Текст книги "Москва футбольная. Полная история в лицах, событиях, цифрах и фактах"

В этом году была прервана многолетняя победная серия футболистов КСО. Впервые чемпионом Москвы стала команда Замоскворецкого клуба спорта. Поначалу, в связи с началом войны МФЛ отменила официальные футбольные состязания, однако на своем заседании 1 сентября по просьбе команд все же решили разыграть осеннее первенство. В состязаниях, которые на сей раз проходили по олимпийской системе, приняли участие 16 команд независимо от их категории. Среди них: ЗКС, 20-я верста, «Спарта», «Тарасовка», ЧШКС, СКЛ, КЛИФ, «Ярославская лига», «Унион», сборная журнала «К спорту!», ОЛЛС, «Воробьево», «Орион», «Царицыно», МКЛС и СКЗ. До полуфинала дошли ЗКС, «Ярославская лига», «Унион» и МКЛС, а в финал пробились ЗКС (он победил «Ярославскую лигу» со счетом 4:3) и «Унион» (выиграл у МКЛС со счетом 4:2), удачная игра которого в этом сезоне для многих стала откровением. В финальном поединке футболисты Замоскворечья были сильнее и одержали победу со счетом 5:1.

В составе победителей из ЗКС выступали: С. Бабыкин, В. Красовский, Е. Губин; П. Попов, Г. Эдж, С. Сысоев, Н. Лескот, Н. Лавров, М. И. Романов, П. Россиус, В. Житарев (на короткое время призывался в армию), М. Н. Ларин (Даниловский кружок футболистов), С. И. Романов, Вал. Сысоев (в июле ушел на фронт), И. Морозов, Вл. Сысоев, А. М. Васильев, С. Г. Климов, Н. Никитин, Ф. Орлов (ИКС), П. Родионов и Н. Рукавишников (ЧШКС), И. Алексеев (СКЗ), С. Орлов (20-я верста), М. Головацкий, Н. Федоров.

Другой финалист, «Унион», выглядел в этом году так: А. Мартынов, А. Сосунов, А. Миндер, Н. Коротков («Новогиреево»), В. Гладкий, П. Калмыков, В. Фельгенгауер, А. Васильев, В. Матрин, М. Смирнов, Л. Смирнов, братья А. Троицкий, С. Троицкий и Д. Троицкий. Отметим, что «Унион» в этом году покинуло сразу 7 футболистов: легендарный голкипер Д. Матрин (ушел в КСО, где стал вице-капитаном команды), В Лаш («Новогиреево»), И. Кожин (СОБС), В. Голубев («Владыкино»), Б. Б. Фарих, В. Савостьянов и В. Шишелов (все в «Тарасовку»). А вскоре почти все ведущие футболисты «Униона» оказались на фронте.

В сборной журнала «К спорту!» были собраны игроки команд, не входящих в МФЛ: Курбатов, Збук, Кузнецов и Сошин (Новослободский кружок – НКС), Немиров, Козлов, Бухтеев-1, Леонтьев, Б. Чесноков, Архангельский и Бухтеев-2 (все – Рогожский кружок), Шабельников и Шишов (СКС), Воронов (Гавриковский кружок), Гридин, Петухов, Митюшин и Магазнов (все – «Крылатское»), Шувалов (Бутырский кружок). Цветами команды были выбраны цвета СКС (Северного кружка): футболки с черно-белыми узкими полосами.

В Лиге журнала «К спорту!» в этом году выступали: Рогожский кружок (РКС), Люблино, Бутырский кружок спорта, «Сфинкс», Дом № 44, Солянский кружок, Новослободский кружок, Мещанский кружок, Крылатское, Знаменский кружок, Северный кружок, Общество любителей футбола (ОЛФ). Эти соревнования второй год подряд выиграл РКС и получил в собственность Кубок журнала «К спорту!». В составе Рогожского кружка играли: И. Чесноков, Немиров, Козлов, А. Бухтеев, Сафронов, Леонтьев, В. Чесноков, Б. Чесноков, Егоров, С. Чесноков, Е. Архангельский, С. Бухтеев, С. Моисейцев, Лукьянов, Фомичев, Н. Моисейцев, И. Астахов, Шлезингер.

Победили футболисты РКС и в соревнованиях третьих команд (годом ранее РКС был первым во всех трех категориях). За победителей здесь играли: Ветчинкин, Л. Кривцов, Тузов, Канаев-1, А. Васильев, Силин, Шибаев, Гатчен, Анохин, Ульянов-Быковский, Мурашев, Носенков, Сапожников, Яковлев, Канаев-2, Лебедев, Кривцов-2.

В заключении футболисты РКС со счетом 3:1 победили 3 ноября сборную лиги журнала «К спорту!», в составе которой выступали: Назаров, Васильев и Говард (все – Солодовниковский кружок), Ганшин, Тумский, Трифонов, Кузнецов и Соловьев (все – Миуссы), Никольский и Тышко («Спарта»), Цыпленков (Северный кружок). А 7 декабря победитель внелигового первенства Москвы устроил в помещении общества купеческих приказчиков бал. Труппою артистов была разыграна комедия «Домашний стол» И. И. Мясницкого а затем состоялись танцы до 3 ч. ночи. Сбор с вечера поступил в вспомогательный фонд РКС.

А перед открытием сезона по Москве ползли многочисленные «основательные» слухи о скором распаде РКС. Действительно, игрокам 1-й команды РКС, отлично зарекомендовавших себя в прошлом сезоне, поступило большое количество заманчивых предложений «вступить в ряды клубных игроков», на что многие рогожцы первоначально ответили согласием. Однако, к счастью, чуть позже все предложения были отклонены и боевые силы кружка на сей раз остались нетронутыми.

В члены МФЛ в 1914 году был принят Черкизовский кружок спорта. Его устав был зарегистрирован еще в декабре 1912 года, а к 1 января 1913 года в составе кружка уже состояло 75 действительных членов, 15 членов-соревнователей и 130 посетителей; возглавлял ЧКС Василий Федотович Конюшков, его замом был Андрей Васильевич Пивоваров, а представителями в МФЛ стали С. Ф. Конюшков и И. Д. Грачев. Было у кружковцев и свое собственное футбольное поле около Преображенской площади – угол Черкизовского Камер-Коллежского Вала и 1-й Петровской улицы (после 1917 года Первая улица Бухвостова). Команда (она играла в бирюзовых футболках с узкими продольными черными полосами) начала свои выступления с класса «Б».

Не умоляя заслуг футболистов ЗКС, отметим, что с началом Первой Мировой войны многие футболисты ушли на фронт, чтобы отдать, как писал «Вестник спорта и туризма», для «защиты матери-родины, развитые ими силы, ловкость и выносливость, заметив предварительно, какую огромную роль играют последние в правом национальном споре». В их числе – целая группа ведущих игроков КСО (А. Мишин, Н. Кынин, П. Кынин, М. Савинцев, А. Волков, С. Маслов, П. Маслов, И. Новлянский). Кроме них на фронт отправились вице-президент КСО С. С. Куприянов, старшины клуба доктор медицины М. М. Щукин и врач В. В. Крылов. А всего, в разное время, в действующую армию было призвано 58 членов КСО!

В первый год войны были призваны в армию также М. Ромм («Пушкино»), Н. Ильин, Ф. Лаш, В. Миндер, А. Миндер, Г. Миндер, Н. Горелов, Л. Варенцов, Б. Зейдель, В. Зейдель и К. Лютивинский (все – «Унион»), В. Савостьянов, Н. Махлин, Н. В. Петров (игравший за сборную Москвы в Норвегии), В. Силуянов и М. Филиппов (все – КФС), Вал. Сысоев, Н. Никитин, И. Морозов, М. Варенцов, братья Г. и Ф. Филатовы (все – ЗКС), А. Фендт («Новогиреево»), Н. Романов, Н. Мухин и А. Кононов (все – СКЛ), П. Бычков (ОЛЛС), Д. Рогов («Красково»), В. Виноградов, Н. Виноградов, Л. Ферстер и А. Васильев (ветераны СКС), известный рефери А. С. Мухин, Б. Ф. Яроцинский (МКЛ, член правления МФЛ), П. Иванов, С. Моисейцев и П. Полканов (все – Рогожский кружок спорта), М. Замуэльсон (ОФВ) и другие.

Позже ушли на фронт председатель коллегии судей МФЛ М. М. Корсаков, член правления МФЛ К. Г. Бертрам, судья МФЛ, секретарь Александровский лиги и член ЗКС Н. Ф. Савин, «письмоводитель» МФЛ К. А. Поляков, вратари Ярусов («Новогиреево»), С. Бабыкин и Е. Губин (оба – ЗКС), Шиллинг (ОФВ, награжден тремя Георгиевскими крестами), «Свифт» (Н. Шашин), полевые игроки А. Новиков («Крылатское»), А. Григорьев (СКЛ), И. Четвериков, В. Четвериков и П. Волков (все – ИКС), С. Воробьев, Н. Дикман, Жаров, Осипов, Коновалов и Молчанов (все – ОЛЛС), Г. Бабыкин (отбил 6 вражеских орудий), Л. Петри, И. Блинов, А. Васильев, М. Ларин, Н. Лескот, Б. Николаев, Вл. Сысоев, И. Семенов, А. Орлов, М. Соколов, А. Ефремов, Л. Викторов, В. Гвоздев, С. Гладышев, братья В. и Н. Колчевы, В. Есаулов, А. В. Житарев (все – ЗКС), Д. Бабакин, В. Шишелов, Ф. Горбачев, Б. Головин, Ф. Губин, В. Иоост, И. Голубков, Д. Константинов, В. Кригер, П. Линде и В. Долинский (все – МКЛ), С. Хлудов и Г. Найденов («Вега»), В. Тараскин («Новогиреево»), А. Новиков («Крылатское»), Ф. Морозов, С. Лапшин и И. Никольский (все – МКЛС), С. Воронов (Гавриковский кружок спорта), А. Козлов, П. Козлов и Б. Козлов (все – «Подосинки), Морозов (КФС), Александр Троицкий, А. Васильев, Мартынов, Зязин (все – «Быково»), Л. Троицкий, И. Артемьев и «многие другие, имена которых меньше говорят москвичам, но которые одинаково полезны будут в рядах русской армии» – отмечало вышеназванное издание.

К концу 1914 года общее число членов ЗКС составляло 227 человек (в том числе 13 пожизненных членов и 8 почетных). Из членов клуба были призваны на военную службу 73 человека (31 %) – своеобразный московский рекорд. Только – очень печальный. А после этого были и 1915, и 1916, и 1917 годы, и гражданская война…

А вот, что заявил своим футболистам комитет БКС: «Если вы здоровы, и можете играть в футбол, то можете и воевать. Выступайте теперь сильными и здоровыми на другое поле, идите защищать родину! Поезжайте волонтерами домой, в Англию!». И он уехали… «Так поступают англичане» – отмечала московская пресса. Добровольцами ушли в армию капитан БКС Г. Ньюман, его товарищи по команде Ланн, Мэй, Мудд, Аллан, Филлипс, бывшие игроки ЗКС Э. Тилль, братья К. и Р. Казалет, и другие. 8 августа 1915 года на Галлипольском полуострове в ходе неудачной Дарданелльской операции погиб лейтенант британской армии (Second Lieutenant) К. В. Казалет, хорошо известный болельщикам Замоскворечья. С октября 1914 года он служил в кавалерийском полку экспедиционного Австралийского и новозеландского армейского корпуса (АНЗАК).

Немало московских футболистов сложило свои головы на полях мировой, а затем и гражданской войны. Среди них председатель правления МКЛС Федор Морозов, Александр Григорьев, Иван Воронцов (лучший левый бек Москвы), Андрей Акимов (он умер от ран в действующей армии), Николай Кынин, Иван Новлянский (футболист и первый секретарь Союза старшин КСО), прапорщик Борис Гозь (Сходня, СКС, МКЛ), игравший за КФС и «Кунцево» Николай Степанов, член правления ЗКС А. М. Ефремов, вратарь 2-й команды ОЛЛС и Останкино А. В. Косупко, В. Степанов (СКЗ), форвард команд «Девичье поле», КЛИФ, СКЗ и ОЛЛС, отличный легкоатлет Петр Соколов – старший брат первого вратаря сборной СССР Николая Соколова, из чувства патриотизма ушедший на фронт вольноопределяющимся, члены ЗКС Г. И. Горохов (летчик-доброволец), прапорщики Л. И. Петри, И. Ф. Семенов, Г. Д. Филатов и М. П. Петров, инициатор создания спортивного кружка «Гладиатор» в Крестовской слободе подпоручик Н. В. Марышев.

На боевом посту погиб один из пионеров быковского футбола, брат игрока сборной России Леонида Смирнова, 25-летний Константин Сергеевич Смирнов. Он окончил Морской корпус и в 1912 году был произведен в мичманы. Служил на Черном море, на минном заградителе «Прут», который 29 октября 1914 года был расстрелян у Севастополя немецким линейным крейсером «Гебен». На предложение немцев сдаться, капитан 2 ранга Быков, приказав команде покинуть судно, открыл кингстоны, иллюминаторы и портики, взорвал подрывные патроны и корабль, под развевающимся на сломанной мачте Андреевским флагом начал медленно опускаться в пучину… Один из сопровождавших «Гебен» миноносцев, став по носу «Прута», начал бессмысленно стрелять из своего орудия, но снаряды ложились за кормой, где еще находились шлюпки и плавали люди. Одним из этих снарядов и был убит бросившийся в воду мичман Смирнов. Место его гибели – примерно в 10 милях к западу от Фиолента. Не вернулись с полей войны и многие другие московские футболисты и судьи…

Еще больше было раненных и контуженных: Н. Петров, Н. Шашин-Свифт, В. Савостьянов, прапорщики В. Тараскин (в конце 20-х годов Василий Трофимович входил в президиум МОСФК, был членом конькобежной секции ВСФК РСФСР), С. Бабыкин, М. Соколов, В. Филатов и др. Ослеп после тяжелого ранения прапорщик А. Орлов. Многие эмигрировали в годы революции (Г. Найденов, Л. Варенцов и др.). В 1915 году получили похоронку и родственники известного унионовца Владимира Павловича Миндера. Но произошло чудо. Вскоре из Австрии пришло известие, что Миндер жив, хотя и тяжело ранен. Его бездыханное тело случайно обнаружили австрийские санитары среди погибших и срочно переправили в госпиталь. Похожая история произошла и с вратарем сборной Москвы Ильиным. В Москву пришло извещение о его тяжелом ранении и смерти в госпитале, а в это время он, живой и невредимый, находился по служебным делам в Перми. Погиб же его однофамилец и полный тезка – Николай Викторович Ильин. У бедняги даже звание было такое же – поручик.

И еще об одном памятном событии 1914 года, оказавшем заметное влияние на дальнейшее развитие московского спорта. К началу XX столетия из всех иностранных колоний в Москве самой многочисленной была немецкая (свыше 20 тысяч человек). В это число входили и этнические немцы – подданные Российской империи. Немцам принадлежало заметное место в структуре городской экономики. Они весьма преуспели в торговой, промышленной и предпринимательской деятельности. Среди московских немцев были и владельцы крупных состояний, собственники банков, акционерных обществ, заводов, фабрик, магазинов, недвижимости. Всего же, к началу войны в городе насчитывалось около 250 крупных германских и австрийских фирм и до 500 средних и мелких предприятий, принадлежащих частным лицам.

С началом военных действий по всей стране начинается массовая депортация подданных противоборствующей стороны. Причем, высылали не только немцев, австрийцев или венгров, но и поляков, евреев и др. (исключение делалось чехам, сербам и русинам, давшим подписку «не предпринимать ничего вредного» против России). Считалось, что немцы и австрийцы, как граждане России, так и иноподданные, являются «готовой базой для германского нашествия». Кроме того, им вменялось пособничество врагу, шпионаж в пользу Германии, революционная агитация и организация забастовок. Их выселяли в глубокий тыл – Вятскую, Вологодскую и Оренбургскую губернии. Со второй половины 1915 года к местам принудительного переселения добавились зауральская часть Пермской губернии, Тургайская область и Енисейская губерния.

28 июля 1914 года московский градоначальник Адрианов подписывает Обязательное постановление, основанное на законах Российской империи, которое гласит, что: «Все без исключения проживающие в пределах Московского градоначальничества германские и австрийские подданные мужского пола в возрасте от 17 до 45 лет считаются военнопленными, ввиду чего они должны явиться к уездному воинскому начальнику в Крутицкие казармы 30 сего июля, в 10 часов утра, со всеми документами о личности и об отношении к отбыванию воинской повинности…

Настоящее обязательное постановление не распространяется на австрийских подданных чехов и славян и на германских подданных эльзас-лотарингцев, получивших надлежащие удостоверения от французского консула».

Всего, согласно данным московской полиции, к началу войны в Москве проживало примерно 7500 подданных Германии и Австро-Венгрии. Значительная часть из них не попадала под действие указанного постановления по причине возраста или этнической принадлежности (славяне, итальянцы, эльзас-лотарингцы). По распоряжению МВД в число военнопленных не включали больных, а также лиц, чью лояльность могли подтвердить местные власти. Не входили в категорию военнообязанных и женщины. В итоге, к декабрю 1914 года из Москвы были высланы, по разным данным, от 1500 до 3000 человек.

Решением Совета министров от 3 декабря 1914 года разрешалось оставить на прежнем месте жительства германских и австрийских подданных, родившихся в России и проживших в ней свыше 25 лет, либо такой же срок занимавшихся педагогической деятельностью или иным личным трудом. Не подлежали высылке те, кто до начала войны заявил о желании перейти в российское гражданство и их просьбы находились в стадии рассмотрения, а также ближайшие родственники военнослужащих армии и флота. По подсчетам немецких историков, более 300 тысяч немцев, подданных Российской Империи, сражалось в рядах Русской Армии против армий Германии и Австро-Венгрии. К лету 1914 года из 1,5 тысяч генералов Русской Императорской Армии этнических немцев было более 20 %. Треть командирских должностей в Гвардии занимали также выходцы из немецких знатных родов. Традиционно высокий уровень занимали немцы среди командного состава Императорского Флота (около 20 %). Даже в Свите Государя Императора из 117 человек 37 было немцами.

Следует также отметить, что немалую часть московских немцев составляли подданные России, принадлежавшие к Православной церкви. Например, до 1905 года, по законам Российской империи, детей, рожденных в смешанных браках, в обязательном порядке крестили в православие. Если же рассматривать сосуществование немцев и русских на бытовом уровне, то все точки соприкосновения не поддаются подсчету. И даже традицию под Новый год ставить и украшать в домах елки москвичи переняли именно от немцев.

С момента объявления войны московские немцы сразу же превратились в объект неприязни, а со временем и открытой ненависти. Первым отчетливым проявлением германофобии стало изгнание австрийцев и немцев из различных общественных организаций. Славянский клуб, Купеческий клуб, Архитектурное и Фотографическое общества, Кружок правильной охоты, Общество взаимопомощи оркестровых музыкантов, Вспомогательное общество коммивояжеров, любители аквариума и комнатных растений – дня не проходило, чтобы то или иное сообщество не объявило об исключении из своих рядов подданных вражеских государств.

А в конце октября изгнание граждан враждебных России государств из общественных организаций получило официальный статус. Главноначальствующий над Москвой издал распоряжение, согласно которому руководство всех общественных союзов должно было не только провести чистку своих рядов, но и представить властям соответствующий отчет. На этот раз, кроме немцев и австрийцев, изгнанию подлежали турецкоподданные. Мало того, всех детей подданных Австро-Венгрии и Германии поголовно исключали из средних и высших учебных заведений, а абитуриенты 1914 года без всяких объяснений получили обратно свои прошения о приеме на учебу. Даже студенты Духовной академии обратились к властям с требованием исключить представителей «вражьего стана», а освободившиеся стипендии передать русским…

«В одно мгновение изменилось положение немцев России, обитателей русских городов, торговцев, ремесленников, литераторов, гордых культурными достижениями своими и своих отцов, не особенно любимых русскими, но все-таки уважаемых. В одну ночь они превратились в гонимые парии, людей низшей расы, опасных врагов государства, с которыми обращались с ненавистью и недоверием. Немецкое имя, прежде столь гордо звучавшее, стало ругательным выражением. Многие добрые друзья и знакомые среди русских прервали с нами всякое общение, избегали наших визитов и приглашений к себе в гости и даже не отвечали на приветствие при встрече на улице…» – писал в своих мемуарах Фридрих Штайнман.

Самым же трагическим периодом в немецкой истории Москвы времен 1-й Мировой войны стали дни 27–29 мая 1915 года, когда по городу прокатилась волна так называемых «немецких погромов». Наши с вами соотечественники теперь стали бить «врагов», как говорится, «не по паспорту», а всех, кто подвернется под руку. Эпидемия погромов охватила многие фабрики и заводы Замоскворечья и Пресни, все центральные улицы, где за короткое время вдребезги было разнесено 8 магазинов и 7 контор. Кроме немцев, среди пострадавших оказались русские, французы и даже внештатный консул колумбийского правительства П. П. Вортман. А вскоре погромы стали сопровождаться грабежами, начались пожары. Самое активное участие в беспорядках приняли женщины, подростки, рабочие и деклассированные элементы.

Расследованием, проведенным по горячим следам, было установлено, что в беспорядках участвовало около ста тысяч москвичей. Пострадавшими были признаны 113 германских и австрийских подданных, а также 489 подданных Российской империи с иностранными и 90 – с чисто русскими фамилиями. Убытки составили более 50 миллионов рублей.

1 июня 1915 года царем был подписан указ об обязательном увольнении с московских предприятий всех немцев и прекращении деятельности в Москве всех немецких фирм. Более подробно о том, что происходило в военной Москве, можно узнать, прочитав замечательную книгу «Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны» (авторы Андрей Кокорев и Владимир Руга).

Среди тех, кто был выслан из Москвы, оказались и члены Московского олимпийского комитета Ф. В. Генниг, Ф. Ф. Энгельке, Г. Ф. Энгельке, Э. П. Нейман, К. А. Ферман, члены МФЛ С. А. Шульц и В. А. Шульц, известные в московском спорте А. А. Мау (ОЛЛС), Е. А. Мау («Новогиреево»), рефери МФЛ братья Э. Э. Фиала и Л. Э. Фиала, Кноопен и Опитц (ОЛЛС), К. М. и Г. М. Нейбюргер (СКС) и многие другие, в том числе и игроки различных московских спортивных обществ, кружков и клубов.

Многих спортсменов из клубов просто выгнали. Например, 1 декабря 1914 года в КСО состоялось особое совещание, которое рассматривало только один вопрос – об исключении из членов клуба немецкого подданного Г. Ю. Киндта. А 14 января 1915 года из состава действительных членов ЗКС были исключены К. К. Шельксгорн, В. В. Шлегель и Ф. Ф. Энгельке. Подобные примеры можно привести и по другим клубам.

К сожалению, о дальнейшей судьбе большинства московских немцев и австрийцев нам практически ничего неизвестно. «Вот так, в одночасье, война распределила по национальному признаку недавних партнеров и друзей по спорту по разные стороны баррикад, и многим из них вновь пришлось встретиться друг с другом уже не на футбольном поле, а на поле брани» – пишут авторы книги «100 лет российскому футболу». Это событие, безусловно, негативно сказалось на развитии отечественного футбола.

* * *

Представим нового чемпиона Москвы более подробно. Как мы уже отмечали, ЗКС был организован в 1910 году. Отбирал игроков в команду сам «хозяин» клуба Е. Р. Бейнс. Валентин Васильевич Сысоев вспоминал: «Поле у нас было открытое. Собирались точно в назначенное время, а соперников выбирали, кого Бог пошлет. Главное для нас было – играть как можно дольше. Не связанные никакими заданиями и обязательствами, мы каждый по-своему уделяли много времени совершенствованию техники, хотели отличиться друг перед другом и не жалели для этого сил.

Прошел год. ЗКС, имевший на своем счету уже несколько громких побед, справил новоселье – ему отвели участок на Большой Калужской улице. Правда, площадка была песчаной, неудобной для игры. Помогли родители одного из игроков – Эллиссоны. Люди с немалыми средствами, они покрыли площадку дерном, а в последствии сделали ее одной из лучших в Москве: поставили скамейки для зрителей, устроили раздевалки. Хорошая материальная база, костяк умелых игроков, вошедших в клуб при его создании, способствовали укреплению и расширению ЗКС. В клубе, в течение одного только сезона было организовано пять команд, дружных и примерно равных по силе…

Каждый вечер после работы мы собирались на тренировку. Собственно говоря, это были обыкновенные двусторонние игры – то со своими же партнерами по клубу, то с нагрянувшими откуда-нибудь гостями. Так проходили два первых летних месяца. А с первого воскресенья августа и до середины ноября была страдная пора – соревнования на кубок Фульда. Не было тогда еще никаких тренеров. Учились технике у англичан, тактику нащупывали сами. Форму покупали на свои деньги, все поездки – тоже за свой счет, за полем ухаживали тоже сами. Клуб давал нам только поле и мяч, да в перерыве официальных матчей чай с лимоном. Но для нас самым большим благом была сама игра, радость постоянной, ни на минуту не прекращающейся спортивной борьбы».

Добавим, что Валентин Сысоев родился в очень богатой купеческой семье. Товариществу «Сысоева Вас. Ив. Наследники» принадлежало несколько торговых (они продавали мануфактурный товар) и промышленных предприятий, в том числе крупная ткацко-полотняная фабрика за Семеновской заставой, на Измайловском шоссе, 28. Жили Сысоевы на Большой Ордынке, 46, младшими детьми занимались няньки и гувернантки, а старшие братья получали образование в Московском университете.

ЗКС очень быстро выдвинулся в число ведущих футбольных коллективов Москвы. По существу он стал базовой командой сборной города, за которую выступали Борис Григорьевич Николаев (он завершил карьеру уже в конце 20-х годов в Клубе печатников родного Замоскворецкого района), воспитанник КФС Василий Георгиевич Житарев, Валентин, Владимир и Сергей Васильевичи Сысоевы, Сергей Дмитриевич Филатов, Иван Константинович Воздвиженский, Николай Николаевич Никитин (в будущем секретарь ЗКС, позже – зтр СССР, возглавлял легендарную ФШМ), братья Сергей и Михаил Исидоровичи Романовы, Михаил Николаевич Романов, Марк Александрович Варенцов, Павел Алексеевич Россиус, Леонид Александрович Золкин, Сергей Иванович Бабыкин, Алексей Алексеевич Малюков, Петр Герасимович Попов, англичане Гилберт Федорович Трипп, Генри Джозефович (Андрей Осипович) Эдж, Василий Ильич Эллиссон, Джеймс (Яков) Давыдович Ирвинг (после 1914 года играл в Петрограде за «Неву»), В. О. Гордон, братья Казалет и др.

Одним из лучших игроков клуба стал Валентин Сысоев, поражавший всех не только хорошей техникой, но и подкупающей агрессивностью, постоянной заряженностью на удар и необыкновенной результативностью. Вот, какую характеристику дала ему газета «Футболист»: «Правый инсайд Сысоев. Игрок старой школы; ставит впереди всего грубое нападение на противника, а затем уже обращает внимание на мяч. Но все-таки и для современной игры считается первоклассным игроком. Очень быстро бегает, хорошо пасует, хорошо прорывается сквозь защиту, имеет сильный удар в гол, но только с правой ноги и из одного только положения, играет хорошо головой, хорош в нападении на голкипера и в толкучке у гола. Никогда не уходит со своего места правого инсайда, и это держание места особенно ценно в игроках».

В 1914 году В. Сысоев последний раз вышел на поле в составе ЗКС в матче против «Униона», забил «свои» пять голов и вскоре был отправлен на фронт. Семейную эстафету принял другой Сысоев – Сергей, ставший обладателем кубка Фульда 1914 года, игроком сборной Москвы. Долгое время был ведущим игроком ОППВ, а позже – секретарем общества «Речной яхт-клуб Райкомвода Замоскворецкого района», членом комиссии физкультсооружений и секции игр ВСФК РСФСР, успешно играл в русский хоккей за клуб «Строители».

Михаил Бутусов так характеризовал игру Сергея Сысоева: «Быстрый, энергичный, отчаянно смелый, он разрушал многие комбинации, начатые нами. При этом мы все с особой благодарностью отмечаем, что, не давая спуска чужим форвардам, он никогда не переходит рубежей корректности, спортивной честности». Кстати, Сергея Васильевича Сысоева по праву можно назвать отцом отечественного баскетбола, так как именно он был автором первых русских изданий по методике тренировок и правилам новой игры, одним из лучших преподавателей ГЦОЛИФКа.

В 1914 году в руководящий состав ЗКС входили: Е. Р. Бейнс (председатель), инженер Михаил Владимирович Березин (1-й заместитель), заведующий большими обозными мастерскими Главного интендантского управления Московского военного округа ротмистр Федор Павлович Маргушин (2-й заместитель), Густав Федорович Генгст (фабрика Цинделя), Василий Иванович Бабыкин, Александр Петрович Мезит (рабочий завода Ефремова на Шабаловке, в 1917 году он стал 1-м заместителем председателя Московского спортивного союза), Николай Павлович Замятин, Леонард Викторович Вегелиус (легкоатлеты Москвы разыгрывали учрежденный им приз) и Сергей Федорович Максимов.

С лета 1915 года в руководстве клуба начались брожения. Кого забирали в армию, кто (Мезит, Маргушин и др.) покинул ЗКС по каким-то другим причинам, постоянно менялся состав комитета. Как писал ежегодник ЗКС, в это время «все дела и даже само существование клуба было предоставлено на волю судьбы. Как велось хозяйство, кто распоряжался делами и имуществом клуба – неизвестно, так как никаких записей, начиная с 8 сентября 1915 года, просто нет…». Был момент, когда по Москве поползли упорные слухи, что ЗКС прекратит свое существование, но вскоре, к счастью, все нормализовалось. Но это было уже без Егора Ричардовича Бейнса.

Еще осенью 1914 года Е. Р. Бейнс предъявил к клубу в Московском окружном суде иск на сумму 6000 рублей (с начисленными процентами она возросла до 6381,85 руб.) и выиграл дело. До конца года он выплатил сам себе 4000 рублей, а 3 января сложил с себя полномочия председателя правления ЗКС и вскоре выехал за границу. При отъезде Бейнс передал исполнительный лист суда на оставшеюся сумму (с процентами 2690,64 руб.) гражданину Франции господину Лауру. Скорее всего, этих денег основатель ЗКС, вложивший в свое детище все душу, так никогда и не увидел.

Всего же, на 1 апреля 1916 года ЗКС был должен разным лицам и организациям 7313,34 рублей. Кроме Бейнса крупные суммы не вернули М. В. Березину (1611,71), И. П. Смирнову (488,8), В. И. Герасимову (438,30), Торговому дому Гоппера (395,0) и В. И. Бабыкину (385,0). Чуть меньше потеряли другие кредиторы: Г. С. Холостов, А. И. Жилкин, И. И. Риглер, А. И. Герд, Сысоевы и др. Клуб эту задолженность признал, но чем все в итоге завершилось, история умалчивает.

В январе 1916 года был избран комитет клуба, куда вошли новые члены: Борис Алексеевич Майтов (бывший член правления «Униона» и МФЛ занимал пост председателя правления Московской лиги тяжелой атлетики, а в 1917 году, после гибели на поле брани председателя общества «Санитас» Людовика Адамовича Чаплинского, был избран председателем Всероссийского союза тяжелой атлетики. Хоккеисты Москвы разыгрывали учрежденный Майтовым специальный приз для победителей в эстафетном беге. Позже учредил Кубок и для футболистов, репрессирован в 1938 году), Николай Григорьевич Смирнов, Николай Александрович Гюбиев, Михаил Николаевич Мартынов, Архип Иванович Жилкин, Александр Федорович Кузьмин и Николай Алексеевич Селезнев.

Остались на своих местах О. О. Грунди, Д. И. Зеленский, С. Ф. Максимов, И. А. Гридин (секретарь, но в ноябре ушел в армию) и Г. Ф. Генгст (казначей; его вскоре сменил Ф. Л. Казалет). Позже кто-то вышел из комитета (Майтов, Зеленский, Максимов, Селезнев), а их места заняли П. И. Ломоносов, П. И. Курочкин и А. Ф. Рукс.

Чтобы как-то поправить финансовые дела клуба, крупные суммы пожертвовали П. И. Ломоносов и А. Ф. Кузьмин, ссудившие ЗКС по 250 рублей. Чуть меньшую сумму внес О. О. Грунди. В итоге общая сумма долга на 1 апреля 1917 года сократилась до 5906,6 руб лей.

7 января 1916 года председателем ЗКС был избран хорошо знакомый нам Н. А. Гюбиев, отлично зарекомендовавший себя по работе в лиге Казанской ж.д. и кружке Красково. При новом руководстве клуб не растерял своих лидерских качеств, а завоевал репутацию самого стабильного и одного из сильнейших коллективов Москвы. При этом команда из Замоскворечья была настоящей кузницей талантов не только московского, но и всего российского футбола. Представим же более подробно некоторых лидеров ЗКС тех лет.