Текст книги "Тайная битва сверхдержав"

В Пекине, получив такой ответ, задумались. Некоторые члены политбюро выражали опасения, что КНР может быть втянута в длительный конфликт с США, что резко затормозит начавшуюся индустриализацию Китая. Неопределенность обещаний советской помощи разочаровывала {152}.

Началась вереница совещаний политбюро ЦК КПК по этой проблеме. Время, однако, торопило. «Войска ООН» уверенно продвигались на север. Наконец 14 октября члены политбюро пришли к единому мнению: занять войсками горный район между Пхеньяном и Вонсаном. Если войска США не пересекут эту линию в течение полугода, то «китайские добровольцы» выиграют время для того, чтобы быть готовыми к решению тех задач, которые будут поставлены им руководством КНР. Командующим войсками «китайских добровольцев» был назначен Пэн Дэхуэй.

Но события развивались стремительно: американцы приближались к китайской границе и Пхеньяну. Мао позвонил в Москву Чжоу Эньлаю и сообщил, что «китайские добровольцы» войдут в КНДР, если СССР поставит немедленно вооружение не на 6, как предполагалось ранее, а на 15 дивизий китайских войск. Однако Пэн Дэхуэй настойчиво просил отложить вторжение до зимы, поскольку у китайских войск не было авиации и зенитной артиллерии, а американские ВВС господствовали в воздухе {153}. Но времени уже не было. Мао приказал ввести «китайских добровольцев» в Корею – сперва 17-го, потом 18-го и, наконец, 19 октября. В тот день первые части КНД пересекли реку Ялу.

Тем временем южнокорейские и американские войска 23 октября взяли Пхеньян, а 25 октября огромная масса китайских войск хлынула по мостам через Ялу в Северную Корею. Война вступила в новую фазу. Наступление было долгим, трудным, мучительным. Господству противника в воздухе «добровольцы» и КНА противопоставили траншейную и галерейную борьбу, когда целые роты, батальоны и полки так зарывались в землю, что ни бомбы, ни напалм их не достигали.

С ноября 1950 года промышленные объекты Северного Китая, мосты через Ялу и прилегающую к границе территорию КНДР начал прикрывать с воздуха срочно сформированный советский 64-й истребительный авиакорпус, который в отведенной ему зоне действовал успешно. В ходе боев зимой и весной 1951 года был освобожден Пхеньян, еще раз взяты Сеул, Инчхон, Вончжу и другие города. Маятник войны двинулся в другую сторону. Однако затем последовали удары южан, и к июню 1951 года линия фронта почти застыла, напрягаясь и едва колеблясь у 38-й параллели.

Решение Мао вмешаться в корейскую войну диктовалось несколькими соображениями. Он надеялся, что победоносное наступление китайских войск поднимет международный авторитет революционного Китая, покажет миру, что КНР – это сила, способная остановить американцев. Были и другие цели: успехами на фронте подавить оппозицию в политбюро, а также не допустить США к сухопутным границам Китая, что создало бы угрозу национальной безопасности КНР. Мао считал, что эта война есть столкновение воли. Зная чувствительность американцев к людским потерям, он полагал, что, потеряв 40—50 тысяч человек, США под давлением общественного мнения в стране прекратят войну. Видя, что его ожидания не оправдываются, он в марте 1951-го поднял планку для американских потерь до 100 тысяч человек {154}.

Неудача весенне-летнего наступления КНА и КНД убедила Мао, что выиграть войну невозможно и надо идти на переговоры. Впервые он высказал эту мысль 26 мая 1951 года, а 31-го уже советовал коллегам по политбюро по-новому оценить обстановку. Что касается Сталина, то осознав, что выиграть войну не удастся, он поддержал идею переговоров, намереваясь в ходе дипломатических столкновений добиться лучших условий мира, чем на поле боя. 3 июня 1951 года состоялись переговоры по этому вопросу между Ким Ир Сеном, Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем, а в середине июня – китайско-корейско-советские переговоры. 23 июня советский представитель при ООН Малик официально предложил начать переговоры.

Этому предшествовали неофициальные встречи Малика с Дж. Кеннаном 31 мая и 5 июня. Малик сообщил ему, что СССР желает закончить конфликт, но по поводу переговоров посоветовал обратиться к правительствам КНР и КНДР. Предварительная договоренность позволила советскому представителю в ООН в его заявлении от 23 июня сказать, «что советские народы верят в то, что в качестве первого шага следовало бы начать переговоры между воюющими сторонами о прекращении огня, о перемирии с взаимным отводом войск от 38-й параллели» {155}. Это заявление было поддержано и Китаем. 10 июля в Кэсоне (КНДР) начались переговоры между Республикой Корея и США, с одной стороны, и КНР и КНДР – с другой. Но дальше обсуждения демаркационной линии дело не пошло. Уже в августе американские самолеты и самолеты КНР нарушили статус нейтралитета зоны переговоров, и они были прерваны. Затем вновь возобновились в Паньмыньчжоне, однако и там не раз прерывались. В результате процесс урегулирования конфликта затянулся на два года. Все это время происходили мелкие стычки сухопутных частей, но зато шла ожесточенная воздушная война, главную роль в которой играла американская авиация и советский 64-й истребительный авиакорпус.

2. Советские летчики в небе Северной Кореи

В корейской войне, принявшей характер интернационального конфликта, значительную роль играли действия ВВС обеих сторон. Авиация США являлась главной ударной силой «вооруженных сил ООН», помогавших Южной Корее. Она действовала как на фронте, так и по объектам глубокого тыла. Отражение воздушных ударов ВВС США и их союзников стало одной из важных задач войск Северной Кореи и китайских добровольцев на протяжении всех военных лет.

Командование США сосредоточило в Южной Корее и прилегающих районах большую часть своих ВВС Дальневосточной зоны, в составе которых к началу войны насчитывалось 1172 самолета {156}. Основные силы тактической авиации были объединены в 5-ю воздушную армию, дислоцированную в Японии, в состав которой входили крылья тактических бомбардировщиков, истребителей, тактических истребителей и разведчиков. Стратегическая авиация была включена в состав специально созданного Временного бомбардировочного командования, насчитывавшего несколько крыльев. Кроме того, на Дальнем Востоке имелись объединения, соединения и части транспортной авиадесантной, авианосной авиации и авиации ПВО, также привлекавшиеся для выполнения боевых задач в войне в Корее.

ВВС Южной Кореи существовали в виде небольшого количества учебно-тренировочных самолетов Т-6.

В начале войны против КНДР использовалось 44 эскадрильи американских ВВС Дальневосточной зоны (657 боевых самолетов), но в ходе войны эти силы неуклонно наращивались.

К концу 1951 года против КНА и КНД действовало уже 1440 боевых самолетов США, а к концу войны их количество возросло до 2400 {157}.

Бомбардировочная авиация США имела на вооружении стратегические бомбардировщики В-29 и тактические бомбардировщики В-26, истребительная авиация была представлена тактическими истребителями как поршневыми (Р-47, Р-51), так и реактивными (F-80, F-84, F-82), а впоследствии усилена реактивными истребителями-перехватчиками, главным образом F-86, а также ночными перехватчиками F-94. Поршневые самолеты по своим ТТД могли развивать скорости в пределах 570—740 км/ч, имели практический потолок 7300—13 400 метров. Дальность действия стратегических бомбардировщиков составляла 5200—7300 километров при бомбовой нагрузке 9070 килограммов; тактических бомбардировщиков – 2100—2700 километров при бомбовой нагрузке 2700 килограммов; истребителей – 2000—3800 километров (бомбовая нагрузка – до 900 килограммов).

Реактивные истребители имели следующие тактико-технические данные:

максимальная скорость – 900—1080 км/ч;

практический потолок – 13 500—14 000 метров;

максимальная дальность полета – 2100—2400 километров.

Все они имели стрелково-пушечное (6Ѕ12,7) и ракетное (8Ѕ127; 10Ѕ127; 16Ѕ127) вооружение.

ВВС КНДР к началу войны насчитывали немногим более 150 самолетов {158}.

ВВС КНА и КНД имели на вооружении самолеты советского производства: штурмовики ИЛ-10, поршневые истребители Як-3, Як-9, Як-11, Ла-9, Ла-11, а с ноября 1950 года – реактивные МИГ-15 (в дальнейшем и МИГ-15бис).

Боевые действия авиации воюющих сторон начались с первых дней войны и по мере развития военных событий неуклонно ширились. Уже 25 июня 1950 года, в 13 часов 15 минут, над южнокорейскими аэродромами Сеул и Кимпо появились два низколетящих самолета. Это были Як-9 с опознавательными знаками ВВС Северной Кореи (красная звезда в белом круге). Совершив тщательный осмотр обоих аэродромов, они удалились в северном направлении. Однако уже через два часа «яки» возвратились в усиленном составе. Два из них несколько раз пронеслись над Кимпо, поливая аэродром пушечным и пулеметным огнем. Снаряды повредили командно-диспетчерскую вышку и угодили в топливохранилище, которое взлетело на воздух со страшным ревом. В результате налета был также поврежден находящийся на аэродроме транспортный самолет американских ВВС С-54. Четыре других «яка» совершили нападение на аэродром Сеула. Они повредили семь тренировочных самолетов Т-6. Затем, в 16.00, была предпринята новая атака на Кимпо. На этот раз атакующим удалось сжечь самолет С054, поврежденный в прошлом рейде. В середине дня 27 июня над Сеулом появились пять Як-3, приближающихся к Кимпо. В бою с американскими реактивными истребителями F-82 три «яка» были сбиты. В тот же день северокорейские ВВС предприняли попытку штурмовать аэродром силами восемь Ил-10. После короткого воздушного боя четыре из этих восьми самолетов были сбиты реактивными истребителями F-80, а остальные вернулись на свою базу в Хейджо, близ Пхеньяна.

Хотя силы были явно неравны – против поршневых самолетов Северной Кореи действовали реактивные истребители США, чьи летчики к тому же имели, как правило, опыт 2-й мировой войны, – летчикам Северной Кореи не раз удавалось добиваться успеха. Например, 28 июня, в 13 часов 30 минут, воспользовавшись тем, что основные силы F-80 и F-82 были заняты обеспечением прикрытия транспортных самолетов, вывозящих из Кореи американских граждан, четверка Як-9 атаковала аэродром Сувон. Им удалось уничтожить один F-82 и легкий бомбардировщик В-26, находившиеся на стоянке. Чуть позже, к середине того же дня, три пары «яков» подожгли С-54. На следующий день аэродром Сувон подвергся еще шести нападениям, но на этот раз F-80 находились в воздухе, и два северокорейских самолета были уничтожены. 29 июня американские бомбардировщики В-26 нанесли удары по аэродромам Северной Кореи, расположенным вокруг Пхеньяна, и уничтожили 25 самолетов.

К этому времени американская авиация уже широко развернула боевые действия. Основными объектами ударов для стратегических бомбардировщиков являлись административно-политические и промышленные центры, железнодорожные узлы и крупные мосты, аэродромы, электростанции, населенные пункты.

Тактическая авиация действовала по войскам КНА в районе сосредоточения, коммуникациям и переправам, выполняла задачи по завоеванию господства в воздухе, изоляции района боевых действий и воспрещению подхода резервов КНА и КНД.

Имея с самого начала войны господство в воздухе, американская авиация могла действовать на значительную глубину, нанося удары одновременно по большому количеству объектов.

В первые месяцы войны, когда на вооружении ВВС КНА еще не было реактивных истребителей, а зенитной артиллерии было мало, американская авиация, в том числе и стратегическая, действовала с малых и средних высот в дневное время без истребительного прикрытия. Так, 17 сентября 1950 года 100 В-29 в течение 2 часов подвергали усиленной бомбардировке сосредоточение войск КНА на площади 70 квадратных километров. Было сброшено 800 тонн бомб {159}. В тот период американские бомбардировщики действовали, как правило, с одного направления крупными группами по 40—50 самолетов или вели эшелонированные действия в плотных порядках. Бомбардирование производилось с высот 1,5—4,2 километра с горизонтального полета. Тактическая авиация наносила удары по объектам с пикирования, произведя несколько заходов на цель с высот 1—2,5 километра. ВВС КНА из-за своей малочисленности осуществляли главным образом ПВО объектов тыла, выделяя для прикрытия войск лишь незначительное число истребителей {160}.

ВВС КНДР имели две основные задачи: борьбу с авиацией противника и поддержку своих сухопутных войск. Однако выполнение этих задач с самого начала было затруднено быстрым развертыванием американской военной авиации в Южной Корее. После нескольких массированных налетов американской авиации на базовые аэродромы, расположенные вокруг Пхеньяна, северокорейская авиация перешла на тактику советских ВВС периода 2-й мировой войны: самолеты рассредоточивались на небольших, хорошо замаскированных взлетно-посадочных полосах, расположенных рядом с линией фронта, откуда они совершали неожиданные вылазки, действуя преимущественно на малых высотах, – и тут же уходили обратно. Эти атаки продолжались весь июль. Время для них выбиралось тактически очень верно: истребители КНДР поднимались в воздух только тогда, когда все находящиеся поблизости американские истребители заканчивали боевое патрулирование и топлива у них оставалось ровно столько, чтобы вернуться на базу. В двух случаях, благодаря подобной тактике, реактивные F-80, захваченные врасплох северокорейскими поршневыми самолетами, были вынуждены спасаться бегством, так как у них было слишком мало топлива, чтобы принять бой. Однако мало-помалу наступательный характер операций северокорейской авиации сходил на нет. К 20 июля в результате ряда ударов американской авиации и флота по основным северокорейским аэродромам, включая захваченные в период наступления, было уничтожено 49 самолетов противника на земле, 9 – в воздухе и еще более 30 самолетов были серьезно повреждены. В начале августа, так как главный северокорейский аэродром Сувон был превращен в руины налетом американских истребителей-бомбардировщиков, основные силы ВВС Северной Кореи были сосредоточены на захваченной авиабазе Кимпо.

Американская воздушная разведка к концу августа установила, что численность ВВС Северной Кореи составляет не более 20 самолетов. Оставшись без прикрытия с воздуха, сухопутные войска Северной Кореи не могли противостоять массированным налетам вражеских истребителей-бомбардировщиков, которые превращали их формирования и коммуникации в сплошное огненное месиво. Не было у них защиты и от глубоких рейдов В-29, которые уничтожали промышленные объекты военного значения на севере страны. Все еще оказывая упорное сопротивление, но не в силах сдержать контрнаступление объединенных американо-южнокорейских сил, войска Северной Кореи начали отход из захваченных районов. В середине октября войска США и Южной Кореи стремительно продвигались на север, вступили на территорию Северной Кореи, но тут ситуация резко изменилась.

1 ноября бомбардировщик В-26 был атакован 3 китайскими Як-9 к югу от реки Ялу. В тот же день, но позже 9 F-80 атаковали аэродром Синыйджу на границе с Китаем и уничтожили или серьезно повредили 7 из 15 «яков», которые там базировались. Один из F-80 был сбит зенитным огнем.

После полудня в тот же день звено «Мустангов» (Р-51), патрулирующее вдоль реки, было внезапно атаковано 6 скоростными реактивными самолетами, появившимися со стороны Маньчжурии. На этот раз американцам удалось уйти, но они поняли, что с этого момента воздушная война перестала быть увеселительной прогулкой. В небе Кореи появились МИГ-15.

Их появление диктовалось рядом военно-стратегических причин. После вступления в войну «китайских народных добровольцев» соединения китайских войск широким потоком хлынули в Северную Корею. Они переправлялись через пограничную реку Ялуцзян по железнодорожным и автомобильным мостам, крупнейшие из которых находились между китайским городом Аньдун и корейским Синыйчжу. Далее они следовали к линии фронта по дорогам западной части КНДР, число которых было весьма ограничено.

Эти мосты и дороги с ноября 1950 года стали первоочередными объектами ударов американской авиации. При этом стратегические бомбардировщики В-29 большими группами совершали налеты на мосты через Ялу, действуя под прикрытием F-80 и F-84, а тактические бомбардировщики В-26 контролировали дороги в Корее, особенно ночью, так как основные массы китайских войск передвигались по ним только с наступлением темноты.

Господство американской авиации в воздухе создавало опасность уничтожения стратегических мостов и затрудняло передвижение и маневр китайских и северокорейских войск в прифронтовой зоне. В связи с этим китайское и северокорейское руководство обратилось к правительству СССР с просьбой привлечь советскую реактивную истребительную авиацию для прикрытия стратегических объектов на территории КНДР, примыкающей к Китаю. Поскольку на вооружении советских ВВС к этому времени уже имелись реактивные истребители МИГ-15, которые авиация КНР и КНДР только осваивала, выполнять задачи по прикрытию стратегических объектов в Северной Корее могли только советские истребительные авиасоединения.

Откликаясь на просьбу правительства КНР и КНДР, Советский Союз направил в Северо-Восточный Китай соединения истребительной авиации, на базе которых 14 ноября 1950 года был сформирован 64-й отдельный истребительный авиакорпус советских ВВС (командир корпуса генерал-майор авиации И. В. Белов). Основная задача корпуса состояла в том, чтобы прикрыть от налетов авиации противника стратегические мосты через Ялуцзян, Супхун ГЭС на этой же реке, систему ирригационных плотин, коммуникации и аэродромы на территории КНДР в радиусе 75 километров от китайско-корейской границы.

Состав авиакорпуса был непостоянным. Советское командование тогда могло использовать только один аэродром – Аньдун на корейско-китайской границе. На нем разместились 2 полка 28-й и 151-й авиадивизий ВВС СА. В конце ноября обе дивизии вместе с 5-й дивизией были объединены в 64-й истребительный авиакорпус.

По мере активизации военных действий состав 64-го авиакорпуса возрастал. В июле 1951 года вступил в строй новый аэродром на территории Китая – Мяогоу. Это позволило увеличить количество экипажей, привлекаемых для боевых действий, с 2 до 5 авиаполков и расширить круг задач: прикрывать коммуникации в Северной Корее на глубине до 75 километров от китайской границы {161}.

В сентябре 1951 года, например, 64-й истребительный авиакорпус включал 3 авиационные (151—, 303—, 324-я), 2 зенитные артиллерийские (87-я и 92-я) дивизии, имевшие на вооружении 85-миллиметровые пушки и 37-миллиметровые автоматические зенитные установки, радиолокационные станции обнаружения и орудийной наводки, и авиационно-техническую дивизию, 2 отдельных полка: «ночников», прожекторный (для обеспечения действий экипажей ночью и создания светового поля в районе переправ через реку Ялуцзян и на подходах к ним), госпитали и другие подразделения обеспечивающих служб.

В 1952 году корпус насчитывал около 26 тысяч человек. Такая численность личного состава сохранялась до окончания войны в Корее.

Однако указанная численность сил и средств далеко не соответствовала тем задачам, которые должны были решать советские летчики и зенитчики. Только половина дивизий имела по три полка. Остальные – по два. По штату им полагалось всего по 32 летчика. Такое же незавидное положение сложилось и у зенитчиков.

Несмотря на эти и многие другие недостатки и упущения, советские авиаторы действовали достаточно успешно. Этому во многом способствовали высокие летно-технические качества новейшего по тому времени реактивного самолета-истребителя МИГ-15 и его следующей модификации МИГ-15бис. МИГ-15 превосходил по своим главным характеристикам аналогичные самолеты противника, за исключением F-86. По сравнению с ним «миг» имел лучшие скороподъемность и тяговооруженность, однако несколько уступал в маневренности и радиусе действий. Максимальные же скорости полета у них были примерно равными. Осевой двигатель обеспечивал F-86 лучшую аэродинамическую форму фюзеляжа. Истребитель быстрее набирал скорость при пикировании имел меньшую, чем МИГ-15, «просадку» при выводе из пикирования.

Вооружение МИГ-15 было более мощным и состояло из двух 23-миллиметровых и одной 37-миллиметровой удачно расположенных пушек. Истребители и истребители-бомбардировщики США имели по 6 крупнокалиберных пулеметов – 12,7-миллиметровых «Кольт-браунинг», значительно разнесенных по крылу. Заметным преимуществом F-86 было лучшее прицельное оборудование, особенно радиодальномер, автоматически вносивший поправки по дальности. На МИГ-15 расстояние до цели определялось визуально и данные вводились в прицел-полуавтомат вручную.

И советские и американские истребители в ходе боевых действий модернизировались. Так, с апреля 1951 года «миги» стали оснащаться двигателями ВК-1 с большей тягой. Самолет получил название МИГ-15бис. Катапультируемые кресла оборудовали автоматами раскрытия парашюта на заранее заданной высоте. В дальнейшем МИГ-15бис оборудовались специальной аппаратурой, обеспечивавшей летчика необходимой информацией о воздушном противнике.

Управление полками и дивизиями авиационного корпуса было строго централизованным. Это диктовалось необходимостью быстрого сосредоточения максимально возможных сил советских истребителей для отражения массированных налетов авиации противника, имевшего значительное численное превосходство, боевую и оперативную инициативу, достаточно много времени для подготовки и организации воздушных налетов.

Командный пункт (КП) корпуса располагал значительно большей информацией о противнике, чем КП авиасоединений, и имел на территории КНДР два вспомогательных пункта управления (ВПУ). Они были оборудованы локаторами и радиостанциями, на которых работали опытные офицеры, способные наводить МИГ-15 на визуально наблюдаемого противника, а также предупреждать своих летчиков о возможных опасностях. Все это делало управление действиями истребительной авиации с КП корпуса достаточно эффективным. ВПУ располагались в районе переправ у Ансю (Анчжу) и Пхеньяна. КП 64-го истребительного авиакорпуса (иак) находился вблизи Аньдуна.

В целях наиболее быстрого реагирования на действия противника значительная часть истребителей в дивизиях, участвовавших в боевых действиях, находилась в состоянии повышенной боевой готовности: летчики дежурили в кабинах самолетов с включенными радиостанциями. Приказ на вылет передавался по радио непосредственно командирам дежурных групп, а остальные силы занимали повышенную готовность или немедленно взлетали вслед за дежурными подразделениями. Все боевые команды передавались по радио. Проводная связь применялась только в качестве дублирующего средства между КП и штабами соединений.

Боевые задачи ставились, когда истребители уже находились в воздухе. Они уточнялись и даже радикально изменялись по мере прояснения общей воздушной обстановки и получения более конкретных данных о намерениях противника.

С появлением в небе Северной Кореи советской реактивной авиации воздушная война приняла совсем иной характер. 6 ноября Объединенный комитет начальников штабов США вынес решение приступить к разрушению мостов через Ялу, по которым части китайских добровольцев переправлялись на территорию Северной Кореи.

Речь шла о двух стратегического значения мостах, соединявших города Аньдун (КНР) и Синыйчжу (КНДР). Эти мосты имели длину до 1200 метров. Один из них представлял собой комбинированный железнодорожный и автомобильный мост, по другому проходила двухколейная железная дорога. В Синыйчжу в то время находилась резиденция правительства КНДР. 8 ноября 1950 года 70 В-29 сбросили на Синыйчжу 584 тонны бомб. Налету стратегической авиации предшествовали штурмовые удары по объектам северокорейской ПВО в районе Синыйчжу реактивных истребителей F-80 («Шутинг стар») и поршневых Р-51 («Мустанг») {162}. В бой с ними вступили советские МИГ-15 с аэродрома Аньдун. Это был первый в истории воздушный бой между реактивными истребителями. Советские летчики имели превосходство в боевой технике, американские (почти все участники 2-й мировой войны и предыдущих действий в Корее) – в опыте. В то время как советские истребители были связаны боем над Синыйчжу, 9 В-29 вышли в район мостов и сбросили на них 1000-фунтовые бомбы. Зенитная артиллерия, оборонявшая город и мосты, не имела возможности поражать В-29, так как они действовали на недосягаемой для нее высоте 6—7 тысяч метров и, имея плотные боевые порядки, находились над целью считанные минуты. Но усилие зенитчиков не пропало даром: их огонь создавал нервозную обстановку для американских пилотов. В результате точность бомбометания была крайне низкой: мосты не пострадали – была разрушена только часть подъездных путей {163}. В этот день обе стороны понесли и первые потери: 64-й авиакорпус потерял 1 МИГ-15, но советские истребители сбили 1 В-29, стратегический самолет-разведчик. Так начались советско-американские воздушные сражения в корейском небе.

В течение следующей недели над рекой Ялу происходили напряженные воздушные бои. Пользуясь тем, что пилотам американо-южнокорейских ВВС было запрещено пересекать границу, проходящую по реке Ялу, «миги» набирали высоту над территорией Маньчжурии и, пикируя через реку на максимальной скорости, завязывали короткие воздушные бои, после чего быстро уходили обратно на маньчжурскую территорию, чтобы повторить весь маневр сначала.

Воздушные сражения в районе Ялу выявили множество проблем для обеих воюющих сторон. В приказе от 6 ноября 1950 года командующий американскими ВВС на Дальнем Востоке генерал Стрейтмейер требовал разрушить 6 стратегических мостов через реку Ялу и 10 приграничных северокорейских городов. Наиболее важными объектами воздушных бомбардировок являлись эти мосты в районе Синыйчжу, автомобильный мост в Хонгсончжине, железнодорожный мост у Намсанни и 2 моста у Манпочжина – автомобильный и железнодорожный. Эти объекты были главными целями для стратегической авиации. Тактические бомбардировщики и морская авиация должны были разрушить мосты второстепенного значения на территории КНДР. Однако выполнение этих задач явилось трудным делом. Зенитный огонь средств ПВО, оборонявших мосты, заставлял стратегические бомбардировщики производить бомбометание с высот более 6—7 тысяч метров, что значительно снижало точность попадания, а действия советских «мигов» вынуждали бомбардировщики находиться в районе цели минимальное количество времени, что затрудняло прицеливание. Морская авиация попыталась наносить удары по мостам с пикирования, однако это привело только к нескольким попаданиям в автомобильный мост у Синыйчжу, но не вывело из строя. Незначительно поврежденными оставались и другие мосты. Кроме того, с середины ноября реку Ялу на большом протяжении сковало льдом, по которому можно было переправлять даже тяжелую технику в Северную Корею, используя временные переправы.

С середины ноября 1950 года воздушные бомбовые удары по стратегическим мостам наносились все более крупными группами В-29: 14 ноября – 9 самолетов, 15-го – 21, 24-го и 26-го – по мостам действовали стратегические бомбардировщики из состава 3 бомбардировочных групп (19—, 98– и 307-й). Удалось повредить два пролета моста у Хонгсончжина и один пролет моста у Манпочжина, причем 2 В-29 были подбиты советскими истребителями {164}.

Таким образом, в ноябре задачи ВВС США по разрушению мостов и приостановке поступления резервов из Китая в Северную Корею выполнены не были. Впервые с начала войны господство в воздухе ВВС США было поставлено под сомнение. МИГ-15 по всем параметрам значительно превосходили противостоящие ему американские самолеты, и только благодаря более высокому мастерству американских летчиков им удалось избежать больших потерь. Кроме того, в начале 1951 года советские специалисты по радиолокации наладили систему наведения истребителей с земли, что позволило «мигам» еще больше увеличить эффективность боевого применения.

Однако для советских авиачастей и средств наземной ПВО, несмотря на успешное начало выполнения боевых задач, обстановка складывалась весьма сложно и была во многом неблагоприятной. Советские авиаполки вводились в бой последовательно. Количество истребителей увеличивалось по мере усложнения воздушной обстановки. В первые месяцы воздушных сражений с аэродрома Аньдун действовало не более 50—60 боеготовых экипажей {165}. Противник имел не только превосходство в средствах воздушного нападения (стратегическая и тактическая авиация, палубные бомбардировщики и истребители-перехватчики), но и в техническом оснащении своих ВВС: самолеты – постановщики помех, всепогодные ночные истребители F-94 c бортовыми локаторами. Американцы использовали широко разветвленную и хорошо оборудованную аэродромную сеть в Южной Корее, Японии и на островах Тихого океана, имели большие возможности для создания комфортных, поддерживающих силы и бодрость условий быта для личного состава ВВС, участвовавшего в боевых действиях. Американское командование имело значительный резерв летчиков.

В отличие от американцев, советские летчики соответствующих условий быта не имели. Офицеры и солдаты жили в военных городках, в старых одно-, трехэтажных бывших японских казармах. Здания были весьма запущены и требовали ремонта. Часть из них не имела водопровода, канализации и даже освещения. Питание готовилось и привозилось в казармы китайцами. Советские военнослужащие носили форму Китайской Народной Армии без знаков различия. Дежурства на аэродромах, вылеты на боевые задания по 2—3 раза в сутки тяжело сказывались на физическом состоянии летчиков. Положение оборонявшейся стороны обязывало советских летчиков длительное время дежурить в кабинах истребителей в ожидании вылета. В условиях жаркого и влажного климата это превращалось в настоящую пытку. После взлета при наборе высоты и действиях на больших скоростях и высотах экипажи МИГ-15 испытывали огромные перегрузки. Они не имели, как американцы, высотного компенсирующего костюма, а использовали кислородные маски КМ-16 {166}.

Горный рельеф местности резко ограничивал возможности радиолокационных станций по обнаружению самолетов и слежению за ними. Поэтому командованию советской истребительной авиации приходилось принимать решения в сложной обстановке в предельно сжатые сроки. В связи с этим не всегда удавалось вовремя, в оптимальном боевом порядке и на наивыгоднейшей высоте выходить на перехват цели. Кроме того, советская авиация в передовой линии испытывала острый недостаток аэродромов.