Текст книги "Шумерские ночи. Том 2"

Ну и что, что Креол задержался на денек? Не на месяц же.

– Ну и куда он делся?! – повысил голос маг. – Ахмес!.. Ахмес, отрыжка Нергала, куда ты делся?!

– Кровью пахнуть… – подала голос рабыня.

– Что?.. – не понял Креол.

– Кровью пахнуть, – повторила Тхари. – Человека.

Это Креолу не понравилось еще сильнее. Он сам принюхался к воздуху, вгляделся в ауру земли, но ничего не заметил. Конечно, у кушитской дикарки обоняние получше, он даже не собирался спорить, но не зверь же она лесной.

– Ты уверена? – спросил Креол, наматывая косу рабыни на кулак. – Нюхай лучше.

– Тхари уверена! – взвизгнула та. – Ни-м-бееха, акка дам, мытхатэння!

Она даже попыталась ударить Креола. Тот ужасно удивился такой дерзости и отвесил кушитке оплеуху. Но тут же забыл о самом ее существовании – куда сильней его интересовал пропавший свинопас. Маг расчистил место на земле, нарисовал печать и воскурил благовония. К сожалению, алтаря Вызова тут не было, но Креол приспособил под него спящего Мешена.

Не мага, понятно, а хряка.

Совершив краткую подготовку и преисполнившись благочестия, Креол трижды выдохнул. Он уже дважды это делал, но прежде – по всем правилам. Став мастером Гильдии, он получил право призывать Имена Мардука, однако не ради своего блага и не ради пустой забавы.

Их вообще нежелательно тревожить лишний раз, эти Имена. Они ничего не просят за свою помощь, это дар богов, но боги скупы на дары. Они предпочитают получать их сами.

Но прямо сейчас ситуация подходящая. Шазу, Восемнадцатое Имя, всегда рад найти пропажу, и прямо сейчас он открыт для призыва. Креол окурил печать, полил ее маслом и отчетливо произнес:

– Явись, Шазу! Машшананна!

Ничего не случилось, конечно. Имена не являются во плоти, это не демоны. Однако Креол вдруг понял – надо идти в ту сторону.

А пройдя всего пять дюжин шагов, он убедился, что Тхари не соврала. До него донесся отголосок смертной тени. Идя уже на этот запах, дергая носом, словно ищейка, маг уперся в дерево.

Рядом была свежевскопанная земля.

Креол терпеть не мог орудовать лопатой. Да и не было у него с собой лопаты. Подозвав Тхари, он кинул ей нож и приказал рыть.

– Мертвеца, – сказала рабыня, вытягивая из земли кисть руки.

Креол и сам видел. Труп едва присыпали землей, вытащить было нетрудно. Креол грустно подумал, что возвращение в Шахшанор откладывается, и стал готовить новый ритуал.

В Нимруде он много практиковался призывать духов. Самый простой способ узнать имя убийцы – спросить убитого.

А при наличии свежего трупа процедура элементарней некуда.

Уже через десять минут дух вернулся в тело, мертвые глаза замерцали, а посиневшие губы разомкнулись. Ненадолго оживший Ахмес уставился на Креола и спросил:

– Ты сказал хозяину, что я не виноват?

– Сказал, – успокоил его маг. – Кто тебя убил?

– Хозяин… – ответил Ахмес. – Свинья…

Теперь Креолу стало особенно интересно. Конечно, Мешен’Руж-ах – маг, и нет ничего страшного, что он убил какого-то свинопаса. Но с чего это он вдруг?

– Рассказывай, как и почему он тебя убил, – потребовал Креол.

Из горла мертвеца вырвался хрип. Он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, Креол не оживлял труп по-настоящему, а просто временно вернул в него душу. Но над своим ртом Ахмес был властен, так что принялся бесстрастно излагать, как все было.

– Пришли вечером. Два стражника, Назир и второй, я его не знаю. Сказали, что я дерьмоед, побили и отволокли сюда. Тут снова долго били, потом убили и закопали. Все.

– За что?

– Не знаю. Наверное, за свиней.

– Может, и за свиней… – задумался Креол.

– Бедный, – пожалела Ахмеса Тхари. – Давай его сожжем.

Она очень спокойно отнеслась к говорящему мертвецу, и Креолу это понравилось. Даже его домашние рабы старались держаться подальше, когда хозяин колдовал.

– А что ты мне хотел сказать про Ундадибдида? – вспомнил он.

– Он гостил у хозяина…

– Это я знаю.

– Он гостил у хозяина…

– Это я знаю!

– Дай договорит! – опять не выдержала Тхари.

Креол смутно начал догадываться, почему эту рабыню все время передаривали.

– Если будешь дерзить мне при людях, мне придется тебя колотить, – пообещал он, но больше перебивать мертвеца не стал.

– Он гостил у хозяина, а семь дней назад ушел от него с Назиром и вторым, я его не знаю, – забубнил снова Ахмес.

– Семь дней назад?.. – уточнил Креол. – Не вчера?

– Семь дней назад. Они пошли к развалинам Дордея. Я как раз гнал свиней и видел. А больше я ничего не знаю и вернусь в Кур.

– Как там, в Куре? – спросил напоследок Креол.

– Мне – как в медовой реке, – ответил Ахмес, оставляя тело.

Креол хмыкнул. Глупый свинопас солгал, конечно. Его же похоронили не в гробнице, с собой у него никаких сокровищ, и погребальных жертв за него никто не принес. В Куре его должна ожидать жалкая участь.

Но это неважно. Важно то, что и Мешен’Руж-ах солгал. Ундадибдид гостил у него не так уж долго. Да еще и ушел с теми, кто потом убил того, кто это видел.

Кажется, Мешен’Руж-ах и правда свинья.

Загадка, можно считать, разгадана, но лучше сначала сходить в эти самые развалины. Дордей… где это, во имя Набу?

Тхари не знала, а вызывать ради такой чепухи Имя Мардука Креол не собирался. Ему и Шазу, пожалуй, вызывать не стоило, Креол просто любил это делать. Позволив на сей раз рабыне занять место в колеснице, маг вернулся на пивоварню.

Там ему указали дорогу и дали пива. Креол приехал в первую очередь ради пива, но от сведений тоже не отказался. В очередной раз ламассу взревели, волоча колесницу по нехоженой, наполовину заросшей тропе.

Та уходила в лесную глушь. Дордей оказался тоже дворцом мага, только давно умершего. Его хозяин, великий Оршамму, погиб лет сто назад, а поскольку случилось это неладно, с явным участием демонов, к развалинам никто не ходил.

Звери здесь водились непуганые. На полянах щипали траву газели, из-под ног ламассу выпрыгивали зайцы. Тхари с любопытством оглядывалась, указывала на все пальцем, простодушно комментировала…

…А потом попыталась сбежать. Глупая кушитка просто сделала шаг назад и выпрыгнула из колесницы. Прежде, чем Креол натянул поводья, она бросилась в самую чащу, помчалась сломя голову.

Маг даже не сразу пустился в погоню. Колесница в этих дебрях не проедет, а ломиться сквозь заросли самому, собирать мусор и колючки… Креол задумался, не ударить ли просто вслед Колонной Железного Воздуха. Он как раз недавно ей овладел и искал повода применить на практике.

Хотя он не настолько уж уверенно пока ей овладел. Било заклятие слабовато, деревья из земли вырывало только совсем тонкие, а людей просто расталкивало во все стороны… хотя ладно, так даже лучше. Убивать беглую рабыню не стоит, Креол просто подвесит ее за лодыжки дня на три.

А потом убьет.

Колонна Железного Воздуха с гулом пронеслась по лесу, сотрясая вековечные дубы и вздымая пыль. Оставив колесницу, Креол зашагал по опавшим листьям. Но в лесу Тхари была как дома и сильно опередила своего хозяина.

Креол догнал ее только минут через десять, на небольшой полянке. Девушка залезла на дерево и верещала, швыряясь желудями в волков.

Маг насмешливо хмыкнул и вскинул жезл.

Он подпалил одному шерсть Огненной Стрелой и сжег второго заживо Огненным Копьем. Остальные с диким воем удрали, и Креол с намеком хлопнул жезлом по ладони.

Тхари спустилась насупленная и недовольная. По-прежнему дерзко глядя магу в глаза, она отчеканила:

– Благодарю, мой господин!

– Это не ради тебя, – добродушно сказал Креол, ведя рабыню обратно за волосы. – Я просто люблю сжигать всякое. Если снова убежишь – тебя сожгу.

Дальше ехали без приключений. А труп Ундадибдида даже не пришлось искать – его уже нашла и выкопала гиена. Она как раз деловито шла с кистью руки в пасти.

– Фу, пошла! – взмахнул жезлом Креол.

Гиена загорелась и с воплями умчалась в лес.

– Бедная, – пожалела ее Тхари. – Зачем зверей жжешь? Лесной пожар хочешь?

От этой мысли Креол похолодел. Поджигатель, даже маг, очень плохо может кончить. Он, конечно, колдовал аккуратно, но все равно рядом с деревьями лишний раз не стоит.

– Она человечину жрет, – все-таки проворчал он.

– Голодная – вот и жрет, – возразила рабыня. – Оголодай – тоже будешь.

За дерзость она положительно заслуживала порки, но Креол решил сначала побеседовать с тем, кого разыскивал. От Ундадибдида осталось не так уж много, выглядел труп несвежим, имел колотые раны и был дочиста обобран.

От дворца Дордея тоже осталось немного. Основное здание за сотню лет превратилось в глиняный холм, крепостные стены едва торчали над землей. Бегло осмотрев это все на предмет остаточных чар, Креол перестал думать о развалинах.

– Этот ты тоже будешь поднимай? – присела на корточки Тхари.

– Конечно, – начертил круг Креол.

С Ундадибдидом пришлось возиться дольше. Маг упорствовал, отказывался возвращаться в изуродованное тело. Но старый дерьмоед Халай в свое время целый год посвятил поднятию трупов, и Креол с Шамшуддином много дней провели на кладбище для нищих, где кое-как зарывают тех, о ком некому позаботиться.

– Внемли и вспомни! – настойчиво бормотал он. – Во имя Ану, вспомни! Во имя Энлиля, вспомни! Во имя Энки, вспомни!..

В конце концов Ундадибдид заговорил – и рассказал интересные вещи. Оказалось, что в эти места он прибыл не только в поисках Безголового Колесничего. Работая магом-консультантом, он узнал кое-что о своем предшественнике, Мешене’Руж-ах. Кое-что, что не понравилось бы городским властям. Но Ундадибдид и сам был нечист на руку, поэтому предложил мелушцу похоронить узнанное в глубинах своей памяти… за хорошее вознаграждение.

Мешен’Руж-ах искусно прикинулся щедрым, добрым и глупым. Отдал Ундадибдиду все, что тот попросил, добавил еще изрядно от себя, принял его по-царски, три дня кормил и поил, а потом поведал, что знает, где можно найти Безголового Колесничего. Два его особых стражника проводили гостя в эти самые развалины… и тут он нашел свою смерть.

Убить мага, который этого не ожидает, может и обычный человек. Тем более если маг – всего лишь подмастерье. Мешен’Руж-ах усыпил бдительность Ундадибдида, тот не ожидал, что его вдруг начнут пырять дротиками.

Одной Личной Защиты не хватило.

– Трус, – презрительно сказала Тхари. – Не убил сам, велеть слуга, пфе-пфуй.

– Дело не в трусости, – ответил Креол, отпуская дух Ундадибдида. – Многие маги стараются не убивать сами.

– Почему?

Креол рассеянно покрутил кистью. Как объяснить глупой дикарке, что аура – тонкая материя, а убийство – грубая вещь? Если кого-то прикончишь – это оставляет грязное пятно. Если прикончишь магией – пятно получается особенно большое и грязное. Поэтому многие маги предпочитают или поручать убийства другим или убивать… не совсем убивая.

Обращать в камень, например. Или лягушек.

Креол, конечно, на это плевать хотел. Он считал, что грязные пятна в ауре остаются только у тех, кого это беспокоит. Хотя бы втайне.

А Креола никогда не беспокоили чьи-то жизнь или смерть.

– Поедем-ка, навестим твоего прежнего хозяина, – сказал маг.

В этот раз Креол зашел не с парадного входа. Оставив колесницу в дюжине сосов от дворца мага с идиотским именем, он поднес к глазу ладонь, сложив ее трубкой, сказал заклинание Дальнего Взора и стал рассматривать окрестности. Тхари тем временем теребила его и просила дать ей поглядеть.

До чего же бесцеремонная рабыня. Креола она все сильнее раздражала… но странным образом и привлекала. С другими женщинами он такого не испытывал.

Возможно, дело в том, что она его не боится. Он может испепелить ее движением руки и уже несколько раз колотил, но она все равно смотрит без малейшего страха и продолжает дерзить.

Из-за своей репутации Креол редко такое видел. Что рабыни, что блудницы всегда были с ним покорны… даже чересчур покорны. В их глазах стоял испуг, они боялись сказать слово поперек грозному магу. Это нормальное и правильное поведение для женщины… но Креол с удивлением осознал, что непокорность и бесстрашие возбуждают его сильнее.

– Жди здесь, – велел он. – Хотя… ты ведь опять убежишь, да?

– Конечно, – гордо кивнула Тхари.

– Ладно, пойдешь со мной, – сказал маг, накладывая на обоих Невидимость.

Любой уважающий себя маг защищает свое жилище. У любого уважающего себя мага есть какие-то охранные или хотя бы сигнальные чары. Но то, что один маг может наложить, другой маг может обойти. Креол проскользнул меж линиями, словно мелкая рыбешка, прошедшая через широкую сеть. Гордо ухмыляясь, он приказал Тхари:

– Держись за плечи.

Самый простой способ перемахнуть крепостную стену – немножко взлететь. С человеческим грузом Креол еще в воздух не поднимался, но юная кушитка весила немного. Спустившись с ней во внутренний двор, маг прошел прямо перед лицом у стражника – то ли Назира, то ли второго, которого Ахмес не знал.

Снова оказавшись в лабиринте коридоров и комнат, Креол смотрел по сторонам уже куда пристальней. Теперь он каждую секунду ждал подвоха, был готов, что каменные статуи оживут и нападут… так, подождите-ка.

Креол вгляделся в ауру статуи. А ведь… а ведь это не статуя. Не просто статуя. Это окаменевший человек. И это тоже. И это.

Креол присвистнул. Ничего себе. Даже если это собственные Мешена’Руж-ах рабы, их тут слишком уж много. А если среди них есть свободные авилумы…

Маг возложил руки на холодный камень. Сосредоточился, постарался услышать запертого в статуе человека. Ладони чуть заметно содрогнулись – до Креола донеслось биение сердца. Не настоящего сердца – просто отзвук эмоций, признак того, что окаменевший все еще жив и все еще может быть расколдован.

Однако… Креол такого не умел. Не приходилось пока сталкиваться, да и не учили его этому. У себя в Шахшаноре, при наличии денька-другого в запасе, он бы, может, и справился. Но не тут и не так.

Солнце уже закатилось, когда Креол пинком распахнул дверь. Мешен’Руж-ах, разнежившийся под чуткими руками наложницы, встрепенулся, вскочил – и бородатое лицо исказилось в гневе.

– Хочешь убить мага – убивай на дуэли, – наставительно сказал Креол. – А за то, что ты сделал, тебя закопают в песок.

Наложница с писком выскочила в другую дверь. Тхари тоже юркнула в сторонку и затаилась за огромным сундуком. Обе девушки прекрасно понимали, что быть рядом с дерущимися магами смертельно опасно.

Мешен’Руж-ах не стал задавать вопросов, не попытался решить дело миром. Он сразу понял, что Креол его раскусил, и сразу понял, что этому золотом рот не заткнешь. Так что он сходу изогнулся всем телом, и от него пошел горячий едкий пар.

Он давно уж не был учеником, этот мелушец. В этот раз Дыхание Эрешкигаль излилось в полную силу, и промедли Креол одну секунду – растекся бы кровавой лужей.

Но и Креол давно уж не был учеником. К тому же он, в отличие от мелушца, готовился к драке. С его рук дунул Ветер Силы, ядовитый туман отхлынул, и Мешен’Руж-ах едва не стал жертвой собственных чар.

И однако битва не оказалась простой. Креол уверенно считал себя сильнее мелушца. Тот на пять лет старше, конечно, и уже метит на магистра, но Креол явно талантливей. Даже без помощи Шамшуддина – расправа будет быстрой…

Однако Креол просчитался. Не учел, что в этот раз Мешен’Руж-ах у себя дома. Любой маг в своем доме имеет преимущество. Едва он опомнился, едва сообразил, что происходит, как сами стены начали будто сдавливать Креола, как в голове помутилось, а перед глазами пошли круги. Мешен’Руж-ах обратился к защитным чарам, обрушил на чужака все, чем владел.

И его следующее заклятие выбило Личную Защиту. Креол остался голым, едва успев выпустить Воздушный Доспех – но это не лучшее защитное заклятие. Стрелу отразит, телекинез не пропустит, ветряную или пылевую атаку погасит – всего-то. Если следующим Мешен’Руж-ах ударит чем-то тяжелым или выбросит Магический Меч…

Он не успел. За его спиной выпрямилась Тхари – и опрокинула магу на башку глиняный горшок.

Горшок разбился. С Мешена’Руж-ах тоже слетела Личная Защита, он круто повернулся… начал поворачиваться. Из горшка высыпался серый порошок, и маг… окаменел.

– Я видеть, как она превращать этим всякая другая человека, – гордо сказала Тхари. – Я помогать?

Креол растянул губы в улыбке. Да, глупая дикарка помогла. Конечно, он и сам бы наверняка справился, но, возможно, не без потерь. Возможно, было немного безрассудством вот так врываться к другому магу прямо в дом.

С другой стороны, он одолел магистра, будучи подмастерьем, так что и здесь бы точно победил.

– Молодец, – все же похвалил Креол рабыню. – Хорошо сообразила.

– Да, я помогать, – кивнула Тхари. – Пусти за это меня на волю.

– Что?.. – удивился Креол. – Нет.

– Ладно. Стоило попробовать.

Наутро Креол, привязав к спинам ламассу каменную статую, пустился в обратный путь. Тхари теперь ехала на другой колеснице – Креол позаимствовал ее у Мешена’Руж-ах. Мелушцу она в ближайшее время точно не пригодится – даже если Гильдия сохранит ему жизнь.

– А у тебя большая дворец? – спрашивала Тхари.

– Увидишь, – хмыкал Креол.

– А я буду твоя жена?

– Для начала наложница.

– Почему не жена?

– Потому что для начала наложница.

– Ладно. А когда жена?

Креол не ответил.

Несмотря на болтовню рабыни, на душе у мага было даже светлее, чем вчера и позавчера. Волосы трепало свежим ветром, пахло свежей травой, а в небе курлыкали журавли. В месяц ган-ган-эд они прилетают с севера, из земель вечных морозов, что за Киммерией и Скифией. Креол мирно улыбался, держа поводья…

– Смотри, господина! – донесся крик рабыни. – Безголовый!

Креол повернул голову. Прямо по пастбищу, едва касаясь земли, неслась другая колесница… и у ее возничего не было головы!

Выходит, все-таки не байка.

Маг-отступник

Креол был в дурном настроении. Наступил месяц шу-нумун-а, на ярко-синем небе не было ни облачка, стояла удушающая жара, и Креол был в дурном настроении.

Нет, жары он благодаря охлаждающему обручу почти не чувствовал, но его раздражал сам факт того, что он сейчас не дома, не обнимает красавицу Тхари, а трясется в колеснице, едет по Аморейской пустыне.

Это мертвые, почти необитаемые пески между Шумером и Ханааном. Если бы они не были такими мертвыми и необитаемыми, тут давно была бы власть императора, но императору не нужны эти земли, и Ханаану они тоже не нужны, так что здесь живут лишь редкие амореи, кочевники-варвары.

Полынь, солянка, верблюжья колючка – вот все богатства сих мест.

Гораздо богаче земля, куда Креол держит путь. Плодородный Ханаан, край больших городов. Их много выросло там, между морем и пустыней, между Шумером и Та-Кемет. Ханаан возник вдоль великого караванного пути, разбогател на торговле с двумя великими державами. Не будь на свете Та-Кемет, он давно бы стал частью Шумера, не будь Шумера – давно бы стал частью Та-Кемет.

Но на свете есть обе этих державы, и потому Ханаан – по-прежнему Ханаан.

Колеса увязали в песке, онагры бежали все медленней. Далеко им до неутомимых ламассу, этим полуослам-полулошадям. Но ламассу слишком приметны, даже в Шумере их позволено держать только аристократам, да и те не по всякому случаю их запрягают. В этот раз Креолу лишнее внимание не нужно, он даже оделся так, чтобы не выглядеть магом.

По левую руку до самого горизонта не было ничего, кроме высохшей, растрескавшейся земли. По правую вздымались холмы, а среди холмов – древние, почти сгладившиеся развалины. Несколько обрушившихся колонн, да кусок кирпичной арки – вот все, что осталось от этого допотопного строения.

Оно не в прямом смысле допотопное, конечно. Со времен Великого Потопа не сохранилось ничего. Все-таки семь тысяч лет минуло.

Семь тысяч лет. Страшно даже представить себе это число. Кто сейчас вообще помнит хоть что-нибудь о допотопных временах? Какие строения сохранились с допотопных времен?

Ничего не сохранилось и никто ничего не помнит. Мифы. Легенды. Сказки. Креол знал о той эпохе чуть больше пахарей и погонщиков скота, которые не знают ничего вообще.

От этих развалин тоже скоро не останется и воспоминания. Кирпич – отличный стройматериал, но он недолговечен. Дайте кирпичному дому несколько веков – и ветер разнесет его в песок. Большое здание простоит подольше, но и оно без пригляда со временем просто исчезнет.

Творения рук человеческих высятся только до тех пор, пока есть люди, чтобы чинить их и подновлять.

Однако эти развалины оказались обитаемы. Едва Креол подъехал поближе, как из-за колонн высунулись головы, прикрытые дешевыми линялыми платками. Потом вылезли и люди целиком – плохо одетые, но неплохо вооруженные. Двое оказались верховыми – словно дикие скифы, они опередили колесницу и засвистели, заулюлюкали.

– Мир тебе, путник, – сказал одетый лучше всех. – Отдай кошель – и мы позволим тебе уйти живым.

– У меня встречное предложение, – хмуро сказал Креол. – Отдайте свои кошели – и я, быть может, позволю вам уйти живыми.

Пустынные разбойники было хохотнули, потянули из-за поясов бронзовые мечи… но Креол обнажил свои первым. Два Огненных Меча, из каждой ладони.

Он не стал их догонять, хотя кошели отдали не все. Только двое швырнули их в песок, остальные просто бросились бежать.

Далеко этим ублюдкам до тех ублюдков, что когда-то гнались за Креолом на дороге в Нимруд…

Хотя сейчас он расправился бы и с теми. За шесть лет Креол многому научился и стал заметно сильнее. Иногда его даже подмывало отправиться на север, поискать тех, кто когда-то так его унизил… хотя они наверняка давно сами сдохли. Подобное отребье долго не живет.

На ночлег Креол остановился в оазисе. Небольшом островке растительности посреди пустыни. Тут на поверхность пробилась подземная река, образовалось озерцо, и вокруг выросли финиковые пальмы.

Креол отпустил онагров пастись, а сам развел магией костер и подстрелил пришедшего на водопой орикса. Железное Лезвие разрубило его пополам, что облегчило разделку туши. Мясо у антилопы было жестковатым, но в жареном виде – очень вкусным.

Рабы. Слуги. Телохранители. Обычные аристократы не могут шагу ступить без сопровождения. Но если ты маг – тебе не нужна помощь других людей. Маг может решить любую проблему самостоятельно. Так что Креол обычно путешествовал в одиночку, имея лишь жезл, нож, цепь, снизку сиклей, книгу заклинаний и суму с разными мелочами. Он редко переменял одежду, был неприхотлив в еде и спокойно спал на голой земле.

Это очень полезные качества, когда подолгу странствуешь. Креол странствовал уже несколько месяцев, объездил весь запад Шумера и половину Аморейской пустыни. Он побывал в выжженной пустоши, где много веков назад сражались Мардук и Тиамат, видел и громадную дыру, оставшуюся от города, уничтоженного Сущностью Тьмы. Дважды он возвращался в Шахшанор, один раз посетил Вавилон – и вновь пускался в дорогу.

Но теперь он наконец-то напал на след и держал путь в Ханаан.

Точнее – один конкретный город, о котором следовало подумать сразу же. Конечно же, Эскетинг укрылся в Содоме. Где еще?

Прошлый год выдался тяжелым для шумерской Гильдии. В месяц аб-ба-эд погиб Утухенгаль, придворный маг императора. А два месяца спустя скончался и Верховный маг, великий Шурукках.

Гильдия осиротела. У нее было пять архимагов, а осталось три.

А еще через несколько дней выяснилось, что Утухенгаля убил один из братьев по Гильдии – Эскетинг. И не на дуэли, не честным манером, а подло, предательски.

Даже это не всегда означает казнь. В Шумере очень мало магов, так что прощают им порой такое, что не простили бы никому. Мешен’Руж-ах вот тоже убил другого мага и еще несколько свободных авилумов. Но когда его расколдовали, он сдался, предстал перед судом, был приговорен к большому штрафу и долгому илькуму… очень мягкое наказание, если вдуматься.

Но Эскетинг сдаваться не пожелал. Когда за ним пришли, он убил еще нескольких магов Гильдии и скрылся. Конечно, после этого его заочно приговорили к казни… и в Шумере осталось всего два архимага.

Эллильнерари и Менгске. Один должен был стать Верховным магом, второй – придворным. Это был… непростой выбор. Гильдия целый месяц кипела и бурлила, в Вавилон съехались все магистры Гильдии, и даже сам император вмешался в происходящее.

А вот Креол в этом никак не участвовал. Пока еще только мастер, да к тому же живущий далеко от центра событий, он коротал дни в Шахшаноре, с новой наложницей. Это были веселые и счастливые месяцы, ему дела не было до того, что в Вавилоне все переворачивается вверх ногами, что стремительно сменяется власть.

Верховным магом в итоге стал Менгске. Эллильнерари не слишком и претендовал – безупречный исполнитель, но не такой уж великий маг, он был создан, чтобы подчиняться, а не приказывать. Теперь он исполняет волю императора, а в башне Гильдии воссел Менгске.

И он терпеть не может Креола.

Шурукках-то ему благоволил. Он был дружен с дедом и отцом Креола, и многого ждал от их наследника. Став мастером, Креол даже гостил несколько дней в его поместье и получил в дар пару волшебных существ из его пруда – вавилонских рыбок.

Совсем не то – Менгске. Этот бездарь, до пятидесяти пяти ходивший в подмастерьях. Едва надев диадему Верховного мага, он призвал Креола пред свои очи и дал официальное задание Гильдии – разыскать и отправить в Кур Эскетинга. Архимага-убийцу, что убил другого архимага и еще нескольких магов.

Посылать на такое задание всего лишь мастера было убийством – и Креол имел полное право отказаться… но в этом случае он не был бы Креолом. У него не возникло даже тени сомнений. Сейчас он сидел у костра, рвал зубами жареное мясо и обдумывал тактику.

– Я найду Эскетинга, – прочавкал Креол. – Потом я убью Эскетинга. План из двух пунктов.

– С кем ты разговариваешь? – раздался журчащий голосок.

Креол медленно обернулся. Он сидел спиной к озеру, лицом к пустыне, чтобы никто не подкрался к нему незаметно – но незнакомке это каким-то образом удалось. Она стояла у края воды, и ее кожа блестела в лунном свете.

Она точно не человек. Откуда взяться ночью в пустыне обнаженной человеческой девушке? Это либо низшее божество, дух места, либо…

– Ты нечисть, – сказал Креол, глядя исподлобья.

– Почему ты так решил? – проворковала девушка.

– Я вижу твою ауру.

– А-а, колдун… – скривила губы тварь.

– Маг, вообще-то, – спокойно поправил Креол, берясь за цепь.

Очертания девушки уже искажались, она перестала прикидываться человеком. Кожа посерела, глаза налились черным, изо рта выползли клыки.

Гуль. Низшая джиннья Земли, самка кутруба. Те из них, что оставили Каф, сделали это абсолютно зря. Земля давно уже не полнится так магией, и бывшие джинны пополняют силы и продлевают жизнь способами, присущими скорее поганой нежити.

– Лучше б ты убралась в Джаханнам и стала шайтаном! – рявкнул Креол, раскручивая цепь.

Гуль уязвленно зашипела. Ей не удалось подманить жертву, так что она просто собиралась напасть. В этих пустынных тварях очень мало магии истинных джиннов, но они все равно невероятно сильны и быстры. Обычного человека такая разорвет ударом лапы.

Но маг – не обычный человек.

Креол вскинул жезл, заряженный заклинаниями. Их там всего пятнадцать, да еще семь в памяти, но этой людоедке хватит и парочки. Она не демон, гули – существа очень материальные и приземленные, да к тому же со свойствами нежити. Серебро и огонь убивают их гарантированно, и уж огня-то у Креола всегда в достатке.

Тварь не могла этого не понимать, но почему-то не удирала. Тихо шипя, она медленно шла вокруг Креола, оставаясь на расстоянии и следя за его руками. Оголодала? Обнаглела? Или…

Креол выхватил из сумы щепоть порошка Вурх, швырнул ее в воздух и выкрикнул:

– Тха рес ши дала!

К лунному свету прибавился магический – и в нем проступили силуэты. Другие гули!.. Еще шесть гулей!.. Пока одна отвлекала Креола, остальные незримо подбирались поближе.

Трусливые кровожадные твари… и их целых семь!..

Мысль заметалась. В готовности у Креола есть Огненное Копье и Вихрь Гибила. Первое точно убьет гуля, но только одного. Второе может убить нескольких… но если они соберутся в кучку.

И даже если он успеет прикончить половину, остальные его разорвут…

Одна секунда. Одна секунда – и гули бросятся. Время есть только на одно заклинание… или другой трюк.

Креол сорвал с пояса снизку сиклей. Рванул нитку – и швырнул в воздух.

Шестьдесят медных колечек разлетелись по траве. Гули завизжали, заверещали и кинулись их собирать, а Креол истошно засвистел онаграм.

Этот фокус много кому спас жизнь. Земные гули разрывают могилы, жрут мертвечину, но всего им милее свежая кровь. И их, как и настоящих вампиров, можно отвлечь, разбросав много мелких предметов – гули просто не сумеют удержаться, это выше их сил.

Вот прямо сейчас Креол легко мог сжечь любого из них, а то и нескольких. Но это будет худшей из ошибок. Пролей кровь одной твари – и остальные сразу забудут о медных сиклях.

И они собирали их с огромной скоростью! Креол не успевал начитать новых заклинаний – он еле-еле успел запрячь в колесницу онагров!

Пришлось расстаться еще и с ожерельем – бусами в три нити, из янтаря и сердолика. Тончайшая золотая проволока лопнула от одного рывка, и маг получил еще минуту отсрочки. Нещадно стегая онагров, он вылетел из оазиса и понесся на запад, поминутно оглядываясь.

Они все-таки ринулись вдогонку, проклятые твари. Но вот теперь, когда они бежали толпой, все с одной стороны, пришло время для Вихря Гибила. Подпустив их поближе, Креол взмахнул жезлом – и гулей окатило пламенем.

Через некоторое время они отстали, и маг снова встал на ночлег. Теперь – посреди голой пустыни, без капли воды. Тоскуя о брошенном мясе, Креол начертил на земле круги и сотворил себе пищу магией. Однако он совсем недавно этому научился, и вся еда имела отчетливый привкус песка.

До Содома он добрался три дня спустя. Большой свободный город раскинулся на высоком холме и виден был издалека. В Ханаане нет верховного владыки, как в Шумере или Та-Кемет, здесь каждый город – сам по себе, и у каждого – свои законы.

Содом славен тем, что законов в нем практически нет.

Креол дивился всему, что видел. В Содоме все одевались кто во что горазд, из воинов встречались только телохранители богачей, а храмов и жрецов не было совсем. В этом безбожном городе не знают ни Мардука, ни Энки, ни кого-либо еще. Зато здесь на каждом шагу игровые, питейные и веселые дома, отовсюду слышны музыка, стук костей и вопли блудниц.

Все тут ходят в вычурных одеждах, носят длинные волосы и красятся, точно блудницы. Не просто чернят брови и ресницы, как все нормальные мужчины – нет, они румянятся, пудрятся, мажут губы вишневым соком.

Понятно, что все жители Содома – содомиты. Но не все содомиты – содомиты в том смысле, в котором употребляют это слово в иных краях. Именно мужеложцев среди них гораздо меньше. Все равно гораздо больше, чем в иных краях, но только потому, что мужеложцы стремятся сюда со всех концов подлунного мира. Здесь они могут не только не бояться преследований и казни, но и открыто заявлять о себе.