Текст книги "Отпуск с убийцей"

– Да? Вот как интересно!.. – присвистнул негромко Невский. – Хоть кино снимай! Убийца в маске… Все-все – роковое. Жуть! А, между прочим, наша дама и не попыталась даже как-то помешать, поднять шум в доме – только наблюдала… Фантастическая выдержка! А если бы и вправду совершалось преступление, убийство, например? Она бы все равно, я думаю, молчала, берегла бы эту новость до утра, чтоб уже после рассказать… Естественно, не всякому, а кому надо…Так и так, мол, убивали, я все видела – до самого конца… Меня всегда тошнило от подобной психологии. Уж что бы ни происходило, надо непременно быть свидетелем, причем пассивным, чтоб потом в подробностях, не упустивши ничего, со вкусом донести, поведать всем… Такое в людях формируют с детства – раз и навсегда. И вам не кажется, что наша дама перво-наперво дискредитировала именно себя, а не меня? Она ж была, по сути, соучастницей, играла на руку возможному преступнику! Вы так не думаете, а?

Дергун задумался.

Похоже, никогда такого рода мысли в его крепкой голове не возникали.

– Ну, не знаю, – с неохотой произнес он. – Это уж как посмотреть… Я за рассказ ей очень благодарен. Разные детали… Следствию они нужны.

– Вас как зовут? – спросил вдруг Невский.

– Женькой. Я из местных.

– Ну так вот, Евгений, просвещать я вас сейчас не стану, ни к чему, но к этой теме мы еще вернемся. Как-нибудь… И называйтесь все-таки по имени и отчеству – вам люди больше будут доверять…

– Васильевич, – негромко сообщил Дергун.

– И славно. Вот и познакомились. И часу не прошло… – с довольным видом подытожил Невский. – Но вернемся к вашему рассказу. Он и вправду интересен… А мадам не сообщила, во что был одет тот человек?

Дергун радостно кивнул:

– Конечно, сообщила. Первым делом… Да как вы сейчас! Вот только на ногах его были галоши… Я, признаться, малость усомнился, но соседка говорит: запомнила железно. Я не исключаю… Вы бы, кстати, курточку-то сняли – все ж вам на кровати этой спать, нехорошо… – довольный, что сумел уесть соседа, подытожил он.

– Да, виноват, – кивнул Невский, стаскивая куртку и небрежно вешая ее на спинку стула. – За такими страшненькими разговорами совсем забыл… И в самом деле – черт-те что!.. Но вы-то верите ей?

– Верю, – подтвердил Дергун. – Не убедили вы меня.

Показная ироничная веселость моментально слетела с лица Невского.

– Так-так… – пробормотал он. – Снова-здорово… Ну, не будем по второму кругу. Наша милая дама еще кому-нибудь это рассказывала?

– Да, она большую деятельность развела, а как же! – Сержант, будто на уроке, который знал отменно, бойко зачастил: – Перед ужином она зашла к Лидии Степановне – ну, медсестре! – и выложила ей – от и до. Я спросил: зачем? А она говорит: бедняжка так мучается, так страдает, а сама до того милый, совсем еще неопытный в жизни человек… Ну, вот я и решила просветить ее. На будущее…

Любопытно, Лидочка ни словом не обмолвилась со мной об этом, с удивлением подумал Невский. А могла бы… Даже, более того, должна была затеять разговор! В ее-то состоянии… И все же промолчала. Что-то я не очень понимаю… Либо просто меня пожалела, либо что-то знала – сверх того. А подступаться к ней сейчас с расспросами… Смешно!..

– Вот стерва, эта Евфросинья Аристарховна! – невольно вырвалось у Невского. – Вечно сует нос не в свое дело! Лишь бы развести интригу, лишь бы исподволь стравить людей!.. Хлебом не корми! На редкость подлая манера… А кто еще был в тот момент в медкабинете, не упоминала?

– Когда к Лидии Степановне ходила? – уточнил сержант. – Да вроде никого…

– А если поразмыслить хорошенько, поднапрячься?

– Нет, ну, точно никого! Я бы запомнил. Только медсестра… Правда, кто-то заглядывал в дверь… Явно случайно. Ведь бывает… Не туда зашел… А так – нет.

Глава 20

За ночь ветер разметал тучи, и утро пришло ясное, словно умытое, полное дружного щебетания птиц.

Невский проснулся с тем удивительным настроением, какое бывает у отпускников в начале отдыха. Все на свете казалось сейчас прекрасным, простым и чарующе-необязательным… Такое сладкое преддверие земного рая…

Но едва он перевернулся на другой бок, чтобы и дальше чувствовать себя свободным и счастливым, как от этого ощущения не осталось и следа.

На кровати у противоположной стены – все в той же лилово-зеленой пижаме и растоптанных шлепанцах на босу ногу – сидел сержант Дергун и, неловко оттопыривая левую руку, терпеливо глядел на соседа.

Он так сидел, вероятно, уже давно и, скромно покуривая папироску, ждал, пока Невский проснется.

В воздухе, впрочем, застойного табачного духа почти не ощущалось.

Старинное, большое окно было распахнуто настежь, и снаружи доносился благостный, нестройный утренний гомон, среди которого временами отчетливо прорывались бесхитростные, но очень толковые матюги слесаря Симакова, по-людски увещевавшего фонтан наконец-то приступить к работе.

– Ну, так… – сказал Дергун многозначительно, тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и притушил в пустой консервной банке папиросу. – Стало быть, проснулись?

– С добрым утром, – нежась в постели, приветствовал его Невский. – Экий вы, однако, ранний! Кажется, день ничего себе или как?

– Ничего-ничего, – покивал Дергун, вставая с кровати и выглядывая в окно. – Бывает хуже… Я вам вчера одну штучку недорассказал… Вы тут, когда пришли, начали мне про двойников заливать – и я решил, что коли так, то можно утром… На свежую голову. А то вы были какой-то такой… – И он показал Невскому, какой тот был вчера.

– Ой, господи, опять вы волынку тянуть?! – вздохнул Невский и принялся одеваться. – Всё у вас с подковырками да экивоками… Непременно нужно предисловие на три часа!.. Говорите сразу, что стряслось?

Дергун, довольный, улыбнулся.

– Да вот, знаете, неувязочка получается, – сообщил он. – Пустячок, а все же… Вы ведь вчера часов в девять возвратились и в комнату зачем-то заглянули, а заходить не стали – мигом побежали вниз. Я как раз из уборной, в конце коридора, выходил – смотрю…

– Вы очень наблюдательны, – скривился Невский. – Но… опять промашка! Дело в том, что в девять вечера я из города еще не выезжал. Бьюсь об заклад – вы даже не окликнули меня. Верно? А почему?

Сержант метнул в соседа испытующий взгляд.

– Я выжидал, – с важностью ответил Дергун. – Хотел посмотреть, как вы поведете себя дальше.

– А я вот взял – и возвратился! – Нет, сегодня решительно никакими силами невозможно было испортить Невскому настроение. – И не только вернулся, но и, как видите, спать завалился! Самым беспардонным образом. Вы-то хоть спали? Или вот так – до утра стерегли?

– Спал, чего же… – нехотя признал Дергун. – Но сон у меня чуткий.

– И то хорошо… Значит, вы мне нисколько не поверили, зато себе… В смысле: своим, в высшей степени непроверенным – непроверяемым! – видениям… Как, впрочем, и тому, что натрепала Евфросинья Аристарховна… Ладно, пойдемте вниз. Здесь нам делать больше нечего, да и завтрак скоро. А еще я обещал майору, как проснусь, сразу позвонить… Кстати, он и Птучка могут подтвердить, что в девять вечера я находился в городе. Ну, одевайтесь! Или вы так, в пижаме?

– Другого штатского нет, – уныло сообщил сержант. – В пижаме-то – не опозорюсь?

– Да какое там! – беззаботно махнул рукой Невский. – В вас даже что-то гусарское проклюнулось. Пижонское… Неповторимое, ей-богу!

– Ишь как!.. – невольно приосанился Дергун. – Ну, ладно. Носки только надену… Сейчас.

– А ведь директор обещал, – не преминул напомнить Невский. – Клялся: в самом лучшем виде…

– Мало ли… – Дергун повел плечами, – Ну, не стану ж я скандалы разводить!..

– А стоило бы – хоть разок. Совсем уже…

– Мы люди маленькие, нам – как велят…

Сержант, тихо кряхтя, натянул носки. Потом привычно одернул пижаму, будто китель, и встал у двери.

– Да, видик у вас… – пряча улыбку, покачал головой Невский. – Любому здешнему – на зависть…

– Это хорошо, – не чувствуя иронии, признал Дергун. – Я это уважаю. Между прочим, – вдруг заколебался он, – а может, эту дамочку-соседку еще малость потрясти?

– Чем? – не врубился Невский.

– Ну, порасспрашивать…

– Не думаю, – с сомнением ответил Невский. – С ней все ясно. Нас теперь зовут другие горизонты… Итак, с песнями и в ногу, – на Голгофу?

– Не шалите, – с неожиданной суровостью предупредил сержант. – Я не люблю.

Глава 21

Директор Подкосыжнев был на месте и встретил их приветливо – может, даже чересчур. Он вскочил с кресла и, со шкодливым видом поводя своими масляными глазками, весь лучась от счастья, выбежал из-за стола навстречу.

– О, привет, привет! А я все думал: что-то вы запропастились!.. Мы гостям душевно рады, а гостям особенно желанным и почтенным – и подавно! – сердечно произнес он, каждому подолгу пожимая руку. Видимо, тот факт, что Невский – снова в санатории, он поспешил истолковать как некий признак коренного поворота в ситуации с убийством – разумеется, в приятном смысле для себя. – Все, полагаю, превосходно? Или есть какие-то вопросы, жалобы?

– Куда портки девал от иностранного костюма? – мрачно и с угрозой подступил к нему Дергун, бесцеремонно перейдя на «ты». – Ведь обещал…

– А это… значит… не ко мне! Я только приказал… А наш завхоз, шельмец такой…

– Что, своровал? – с надеждой уточнил сержант.

– Ну, как так можно?! Своровал!.. – Директор укоризненно всплеснул руками. – Скажете такое!.. В нашем санатории подобных случаев не наблюдалось никогда! Случалось, правда, иногда теряли что-то, а потом… не находили… Я, естественно, как мог, боролся с разгильдяйством… И теперь борюсь!

– Но я хочу узнать… – упрямо гнул свое Дергун, подтягивая широченные пижамные штаны. – Где…

– Склад большой, еще не отыскали, – быстро среагировал директор. – Надо подождать… Вы что, скажите, голый ходите? Ведь нет! Другие даже и не задают вопросов!..

– А вот я…

– Ну, бог с ним, с этим тренировочным костюмом, разберемся, – подал голос Невский. – Не за тем в конце концов сюда пришли.

Директор напряженно глянул на него и, кажется, все понял.

– Вы позвонить? – угодливо осведомился он. – Прошу! Я, знаете, как чувствовал, что вам понадоблюсь, и тоже вот пришел пораньше… О!.. Надеюсь, наши доблестные органы сделают все возможное…

– Вы б лучше вышли, – глухо пробасил Дергун, вновь возвращаясь к вежливому «вы». – Разговор официальный…

– Я так и подумал. По-другому и нельзя! – воскликнул директор, нисколько не обидясь. – Я секреты уважаю… Это – самое святое!

– Я уже заметил. Херувим вы наш!.. – невольно усмехнулся Невский и, подождав, когда директор наконец-то удалится, снял трубку с аппарата.

Афонов откликнулся сразу.

– Кто говорит? – спросила трубка. – Невский? Очень хорошо. Что нового? Сенсаций нет?

– Да как сказать… Есть кое-что… – произнес Невский негромко, косясь на Дергуна. – Я бы хотел с глазу на глаз… Ну, вы понимаете! Это возможно?

– Ладно, – чуточку поколебавшись, согласился майор. – Через часик машина заедет за вами. Как раз – до обеда – успеем обо всем поговорить.

– Тут, между прочим, одна маленькая закавыка… – Невский многозначительно взглянул на своего нового сожителя. – Сержант Дергун никак не желает верить, что вчера в девять вечера я еще был в городе…

– Дурак, – обронила трубка. – Так и передайте.

– Это уж – всенепременно, – не без злорадства заверил Невский. – Я порадую его, при первой же возможности. Но меня еще вот что волнует… Птучка вам, надеюсь, передал? Вы запрос на вскрытие послали?

– Да, – сказал майор, – я это сделал сразу. Есть надежда, что к обеду все необходимое произведут… Вы правы: тут тянуть нельзя. Вы, Михаил Викторович, просто молодец – так неожиданно и глубоко копнули!.. Хотя, видит бог, я не уверен до конца… – вздохнула трубка. – Ну, не будем торопиться. Кстати, экспертиза нам еще один пикантный фактик только что подкинула… Сейчас сказать?

– Конечно! Уж теперь-то до обеда я не утерплю.

– Что там у них? – делая страшные глаза, громким шепотом спросил Дергун.

– Вот и сержант Дергун волнуется… – добавил Невский важным тоном. – Всем интересно…

– Ну, сейчас так сейчас. Пожалуй, это даже к лучшему, – с готовностью откликнулся Афонов. – Чтобы вы потом не удивлялись… Новость вот какая: на рукояти ножа обнаружены отпечатки пальцев – ваши и Куплетова. Причем Куплетовские гораздо свежее. Судя по всему, он – последний, кто пользовался этим ножом. Такие пироги.

– Нет, вы серьезно?! Черт возьми!.. И впрямь, не самое приятное известие. Ну, кто бы мог предположить!.. – искренне огорчился Невский. – Это осложняет дело. Может быть, еще разок проверить?

– Почему осложняет? – удивилась трубка. – Я так не думаю. Скорей, наоборот! А что касается проверки… Это, разумеется несложно. Но только вряд ли что-либо изменит. Экспертиза очень основательная.

– Тем не менее… – Невский никогда не жаловал судебных обвинителей, ему импонировали адвокаты, которые даже в безнадежных ситуациях пытались бороться до конца… В конечном счете такой подход к делу по духу своему как раз больше соответствовал восточным боевым искусствам, где главное – защита, а не нападение.

– Не беспокойтесь, Михаил Викторович, мы дело знаем, будет все, как надо, – заверил майор.

И оставалось только непонятным: как надо – с точки зрения законности или в угоду текущим, конъюнктурным интересам следствия…

– Да, кстати, – спохватился Невский, – как там ведет себя Куплетов? Вы ничего не рассказали… Он уже знает результаты экспертизы?

– Еще нет. Успеется! От этой радости он никуда не убежит. А что до поведения его… – Афонов сокрушенно повздыхал. – Достаточно неплохо. Только постоянно несет какую-то околесицу. Противно даже слушать иной раз, ей-богу. Наверное, здорово перетрусил… Тоже мне, массовик-затейник!.. Из всего того, что было в ночь убийства, он и вправду ни черта не помнит, это абсолютно точно. Но готов сознаться во всем… Тот еще фрукт! Ну, мы ему порядки объясним…

– Надеюсь, у нас будет время это обсудить. Простите, но я должен закругляться… Тут сержант Дергун мечтает что-то вам сказать. Он мне ни чуточки не доверяет, – добавил Невский с невеселым смехом и протянул сержанту трубку.

– Г-м… Я попрошу вас тоже выйти, – официальным тоном произнес тот, одергивая на себе пижаму. – И, пожалуйста, ждите меня возле двери.

– А если я по случаю сбегу? – спросил Невский, игриво балансируя трубкой на ребре ладони.

Сержант снова сделал страшные глаза, выхватил трубку и припечатал ее к уху.

– Сержант Дергун слушает! – уставно отчеканил он, при этом свободной рукой делая Невскому отчаянные знаки, чтобы тот немедля убирался.

Невский расплылся в широкой, понимающей улыбке и исчез за дверью.

– Ну как? – Из дальнего конца коридора ему навстречу бросился директор, видимо, мучимый самыми отчаянными предчувствиями.

Он жалостливо прижимал руки к груди и смотрел по-собачьи преданно, с надеждой.

– Ноль два, – безжалостно сообщил Невский.

– Простите?.. – пролепетал директор, проникаясь еще большим ужасом.

– В случаях вооруженного нападения, грабежа или убийства немедленно сообщайте по телефону «ноль два»! – с трагической миной на лице произнес Невский. – И не бросайте трубку, что бы с вами ни происходило…

– А… – просветлел директор. – Шу́тите!.. – Но мигом посерьезнел. – Это тайна, да?

Невский горестно вздохнул.

– Ну что вы ко мне пристали?! Одно могу сказать: с сержантом Дергуном вы поступили по-свински.

– Почему? – наивно глянул на него директор.

– А кто одел и обул его, точно бродягу? Он же на службе! И если выяснится, что костюм был, а теперь его вдруг нет, куда-то испарился… По всей строгости закона – за обман, за воровство!

– Да, господи, какой костюм?! – от ужаса директор весь вспотел. – Его и не было в помине! Это же я так – для красного словца… Мол, доблестным блюстителям порядка самый дефицит отдать не жалко! А на деле-то – откуда?

– Врете?

– Вот клянусь! Хотите…

Тут директор прикусил язык, поскольку вовремя сообразил, что вновь сулить какой-то дефицит и снова ради красного словца – уже и вовсе неприлично: могут всё истолковать не так, как надо, а то и просто по мордасам надавать.

– Ну ладно, бог вам судия… – сменяя гнев на милость, подытожил Невский. – Только впредь – не искушайте бедных граждан.

– Да я что? Я – ничего!.. – утешился директор. – Просто, знаете, бывает… И давайте лучше говорить о деле.

– О каком-таком?

– Ну, что там слышно в городе? Как движется процесс?

Кажется, директор панически боялся, что в этот «процесс» странным образом может быть втянут и он сам. А там ведь пойди докажи, что ты с детства не верблюд!..

– О, господи!.. – тоскливо отозвался Невский. – Никак! Ничего же еще не известно! Понимаете?

– Понимаю, – прошептал директор. – Это плохо, да? – с заискивающей убежденностью спросил он и вновь по-собачьи глянул на Невского.

– Вы зачем вчера про нож всем разболтали? – угрожающе спросил тот.

– А я… мне… это… знаете… вот так!.. – забормотал директор. – Я не…

Дверь в кабинет распахнулась.

Дергун вышел в коридор все еще сомневающийся, но уже – через силу – приветливый.

Похоже, нахлобучка от майора получилась крепкой и весьма толковой.

– Вы уж извините, – произнес почти что ласково сержант и, не сдержавшись, панибратски положил Невскому руку на плечо. – Теперь вроде бы порядок… Нет вопросов. Товарищ майор объяснил. Экспертиза, личные соображения… Я был не прав… Но вы меня тоже поймите!

– Я могу теперь вернуться к себе? – робко поинтересовался директор.

– Да. Живите долго! – Дергун лихо подмигнул ему и посторонился с дороги. – Не пойман – не вор.

Директор не стал больше медлить – а тем паче вступать в очередные и отнюдь не радужные для себя объяснения – и бочком проворно шмыгнул в кабинет.

– Эх, Подкосыжнев!.. – проворчал сержант. – Ведь пробы ставить негде! Тебя бы в отделение к нам… Я бы тебя в два счета… Недоносок!

– Все же грубый вы, Евгений, человек, – заметил с укоризной Невский. – Всех пугаете зачем-то, попусту волнуете… Разве в вашем положении – при вашей-то должности! – можно так вести себя?

– Нельзя, – согласился Дергун. – Но таких – только распусти! А я честный… И потом… я в Высшую школу милиции с осени пойду. Там манерам и обучат.

– А что ж, без школы, значит, собственных соображений вообще не водится? Всю жизнь – и только по подсказке, да?

– Ну, почему?.. – Дергун пожал плечами. – Есть! Вот потому и грубый. Выслужиться надо. Тогда и в школу попаду. Мне направление дадут. Да что там, собственно?! Шум смерти не помеха… Был бы человек хороший. А я – честный.

Невский лишь рукой махнул и глянул на часы.

– А что майор просил вас передать? – понизив тон, спросил сержант. – Вы еще какое-то удовольствие обещали мне доставить… Ведь я все помню!

– Так, знаете… – ответил Невский туманно. – Это было между прочим…

– Нет, а все-таки? – настаивал Дергун.

– Майор просил вам передать, что вы толковый парень. Молодец! – чуть улыбнулся Невский.

– Точно? – подозрительно спросил сержант.

– Но даже если и не точно – все равно! Какой вы, право… Радоваться надо! Чаще и сильнее…

– Это я умею, – покивал Дергун. – Я к радости приучен. Помню, в детстве…

– Ну и превосходно! А на часах – почти что девять, кстати… Вот уже и завтракать пора. Тут, в санатории, неплохо кормят, я заметил… Пойдемте? Если вдруг машина будет раньше, неудобно как-то заставлять нас дожидаться…

Глава 22

Но спокойно позавтракать им не удалось.

Едва столовая заполнилась изголодавшимися за ночь санаторцами, от дверей, что вели из вестибюля на улицу, неожиданно разнесся пронзительный женский крик:

– Зарезало!.. О, господи, совсем! Совсем!.. Да что же это происходит?!.

Все, бросив завтракать, мгновенно повскакали с мест и кинулись из зала.

Длинная, чопорного вида женщина, та самая, что вчера вечером спрашивала у Невского, кто убил Мостова, стояла посреди вестибюля и, опустив голову, сжав ладонями виски, с отчаянием повторяла: «Совсем, совсем!..»

Первым подбежал к ней Дергун:

– Что, что такое? Где случилось?

Но женщина вдруг разрыдалась, махая в воздухе руками и не в силах больше вымолвить ни слова, и понадобилось еще немало времени, прежде чем она пришла в себя и смогла хоть что-то связно рассказать.

История, к ужасу отдыхающих, была, в сущности, проста и нелепо трагична.

Невский слушал очень внимательно и только удивлялся, как все в этой жизни иной раз бывает по-дурацки сцеплено – в одном и том же месте и в одно и то же время…

Перед завтраком женщина (как выяснилось, звали ее – Анна Сергеевна Тырина), весьма довольная, что за ночь распогодилось, отправилась на свою традиционную утреннюю прогулку – вместо физзарядки, по ее словам.

Отшагав по тропинке через лес километра полтора, она вышла к железнодорожной насыпи.

Поезда – исключительно товарные и мало скоростные – на этом участке ходят редко, путь этот какой-то обводной, резервный, так что местные жители предпочитают, особенно в летнюю непогоду или по весенней слякоти, пользоваться насыпью как обыкновенной дорогой, для чего и протоптали вдоль рельсов широкую тропу.

Анна Сергеевна уже не раз совершала по ней дальние походы.

Она и теперь благополучно выбралась наверх, на тропу, и вот тут-то увидала нечто кошмарное.

Поперек тропы – с пробитой головой – лежала Ефвросинья Аристарховна, а рядом валялась старенькая корзинка с дикорастущей малиной, буйные заросли которой тянулись вдоль насыпи на несколько километров.

Анна Сергеевна как увидела свою знакомую – так сразу же перепугалась и пустилась наутек, и больше с этого момента ничего уже не помнила…

– Поблизости кто-нибудь был? – деловито спросил Дергун и запахнул на груди пижаму. – Это очень важно. Вы не отпирайтесь только, на меня смотрите!

Тырина отсутствующе поглядела на него и молча покачала головой.

– Кошмар, какой кошмар!.. – бубнил неподалеку Лазаретов. – Это все от возмущений в атмосфере – я читал в журнале… Нам теперь большие потрясения предстоят… Космические катаклизмы!

– Ну, успокойтесь, ради бога, успокойтесь, – жалобно шептала Виолетта Прохоровна. – Мне невыносимо слышать… Вы пугаете людей!

– Народ обязан привыкать к образованью! – с вызовом ответил Лазаретов. – Дикость – унижает.

– Почему? – Дергун всем телом повернулся к своему соседу по столу.

– Да так мне кажется… – чуть стушевался Лазаретов под его суровым взглядом. – С детства размышлял об этом. Впрочем, не берусь настаивать…

– И всё… И нету человека… – обреченно прошептала Тырина. – Там поезда, наверное, раз в день идут. И надо же – такое совпадение!..

– Зверская смерть! – не удержался Лазаретов. – Жуть!

– А почему вы вдруг решили, что Евфросинья Аристарховна попала именно под поезд? – поинтересовался Невский. – Я хотел бы знать…

– Так я же… слышала, как он гудел! – всхлипнула Тырина, украдкой сморкаясь в полосатенький кружевной платочек с монограммой в уголке. – Только-только прошел. И звук – все тише, тише…

Невский коротко вздохнул.

– Вы не трогали ее?

Не в силах сдерживаться, Тырина вновь громко, безнадежно всхлипнула.

– Я? Нет-нет… Господи!.. Да как же я могла?! Я осторожно, издали…

– Ну, предположим… А когда вы возвращались, вам никто не встретился на насыпи, в лесу?

– В лесу? – переспросила Тырина негромко, комкая в ладонях платочек. Ответ словно бы вертелся у нее на языке, однако что-то ей сейчас мешало, что-то заставляло не спешить с ответом. – Нет-нет, никого я не видала, упаси бог! – Женщина судорожно сглотнула, враждебно-испуганно посмотрев на Невского. – Никого! – повторила она с неожиданным ожесточением и опустила голову.

– Что ж, это важная деталь, – задумчиво отметил Невский. – Очень жаль, что – никого…

В рядах санаторцев вдруг случилось легкое движение, которое сержанту сразу не понравилось.

– Так, осадить, отставить разговоры! Быть всем начеку! За пределы территории не выходить! – распорядился, грозно глядя на собравшихся, Дергун. – Сейчас из города милиция приедет. Разберутся.

Однако группа любопытствующих смельчаков, возглавляемая Лазаретовым, как бы не слыша приказания, дружно двинулась к парадным дверям.

Да, собственно, пижамный вид сержанта и не мог внушить особого, законного почтения.

Невский, наблюдая, как командует Дергун, помимо воли широко заулыбался.

– Ну а вы чего? – в сердцах сказал сержант. – Стоите тут… Хотя бы помогли!

– Да ведь не я начальник здесь, – язвительно ответил Невский. – Это вы – при исполнении… Вам карты в руки. Форма летняя, парадная… Еще достаньте свою пушку, покажите всем… Народ у нас острастку любит.

– Ну вас к дьяволу! – махнул рукой Дергун. – Неужто не понятно?! Я сказал всем: стой, не выходить! – свирепо заорал он вновь и, не найдя других, толковых аргументов, сумрачно добавил: – Сейчас буду штрафовать! Подряд!

Такая вот, обыденно-понятная, угроза сразу возымела действие, и санаторцы – с явной неохотою – повиновались, сбившись в кучку у дверей.

По вестибюлю мигом, еле слышно разнеслось: «Вон тот, в пижаме… Он – из органов… Большая птица!.. Ходит тут переодетый… Неспроста!»

Дергун осанисто одернул куртку от пижамы и прокашлялся в кулак.

– Вот так, – сказал он с одобрением. – Где стоите – там и стойте. Я скомандую потом… Порядок!

Невский снова повернулся к Тыриной, безмолвно застывшей рядом.

– Извините, у меня к вам еще один вопрос. Вы слышали крики потерпевшей?

– Нет-нет, – испуганно сказала Тырина. – Ничего я не слыхала! Только вижу – лежит…

Она промокнула глаза платочком и, поспешно отвернувшись, отошла в сторонку.

На громкий шум в вестибюль высыпали все из обслуживающего персонала.

Лидочки среди них не было.

Это не ускользнуло от внимания Невского, но он решил, что сейчас лучше ее не беспокоить.

Ни к чему пока… Две смерти подряд – это и постороннего выбьет из привычной колеи, а уж для бедной Лидочки – и вовсе чересчур…

Меж тем возбужденные разговоры стали понемногу утихать.

Похоже, санаторцы наконец сообразили: чем строить догадки, одна невероятнее другой, лучше и впрямь дождаться милицейской машины, о скором прибытии которой только что всем сообщил Дергун.

– Знаете, что? – тронул Невский за локоть сержанта. – Разговоры можно вести до бесконечности… Пойдемте-ка лучше дозавтракаем. По-моему, история выходит малоприятная, а я не люблю заниматься такими делами натощак.