Текст книги "Тайная битва сверхдержав"

В некоторые дни американская авиация действовала безнаказанно. Так, например, 30 марта 36 В-29 под прикрытием 32 F-86 нанесли бомбовые удары по мостам в Чхонсончжин, Манпочжин и Намсан-ни, не встретив сопротивления со стороны советской авиации. 3 и 4 апреля самолеты F-86 сбили 4 МИГ-15, не потеряв ни одного своего истребителя {174}.

7 апреля 56 стратегических бомбардировщиков под прикрытием 60 истребителей типа F-84 и F-86 нанесли бомбовый удар по железнодорожному мосту у Аньдуна. Боевой порядок бомбардировщиков представлял собой три группы: две первые – по 9 самолетов, третья – 40 В-29. Первые две группы должны были отвлечь на себя «миги», а третья сбросить бомбы на мост. Впереди боевого порядка бомбардировщиков шли 8 истребителей, оторвавшись от него на 12—15 километров. И все же 30 «мигам» удалось оказать существенное противодействие врагу, нарушив его боевой порядок. Бомбометание оказалось неточным, мост остался нетронутым, потери американцев составили 1 В-29 {175}.

Характерным для весны 51-го явился воздушный бой 12 апреля. Объектом удара были те же мосты у Аньдуна. В налете участвовали 48 В-29 (по американским данным – 39 В-29), 48 истребителей F-80 и F-84, а также 32 F-86 {176}. Один из стратегических бомбардировщиков имел на борту бомбу «тарзон», другие несли по 8 бомб весом 900 килограммов каждая. Бомбометание предполагалось вести группами по 8, 16 и 24 бомбардировщика с интервалами от 2 до 10 минут. Боевой порядок состоял из колонны звеньев в строю «ромб» с превышением на 200 метров каждого последующего звена над впереди идущим {177}. Первая группа должна была вести бомбометание с высоты 5700—6000 метров, вторая – 6200—6500, третья – 6700—7000 метров. Заходы на цель планировались под углом 35 градусов, а самолету-носителю бомбы «тарзон» – под углом 0 градусов.

Самолетам первых групп предписывалось не менять курс до сброса бомбы «тарзон» и поражения ею цели, потом уходить от объекта с разворотом вправо. Бомбовая нагрузка каждого звена должна была быть сброшена за 17—20 секунд.

В 45 километрах от Аньдуна американские самолеты были встречены 40 советскими истребителями. Первая группа была атакована «мигами» на высоте 6500 метров, вторая (в 35 километрах от Аньдуна) – на высоте 6500—7000 метров. Противник был рассеян, боевой порядок его нарушился. В результате бомба «тарзон» взорвалась в 150 метрах от железнодорожного моста, не причинив ему вреда; несколько бомб упали вблизи моста. Всего было сброшено 250 бомб общим весом 260 тонн. Противник потерял 10 бомбардировщиков (по американским данным – 2) {178}. Потери американских истребителей составили 2 самолета (по американским данным – несколько F-86 были повреждены, так как в суматохе воздушного боя F-80 и F-84 вели огонь по любой скоростной воздушной цели, будь то МИГ-15 или F-86) {179}.

Важной задачей 64-го авиакорпуса весной 51-го стала борьба по воспрещению бомбардировок строившихся с февраля этого года в Северной Корее новых аэродромов. На них предполагалось базировать корейско-китайскую реактивную авиацию, с тем чтобы расширить радиус действия «мигов». Американская воздушная разведка уже в апреле разгадала замысел советского командования. ВВС США приступили к систематическим бомбардировкам строившихся аэродромов. Однако причиненный ущерб быстро ликвидировался китайскими и корейскими строителями аэродромов. Командующий временным бомбардировочным командованием бригадный генерал Дж. Бриггс принял решение наносить удары по новым аэродромам только непосредственно перед вводом их в эксплуатацию. Тактика сводилась к тому, чтобы вести систематическую разведку строившихся объектов, а по их готовности наносить бомбовые удары небольшим нарядом сил стратегической авиации. В дальнейшем бомбово-штурмовыми ударами препятствовать ремонтным работам {180}.

С 17 апреля начались бомбардировки подготовляемых к приему советских, северокорейских и китайских самолетов аэродромов. Но успех этого замысла врага зависел от исхода борьбы с советскими истребителями. Надо сказать, что к этому времени пилоты «мигов» обрели опыт и повысили свое мастерство. Боевое дежурство в Аньдуне продолжала нести 324-я истребительная авиадивизия, возглавляемая полковником Кожедубом. Советские летчики применили боевой порядок в составе 16 МИГ-15, в котором, действуя четверками и парами, блестяще овладели искусством взаимного прикрытия от атак «сейбров». В воздушных схватках 16 и 18 апреля, сорвав американцам выполнение задачи, «миги» не понесли потерь.

Чтобы более успешно бороться с советскими истребителями, американское командование перебросило на аэродром Сувон еще одну эскадрилью F-86 и применило новую тактику. «Сейбры» стали действовать шестерками. При разделении четверки «мигов» для атаки 4 F-86 шли на перехват пары, набиравшей высоту, а 2 F-86 атаковали пару, выполнявшую заход на цель. Идея маневра состояла в том, чтобы расколоть боевой порядок «мигов» и уничтожать их поодиночке. На первых порах эта тактика срабатывала. Уже 22 апреля 36 МИГ-15, которые шли на перехват 12 F-86, заканчивавших патрулирование в своей зоне, были встречены свежими силами в составе 12 «сейбров», которые вступили в бой с советскими самолетами и сбили, по американским данным, 4 «мига» {181}. (Это сомнительно, так как американцы часто считали сбитыми МИГ-15, которые получали много пробоин, но исключительная живучесть «мигов» – до 50—100 пробоин! – позволяла им быстро возвращаться в строй.)

Отдаленность Аньдуна, где базировались МИГ-15, от строившихся в КНДР аэродромов не позволяла советским истребителям эффективно противодействовать систематическим бомбардировкам этих объектов. Это позволило американской стратегической и тактической авиации, по существу, сорвать строительство аэродромов и приведение их в готовность по приему самолетов. Только за период с 17 по 23 апреля бомбардировкам подверглись 9 аэродромов, которые были полностью выведены из строя.

9 мая был совершен массированный налет на аэродром Синыйчжу, где базировались северокорейские самолеты: 38 Як-9, Ил-10 и Ла-5, а также размещались крупные склады горючего и военных материалов. Аэродром и склады были сильно разрушены, значительное число самолетов уничтожено на земле {182}. 18 взлетевших из Аньдуна МИГ-15 не смогли эффективно противодействовать объединенным силам 6 авиакрыльев тактической морской авиации, насчитывавших до 318 самолетов {183}.

Весна 1951 года показала, что советские истребители действовали достаточно эффективно, выполняя задачи по прикрытию мостов через Ялу, но в силу ограниченной дальности полета не могли противодействовать американской авиации, наносившей бомбо-штурмовые удары по аэродромам и коммуникациям в центральном и восточном районах Северной Кореи. Зато в «аллее мигов» советские истребители становились все более грозным противником для американской авиации.

Так, стремясь воспрепятствовать вражеским налетам на аэродромы Северной Кореи в недосягаемых для мигов районах, советские истребители стали расширять зону своих боевых действий. Используя подвесные баки, что увеличивало ее радиус до 190 километров, они стали выходить в районы, прилегающие к Пхеньяну и Чиннампо. Используя преимущества «мигов» в действиях на больших высотах, советские летчики занимали эшелон с превышением над боевым порядком «сейбров» или истребителей эскорта, становились в круг по 16—20 самолетов и, заходя со стороны солнца, парами атаковали противника, после чего вновь набирали высоту. Американцы назвали этот прием «йо-йо» (прыгающий на резинке чертик). Разведка ВВС США отмечала, что «в небе Кореи появились высококвалифицированные летчики», делались предположения, что экипажи «мигов» комплектуются советскими пилотами {184}.

Тактические новинки, применяемые летчиками 64-го корпуса, заставляли командование ВВС США изыскивать новые способы действий для своих самолетов.

10 июля 1951 года в Кэсоне (КНДР), находящемся на 38° северной широты, начались переговоры о перемирии между Северной и Южной Кореей. К этому времени фронт стабилизировался по 38-й параллели. Наступило затишье и в воздушной войне. Тем временем близ Аньдуна, на китайской территории, был введен в строй еще один аэродром – Мяогоу. Это позволило 64-му корпусу увеличить количество истребителей для боевого дежурства на аэродроме или в воздухе. (В дальнейшем использовались еще два китайских аэродрома – Дапу и Дагушань.) Число истребителей, способных одновременно участвовать в боевых действиях, возросло с 2 до 4 полков {185}. Кроме того, части 64-го авиакорпуса перевооружились на новейшую модификацию МИГ-15 – МИГ-15бис. Американцы полагали, что летом 51-го в районе Аньдун дислоцируется до 445 самолетов типа МИГ {186}. Однако эта оценка была далека от реальности. Число «мигов» в то время не превышало 190 самолетов, а количество боеготовых было еще меньше {187}. И этим составом они должны были противостоять американским ВВС в Корее, насчитывавшим до 1500 самолетов различных типов стратегической, тактической и морской авиации, в том числе равным им по боевым качествам «сейбрам» (89 самолетов).

В связи с новой техникой, поступившей на вооружение 64 иак, командование американских ВВС летом 51-го запретило применять В-29 в «аллее МИГов». Воздушные налеты на объекты Северо-Западной Кореи проводились в основном силами тактических истребителей F-80 и F-84 под прикрытием F-86. Но и это не избавило американцев от неприятностей. Так, например, 29 июля и в августе (9, 18, 19 и 24-го числа) «миги», не вступая в бой с «сейбрами», патрулировавшими в районе, где действовали истребители-бомбардировщики, атаковали F-80 и F-84, и, нанося им урон (правда, незначительный), срывали выполнение задачи по штурмовке и бомбардировке аэродромов и узлов коммуникаций.

23 августа переговоры в Кэсоне прервались. С 1 сентября авиация 64-го корпуса развернула активные действия против американских ВВС, которые с 18 августа совершали массированные налеты на узлы коммуникаций Северной Кореи. Советские летчики вновь изменили тактику. Они образовывали круг, из которого внезапно несколько самолетов (4—16) развернутым строем атаковали один из «сейбров», отвлекая другие F-86 на выручку товарища, а в это время другие «миги», действуя колонной звеньев, атаковали самолеты, предназначенные для удара по объектам {188}. Эта тактика давала хорошие результаты: 19 сентября в воздушном бою «миги» уничтожили» 3 «сейбра» и 3 истребителя-бомбардировщика. Завоевав превосходство в воздухе не только в «аллее мигов», но и вплоть до Пхеньяна, истребители 64-го корпуса в сентябре не давали американцам возможности наносить эффективные удары по избранным целям. Генерал Уэйленд, ставший с 10 июня командующим ВВС США на Дальнем Востоке, требовал от высшего командования усилить группировку F-86 в Корее, но получил отказ. Тогда Уэйленд вынужден был прекратить бомбардировки объектов в зоне действия «мигов», сосредоточив силы истребителей-бомбардировщиков на ударах по целям между рекой Чхончхон и Пхеньяном {189}. Это был успех советской авиации.

Но американцев ожидали новые сюрпризы. В конце сентября воздушной разведкой было отмечено строительство трех аэродромов в треугольнике Самчхам, Тэчон, Намси. Расположенные неподалеку друг от друга, эти стройплощадки хорошо прикрывались зенитной артиллерией и были в зоне досягаемости МИГ-15 с аэродромов Аньдун и Мяогоу. Окончание строительства аэродромов не предвещало американцам ничего хорошего. При действиях с такого аэродромного узла советская истребительная авиация значительно расширила бы пределы «аллеи мигов».

Чтобы воспрепятствовать этому, генерал Уэйленд принял решение вновь применить для бомбардировок аэродромов самолеты В-29. С лета 1951 года стратегические бомбардировщики В-29 («Супер-Фортресс» – «летающая крепость», сокращенно – «суперфорты») начали осваивать ночное бомбометание с помощью навигационной системы «Шоран», но еще не были готовы к эффективным действиям ночью. Поэтому Уэйленд решил применять их в светлое время суток. Октябрь этого года стал месяцем наиболее напряженных воздушных схваток. Почти ежедневно группы из 8—9 «суперфортов» под прикрытием истребителей наносили бомбовые удары по стройплощадкам в районе Намси, Тэчон и железнодорожным узлам. Воздушные сражения шли с переменным успехом. Так, 16 октября огнем истребителей и бомбардировщиков, участвовавших в налете, было сбито и повреждено 9 «мигов» – рекордный для 1951 года счет. Но вскоре боевое счастье перешло к советской авиации. 23 октября, несмотря на внушительное прикрытие – 34 F-86, 55 F-84, из 8 В-29 было сбито 3, а на следующий день, когда в бою при бомбардировке моста в Сунчхоне участвовало до 34 самолетов США и 40 «мигов», потери американцев составили 1 F-84 и 1 В-29.

26 октября Уэйленд запретил использовать «суперфорты» в светлое время суток, однако уже на следующий день, выполняя ранее утвержденный план, 8 В-29 бомбардировали железнодорожный мост у Синыйчжу {190}.

Данные о последних октябрьских боях расходятся. Генерал Г. А. Лобов, в то время командовавший одной из дивизий 64-го авиакорпуса (впоследствии его командир), называет последним днем воздушных сражений 30 октября. По его воспоминаниям, в этот день 44 «мига» из имевшихся в боевой готовности 56 МИГ-15 встретила группа американских самолетов в составе 21 В-29 и 200 истребителей сопровождения. Противник потерял в воздушном бою 12 В-29 и 4 F-84 {191}. По американским данным, последний дневной налет стратегической авиации США состоялся 27 октября. Объектом был железнодорожный мост у Синыйчжу. Участвовали: с советской стороны около 95 (!) «мигов», с американской – 8 B-29, 16 «метеоров» австралийских ВВС и 32 F-84. В-29 были серьезно повреждены, о советских потерях не сообщается {192}.

Как бы то ни было, в октябре советским истребителям сопутствовал успех. Они завоевали господство в воздухе в северо-западной части Северной Кореи и вынудили американцев до конца войны отказаться от дневных действий стратегической авиации и увеличить группировку F-86, перебросив в Корею 51-е авиакрыло самолетов F-86Е. Американская авиация потеряла за месяц 15 самолетов, повредила или уничтожила 34 «мига» {193}. Авторы официального труда «ВВС США в Корее», опубликованного исторической службой ВВС США (Вашингтон, 1983), пишут, что тогда, в конце октября 1951 года, «многие пессимисты говорили, что устаревшие „сверхкрепости“ уже не смогут быть применены в Корее. Окрыленные успехом коммунисты перебросят свою авиацию через Ялу на аэродромы Синыйчжу и Учжу… Таким образом, американским ВВС на Дальнем Востоке не удалось воспрепятствовать строительству аэродромов в Намси, Тэчон и Самчхам…» {194} Начальник штаба ВВС США генерал Ванденбург, давая пресс-конференцию после инспекционной поездки по Дальнему Востоку, пришел к мрачному выводу: «Всего за две недели коммунистический Китай стал одной из ведущих держав в мире по воздушной мощи» {195}. Он не упомянул только о роли советского 64-го авиакорпуса, а ведь вряд ли не знал о его деятельности в корейской войне.

Последние два месяца 1951 года отмечены снижением активности авиации обеих сторон.

Перейдя на использование своей стратегической авиации в темное время суток, американское командование столкнулось с рядом нерешенных проблем. Опыта в прицельном бомбометании ночью американцам явно не хватало. Известно, что в годы 2-й мировой войны американская стратегическая авиация действовала, как правило, днем, а английская – ночью. Теперь ей необходимо было освоить ночные налеты на объекты Северной Кореи и обеспечить достаточно высокую точность бомбометания. Имелась некоторая практика в использовании для этой цели навигационной наземной системы «Шоран» {196}. Освоение этого способа бомбометания стратегическими бомбардировщиками началось еще летом 1951 года. Расчетное круговое вероятное отклонение (КВО) составляло около 160 метров. Однако это во многом зависело от точности карт и качества бортовой аппаратуры на самолете. Впервые бомбометание по системе «Шоран» было произведено 13 октября при налете на аэродром Самчхам. Однако результаты были неутешительными: из 278 бомб только 24 разорвались в пределах цели, и то на самом краю взлетно-посадочной полосы (ВПП) {197}. Такого рода бомбардировки продолжались в ноябре и декабре. Но результативность была невелика: не хватало опыта. Перед боевыми вылетами экипажи В-29 провели только 8 учебных бомбометаний с использованием «Шоран» вместо положенных 35 {198}. Кроме того, выяснилось, что координаты главных объектов ударов – аэродромов Намси, Тэчон, Самчхам не совпадают с их положением на картах. Ошибка при бомбометании составляла до 400 метров. Вводили в заблуждение и меры маскировки противника. На ВПП выкладывались подобия «кратеров» из земли, создававшие впечатление воронок от бомб. Большой помехой являлась и система противовоздушной обороны. 85-миллиметровые зенитные орудия, управляемые станциями орудийной наводки (СОН), прожекторные станции препятствовали В-29 занять выгодное положение для сброса бомб, тем более что маршруты выхода на цель были ограничены другой станцией «Шоран». Советская разведка в короткие сроки определила эти маршруты. Здесь были сосредоточены наиболее эффективные средства ПВО. Неточность бомбометания компенсировалась у американцев интенсивностью налетов и увеличением мощности бомб. В ноябре «суперфорты» произвели 26 налетов на аэродром Намси, сбросив 170 тонн бомб, 160 тонн было сброшено на аэродром Тэчон в ходе 23 налетов, по 80—85 тонн бомб обрушилось на аэродромы Самчхам и Учжу, каждый из которых подвергся 12 ночным воздушным ударам {199}.

Переход американской стратегической авиации к ночным действиям безусловно осложнил боевые задания частей 64-го авиакорпуса. Ночные истребители Ла-9 (поршневые) обладали малой скоростью и не могли эффективно бороться с противником.

Командование корпуса срочно приняло меры для отражения ночных налетов «суперфортов». В ночных боях стали применяться МИГ-15, хотя они и не имели бортовых радиолокационных прицелов и устройств. Однако их большая скорость позволяла быстрее сближаться с В-29, что в условиях небольшого светового поля, создаваемого наземными прожекторными станциями, имело огромное значение. Кроме того, МИГ-15 по сравнению с Ла-9 имел более мощное вооружение, позволявшее с первой атаки уничтожить В-29. Это было очень важно, поскольку противник быстро выходил из лучей прожекторов и времени для повторной атаки уже не оставалось.

После того как ночью было сбито несколько «крепостей», американцы приняли ряд новых мер по обеспечению их безопасности. Бомбардировщики снизу покрасили в черный цвет. Одновременно с В-29 противник стал применять легкие бомбардировщики В-26 («инвэйдер»), цель которых – подавлять с малых высот прожекторные станции. Однако для защиты прожектористов командование корпуса немедленно вооружило их расчеты крупнокалиберными зенитными пулеметами. Чтобы противоборствовать «мигам», американцы стали использовать всепогодные истребители F-94, оснащенные радиолокационными поисковыми и прицельными устройствами. Однако и этого оказалось недостаточно. Тогда В-29 стали появляться ночью в районе прожекторных полей только в облачную погоду.

В целях повышения воздействия на коммуникации противник полностью переключил легкие бомбардировщики на ночные действия, главным образом по автоперевозкам войск и грузов. Такая тактика американцев была весьма рациональной. Отдельные участки дорог закреплялись за определенными экипажами. По мере изучения местности они снижали высоту полета и действовали более эффективно, поскольку с больших высот попадать в малоразмерные цели удавалось редко.

Прикрыть же хотя бы самые важные дороги прожекторными полями и зенитной артиллерией Корейская Народная Армия просто не могла. Это требовало большого количества сил и средств, которых у нее не было. Применение истребителей, не имевших локаторов, на малой высоте, да еще в гористой местности, исключалось.

Однако выход был вскоре найден. Командование корпуса создало несколько боевых групп, состоявших из взвода прожекторов и батареи 37-миллиметровых пушек. Каждая такая группа (их назвали «кочующими») получала свои участки дорог и ежесуточно меняла позиции. Противник, не зная, где он на этот раз встретит огонь, был вынужден поднять высоты полетов, что сразу же уменьшало его боевые возможности, особенно по применению напалма. В результате главное оружие В-26 потеряло в некоторой мере свою эффективность, а пулеметный огонь вообще стал бесполезным.

Немалую роль играли и прожектора. Экипажи бомбардировщиков начали бояться не столько зенитного огня, сколько ослепления лучами прожекторов, что на малых высотах приводило к потере пространственной ориентировки, столкновению со скалами и сопками. Однако радикально решить проблему борьбы с ночными бомбардировщиками 64-й корпус решить не смог. Отсутствие необходимых сил и средств не позволяло успешно бороться с противником в ночных условиях, хотя принятые меры несколько снизили эффективность его ночных налетов {200}.

Закончился 1951 год. Несмотря на многие трудности, 64-й корпус в целом успешно выполнил свои задачи. В дневное время было проведено 307 групповых воздушных боев с участием в них 43 процентов всех вылетавших на боевые задания экипажей. По данным штаба корпуса, было сбито 562 самолета противника. Это был наивысший результат года за всю корейскую войну. В 16 одиночных воздушных боях ночью было уничтожено 2 самолета В-26. Потери корпуса составили – 71 МИГ-15. Погибли 32 летчика {201}.

Но главное состояло даже не в количестве сбитых самолетов – важнее было то, что присутствие в воздухе «мигов» и огонь зенитной артиллерии не давали американским бомбардировщикам и тактическим истребителям эффективно выполнять задачи, расстраивали их боевые порядки, снижали точность бомбовых и штурмовых ударов. Это признавали и американцы. В апреле 1952 года журнал «Юнайтед Стейтс Нейви Просидингс» писал в статье «Уроки воздушных боев в Корее»:

«МИГ-15 является фактически смертоносным оружием для наших теперешних типов бомбардировщиков стратегической авиации. Ясно, что наши военно-воздушные силы совершили серьезный просчет, взяв за основу производство В-36 и В-50, вместо того чтобы в первую очередь заняться развитием реактивных бомбардировщиков. Увеличение количества групп истребителей сопровождения не разрешало проблемы, которую представляют МИГ-15. Опыт войны в Корее показывает, что прикрытие реактивными истребителями бомбардировщиков, обладающих небольшой скоростью, фактически бесполезно: самолеты-перехватчики противника пикируют через боевые порядки истребителей сопровождения, вынужденных лететь с малой скоростью, и сбивают прикрываемые ими бомбардировщики…» {202}.

В октябре 1951 года другой журнал – «Юнайтед Стейтс Ньюс энд Уорлд Рипорт» отмечал: «Бомбардировщики стали сталкиваться с более сильным и метким огнем зенитной артиллерии и все усиливающимся противодействием истребительной авиации» {203}.

В боях 1951 года МИГ-15 показал свою необыкновенную живучесть и высокую эффективность вооружения, особенно в стрельбе по бомбардировщикам. Вот как оценивались инженерно-авиационной службой 64-го истребительного авиакорпуса боевые качества этого самолета в докладе командира корпуса штабу ВВС Советской Армии в сентябре этого года:

«Самолет МИГ-15 показал высокие боевые качества, безотказность в работе и простоту в эксплуатации.

В воздушных боях с американскими самолетами, вооруженными крупнокалиберными пулеметами, самолет МИГ-15 устойчив против разрушений и возникновения пожара в полете. Двигатель продолжает работать безотказно при серьезных повреждениях его агрегатов.

Отдельные самолеты в боях получили до 30—50 пулевых пробоин и благополучно возвращались на свой аэродром. На самолете при этом при полете на скорости до 1000 км/ч не было замечено каких-либо задиров обшивки. При частичном разрушении хвостового оперения и при ограниченном ходе рулей высоты самолет сохранял устойчивость и управляемость в полете.

Пробоины в заднем топливном баке, в топливной системе и при простреле жгутов электропроводки пожара на самолете в воздухе не вызывают. Всего зафиксирован один случай возникновения пожара на самолете в воздушном бою.

Из 22 поврежденных двигателей отказали в работе в воздухе только 3 двигателя вследствие появления дисбаланса и заклинения ротора по причине разрушения лопаток турбины и соплового аппарата. В остальных случаях при простреле диска турбины и повреждения лопаток двигатель работал без перебоев. Пробоины в камерах сгорания и реактивной трубе пожара не вызывали.

Более уязвимым местом на самолете являются тяги управления рулями высоты и поворота. Из 18 случаев катапультирования летчиков в 10 случаях оно производилось по причине отказа управления самолетом. Вторым уязвимым местом является верхняя сфера кабины, при повреждении которой летчики в большинстве случаев получают ранения от пулевых попаданий и осколков стекла фонаря» {204}.

Видимо, высокая живучесть МИГ-15 не раз вводила в заблуждение американских пилотов, когда они считали, что уничтожили самолет, прошив его несколькими очередями из крупнокалиберных пулеметов. Проявленные пленки фиксировали множество попаданий и давали основание считать самолет сбитым, а он возвращался на базу и после ремонта уже через несколько дней был снова боеготовым. Мощным было и вооружение МИГа: 3 пушки (1Ѕ37 мм и 2Ѕ23 мм).

Огневое противоборство с В-29 всегда было в пользу МИГ-15 по нескольким причинам. Его пушки обладали значительно большей дальностью и разрушительной мощностью стрельбы, чем крупнокалиберные пулеметы В-29. Кроме того, «крепости» имели очень плохую живучесть. Счетно-решающие механизмы и сами пулеметные установки бомбардировщика не обеспечивали прицеливания и эффективного огня по истребителям, атакующим на большой скорости сближения (150—160 м/с). Сама же атака длилась всего три-четыре секунды.

Сказанное не означает, что советские летчики-истребители полностью овладели имевшейся у них техникой и искусством ведения воздушного боя. Подводя итоги осенью 1951 года, командование корпуса отмечало многочисленные недостатки, которые свидетельствовали о том, что боевое мастерство многих летчиков еще далеко от совершенства. В докладе командира корпуса генерал-майора авиации Белова в штаб ВВС в сентябре этого года отмечалось, что многие летчики еще не овладели знаниями тактических приемов противника, не избавились от шаблона в применении собственных тактических приемов, порой увлекаются боем с истребителями противника в ущерб выполнению главной задачи – уничтожению бомбардировщиков, начинают вести огонь с таких дистанций, которые не позволяют поразить цель. Говорилось и об упущениях со стороны руководителей полетами различных степеней. Так, отсутствие опыта управления с земли действиями реактивной авиации приводило к тому, что после взлета подразделения или части некоторые экипажи не могли найти противника и принять участие в бою. Командиры подразделений, как явствовало из доклада, не овладели еще умением правильно организовывать атаку, что снижало боевые результаты; взаимодействие между группами и экипажами в воздухе организовывалось не всегда достаточно четко. Много недостатков отмечалось в работе разведки, которая с опозданием выдавала сведения о противнике, в ряде случаев неправильно оценивала состав групп вражеской авиации, что не позволяло правильно оценивать соотношение сил. Указывалось и на другие недочеты в боевой работе.

Такой практический подход к боевой деятельности личного состава корпуса говорил о том, что командование соединения не закрывало глаза на недостатки, видело их и стремилось устранить, чтобы повысить эффективность частей корпуса в борьбе с противником. И действительно, с приобретением опыта в последующие годы вплоть до конца корейской войны советские авиаторы и зенитчики значительно повысили свое боевое мастерство.

1951 год был самым напряженным в воздушной войне, развернувшейся в небе Северной Кореи. Не по количеству участвующих сил и интенсивности боев. Силы постоянно наращивались, бывали периоды и интенсивных действий. Но этот год был для летчиков 64-го корпуса и самым результативным. Впервые столкнулись в воздушных боях реактивная и поршневая авиация, впервые равные по качеству наведения самолеты – МИГ-15 и F-86 – мерялись силами. Именно в 51-м вырабатывалась тактика современного воздушного боя, испытывались на практике технические характеристики самолетов, электронного оборудования, отрабатывались приемы радиоразведки и радиоэлектронной борьбы, выявлялись возможности зенитной артиллерии и радиотехнических войск, проверялась система жизнеобеспечения пилота, решались проблемы катапультирования, аварийно-спасательной службы и многое другое.

В начале 1952 года воздушная обстановка усложнилась. В Южной Корее на аэродроме Сувон появилось новое, 51-е крыло F-86Е. Группировка «сейбров» резко увеличилась – с 89 до 165 самолетов, из которых постоянно участвовало в боевых действиях порядка 125—130 истребителей {205}. Переход неприятеля на ночные действия стратегической авиации и легких бомбардировщиков остро ставил перед 64-м корпусом новые задачи. Расширилась аэродромная сеть в Северной Корее, а следовательно, и зона ответственности корпуса. Теперь МИГ-15 летали с подвесными баками, что увеличивало радиус их действия до 190 километров {206}. Кроме того, в первой половине этого года в составе корпуса действовали не три, а две авиадивизии: в январе – феврале – 324 и 303иад, в марте – июне – 97 и 190иад {207}. Еще осенью прошлого года вступила в боевые действия Объединенная китайско-корейская воздушная армия (ОВА) – приходилось взаимодействовать с ней, передавать накопленный опыт. Объединенной воздушной армией командовал китайский генерал Лю Чжень. Северокорейские ВВС возглавлял генерал Ван Лен.

По просьбе руководителей ОВА подготовку их частей к воздушным боям и прикрытие на первых порах осуществляли советские летчики. И уже вскоре две дивизии, которыми командовали Фан Цзан и Си Буань, имевшие на вооружении самолеты МИГ-15, вступили в боевые действия.

В связи с этим одной из первостепенных задач корпуса стал постепенный ввод в боевые действия китайских и корейских летчиков из соединений ОВА.

Во взаимодействии с экипажами 64-го корпуса они начали участвовать в воздушных боях против авиации противника. В дальнейшем, по мере накопления пилотами ОВА боевого опыта, они стали действовать самостоятельно, поскольку языковой барьер усложнял взаимодействие в воздушных схватках с врагом советских летчиков и авиаторов ОВА. Вместе с тем вопросы объединения боевых усилий, определения направлений совместного оперативного применения сил согласовывались заранее постоянно. Так, отражение крупных групп бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков, следовавших под сильным прикрытием F-86, экипажи 64-го корпуса брали на себя, а летчики ОВА привлекались только при необходимости наращивания усилий. В основном они вели борьбу с мелкими группами, действуя до линии фронта. Для отсечения F-86 при преследовании ими самолетов корейских и китайских пилотов поднимались советские истребители. Более сложные задачи советские летчики продолжали выполнять даже тогда, когда самолетный парк Объединенной воздушной армии на передовых аэродромах Аньдун, Мяогоу, Дапу и Дагушань превысил количество «мигов» в 64-м авиакорпусе.