Текст книги "Древнейшая история Московского края. Мифы и реальность"

Столь же героически проявили себя защитники Иосифо-Волоколамского монастыря. Когда в августе 1608 года отряды Лжедмитрия II взяли Волоколамск, его жители укрылись за стенами монастыря. Более года продолжалось героическое сопротивление его защитников. И только голод заставил их сдаться.

Неудача постигла тушинцев и на южном направлении. Был разбит направленный к Коломне отряд пана Хмелевского. Вскоре поляки снова стали угрожать Коломне – этому боевому форпосту Москвы, стоящему на важном торговом перекрёстке. Василий Шуйский на помощь крепости послал опытного и надёжного военачальника князя Дмитрия Пожарского. Так в тридцать лет он получил первый воеводский чин. На четвёртые сутки рать Д. Пожарского подошла к Коломне. Получив разведданные о противнике, расположившемся в 40 верстах от Коломны, возле села Высокое (ныне г. Егорьевск), Дмитрий Пожарский совершил скрытный манёвр. Воевода разделил своих ратников на несколько отрядов и ударил по противнику одновременно с разных сторон. Застигнутый врасплох, противник не смог оказать организованного сопротивления. Многие погибли во время боя, большая часть сдалась в плен.

Весной 1609 года поляки решили попытаться еще раз овладеть Коломной. Но все штурмы большого отряда пана Млоцкого были отбиты. Однако дорога к Москве оставалась за тушинцами. Не будучи в состоянии их одолеть, Шуйский обратился за помощью к шведам, которые согласились послать ему вспомогательный отряд наёмников в 7000 человек.

Во главе Московского войска стал князь Михаил Скопин-Шуйский. Собрав ополчение в 20 000 человек, Скопин начал поход к Москве. Недалеко от Александровской слободы он разбил войско Сапеги и Ружинского. Используя систему острожков, Скопин теснил польские отряды. Вражеская конница оказалась бессильной перед тактикой русского полководца. Положение Лжедмитрия II стало безнадёжным. Тушинский лагерь разваливался. 12 января Ян Сапега снял осаду с Троице-Сергиева монастыря. Самозванец, Марина Мнишек и казацкий атаман Иван Заруцкий с небольшим отрядом тайно бежали в Калугу.

12 марта 1610 года Москва торжественно встречала победоносное русское войско, в которое влились земские ополчения из многих городов, поднявшихся на борьбу с интервентами. Скопин-Шуйский вступил в столицу в расцвете своего полководческого таланта. В свои 24 года он пользовался большой любовью служилых людей, имел непререкаемый авторитет. Москва ожидала от него новых успехов в борьбе против неприятеля. Но в апреле Скопин внезапно заболел и умер. «И была болезнь его зла, – отмечает летописец, – беспрестанно шла кровь из носа». Народная молва указывала на отравителя – царя и его братьев.

Решение царя Василия Шуйского призвать на помощь иноземцев дорого обошлось России. Союз со Швецией обернулся крупными внешнеполитическими осложнениями. Швеция находилась в состоянии войны с Речью Посполитой, и польский король Сигизмунд III использовал русско-шведское соглашение как предлог для разрыва подписанного в 1601 году перемирия. Правящие круги Польши поняли, что добиться поставленных целей по завоеванию Российского государства при помощи Лжедмитрия II им не удастся. Тогда они пошли на открытую интервенцию. Польско-литовская армия осадила Смоленск. Героическая оборона Смоленска, которую возглавил другой выдающийся русский полководец начала XVII века – воевода Михаил Шеин, – почти на два года задержала главные силы польского королевского войска. Однако летом 1610 года сильный польско-литовский отряд гетмана Жолкевского двинулся к Москве. В сражении у села Клушино царское войско было разгромлено.

Василий Шуйский оказался в критическом положении. С запада на Москву двигалось польское войско, усиленное наемниками и действовавшее от имени короля. С юга столице вновь угрожал Лжедмитрий II, расположившийся у села Коломенское. На призыв о помощи царя Василия служилые люди не откликнулись. 17 июля 1610 года Василий Шуйский был свергнут с престола и насильно пострижен в монахи. Власть в Москве перешла в руки Боярской Думы – «седмочисленных бояр», в просторечии – «семибоярщины». Страшась собственного народа, боярская клика провозгласила царем младшего сына Сигизмунда III королевича Владислава. «Лучше государю служить, – говорили бояре, – нежели от холопов своих побитыми быть». Национальные интересы были принесены в жертву узкосословным. 17 августа 1610 года оформили соответствующий договор.

Тем временем бояре, заключившие с интервентами договор, потеряв доверие народа и столичного гарнизона, пошли на невиданное в русской истории национальное предательство. В ночь на 21 сентября они впустили в Москву восьмитысячное польское войско гетмана Жолкевского, которое заняло Кремль, Китай-город, Белый город и Новодевичий монастырь. В октябре 1610 года Жолковский покинул Москву, возложив командование интервентами на пана Гонсевского. Управление Москвой полностью перешло в его руки. В Кремле были размещены роты немецких солдат. У ворот поставлена стража, артиллерия приведена в боевую готовность. Москвичам запрещалось ходить с саблями. Нельзя было продавать в городе дрова, ибо из них могли изготовить колья. По вечерам в столице жизнь замирала. По улицам разъезжали польские патрули и убивали всех, кто попадался им на пути. С оккупацией в Москве начались грабежи, убийства и насилие. «Наши, – писал польский ротмистр Маскевич, – ни в чём не зная меры, не довольствовались миролюбием москвитян и самовольно брали у них все, что кому нравилось, силою отнимая жен и дочерей». Интервенты не давали ходить к заутрене не только мирянам, но и священникам. В Москве Гонсевскому прислуживал боярин М. Салтыков и «торговый мужик» Ф. Андронов, ведавший казной, и другие изменники, засевшие в важнейших приказах.

Польская оккупация Москвы затягивалась. Правление поляков и клевретов в Москве возбуждало все большее неудовольствие. Но его воспринимали как меньшее зло, ибо присутствие польского гарнизона в столице делало её недоступной для Тушинского вора. Однако в декабре 1610 года Лжедмитрий II был убит в Калуге, и это событие стало поворотным пунктом в истории Смуты. Теперь у служилых людей – и у «земских» вообще, и у тех казаков, у которых жило национальное сознание и религиозное чувство – остался один враг. Тот, который занимал столицу иноземными войсками и угрожал национальному русскому государству и православной русской вере.

Однако новый подъём национально-освободительной борьбы русского народа связан не Москвой, а с Нижним Новгородом. Именно в Нижнем Новгороде началось формирование второго ополчения. Организатором ополчения стал земский староста Кузьма Минин, обратившийся с призывом к нижегородцам: «Если мы хотим помочь Московскому государству, то не будем жалеть своего имущества, животов наших. Не то что животы, но дворы свои продадим, жён и детей заложим!» Тогда же с одобрения нижегородцев был составлен приговор о сборе денег «на строение ратных людей», и Кузьме Минину было поручено установить, «с кого сколько взять, смотря по пожиткам и промыслам». Средства для снаряжения и жалованья «ратным людям» были быстро собраны. Решающую роль сыграл Кузьма Минин и в выборе военного руководителя ополчения: именно им были сформулированы жесткие требования к будущему воеводе. Нижегородцы приговорили позвать «честного мужа, которому заобычно ратное дело и кто б был в таком деле искустен, и который бы во измене не явился». Всем этим требованиям удовлетворял князь Дмитрий Пожарский.

В Нижний Новгород стали собираться служилые люди из соседних уездов. К осени 1611 г. в городе уже было 2–3 тысячи хорошо вооружённых и обученных «ратному делу» воинов; они и составили ядро ополчения. Руководители ополчения налаживали связи с другими городами Поволжья, отправили тайного посла к патриарху Гермогену, находившемуся в заключении в Кремле. В это «безгосударево время» Патриарх Гермоген, патриотически настроенный, благословил ополчение на войну с «латинянами». Поддержка Православной Церкви способствовала объединению патриотических сил. Весной 1612 г. «земская рать» во главе с Мининым и Пожарским пошла из Нижнего Новгорода вверх по Волге. По пути к ним присоединялись «ратные люди» волжских городов. В Ярославле, где ополчение простояло четыре месяца, было создано временное правительство – Совет всей земли, новые органы центрального управления – приказы. Усиленно шло пополнение войска за счет дворян, «даточных людей» из крестьян, казаков, посадских людей. Общая численность «земской рати» превысила 10 тысяч человек. Началось освобождение от интервентов соседних городов и уездов.

В июле 1612 г., когда пришло известие о походе на Москву войска гетмана Ходкевича, «земская рать» выступила к столице, чтобы не допустить его соединения с польским гарнизоном. В августе 1612 г. ополчение подошло к Москве. Атаман Заруцкий с немногими сторонниками бежал из-под Москвы в Астрахань, а большинство его казаков присоединилось к «земской рати». Ополчение не пропустило гетмана Ходкевича в Москву. В упорном сражении возле Новодевичьего монастыря гетман потерпел поражение и отступил. Польский гарнизон, не получивший подкреплений, продовольствия и боеприпасов, был обречен. 22 октября «земской ратью» был взят штурмом Китай-город, а 26 октября капитулировал польский гарнизон Кремля. Москва была освобождена от интервентов. Польский король Сигизмунд III пробовал организовать поход на Москву, но был остановлен под стенами Волоколамска. Защитники города отбили три приступа поляков и заставили их отступить.

Освобождением столицы не завершались военные заботы руководителей «земской рати». По всей стране бродили отряды польских и литовских шляхтичей и «воровских» казачьих атаманов. Они разбойничали на дорогах, грабили сёла и деревни, захватывали даже города, нарушая нормальную жизнь страны. В Новгородской земле стояли шведские войска, и шведский король Густав-Адольф намеревался захватить Псков. В Астрахани засел атаман Иван Заруцкий с Мариной Мнишек, которые вступили в сношения с персидским ханом, ногайскими мурзами и турками, рассылали «прелестные письма», заявляя о правах на престол малолетнего сына Марины Мнишек от Лжедмитрия II («ворёнка», как его называли).

Однако первоочередным был все-таки вопрос о восстановлении центральной власти, что в условиях начала XVII в. означало избрание нового царя. Прецедент уже был: избрание «на царство» Бориса Годунова. В Москве собрался Земский собор, очень широкий по своему составу. Кроме Боярской думы, высшего духовенства и столичного дворянства, на соборе было представлено многочисленное провинциальное дворянство, горожане, казаки и даже черносошные (государственные) крестьяне. Своих представителей прислали 50 городов России.

Вокруг кандидатуры будущего царя на соборе разгорелась острая борьба. Одни боярские группировки предлагали призвать «королевича» из Польши или Швеции, другие выдвигали претендентов из старых русских княжеских родов – Голицыных, Мстиславских. Трубецких, Романовых. Казаки предлагали даже сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек («ворёнка»). Но не они были на Соборе в большинстве. По настоянию представителей дворянства, горожан и крестьян было решено: «Ни польского королевича, ни шведского, ни иных немецких вер и ни из каких неправославных государств на Московское государство не выбирать и Маринкина сына не хотеть».

После долгих споров члены Собора сошлись на кандидатуре 16-летнего Михаила Романова, двоюродного племянника последнего царя из династии московских Рюриковичей – Фёдора Ивановича, что давало основания связывать его с «законной» династией. Дворяне видели в Романовых последовательных противников «боярского царя» Василия Шуйского, казаки – сторонников «царя Дмитрия» (что давало основание полагать, что новый царь не будет преследовать бывших «тушинцев»). Не возражали и бояре, надеявшиеся сохранить власть и влияние при молодом царе. Очень чётко отразил отношение титулованной знати к Михаилу Ф.И. Шереметев в своем письме к одному из князей Голицыных: «Миша Романов молод, разумом еще не дошёл и нам будет поваден». В.О. Ключевский заметил по этому поводу: «Хотели выбрать не способнейшего, а удобнейшего».

21 февраля 1613 года Земский собор объявил об избрании царём Михаила Романова. В костромской Ипатьевский монастырь, где в это время скрывались Михаил и его мать инокиня Марфа, было направлено посольство с предложением занять русский трон. Так в России утвердилась династия Романовых, правившая страной более 300 лет.

К этому времени относится один из героических эпизодов русской истории. Польский отряд попытался захватить только что избранного царя, искал его в костромских вотчинах Романовых. Но староста села не только предупредил царя об опасности, но и завёл поляков в непроходимые леса. Герой погиб от польских сабель, но и погубил заблудившихся в лесах шляхтичей.

В первые годы царствования Михаила Романова страной фактически управляли бояре Салтыковы, родственники инокини Марфы, а с 1619 года, после возвращения из плена отца царя патриарха Филарета Романова – патриарх и «великий государь» Филарет. Началось восстановление хозяйства и государственного порядка. В 1617 году в деревне Столбово (около Тихвина) был подписан «вечный мир» со Швецией. Шведы возвратили России Новгород и другие северо-западные города, однако удержали за собой Ижорскую землю и Корелу. Россия потеряла выход к Балтийскому морю, но ей удалось выйти из состояния войны со Швецией. В 1618 году было заключено Даулинское перемирие с Польшей на четырнадцать с половиной лет. Россия потеряла Смоленск и еще около трех десятков смоленских, черниговских и северских городов. Противоречия с Польшей не были разрешены, но только отложены: та и другая сторона не были в состоянии дальше продолжать войну. Условия перемирия были очень тяжёлыми для страны, но Польша отказывалась от претензий на престол.

Смутное время в России закончилось. Оно было не столько революцией, сколько тяжёлым потрясением жизни Московского государства. Его следствием было страшное разорение и запустение страны; в описях сельских местностей при царе Михаиле упоминается множество пустых деревень, из которых крестьяне «сбежали» или «сошли безвестно куда», или же были побиты «литовскими людьми» и «воровскими людьми». Смута сильно ослабила влияние старого родовитого боярства, которое в бурях Смутного времени частью погибло или было разорено, а частью дискредитировало себя своими интригами и союзами с врагами государства. В отношении политическом Cмутное время показало воочию, что государство Московское не было созданием и «вотчиною» своего государя, но было общим делом и общим созданием «всех городов и всяких чинов людей всего великого Российского Царствия».

Московские восстания XVII века: «соляной» и «медный» бунты

В середине XVII века в городах Московского государства начинаются антиправительственные выступления ремесленников, мелких торговцев и других тяглых людей посада. Начало таким выступлениям было положено московскими событиями 1648 года. Во главе правительства стоял тогда воспитатель молодого царя Алексея Михайловича богатый боярин Б.И. Морозов. Вместе с ним действовали его родственники и приближённые (Плещеев, Траханиотов), в ведении которых находились московские чернослободцы и пушкари. Правительству нужны были деньги, и оно решило ввести высокий налог на соль. Фактически это удвоило её стоимость. А правительство утешало народ. В царском указе говорилось: «…та соляная пошлина всем будет равна, и никто лишнего платить не станет». Соляной налог сильно ударил по неимущим. Для них дополнительный расход был очень тяжёл, беднота лишилась главного продукта своего питания – дешёвой солёной рыбы. Её перестали вследствие дороговизны соли солить на местах лова и доставлять в Москву. Налог не дал желаемого результата: потребление соли упало. Отчаяние и озлобление среди населения достигли такой степени, что соляной налог вскоре был отменён. Но народ продолжал волноваться.

Летом 1648 года в Москве вспыхнуло восстание, известное под названием «соляного бунта». 1 июня 1648 года царь возвращался из Tроице-Сергиева монастыря в Кремль. Навстречу ему, по обычаю, московское население вышло с хлебом-солью. Толпа остановила царя и пыталась подать ему челобитную с жалобой на различные притеснения бояр и начальников. Но челобитчиков разогнали плетьми и несколько человек арестовали. Это усилило волнение в народе, вызвало взрыв гнева. Разгоняемые стали бросать в бояр камнями. На следующий день, 2 июня, волнение приняло грозный характер. Восставшие ворвались в Кремль, подступили к дворцу. Они стали требовать не только освобождения арестованных, но выдачи главных своих притеснителей – Морозова, Плещеева и Траханиотова. Царь выслал к народу двух бояр, но их избили, сорвали с них платье, и они убежали. Наконец, сам царь вышел с боярами на крыльцо и стал уговаривать «всяких чинов людей», чтобы «им от шуму перестать». Но восставшие продолжали требовать выдачи им ненавистных бояр. С трудом удалось царю добиться отсрочки до следующего дня. Арестованные были тотчас выпущены. В городе начались погромы усадеб неугодных народу бояр. 3 июня был убит Плещеев. Восставшие продолжали требовать выдачи Морозова и Траханиотова. Пока велись переговоры, Москва загорелась одновременно в трёх местах. Пожар охватил большую территорию в западной части города. Поджог был очевиден. Подозрения пали на людей Морозова и Траханиотова.

Пожар вызвал новый взрыв народного возмущения. Чтобы успокоить возбуждение, была послана погоня за Траханиотовым, которого царь отправил было на далёкое воеводство. Он был задержан в пути, привезён в Москву и 5 июня убит восставшими. Что же касается Морозова, то царь вымолил у народа жизнь своему воспитателю, который был ему «в отца место». Морозов был сослан на Белоозеро.

В результате московского восстания 1648 года последовал ряд правительственных решений. Был издан царский указ, по которому слободы в Москве и других городах с торговыми и ремесленными людьми отписывались на государя. Было удовлетворено требование дворянства об отмене урочных лет для сыска беглых крестьян. Купцы и торговые люди добились ограничения торговли иностранцев. Все эти правительственные постановления не только не смягчили классовых противоречий в Русском государстве, и в Москве, в частности, но, напротив, обострили их. Усилилось угнетение крепостных крестьян помещиками в деревне, а также эксплуатация зажиточными посадскими людьми ремесленников и бедноты в городе.

В июле 1662 года в Москве вновь произошло народное восстание. Как и восстание 1648 года, оно имело антифеодальный характер. Страна вела в это время войну с Польшей за освобождение Украины. Война требовала много денег. Правительство ввело чрезвычайные налоги. Таким налогом был сбор «пятой деньги» (московское правительство в экстренных случаях обращалось к чрезвычайным налогам: к «десятой деньге», к «пятой деньге» и т. п.). Это были сборы в виде единовременного налога на капиталы и имущество). Это прежде всего и вызвало недовольство населения. Кроме того, правительство объявило о выпуске медных денег взамен серебряных. Оно решилось на эту меру для покрытия неотложных военных расходов. Медные монеты велено было принимать по одной цене с серебряными. Сначала медные деньги с клеймом серебряных население принимало с доверием, так как платежи взимались одинаково как серебряной, так и медной монетой. Но правительство выпустило слишком много медных денег. Это привело к их обесценению. На рынке появилось большое количество фальшивой монеты. Богатые люди начали припрятывать серебро.

Произошло резкое падение курса медного рубля: за серебряный рубль стали давать 17 медных. Цены на продукты питания поднялись в несколько раз. Большую нужду терпели ратные люди, получавшие жалованье медными деньгами. Ремесленники, мелкий посадский люд особенно страдали от дороговизны. «В прежних летах можно было мастерскому человеку и с женою быти сыту днем алтынным хлебом, а ныне (апрель 1662 года) мастерскому человеку одного хлеба и харчу саму другу надобно по 26 алтын». От дороговизны страдали главным образом малоимущие классы городского населения. Среди них и началось сильное возбуждение. Слухи о возмущении ходили по Москве за несколько месяцев до открытого выступления. В ночь на 25 июля 1662 года на улицах Москвы были развешены «листы» с призывом к восстанию. Один из таких листов был вывешен у церкви в Котельниках, другой – на Лубянке. Настроение народных масс в Москве было возбуждённое.

Рано утром 25 июля на Сретенке собрался народ и стал толковать о сборе «пятой деньги». Узнав о вывешенном на Лубянке «листе», толпа бросилась туда. Здесь стрелец Кузьма Ногаев несколько раз читал и разъяснял содержание «листа». В нем И.Д. Милославский (родственник царя) и другие бояре уличались в различных злоупотреблениях и даже в измене. Из Земского приказа были посланы служители с требованием отобрать «воровское письмо». Грозно встреченные народом, они обратились в бегство. Толпа на Красной площади росла. Загудел набат. В торговых рядах прекратилась торговля. Разразился так называемый «медный бунт».

Большая толпа посадских людей, холопов и солдат двинулась в подмосковное село Коломенское, где в это время находился царь. Восставшие потребовали выдать бояр-изменников. Посадский человек Лучка Житкой, активный участник восстания, подал вышедшему царю в шапке «письмо». Царь уговаривал пришедших и обещал вскоре приехать в Москву и произвести следствие. Некоторые из восставших хватали царя за пуговицы и спрашивали: «Чему верить?» Царь поклялся и «дал им на своем слове руку». Когда возбуждение несколько улеглось, народ двинулся в Москву.

Царь же приказал, чтобы в село Коломенское были высланы два стрелецких полка. Одновременно в Москву был отправлен князь И.А. Хованский уговаривать мятежников. В Москве в это время восставшие громили дворы ненавистных народу лиц. Толпа, возвращавшаяся в Москву, встретилась с новой толпой, которая шла в Коломенское. Все вместе они повернули в Коломенское. Царь уже собрался ехать в Москву. Из толпы восставших «невежливо и сердито» стали кричать царю: «будет он добром им тех бояр не отдаст, и они у него учнут имать их сами по своему обычаю». Но в Коломенское уже подошли вызванные царем стрелецкие полки. Царь, не вступая в переговоры, дал знак стрельцам, и началась расправа с безоружными людьми. Восстание было подавлено. На следующий день по приказанию царя для устрашения народа было повешено 18 человек. Войско, оберегавшее «царское здоровье», было щедро вознаграждено. Затем последовали розыски, пытки, суд и суровые наказания – казни, клеймение, ссылки. Вот как исторические летописи описывают расправу с восставшими во время «медного бунта»: «…Начали бить, и сечь, и ловить, а чем было противиться не уметь, потому что в руках у них не было ничего ни у кого, начали бегать и топиться в Москва-реку, и потопилось их в реке больше ста человек, а пересечено и переловлено больше 7000 человек, а иные разбежались. И того же дня около того села повесили до 150 человек, а остальным всем был указ, пытали и жгли и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук пальцы, а иных били кнутьем и клали на лица на правой стороне признаки, разжечши железо на-красно, а поставлено на том железе «буки» (буква «Б»), то есть бунтовщик, чтобы был до веку признатен, и, чиня им наказание, разослали всех в дальние города, Казань и в Астрахань, и на Терки (река Терек), и в Сибирь, на вечное житье… а иным пущим ворам того же дня, в ночи, учинен указ: завязав руки назад, посадя на большие суда, потопили в Москва-реке…»

Вот таким жестокими мерами наказания и устрашения народа закончился «медный бунт» в Москве.