников князя. Местное ополчение, как считают историки, ещё в докняжеский период имело десятичное деление (десятки, сотни) с тысяцким во главе. «Тысяцкий держит тысячу или воеводство тысячи. Он воевода городского полка, которого западные источники называют dux, herzog», – писал А.Е. Пресняков.

Воеводы (тысяцкие) являлись важным элементом военной организации. Не случайно Лаврентьевская летопись, повествуя о трагических событиях монгольского завоевания, часто называет убитых воевод. Так и в Москве наряду с пленённым малолетним князем, сыном Юрия Всеволодовича Владимиром, назван убитым и воевода Филипп Нянька. М.Н. Тихомиров указывал, что только хорошо осведомлённый человек мог запомнить имя и прозвище воеводы Филиппа Няньки, который нигде более в летописи не упоминается и ничем, кроме защиты Москвы, не замечателен. С учетом прозвища этого трагически погибшего военачальника, многие историки без опоры на дополнительные источники считали его воспитателем малолетнего князя. Однако маловероятно, что пусть опытный, но незнакомый с контингентом местного ополчения предводитель, мог фактически возглавить гарнизон большого по феодальным меркам города. Скорее речь может идти о наличии представителя княжеской власти – в данном случае малолетнего княжича – и о воеводе местного ополчения – тысяцкого.

Итак, Москва как средневековый город образовалась слиянием первоначального укрепления, превратившегося в княжеский детинец, и какого‐то первоначального поселения, связанного с местными жителями, которые группировались вокруг своего предводителя, являвшегося и представителем народа во взаимоотношениях с княжеской властью, и воеводой ополчения. Первоначальное наименование поселения – Кучково (Кучков) – связывает именно клан боярина Кучки с ролью глав обитателей этих мест в XII веке. Последующие трагические события, приведшие к гибели данного рода (а в летописях Кучковичи больше не упоминаются), произошли уже после эпизода первого упоминания Москвы.

Сохранившиеся в Москве топонимы «Кучково поле» и «Старые поля» примерно очерчивают ареал сельскохозяйственных угодий, связанных с семьёй Кучки или всего его племени. Однако твёрдых археологических данных, позволяющих точно обозначить данное поселение, пока нет. Этому есть ряд объяснений. Археологическое изучение культурного слоя центральных районов Москвы чрезвычайно осложнено тем, что эти территории с древнейших эпох являлись местом плотного заселения. Тут шло оживлённое строительство и приусадебное огородничество, создание гидротехнических сооружений, рытьё канав и прочих хозяйственных объектов, сооружение укреплений, прокладка и починка дорог и так далее. Все эти действия приводили к одному результату: древнейший слой, относящийся к эпохе начального освоения Московской территории, разрушался, уничтожался, перемещался и просто растворялся в других напластованиях. Сооружения и вещи навсегда теряли свою изначальную «прописку». Как показали раскопки, уже с глубокой древности жилища строились с погребами, сохранившиеся срубы которых достигали от 7 до 10 венцов (глубина 1,5–2 м). Позднее в Москве стали строить церкви и богатые дома из камня и кирпича, каменные фундаменты которых заглублялись на 100–120 см. При рытье подпольных ям, погребов и траншей земля выбрасывалась наверх, и, естественно, ранние вещи попадали в более поздние слои.

Как указывалось выше, М.Н. Тихомиров выдвинул версию о расположении резиденции Кучки на Драчевском городище около р. Неглинной. Несомненно, этой версии способствовал пассаж И.К. Кондратьева в его знаменитом труде «Седая старина Москвы»: «урочище же Старое Драчевское Городище было известно с перваго летописного известия о Москве в XII веке».

Позднее А.В. Арциховский, ссылаясь на Н.О. Криштафовича, опубликовал сведения, что в начале XIX в. З.Я. Ходаковский видел в церкви Николы на Драчах грамоту 1682 г. патриарха Иоакима о разрешении построить каменную церковь взамен деревянной «на Драчах, иже на старом городище». Для многих современных историков это стало основанием помещать резиденцию легендарного боярина именно на территорию пересечения современной Трубной и Садовой‐Сухаревской улиц. Иногда как первоначальный город указывалось гипотетическое городище на Троицком холме, ныне возвышающемся над Олимпийским проспектом. Однако ни раскопки Ю.М. Золотова в 1956 г., ни археологические наблюдения под руководством А.Г. Векслера не выявили здесь сколь‐либо значимых артефактов интересующего нас периода.

Предполагаемое место Драчевского городища. Перекрёсток Трубной и Садовой‐Сухаревской улиц

Иная картина наблюдается с другой стороны этих известных исторических сельскохозяйственных угодий, на водоразделе между реками Москвой и Неглинной на территории будущих Никольского и Ильинского крестцов (нынешний Богоявленский переулок в Китай‐городе). Первой по времени публикацией об археологических раскопках в этом районе на современном методическом уровне стала монография Л.А. Беляева о древних монастырях Москвы по археологическим данным. Хотя сам Богоявленский монастырь неоднократно привлекал внимание исследователей, поскольку письменные источники свидетельствовали об основании его первым достоверным князем Москвы Даниилом Александровичем, однако данные локальных археологических наблюдений такой информации не давали. Организованные в 1980‐е годы раскопки позволили получить важную информацию. Участок, где впоследствии размещался монастырь, был освоен в XII – первой трети XIII вв. При этом застройка до последних лет XIII века не имела чёткой ориентировки, что может косвенно свидетельствовать об отсутствии здесь плотной городской застройки. Сто лет спустя, в XIV–XV вв., здесь строится белокаменный храм, который уже чётко расположен с учётом прохождения основных улиц Китай‐города.

Монастырское предание плотно связывает монастырь с хорошо известной семьёй московских тысяцких Вельяминовых. Тысяцкий Протасий Вельяминов достраивал первый храм монастыря после смерти князя Даниила Московского. Последний тысяцкий Василий Васильевич Вельяминов был погребён именно здесь. Род Вельяминовых происходил из суздальских бояр, связанных службой с владимиро‐суздальскими князьями. В патерике Киево‐Печерского монастыря подробно повествуется об основании в монастыре соборной церкви, построенной на средства Симона (Шимона), сына варяжского князя Африкана, служившего Ярославу Мудрому, но потом оставившего его и уехавшего на родину. Сам Симон находился на службе у сына Ярослава Всеволода. Сын Симона Георгий (Юрий) служил сыну Всеволода Владимиру Мономаху. Тот, отправляя на княжение в Суздальскую землю своего сына Георгия (будущего Юрия Долгорукого), поручил его заботам Георгия Симоновича, который при Долгоруком стал суздальским тысяцким.

Таким образом, семья Вельяминовых вплоть до казни Дмитрием Донским ее представителя, претендовавшего на роль тысяцкого, по сути, выполняла функции, схожие с семьей боярина Кучки, но в более позднее время. С учетом данных сведений большую значимость приобретает гипотеза о связи этих московских земель с представителями местного населения перед княжеской властью. Впоследствии с появлением здесь плотной городской застройки состав владельцев меняется. Отметим, что гипотетическое место резиденции тысяцких историки видят у бывших Тимофеевских ворот Кремля, где в 1842 г. в медном кувшине были обнаружили документы XIV в., а в наше время были найдены крупные клады.

Следует напомнить, что тысяцкие по своему положению были почти равны великим князьям. А. Нечволодов в «Сказания о Русской земле» (1913 г.) пишет: «Мы видели, какое важное значение имела должность тысяцкого, начальника и предводителя на войне всех чёрных людей. Очевидно, считая эту должность вредной, как возбуждающую зависть среди остальных бояр, а также и как умаляющую власть самого князя, Дмитрий после смерти последнего тысяцкого, знатного боярина Василия Вельяминова, решил… вовсе упразднить ее. Но этим был сильно оскорблён сын Василия Вельяминова – Иван, который после смерти отца сам рассчитывал быть тысяцким». А далее события разворачивались так. Иван Вельяминов изменяет Дмитрию и бежит в Орду, к Мамаю. Это происходит, как считается, в 1374 или 1375 году, то есть за несколько лет до Куликовской битвы. Происходит это примерно в то же время, когда Мамай сам изменяет хану Магомету и готовится к походу против Дмитрия. «Мамай, устранив хана Магомета, именем которого он правил, сам провозгласил себя ханом… Летом 1380 года он собрал огромнейшее войско» (А. Нечволодов). Это и есть начало Мамаева нашествия, закончившееся Куликовской битвой. Между Дмитрием Донским и Иваном Вельяминовым начинается настоящая война.