Текст книги "Просьба не беспокоить. Фантастический роман"

Идею утвердили, лишь немного поспорили, кто именно должен исполнять роль нижнего.

Петрович отказался, сославшись на больное сердце. Николаич заявил, что у него камни в почках и проблемы с межпозвонковым диском, поэтому нельзя поднимать больше десяти килограммов. Остался я.

Тогда Кристина повесила себе на грудь фонарик, поднялась на ступеньки и мягко перебралась мне на плечи, уцепившись за мою голову.

– Поехали, – неоригинально скомандовала она.

С некоторым трудом, шаг за шагом, я поднялся на предпоследнюю ступеньку, Кристина тут же ухватилась за скобу, подтянулась и залезла в люк, случайно задев меня кроссовкой.

– Извини, пожалуйста, – послышалось сверху.

– Ничего, – пробормотал я, наткнувшись на понимающие взгляды мужиков.

– Мужчины, – снова послышался из люка приглушённый голос Кристины. – А тут какая-то ржавая крышка.

– А какой-нибудь задвижки у этой крышки нет? – в ответ закричал Николаич.

– Есть, – как-то сдавленно отозвалась Кристина, – только совсем ржавая вся, не сдвинешь.

– Только не трогайте ни в коем случае! – завопил Николаич, но опоздал. Сверху послышался резкий скрип, глухой удар и поток чёрной земли вперемешку с отборными ругательствами.

25. Разговор в баре

– Письмо тебе, – обрадовала Кристина. – Причём лично.

– Мне? От кого это? – удивился я.

Кристина вместе со мной сидела в баре. Официальный рабочий день давно закончился, и сейчас перед нами стояли полупустые стаканчики для виски. Я смотрел на неё, а она иногда кивала головой, отвечая на редкие приветствия окружающих. Всё-таки какая она сегодня красивая. Я не сразу заметил, как она преобразилась с момента нашей первой встречи. Походка сделалась ещё более энергичной, глаза излучали несвойственную прежде жёсткость. Теперь она куда больше походила на рок-звезду, чем на служащую отеля.

За минувшие сутки мне пришлось много чего проделать. Я обнаружил немало важного, сдал находки в полицию и удостоился долгих проникновенных бесед под протокол. Скорее всего, этим не закончится, потом ещё вызовут. Ладно, поживём – увидим.

– Мне? От кого это? – удивился я.

– Не знаю. От твоего друга, очевидно.

– Какого ещё друга? – испугался я. Друзей у меня тут не осталось, а подпись «ваш друг» обычно бывает под не совсем дружескими посланиями.

– От погибшего. От Владимира. Я проверяла его номер и нашла там эту папку с письмом. За тумбочкой к задней стенке скотчем оказалась приклеена.

– История повторяется, – пробормотал я, вспомнив тетрадку Маэстро. – Какая бедная у людей фантазия.

– В смысле – повторяется?

– Потом, позже расскажу. Да и не друг он мне, – пробормотал я, уставившись на папку, которую девушка держала перед собой, как защитную икону от нечистой силы. Чем-то мне сразу такое не понравилось. Где тогда было мое чутьё частного сыщика? Впрочем, может, и не было никогда этого сомнительного чутья.

– А как ты в его номер-то попала? – решил уточнить я, и тут же догадался как.

– Просто. У меня единый ключ ото всех номеров, – пояснила Кристина, раскрывая папку. Внутри оказался чёрный пакет.

– Глупость спросил, – признался я. – Что там?

– Копии документов. Договоров, счетов, и накладных. А ты что подумал?

– Ну-у-у, мало ли что. Но сейчас-то это зачем? – с некоторой опаской осведомился я, разглядывая бумаги. Видимо, в моём вопросе что-то проскользнуло, потому как посмотрела она на меня странно. – Я плохо разбираюсь в бухгалтерии.

– Ты сначала письмо прочитай, а потом на документы станешь глядеть. Только внимательно прочитай. Рассуждать после будешь.

Я открыл конверт, развернул свернутый вчетверо лист бумаги и прочитал следующее.

Дорогой друг! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. Прошу прощения за банальное начало, но я не знаю, кто ты, поэтому излагаю лишь факты. Так получилось, что я стал обладателем опасной информации. Теперь, когда меня, по всей видимости, уничтожили, надеюсь, что письмо и прилагаемые документы попадут в нужные руки. Помогут изобличить преступников. Как они ко мне попали? Эта долгая история никому не должна быть интересна. Не хочу подставлять помогавших мне людей. Документы подлинные, в этом нетрудно убедиться. Оригиналы переданы прессе и правоохранительным структурам другой страны. Никому не удастся «потерять» их.

Эти высококачественные копии вместе с письмом передай в Следственный комитет.

С уважением, Владимир Резников.

Документы, что прилагалась к письму, оказались безумно интересны, но требовали более тщательного и вдумчивого изучения. Пришлось сфоткать всё это на телефон и вернуть.

– Ты читала письмо? – спросил я Кристину.

– Естественно, – ничуть не смутилась она. – Пока не уволилась, отель – мой участок работы. Зона ответственности. Когда речь об убийстве, не до реверансов. Надо полицейским передать. Обратил внимание? От руки написано. Причём разборчиво. Человек знал, что делал.

– М-м-м… – неопределённо промычал я.

– Я тут как-то старые проектные документы просматривала, – продолжала Кристина. – Копии чертежей этого здания. Потом ещё с нашими старожилами пообщалась. Там, во дворе, действительно раньше такая железобетонная будочка стояла. Запасной выход из бомбоубежища. Потом сломали. При очередном благоустройстве территории тогдашнему директору запала мысль, что этот архитектурный элемент портит внешний вид перед зданием. Эстетику фасада нарушает. Ждали комиссию из Москвы и решили под постамент для какого-нибудь памятника переделать. Но в ту пору уже заканчивалась Перестройка. Скульптуры Ленина стремительно утрачивали актуальность. Других подходящих по статусу скульптур в доступной близости как-то не обнаружилось. Сроки поджимали. Вот руководство и постановило будку снести, сделать банальный люк, а сверху клумбу насыпать. Пока временно, а там видно будет. Но, как это бывает в подобных случаях, всё так и осталось.

Сегодня мы с Кристиной, вместе с Петровичем и Николаичем сделались героями дня. Народу вокруг обреталось мало, но все присутствующие с интересом на нас поглядывали. После всего случившегося секретиться стало уже ни к чему, да и незачем. Мучительно хотелось поделиться с кем-нибудь нашими открытиями. Петрович и Николаич даже предлагали устроить специальную вечернюю беседу типа пресс-конференции в каком-нибудь питейном заведении. Например, в городе или даже здесь, в отеле. Но мы всё же решили ничего не предпринимать. Завтра предстоял ещё один тяжелый день, и лишние всплески адреналина сейчас без надобности.

– Ты слышал? – продолжила Кристина. – Дежуривший на КПП Денис Пленицин, охранник наш, рассказывал потом, как около трёх ночи его внимание привлекли какие-то странные удары, доносившиеся вроде из-под земли. Удивлённый услышанным, он вышел из сторожки и увидел в свете фонарей, как посреди клумбы провалилась земля. Из образовавшейся дыры вылезло чёрное человекоподобное существо. «Ты кто?» – только и смог произнести охранник. «Я демон из глубин Ада!» – ответило существо хриплым женским голосом, после чего Пленицин лишился сознания.

– Слабоват оказался этот ваш Денис Пленицин, – усмехнулся я. – А ещё охранник,

– Ничего смешного, – вроде бы даже обиделась Кристина. – Он тяжёлый ковид перенёс в этом году, получил осложнения на мозг. Когнитивные способности пострадали. А ещё от стресса сознание может терять. Вообще-то ему нельзя на такой работе, но там разные сложности. Семья, дети. Вот его и оставили. А я, когда из этой дыры вылезала, так была зла на всё, что совершенно себя не контролировала. Да ещё крышкой люка меня чуть не задело, вот и брякнула первое, что в голову взбрело.

– Ну извини, – попытался оправдаться я. – Хорошо ещё, что та крышка оказалась на петлях и откидывалась в противоположную от тебя сторону. Повезло.

– Ничего не повезло. Я специально так встала, чтобы не задело. А то бы ты сейчас не со мной, а с каким-нибудь следователем разговаривал.

– Кстати, о следователях. Где Ульяна? Вообще-то она меня пыталась убить. Если б не та водопроводная труба, я бы от жажды окочурился.

– Не сомневаюсь, – согласилась Кристина. – Тебя бы даже искать не стали. Решили бы, что просто уехал, а ключ не сдал.

Такое сплошь и рядом случается. Но знаешь, что-то подсказывает, что не зря она именно такую каморку выбрала. Ту, где железная труба. Чтобы ты сигнал смог подать.

– Она ту каморку выбрала, где бронированная железная дверь. Я никакими силами не смог бы выбраться оттуда.

– Может быть, и так. А вообще, Ульяна играла здесь в свои игры. Она и тебя соблазнила, чтобы для себя что-то полезное выведать.

– Не сердишься? – неожиданно для себя смутился я.

– Есть немного, но я же понимаю. Дело есть дело. Издержки профессии и твоего пола. Все вы мужики одинаковы. В определённые моменты не можете собой управлять. А может, она тебе и подсыпала что-нибудь, какой-нибудь психотроп. Сейчас, как известно, фармакология всесильна, и ты такое можешь отчебучить, что сам потом не поверишь.

– Танцевать на столе, бегать голым по улице и при этом петь развратные песни? – глупо захихикал я.

– Типа того, – на полном серьёзе подтвердила Кристина. – Или на столе, или в вестибюле. У меня, знаешь ли, тоже профессиональная деформация началась. Впору какие-нибудь таблетки принимать. Как проявлю по необходимости понимание каким-нибудь шапочно знакомым бабам, так те сразу же в подруги набиваются и хотят со мной видеться и общаться. Но я-то не хочу. Ни видеть, ни говорить с ними не хочу. Не интересно. Такое не первый раз. Раньше сочувствовала, пыталась понять и простить. Поддерживать морально. Но нет, им же не этого надо. Им требуется путаться под ногами и ныть. Вот реально бесит. Выход только один – разучиться доверять людям. Вот я и разучилась. В результате, никому теперь не верю вплоть до близких людей.

– Всё так запущено?

Кристина промолчала. Желая сменить скользкую тему, я спросил:

– Слушай, ты же не до позднего вечера работаешь?

– До семи обычно. А в чём вопрос?

– Когда вы пошли меня из подвала освобождать, как в той компании оказалась?

– Не тебя освобождать, – уточнила Кристина. – Мы искали источник стука.

– Неважно, – отмахнулся я. – Ты-то как там очутилась, раз у тебя давно рабочий день закончился?

– Ну, так. Из дома вызвали. Вообще-то, у меня ненормированный рабочий день.

Народу в баре постепенно прибавлялось. Из-за стойки выбрался седоватый представительный мужчина лет пятидесяти с лицом немецкого бюргера. Местный бармен. На нём в обтяжку сидела короткая канареечно-жёлтая жилетка и свободно болтались фиолетовые брюки – на фоне белых рубашек и чёрных вечерних костюмов вид был незабываем. Кому-то могли броситься в глаза его живот, щёки и двойной подбородок, словно некий таксидермист использовал несколько полушарий разного диаметра, а потом подмонтировал к ним глаза и конечности. Кристина поймала мой взгляд.

– Наш новый бармен. Терпеть его не могу, прилипчивый какой-то. Шеф недавно откуда-то из Польши его приволок. Причём заявил открытым текстом, что в недалёком будущем этот мужик займёт некую новую руководящую должность.

– Из Польши? С чего бы? С какой радости он вообще оттуда уехал?

Но Кристина проигнорировала мои вопросы. Вместо ответа припала к трубочке и всосала остатки коктейля.

– Слышала о деле Урусова? – после небольшой паузы напомнил я. – Судя по всему, это она его убила.

– Она – это кто? – Кристина явно сделала вид, что отвлеклась от темы, на которую мы говорили перед этим. Что-то она хитрит. Интересно, зачем?

– Уля, кто ж ещё. Не дело убила, а персонально самого Урусова.

– Правда, что ли?

– Не сама, конечно, но очень тому поспособствовала, – уточнил я. – Сегодня коллеги прислали инфу по старой дружбе. Эта ваша Уля официально училась в Академии гостиничного хозяйства, а на жизнь зарабатывала в службе эскорт-услуг. Причём параллельно выполняла разные частные заказы. В данном конкретном случае впустила убийц, когда Урусов уснул. А Маэстро её узнал. Попытался надавить и что-то там у неё выведать. Он даже представления не имел, с кем в действительности связался. Думал, просто обычная девушка нетяжёлого поведения. Вот она его и прикончила.

– Ей что, эскорта недостаточно было? Зачем ещё в какое-то дерьмо встревать?

– Пока без понятия, но думаю, разберусь в процессе, – пояснил я.

– Но как? Каким образом ты узнал? – женщина-детектив вся напряглась, будто кошка перед прыжком.

– Догадался. Сопоставил факты с гипотезами и подозрениями. Только никому пока не говори, ладно? После гибели Маэстро Уля наткнулась на его личные записи и зачем-то передала их мне. Я сфотографировал содержимое тетрадки и могу показать. Потом она забрала тетрадь. Обещала передать полицейским, но соврала, ничего она им не передала. Уничтожила, видимо.

– Погоди, – перебила Кристина, – а тебе-то за каким фигом она разрешила тетрадь фотографировать? Логичнее сразу уничтожить.

– Я не спрашивал. А Уля, вероятно, рассчитывала сделать сообщником, но потом планы изменились. По сути, я стал бы соучастником в сокрытии вещественных доказательств.

– Как-то неубедительно звучит. Ладно, потом разберёмся. Так что Маэстро?

– Ну, он же собирался стать литератором и подробно записывал некоторые дела. Там много про кого, и всё открытым текстом. А когда здесь появился полицейский, всех нас, и тебя в том числе, принялся допрашивать, Уля запаниковала. Ещё повезло, что меня она просто в подвале заперла, не прирезала, не отравила. Она могла. У неё за плечами курс самообороны и очень богатый практический опыт.

– И где она сейчас? – поинтересовалась Кристина с напускной безразличностью, которую за ней трудно было заподозрить. – Арестована?

– Если бы, – невесело усмехнулся я. – Сбежала. Как объяснили надёжные люди, пока её не нашли. Никаких следов. Я думал, ты в курсе.

– Поймают, – убеждённо решила Кристина, – никуда не денется.

– Не факт. Знаешь как с бандитами, то есть с разбойниками, поступали в древние времена?

– Вешали обычно при первой возможности.

– Правильно, – согласился я, – но не всегда. Иногда их не казнили, а принимали на государственную службу. От обстоятельств и конъюнктуры зависело.

– Это ты о том, о чём я сейчас думаю? – Кристина вскинула брови.

– Об этом самом. Только между нами, конечно. Тем более, что это моё личное мнение, которое вполне может оказаться ошибочным и ложным. А за распространение заведомо ложных измышлений сама знаешь, что полагается. Эта Уля – та ещё штучка. Она же, кроме всего прочего, в порнофильмах снималась на какой-то подпольной студии.

– Да ладно? Какая у людей жизнь интересная. Когда только успела. Почему тогда её кто-нибудь не опознал?

– Ну не все же порнуху смотрят.

– По-моему, все, – категорично возразила Кристина.

– Тогда откуда знаешь, что никто не опознал? Может, кто и узнал. Один мой давнишний знакомый точно узнал. Вернее – распознал.

– Это кто?

– Мой сосед. Тот, что от инсульта помер.

– Это который сразу двух эскортниц вызвал? Вот нефиг было. Да, кстати, новости слышал? Вчера в черный список добавили ещё полторы сотни сайтов и групп в соцсетях. За порнографию и эскорт-услуги.

– Да это – ладно, – нетерпеливо перебил я. – А дальше-то что?

– Ничего, – я пожала плечами Кристина. – Порносайты с Улей сейчас запрещены и заблокированы.

– Ну да, – согласился я. – Я вообще полагаю, что легализация порнографии и проституции – благо для общества.

– Тут ещё много чего стоило бы грамотно и аккуратно легализовать, – кивнула Кристина. – Травку, например. Как в Голландии. Но боюсь, законодатели с тобой не согласятся, а если ты где-нибудь озвучишь такие свои мысли, возникнут проблемы. У тебя. Такую необходимость понимают примерно пять процентов населения, остальные давно лоботомированы телевизором и запретам только обрадуются.

– Обрадуются, – признал я. – Правда, травка по мозгам сильно бьёт, не хуже абсента.

– Да, что есть, то есть, – признала она неочевидную истину. – Слушай, а с другими вашими конкурсантами как? С ними-то что?

– Из погибших? – напрямую переспросил я, внимательно оглядывая зал. – Моего соседа тоже Уля отравила, судя по всему. Эти его упражнения с двумя проститутками только помогли. Она ему подменила таблетки. Он, как я говорил, просто её узнал. Ещё в Москве её интимными услугами пользовался, на порносайте видел, вот и решил по старой памяти поиметь на дармовщину. Об остальных – не знаю.

– Погоди, но откуда у тебя такие сведения про Ульяну? Вряд ли она сама всё это тебе рассказывала.

– Не мне, но рассказывала. Тут ты угадала. Эта девушка вела дневник.

– И эта тоже вела дневник? По-моему, это у нас теперь модный тренд. Но зачем?

– Вот уж чего не знаю, – пожал плечами я. – Такая психология для меня загадка. Всё записывала и хранила. Возможно, сливала негатив. Этот метод известен с давних времен. Целая пачка тетрадей накопилась. Может, в старости хотела опубликовать? Почему ты думаешь, она решила всё бросить? Меня в подвале заперла и рванула когти?

– Да, почему? Я думала, из-за допросов и полиции.

– Не только. Ещё и потому, что обнаружила пропажу дневника. Вернее – дневников.

– Сейчас обычно такие дневники где-нибудь в интернете ведут. Под псевдонимом на каком-нибудь ресурсе.

– Не в нашем случае, – усмехнулся я, – она всё в тетрадки записывала.

– А ты выкрал?

– Конечно. Давно подозревал, но доказательств не было. Случайные оговорки, намёки. Будто бы она сама хотела, чтобы кто-то отыскал эти записки. Но она очень ловко пряталась и маскировалась. Поймать её на горячем, нечего было и думать. А тут – прямо подарок судьбы.

– Дашь полистать?

– Только фотки могу показать. Оригиналы в полицию сдал. Но на фотках не всё, только самые интересные страницы.

– Зачем? Не мог сначала мне показать, а уж потом отдавать? – обиделась Кристина. – Я же тебе всё найденное мною показывала, даже фоткать разрешала.

– Ну, извини! Не успел. Сама знаешь, что бывает у нас за сокрытие по особо тяжким и за задержку доказательств.

– Тоже верно, – признала Кристина очевидную истину. – Опасно. Хоть расскажи, как нашёл и что там прочитал.

– Это расскажу. Тем более, что всё уже объяснил в полиции. Понимаешь, Ульяна достаточно хитра, чтобы не хранить эти дневники по месту жительства. Она очень странная девушка. Суеверная до жути. От чёрных кошек шарахалась, и, если приходилось куда-то возвращаться, язык перед зеркалом высовывала. Она, вообще-то, из детдома, родителей у неё не было, родственников тоже, жила в однокомнатной квартирке, что выделил муниципалитет. Привыкла, что там, где живёшь, ничего не спрячешь, и ничего тебе не принадлежит. Вот и оборудовала себе нору. Угадай с тех раз – где?

– Там же, где и работала? В нашем отеле!

– Естественно. Всё тут облазила и оборудовала каморку, о которой никто не знал.

– Здесь? Но как? Такое разве возможно?

– Вполне, – подтвердил я. – Ты же должна помнить, что во время капитального ремонта сложилась такая обстановка, что тут действовали несколько разных строительных бригад. Они вообще не знали друг друга. Одни перепланировку делали, другие окна меняли, третьи кирпичи клали, четвёртые стены штукатурили, пятые двери ставили. Так вот, до того, как установили двери, наша героиня заложила кирпичом вход в дверной проём этой каморки. Потом пробила проход из смежного помещения.

– И она сама одна с этим справилась? Она же девушка.

– Она довольно сильная девушка, – возразил я. – Это была не капитальная стена, а пробить перегородку – невелик труд. Помнишь, как легко мы в подвале с такой же задачей справились? К тому же в детдоме их на строителей-отделочников учили. Такая профессиональная подготовка. Это потом, по окончании, она пошла в гостиничное хозяйство учиться, но по первой специальности она – отделочник. Установить дверь для неё и закрыть потом зеркалом – дело не такое уж и сложное. Никто бы не догадался, что за зеркалом в рост человека, что вроде бы крепко-накрепко приделано к стене в комнате для персонала, находится скрытое помещение.

– А как же план здания?

– А ты видела его, этот план?

– Видела, – ожидаемо уточнила Кристина, – только старый, до капремонта и до перепланировки. Я не рассказывала тебе? А вот послеремонтный не нашла. Несмотря на то, что потребовала от администрации планы всех этажей. Может, и не было их, этих планов? Но как тебе-то всё это удалось?

– В какой-то степени случайно, – признался я. – Помнишь разговоры про Тень, про какой-то не то призрак, не то инфернальный дух, что тут по ночам ходит-бродит?

– Помню, конечно. Меня достали всеми этими заявлениями. Я отнекивалась, сколько могла. Посчитала простыми суевериями. Потом думала, что специально сочиняют, чтобы в ночные смены не выходить. Но дальше, когда начальство потребовало отчёта по этим писулькам, пришлось заняться. Я предположила, что это кто-то из сотрудников развлекается. Понатыкала везде видеокамер, многие из которых не слишком-то просто обнаружить. В этом начальство охотно пошло навстречу. Сумела убедить администрацию, что так надо.

– Ну и вот, – продолжил я, – а потом всё само обнаружилось. Мне удалось уговорить охрану предоставить для просмотра видеозаписи с интересующего меня этажа.

– Кто разрешил?

– Ваш начальник охраны и разрешил. А ему сделала внушение Ирина Плаватская – генеральный директор издательского дома «Сирс». Она, кроме всего прочего, совладелец сети отелей «Реверс».

– Да знаю я, – отмахнулась Кристина. – Но она-то тут при чём? И почему мне ничего не сказали?

– Понятия не имею почему. Вероятно, потому, что это расследование велось, минуя вашу администрацию. Плаватская – важная тётенька, у неё особые способы воздействия. Да, о записях. Там много чего интересного обнаружилось. Во-первых, оказалось, что временами Уля после окончания смены пробиралась назад и проникала в комнату для персонала. Выбирала время, когда там никого не было. Определять такие моменты оказалось нетрудно. И всё, больше она оттуда не выходила. Зато появлялась сильно позже, например, на другой день утром. Меня одно удивляет. Она что, не знала, что в коридоре видеонаблюдение?

– Представь себе, – засмеялась Кристина, – не знала. Я всех убедила, что это ненастоящие камеры. Муляжи на случай проверки.

– Тогда ясно. Зато в комнате персонала камер действительно не установили. Вообще. Почему – непонятно.

– Как раз-таки понятно, – фыркнула Кристина. – Сами девушки потребовали. Добились этого. Они же там переодеваются. Ещё камеры отсутствовали в душевых и туалетах.

– У меня была камера в санузле. Её кто-то разбил перед моим вселением.

– А, фигня, – махнула рукой Кристина. – Это так, прикол просто. Специально обломки подбросили.

– Зачем?

– Розыгрыш. Шутка такая.

– Твоя, что ли?

– Ну-у-у… – заулыбалась Кристина. – Решила проверить, как себя поведешь. Я же не знала, кто ты на самом деле. Знала лишь, что ты нанятый администрацией конкурса частный детектив. Перед самым твоим приходом подкинула эти обломки. А уж потом, в зависимости от твоей реакции, собиралась решать, можно с тобой вести дела или нет.

«Интересно, – раздумывал я, – она же хотела работать вместе со мной. И кто это слил ей информацию о моей персоне? Не ответит же, опять скажет, что ещё не время. Где сквозит?»

– Так как? Можно вести дела? – уже вслух с серьёзным видом спросил я, когда Кристина вдруг сильно заинтересовалась содержимым своего стаканчика.

– Ты же видишь, как, – наконец неопределённо ответила она. Девушка почему-то занервничала.

– Так что, рассказывать дальше или отношения будем выяснять?

– Рассказывать, конечно.

– Ну а дальше, – продолжил я, – всё получилось до банальности просто. Я прошёлся с лазерной рулеткой и измерил коридоры и помещения на подозрительном этаже. Помнишь, у Конан Дойла есть такой рассказ – «Подрядчик из Норвуда»? Там Шерлок Холмс сравнивал длину коридоров и установил, что в доме потайная комната. Тут оказалось то же самое, только измерял я не только коридоры, но и расстояния между стенами комнат. За вычетом толщины перегородок получалось, что куда-то пропадали целых три метра. Потом, методом исключения, вышел на комнату персонала. Она уже, чем положено, на те самые три метра. А дальше дело техники. Когда открыл потайную дверь.

– Погоди, погоди, – резко перебила меня Кристина. – А дверь-то эту ты как открыл?

– Искал потому что. Стену определил. Но, кроме зеркала, ничего подходящего на этой стене не было. Так вот, когда открыл дверь, замаскированную зеркалом, и вошёл, то пора зился. Там обнаружилась необыкновенно уютная комнатка. Обставленная с большим вкусом и комфортом. Вот там-то я и провёл тщательный обыск, стараясь не оставить никаких следов. Стопка дневниковых тетрадей оказалась спрятана в пуфике. Находясь в этой тайной комнате, можно спокойно подслушивать разговоры в помещении для персонала.

– Все-таки одно непонятно, – серьёзно спросила Кристина, – ты-то как доступ ко всем помещениям для персонала заполучил?

– Вот, – я положил перед ней универсальную пластиковую карточку. – Возьми. Электронный ключ ото всех дверей. Уля, наверное, нервничала, когда со мной работала, вот у неё из кармана и выпало.

– Врёшь! – не то с восхищением, не то с возмущением вскричала Кристина. – Это ты вытащил!

– Ну, я, – с улыбкой признался я и добавил: – только никому не говори, ладно? Сначала припрятал, а потом себе забрал.

Мы ещё немного посидели и поразговаривали о разных пустяках. Потом Кристина закрыла глаза, а мне сделалось грустно. Почему-то пугало, что сейчас всё стало так сложно. Странно и непонятно. Тоскливо как-то. Нас будто разделила невидимая, но непробиваемая перегородка, извините за избитый штамп. Надо что-то делать, но что именно? Я пытался шутить, вспомнил парочку окололитературных анекдотов. По сдержанной реакции Кристины понял со всей очевидностью: анекдоты эти были ей давно известны. Мы договорились встретиться тогда, когда у кого-то из нас на то появится надобность, и разошлись каждый по своим делам.

Казалось бы, всё уже ясно. Ответ найден. Виновата Ульяна. Тем не менее, такой вывод не выглядел хорошим решением всех стоящих передо мной задач. Не отвечал на многие другие вопросы. Уля никак не вписывалась в историю с Конкурсом. Я, конечно, мог объявить загадку разгаданной и всё свалить на сбежавшую горничную, только это получилось бы некорректным решением. Притянутым за уши. Рано или поздно, но когда-нибудь истина обязательно вылезет наружу, что потом сильно ударит по моей репутации. Зачем оно надо? Да и вообще – полная халтура получится, а я привык любую работу доводить до ума.

А уже по дороге к себе в номер я увидел, как двое крепких мужиков в униформе выносили большой свёрток. Нечто двухметровое, квадратное и плоское, завёрнутое в крафт-бумагу и обильно обмотанное скотчем. Похоже, Инга выписалась из отеля и увозила картину с собой.