Текст книги "Просьба не беспокоить. Фантастический роман"

26. О пользе хороших знакомых

– Прикол хочешь? – спросила Кристина, показывая на свой смартфон.

– Там что? – в ответ поинтересовался я, а сам подумал, что не так давно первый раз увидел эту женщину, а сейчас мы разговариваем как старинные знакомые и очень близкие люди.

– Смотри, – она чиркнула пальчиком по экрану. – По электронной почте пришло, а я сохранила. Сразу тебе хотела показать, но потом закрутилась и забыла.

Мы сидели в её маленьком кабинетике на первом этаже гостиницы. Здесь не было ничего лишнего. Стол, рабочее офисное кресло, стул для посетителей, на котором сидел я, компьютер и закрытый шкаф. Не то для документов, не то для одежды. С потолка светила плоская светодиодная лампа, а за окном почти ничего не видно.

«Ваш друг заперт в подвале, – прочитал я появившуюся запись. – Для привлечения внимания он сейчас стучит по водопроводной трубе. Передает „SOS“. Информатор». Время сообщения совпадало с тем, что я посвятил долбёжке по подвальной трубе.

– От кого это? – удивился я, почувствовав, как перехватило дух.

– Хороший, знаешь ли, вопрос. От кого. – Без тени улыбки произнесла Кристина. – Такого отправителя не существует. Понятия не имею, что за информатор такой.

– Как это?

– А вот так это. Смотри. Адрес видишь? Домен нашего отеля. Информатор, собака, реверс-отель, ру. Почтовых адресов здесь не так много, я специально у нашего сисадмина узнавала. Такой адрес просто отсутствует.

– Ликвидировали? Или недавно создали? Это я про адрес.

– Нет, не было такого адреса. Так, во всяком случае, наш сисадмин клянется. Уверяет, что специально смотрел. Я ему верю.

Сегодня Кристина выглядела как обычно. Передо мной опять была не загадочная рок-звезда и не напавшая на след сыщица, а незаметная гостиничная служащая. Благодаря профессии, она давно научилась управлять лицом и внешним обликом так, чтобы чувства и мысли не влияли на поведение и мимику.

Тут мне самому поступило сообщение:

«Привет. Ты сейчас где? Завтра буду в том же городе. Надо поговорить. Когда окажешься готов, дай знать. Позвоню».

– Неприятности? – прочитала моё лицо Кристина.

– Да не особо. Просто на разговор напрашивается мужик, с которым не хотелось бы ни говорить, ни встречаться. А придётся.

– Так в чём проблема? Встречайтесь в ресторане «Псков». Я же рассказывала, что все кёльнеры там бывшие спецназовцы? Ну и вот. Они не утратили мастерства и регулярно тренируются. В крайнем случае, я могу с их главным поговорить. Он мне кое-что задолжал, поэтому согласится помочь, если что. Вдруг ситуация потребует вмешательства, подними руки и сожми их, будто сам с собой здороваешься.

– Так? – я показал как.

– Именно.

– Спасибо, но очень надеюсь, их мастерство не понадобится, – улыбнулся я. – Не всё так страшно, и не стоит на меня тот долг тратить. Ладно, я тогда пойду немного поработаю, а ты не пропадай.

– Сам не пропадай. Помни об официантах. Всё, иди, мне тоже работать надо.

Я отправился к себе в номер и заперся там. Для уединения имелись причины. В ответ на мои просьбы и вопросы накопились голосовые сообщения и электронные письма. Никто не должен видеть и слышать, как я отвечаю на них.

Накапливались они неравномерно. Сначала пришло много, потом мало, потом только два. Некоторые респонденты не ответили вовсе. Хорошо иметь полезных знакомых в разных областях и официальных местах. А ещё лучше, когда они не забывают, что мои знакомые. Помнят сделанное им добро. Как говорится, не имей сто друзей, а имей десяток должников. Этим людям в разное время я когда-то очень хорошо помог, вытащил из всевозможных бед, и любой из них был мне благодарен. А потом в свою очередь каждому из них я объяснил, что вместо гонорара три раза обращусь за помощью. Вот так и обзавёлся в этой компанией. Когда возникали трудности, я звонил или писал кому-нибудь из них. Как правило, они помогали. Знали, что я тоже откликнусь и помогу в любой момент. Обычно мои проблемы с их помощью более-менее решались, но временами возникали трудности. Вот как сейчас.

Автором одного из сообщений оказался ни кто иной, как мой друг – Ананас. Точнее, его аккаунт. Кто там на самом деле использовал его номер, я не знал. Надеюсь, он сам. Ананас мне звонил или писал только в случае проблем с машиной. Какие у него тут могли образоваться дела, я даже не пытался спрашивать. Впрочем, никакой он мне не друг, скорее – приятель. А ещё точнее – френд, с которым пришлось пересекаться в реале. Тот самый, что оказался вынужден пригласить меня на день рождения, где посчастливилось столкнуться с Плаватской.

«Освободился и могу говорить», – отправил ответ я.

Ананас позвонил тут же и сходу спросил, не знаю ли я приличного заведения в этом городе. Такого, чтобы и выпивка качественная, и еда хорошая, и чтоб не очень дорого. Я удивился, но, как советовала Кристина, упомянул ресторан «Псков» – единственное известное мне здесь место такого рода. Помимо отеля, естественно. Ананас не стал спорить, попросил лишь забронировать столик на завтра на шесть вечера.

На том и порешили.

Вечером следующих суток я сидел в этом ресторане и от нечего делать глазел по сторонам. С того дня, вернее – вечера, что я тут был, в «Пскове» ничего не изменилось. Помнится, здесь мы хорошо посидели с Кристиной, после чего она неожиданно подарила мне ночь страстной любви. Потом разбудила в начале шестого и отвела в гостиницу.

Казалось, случилось это давным-давно.

Как и в прошлый раз, из динамиков играла расслабляющая музыка. Пахло кофе и чем-то ещё, приятным и буржуазным. Стоило сесть за столик, как появился официант в белом пиджаке с ярко-зелёной окантовкой и с полотенцем, перекинутым через руку. Было видно, что перед ним стоит непростая задача – сложно совмещать в себе официанта и бывшего спецназовца. Но он справлялся. Кёльнер подал меню. Я пробежал его глазами, выбор оказался стандартным.

Ананас не заставил себя долго ждать. Он заказал себе виски, я же обошёлся минералкой. Как скоро выяснилось из разговора, мой приятель иногда дежурил при входе в бизнес-центр, где обретался офис того самого издательского дома, генеральным директором которого являлась моя нанимательница. Наш разговор носил вполне непринуждённый характер. Приятель интересовался разными вещами. Когда тут всё закончится, не возьму ли я его в свою машину до Москвы. Не купить ли местного пива. Как тут с развлечениями, не появилось ли чего нового. Кроме того, Ананас длинно рассказывал о каких-то скучных приключениях в этом городе в прежние времена. Рассказы он обильно сдабривал старыми анекдотами и цитатами из телевизионных реклам.

Из-за этого пустого трёпа он меня выдернул?

Я слушал, неопределённо хмыкал, иногда поддакивал, ничего не обещал и думал.

Возникшие подозрения выглядели столь нелепо и фантастично, что сначала я от них просто отмахивался. Только вот не проходили эти подозрения, превращались в уверенность. Известные факты удивительно удачно вписывались, дополняли картинку. Пазл почти сложился. Почти, но не совсем. Не доставало ещё нескольких элементов, причём ключевых, как это часто бывает в подобных случаях.

Наконец, такой полупьяный разговор надоел.

– Слушай, – резко перебил я очередную сентенцию Ананаса, – ты чего меня звал? Оторвал от дела, вытащил в кабак, а ради чего? У меня тут каждый час на счету. Эти истории мог бы и потом рассказать.

– Чего ты на меня кричишь? – обиделся Ананас. – Я хотел обратиться к тебе как к частному сыщику. Сколько стоят твои услуги?

Я объяснил, сколько, порекомендовал записаться через сайт и предоставил визитку. А ещё я добавил, что не берусь за всё то, что запрещено законом. Примеры там же, на сайте.

Ананас обещал подумать, заплатил за себя и ушёл. Обиделся. Странный тип.

Неожиданно, как это у меня иногда происходит, в голове что-то щёлкнуло, и возникла стройная схема, что объясняла всё. Более того, как хорошая теория, она давала ряд предсказаний, что поддавались проверке.

Вот проверками и решил заняться. Для начала прямо отсюда, из ресторана, разослал со смартфона разные дополнительные вопросы тем людям, которые на мои просьбы могли отозваться. Как у меня часто случается, такое простое занятие отняло удивительно много времени. Потом дал ещё парочку объявлений на сайте продаж, вернулся в отель и приготовился ждать.

А пока можно пройтись по гостиничному корпусу и посмотреть в разные стороны.

Первое ответное сообщение поступило от моего старинного друга – Алексея. Врача-психолога. Аналитика-профессионала и эксперта в области человеческих отношений. Это был очень уважаемый фиксер, который сотрудничал с самыми разными людьми и организациями. Он просил связаться с ним. Пришлось звонить и долго повествовать о наблюдениях в гостинице «Реверс», о мыслях и идеях на сей счет. Когда я закончил, Алексей сначала ужасно обиделся, а потом и вовсе рассвирепел.

– Фигня какая-то, – сурово объявил он, когда я закончил излагать своё видение здесь происходящего.

Я-то уж думал, он чем-то возмущён, а он так просто. Сердиться изволит. Это ничего, это с ним бывает.

– По-моему, там у вас кто-то начинает сходить с ума, – порадовал мой друг. – Читал Гоголя «Записки сумасшедшего»? Очень похоже.

– Да? А по-моему, пока с этим порядок, – успокоил я. – Королём Испании никто не стал, и становиться не собирается.

– Это радует. Так что теперь делать думаешь? – осведомился Алексей с заинтересованностью зоолога, обнаружившего на собственном дачном участке новый вид брюхоногих моллюсков.

– Разбираюсь пока. Не вполне понимаю, что тут творится, – соврал я.

– Да? Наверное, надо немножко успокоиться и слегка расслабиться. А главное – наблюдать.

– Наблюдаю. Уже долго. А дальше?

– А дальше – всё. Начнется самая захватывающая часть шоу. Финал этого вашего спектакля под названием «Литературный марафон». Или – «Записки сумасшедшего», если будет угодно. Складывается такая детективная ситуация, что всё проходит по законам этого жанра. Только сценарий ещё не дописан, пишется в процессе.

– Вижу. А я – наблюдатель? Или – читатель?

– А ты выйди из роли. Попробуй этот сценарий писать. Или, во всяком случае, редактировать его, – предложил Алексей. – Тебе что, слабо? Не можешь?

– Почему – не могу? Могу попробовать. Ничего не слабо. Даже иногда пробую, как мне кажется, – серьёзно ответил я. – Но знаешь, вдруг от всего этого действительно с ума сойду? Уже вот какие-то глюки пошли.

– Ладно. Я, конечно, помогу, чем могу. Только пусть, кроме тебя об этом месяце марафона кто-то другой ещё напишет. У тебя же там коллега работает? Вот и попроси её. Уговори как-нибудь. Только не рассказывай, что я взялся тебе помогать. Не надо. Поаккуратнее там. Вдруг не проснёшься в одно прекрасное утро? Короче, у тебя есть возможность написать «Записки сумасшедшего» для себя самого. Сможешь? Или не хочешь?

– А выбор у меня есть? – растерянно признался я.

– Есть. Можно вообще ничего не писать.

– Мне можно, – признался я. – Я тут только изображаю из себя конкурсанта.

– Вот и отлично. После того, как я давеча от тебя сообщение получил, интересную вещь выяснил. Тебе понравится.

– Это по моему делу?

– Конечно, – Алексей хмыкнул. – Глеб Боборыкин. Знаешь такого?

– Ещё бы! Умер он. Глеб Андреевич Боборыкин, у него была подпольная кличка – «Маэстро». Никнейм – Maestro латинскими буквами. Он был таким же, как и я, частным сыщиком по вызову. Кто-то его нанял наблюдать за конкурсом. Мой наниматель, кстати, ни сном ни духом.

– Так вот, этого твоего Маэстро наняло правление издательского дома «Сирс», минуя генерального директора, если никто не врёт.

– Откуда знаешь? – оживился я.

– Оттуда. Он ко мне тоже по этому делу обращался. Ещё до гибели. Тесен мир. Если б он остался жив, я бы тебе и не сказал ничего. Профессиональная этика, как-никак.

– Председатель правления в курсе?

– Наверно, – как-то неуверенно ответил Алексей. – Как без него? Что-то смущает?

– Понимаешь, – с сомнением начал объяснять я, – председатель правления ведь знал, что меня наняли. Это вообще была его инициатива. Они это вместе с генеральным директором издательского дома сварганили. Втайне от правления решили обратиться к частному сыщику. Ко мне. Ну, это они так ситуацию мне представили.

– Неожиданно, – изумился Алексей. Значит, день точно не напрасно прошёл. Удивить Алексея дорогого стоило.

– Не то слово. Причём последний разговор проходил не так давно в этой самой гостинице в присутствии их обоих. Собственно, кроме нас троих и двух глухонемых охранников никого и не присутствовало. О Маэстро никто не вспоминал. В этой связи у меня теперь будет просьба. Можно? Только сейчас сообразил, как это важно. Узнай по своим каналам, каково финансовое положение издательского дома. Не банкрот ли, не планируется ли слияние с кем-либо, не под следствием ли кто, нет ли там каких-то причин для быстрой ликвидации. Ну, всё такое. Может, скандалы какие-то, сплетни и порочащие слухи.

– Уже узнавал. Ничего такого. Ладно, подумаю, что ещё тут можно сделать. Конкретики не обещаю, но постараюсь. Ты же знаешь мои расценки? Они не изменились.

27. Ирина Александровна Плаватская

В отличие от продвинутых коллег я не вычерчивал сложных схем. Не цеплял фотографии на магнитную доску, не соединял их линиями, смешные карикатуры тоже не рисовал. Рабочая схема создавалась и развивалась в мозгу. Наступил момент, когда объём собранных фактов, казалось бы никак между собой не связанных, превысил некий критический уровень. Всё ненужное отпало, и осталось нужное. Относящееся к делу.

После того, как картинка в общих чертах закончила вырисовываться, я подключил клавиатуру к смартфону и некоторое время писал краткий отчёт для нанимателя. По ходу процесса пришла в голову ещё одна удачная мысль, что тоже отразилось в отчёте.

Потом пришлось набрать номер, которым я ещё никогда раньше не пользовался.

– Слушаю, – ответил с той стороны приятный женский голос.

– Здравствуйте, Ирина Александровна. Это говорит нанятый вами детектив.

– Я поняла. Чем порадуете?

– Порадую. Дело закончено, как мне кажется. Предварительный отчёт готов.

– Да неужели? – как-то очень уж радостно восхитилась Плаватская. За этой напускной весёлостью слышались нотки ироничного недоверия и сомнения в моих словах. – Просветите меня.

– Не телефонный разговор. Давайте встретимся в подходящем для вас месте в удобное вам время. Представлю все имеющиеся в моем распоряжении документы и изложу своё видение событий.

– Почему отчёт предварительный?

– Там есть моменты, – пояснил я, – которые хотелось бы обговорить с вами лично. Уточнить, включать или не включать в окончательный отчёт. Могу переслать вам текст хоть сейчас.

– Хорошо, – удивительно легко и неожиданно просто согласилась Плаватская. – Не надо пока ничего пересылать. Завтра буду по делам там же, где сейчас вы находитесь, вот и поговорим. Сама позвоню. После двух дня.

Сказав это, Ирина Александровна отсоединилась.

Такой подход меня больше чем устраивал.

Плаватская обещание сдержала. Точно в назначенный срок она сидела напротив меня в моём номере. Читать отчёт Ирина Александровна отказалась, предложила изложить всё устно.

Рассказывал я долго. Иногда прерывался, чтобы промочить горло водой.

– .Таким образом, – заканчивал я повествование, – получается так, что всё это организовали лично вы. Ситуация видится следующим образом. Вам нужно было, чтобы на конкурсе присутствовал частный детектив. Вероятно, потребовался официальный договор со мной для получения страховки или ещё для чего-то такого, о чём могу лишь догадываться. Всякие разные разговоры о тенях и призраках меня бы не впечатлили, а вот угрозы – вполне материальное дело. Угрозы решали проблему, и вы сами себе написали эти письма. А вообще, тут слишком много странностей, чтобы их считать не связанными между собой. Это всё изложено в моём отчёте.

Плаватская хрипловато рассмеялась, а потом вдруг ненадолго задумалась. Она явно прекрасно знала что отвечать, и сейчас просто сохраняла стиль. Ирина Александровна даже не пыталась возражать или оправдываться.

– Спорить не буду, вы правы. Не ожидала даже. Я была вынуждена так поступить. Только давайте договоримся, что всё, что вы сейчас услышите и увидите, не уйдёт дальше этих стен.

– Не могу обещать, – покачал головой я. – В случае тяжких и особо тяжких преступлений я просто обязан оповестить представителей власти.

– Вы не поняли, – после небольшой паузы ответила она. Ни одного преступления, связанного со мной здесь не было, поэтому никаких представителей оповещать не потребуется. Всё намного сложнее и много страшнее. Вы не поверите, если услышите правду.

– Постараюсь поверить. А вот вы поверите, если скажу, что я вместе со штатным гостиничным детективом ездил к лесной ведьме выпускать молодых демонов из деревенского подпола? Звучит как тяжёлый наркотический бред.

– Вовсе не бред. Они уже в Петербурге.

– Кто? – удивился я. Никогда не верил ни в бога из машины, ни в случайные совпадения, ни в рояли за ближайшими кустами.

– Те, кому вы помогли сбежать. Эти двое.

– Демоны? – я чуть не подскочил вместе со стулом.

– Да никакие они не демоны, – отмахнулась Плаватская.

– Полудемоны, – педантично уточнил я.

– Ой, да бросьте вы, – расстроено возразила Ирина Александровна. – Демоны, полудемоны. Чушь какая. Самое страшное, они сами в это верят. Молодые ещё, глупые. В действительности это люди из другой реальности, в детстве, при переходе, утратившие память. Потерявшие её начисто. Правда, сохранившие способности, а они у нас немного другие, чем у вас. Уж вы-то могли бы и догадаться. А здесь их. Нас! Преследуют и убивают.

– Вас? – не поверил я.

– Нас, нас. Вы что, не поняли до сих пор? А ещё сыщик. Тогда смотрите, сами напросились.

Она что-то сделала, и её лицо на глазах начало меняться. Появились складки, морщины, какие-то затяжки, как от старых ожогов, разрез глаз изменил форму, рот расширился. Сами глаза почти не изменились, только вылезли из орбит, а зрачки раздались так, что радужная оболочка почти пропала. Ещё чуть-чуть, и передо мной было лицо демона. Такое, как любят изображать съехавшие с катушек художники и американские кинематографисты. Остальное никуда не делось и никаким изменениям не подверглось. Руки с телом остались прежними. Та же идеальная фигура, те же наманикюренные ногти, то же элегантное платье. Только вот передо мной уже сидела не женщина, а демон. Стоило только это осознать, как лицо демона задёргалось и задвигалось. Двигалось оно невероятно быстро и как-то хаотично. Существо, в которое обратилась Плаватская, раскрыло пасть и растянуло страшную физиономию в какой-то жуткой безумной улыбке. У существа не было рогов, но уши, похожие на рога, торчали в разные стороны. Существо запрокинуло голову и заревело низким глубоким басом. Сначала ревело сердито, но потом мягче и тише. Само лицо тоже смягчалось на глазах, и вот оно не демоническое, а просто чужое. Странное нечеловеческое лицо. Глаза смотрели на меня, и в них почему-то светилось доверие.

Несколько минут спустя началась обратная трансформация. Морщины и растяжки разгладились, рот принял прежние очертания, глаза вернулись в обычное состояние, и довольно скоро передо мной снова сидела Ирина Александровна – генеральный директор издательского дома «Сирс». Элегантная, красивая молодая женщина.

Такое упражнение явно стоило больших усилий. Плаватская в изнеможении откинулась на спинку кресла.

– Впечатляет, – только и смог пробормотать я.

– Это всё, что скажете? – хрипло спросила женщина. – Дайте воды.

– У меня нет слов. – Я протянул стакан минералки без газа.

Она выпила полностью.

– Тогда уж лучше молчите, – произнесла Ирина Александровна обычным своим голосом. – Зеркало у вас хоть есть?

– Маленькое, – я достал из ящика стола круглое зеркальце величиной с ладонь.

Плаватская его тут же схватила и принялась придирчиво разглядывать себя.

– Кошмар, – наконец проворчала она. – Что, довольны? Знаете, как это тяжело?

– Я поражён. Даже не знаю, что сказать.

– Вот ничего и не говорите. Пока не спрошу. Это всё ерунда. Самое трудное знаете что?

– Наверное, отыскать подобных себе. Нет?

– Нет, не это. Самое трудное договориться с ними и научить их правильно жить. Это мне так повезло, а вот другим беднягам, типа тех, что вы из подвала выпустили, не всегда что-то удаётся. Можно и на костёр угодить. Дайте ещё воды.

– Из подпола.

– Что? – не поняла Плаватская, принимая от меня стакан.

– Не из подвала, а из подпола. Они сидели в подполе большого сарая.

Ирина Александровна одним махом выпила воду и почему-то с нотками удовлетворения произнесла:

– Кошмар какой. Понимаете, нас слишком мало. Это я о тех, кто хочет и может таких вот юнцов чему-то обучить. Дайте ещё что-нибудь попить, только не воды. Да и поесть бы здорово.

– Могу предложить пойти в наше кафе. Там прилично кормят, а вот кофе дрянной.

– Нет уж. Закажите в номер, только так, чтобы меня горничная не видела. В таком виде я пока никуда не пойду. Мало ли что народ подумает, когда выйду от вас вся такая красная, вспотевшая и растрёпанная. Выгляжу, будто драное чучело.

– По-моему вы прекрасны.

– А, прекратите, – Плаватская махнула рукой, но я чувствовал, что ей всё же приятно. – Мне сейчас просто необходимо как следует поесть. На подобные упражнения уходит много сил.

– У заказа в номер имеется альтернатива. В моём холодильнике две пиццы и бутылка хорошего вина. Вино, кажется, вполне приличное, да и микроволновка исправна.

– Подойдёт. Видите, до чего я докатилась? Доставайте.

Пока пицца разогревалась, мы говорили о каких-то пустяках. Потом ели, причём пицца была на удивление вкусной. А вот вино подкачало. Оно оказалось не просто креплёным кагором, а каким-то непривычным и, по-моему, не очень качественным. Тягучая красная жидкость показалось слишком крепкой и излишне сладкой. Довольно быстро мы опьянели. Не столько я, тянувший одну рюмку, сколько моя гостья. Плаватская выпила сильно больше половины бутылки, и её слегка повело.

– Церковное вино, – скучным голосом прокомментировала Ирина Александровна. – Довольно редкое, кстати. Откуда у вас?

– Художник подарил. В номере надо мной живёт.

– Художник. Видите этот храм? – продолжила Ирина Александровна, показывая на бутылочную этикетку. – Кёльнский собор. Средневековая европейская готика. Ещё с тёмных веков нас травила инквизиция. Именно в Кёльне свирепствовал некий Франц Бюирман, выездной судья, назначенный Кёльнским архиепископом. Его наделили полномочиями, превышавшими власть местных судей. Деятельность его распространялась не только на Кёльнскую епархию, но и на другие города. Юлиер, Клевс-Берг и монастырский город Сигбург и. Ну, неважно. Бюирман был, по словам современников, прохиндеем самого низкого пошиба. Грубым оружием в руках более высоких персон. Поскольку собственность его жертв подлежала обязательной конфискации, то старался он не покладая рук. Лишь за два выезда в деревни Райнбах, Мекенхайм и Флерцхайм, что под Бонном, насчитывавшие три сотни дворов, Бюирман сжёг живьём сто пятьдесят человек. Именно там и тогда погибла моя бабушка. Ненавижу! – добавила Плаватская с необыкновенной силой.

«Бабушка в средние века? – невольно подумал я, – сколько же ей самой?»

– Сначала, правда, всё шло хорошо – продолжала Ирина Александровна. – Почитайте мифы древней Греции. Люди иногда с нами конфликтовали, бывало такое, но обычно нам верили. Восхищались нами. Обожествляли. А потом что-то пошло не так. Запылали костры, заскрипели дыбы, прибавилось работы палачам. Всех красивых девушек называли ведьмами. Кстати, именно из-за инквизиции в Германии почти не осталось красивых женщин. Ладно, что я вам сейчас говорю. Только с началом промышленной революции стало более-менее спокойно. А знаете почему? В нас перестали верить. Совсем. Перенесли в область мифов и легенд. Тем не менее, последнюю ведьму сожгли в девятнадцатом веке. А в Англии закон о колдовстве применили последний раз аж во времена Второй мировой войны в отношении женщины, что «предсказывала» события этой мировой войны. Этот закон не отменён до сих пор. Вот так.

– Об этом слышал, но вы не совсем правы, – мягко возразил я. – Закон о колдовстве введён в начале восемнадцатого века, как мера борьбы с верой в колдовство. Это значило, что в Англии и Шотландии уже нельзя судить за то, что кто-то называет себя колдуном или ведьмой. Потому что таковых не бывает. Однако по этому закону человека вполне можно осудить за притязания на колдовскую силу. Фактически за мошенничество. Закон казался просто революционным для того времени. Он положил конец охоте на ведьм в Англии и Шотландии. В то время как в Швейцарии последняя ведьма была казнена намного позже.

– Пусть так, не надо занудствовать. Но во многих странах мира ведьм и «полудемонов» по-прежнему казнят и сейчас, – вставила свое слово женщина. – По закону или по обычаю, но это происходит до сих пор. Кстати, в истории России казни за ересь и колдовство тоже случались и нередко.

– Это всё-таки единичные случаи, – отметил я, – никогда не принимавшие характер эпидемий. До просвещённой Европы мы опять не дотянули. Впрочем, Папа Римский принес покаяние по этому поводу.

– А толку-то от его покаяния? Да и последнюю ведьму сожгли, между прочим, в девятнадцатом веке в России, в Мордовии. Публичное сожжение протопопа Аввакума и других старообрядцев – это что, Европа? Кто-нибудь принёс покаяние за эти казни?

– Ладно, давайте не будем, – подытожил я, припечатав ладонь к столу. – Разжигать страсти по поводу той или иной религии, вообще-то, дурной тон.

– Не будем – так не будем, – охотно согласилась Плаватская, допивая остатки вина. – Так что вы скажете об открывшихся перед вами реалиях?

– Это вы о тех, кого называют демонами или полудемонами? Получится как анекдоте про блондинку и адвоката.

– Их много разных. Может, расскажете? – заинтересовалась она. – Не бойтесь.

– Вы не блондинка, поэтому не боюсь, – усмехнулся я. – В самолёте на соседних креслах оказываются адвокат и красивая молодая блондинка. Лететь долго. Блондинка молча отворачивается и смотрит в иллюминатор. Адвокат блондинке: «А давайте играть в вопрос-ответ? Я задам вопрос, и если не ответите, отдаёте мне пять долларов. Потом задаёте свой вопрос, если не знаю ответа, отдаю уже пятьсот долларов?» Блондинка соглашается. Адвокат: «Расстояние от Земли до Луны?» Блондинка молча отдает ему пятёрку и спрашивает: «Кто поднимается в гору на трёх ногах, стоит на горе на пяти ногах, а спускается на четырёх ногах?» Проходит час, адвокат думает. Адвокат обзвонил всех друзей, перерыл Интернет, ответа не нашёл. Проходит пара часов, самолёт идёт на посадку. Делать нечего, отдаёт блондинке пятьсот долларов и спрашивает: – «Так кто же это?» Блондинка молча отдает ему пять долларов и отворачивается к иллюминатору. Это я к тому, что никогда не знаешь, кто окажется на соседнем кресле.

– Смешно. Ломает устойчивый стереотип о блондинках. Но вообще, это всё ваши человеческие заморочки. А мы – да, ищем своих. Например, в некоторых соцсетях присутствует такая группа: «Сообщество Анонимных Инопланетян». Внешне выглядит как шутка. Стёб чистой воды. Там действительно множество приколов, смешных фоток, забавных видео и анекдотов. На самом же деле это маячок для своих. Для молодых, которые сами не знают, к кому обратиться. Они же почти как дети. Я за них, можно сказать, несу ответственность.

– Пред кем? – удивился я. Ирина Александровна не производила впечатления личности, способной на самоотверженность и бескорыстную заботу о благополучии ближних сих.

– Ни перед кем. Перед совестью. Странно, да? Не ждали от меня?

– Если честно, то удивлён, – признался я, отметив про себя, что всякое подобие опьянения слетело с моей собеседницы. Передо мной опять сидела прежняя Плаватская – жёсткая, подтянутая, деловая и хваткая бизнес-леди.

– Хотя бы не врёте, и на том спасибо. Так что делать-то теперь будем?

– То же, что и раньше, – я пожал плечами. – Я продолжу свою работу, а вы – свою.

– Но без упоминания моей истинной сущности. Только в качестве вашей нанимательницы. Вы же понимаете, что в демонической форме мне ничего не стоило расправиться с вами?

– Понимаю, конечно. Как вы начёт того, чтобы пойти в местный бар? Отметим завершение дела.

– Нет. Никаких баров. Нас не должны видеть вместе. Я вам уже говорила.

– Я понял, – кивнул я.

– Это хорошо, что наконец-то поняли. Тогда, – произнесла Плаватская, хлопнув ладонью по подлокотнику кресла, – будем полагать, что мой заказ вы выполнили. Гонорар сейчас переведу. Никаких отчётов не пишите, а тот, что уже написали, сотрите прямо сейчас без возможности восстановления.

Слова «трезвый расчёт» из уст ещё недавно пьяной женщины прозвучали забавно, но я промолчал, отлично понимая, что это за женщина. Она могла сделать со мной всё что угодно. Ей достаточно пошевелить пальцем, чтобы превратить меня в пыль. Я это понимал, и она знала, что я понимаю. Увиденная демоническая ипостась так и стояла перед глазами. При этом что-то важное для меня Плаватская не договаривала, в чём-то лукавила. Вопрос – в чём? Главное – деньги выплатила, а остальное можно как-нибудь пережить.