Текст книги "Ночь, придуманная кем-то"

ДЕЖУРНЫЙ. Знаете, детки, мне плевать, верите вы или нет. Я ответил на ваши вопросы. (Открывает глаза, выворачивает голову и смотрит на Игоря.) Но только мне почему-то кажется, что жандарм действительно кого-то искал. Тебя, например.

(Игорь стоит, будто загипнотизированный.)

ЖАННА (шипит). Повторяю: чем ваша банда занимается?

ДЕЖУРНЫЙ. Ничего особенного, нормальный бизнес. Да зачем тебе это?

ЖАННА. Ненавижу! Ненавижу!

ДЕЖУРНЫЙ (всхлипывает). Развяжите меня. Загибаюсь я… м-м-м… что с башкой?

ЖАННА (рявкает). Какая у вас афера с видиками!

ДЕЖУРНЫЙ. Пошла ты… (Мотает головой.) Ну, влип… Ох, влип… Легко сказать – рвать когти! В копировальной оригиналы остались, Серж, сволочь, забыл про них…

ЖАННА (звенит голосом). Игорь, где свитер?

ИГОРЬ (просыпается). Вот.

ЖАННА. Помогай! (Оборачивается на меня, кричит.) Да убери ты наконец ребенка!

Я (подпрыгиваю от возмущения). Нет!

(Он выталкивает меня, растерянно бормоча: «Пошел, пошел вон». Напоследок вижу, как дежурный выгибается, борется с нашей проволокой. Снаружи, само собой, воняет. Тускло, холодно и пусто. Ненавижу подъезд. Ненавижу Игоря. Из кладовки несутся голоса: «К груди!.. Нет, лучше к плечу, а другую к руке!.. Смотри, он стучит!.. Вы, придурки, убьете!.. Спокойно, подлюга, а то к яйцам подсоединим!..» Потом тишина. Потом вопль Жанны: «Что с ним?» Потом вопль Игоря: «Скорую надо!» Долгая тишина. И новые звуки, не очень похожие на человеческие: «А! А! А!» Хорошо бы мне тоже издать хоть какой-нибудь звук, и я даже рот открываю, но воздух в подъезде, оказывается, кончился.)

Действие №3: Город

– Закопать где-нибудь, – вяло говорил мужчина, наполняя жизнью стянутые камнем пространства. – Где-нибудь за городом. Я теоретически знаю, как машину водить, один раз даже за рулем сидел… Или можно просто. Отогнать отсюда «Жигули» и поджечь, а он чтобы внутри. В багажнике наверняка канистра есть. Полей бензином двигатель, и спичку брось.

– Да нас первый же милиционер остановит, – вяло возражал мальчик. – Какой из тебя шофер?

Говорить было невыносимо трудно.

– Не бойся, доеду. Главное, не забыть, что тормоз посередине, рядом с газом.

Не. Вы. Но. Си. Мо…

Женщина стояла, привалившись боком к стене. Она трогала щекой серую штукатурку. Молчала. Тогда замолчали и прочие участники ночного кошмара.

Но с лестницы вдруг сошли тихие шаги, и пустоту взорвал посторонний голос:

– Вам помочь, друзья?

Жизнь в подъезде окончательно прервалась. Упал потолок, погас свет и заклинило дыхание.

– Виноват, если помешал, – вспыхнула новая реплика. – Любопытство разобрало, решил все-таки посмотреть. Что они, думаю, ходят да ходят, спать не ложатся?

Это был дядя Павел.

– Так как насчет помощи? – Он подошел к людям и дружелюбно подмигнул. – Чего охраняем? Свое, чужое?

Игорь с Жанной синхронно моргали. Александр рванулся убегать. Тот, который прятался в кладовке, тоже молчал, неподвижно оскалившись. Дядя Павел неторопливо заглянул в гостеприимно распахнутую дверь и совсем не удивился.

– Ага, – упруго сказал он. – Еще кого-то вычеркнули, замечательно… – увидел страшненький зигзаг, появившийся на голом, накачанном мускулами теле, и вот тут наконец его проняло. – Опять электричеством! Прямо напасть какая-то.

Сосед подождал отзвука, не дождался и возобновил процесс общения:

– Забыл спросить, кто это такой? Не было ответа.

– Вы рот-то раскройте, хоть кто-нибудь, а то петух скоро прокукарекает.

– Он человека убил и за нами гнался, – тряся челюстью, проговорил Игорь. – Нас тоже хотел… Видите, как он Жанну избил?

– Ничего, девочка злее будет. Значит, приласкали его вы, я правильно понял?

Опять не было ответа. Впрочем, дядя Павел в ответах уже не нуждался.

– Да, дерьмо. Я, признаться, надеялся, что оно само на дороге лежало, а вы нашли.

– Случайно получилось, – неслышно сказала Жанна. – Только припугнуть собирались, чтобы он нам все объяснил.

– Так-так, – подбодрил программист, загораясь странным интересом. – А дальше?

– В кладовке розетка была… Шнур нашли… Мы думали, судорогой ему руку сведет, и все. Один конец к плечу присоединили, а второй к ладони не успели…

– Вы его что, прямо на пол положили?

– Да.

– Ну, даете! – дядя Павел обрадовался. – Технику безопасности совсем не знаете. Электрическая цепь у вас от фазы к земле пошла. То есть от плеча к спине. Рубашка у него, небось, влажная была от дождя. Небось, он еще и вспотел. Между прочим, плечо – это особая зона, кожа здесь пониженное сопротивление имеет… – быстро перестал радоваться и закончил речь зло, громко. – Идиоты вы.

С ним никто не спорил.

– Ну, мои родные, и что теперь?

– Мы с вами как раз хотели разобраться, – внезапно сказала Жанна.

С вызовом сказала. С напором, со значением.

– Да? – безразлично откликнулся дядя Павел. – Можно и разобраться. Подождите меня здесь, я только милицию вызову.

Однако не двинулся с места.

– Зачем милицию? – спросил Игорь, погибая. – Ну, пожалуйста…

– Ах, не надо милицию? Тогда разбираться буду я, а не вы. Для начала, где вы скрывались?

– Они по городу бродили, – вмешался Александр. – Белые ночи встречали.

– В апреле? Оригинально, – улыбнулся сосед Александру, персонально. – Может, не тайна хотя бы, кого ваш клиент убил? – и постучал костяшками пальцев по жестяной обивке двери. – Вот этот культурист.

– Какого-то «жандарма», – небрежно бросил мальчик.

– Сашка! – взвизгнул Игорь. – Заткнись!

– А что такого? Ты думаешь, дядя Павел только «синтез-методом» интересуется? Секретные службы, по-моему, его тоже интересуют.

– Малыш, – медленно выговорил сосед, – что ты имеешь в виду?

Он сильно смотрел на мальчика. Тот выдержал:

– Ничего.

Тогда дядя Павел обратился ко взрослым:

– Насчет жандарма без вранья?

– Без, – сказал Игорь.

– Откуда известно?

– Так ведь в пиджаке у того… у трупа, всякие удостоверения были.

– В пиджаке трупа… Хорошо сказано. Удостоверения, конечно, вы потеряли?

Игорь сунул руку в карман джинсов и вытащил, что попалось. Красная корочка. Заодно вытащилась и трофейная записная книжка.

– Виноват, друг, я взгляну, – предупредил дядя Павел.

Сразу взял – отточенным движением. Открыл удостоверение. Лицо его стремительно изменилось, оттаяло, лицо его будто затрепетало на ветру.

– Я бы и сам дал, – запоздало удивился Игорь. Программист уже читал записную книжку, застряв на первых страницах.

– Все, закончил, – весело сказал он и положил записную книжку к себе во внутренний карман. – Абсолютно ничего не понял, если опять же без вранья.

Почему-то он был переполнен удовлетворением. Он излучал удовлетворение. Он почти светился.

– Что вы не поняли? – резко вступила Жанна.

– Я? Ну, например, какая связь между ним… – постучал по двери в кладовку, – и ним… – протянул Игорю удостоверение. – И еще не понял, при чем здесь, собственно, вы… Впрочем, счастливо оставаться.

Развернулся, явно желая покинуть место действия.

– Подождите, – сказал ему Игорь.

– В чем дело, друг?

– Как же так? Записная книжка-то…

– Я тебе потом отдам, не плачь.

– Вообще мы же поговорить хотели.

– У тебя тоже есть вопросы?

– Это… Зачем вы подложили мне фотографии? Зачем вы подставили меня начальнику ОПО?

Дядя Павел замер по стойке «смирно». Он чуточку прибалдел. Или не чуточку?

– Ага. Еще есть что-нибудь?

– Чем занимается банда в институте?

– Значит, так: утром придешь ко мне, поговорим. Сейчас нет времени.

Очевидно, очень торопился, поэтому ничто не могло заинтересовать его в достаточной степени. Он решительно показал обществу спину, затем показал, как спина удаляется. Красивая у него была спина, треугольной формы, широкая в плечах.

– Ну, что же ты! – отчаянно прошептала Жанна.

– Стоять, – позвал Игорь жалобно. – Эй, слышите?

Из кармана привычно возник пистолет – в который раз за эту ночь. Мужчина мельком оглянулся. И немедленно прекратил движение, повернув остальные части тела.

Присмотрелся, сощурившись:

– Ишь ты, системы Мигунова? Спецоружие, редкость. Хорошую вещь имеете.

– Идите сюда, – попросил Игорь.

– Тебя волнует вопрос «зачем», – продолжил сосед, оставаясь, где встал. – А меня – «как». Как ты мог? Я же другом тебя держал, все для тебя делал! Я тебя уважал, хотя я мало кого уважаю. А ты?

Презрение рвало его горло. Презрение и горечь. Хотелось пригнуться, укрыться руками, спрятаться.

– А что я? – промямлил Игорь. – Я ничего.

– Ты стукач, – жестко сформулировал дядя Павел. – И не надо комедий, не надо. Нашему с тобой учреждению, иуда, хватило одного твоего сигнала… – Он внезапно улыбнулся. – А вообще, я рад, что ты так крепко вляпался со своей любовью к электричеству. Секретный сотрудничек, тьфу…

Он повернулся, теперь уже окончательно, и зашагал прочь из подъезда. Прямо так, в домашней одежде.

Александр высунулся на улицу и доложил:

– Во двор пошел.

– Покажи мне, пожалуйста, удостоверения, – неожиданно сказала Жанна Игорю.

– Да с чего он взял, что я стукач! – того наконец прорвало. – Да что же это за кошмар, не понимаю…

– Он уезжает! – крикнул Александр, вбежав обратно в подъезд.

Действительно, из двора выскочил соседский автомобиль. Лихо развернулся по трамвайным путям и урычал неизвестно куда.

– В гости поехал, – тоскливо прокомментировала Жанна. – К этому, который на удостоверениях.

– Точно, – подтвердил Александр. – Там в записной книжке адрес был.

А Жанна вдруг обвисла, уперлась руками в собственные колени и зарыдала.

– Ты чего? – испугался Игорь.

Обнял ее, поднял, повернул к себе. Она была мягкой и податливой.

– Неужели тебе все равно? – всхлипывала она, уткнувшись ему в куртку. – Неужели ты не чувствуешь? Я же человека убила! Я, не кто-нибудь! Вам хорошо рассуждать… потому что не вы, а я… зачем только мне эти проклятые шнуры попались, дуре, идиотке, дуре, идиотке…

Он гладил ее волосы и смотрел сквозь дверь подъезда на улицу. Нет, ничего такого он не чувствовал. Возможно, оттого, что небо над проводами было уже светлым, уже не страшным.

* * *

Весь мучительный путь сидящие в автомобиле люди говорили о том, какие они идиоты. Тема обладала столь мощной магнетической силой, что остальные возможные вектора беседы, едва начавшись, неумолимо сворачивали сюда. Впрочем, была и другая волнующая тема. А именно: зачем, собственно, они едут? Вопрос шатко провисал, качался в кипящем вокруг безумии, грозя вот-вот обрушиться, но чудесным образом найденное объяснение удерживало рассудок над бездной.

«Идиоты»!

Самым трудным оказалось стронуться с места. Чужой автомобиль прыгал, как необъезженный скакун, Игорь кричал: «Ой!» и сдергивал ноги с педалей. Двигатель немедленно глох, тогда приходилось снова, чертыхаясь на весь переулок, ставить коробку передач в нейтраль, терзать зажигание ключиком, искать рычагом первую скорость, пытаться хоть как-то примирить сцепление с газом… Период позора быстро прошел. За рулем был способный молодой человек, а последняя модель «жигулей» была отрегулирована гражданином Сидиным с истинной любовью. Преодолев первые кварталы, Игорь понял, что способен проехать и дальше. Вот только переключаться с первой скорости на вторую не легче, чем стронуться, и газ продолжает дергать, и руль слишком уж нежен, но все равно – дальше, дальше, дальше… Почему бы не проведать тот адрес, который значился в записной книжке? Ведь не очень далеко – на Обводный канал, в сторону порта. Пятнадцать минут, не больше. Там же можно и машину бросить. Старый глухой район, и дорога туда состоит сплошь из старых глухих переулков. Никого не удивит, что машина двигается медленно и не вполне уверенно. Риск, конечно, есть, поэтому правильнее будет Игорю ехать одному. Да, Жан? Да, родная?

Жанну отговорить не удалось. «Что ты там сделаешь один?» – резонно спросила она. «Разведаю, – ответил он. – Я ведь вооружен», – храбро прибавил он. Жанна пожала плечами и, разумеется, осталась… Потом они вдвоем взялись за Александра, пытаясь отправить ребенка домой. Но тут выяснилось, что он единственный помнит точные цифры адреса. Точнее, помнил раньше, а теперь забыл, ужасно обидно, хотя наверняка вспомнит, если его возьмут с собой.

Вопрос «зачем надо ехать» заметался по салону вскоре после первого поворота. В самом деле, что погнало их в дорогу? Или кто? Кто-то Высший? Совершенно безумная затея. Тогда же явилась и гениальная догадка, объясняющая все сразу, догадка о том, что кроме полных идиотов никто другой не способен на такие жуткие идиотства… К первому перекрестку, где возникла необходимость повернуть, водитель уже совершенно взмок. Может, по этой, а может, по другой объективной причине машина заглохла. Он терпеливо завелся, тронулся, поехал. Он выкрутил руль, но, к сожалению, забыл вернуть эту деталь в исходное положение, поэтому машина оказалась на тротуаре, замерев в шаге от фонарного столба… «Брось, не переживай», – сказала Жанна. Она была на сиденье позади водителя – выглядывала из-за мужского плеча, обняв спинку кресла перед собой. Александр был на переднем сиденье, беспрерывно озирался. А Игорь вовсе не переживал! Продолжая сосредоточенно потеть, он вырулил обратно на проезжую часть и вновь заставил Исторический Центр лечь под колеса. Больше машина не глохла. Целеустремленно ползла вперед, прижимаясь к тротуарам и регулярно промахиваясь на поворотах. Изредка взрыкивала, дергалась от неловких действий ногами, однако в целом двигалась теперь почти равномерно. Побеждать учатся в боях, как говорил программист дядя Павел.

И водитель, и пассажиры с ужасом ждали встречи с патрульной машиной. Но это роковое событие почему-то оттягивалось. Впрочем, правильно – здесь вам не Америка, где полицейский у каждой урны дежурит, чтобы «Мальборо» мимо не бросали. Очевидно, офицерско-сержантский состав в полном составе перешел работать частными охранниками или, наоборот, мастерами современного рэкета, и в Управлении не осталось никого, кто желал бы защищать внутренние дела.

Пассажиры беседовали. Иногда им удавалось прервать обсуждение главной темы ради других, гораздо более мелких. Например, они легко убедили друг друга, что именно сосед дядя Павел укокошил соседа дядю Юру. Ведь те были тайно знакомы, мало того, программист даже работал на дядю Юру каким-то там «советником», а в момент убийства не кто иной, как он, торчал на «черной» лестнице. Мог дядя Юра сам, лично, открыть ему дверь? И мог, и открыл! Конспирация у них ого-го была… Заодно пассажиры побеседовали о конспирации. Почему дядя Павел скрывает свою связь с астрологами? Почему боится стукачей? Может, шпион? С записной книжкой, кстати, все понятно – он украл ее, потому что там про него были сведения… «Да ну вас! – оторвался Игорь от дороги. – Нашли шпиона! Павел то ли в Главснабе служит, то ли в Главстрое, короче, в вычцентре какой-то пустой, никому не нужной конторы – небось, целыми днями режется там в шахматы, а когда надоедает, просчитывает для бухгалтерии ведомости и счета…» Александр возразил: нет, мол, контора его не Главснабом называется, а ГлавЦИ «Сфера», в записной книжке этого «жандарма» ведь было четко написано, и даже жирно подчеркнуто, и адрес стоял – Трубецкого, 8… «Между прочим, ЦИ – это скорее всего Центр Информатики», – парировал Игорь, и на том вопрос исчерпался. Зато возник новый, точнее, целая стая вопросов. Что за «стукач» имеется в виду? Неужели правда, что секретный сотрудник живет у них в коммуналке? Но это не Игорь, любому же ясно! Кому ясно? Боже мой, прекрати издеваться! Тогда кто? И существует ли вообще? И о чем стучит, если существует? Да мало у нас в городе стукачей, что ли, да кто угодно мог бы им быть!..

Вопросы слепо тыкались в стекла, дышали в лица холодом, больно трогали сердца, но внезапно обнаружилось, что Александр объясняется сам с собой. Был очередной перекресток. Игорь шепотом чертыхался, горбился над рулем, а Жанна…

Жанна спала, упав боком на сиденье.

Дальше ехали молча. Город вокруг мучительно оживал: кое-где уже горели окна, по тротуарам брели единичные тени. Попадались и автомобили – быстрые, наглые. Набрякшие сыростью стены домов грузно ползли назад. Неудержимо светлело, в узкие улицы входило утро. Когда вывернули на Обводный канал, беседа возобновилась, только двое говорили вполголоса, чтобы не разбудить третью. Содержание беседы фокусировалось теперь в одной-единственной точке: как быть с трупом? Когда преодолели мост, задачка так и не нашла своего решения… Потом Александр следил за номерами домов. Потом прозвучало краткое: «Приехали», но Игорь не сразу остановился – отогнал машину метров на триста вперед и поставил ее в ряд между такими же одинаковыми «жигулями», ночующими у тротуара. Только потом он успокоил двигатель и обвалился в кресло, изнуренный где-то за гранью возможного.

Вместо обещанных пятнадцати минут они путешествовали час.

– Опять заглохла, да? – вяло пробормотала Жанна. – Что ж так не везет-то…

Игорь оглянулся. Она проснулась всего лишь на мгновение – подогнула ноги, пачкая чужие чехлы, и знакомо засопела.

– Пусть отдохнет, – нежно прошептал он.

Удивительно – нежность в нем еще сохранилась.

* * *

Старший брат сердито сказал:

– Ты будешь здесь, понял? Следи за обстановкой, тоже важное дело. Если что – хватай ноги в руки.

Младший брат сердито промолчал.

– Все, пошел, – вздохнул Игорь и пошел.

– Прошу считать меня коммунистом, – пошутил он же, сделав шаг.

– Запомните нас веселыми… – прибавил он уже из подворотни, но эту шутку никто не услышал.

Игорь трусил, это было хорошо видно.

Александр подождал, пока удаляющаяся фигура окончательно исчезнет в унылой каменной пасти, и окинул взглядом оставленную ему обстановку. За чем надлежало следить, было не вполне ясным. Сточная канава, высокопарно именуемая «канал», несла в неизвестном направлении черные льдины и лениво плескала в гранит жидким дерьмом. Неповторимо пахло тем, что служило когда-то водой. Проезжая часть дороги ухмылялась тектоническими трещинами в асфальте. Редкие средства передвижения ковыляли мимо и задерживаться явно не собирались. Прохожих пока не было вовсе. Вдалеке виднелась машина, на которой они втроем добрались сюда, но интерес к ней никто не проявлял. Там дрыхла Жанна, не имеющая сил проснуться после предательского укола. Добрый доктор Андрей Петрович хорошо поймал девушку на свою иглу… А может, следовало наблюдать за странными окнами? Три в ряд – со включенным светом. Первый этаж. В одном стекло высажено вместе с рамой. Остальные окна в доме темны и безжизненны, а эти, которые на первом этаже, бесстрашно выставлены на всеобщее обозрение. Подойти и заглянуть? Но под ними кусты, плюс, очевидно, грязь, и плюс, очевидно, хрустящие под ногами осколки. К тому же высоковато там, и вообще – нельзя уходить от подворотни… Александр тоже трусил. Ничуть не слабее покинувшего место действия старшего брата.

– Эй, мальчик, – послышался глухой голос, – ты здесь кто?

Он, разумеется, вздрогнул. И заметался, заметался взглядом. И закрутился волчком, покоряясь суете растревоженных зрачков.

Уже в другом окне первого этажа, примерно через пять окон от освещенных, белел некто. Некто ирреальный, бестелесный. Бледным облачком клубился за стеклом, пытаясь просочиться в раскрытую форточку. Александр подошел ближе.

– Почему «кто»? – Ну, кто ты здесь такой-то?

Некто упирался коленями в подоконник и просовывал на улицу сплющенное рамой лицо. Тело, как оказалось, он все же имел. Зато ни по прическе, ни по голосу, ни по трогательному ночному балахону не определялся возраст и даже пол.

– Я? – с достоинством сказал Александр. – Я здесь, это… ждущий своего брата, а что?

– А родители где? Папа, мама?

«Папу убили, – спокойно подумал мальчик. – Мама сбежала…» Он ответил:

– Дома.

И собрался отойти, чтоб зазря не терзать воспалившееся от бессонницы любопытство нежданного собеседника. Но тот, исчерпав подходящие случаю вопросы, уже приступил к делу:

– Ты, мальчик, вот что… Не играй здесь, уйди.

– Почему?

– Тут такое! – свистяще зашептал бесполый некто. – Тут окна бьют, стреляют!

– Ой, – сказал Александр и нырнул в подворотню, спрятавшись от посторонних глаз.

– Носятся, как сумасшедшие! – свистело и булькало ему вслед. – Куда только милиция смотрит, совсем бандюги распустились… Эй, ты что, куда?

«Стреляют, – эхом повторялось в голове. – Совсем распустились…» Почему-то думалось о дяде Юре… то есть о папе Юре… о том, что он всегда панически боялся отравиться, был у него такой пунктик… а его электричеством… Думалось о Жанне – сколько она из-за Игоря вытерпела, но без нее брата бы десять раз уже «вычеркнули»… Потом думалось об Игоре – может, его схватили где-то там, может, пытают, а Жанна спит, и помочь некому, и он проклинает бросивших его друзей…

«Жанна спит!» – новая мысль вдруг прожгла мозги чуть не насквозь. А если не просто спит! Теперь ведь не проверишь, что за дрянь была в шприце!.. Страшненькая мысль, рожденная холодом бессонной ночи. «К машине!» – понял мальчик. Растормошить Жанну, убедиться, что она жива… Он остался на месте, справившись с секундами безумия. Зачем Андрею Петровичу было совершать столь нелепый и опасный поступок? Нет причин. Другое дело, что сегодня ночью поведение соседа действительно не очень укладывалось в привычные рамки. Например, до самого утра не мог заснуть. Тоже нервничал? Подозрительно… Обычный участковый врач, а так хорошо разбирается в судебной медицине, в слезоточивом газе… И вообще, случайно ли он стал понятым у милиционеров, не сам ли напросился? Обдумать версию не удалось – вполне живой голос Игоря прервал медитацию:

– Сашка, ты где?

Скорей на тротуар! Брат выглядывал из того самого разбитого окна первого этажа и пытался хоть что-то разобрать в предутренних сумерках. Александр, ломая сухой кустарник, подошел:

– Тихо, дурак! Люди кругом не спят!

– Ну и фиг с ними, – сказал Игорь. – Давай сюда, здесь никого нет. Входная дверь вообще была вскрыта, а в квартире – ну, полный разгром, полнейший…

– Уходить надо, – мальчика непроизвольно передернуло. – Милиция может в любой момент приехать, наверняка кто-нибудь вызвал.

– Почему?

– Стрельба же была! Меня тут один заботливый предупредил.

Игорь осторожно потрогал оставшиеся в раме осколки:

– Да уж, судя по квартире, шумновато было…

Он повернулся спиной и уплыл внутрь.

Александр скользнул вдоль стены – снова в подворотню. Однако теперь строптивые ноги не позволили так просто ждать. Мальчика неудержимо всосало во двор. Привычное петербургское пространство, стиснутое угрюмыми пятиэтажными стенами, встретило его с молчаливой настороженностью. Он осмотрелся. Напротив была другая арка, выводящая куда-то в хмурое нутро прилегающего к сточной канаве району. Центр занимало подобие скверика, в котором торчала вентиляционная будка бомбоубежища. Впрочем, пространство недолго оставалось молчаливым.

– Малыш, это ты тут все бродишь, что ли? – простонали откуда-то сбоку, справа.

«Бежать!» – скомандовали ноги.

Он застыл. Справа в углу двора темнел спуск в подвал: вниз вели ступеньки, огороженные бетонным поребриком и накрытые сверху жестяным козырьком. Стандартно страшный спуск. Как и все в этих охраняемых государством трущобах – одинаково, выверено, безотказно страшное.

– Малыш, не бойся, – звучал голос дяди Павла.

Александр, ватно ступая, сдвинулся с места. Асфальт тяжело толкался в голову. Дядя Павел обнаружился легко, он ведь не прятался, он просто лежал, приподымаясь на одной руке, и чуть высовывался из приоткрытой ржавой двери. Голова и плечи были внизу около ступенек, остальные части тела – внутри подвала.

– Где Игорь? – в муках выдал он.

– В квартире. Смотрит, как там что…

– Разведчик, – пошутил сосед без малейших обертонов смеха в голосе. – Штирлиц поганый… На улице никого не заметил?

– Кого?

– Например, человека в сером пиджаке… И брюки тоже серые, у них это любимый цвет костюма.

– На улице вообще никого.

– А машина? Черная «Волга». Казенная, что ли? РАФ еще может быть, автофургон синего цвета.

– Да нету никаких машин!

Дядя Павел пошевелился и вдруг застонал – пронзительно, хрипло.

– Сашок, спустись сюда, – он приподнял белесое лицо.

Мальчик исполнил. Под ботинком крошилась штукатурка. Из подвала несло болотом. Сосед покоился на своем плаще, неестественно согнув одну ногу в колене и прижав ее к животу. Рубашка была задрана, футболка разорвана, мало того – согнутая нога примотана и завязана предварительно снятыми штанами. Дядя Павел оказался без штанов, в одних трусах! А на шее его зачем-то болталось грязное полотенце с вырезанными дырками. Впрочем, сумерки не давали разглядеть деталей – изображение было нечетким и даже не цветным.

– Что с вами? – наконец удивился мальчик.

– Видишь ли, он в меня все-таки попал.

– Как это – попал?

– Здоровая тупость украшает настоящего мужчину, – сказал сосед. – Ранили меня, малыш, вот как в жизни бывает… Что если ты мне поможешь дойти до моих «жигулей»?

Во дворе появилась новая тень. Брат! Мальчик отчаянно замахал рукой, боясь нарушить тишину затаившегося в тревоге двора, и брат заметил, подбежал.

– Ничего себе! – выдавил Игорь, увидев. Лицо его скривилось. Конечно, картинка была малоприятной, не для тонких натур – как и все картинки прошедшей ночи. – Что, тоже убили?

– Ранен! – зашептал мальчик. – Это в него стреляли, понял?

– Жена еще не вернулась? – спросил дядя Павел. Голос был слабым, на грани исчезновения. Игорь наклонился к лежащему человеку:

– Какая жена?

– Жена этого майора. Она была в невменяемом состоянии, сразу куда-то удрала… буквально вся растерзанная… Значит, в квартире ее нет?

– Там пусто. Какого майора?

– Как какого? Твоего друга-оперативника. Между прочим, его тело в РАФе валялось, среди полуфабрикатов и ксерокопий…

– Вы имеете в виду капитана-сержанта? – уточнил Игорь. – Почему «друга», вы что!

– Майор госбезопасности Егоров, – дядя Павел поправил его. – Игорек, не надо врать, мы же взрослые люди… Только зачем так подло? – Он с трудом развернул голову на собеседника.

– Послушайте, – возмутился Игорь, – ну чего вы все время обо мне намекаете!

– «Об тебе». Писатель… Перестань, я все знаю про твою повесть. Кто тебе публикацию организовал, знаю. Эта московская газетенка, «Русские горки», она же насквозь «гэбэшная», схвачена Службой Порядка на корню. Может, потому и популярной стала… А повесть твоя крутая, мне понравилось. Поздравляю.

– Ни фига понять невозможно. Шутите вы, что ли?

Программист не ответил. Он замолчал, отдыхая. Ему явно было не до шуток, тогда Игорь развернулся к младшему брату:

– Ты не знаешь, чего он ногу примотал? Александр пожал плечами.

– Бедро, – ожил сосед. – Насквозь, зараза, под самой попой вышло. Кровь, кажется, удалось остановить. Он уже примерился мне наручники, а я его… а он успел выстрелить…

– Кто успел выстрелить?

– Товарищ твоего майора. А то, может, непосредственный начальник, если судить по «Волге». Пока он в себя приходил да подымался, я в окно… Сюда доковылял, а он подумал, что я на том РАФе… Скакал за фургоном, орал, стрелял! Как в кино… Шофер вовремя очухался, наверное, когда в меня из «мигунова» долбанули, и сразу рванул с места. Нет худа без добра, вот так, парень… Еще вопросы будут?

– В институте тоже фургон был, – вспомнил Игорь. – И на фотографиях.

– Да все же ясно! – зашипел мальчик. – Те, которые «жандарма» в фургон запихали, сразу из института сюда и двинули! Дежурный им адрес в записной книжке показал!

Дядя Павел, кажется, развеселился:

– Ишь, ясно ему… – впервые у него получилась усмешка. – Правильно, Кузьмичевы детки и здесь были. Не везет им сегодня, даже жалко их. Игорька хотели – не получили, меня хотели – не получили… жену майора увезти и допросить – и то я помешал! Вот как в жизни бывает, парни… Вы труп в кладовке оставили?

– Мы дверь обратно на замок закрыли, – голос Игоря внезапно осип.

– А зачем вы сюда поехали? – спросил Александр дядю Павла.

– Изъять кое-что надо было, малыш.

– Где ваша машина? На набережной?

– Нет. Тут проходной двор, вторая арка выходит в переулок, параллельно каналу. Я очень удачно им с тыла зашел, они совсем не ждали, детки… Ну что, Игорь, поможешь мне дойти? Или твоего младшего просить?

– Почему младшего? – вспыхнул герой и сделался резко деловитым. – Вы голый пойдете?

После чего настало время страданий. Штанины были развязаны и общими усилиями возвращены на место. Раненый терпел. Нога была выпрямлена, обувь надета – он терпел, поскуливая. Когда его установили вертикально, оказалось, что он немыслимо белый, что он трясется, что вся его одежда в темных пятнах, а когда его подняли по ступенькам, он качнулся назад и удивленно сказал: «Ой, не понимаю…», хотя ничего особенного не произошло, просто опять пошла кровь, сначала вяло, потом зримо, но отступать было некуда. Когда миновали скверик, дядя Павел принялся оживленно бормотать, громко и бессмысленно, о том, что он загибается, о том, что пленочки-то у майора все-таки не подотчетные, что он правильно чувствовал, вот пусть теперь попробуют его взять, умники в серых костюмах, он им в самые морды – мол, какие секретные базы данных, какие евреи, о чем вы, родные! – лишь бы не загнуться к тому времени… И только в переулке дядя Павел прервал бред, чтобы обратиться к Александру уже вполне осмысленно:

– Малыш, ты знаешь Штерна? Толстяк такой, наверняка видел когда-нибудь… Позвони ему, пожалуйста. Прямо сейчас. Пусть немедленно приезжает и, если сможет, пусть врача захватит. Скажи, что плохи мои дела… Еще скажи, что махор теперь у меня, нам повезло… Хотя про это не обязательно… Запоминай телефон!

На этом он вдруг закончил речь. И обмяк, вырвался из непрочных рук, ужасно упав на асфальт. Обидно, ведь до машины оставалось всего несколько дружных шагов.